капрал Бейкон только что закончил рассказывать анекдот о заблудившемся в Нью-Йорке китайце. Лейтенант О'Доннел обнимал за плечи жену. Кэтлин даже сейчас, на седьмом месяце беременности, была красивее всех женщин, каких ему только доводилось видеть. И именно она настояла на участии в этой экскурсии. Ларри не хотел трястись в автобусе и жизнь в палатках после восьми лет в армии не казалась ему романтичной, а Великие Озера… На черта ему сдались Великие Озера? Но Кэтлин заявила, что он хочет лишить ее всех удовольствий в жизни, обозвала эгоистом и то ныла, то ласкалась, повторяя «поедем», «поедем», «поедем», с того момента, как на приграничной военной базе, где служил Ларри, вывесили объявление об автобусной экскурсии на Великие Озера.
Желающих было с лихвой; поддавшись наконец на уговоры жены, лейтенант О'Доннел чуть не остался за бортом уже не по собственной воле. Но его любили и командиры, и подчиненные, кроме того, все восхищались Кэтлин, желали им обоим счастья… Словом, из самых лучших побуждений — как это всегда бывает — им уступили два билета в ад.
Впрочем, пока автобус не добрался до Моухея, об аде никто не вспоминал. Ребята смеялись, пили пиво и шутили, не всегда успевая прикусить язык, если шутка оказывалась чересчур сальной для женских ушей. А обладательница единственной в автобусе пары таких изящных розовых ушек улыбалась, поглаживала живот и прижималась к мужу. Ларри и Кэтлин уже почти месяц не занимались любовью, и, может быть, поэтому он испытывал такое острое наслаждение от каждого невинного прикосновения к ее телу.
— Еще одна деревенька, — выкрикнул Бейкон. — Им конца не будет! А убогая-то какая!
Ларри выглянул в окно поверх плеча Кэтлин. Разбросанные по холмистой равнине дома показались ему неуклюжими, словно слепленными из деталей разнокалиберных детских конструкторов. А через две минуты раздался треск и визг тормозов; автобус резко вздрогнул и, перекосившись вперед, замер. Водитель, Томми Райе, чертыхнулся, толчок бросил Кэтлин на мужа, и она охнула, обхватив живот обеими руками. Рядовой Динкман, как раз поднявшийся, чтобы изобразить полковника на плацу, шлепнулся на задницу и выпалил фразу, которую полковник мог бы позволить себе разве что в случае новой мировой войны. Мотор автобуса еще работал, но двигаться он больше не желал, только кренился все сильнее, словно хотел зарыться носом в землю. Капитан Йорк, худощавый мужчина лет сорока, старший по званию среди экскурсантов, крикнул: — Глуши двигатель, Том!
Минутой позже толпа парней в военной форме рассматривала глубокую рытвину, в которую ушли передние колеса. Автобус прижался к земле передней частью, словно брал низкий старт, но вот сорваться с места и рвануть вперед он точно не смог бы. Томми Райе клялся, что ни один водитель в мире не разглядел бы яму, потому что она была прикрыта досками, спрятанными под густым слоем пыли. Доказательством его слов служили изломанные куски фальшивого дорожного покрытия. Но это не облегчало положения: автобус крепко засел в узкой ямине.
— Сэр, — Динкман повернулся к капитану, — что будем делать?
Йорк не ответил. А Ларри вдруг подсознательно почувствовал опасность серьезнее, чем если бы над их базой закружились истребители противника. Он автоматически опустил ладонь на кобуру и порадовался, что не оставил пистолет дома, как сделали Йорк и Бейкон.
Со всех сторон к ним уже спешили моухейцы. Они охали и цокали языками, разглядывая застрявший автобус, но никто не давал советов и не спешил разворачивать спасательные работы.
— У нас тут земля сама собой просела, — сказал невысокий коренастый мужчина. — Мы мосток сделали наскоро, ни сил, ни времени не было долго возиться — думали, когда на полях управимся, подвезем земли и засыплем эту яму. А оно вон как вышло… Легковушки-то мосток выдерживал, а автобус слишком тяжелым оказался.
— Ничего, сейчас из Гэлтауна ребят с тягачом вызовем, — улыбнулся парень в клетчатой рубашке навыпуск. — Они в два счета справятся.
Он назвался Стэном Клейменом. И улыбался, не переставая, улыбался так, будто проломившийся под колесами автобуса деревянный мосток был самым красивым зрелищем в его жизни. Ларри подавил желание стереть с его лица улыбку и обнял Кэтлин свободной рукой. Убирать правую с рукоятки пистолета он не собирался.
