Вот мои показания, и это я готов подписать.
— Пожалуй, пора приняться за другое ухо, — заметил Баджли.
Но Фоггарти остановил его. Он вдруг почувствовал отвращение к Бауеру.
— За каким чертом это нужно, — сказал он, — мы и так все знаем. Уберите его отсюда, пока он не напустил в штаны и не испортил мне кресло.
Фоггарти испугался, что Бауер, если заставить его говорить, может отступиться от своей версии. Возьмет, да и выложит правду, а правды Фоггарти боялся, даже думать о ней боялся; если бы он решился о ней подумать, то ему сразу бросилось бы в глаза, что Бауер не трусил бы так сильно, не будь в этом деле замешан Джо-Фазан. Но если замешан Джо, Фоггарти пришлось бы тут же, не откладывая, принять решение, а какое бы решение он ни принял, оно отразится на всей его дальнейшей карьере и даже на пенсии, которую он получит после выхода в отставку. «Зачем зря трудиться над тем, что и так известно», — сказал он себе и сразу почувствовал облегчение. А почувствовав облегчение, решил, что это верное доказательство его правоты.
Отмахнувшись от Бауера, он убрал его с глаз долой и вычеркнул из своей жизни.
3
Буфетчик из закусочной напротив банка, тот, что спросил Игана, не из Центра ли он, подрабатывал на стороне в качестве сборщика Лео. Он принимал ставки от посетителей, желавших сыграть в лотерею. Увидя тюремную машину, он тотчас позвонил своему контролеру, а тот сообщил Эдгару, в контору Лео.
Лео прежде всего позвонил Джо. Джо сказал, что этого быть не может, что это просто невероятно. Потом Джо сказал, что Лео нечего беспокоиться, что он берет на себя все хлопоты, это входит в обязанности синдиката. «Не волнуйся и ступай домой, — сказал он Лео. — Все сделается без тебя».
После этого Лео позвонил Уилоку, и Уилок тоже Сказал, что этого быть не может, что это просто невероятно.
— Как же этого не может быть, когда дело уже сделано? — крикнул Лео. — К чертовой матери, мне тошно вас слушать. Я еду туда.
Лео полагал, что он сумеет договориться с полицией. Но Уилок сказал, чтобы он и не пытался вмешиваться, что он все испортит. Пусть только выяснит, какой отдел производил налет, и минут через двадцать встретится с ним в конторе Джо.
К тому времени, когда Лео добрался до банка, полиции там уже не было. Охранявший пустой банк полисмен был Лео незнаком.
— Простите, я, видно, ошибся квартирой, — сказал Лео, спустился вниз и поехал в контору Джо.
Уилок был уже там.
— Налет — это пощечина всему синдикату, — говорил он. — И вы увидите, мистер Минч, как блестяще мы выйдем из этого положения.
— Посмотрел бы я на это, — воскликнул Лео, — очень бы хотел посмотреть! Но как, я вас спрашиваю, как? Не беспокоиться! Больше вы ничего не можете сказать? Я то же самое себе говорю, когда у меня голова кружится. А если мне голову оторвут, вы тоже мне посоветуете не беспокоиться? Вы мне приставите ее, что ли?
Джо поднял руку и уже раскрыл было рот.
— Помолчи, — крикнул Лео, — дай мне сказать. — Он снова повернулся к Уилоку. — Вы все будете меня успокаивать, а дело-то прогорает. Служащие в тюрьме сидят. Как же мне не беспокоиться? Я вступил в синдикат, потому что вы уверяли, будто вы невесть какие важные птицы, а тут первым делом, нате, пожалуйста, налет!
Джо опять хотел вмешаться, но Лео его оборвал:
— Заткнись, говорят тебе.
Уилока покоробила такая грубость.
— Вы очень раздражительны, мистер Минч, — сказал он.
— Вы находите? — Лео вертел пальцем перед самым его носом. — Тогда разрешите вам сказать вот что: за все четыре года, что я вел свое дело, у меня не было ни одного налета, а стоило мне только связаться с вами, как один налет следует за другим. Два за две недели. Что это такое? Два налета и выигрыш на номер 527. Что это, простое невезение, спрашиваю я вас, или что? Сперва вы говорите мне, что вы важные птицы, и вам всюду зеленый свет, а потом, когда гром грянул, просите не беспокоиться, хотя ясно, что вашей заручке грош цена. Да, грош! Так с какой стати мне вам верить, скажите? С какой стати? Вы бы поверили, будь вы на вашем месте! То есть на моем месте. На вашем то есть месте. Скажите, поверили бы?
