Рядом с ним стояла
миска с нетронутой едой, а в руках Роланд бережно держал человеческую
кость. Эдди опять устремил взгляд на небо, и ему вспомнилась история,
рассказанная им с Сюзанной стрелком в один из тех долгих дней, что они
провели в пути, удаляясь от берега моря и пробираясь через предгорья, пока
наконец не очутились в этой дремучей чаще, где нашли временное пристанище.
До сотворения мира, рассказывал Роланд, Древняя Звезда и Праматерь,
юные и страстные, заключили брачный союз. Потом в один прекрасный день они
страшно повздорили. Праматерь (известная в те стародавние времена под
своим настоящим именем, Лидия) застигла супруга (прозывавшегося на самом
деле Апоном), когда тот крутился подле младой красавицы Кассиопеи. У
парочки случился отменный скандал - с тасканьем за волосы, выцарапываньем
глаз и битьем посуды. Осколок одного из пущенных разгневанной рукою
горшков стал землей, черепок поменьше - луной, уголек же из кухонного
очага - солнцем. В конце концов, дабы Лидия с Апоном в своей ярости не
уничтожили вселенную прежде, чем та должным образом начнет свое
существование, вмешались боги. Дерзкую негодницу Кассиопею, главную
виновницу всех бед ("Угу-угу, конечно, всегда виновата женщина", -
заметила тут Сюзанна), навечно сослали в звездную колесницу. Однако даже
это не разрешило проблему. Лидия горела желанием попробовать сызнова
наладить семейную жизнь, но гордый Апон заупрямился ("Ага, вали все на
мужиков", - проворчал в этом месте повествования Эдди). Посему супруги
расстались и ныне с ненавистью и страстной тоской взирают друг на друга
через звездное пепелище, плод их разрыва. Лидии и Апона нет уже более трех
миллиардов лет, поведал стрелок. Они стали Праматерью и Древней Звездой,
севером и югом, изнывающими друг по другу, но ныне чересчур гордыми, чтобы
молить о примирении... а Кассиопея сидит в сторонке на своей колеснице,
болтает ногами и посмеивается над обоими.
Эдди вздрогнул, испуганный мягким прикосновением к своей руке.
Сюзанна.
- Пойдем, - сказала она. - Мы должны его разговорить.
Эдди отнес ее к костру и бережно опустил на землю по правую руку от
Роланда. Сам он уселся слева. Роланд посмотрел сперва на Сюзанну, потом на
Эдди.
- Как близко ко мне вы сидите, - заметил он. - Как любовники... или
тюремщики.
- Тебе пора кое-что нам рассказать, - грудным, чистым и певучим
голосом сказала Сюзанна. - Если мы твои товарищи и сподвижники - а хочешь
не хочешь, получается вроде бы именно так - то пора начать и
о_б_р_а_щ_а_т_ь_с_я_ с нами, как с товарищами и сподвижниками. Расскажи
нам, что с тобой...
- ...и чем мы можем помочь, - закончил Эдди.
Роланд глубоко вздохнул.
- Не знаю, как начать, - сказал он. - У меня так давно не было ни
товарищей, ни сподвижников... ни истории, какую я мог бы поведать...
- Начни с медведя, - предложил Эдди.
Сюзанна наклонилась и притронулась к кости, которую Роланд держал в
руках. Кость - челюсть человека в черном, Уолтера, - внушала молодой
женщине робость, но она все равно притронулась к ней.
- А закончи этим.
- Да. - Роланд поднял кость на уровень глаз, мгновение смотрел на
нее, потом бросил обратно к себе на колени. - Никуда не денешься -
поговорить о ней нам придется. В ней-то все и дело.
Но сперва речь пошла о медведе.

12
- Вот какую историю рассказывали мне в детстве, - начал Роланд. -
Когда все было еще совсем новенькое, Великие Пращуры - не боги, а люди,
владевшие почти божественным знанием, - создали двенадцать Стражей, нести
дозор у двенадцати порталов, открывающих проход в наш мир и из него. Мне
доводилось слышать, что порталы эти естественного происхождения, как
небесные созвездия или бездонная расселина в земле, прозванная у нас
Драконовой Могилой за то, что всякий тридцатый или сороковой день оттуда
вырывалось великое облако пара. Иные же - одного я помню особенно хорошо:
Хэкс, главный повар в замке моего отца, - говорили, будто означенные
порталы создала не природа, а сами Великие Пращуры, в те дни еще не
вздернувшие себя в петле собственной гордыни и не исчезнувшие с лица
земли. Хэкс говаривал, бывало, что сотворение Двенадцати Стражей было
последним деянием Великих Пращуров, попыткой искупить великую кривду,
причиненную ими друг другу и самой земле.
