водопровод, электрические кабели, трубы канализации — всё проходило снаружи, кое-где причудливо огибая оконные и дверные проёмы.Они вошли в тёмный коридор. Иешуа постучался в одну узкую, едва заметную дверь. Изнутри кто-то отозвался. Он нажал на ручку и толкнул дверь, которая поддалась с сопротивлением и жалобным скрипом.За дверью было сумрачно, если не считать слабого света настольной лампы, освещавшей открытую книгу и руку, удерживающую её открытой. Очертания всего остального можно было лишь угадывать: кровать, шкаф, больше ничего. Единственное оконце, прорубленное где-то на недосягаемой высоте, было размером с кухонное полотенце и почему-то зарешечено.Иешуа произнёс что-то на иврите.Сердитый старческий голос ответил ему по-английски:— Сколько можно тебе говорить, что эти слова я произношу только во время богослужения? Разговаривай со мной по-английски или выучи идиш! *** Эйзенхардт наблюдал за Кауном. Тот сидел, свободно скрестив руки — являя собой само спокойствие, — и делал вид, что следит за дискуссией, которую вели профессор Гутьер и Шимон Бар-Лев. Но пальцы медиамагната беспокойно барабанили по локтю другой руки, а глаза его, казалось, задумчиво смотрели в невидимую даль.— А где у нас, кстати сказать, — неожиданно спросил Каун, — чертежи, которые сделали Робертс и Мартинес?Все посмотрели на него. Никто не понял вопроса.— Ну, сонартомограф, или как это там, — подсказал миллионер. — Исследование Храмовой горы.Профессор Уилфорд-Смит вздохнул:— Если я правильно припоминаю, они лежат в папке среди других бумаг в кухне.Каун мельком взглянул на Райана. Тот послушно встал и быстро вернулся с толстой папкой, положив её перед Кауном.Дебаты заглохли. Все с интересом следили, как Каун перелистывает бумаги в папке. Наконец он поднял кальку на свет, произнёс «Ха!», включил проектор и положил кальку под объектив.— Наверное, нам всё-таки надо было тогда дать Робертсу выговориться, — сказал он, как будто это была общая вина, что доклад томографиста был прерван на полуслове. — Вот — что это такое? Ведь это подземный ход, который ведёт прямо за Стену плача, я прав?— За Западную стену, — автоматически поправил его Бар-Лев.— Как хотите. Но ведь это ход.— Хм-м, — израильский археолог склонился над чертежом, лежащим на освещённой подложке проектора. — Но это не так. За Западной стеной, правда, есть один ход, но он ведёт от Излучины Уилсона на север, а вовсе не за священную преграду.— Этот чертёж основывается на очень точных замерах, — ответил Каун, — и значит, ход несомненно существует. Из того, что вы сказали, можно лишь сделать вывод, что до сих пор этот ход не был обнаружен.Бар-Лев потёр себе подбородок. Профессор Уилфорд-Смит остановился с ним рядом и тоже стал вглядываться в чертёж на кальке, как будто ему было недостаточно того, что он проецировался на стену. Они вместе стали идентифицировать линии и затемнённые участки, тихо бормоча названия:— Баб эс-Сильсилех… Соломоновы конюшни… Тридцать шестой резервуар.— Может быть, — наконец сказал профессор Уилфорд-Смит, — это и в самом деле ещё никем не открытый подземный ход или шахта.— Ну так вот! — воскликнул Каун с нескрываемым триумфом. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве ход не отвечает сразу на два вопроса? Во-первых, на вопрос, как путешественник во времени мог спрятать свою камеру. — Он огляделся, как будто в ожидании аплодисментов. — И, во-вторых, на вопрос, где камера находится сейчас. *** За неимением другого места они сидели на кровати. Стул, на котором сидел отец Иешуа, был единственный в комнате. Вполне возможно, он был даже удобнее, чем жёсткая кровать с неровным, комковатым матрацем.Глаза постепенно привыкли к сумрачному свету. Стивен попытался составить себе представление о человеке, который сидел за столом с лампой и книгой, так и не сдвинувшись с места. Он видел массивную фигуру с прямо-таки патриархальной бородой, которая сделала бы честь библейскому пророку, и этот человек продолжал удерживать книгу раскрытой, без комментариев слушая объяснения Иешуа. Наискосок от сидящей фигуры Стивен заметил низенькую полку, на которой стояли тазик для умывания и графин с водой. На ночном столике рядом с кроватью лежал искрошенный ломоть хлеба. Во всём прочем комнатка была такой убогой и голой, какими в наши дни не бывают даже тюремные камеры: ни ковра, ни картинки на стене, никакого личного предмета.