— Как раз попали в самую точку, мистер Минч, — спокойно ответил Уилок. — То, что думаете вы, думают все наши клиенты и участники в деле. Все они смотрят на нас. Вот мы и покажем всем, на что мы способны и как мы дела обделываем.
— А что вы можете сделать?
— Мы заставим судью, кто бы он ни был, рассмотреть дело сегодня же, во что бы то ни стало. Никаких отсрочек, никаких порук, дело разбирается сегодня. Сегодня же вечером — и никаких. Сегодня же оно будет рассмотрено и прекращено. И в самом срочном порядке, может быть, даже завтра, агенты, производившие налет, кто бы они ни были, мне на это наплевать, и кто бы за ними ни стоял — на это мне тоже наплевать, будут разжалованы и, как миленькие, будут торчать постовыми на перекрестке.
— И все это вы можете сделать?
— Сам увидишь! — воскликнул Джо. — Ты еще увидишь, какие люди за тебя стоят и какая у них сила.
— Я уж и так смотрю, — сказал Лео.
Уилок сказал, что судебное дело берет на себя, а Джо велел позаботиться, чтобы все арестованные как можно скорее были доставлены в суд. Лео спросил Уилока, как он полагает добраться до судьи.
— Если вам очень хочется знать, — ответил Генри, — я вам охотно расскажу. Но мне кажется, чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас.
— Это, что же, коммерческая тайна?
— Если хотите, да. Это тот товар, который мы продаем синдикату, и я не вижу необходимости дарить его.
Они условились встретиться в Поручительской конторе Рудди, возле здания суда, и отправиться в суд вместе. Лео зашел к себе в контору, но долго там не высидел, он слишком беспокоился за своих служащих. Джус, чего доброго, мог перевернуть тюремную машину, да и Бауер, разволновавшись, мог тоже что-нибудь натворить.
Он отправился в ближайшее от банка полицейское отделение, куда должны были доставить арестованных. Там их не оказалось. И туда их вообще не привозили. Тогда он поднялся наверх в кабинет капитана Миллетти. Миллетти сообщил, что сам впервые услышал о налете в четыре часа, когда сменился постовой полисмен.
— Я знаю только одно: налет был сделан из Центра, — сказал он Лео.
— Какого Центра?
— Из Главного управления. Отдел Фоггарти.
— Как это так? Почему оттуда?
— Не знаю, — раздраженно ответил Миллетти. — Не понимаю, за каким чертом им это нужно и что за всем этим кроется.
Лео поехал в Центр. В здание он не вошел, а бродил поблизости. Он не был знаком с Фоггарти и не решался говорить с ним. Лео надеялся увидеть Джо, но тот почему-то не показывался.
Затем он позвонил в контору к Уилоку. Уилока не было. В конторе не знали, где он и вернется ли еще сегодня. После этого Лео опять поехал в контору Джо. Джо тоже не оказалось.
— Что это за люди такие, чуть что, как сквозь землю проваливаются, — сказал он в сердцах.
Он вернулся к себе в контору и снова позвонил Уилоку, а потом Джо и велел передать ему, чтобы тот позвонил, как только придет. Потом он вызвал Сильвию и сказал, что вернется домой поздно.
— Когда ты думаешь быть? — спросила она.
— Откуда я знаю? Когда буду, тогда и буду. Вечно гадаешь глупые вопросы и отрываешь меня от дела.
— Что с тобой? Ты уже совсем разучился разговаривать со мной по-человечески.
Он со злостью бросил трубку и долго не мог остыть.
В контору к Рудди Лео явился в семь часов, хотя свидание было назначено в восемь. Он ждал с нетерпением. Садился, вставал, расхаживал взад и вперед по комнате, прислонялся к столу, глядел в окно, выходил в переднюю и смотрел, не поднимается ли кто по лестнице, возвращался, подходил к окну и смотрел на улицу, не идут ли они.
Рудди приотворил застекленную дверь и выглянул из своего кабинета.
— Что на вас, трясучка напала? — спросил он.
— А что?
— А то, что вы все время вертитесь у меня перед глазами и мешаете мне работать.
— Прошу прощения, — сказал Лео. — Но эти субъекты назначают свидание, а потом плюют на все.
Наконец, за несколько минут до восьми явился Уилок. Лео бросился к нему.
— Их увезли в Центр.
— Я знаю, все в порядке.
— Почему же этого раньше никогда не бывало? Никогда. Это неслыханно.
Уилок улыбнулся. Он казался очень уверенным и спокойным.
— Налет производил сыскной отдел Главного управления, поэтому их и отвезли в Главное управление. Такой уж порядок.
