Один из них был кварц, и он не производил
впечатления, пока Энди не очистил его хорошенько. Теперь он сверкал, как
стеклышко. Энди бросил камешек мне. Я поймал его и назвал. - Конечно, кварц,
- кивнул Энди, - и вот еще смотрите. Слюда. Сланец. Гранит. Здесь были
залежи известняка, ведь наш славный дворик, как вы могли заметить, вырезан в
холме. Вот почему здесь можно найти все это. - Он отшвырнул камешки и
отряхнул руки. - Я большой любитель камней. Точнее сказать... был таковым,
пока не попал сюда, в той жизни. Но хочу и здесь, хоть в какой-то мере,
заниматься своим увлечением. - Воскресные экспедиции на прогулочный двор?
Эта идея, конечно, была совершенно идиотской. Однако, этот маленький кусочек
кварца как-то странно затронул мое сердце. Не могу даже объяснить почему.
Никому раньше не приходило в голову заниматься здесь такими вещами. Этот
камешек, возможно, был для меня ниточкой, связывающей нас с внешним миром.
Со свободой. - Лучше устраивать воскресные экспедиции на прогулочный двор,
чем вовсе обходиться без них, - сказал Энди. - Однако могу ли я быть уверен,
что этот молоточек не опустится рано или поздно на чью-нибудь голову? -
Здесь у меня нет врагов, - мягко сказал Энди. - Нет? - Я улыбнулся. -
Подождите немного. - Если будут какие-нибудь эксцессы, я улажу все и без
молотка. - Возможно, Вы хотите устроить побег? Раздробить стену? Если это
так... Он рассмеялся. Когда через три недели я увидел этот молоток, я понял,
почему. - Полагаю, Вы в курсе, что если кто-нибудь увидит этот молоток, его
отберут. Если у вас в руках обнаружат чайную ложку, будьте уверены, отберут
и ее. И что же вы намерены делать: сидеть здесь посреди двора и стучать по
камешкам? - О, поверьте, я вовсе не это намерен делать. Я придумаю кое-что
получше. Я кивнул. В конце концов, меня действительно это не касается. Я
достаю заказчику товар, а что случается потом, меня волновать не должно. -
Сколько может стоить такая штуковина? - поинтересовался я. Мне начинал
нравиться его стиль общения - прохладный, спокойный, чуть ироничный. Если бы
вы провели в этой чертовой дыре столько лет, сколько я, вы бы поняли, как
можно устать от этих шумных ребят с лужеными глотками, вечным стремлением
качать свои права и широким ассортиментом бранных слов, среди которых
попадаются хорошо если десяток цензурных. Да, пожалуй, Энди понравился мне
сразу. - Восемь долларов, - ответил он. - Но я понимаю, что Вы занимаетесь
своим бизнесом не в убыток себе. - Обычно я беру цену товара плюс десять
процентов накидываю для себя. Но когда речь идет о такого рода вещах,
которые если и не являются опасными, то могут показаться таковыми тюремному
начальству, я увеличиваю цену. В конце концов, мне самому приходится давать
кое-кому на лапу, чтобы заставить вращаться все винтики и колесики... Скажем
так: десять долларов. - Договорились. Я взглянул на него с интересом, слегка
улыбнувшись. - И у Вас они имеются? - Да, - пожал плечами Энди. Спустя
довольно долгое время я узнал, что он имел гораздо больше. Порядка пяти
сотен долларов. Он пронес их с собой. Конечно, при поступлении в тюрьму вы
подвергаетесь тщательной проверке, и эти ребята, будьте спокойны, отберут у
вас все, что им удастся обнаружить. Но человек опытный, или, как в случае с
Энди, просто сообразительный, может обвести всех этих славных малых вокруг
пальца, есть тысяча способов это сделать. - Вот и прекрасно, - сказал я, - и
еще, надеюсь, Вы знаете, что нужно делать в случае, если Вас поймают. -
Надеюсь, знаю, - отвечал Энди, и по легкому изменению выражения его серых
глаз я понял, что он знает, о чем я намерен толковать. Это было едва
заметное изменение, просто взгляд чуть засветился тонкой иронией. - Если
Вас? поймают, нужно говорить, что Вы нашли Ваш молоток. Окажетесь в одиночке
на две, три недели... и, конечно, потеряете свою игрушку и получите отметку
в карточке. Мое имя называть ни в коем случае нельзя. Нашли и все, ни больше
не меньше. Если же вы меня выдадите, мы никогда больше не будем иметь дел.