— Значит, подземный ход, — пробурчал отец после того, как Иешуа закончил. — А почему он вас интересует?— Мы хотим пробраться по нему за Стену плача, — сказал Стивен. Наступило время и ему вступить в разговор.— Пробраться по нему? Оставьте это. Однажды уже была попытка. Это слишком трудно.— С тех пор прошло двадцать пять лет, — возразил Стивен, — и техника шагнула далеко вперёд. С сегодняшней экипировкой сделать это будет гораздо легче, чем тогда. Надо просто попробовать.Пауза. Потом — безучастным тоном:— Ну и хорошо. Попробуйте.Стивен подался вперёд и непроизвольно сложил ладони молитвенным жестом:— Но мы здесь, честно говоря, по другому поводу. Мы прочитали вашу работу 1967 года — то есть, Иешуа её прочитал, потому что я не владею ивритом, — в которой вы описываете историю и предположительный маршрут этого хода. Но вы там не говорите, кто прорыл этот ход и для чего.— Вы думаете, я это знаю?— Отец, ты это знаешь, — напомнил ему Иешуа. — Ты мне как-то говорил, когда я был ещё маленький. Теперь я не могу вспомнить, что именно ты мне тогда рассказывал.Теперь рука в тусклом свете лампы наконец отпустила книгу, закрыла её и отложила в сторону.— Всё это слишком старые истории. Я отравил себе жизнь этим подземным ходом, я вымотал все силы в изнурительной борьбе против научного истеблишмента… Теперь мне это уже неинтересно. Ответвление туннеля Хиския, как они считают? — пожалуйста, ответвление так ответвление.— Отец, ты говорил, что была какая-то секта, которая прорыла этот ход. Что это за секта?— Когда-то я всё это знал, но теперь это потеряло значение и смысл. Об этом было написано в каких-то книгах, но их у меня больше нет.— Но кого же мне ещё спрашивать, если не тебя? Ты единственный, кто это знает.— Я забыл. Теперь я читаю только Библию и думаю только о смерти, и тут являешься ты и требуешь от меня каких-то воспоминаний. Да я с трудом припоминаю, что ты мой сын, не говоря уже про какой-то там подземный ход.В каморке установилась напряжённая, бездыханная тишина, как будто все трое замерли. Стивен чуть не вздрогнул, когда сидящий рядом с ним Иешуа глубоко вздохнул и подавленно прошептал:— Отец, пожалуйста!Никакой реакции. Они сидели, с улицы пробивались голоса, далёкие и смутные, и хотя снаружи стоял жаркий, светлый солнечный день, они сидели в темноте и ждали неизвестно чего. Стивен начал спрашивать себя, уж не умер ли отец Иешуа.Но тут старик пошевелился. Стул под ним заскрипел, когда он с усилием поднялся, опираясь о стол.— Подземный ход, — сказал он, тяжело дыша от нагрузки. — Опять этот подземный ход, не оставляет он меня в покое… — Не в силах разогнуться, он мелкими шажками прошаркал через комнату к шкафу. — Вечное проклятие тяготеет надо мной… — Это больше походило на разговор чудаковатого старика с самим собой. Он открыл дверцы шкафа и долго и шумно там возился, пока, наконец, не извлёк на свет тонкую папку, с которой вернулся к столу.— Вся эта история началась во времена Четвёртого крестового похода, — начал он рассказывать, одновременно пытаясь развязать тесёмки папки своими закостеневшими и неуклюжими пальцами. — В 1219 году, если я не путаю, крестоносцы осадили египетский город Дамитте. Во время этой осады из Италии приехал один монах, Франциск из Ассизи, основатель ордена францисканцев. Этот монах просто отправился через линию фронта между крестоносцами и сарацинами в лагерь султана, предстал перед ним и прочитал ему проповедь. Предание гласит, что султан был под сильным впечатлением и в ответ на просьбу Франциска разрешил ему посетить святые места в Палестине. — Наконец ему удалось справиться с завязками, и он раскрыл папку. — Я всегда спрашивал себя, что побудило его на такой безрассудный поступок.Он некоторое время перебирал бумажки, перекладывал их туда и сюда, ища что-то определённое.— Примерно с того самого времени в этой стране существуют монастыри францисканского ордена. Они есть и по сей день. В Иерусалиме, в Вифлееме, в Акко, Тибериасе, Капернауме, Иерихоне и так далее. Время от времени францисканцев изгоняли, но они упорно всякий раз спустя несколько лет возвращались назад.