— Нет, так дешево вы от меня не отделаетесь. Разве это порядок, чтобы с маленькими людьми, которые честно зарабатывают свой хлеб, обращались, как с жуликами?
— А какая разница, куда их отвезли? Я что-то этой разницы не вижу.
— Ах, вы не видите? В самом деле не видите? Как только в нашем деле появилось имя Тэккера, с нами стали обращаться как с жуликами. Из-за него мы должны теперь страдать. Вот что я вижу.
Уилок снова улыбнулся.
— Вы скоро увидите совсем другое, — сказал он, — никто не пострадает, даже наоборот.
Потом пришел Джо. Он выглядел усталым. Пальто на нем было расстегнуто, шляпа сдвинута на затылок. Он сказал, что наконец ему удалось собрать всех арестованных, и теперь они ожидают разбора дела в суде. Лео спросил, что значит «наконец», и Уилок объяснил, что Джуса пришлось привезти из больницы.
— Он — ничего, — поспешно сказал Джо, — немного только слаб на ходулях. Но вот что я вам скажу: легче вызволить человека из тюрьмы, чем из больницы; потребовалось вмешательство мэра, не более не менее.
Потом Лео стал выспрашивать Джо, почему его служащих отвезли в Главное управление.
— Меня беспокоит не это, — ответил Джо. — Это-то понятно. В Главное управление, некоему капитану Фоггарти, чтобы его черти съели, был сделан донос по телефону; весь вопрос в том, кто это сделал? Вот что меня беспокоит. Какая это сволочь донесла и с какой стати?
И тут Лео вдруг осенило, что это мог сделать только Бауер. Собственно, он думал об этом весь день, не отдавая себе отчета. Бауер сделал это в четверг, когда оставался дома, сказавшись больным. Нет, не в четверг, скорее всего в субботу, когда Лео велел ему отдохнуть.
— Когда был донос? — спросил Лео.
— В четверг утром, по телефону.
Да, думал Лео, это, конечно, Бауер! Но его всего трясло в пятницу. Да, трясло, но от страха, что его уличат. Он и пришел-то в пятницу затем, чтобы его не заподозрили в доносе.
— Мне сказал агент, который производил налет, как его… Иган, что ли, что это самый обычный донос по телефону, Фоггарти тоже не знает, кто донес.
Лео молчал. Что-то теперь будет, думал он. Если только Джо узнает, произойдет что-нибудь ужасное. Один бог ведает, что произойдет. Он не хотел, чтобы ответственность пала на него.
— Мистер Иган что-то слишком любезен, — заметил Уилок.
— Он до смерти боится, как бы ему не нагорело, когда мы как следует нажмем, и страшно заискивает. Он неплохой парень.
— А они пытаются выяснить, кто доносчик?
— Вероятно, — сказал Джо. — Точно не знаю, известно, как это делается.
Джо был почти уверен, что Фоггарти звонил некий Фикко. Либо Фикко, либо один из пострадавших лотерейщиков. Фикко долгое время работал с Тэккером по пивной части, и его только недавно оттуда выставили новые заправилы пивоварен. Джо слышал, что Фикко сколотил небольшую банду и ищет ей применение:
— Они думают, что это кто-нибудь из банка, — продолжал Джо. — Во всяком случае, Иган намекнул на что-то в этом роде. — Но Джо Игану не поверил. Он знал, что если донес Фикко, полиция никогда ему этого не скажет. Им неясно, какие у Фикко связи. Когда-то он был в большой силе, может, остался и сейчас, зачем же им рисковать, восстанавливать его против себя.
— Нет, этого быть не может! — вскрикнул Лео.
Уилок пристально на него посмотрел.
— Откуда вы знаете, что это не кто-нибудь из банка?
— Я в этом убежден. Никто из моих служащих со мной так не поступит.
Джо оживился. Он думал, что донес Фикко, но надеялся, что это не так. Фикко означал кучу неприятностей.
— Даже этот тип, как его? — спросил он. — Ну тот, с которым мне пришлось беседовать?
— Ни он, ни кто другой. Ни один из них не способен подстроить мне такую гадость. Я этому не поверю, хотя бы это было написано черным по белому.
— Скорее всего ты прав. — Джо размышлял, стоит ли рассказывать Лео о Фикко, и решил, что не стоит. Лео сразу голову потеряет. Ни к чему хорошему это не приведет. Но Уилоку он скажет, непременно скажет. Пусть Уилок попарится. — Они все там без ума от брата, — обратился он к Уилоку. — Я в этом сам убедился.
— Его фамилия Бауер, — сказал Уилок.
— Бауер работает у меня больше двух лет, — вскричал Лео. — Я убежден, что он никогда бы не подложил мне такую свинью.