Никаких: я не стану доставать для Вас ни бутылку виски, ни шоколадку к
празднику. Кроме того, я попрошу своих ребят объяснить Вам вкратце правила
поведения. Я не сторонник жестких мер, поймите правильно, мне приходится
как-то защищаться, иначе мой бизнес ни чем хорошим не закончится. По-моему,
это вполне естественное желание. - Да, согласен. Можете не беспокоиться. -
Не в моих правилах беспокоиться о чем-либо. Это было бы глупо и смешно в
таком месте, как здесь. Он кивнул на прощанье и пошел своей дорогой. Тремя
днями позже, когда в прачечной был перерыв на обед, он прошел мимо меня, не
говоря ни слова, даже не поворачивая головы. И сунул мне в руку купюру с
ловкостью карточного фокусника. Быстро же этот парень научился
ориентироваться в ситуации! А молоток я уже достал. Он лежал у меня в камере
целые сутки, и я мог видеть, что это в точности та штуковина, которую описал
Энди. Конечно, сама мысль о том, чтобы с помощью этого орудия устроить побег
была нелепой. Это заняло бы шесть сотен лет, не меньше. Однако я все еще
оставался при своих сомнениях. Если острый конец молотка когда-либо
опустится на чью-нибудь голову, то тот бедняга, с кем это случится, никогда
уже не выйдет прогуляться на наш славный дворик... Я слышал, Энди уже имел
неприятности с сестрами, и очень надеялся, что молоток припасен не для них.
Мои ожидания подтвердились. Рано утром следующего дня, за двадцать минут до
подъема, я сунул эту штуковину Эрни, славному малому, который подметал
коридор пятого блока, пока не ушел отсюда в 1956. Не говоря ни слова, он
взял молоток, и на протяжении девятнадцати лет я так и не увидел его, и не
услышал ничего о каких-либо учиненных Энди с его помощью неприятностях. В
следующее воскресенье Энди подошел ко мне во дворе. Выглядел он, смею вам
заметить, преотвратно. Разбитая нижняя губа опухла, правый глаз, окруженный
огромным синяком, был полуприкрыт, на щеке виднелась ссадина. У него
продолжались неприятности с сестрами, но Энди ни словом не упомянул об этом.
- Спасибо за инструмент, - произнес он и пошел дальше. Я с любопытством
наблюдал за ним. Он прошел несколько шагов, остановился, нагнулся и поднял с
земли небольшой камешек. Затем отряхнул его и внимательно осмотрел. Карманы
в тюремной одежде не предусмотрены. Но из этого положения всегда можно найти
выход. Камешек исчез в рукаве, и Энди продолжал свой путь... Я восхищался
им. Вместо того, чтобы ныть по поводу своих проблем, он продолжал спокойно
жить, и старался сделать свою жизнь максимально приятной и интересной.
Тысячи людей вокруг на такое отношение к вещам не способны, и не только
здесь, но и за пределами тюремных стен. Еще я отметил, что Хотя лицо Энди
было обезображено последствиями вчерашнего конфликта, ногти были идеально
ухожены и чисты. Я редко видел его на протяжении последующих шести месяцев -
большую часть этого времени Энди провел в одиночном карцере. Теперь
несколько слов о сестрах. В других тюрьмах существуют какие-то другие
термины для обозначения этих людей. Позже в моду вошло название "королевы
убийц". Но в Шоушенке они всегда назывались сестрами. А впрочем, не вижу
особой разницы. Не все ли равно, как именовать это явление, суть от этого не
изменится. В наше время уже не для кого не секрет, что за тюремными стенами
процветает содомия. Это и не удивительно. Большое количество мужчин на
долгое время оказываются в изоляции и не могут получать удовлетворения
привычным путем. Поэтому часто те из них, кто на воле общался только с
женщинами, в тюрьме вынуждены заниматься сексом с мужчинами, чтобы не сойти
с ума от переполняющего их желания. Впрочем, если хотите знать мое мнение,
то гомосексуальная склонность была заложена в них с самого начала. Потому
что если бы они были настолько гетеросексуальны, насколько привыкли себя
считать, то они стали бы терпеливо дожидаться, пока их выпустят на свободу к
женам и подругам. Также есть достаточное количество мужчин, которые имели
несчастье быть молодыми, симпатичными и неосмотрительными - их совратили уже
в тюрьме. В большинстве случаев им отводится женская роль, и партнеры этих
бедняг соревнуются друг с другом за обладание ими. А есть еще сестры. Для
тюремного общества это то же, что насильники для общества за этими стенами.