Наконец он нашёл то, что искал.— Вот, — сказал он, поднимая листок бумаги, исписанный нечёткими каракулями, причём это была ксерокопия другого, более старого документа. — Из этой грамотки следует, что францисканцы в 1350 году имели во владении здание к югу от Храмовой горы, которое тридцать лет спустя снова покинули. И эта карта, — он поднял другой листок, но тоже так быстро, что Иешуа и Стивен едва успели взглянуть на несколько чёрных линий, — показывает, что это здание стояло ровно на том месте, где Халил Саад в своё время отрыл наполненный водой резервуар, когда начал строить свой дом.— Вы считаете, что шахту прорыли францисканцы? — осторожно уточнил Стивен.— Да. Я даже считаю, что они именно ради этого пришли в Палестину.Стивен ошеломлённо заморгал:— Чтобы прорыть подземный ход?— Они следовали одной древней легенде, — объяснил отец Иешуа. Ещё один клочок бумаги, на сей раз маленький и серый. — Она похожа на сказку, и никто не знает точно, когда она возникла. Это перевод одного латинского текста, который я нашёл, но теперь уже не вспомню, где это было.Он протянул бумажку Стивену, и тот встал, чтобы дотянуться до неё.Текст был напечатан на пишущей машинке по-английски. Света едва хватало, чтобы различить слова. «Во времена, когда Иисус проповедовал своё учение в Капернауме, случилось так, что один человек из Безары принёс к тому месту, где говорил Иисус, зеркало. Но после того, как в нём отразился облик Иисуса, зеркало впредь больше не хотело отражать никакую другую картинку, кроме изображения Господа. Тогда его владелец поместил его в ящик и схоронил в одном тайном месте, чтобы его потомки, которым он хотел это открыть, увидели своего Господа. Говорили, что он спрятал зеркало под Храмом в Иерусалиме, потому что не было другого такого надёжного места».
Стивен поднял растерянный взгляд, ища глаза Иешуа.— Это невероятно.Нижняя челюсть Иешуа отпала, что придавало его лицу почти дебильное выражение.Стивен прочитал текст ещё раз, чтобы удостовериться, что это ему не примерещилось. С той минуты, как он ступил в район ортодоксальных иудеев, чувство нереальности не покидало его.— Безара, — повторил он. — Человек из Безары.— Безара, — сказал Иешуа голосом, лишённым выражения, — это старинное название города Бет-Шеарим. *** Когда патер Лукас поднял глаза от своего молитвенника, взгляд его упал через окно во двор. Перед входом в церковь стоял Скарфаро, вместе с человеком, которого он ещё ни разу не видел. Посланник из Рима что-то внушительно говорил ему, а тот, приземистый мужчина в комбинезоне, согласно, почти раболепно кивал ему.Патер Лукас некоторое время наблюдал за обоими. Он не знал, что делали целый день Скарфаро и его люди. Они приходили и уходили, запирались для переговоров, после которых выходили с мрачными лицами. В какой-то момент он перестал понимать, что происходит, и целиком отдался своим повседневным делам, которых теперь — после того, как больше не накрывались обеденные столы, — стало существенно меньше, так что у него появилось много времени для размышлений и молитв. Однако у него сердце кровью обливалось, когда он вынужден был отсылать ни с чем людей, приходящих вечером.Он не поверил своим глазам, когда увидел, как Скарфаро достал из сутаны маленький тёмный предмет и передал его своему собеседнику. Это же был мобильный телефон! Что тут происходило, ради всего святого?Внезапно он не усидел на своём стуле, вскочил и бросился по коридору в сторону кухни, где брат Джеффри уже занимался приготовлением обеда и с удивлением смотрел, как патер Лукас поспешно пересёк кухню и скрылся в каморке с вёдрами и швабрами. В другом конце каморки была дверь, которую им почти не приходилось использовать, она вела в помещение, примыкающее к ризнице, и там было маленькое окошко, почти всегда открытое.Патер Лукас имел, наверное, совершенно дурацкий вид, но он приник к стене и осторожно выглянул наружу. Скарфаро стоял к нему спиной, загораживая собой человека, с которым говорил.— Куда бы он ни пошёл, — настойчиво внушал Скарфаро, — и что бы он ни делал. Всё, что сможете узнать.