— Все будет в порядке, — улыбнулся и низкорослый. — А пока прошу ко мне в дом, выпьете чего-то холодненького, успокоетесь. Ресторана или отеля здесь нет, под солнцем торчать глупо. Идем?
Его земляки дружно повторили приглашение, услышав в ответ тридцать благодарностей и один отказ.
— Почему, лейтенант? — удивленно прошептал капрал Бейкон. — Люди обидятся. Ну, растяпы они, но ведь не нарочно ловушку устроили.
— Я останусь здесь, — уперся Ларри.
Глупо, но автобус казался ему чем-то вроде спасательного плота. Надо удержаться за него, не дать этим улыбчивым доброжелательным штатским ничего испортить… Ларри не знал, почему ему вдруг пришло в голову, что деревенские испортят автобус. Но что-то в честных взглядах и широких улыбках моухейцев мешало поверить им. И женщины, окружившие Кэтлин с обычными женскими ахами-охами, показались хитрыми лгуньями. Какое им дело до ее беременности? С чего вдруг они так рады оказывать услуги тем, кого видят первый и последний раз?
Он не ушел под крышу с палящего солнца. И Кэти не отпустил. Стоял, держа ее за руку, и смотрел, как приятели расходятся по домам. Кэтлин жаловалась на духоту, сердилась. Она раскраснелась от жары, по лицу струйками сбегал пот, и даже стоять на место ей было тяжело. Теперь она обеими руками придерживала большой «близнецовый» живот уже не только из желания лишний раз обратить внимание мужа на свое положение.
ГЛАВА 11
— В какой-то миг я словно очнулся, — сказал Ларри. — Перестал пялиться на автобус, увидел, что Кэти совсем измучена, и до смерти испугался за нее. Учитывая ее положение, я обязан был обеспечить ей максимальные удобства, а вместо этого как дурак поддался непонятным страхам. Опомнившись, я повел Кэти в ближайший дом — в этот самый. Поддерживал ее, говорил какую-то ласковую чепуху. Тогдашние хозяева, семья по фамилии Лестере, встретили нас, как родных. Женщина сразу начала хлопотать вокруг Кэти.
Кэтлин устроили в небольшой чистой спальне, уложили на кровать, и хозяйка принесла кувшин апельсинового сока. Заодно предложила Ларри виски, но он отказался. Кэтлин жадно пила сок, а он сидел на краю постели, держал ее руку в своей и уверял, что все будет хорошо, а в груди росло беспокойство. Когда Кэтлин уснула, он подошел к окну, выходящему на задний двор.
За невысоким забором лежало размежеванное поле, то ли пшеничное, то ли ячменное. Ларри тогда совершенно не разбирался в зерновых.
Он не сообразил, откуда взялась на поле женщина. Маленького роста, с затянутыми в узел волосами, в цветастом ситцевом платье. Она быстро шла по межевой тропинке прямо к дому, из которого наблюдал за ней Ларри, и вскоре оказалась на полосе чистой земли, разделяющей поле и двор. Уже можно было разглядеть вытянутое лицо, отмеченное первыми морщинами, но еще симпатичное. И вдруг женщина остановилась так резко, словно ее нога попала в капкан. «Как наш авто-бус», — мелькнуло в голове у Ларри. Но в отличие от автобуса женщина развернулась на сто восемьдесят градусов. О'Доннел решил, что она ждет кого-то, может, ребенок отстал. А в следующую секунду узел каштановых волос у нее на затылке взорвался и разлетелся во все стороны фейерверком костей и окровавленных прядей волос, ошметков кожи и кусков мозга, похожих на молочное желе. Ларри вскрикнул, заслонив глаза ладонью, но, когда отвел руку, увидел, что на земле нет ни тела, ни жутких клочьев, которые только что были человеческой головой. Никакого намека на то, что женщина стояла здесь и так страшно и непонятно погибла.
Ларри почувствовал, как, на спине проступил холодный пот. Видение? Он, нормальный здоровый человек, увидел галлюцинацию?! Чтобы перебороть накативший . страх, ему пришлось собрать в кулак всю выдержку. Может, это из-за жары? День выдался на удивление душным, дорожная усталость, жара, стресс — вот и появилось перед глазами нелепое марево. Марево ведь не обязательно должно быть расплывчатым. Главное, оно уже пропало и никогда больше не появится. Как дурной сон.