— Евреи жили в Германии тысячу лет.
— А какое это имеет отношение?
— Я не доверяю немцам, — продолжал Уилок. — Это бешеные собаки. Ведут себя как будто ничего, спокойненько, потом вдруг взбесятся и становятся как звери.
— Может быть. Но Бауер ведь не нацист. Он добропорядочный американец, родился здесь. Никогда он так со мной не поступит.
Лео решил действовать с Бауером по-своему. Лучше, чтобы Джо остался в стороне.
Зал суда был набит битком. Его заполняли грустные бедно одетые люди, казавшиеся здесь неприкаянными. У них были озабоченные лица, в зале стоял гул их озабоченного говора, и пахло их потом, заношенной одеждой и каким-то дезинфицирующим средством. Более похожие на мусор, чем на людей, они тревожно жались кучками на скамьях для публики, и в просторном зале словно бы клубились их испарения. Электрические лампочки окрашивали воздух в блекло-желтый цвет, и людской шепот прорывался сквозь него как шипение пара.
Уилок шел первым по проходу к отгороженному месту перед судейским столом. Лео следовал за ним, а Джо замыкал шествие. Кто-то в толпе привлек внимание Джо. Человек этот сидел вполоборота. Затылок и посадка головы показались Джо знакомыми. Он замедлил шаг и стал присматриваться, но человек так и не обернулся, и Джо виден был только его профиль. А профиль был ему незнаком.
Когда Джо добрался до перегородки, Уилок и Лео уже прошли. Он сказал «адвокат», и его пропустили.
За перегородкой толпились адвокаты, служители в форме, полисмены, сыщики с пристегнутыми под отворотами бляхами — все они двигались бесшумно и разговаривали вполголоса, чтобы не мешать слушанию очередного дела — об оскорблении действием. Пострадавший, старик итальянец с седыми усами, давал показания. Рука у него была забинтована и на перевязи. Ответчик, молодой итальянец, опустив глаза, стоял между двумя служителями.
Уилок углубился в разговор с секретарем, сидевшим за отдельным столиком, а Лео нашел себе место у самой перегородки. Он сидел на краю скамейки и, вытянув шею, старался разглядеть судью. Судья Гаррет был небольшого роста. Он сидел сгорбившись, и судейский стол почти скрывал его. Виднелись только его жиденькие седые волосы, розовый лоб и верхний ободок пенсне.
Джо сел рядом с Лео и стал ему доказывать, что на ближайшие дни банк необходимо перевести к нему на квартиру. Он живет один, так что места хватит. Джо решил, что если Фикко действительно начал орудовать против Тэккера, то безопаснее всего запрятать банк в такое место, где его не так-то легко будет разыскать.
— Но я снял уже новое помещение на Эджком авеню, — сказал Лео. Они говорили вполголоса, почти на ухо друг другу.
— Оно пригодится нам после, — сказал Джо. — Мне думается, нам нужно на время немножко стушеваться. Во всяком случае, пока не разберемся, кто нам удружил, и не узнаем, что нам грозит и как с этим бороться.
Лео считал, что чем скорее банк водворится на постоянное место, тем лучше будет для дела, и обдумывал, как бы объяснить Джо, что прятать банк ни к чему. Но сделать это, не рассказав про Бауера, он не мог и поэтому молчал.
— По-моему, так благоразумнее всего, — сказал Джо.
Лео не ответил.
Джо встал и медленно, с деланным равнодушием обвел глазами зал. Ему хотелось получше разглядеть человека, лицо которого показалось ему знакомым. Человек этот смотрел на него в упор. Теперь Джо видел все его лицо. Нет, он ему незнаком. Во всяком случае, он его не помнит. Вероятно, свободный человек в Германии, увидев первого нациста, думал примерно то же самое: что-то как будто знакомое, но нет, он такого не знает, это какой-то чужак в его стране.
— Пойду покурю, — сказал Джо брату.
Уилок тоже куда-то вышел. Пробираясь к выходу, Джо увидел Игана. Тот выходил из соседней комнаты, где дожидались обвиняемые. Иган кивнул, улыбнулся, и Джо подошел к нему.
— Следующее дело наше, — сказал Иган. Он говорил так, как только что говорили между собой Джо и Лео и как на днях говорил с самим Иганом Фоггарти, когда решил оказать ему доверие, — низким, приглушенным голосом, почти на ухо.
Иган видел, как Уилок прошел в канцелярию. Он знал, что Уилок — поверенный Тэккера, и ему хотелось поговорить с ним. Он надеялся поправить свои дела, показав Уилоку свою готовность услужить. Отказаться совсем от обвинения было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Пожалуй, пора приняться за другое ухо, — заметил Баджли.