Обычно Сестры - заключенные, отбывающие длительный срок за тяжкие
преступления: насилие, убийство, грабеж и так далее. Как правило, их жертва
молода, слаба и неопытна... Или, как в случае с Энди, только выглядит
слабой. Их охотничьи угодья - души, задний двор за помещениями прачечной,
иногда лазарет. Неоднократно изнасилование происходило в маленькой, тесной,
как шкаф, комнате, выполняющей функции кладовки или подсобного помещения в
прачечной. Чаще всего сестры берут силой то, что могут получить и
по-хорошему: их жертвы, будучи уже совращены, довольно забавно испытывают
увлечение своими партнерами, как шестнадцатилетние девчонки увлекаются
своими Пресли Редфордами. Но для сестер, судя по всему, основное
удовольствие состоит именно в том, чтобы брать силой... И я полагаю, так
будет всегда. Энди оказался в центре внимания сестер с первого своего дня в
Шоушенке. Наверное, их привлек ухоженный вид этого человека, его приятная
внешность и абсолютное спокойствие., И если бы я рассказывал вам сказку, я с
удовольствием бы продолжил ее в том духе, что Энди долго боролся с сестрами,
и им так и не удалось достичь желаемого. Я хотел бы сказать так, но не могу.
Тюрьма - не то место, где сбываются сказки. Первый раз " нему подошли в душе
спустя три дня после его прибытия в Шоушенк. Это была всего лишь проба сил.
Шакалы долго кружат около своей добычи, и прежде, чем схватить ее, они
должны убедиться в беззащитности жертвы. Энди, резко развернувшись, разбил
губу огромного мощного парня из числа сестер по имени Боге Даймонд. Охранник
разнял дерущихся прежде, чем это зашло слишком далеко. Но Боге обещал Энди,
что достанет его, и сдержал свое слово. Второй раз был за помещениями
прачечной. За многие годы чего только не случалось на этом пыльном, узком
задворке. Охранники прекрасно все знали и позволяли событиям течь своим
чередом. Там было тесно, все было завалено упаковками от стиральных порошков
и отбеливателей, пачками катализатора "Хекслайт", безвредного как соль, если
у вас сухие руки, и убийственного, как кислота, если ваши ладони сыры.
Охранники не любили ходить туда. Места для маневров там не было, а одна из
первых вещей, чему обучали этих ребят при поступлении на работу - ни в коем
случае не попадать в места, где заключенные могут окружить и некуда будет
отступить. В тот день Богса в прачечной не было. Однако Хенлей Бакас,
мастер, который возглавлял бригаду работников прачечной с 1922 года,
рассказывал потом, что были четыре дружка Богса. Энди стал в дверях, держа в
руках пачку "Хекслайта" и обещая засыпать порошок в глаза нападающим на
него, если они тронутся с места. Но удача в тот день была не на его стороне:
Энди поскользнулся на большом целлофановом пакете отбеливателя и упал. Все
четверо тут же накинулись на него. Наверное, такая неприятная вещь, как
групповое изнасилование, останется неизменной на протяжении многих поколений
заключенных. Это они с ним и сделали, четыре сестры. Они повалили его на
большую картонную коробку, и один из насильников держал у его виска острую
финку, пока остальные занимались своим делом. Такого рода происшествие
выбивает вас из колеи, но не слишком надолго. Я сужу по собственному опыту,
спросите вы? Я хотел бы, чтобы это было не так. Очень хотел бы... Некоторое
время у вас будет идти кровь, но не слишком сильно. Если вы не хотите, чтобы
какой-нибудь клоун на прогулочном дворе поинтересовался, как прошла ваша
первая брачная ночь, то следует просто подложить туалетную бумагу и ходить с
ней, пока кровь не остановится. Кровотечение напоминает женскую менструацию,
оно довольно слабое и продолжается два-три дня. Затем прекращается. Никакого
особого вреда вам не причинили. Никакого физического вреда, но изнасилование
есть изнасилование, с вами сделали нечто противоестественное, и вы должны
решать теперь, как с этим жить дальше. Энди прошел через это один, он
переживал один все события тех дней. Он пришел к тому выводу, к которому
приходит каждый, оказавшийся на его месте: что есть только два пути общения
с сестрами - сдаться им или продолжать борьбу. Он решил бороться. Когда Боге
и еще парочка ублюдков из его компании подошли к нему через недельку после
прошлого инцидента, Энди, не долго думая, заехал в нос приятелю по имени
Рустер Макбрайд. Этот фермер с массивной нижней челюстью и низким лбом
находился здесь за то, что до смерти избил свою падчерицу. К счастью для
общества, он умер, не выходи из Шоушенка. Они навалились на него втроем.