Ларри встряхнулся, несколько раз подряд зажмурился до боли и повернулся спиной к окну. Конечно, виновата жара, не надо было торчать на солнцепеке. Кретин! Съедят автобус, что ли?
Кэтлин спала спокойным глубоким сном, вскрик мужа не побеспокоил ее, но Ларри решил, что, оставаясь в комнате, рискует разбудить жену. Он на цыпочках прошел до двери, осторожно прикрыл ее за собой, пересек пустой коридор, не увидев хозяев, и вышел из дому. Окно спальни выходило на поля, но крыльцо — на дорогу, и Ларри сразу увидел, что автобуса нет. Около того места, где он должен был «сидеть», уже стояло несколько растерянных экскурсантов, но даже присяжным весельчакам Бейкону и Динкману не хотелось смеяться. Лейтенант выскочил со двора, задохнувшись новым испугом. Рытвина осталась на месте, следы тягача на проселке не появились, но автобус… улетел?! Что за чертовщина! Да нет же, вот следы его колес на обочине. И на дороге чуть дальше они хорошо видны. Автобус вытащили и угнали?!
Глаза капитана Йорка лезли из орбит, Том Райе хлопал губами, как рыба, бьющаяся на траве.
— Куда он делся? — бог знает в который раз выдавил из себя Динкман.
Напряжение нарастало, Ларри выругался, почему-то шепотом. И вдруг почувствовал себя малышом, потерянным в пустыне. Всего на миг, но желудок сжался в комок и захотелось бежать, бежать со всех ног.
Усилием воли он заставил себя остаться на месте. А с другой стороны улицы уже спешил к ним Барри Пиле, тот самый низкорослый мужичонка, который первым предложил свое гостеприимство. Он попросил не волноваться, объяснил, что тягач приехал быстрее, чем можно было ожидать, и сейчас автобус буксируют к станции техобслуживания, здесь, в Моухее, такой службы нет, но в ближайшем городке его приведут в порядок.
— Он был в полном порядке! — выкрикнул Том Райе.
— Да, конечно, но механик, который приехал с тягачом, установил, что какая-то важная деталь сломалась, когда автобус провалился в яму. Извините. Ремонт, конечно, за наш счет, это ведь мы не позаботились о том, чтобы вовремя привести дорогу в порядок. Тысячу извинений, сто тысяч! Но, как бы мы ни извинялись, делать нечего, придется вам подождать до завтра. Мы с удовольствием устроим всех на ночь.
Пиле явно чувствовал себя виноватым, заискивал и вызывал снисходительную жалость, глупый деревенский лопух. «Может, в качестве тягача использовали небольшую машину, — подумал Ларри, — и ее следы оказались перекрытыми следами автобусных колес. Я зря накручиваю себя». А улица снова заполнилась моухейцами, они извинялись и приглашали нежданных гостей посмотреть, какие комнаты им достанутся. Женщины гордо гарантировали чистоту постельного белья и улыбались так радушно, что сердца цвета хаки размякли. «Они нарочно растаскивают нас друг от друга, — подумал Ларри, глядя, как молодая девушка, назвавшаяся Молли Гарделл, под руку уводит Бейкона. — Поодиночке с нами легче будет справиться». Но никакой случайный жест или взгляд не подтвердил его подозрений. Местные жители были исключительно доброжелательны и сильнее экскурсантов сожалели о случившемся. Так что Ларри выругал себя за паранойю. Но не отделался от нее.
Вернувшись в дом, он увидел, что Кэтлин проснулась. Сев в постели, она жадно пила сок.
— Налей еще, — попросила, едва увидела мужа. Ларри взял со стола кувшин, машинально принюхался к напитку и уставился на него, как на отраву. В сущности, это и была отрава: из кувшина тянуло спиртным.
— Ты не слышишь запаха?
Кэти улыбнулась:
— Там капелька настойки. Для тонуса.
— Кэтлин!
Ларри выхватил у жены стакан и швырнул о стену. В следующие десять минут он выдержал грандиознейший скандал в жизни, но заставил Кэтлин подняться и одеться. В дверях комнаты топталась встревоженная хозяйка, а Ларри впервые в жизни орал на жену.
— Мы здесь ни минуты не останемся! А вы, миз, — обернулся он к хозяйке, — совсем свихнулись, если даете беременной женщине спиртное!
— Так лучше, — миссис Лестере показала в улыбке мелкие зубы. — Не трогайте ее, и с ней все будет в порядке.
— Да пошла ты! — рявкнул он.
— Ларри, как ты себя ведешь! — охнула Кэтлин.