Но Фоггарти остановил его. Он вдруг почувствовал отвращение к Бауеру.
— За каким чертом это нужно, — сказал он, — мы и так все знаем. Уберите его отсюда, пока он не напустил в штаны и не испортил мне кресло.
Фоггарти испугался, что Бауер, если заставить его говорить, может отступиться от своей версии. Возьмет, да и выложит правду, а правды Фоггарти боялся, даже думать о ней боялся; если бы он решился о ней подумать, то ему сразу бросилось бы в глаза, что Бауер не трусил бы так сильно, не будь в этом деле замешан Джо-Фазан. Но если замешан Джо, Фоггарти пришлось бы тут же, не откладывая, принять решение, а какое бы решение он ни принял, оно отразится на всей его дальнейшей карьере и даже на пенсии, которую он получит после выхода в отставку. «Зачем зря трудиться над тем, что и так известно», — сказал он себе и сразу почувствовал облегчение. А почувствовав облегчение, решил, что это верное доказательство его правоты.
Отмахнувшись от Бауера, он убрал его с глаз долой и вычеркнул из своей жизни.
3
Буфетчик из закусочной напротив банка, тот, что спросил Игана, не из Центра ли он, подрабатывал на стороне в качестве сборщика Лео. Он принимал ставки от посетителей, желавших сыграть в лотерею. Увидя тюремную машину, он тотчас позвонил своему контролеру, а тот сообщил Эдгару, в контору Лео.
Лео прежде всего позвонил Джо. Джо сказал, что этого быть не может, что это просто невероятно. Потом Джо сказал, что Лео нечего беспокоиться, что он берет на себя все хлопоты, это входит в обязанности синдиката. «Не волнуйся и ступай домой, — сказал он Лео. — Все сделается без тебя».
После этого Лео позвонил Уилоку, и Уилок тоже Сказал, что этого быть не может, что это просто невероятно.
— Как же этого не может быть, когда дело уже сделано? — крикнул Лео. — К чертовой матери, мне тошно вас слушать. Я еду туда.
Лео полагал, что он сумеет договориться с полицией. Но Уилок сказал, чтобы он и не пытался вмешиваться, что он все испортит. Пусть только выяснит, какой отдел производил налет, и минут через двадцать встретится с ним в конторе Джо.
К тому времени, когда Лео добрался до банка, полиции там уже не было. Охранявший пустой банк полисмен был Лео незнаком.
— Простите, я, видно, ошибся квартирой, — сказал Лео, спустился вниз и поехал в контору Джо.
Уилок был уже там.
— Налет — это пощечина всему синдикату, — говорил он. — И вы увидите, мистер Минч, как блестяще мы выйдем из этого положения.
— Посмотрел бы я на это, — воскликнул Лео, — очень бы хотел посмотреть! Но как, я вас спрашиваю, как? Не беспокоиться! Больше вы ничего не можете сказать? Я то же самое себе говорю, когда у меня голова кружится. А если мне голову оторвут, вы тоже мне посоветуете не беспокоиться? Вы мне приставите ее, что ли?
Джо поднял руку и уже раскрыл было рот.
— Помолчи, — крикнул Лео, — дай мне сказать. — Он снова повернулся к Уилоку. — Вы все будете меня успокаивать, а дело-то прогорает. Служащие в тюрьме сидят. Как же мне не беспокоиться? Я вступил в синдикат, потому что вы уверяли, будто вы невесть какие важные птицы, а тут первым делом, нате, пожалуйста, налет!
Джо опять хотел вмешаться, но Лео его оборвал:
— Заткнись, говорят тебе.
Уилока покоробила такая грубость.
— Вы очень раздражительны, мистер Минч, — сказал он.
— Вы находите? — Лео вертел пальцем перед самым его носом. — Тогда разрешите вам сказать вот что: за все четыре года, что я вел свое дело, у меня не было ни одного налета, а стоило мне только связаться с вами, как один налет следует за другим. Два за две недели. Что это такое? Два налета и выигрыш на номер 527. Что это, простое невезение, спрашиваю я вас, или что? Сперва вы говорите мне, что вы важные птицы, и вам всюду зеленый свет, а потом, когда гром грянул, просите не беспокоиться, хотя ясно, что вашей заручке грош цена. Да, грош! Так с какой стати мне вам верить, скажите? С какой стати? Вы бы поверили, будь вы на вашем месте! То есть на моем месте. На вашем то есть месте. Скажите, поверили бы?