Рустер и еще один тип, возможно, это был Пит Вернее, но я не могу быть в
точности уверен, повалили Энди на колени. Боге Даймонд стал перед ним. У
Богса была бритва с перламутровой ручкой и выгравированным на каждой стороне
рукоятки его именем. Он открыл ее и произнес: - Смотри сюда, мальчик. Сейчас
я тебе дам кое-что, что ты возьмешь в рот. А потом так же поступит мистер
Рустер. Я полагаю, ты не откажешься доставить нам удовольствие. Тем более ты
имел неосторожность разбить ему нос, и должен теперь как-то это
компенсировать. - Все, что окажется в моем рту, будет вами на век утеряно. -
Спокойно ответил Энди. Боге поглядел на него как на придурка, рассказывал
потом Эрни, бывший в тот день в прачечной. - Нет, - сказал он медленно,
словно объясняя простейшие вещи глупому ребенку, - ты меня не понял. Если ты
попробуешь дернуться, то ты узнаешь вкус этого лезвия. Теперь дошло? - Я-то
вас понял. Боюсь, вы не поняли меня. Я сказал, что откушу все, что вы
попробуете в меня засунуть. А что касается лезвия, следует учитывать, что
резкая боль вызывает у жертвы непроизвольное мочеиспускание, дефекацию... и
сильнейшее сжатие челюстей. Он глядел на Богса, улыбаясь своей характерной,
едва уловимой, иронической улыбкой, будто вся компания обсуждала с ним
проблемы человеческих рефлексов вместо того, чтобы собираться его
изнасиловать. Будто он был в своей шикарной шерстяной "тройке" и при
галстуке, а не валялся на грязном полу подсобки, придерживаемый двумя
бугаями, с кровью, сочащейся из задницы. - И кстати, - продолжал он, - я
слышал, что этот рефлекс проявляется так сильно, что челюсти жертвы можно
разжать только с помощью металлического рычага. Можете проверить, но я бы не
рекомендовал. Боге оставил Энди, и он ничего не засунул в его рот той
февральской ночью сорок восьмого года, не сделал этого и Рустер Макбрайд. И
насколько я знаю, никто никогда такого рода эксперимент поставить не
решился. Хотя они втроем довольно круто избили Энди в тот день, и оказались
все вместе в карцере. Энди и Рустер попали потом в лазарет. Сколько еще раз
эти ребята пытались получить свое от Энди? Не знаю. Макбрайд потерял вкус
довольно быстро: перебитый нос не располагал к такого рода развлечениям.
Летом отстал и Боге Даймонд. С Богсом вышел довольно странный эпизод.
Однажды утром, в начале июля, его не досчитались на проверке. Он был найден
в камере в полубессознательном состоянии, жутко избитым. Он не сказал, что
произошло, кто это сделал и как к нему в камеру пробрались, но для меня все
было совершенно ясно. Я прекрасно знаю, что за соответствующую сумму офицер
охраны окажет вам любую услугу. Разве что не продаст оружие. Большие деньги
никогда не запрашивались, да и теперь цены не слишком высоки. И в те дни не
было никаких электронных систем, никаких скрытых телекамер, контролирующих
каждый уголок тюрьмы. Тогда, в тысяча девятьсот сорок восьмом году,
охранник, имеющий ключ от блока и всех его камер, мог позволить войти внутрь
кому угодно. И даже двум-трем человекам. Даже в камеру Богса. Такая работа
стоила денег. Конечно, по стандартам мира, находящегося за пределами и
тюремных стен, расценки были не слишком высоки. Здесь доллар в ваших руках
значит столько же, сколько на свободе двадцать долларов. По моим подсчетам
учинить такое над Богсом стоило не мало - пятьдесят долларов за то, чтобы
открыли блок и камеру, по два-три доллара каждому из охранников в коридоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13