— Лучше, чем ты и эта идиотка!
Он оттолкнул хозяйку с порога и выволок жену на улицу. Просить кого-то из деревенских, чтобы подвезли до ближайшего города, не хотелось.
— Мы выйдем на дорогу и проголосуем, — сказал Ларри. — Я помогу тебе идти. Но в этом поселке нельзя оставаться. Здесь что-то нечисто.
— Ты думал так же, Уолт, могу спорить. — О'Доннел улыбнулся. — И так же, как я шестнадцать лет назад, ты не знал, почему приветливые милые люди вызывают у тебя неприязнь и страх.
Я не ответил.
— Я доложил капитану Йорку, что ухожу, — продолжал Ларри, — и он шел с нами до окраины, спрашивая, в чем Дело, как попугай. В какую-то минуту мне показалось, что он накинется на меня и заставит остаться или хотя бы оставить Кэтлин. Но он понимал, что я намного сильнее, а ребята, которые могли бы ему помочь, сидели в моухейских гостиных, пили местный самогон и благодарили хозяев за гостеприимство. Так что Йорк всего лишь взял с меня обещание остановиться в ближайшем городке и ждать там автобуса. Решил, что легче будет обойти несколько мотелей и гостиниц, чем переубеждать сумасшедшего.
Он вернулся — к Энсонам, между прочим, — а мы с Кэтлин побрели по дороге. И за час не увидели ни одного автомобиля. Вообще никакого движения вокруг не было. Кэти, пересердившись, пошутила: мы, мол, на другой планете. А через час после того, как мы покинули Моухей, она страшно побледнела и села на землю прямо посреди дороги. Пришла моя очередь повторять: «Что случилось?» — не получая ответа.
Кэтлин била крупная дрожь, она пыталась что-то прошептать, однако губы не слушались. Ларри обхватил жену, приподнял, прижал к себе, но Кэти не реагировала на прикосновения, как и на слова. Ее дрожь перешла в судороги, охватившие все тело, с каждой секундой они усиливались. Испуганный до смерти Ларри понимал, что необходимо немедленно дать Кэти зажать что-то зубами, хотя бы ветку, пока она не прикусила себе язык — такое случается при судорогах, Ларри точно знал. Но он не решался выпустить Кэтлин, чтобы она не билась о землю. Никогда раньше с Кэти не случалось ничего подобного, и он был не готов к такому жуткому припадку. Изо рта у Кэтлин потекла струйка слюны, но она не теряла сознания и, когда ее глаза встречались с обезумевшими от ужаса глазами Ларри, как будто хотела что-то сказать.
В эту минуту до них донесся звук автомобильного мотора. Машина шла со стороны Моухея, и Ларри решился все-таки оставить жену. Он кинулся навстречу автомобилю, уже появившемуся в пределах видимости, готовый, если понадобится, грудью остановить грузовик. Но это был пикап, за рулем которого сидел Стэн Клеймен, а рядом с ним — дама средних лет. Они остановились возле Ларри, и женщина, не задавая вопросов, кинулась к Кэтлин, которая издыхающей рыбой всплескивалась на обочине дороги, и огромный живот колыхался в пугающем рваном ритме.
Стэн тоже вышел из машины, но остался возле О'Доннела. Напряженный взгляд говорил о готовности в любое мгновение схватить лейтенанта и помешать ему броситься к женщинам, но Ларри и не собирался этого делать. Миссис Гарделл, имени которой он тогда не знал, поднесла ко рту Кэтлин горлышко привезенной бутылки. Ларри не решился спросить, чем поят его жену. Не хотел знать! Он до крови прикусил губу, не слушал Стэна и смотрел только на Кэти, а в голове гудела пустота.
Двух глотков из бутылки хватило, чтобы Кэтлин успокоилась. Ее тело расслабилось, на лицо вернулся румянец. Еще глоток, еще три — и она заулыбалась. Так красиво и ласково, что сердце Ларри сжалось от нежности. А Стэн, увидев, что О'Доннел расслабился, взял его за локоть и повел в противоположную сторону. Они отошли от дороги на десяток футов, оставив женщин шептаться.
— Извини, мы чуть не опоздали, — сказал Стэн. — Но теперь все будет хорошо. Если вы останетесь в Моухее.
— Что это значит?
— Мы сами делаем виски, — признался Стэн. — Особое домашнее виски по-моухейски. И тот, кто хоть раз попробует его, уже не сможет обходиться без этого напитка. Я не вру, Ларри, ты сам видел, что происходило с твоей женой, а ведь она выпила всего чуть-чуть, причем виски было размешано в соке. Твои друзья выпили уже гораздо больше.