— Как раз попали в самую точку, мистер Минч, — спокойно ответил Уилок. — То, что думаете вы, думают все наши клиенты и участники в деле. Все они смотрят на нас. Вот мы и покажем всем, на что мы способны и как мы дела обделываем.
— А что вы можете сделать?
— Мы заставим судью, кто бы он ни был, рассмотреть дело сегодня же, во что бы то ни стало. Никаких отсрочек, никаких порук, дело разбирается сегодня. Сегодня же вечером — и никаких. Сегодня же оно будет рассмотрено и прекращено. И в самом срочном порядке, может быть, даже завтра, агенты, производившие налет, кто бы они ни были, мне на это наплевать, и кто бы за ними ни стоял — на это мне тоже наплевать, будут разжалованы и, как миленькие, будут торчать постовыми на перекрестке.
— И все это вы можете сделать?
— Сам увидишь! — воскликнул Джо. — Ты еще увидишь, какие люди за тебя стоят и какая у них сила.
— Я уж и так смотрю, — сказал Лео.
Уилок сказал, что судебное дело берет на себя, а Джо велел позаботиться, чтобы все арестованные как можно скорее были доставлены в суд. Лео спросил Уилока, как он полагает добраться до судьи.
— Если вам очень хочется знать, — ответил Генри, — я вам охотно расскажу. Но мне кажется, чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас.
— Это, что же, коммерческая тайна?
— Если хотите, да. Это тот товар, который мы продаем синдикату, и я не вижу необходимости дарить его.
Они условились встретиться в Поручительской конторе Рудди, возле здания суда, и отправиться в суд вместе. Лео зашел к себе в контору, но долго там не высидел, он слишком беспокоился за своих служащих. Джус, чего доброго, мог перевернуть тюремную машину, да и Бауер, разволновавшись, мог тоже что-нибудь натворить.
Он отправился в ближайшее от банка полицейское отделение, куда должны были доставить арестованных. Там их не оказалось. И туда их вообще не привозили. Тогда он поднялся наверх в кабинет капитана Миллетти. Миллетти сообщил, что сам впервые услышал о налете в четыре часа, когда сменился постовой полисмен.
— Я знаю только одно: налет был сделан из Центра, — сказал он Лео.
— Какого Центра?
— Из Главного управления. Отдел Фоггарти.
— Как это так? Почему оттуда?
— Не знаю, — раздраженно ответил Миллетти. — Не понимаю, за каким чертом им это нужно и что за всем этим кроется.
Лео поехал в Центр. В здание он не вошел, а бродил поблизости. Он не был знаком с Фоггарти и не решался говорить с ним. Лео надеялся увидеть Джо, но тот почему-то не показывался.
Затем он позвонил в контору к Уилоку. Уилока не было. В конторе не знали, где он и вернется ли еще сегодня. После этого Лео опять поехал в контору Джо. Джо тоже не оказалось.
— Что это за люди такие, чуть что, как сквозь землю проваливаются, — сказал он в сердцах.
Он вернулся к себе в контору и снова позвонил Уилоку, а потом Джо и велел передать ему, чтобы тот позвонил, как только придет. Потом он вызвал Сильвию и сказал, что вернется домой поздно.
— Когда ты думаешь быть? — спросила она.
— Откуда я знаю? Когда буду, тогда и буду. Вечно гадаешь глупые вопросы и отрываешь меня от дела.
— Что с тобой? Ты уже совсем разучился разговаривать со мной по-человечески.
Он со злостью бросил трубку и долго не мог остыть.
В контору к Рудди Лео явился в семь часов, хотя свидание было назначено в восемь. Он ждал с нетерпением. Садился, вставал, расхаживал взад и вперед по комнате, прислонялся к столу, глядел в окно, выходил в переднюю и смотрел, не поднимается ли кто по лестнице, возвращался, подходил к окну и смотрел на улицу, не идут ли они.
Рудди приотворил застекленную дверь и выглянул из своего кабинета.
— Что на вас, трясучка напала? — спросил он.
— А что?
— А то, что вы все время вертитесь у меня перед глазами и мешаете мне работать.
— Прошу прощения, — сказал Лео. — Но эти субъекты назначают свидание, а потом плюют на все.
Наконец, за несколько минут до восьми явился Уилок. Лео бросился к нему.
— Их увезли в Центр.
— Я знаю, все в порядке.
— Почему же этого раньше никогда не бывало? Никогда. Это неслыханно.
Уилок улыбнулся. Он казался очень уверенным и спокойным.
— Налет производил сыскной отдел Главного управления, поэтому их и отвезли в Главное управление. Такой уж порядок.