- Порталы, - задумчиво пробормотал Эдди. - Ты хочешь сказать,
д_в_е_р_и_. Снова-здорово! И что, эти здешние двери открываются в наш со
Сьюзи родной мир? Как те, что мы нашли у моря?
- Не знаю, - ответил Роланд. - На всякое мое знание найдется сотня
вещей, мне неведомых. Вам - обоим - придется примириться с этим
обстоятельством. Вот мы говорим: "мир сдвинулся с места". Когда это
произошло, словно огромная волна схлынула, оставляя за собой лишь разор и
следы крушения... обломки, порой напоминающие карту.
- А как тебе _к_а_ж_е_т_с_я_? Попробуй _д_о_г_а_д_а_т_ь_с_я_! -
воскликнул Эдди, и неприкрытая горячность в его голосе сказала стрелку,
что даже теперь Эдди до конца не оставил мысли вернуться в свой - и
Сюзанны - родной мир.
- Отстань, Эдди, - осадила юношу Сюзанна. - Этот человек догадок не
строит.
- Ошибаетесь - иной раз _с_т_р_о_и_т_, - сказал Роланд, удивив обоих.
- Когда ничего более не остается, этот человек порой берется строить
догадки. Я отвечу: нет, Эдди. Не думаю - мне не _к_а_ж_е_т_с_я_ - что у
этих порталов много общего с дверьми на морском берегу. Мне не
к_а_ж_е_т_с_я_, что они ведут в узнаваемое для нас _к_у_д_а_ или
к_о_г_д_а_. Думаю, двери на взморье - те, что открывались в мир, откуда
родом вы оба, - походили на ось детской ходун-доски. Знаете, что это
такое?
- Качели? - спросила Сюзанна, для наглядности покачав рукой.
- Да! - с довольным видом подтвердил Роланд. - Именно. На одном конце
качалей...
- Качелей, - поправил Эдди с едва заметной улыбкой.
- Да. На одном конце доски - мое _к_а_. На другом - _к_а_ человека в
черном, Уолтера. Ось - двери, созданные напряжением противостояния двух
судеб. Порталы же чересчур велики и для Уолтера, и для меня, и для нашего
маленького братства трех.
- Ты хочешь сказать, - с заминкой проговорила Сюзанна, - что порталы,
которые охраняют эти Стражи, находятся _в_н_е _к_а_? За пределами _к_а_?
- Я хочу сказать, что мне так кажется. - На освещенном пламенем
костра лице стрелка показался и пропал тонкий серп улыбки. - Что таковы
мои _д_о_г_а_д_к_и_.
На мгновение он притих, потом подобрал палочку, смел в сторону ковер
сосновых иголок и начертил на расчищенной земле.
- Вот мир, как, по словам моих наставников, он был устроен в дни
моего детства. Крестики суть порталы, кольцом стоящие у его вечных и
незыблемых границ. Если провести шесть линий, соединив порталы попарно,
вот так...
Он поднял голову.
- Видите, где пересекаются все линии - здесь, в центре?
Эдди почувствовал, что руки и спина у него покрываются гусиной кожей.
Во рту у молодого человека вдруг пересохло.
- Это она, Роланд? Это?..
Роланд кивнул. Его изрезанное морщинами лицо было мрачно и серьезно.
- В оном средоточии находится Великий Портал, сиречь Тринадцатые
Врата, правящие не только этим - всеми мирами.
Он потыкал палочкой в центр круга.
- Здесь стоит Темная Башня, которую я искал всю свою жизнь.

13
- У каждых из двенадцати малых врат, - продолжал стрелок, - Великие
Пращуры поставили Стража. Ребенком я мог перечислить их всех в стихах,
которым меня выучила нянька... и повар Хэкс... но мое детство - достояние
далекого прошлого. Конечно, среди них был Медведь... Рыба... Лев...
Нетопырь. И Черепаха - важная фигура...
Глядя в звездное небо, стрелок в глубокой задумчивости наморщил лоб.
Потом его лицо озарила удивительно радостная улыбка, и он прочел:
ЧЕРЕПАХА-великанша держит Землю на спине,
Неохватная такая - не приснится и во сне!
Мир на панцире качает от утра и до утра,
Мыслью пусть нетороплива, да зато всегда добра.
Обо всяком-каждом помнит, знает всех наперечет,
Оттого-то повсеместно ей и слава, и почет.
Кто клянется, всяк помянет, а иначе веры нет -
Черепаху не обманешь, это знает целый свет.
Все ей мило, все любезно, будь то суша, иль моря,
Или даже пострелята - огольцы, как ты и я.
Стрелок озадаченно и смущенно хохотнул.