— Это наркотик?
— Я не знаю, как действуют наркотики. Здесь никто не употребляет подобную гадость. Но если человек, попробовавший наше виски, не сможет получить еще, он умрет быстро и, как ты сам можешь судить, мучительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Желающих было с лихвой; поддавшись наконец на уговоры жены, лейтенант О'Доннел чуть не остался за бортом уже не по собственной воле. Но его любили и командиры, и подчиненные, кроме того, все восхищались Кэтлин, желали им обоим счастья… Словом, из самых лучших побуждений — как это всегда бывает — им уступили два билета в ад.
Впрочем, пока автобус не добрался до Моухея, об аде никто не вспоминал. Ребята смеялись, пили пиво и шутили, не всегда успевая прикусить язык, если шутка оказывалась чересчур сальной для женских ушей. А обладательница единственной в автобусе пары таких изящных розовых ушек улыбалась, поглаживала живот и прижималась к мужу. Ларри и Кэтлин уже почти месяц не занимались любовью, и, может быть, поэтому он испытывал такое острое наслаждение от каждого невинного прикосновения к ее телу.
— Еще одна деревенька, — выкрикнул Бейкон. — Им конца не будет! А убогая-то какая!
Ларри выглянул в окно поверх плеча Кэтлин. Разбросанные по холмистой равнине дома показались ему неуклюжими, словно слепленными из деталей разнокалиберных детских конструкторов. А через две минуты раздался треск и визг тормозов; автобус резко вздрогнул и, перекосившись вперед, замер. Водитель, Томми Райе, чертыхнулся, толчок бросил Кэтлин на мужа, и она охнула, обхватив живот обеими руками. Рядовой Динкман, как раз поднявшийся, чтобы изобразить полковника на плацу, шлепнулся на задницу и выпалил фразу, которую полковник мог бы позволить себе разве что в случае новой мировой войны. Мотор автобуса еще работал, но двигаться он больше не желал, только кренился все сильнее, словно хотел зарыться носом в землю. Капитан Йорк, худощавый мужчина лет сорока, старший по званию среди экскурсантов, крикнул: — Глуши двигатель, Том!
Минутой позже толпа парней в военной форме рассматривала глубокую рытвину, в которую ушли передние колеса. Автобус прижался к земле передней частью, словно брал низкий старт, но вот сорваться с места и рвануть вперед он точно не смог бы. Томми Райе клялся, что ни один водитель в мире не разглядел бы яму, потому что она была прикрыта досками, спрятанными под густым слоем пыли. Доказательством его слов служили изломанные куски фальшивого дорожного покрытия. Но это не облегчало положения: автобус крепко засел в узкой ямине.
— Сэр, — Динкман повернулся к капитану, — что будем делать?
Йорк не ответил. А Ларри вдруг подсознательно почувствовал опасность серьезнее, чем если бы над их базой закружились истребители противника. Он автоматически опустил ладонь на кобуру и порадовался, что не оставил пистолет дома, как сделали Йорк и Бейкон.
Со всех сторон к ним уже спешили моухейцы. Они охали и цокали языками, разглядывая застрявший автобус, но никто не давал советов и не спешил разворачивать спасательные работы.
— У нас тут земля сама собой просела, — сказал невысокий коренастый мужчина. — Мы мосток сделали наскоро, ни сил, ни времени не было долго возиться — думали, когда на полях управимся, подвезем земли и засыплем эту яму. А оно вон как вышло… Легковушки-то мосток выдерживал, а автобус слишком тяжелым оказался.
— Ничего, сейчас из Гэлтауна ребят с тягачом вызовем, — улыбнулся парень в клетчатой рубашке навыпуск. — Они в два счета справятся.
Он назвался Стэном Клейменом. И улыбался, не переставая, улыбался так, будто проломившийся под колесами автобуса деревянный мосток был самым красивым зрелищем в его жизни. Ларри подавил желание стереть с его лица улыбку и обнял Кэтлин свободной рукой. Убирать правую с рукоятки пистолета он не собирался.
— Все будет в порядке, — улыбнулся и низкорослый. — А пока прошу ко мне в дом, выпьете чего-то холодненького, успокоетесь. Ресторана или отеля здесь нет, под солнцем торчать глупо. Идем?
Его земляки дружно повторили приглашение, услышав в ответ тридцать благодарностей и один отказ.