— Нет, так дешево вы от меня не отделаетесь. Разве это порядок, чтобы с маленькими людьми, которые честно зарабатывают свой хлеб, обращались, как с жуликами?
— А какая разница, куда их отвезли? Я что-то этой разницы не вижу.
— Ах, вы не видите? В самом деле не видите? Как только в нашем деле появилось имя Тэккера, с нами стали обращаться как с жуликами. Из-за него мы должны теперь страдать. Вот что я вижу.
Уилок снова улыбнулся.
— Вы скоро увидите совсем другое, — сказал он, — никто не пострадает, даже наоборот.
Потом пришел Джо. Он выглядел усталым. Пальто на нем было расстегнуто, шляпа сдвинута на затылок. Он сказал, что наконец ему удалось собрать всех арестованных, и теперь они ожидают разбора дела в суде. Лео спросил, что значит «наконец», и Уилок объяснил, что Джуса пришлось привезти из больницы.
— Он — ничего, — поспешно сказал Джо, — немного только слаб на ходулях. Но вот что я вам скажу: легче вызволить человека из тюрьмы, чем из больницы; потребовалось вмешательство мэра, не более не менее.
Потом Лео стал выспрашивать Джо, почему его служащих отвезли в Главное управление.
— Меня беспокоит не это, — ответил Джо. — Это-то понятно. В Главное управление, некоему капитану Фоггарти, чтобы его черти съели, был сделан донос по телефону; весь вопрос в том, кто это сделал? Вот что меня беспокоит. Какая это сволочь донесла и с какой стати?
И тут Лео вдруг осенило, что это мог сделать только Бауер. Собственно, он думал об этом весь день, не отдавая себе отчета. Бауер сделал это в четверг, когда оставался дома, сказавшись больным. Нет, не в четверг, скорее всего в субботу, когда Лео велел ему отдохнуть.
— Когда был донос? — спросил Лео.
— В четверг утром, по телефону.
Да, думал Лео, это, конечно, Бауер! Но его всего трясло в пятницу. Да, трясло, но от страха, что его уличат. Он и пришел-то в пятницу затем, чтобы его не заподозрили в доносе.
— Мне сказал агент, который производил налет, как его… Иган, что ли, что это самый обычный донос по телефону, Фоггарти тоже не знает, кто донес.
Лео молчал. Что-то теперь будет, думал он. Если только Джо узнает, произойдет что-нибудь ужасное. Один бог ведает, что произойдет. Он не хотел, чтобы ответственность пала на него.
— Мистер Иган что-то слишком любезен, — заметил Уилок.
— Он до смерти боится, как бы ему не нагорело, когда мы как следует нажмем, и страшно заискивает. Он неплохой парень.
— А они пытаются выяснить, кто доносчик?
— Вероятно, — сказал Джо. — Точно не знаю, известно, как это делается.
Джо был почти уверен, что Фоггарти звонил некий Фикко. Либо Фикко, либо один из пострадавших лотерейщиков. Фикко долгое время работал с Тэккером по пивной части, и его только недавно оттуда выставили новые заправилы пивоварен. Джо слышал, что Фикко сколотил небольшую банду и ищет ей применение:
— Они думают, что это кто-нибудь из банка, — продолжал Джо. — Во всяком случае, Иган намекнул на что-то в этом роде. — Но Джо Игану не поверил. Он знал, что если донес Фикко, полиция никогда ему этого не скажет. Им неясно, какие у Фикко связи. Когда-то он был в большой силе, может, остался и сейчас, зачем же им рисковать, восстанавливать его против себя.
— Нет, этого быть не может! — вскрикнул Лео.
Уилок пристально на него посмотрел.
— Откуда вы знаете, что это не кто-нибудь из банка?
— Я в этом убежден. Никто из моих служащих со мной так не поступит.
Джо оживился. Он думал, что донес Фикко, но надеялся, что это не так. Фикко означал кучу неприятностей.
— Даже этот тип, как его? — спросил он. — Ну тот, с которым мне пришлось беседовать?
— Ни он, ни кто другой. Ни один из них не способен подстроить мне такую гадость. Я этому не поверю, хотя бы это было написано черным по белому.
— Скорее всего ты прав. — Джо размышлял, стоит ли рассказывать Лео о Фикко, и решил, что не стоит. Лео сразу голову потеряет. Ни к чему хорошему это не приведет. Но Уилоку он скажет, непременно скажет. Пусть Уилок попарится. — Они все там без ума от брата, — обратился он к Уилоку. — Я в этом сам убедился.
— Его фамилия Бауер, — сказал Уилок.
— Бауер работает у меня больше двух лет, — вскричал Лео. — Я убежден, что он никогда бы не подложил мне такую свинью.