- Этим стихам меня научил Хэкс. Размешивает, бывало, глазурь для
какого-нибудь торта и поет, и нет-нет да сунет мне ложку, глотнуть с
краешка капельку сладкого... Диву даешься, что только мы помним, верно?
Ну, как бы то ни было, я рос, взрослел и мало-помалу пришел к убеждению,
что никаких Стражей нет. Что они скорее символы, чем материя. Похоже, я
ошибался.
- Я назвал его роботом, - сказал Эдди, - но на самом деле это был не
робот. Сюзанна права - когда подстрелишь робота, единственное, что течет,
это машинное масло. Я думаю, Роланд, этот медведь - то, что в моем мире
называется "киборг". Существо, которое отчасти машина, а отчасти живая
плоть и кровь. Я смотрел одно кино... про кино мы тебе объясняли, да?
Чуть улыбаясь, Роланд кивнул.
- Ну, вот. Кино называлось "Робокоп", и мужик там не больно-то
отличался от медведя, которого убила Сюзанна. А почем ты знал, куда ей
надо было стрелять?
- Вспомнил старые байки в изложении Хэкса, - ответил Роланд. - Кабы я
помнил одну только болтовню своей няньки, быть бы тебе, Эдди, сейчас у
медведя в брюхе. Скажи-ка, если в вашем мире ребятенок порой чего-нибудь
не понимает, велят ему натянуть "соображальную шапочку"?
- Да, - сказала Сюзанна. - А как же.
- Вот и здесь так говорят, а пошло это присловье с истории о Стражах.
Все они якобы носили с собой запасные мозги, да не в голове, а в шапочке.
- Стрелок посмотрел на них совершенно затравленными глазами и опять
улыбнулся. - Не очень-то она была похожа на шапочку, а?
- Нет, - откликнулся Эдди. - Но сказка ложь, да в ней намек - чтоб
спасти наши шкуры, хватило.
- Теперь-то я думаю, что искал одного из Стражей с тех самых пор, как
пустился в свое странствие, - продолжал Роланд. - Когда мы разыщем врата,
что стерег этот Шардик, - хитрость невелика, стоит лишь пройти вспять по
его следу, - мы наконец узнаем, куда держать путь. Нужно будет стать к
вратам спиной, а затем просто идти вперед, не сворачивая. К центру
круга... к Башне.
Эдди открыл рот, чтобы сказать: "Ладно, давайте-ка поговорим об этой
Башне и наконец раз и навсегда выясним, что она такое, какой в ней смысл
и, самое главное, что с нами произойдет, когда мы туда доберемся" - но
мгновенье спустя снова закрыл, не издав ни звука. Час еще не пробил - не
время было говорить о Башне сейчас, когда Роланд так явно страдал. Когда
лишь искра их костра не давала мраку ночи подступить вплотную.
- Теперь пойдем дальше, - тяжело молвил Роланд. - Я наконец обрел
свою дорогу - после стольких долгих лет я отыскал верный путь... но в то
же время я, кажется, теряю рассудок. Мое здравомыслие рушится,
разваливается, подобно тому, как оползает под ногами крутая насыпь,
размытая дождем. Это - наказание мне за то, что допустил гибель мальчика,
никогда не существовавшего. И это - тоже _к_а_.
- Что за мальчик, Роланд? - полюбопытствовала Сюзанна.
Роланд быстро взглянул на Эдди.
- И _т_ы_ не знаешь?
Эдди помотал головой.
- Но я говорил о нем, - сказал Роланд. - Даже _б_р_е_д_и_л_ им, когда
болезнь моя была в разгаре, а сам я - при смерти. - Голос стрелка вдруг
поднялся на пол-октавы, и он так здорово передразнил Эдди, что Сюзанна
ощутила внутри тугую спиральку суеверного страха: "Если ты не перестанешь
болтать про этого проклятущего пацана, Роланд, я заткну тебе пасть твоей
же рубахой! Обрыдло про него слушать!" Помнишь такой разговор, Эдди?
Эдди тщательно обдумал вопрос. Пока они с Роландом с великими муками
пробирались берегом моря от двери с надписью "НЕВОЛЬНИК" к двери с
надписью "ВЛАДЫЧИЦА ТЕНЕЙ", стрелок говорил о тысяче разных вещей и в
горячечных монологах упоминал, кажется, тысячу имен - Аллен, Корт, Джейми
де Кэрри, Катберт (это имя чаще всех прочих), Хэкс, Мартин (или, возможно,
Март, как месяц), Уолтер, Сьюзан; помянул даже какого-то парня с
невероятным именем Золтан. Эдди очень устал слушать про всех этих людей, с
которыми никогда не был знаком (и вовсе не стремился знакомиться), но,
конечно, у Эдди в то время были и свои проблемы - взять хотя бы героиновую
абстиненцию или постоянно томившее его чудовищное изнеможение, какое
бывает после долгого авиарейса, когда нарушаются все биоритмы организма.