— Почему, лейтенант? — удивленно прошептал капрал Бейкон. — Люди обидятся. Ну, растяпы они, но ведь не нарочно ловушку устроили.
— Я останусь здесь, — уперся Ларри.
Глупо, но автобус казался ему чем-то вроде спасательного плота. Надо удержаться за него, не дать этим улыбчивым доброжелательным штатским ничего испортить… Ларри не знал, почему ему вдруг пришло в голову, что деревенские испортят автобус. Но что-то в честных взглядах и широких улыбках моухейцев мешало поверить им. И женщины, окружившие Кэтлин с обычными женскими ахами-охами, показались хитрыми лгуньями. Какое им дело до ее беременности? С чего вдруг они так рады оказывать услуги тем, кого видят первый и последний раз?
Он не ушел под крышу с палящего солнца. И Кэти не отпустил. Стоял, держа ее за руку, и смотрел, как приятели расходятся по домам. Кэтлин жаловалась на духоту, сердилась. Она раскраснелась от жары, по лицу струйками сбегал пот, и даже стоять на место ей было тяжело. Теперь она обеими руками придерживала большой «близнецовый» живот уже не только из желания лишний раз обратить внимание мужа на свое положение.
ГЛАВА 11
— В какой-то миг я словно очнулся, — сказал Ларри. — Перестал пялиться на автобус, увидел, что Кэти совсем измучена, и до смерти испугался за нее. Учитывая ее положение, я обязан был обеспечить ей максимальные удобства, а вместо этого как дурак поддался непонятным страхам. Опомнившись, я повел Кэти в ближайший дом — в этот самый. Поддерживал ее, говорил какую-то ласковую чепуху. Тогдашние хозяева, семья по фамилии Лестере, встретили нас, как родных. Женщина сразу начала хлопотать вокруг Кэти.
Кэтлин устроили в небольшой чистой спальне, уложили на кровать, и хозяйка принесла кувшин апельсинового сока. Заодно предложила Ларри виски, но он отказался. Кэтлин жадно пила сок, а он сидел на краю постели, держал ее руку в своей и уверял, что все будет хорошо, а в груди росло беспокойство. Когда Кэтлин уснула, он подошел к окну, выходящему на задний двор.
За невысоким забором лежало размежеванное поле, то ли пшеничное, то ли ячменное. Ларри тогда совершенно не разбирался в зерновых.
Он не сообразил, откуда взялась на поле женщина. Маленького роста, с затянутыми в узел волосами, в цветастом ситцевом платье. Она быстро шла по межевой тропинке прямо к дому, из которого наблюдал за ней Ларри, и вскоре оказалась на полосе чистой земли, разделяющей поле и двор. Уже можно было разглядеть вытянутое лицо, отмеченное первыми морщинами, но еще симпатичное. И вдруг женщина остановилась так резко, словно ее нога попала в капкан. «Как наш авто-бус», — мелькнуло в голове у Ларри. Но в отличие от автобуса женщина развернулась на сто восемьдесят градусов. О'Доннел решил, что она ждет кого-то, может, ребенок отстал. А в следующую секунду узел каштановых волос у нее на затылке взорвался и разлетелся во все стороны фейерверком костей и окровавленных прядей волос, ошметков кожи и кусков мозга, похожих на молочное желе. Ларри вскрикнул, заслонив глаза ладонью, но, когда отвел руку, увидел, что на земле нет ни тела, ни жутких клочьев, которые только что были человеческой головой. Никакого намека на то, что женщина стояла здесь и так страшно и непонятно погибла.
Ларри почувствовал, как, на спине проступил холодный пот. Видение? Он, нормальный здоровый человек, увидел галлюцинацию?! Чтобы перебороть накативший . страх, ему пришлось собрать в кулак всю выдержку. Может, это из-за жары? День выдался на удивление душным, дорожная усталость, жара, стресс — вот и появилось перед глазами нелепое марево. Марево ведь не обязательно должно быть расплывчатым. Главное, оно уже пропало и никогда больше не появится. Как дурной сон.
Ларри встряхнулся, несколько раз подряд зажмурился до боли и повернулся спиной к окну. Конечно, виновата жара, не надо было торчать на солнцепеке. Кретин! Съедят автобус, что ли?