Человек кивнул и немного переместился в сторону. Теперь патер Лукас смог увидеть надпись на его комбинезоне: Kaun Enterprises. *** — Вы думаете, францисканцы искали это зеркало?— Без всяких сомнений. — Старик хрипло закашлялся, складывая документы на место в папку. — Но Иерусалим был в руках султана, Храмовая гора была недоступна. Единственный путь, который они видели — это прорыть туннель сквозь скалы, длиной в сотни метров. На это им понадобилось почти тридцать лет.— И что? — спросил Стивен с пересохшим горлом. — Нашли они зеркало?Отец Иешуа закрыл папку и снова начал возиться с завязками, к которым он не прикасался, наверное, не один десяток лет.— Это легенда, молодой человек. Христианство полно таких легенд. А история, например, вокруг Святого Грааля — кубка, из которого Иисус якобы пил во время тайной вечери? Легенды — это истории, которые передавались из уст в уста. В известном смысле они обретают собственное существование.Мысли Стивена пустились вскачь. Он посмотрел на Иешуа, глаза которого лихорадочно блестели.— Значит, неизвестно, что стало с монахами?— Не совсем так. Какие-то указания есть. В одном месте я читал, что монахи, которые жили в том доме, удалились в пустыню, соорудили там монастырь и впоследствии отреклись от Ордена.— И где был этот монастырь?Старый человек снова поднялся, кряхтя и постанывая.— О, он всё ещё существует. Маленькое чудо. Там живут десять-двадцать стариков. — Он взял папку и мелкими подагрическими шажками прошаркал назад к шкафу. — В том месте Негев и по сей день ещё пустыня. Представить невозможно, как они там выживают.Обстановку, в которой жил отец Иешуа, Стивен находил не менее удивительной.— И где именно в Негев?— Я там никогда не был, — ответил тот и раскрыл створки шкафа. — Я никогда не любил никуда ездить ни для каких выяснений. Я предпочитал рыться в библиотеках и архивах. — Он тяжело нагнулся, чтобы засунуть папку в тёмный уголок шкафа. — Наверное, она останется здесь лежать до самой моей смерти. А потом её кто-нибудь выбросит. Какая всё это глупость!Стивен почувствовал, как в его коленях началась нервная дрожь. То ли старик был так упрям, то ли просто прикидывался?— Но вы знаете, где можно найти этот монастырь?— Забудь про этот монастырь, сын мой. Старики, которые наверняка не знают, какой сейчас год на дворе. Многие живут там ещё с того времени, когда государство Израиль было лишь мечтой.Стивен глянул на Иешуа, словно прося о помощи. Тот тихо вздохнул.— Отец, — сказал он, — пожалуйста, скажи нам просто, где этот монастырь.Старик, делая вид, что не услышал, приковылял назад к своему стулу, опустился на него, скрипя суставами, откинулся на спинку и принялся рыться в своей могучей седой бороде. Стивен поймал себя на том, что перестал дышать, и набрал в лёгкие воздуха.— Беэр-Шева, — сказал наконец престарелый талмудист. — В Беэр-Шева я был однажды. Помнишь, Иешуа? Наверное, нет. Ты был ещё совсем маленький. От Беэр-Шева это южнее, далеко южнее. Этот монастырь виден издали как руины на вершине неприступной горы. Я теперь уже не помню, как эта гора называется и есть ли у неё имя вообще, но она возвышается на западном конце Вади-Мершамон. Нужна хорошая карта. На большинстве карт Вади-Мершамон не обозначен. — Он снова взялся за свою книгу и положил её в круг света под усталой лампой. — А теперь хватит. Теперь идите. 32 НЕГЕВ (евр. «Сухая земля»). Область южнее границы Иудеи, на востоке граничит с Араба, на северо-западе и западе с побережьем и пустынями Зин, Паран и Шур… В 1-м столетии после р. Хр. набатеи Негева и Хаурана начали вести здесь хозяйство. Для этого они собирали дождевую воду в резервуары, чтобы орошать свои расположенные террасами поля. Авраам Стерн. Лексикон библейской археологии.
— Наконец-то! — сказал Стивен, почти застонав, когда они вышли за пределы Меа-Шеарима.Они вернулись назад в город, разыскали офис American Express, где Стивен получил наличные деньги — не много, правда, но их должно было хватить на то, чтобы расплатиться за отель и прожить несколько дней.— До этого мы и сами могли бы додуматься, — сказал он Иешуа, имеющему скептический вид. — Путешественник во времени не мог бы всё сделать один и к тому же незаметно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59