— Евреи жили в Германии тысячу лет.
— А какое это имеет отношение?
— Я не доверяю немцам, — продолжал Уилок. — Это бешеные собаки. Ведут себя как будто ничего, спокойненько, потом вдруг взбесятся и становятся как звери.
— Может быть. Но Бауер ведь не нацист. Он добропорядочный американец, родился здесь. Никогда он так со мной не поступит.
Лео решил действовать с Бауером по-своему. Лучше, чтобы Джо остался в стороне.
Зал суда был набит битком. Его заполняли грустные бедно одетые люди, казавшиеся здесь неприкаянными. У них были озабоченные лица, в зале стоял гул их озабоченного говора, и пахло их потом, заношенной одеждой и каким-то дезинфицирующим средством. Более похожие на мусор, чем на людей, они тревожно жались кучками на скамьях для публики, и в просторном зале словно бы клубились их испарения. Электрические лампочки окрашивали воздух в блекло-желтый цвет, и людской шепот прорывался сквозь него как шипение пара.
Уилок шел первым по проходу к отгороженному месту перед судейским столом. Лео следовал за ним, а Джо замыкал шествие. Кто-то в толпе привлек внимание Джо. Человек этот сидел вполоборота. Затылок и посадка головы показались Джо знакомыми. Он замедлил шаг и стал присматриваться, но человек так и не обернулся, и Джо виден был только его профиль. А профиль был ему незнаком.
Когда Джо добрался до перегородки, Уилок и Лео уже прошли. Он сказал «адвокат», и его пропустили.
За перегородкой толпились адвокаты, служители в форме, полисмены, сыщики с пристегнутыми под отворотами бляхами — все они двигались бесшумно и разговаривали вполголоса, чтобы не мешать слушанию очередного дела — об оскорблении действием. Пострадавший, старик итальянец с седыми усами, давал показания. Рука у него была забинтована и на перевязи. Ответчик, молодой итальянец, опустив глаза, стоял между двумя служителями.
Уилок углубился в разговор с секретарем, сидевшим за отдельным столиком, а Лео нашел себе место у самой перегородки. Он сидел на краю скамейки и, вытянув шею, старался разглядеть судью. Судья Гаррет был небольшого роста. Он сидел сгорбившись, и судейский стол почти скрывал его. Виднелись только его жиденькие седые волосы, розовый лоб и верхний ободок пенсне.
Джо сел рядом с Лео и стал ему доказывать, что на ближайшие дни банк необходимо перевести к нему на квартиру. Он живет один, так что места хватит. Джо решил, что если Фикко действительно начал орудовать против Тэккера, то безопаснее всего запрятать банк в такое место, где его не так-то легко будет разыскать.
— Но я снял уже новое помещение на Эджком авеню, — сказал Лео. Они говорили вполголоса, почти на ухо друг другу.
— Оно пригодится нам после, — сказал Джо. — Мне думается, нам нужно на время немножко стушеваться. Во всяком случае, пока не разберемся, кто нам удружил, и не узнаем, что нам грозит и как с этим бороться.
Лео считал, что чем скорее банк водворится на постоянное место, тем лучше будет для дела, и обдумывал, как бы объяснить Джо, что прятать банк ни к чему. Но сделать это, не рассказав про Бауера, он не мог и поэтому молчал.
— По-моему, так благоразумнее всего, — сказал Джо.
Лео не ответил.
Джо встал и медленно, с деланным равнодушием обвел глазами зал. Ему хотелось получше разглядеть человека, лицо которого показалось ему знакомым. Человек этот смотрел на него в упор. Теперь Джо видел все его лицо. Нет, он ему незнаком. Во всяком случае, он его не помнит. Вероятно, свободный человек в Германии, увидев первого нациста, думал примерно то же самое: что-то как будто знакомое, но нет, он такого не знает, это какой-то чужак в его стране.
— Пойду покурю, — сказал Джо брату.
Уилок тоже куда-то вышел. Пробираясь к выходу, Джо увидел Игана. Тот выходил из соседней комнаты, где дожидались обвиняемые. Иган кивнул, улыбнулся, и Джо подошел к нему.
— Следующее дело наше, — сказал Иган. Он говорил так, как только что говорили между собой Джо и Лео и как на днях говорил с самим Иганом Фоггарти, когда решил оказать ему доверие, — низким, приглушенным голосом, почти на ухо.
Иган видел, как Уилок прошел в канцелярию. Он знал, что Уилок — поверенный Тэккера, и ему хотелось поговорить с ним. Он надеялся поправить свои дела, показав Уилоку свою готовность услужить. Отказаться совсем от обвинения было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59