Кэтлин спала спокойным глубоким сном, вскрик мужа не побеспокоил ее, но Ларри решил, что, оставаясь в комнате, рискует разбудить жену. Он на цыпочках прошел до двери, осторожно прикрыл ее за собой, пересек пустой коридор, не увидев хозяев, и вышел из дому. Окно спальни выходило на поля, но крыльцо — на дорогу, и Ларри сразу увидел, что автобуса нет. Около того места, где он должен был «сидеть», уже стояло несколько растерянных экскурсантов, но даже присяжным весельчакам Бейкону и Динкману не хотелось смеяться. Лейтенант выскочил со двора, задохнувшись новым испугом. Рытвина осталась на месте, следы тягача на проселке не появились, но автобус… улетел?! Что за чертовщина! Да нет же, вот следы его колес на обочине. И на дороге чуть дальше они хорошо видны. Автобус вытащили и угнали?!
Глаза капитана Йорка лезли из орбит, Том Райе хлопал губами, как рыба, бьющаяся на траве.
— Куда он делся? — бог знает в который раз выдавил из себя Динкман.
Напряжение нарастало, Ларри выругался, почему-то шепотом. И вдруг почувствовал себя малышом, потерянным в пустыне. Всего на миг, но желудок сжался в комок и захотелось бежать, бежать со всех ног.
Усилием воли он заставил себя остаться на месте. А с другой стороны улицы уже спешил к ним Барри Пиле, тот самый низкорослый мужичонка, который первым предложил свое гостеприимство. Он попросил не волноваться, объяснил, что тягач приехал быстрее, чем можно было ожидать, и сейчас автобус буксируют к станции техобслуживания, здесь, в Моухее, такой службы нет, но в ближайшем городке его приведут в порядок.
— Он был в полном порядке! — выкрикнул Том Райе.
— Да, конечно, но механик, который приехал с тягачом, установил, что какая-то важная деталь сломалась, когда автобус провалился в яму. Извините. Ремонт, конечно, за наш счет, это ведь мы не позаботились о том, чтобы вовремя привести дорогу в порядок. Тысячу извинений, сто тысяч! Но, как бы мы ни извинялись, делать нечего, придется вам подождать до завтра. Мы с удовольствием устроим всех на ночь.
Пиле явно чувствовал себя виноватым, заискивал и вызывал снисходительную жалость, глупый деревенский лопух. «Может, в качестве тягача использовали небольшую машину, — подумал Ларри, — и ее следы оказались перекрытыми следами автобусных колес. Я зря накручиваю себя». А улица снова заполнилась моухейцами, они извинялись и приглашали нежданных гостей посмотреть, какие комнаты им достанутся. Женщины гордо гарантировали чистоту постельного белья и улыбались так радушно, что сердца цвета хаки размякли. «Они нарочно растаскивают нас друг от друга, — подумал Ларри, глядя, как молодая девушка, назвавшаяся Молли Гарделл, под руку уводит Бейкона. — Поодиночке с нами легче будет справиться». Но никакой случайный жест или взгляд не подтвердил его подозрений. Местные жители были исключительно доброжелательны и сильнее экскурсантов сожалели о случившемся. Так что Ларри выругал себя за паранойю. Но не отделался от нее.
Вернувшись в дом, он увидел, что Кэтлин проснулась. Сев в постели, она жадно пила сок.
— Налей еще, — попросила, едва увидела мужа. Ларри взял со стола кувшин, машинально принюхался к напитку и уставился на него, как на отраву. В сущности, это и была отрава: из кувшина тянуло спиртным.
— Ты не слышишь запаха?
Кэти улыбнулась:
— Там капелька настойки. Для тонуса.
— Кэтлин!
Ларри выхватил у жены стакан и швырнул о стену. В следующие десять минут он выдержал грандиознейший скандал в жизни, но заставил Кэтлин подняться и одеться. В дверях комнаты топталась встревоженная хозяйка, а Ларри впервые в жизни орал на жену.
— Мы здесь ни минуты не останемся! А вы, миз, — обернулся он к хозяйке, — совсем свихнулись, если даете беременной женщине спиртное!
— Так лучше, — миссис Лестере показала в улыбке мелкие зубы. — Не трогайте ее, и с ней все будет в порядке.
— Да пошла ты! — рявкнул он.
— Ларри, как ты себя ведешь! — охнула Кэтлин.
— Лучше, чем ты и эта идиотка!
Он оттолкнул хозяйку с порога и выволок жену на улицу. Просить кого-то из деревенских, чтобы подвезли до ближайшего города, не хотелось.
— Мы выйдем на дорогу и проголосуем, — сказал Ларри. — Я помогу тебе идти. Но в этом поселке нельзя оставаться. Здесь что-то нечисто.