Впрочем, справедливости ради следовало признаться: Эдди догадывался, что
Роланду его Сказочки С Надломом (про то, как они с Генри вместе росли и
вместе стали торчками) опостылели не меньше, чем ему - байки Роланда.
Но он не помнил, чтобы когда-нибудь обещал заткнуть Роланду пасть его
же рубахой, если Роланд не перестанет болтать про какого-то там пацана.
- Ничего не припоминаешь? - спросил Роланд. - Совсем ничего?
Да точно ли _н_и_ч_е_г_о_? А легчайшая неуловимая щекотка, сродни
ощущению deja vu, возникшему у Эдди, когда он разглядел пращу, затаившуюся
в торчащем из пня куске дерева? Эдди попытался понять, что это за
щекочущее чувство, но того как не бывало. Вообще не было, решил Эдди,
просто мне очень _х_о_т_е_л_о_с_ь_, чтобы было - уж больно Роланду худо.
- Нет, - сказал он. - Извини, старина.
- Но я же _р_а_с_с_к_а_з_ы_в_а_л_ тебе. - Голос Роланда звучал
спокойно, но под невозмутимостью тона алой нитью билась и трепетала
настойчивость. - Мальчика звали Джейк. Я принес его в жертву - погубил -
ради того, чтобы наконец догнать Уолтера и заставить говорить. Я сгубил
его под горами.
На этот счет Эдди мог высказаться более категорично.
- Ну, может, так оно и было, только _р_а_с_с_к_а_з_ы_в_а_л_ ты
другое. Ты говорил, что пробирался под горами в одиночку, на какой-то
раздолбанной дрезине. Пока мы волоклись по взморью, _п_р_о _э_т_о_ ты
много говорил, Роланд. Про то, как страшно было одному.
- Я помню. А еще я помню, что рассказывал тебе про мальчика и про то,
как он сорвался с эстакады в пропасть. Зазор между этими двумя
воспоминаниями и разрывает мой рассудок.
- Ничего не понимаю, - обеспокоенно подала голос Сюзанна.
- А я, - сказал Роланд, - по-моему, только начинаю понимать. - Он
подбросил в огонь валежника - в темное небо винтом взвились толстые снопы
багряных искр - и вновь устроился на прежнем месте между Эдди и Сюзанной.
- Сейчас вы узнаете чистейшую правду, - начал он, - а следом - чистейшую
ложь... которая _д_о_л_ж_н_а_ быть правдой.
В Прайстауне я купил мула, и когда наконец добрался до Талла,
последнего поселка перед пустыней, животное еще было полно сил...

14
Так стрелок приступил к той части своего длинного повествования, что
живописала самые недавние события. Уже знакомый с ее отдельными отрывками
Эдди, тем не менее, увлекся до крайности, весь обратясь в слух наравне с
Сюзанной, слышавшей историю Роланда впервые. А стрелок говорил и говорил -
о заведении, где в уголке шла нескончаемая игра в "глянь-ка"; о тапере по
имени Шеб; об Элли - женщине со шрамом на лбу... и о Норте, травоеде, что
умер и был воскрешен человеком в черном, вдохнувшим в него некое подобие
темной, нечистой жизни. Он поведал им о Сильвии Питтстон - воплощении
религиозного безумия - и о последней катастрофе, трагическом
кровопролитии, когда он, Роланд Стрелок, убил всех до единого мужчин,
женщин и детей в поселке.
- Бляха-муха! - тихим потрясенным голосом выдавил Эдди. - Теперь
понятно, Роланд, почему у тебя была такая напряженка с патронами.
- Тихо! - оборвала его Сюзанна. - Дай ему закончить!
С тем же бесстрастием, с каким он пересек пустыню, миновав хижину
последнего поселенца - молодца с буйной, доходившей почти до пояса рыжей
шевелюрой - Роланд продолжил свой рассказ, и Эдди с Сюзанной узнали, что
мул в конце концов издох. Даже того, что ручной ворон поселенца, Золтан,
выклевал мулу глаза, не утаил стрелок.
Он рассказал о потянувшейся затем веренице долгих дней и коротких
ночей в пустыне, о том, как от кострища к кострищу шел по следу Уолтера и
как наконец, валясь с ног, полумертвый от обезвоживания, вышел к
постоялому двору.
- Там не было ни души. Думаю, этот постоялый двор запустел еще в ту
пору, когда оный медведь-великан был новехонек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10