— Ты думал так же, Уолт, могу спорить. — О'Доннел улыбнулся. — И так же, как я шестнадцать лет назад, ты не знал, почему приветливые милые люди вызывают у тебя неприязнь и страх.
Я не ответил.
— Я доложил капитану Йорку, что ухожу, — продолжал Ларри, — и он шел с нами до окраины, спрашивая, в чем Дело, как попугай. В какую-то минуту мне показалось, что он накинется на меня и заставит остаться или хотя бы оставить Кэтлин. Но он понимал, что я намного сильнее, а ребята, которые могли бы ему помочь, сидели в моухейских гостиных, пили местный самогон и благодарили хозяев за гостеприимство. Так что Йорк всего лишь взял с меня обещание остановиться в ближайшем городке и ждать там автобуса. Решил, что легче будет обойти несколько мотелей и гостиниц, чем переубеждать сумасшедшего.
Он вернулся — к Энсонам, между прочим, — а мы с Кэтлин побрели по дороге. И за час не увидели ни одного автомобиля. Вообще никакого движения вокруг не было. Кэти, пересердившись, пошутила: мы, мол, на другой планете. А через час после того, как мы покинули Моухей, она страшно побледнела и села на землю прямо посреди дороги. Пришла моя очередь повторять: «Что случилось?» — не получая ответа.
Кэтлин била крупная дрожь, она пыталась что-то прошептать, однако губы не слушались. Ларри обхватил жену, приподнял, прижал к себе, но Кэти не реагировала на прикосновения, как и на слова. Ее дрожь перешла в судороги, охватившие все тело, с каждой секундой они усиливались. Испуганный до смерти Ларри понимал, что необходимо немедленно дать Кэти зажать что-то зубами, хотя бы ветку, пока она не прикусила себе язык — такое случается при судорогах, Ларри точно знал. Но он не решался выпустить Кэтлин, чтобы она не билась о землю. Никогда раньше с Кэти не случалось ничего подобного, и он был не готов к такому жуткому припадку. Изо рта у Кэтлин потекла струйка слюны, но она не теряла сознания и, когда ее глаза встречались с обезумевшими от ужаса глазами Ларри, как будто хотела что-то сказать.
В эту минуту до них донесся звук автомобильного мотора. Машина шла со стороны Моухея, и Ларри решился все-таки оставить жену. Он кинулся навстречу автомобилю, уже появившемуся в пределах видимости, готовый, если понадобится, грудью остановить грузовик. Но это был пикап, за рулем которого сидел Стэн Клеймен, а рядом с ним — дама средних лет. Они остановились возле Ларри, и женщина, не задавая вопросов, кинулась к Кэтлин, которая издыхающей рыбой всплескивалась на обочине дороги, и огромный живот колыхался в пугающем рваном ритме.
Стэн тоже вышел из машины, но остался возле О'Доннела. Напряженный взгляд говорил о готовности в любое мгновение схватить лейтенанта и помешать ему броситься к женщинам, но Ларри и не собирался этого делать. Миссис Гарделл, имени которой он тогда не знал, поднесла ко рту Кэтлин горлышко привезенной бутылки. Ларри не решился спросить, чем поят его жену. Не хотел знать! Он до крови прикусил губу, не слушал Стэна и смотрел только на Кэти, а в голове гудела пустота.
Двух глотков из бутылки хватило, чтобы Кэтлин успокоилась. Ее тело расслабилось, на лицо вернулся румянец. Еще глоток, еще три — и она заулыбалась. Так красиво и ласково, что сердце Ларри сжалось от нежности. А Стэн, увидев, что О'Доннел расслабился, взял его за локоть и повел в противоположную сторону. Они отошли от дороги на десяток футов, оставив женщин шептаться.
— Извини, мы чуть не опоздали, — сказал Стэн. — Но теперь все будет хорошо. Если вы останетесь в Моухее.
— Что это значит?
— Мы сами делаем виски, — признался Стэн. — Особое домашнее виски по-моухейски. И тот, кто хоть раз попробует его, уже не сможет обходиться без этого напитка. Я не вру, Ларри, ты сам видел, что происходило с твоей женой, а ведь она выпила всего чуть-чуть, причем виски было размешано в соке. Твои друзья выпили уже гораздо больше.
— Это наркотик?
— Я не знаю, как действуют наркотики. Здесь никто не употребляет подобную гадость. Но если человек, попробовавший наше виски, не сможет получить еще, он умрет быстро и, как ты сам можешь судить, мучительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44