— Теперь он против смертной казни, — сказала она. — Ромми получил смертный приговор по его доносу, потом Эрно вновь обратился к католической вере, не хочет умирать в смертном грехе и старается предотвратить казнь единственным возможным для него способом.Прозвучало это не очень убедительно, однако Артур увидел в новой версии улучшение по сравнению с прежней, теперь Эрно не выглядел чудовищем. Собственно говоря, сидя у кровати, Артур испытывал к лежавшему большую нежность. Сначала он не мог понять почему, но, пока тянулись минуты с доносившимися из коридора звонками, гудками и голосами медсестер, осознал, что Эрно очень похож на Харви Рейвена в его последние дни. Мысль об отце и мужестве его якобы обыденной жизни настроила Артура на сентиментальный лад.Возвратясь к окружающему, он увидел, что Эрно пристально смотрит на него. Артура попросили надеть бумажную маску, и он снял ее, чтобы Эрно мог его узнать. Разочарование больного было явным.— Надеялся, это... мой племянник, — произнес Эрно. Голос его звучал шелестом, и он едва дышал. Однако слабо улыбнулся при воспоминании о Коллинзе. — Прилетает вечером, — сказал он. — Хороший парень. Все обернулось превосходно. Приходилось трудно. Но теперь прекрасно. Красивые дети.Довольный этой мыслью, Эрно закрыл глаза.Чуть помолчав, Артур спросил, слышал ли Эрно о показаниях Женевьевы. Тот кивнул. Рейвен, неделями ждавший этого разговора, неожиданно растерялся, не представляя, о чем спрашивать теперь.— Черт возьми, — произнес наконец он, — это правда?— Конечно, — прошептал Эрно. — Потому-то я... и обвинил Шланга.— Потому что знали, что он грозился убить Луизу?— Да.Казалось, каждое усилие говорить требовало напряжения всего тела Эрно, но он не отклонялся от темы. Эрно сообщал, что взвалил убийство Луизы на Шланга прежде всего потому, что знал об этой угрозе. Эрно убил Луизу Ремарди по своим мотивам, но Шланг заранее сделал себя козлом отпущения.— Сказал Ларри... вызвать повесткой Женевьеву. — Раздосадованный поведением Старчека, Эрно слегка поводил подбородком из стороны в сторону. — Должен был выяснить десять лет назад.— Вы имеете в виду билеты?— Нет. Билеты — плохо для меня.— Потому что были главой службы безопасности?Эрно кивнул и повертел рукой. Очевидно, история была запутанной, однако Артуру были понятны цели, которые объяснял почти бездыханный человек.— Женевьева.Эрно негромко закашлялся, сглотнул и закрыл глаза, чтобы совладать с поднявшейся откуда-то болью. Когда боль прошла, он как будто утратил нить разговора.— Женевьева, — напомнил Артур.— Не думал, что она знала... о билетах.— Почему?— Не сказала бы мне о Шланге. Плохо для ее подруги.Плохо из-за опасности, что Луизу арестуют за кражу билетов. Подумав, Артур понял, что Эрно был прав. Женевьева не знала о кражах, когда сообщала об угрозе Гэндолфа. Ей стало известно после того, как Луиза упрекнула ее за то, что обратилась к Эрдаи.— Так, — сказал Артур. — И что Ларри должен был выяснить?— Луиза. Шланг. Угроза. — Эрно сплел пальцы. — Остальное...Он снова поводил лицом из стороны в сторону, показывая, что оно не имело бы значения. Если бы Женевьева сказала Ларри об угрозе Ромми, наиболее вероятным выводом было бы, что помешанный Шланг потерпел неудачу в любви. Это вполне могло показаться мотивом.— Господи, Эрно. Что же не сказали мне раньше?— Сложно. — Эрно переждал какой-то спазм. — Плохо для Шланга.Он был прав и в этом. История, начавшаяся с угрозы Шланга убить Луизу, почти не имела бы продолжения. Однако даже принимая эти добрые намерения, Артур чувствовал, что сердце дает перебои, теперь было ясно, как вольно обходился с правдой этот человек.Глаза Эрно были неподвижны от боли или задумчивости. В них болезнь его представала в полной мере — сеть красных прожилок, желтоватые полоски на сетчатке, тусклый взгляд. Ресницы его выпали, веки казались воспаленными.— Я тоже, — неожиданно сказал он.— Что «тоже»? — спросил Артур. — Это было бы плохо и для вас?Эрно прикрыл рукой рот и зашелся в кашле, но, сотрясаясь, кивнул.— Почему? — спросил Артур. — Почему было бы плохо для вас?— Билеты, — сказал Эрно. — Тоже крал их.— Вы? Эрдаи кивнул снова.— Черт возьми, Эрно, зачем это было вам?Эрдаи с отвращением махнул рукой и уставился в потолок.— Глупо, — ответил он. — Нуждался в деньгах. Семейные проблемы. Начал двумя годами раньше.— До Луизы?— Да. Прекратил. Но боялся.— Боялись?— Взяли бы ее, взяли бы меня. — Эрно перевел дыхание. — Потому и пошел в ресторан... Остановить ее... Дрался. Гас подошел с пистолетом.Эрно закрыл глаза. Дальнейшее не требовало повторения.— Значит, никакой любовной связи не было?Эрно слабо улыбнулся.— Господи, — вымолвил Артур. Голос его прозвучал слишком громко, он внезапно пришел в отчаяние. Когда дело оборачивалось плохо, его зачастую, как и теперь, охватывало чувство, что он сам во всем виноват. Ему хотелось вылезти из собственной шкуры, даже содрать ее, если необходимо. — Господи, Эрно. Почему вы не говорили этого?— Пенсия, — ответил он. — Двадцать три года. Теперь для жены. Так лучше. Для всех.Лучше для Ромми, лучше для него — вот что имел в виду Эрно. К тому же, как всякая ложь, она могла скрыть неприятные стороны правды. Артур задумался. Первым его побуждением было вызвать судебного секретаря, кого-то, кто мог записать это. Но он представил себе последствия. Утверждение Мюриэл, что Эрно искажал факты для собственных целей, нашло бы подтверждение. В сущности, он нагло давал ложные показания под присягой перед судьей Харлоу. Поэтому в глазах закона совершенно не заслуживал веры. Притом он был вором, обманывал нанимателя, который доверял ему больше двадцати лет.— Эрно, это все?Эрдаи собрался с силами и решительно кивнул.— А кто тот человек, Фараон? — спросил Артур. — Можно его найти?— Шваль. Мелкий жулик. Исчез много лет назад.— Он как-то причастен к убийству?Эрно издал негромкий харкающий звук — лучшее, что могло бы сойти за смех при мысли о еще одном подозреваемом. Медленно поводил лицом из стороны в сторону, видимо, этот жест он повторял часто. На затылке среди густых волос о подушку была вытерта проплешина.— Я. Один я. — Он потянулся через просвет в перилах кровати и взял Артура за руку горячими от жара пальцами. — Ваш клиент... тут... ни при чем. Совершенно невиновен. — У Эрно последовал тот же недолгий пароксизм, кашель, потом появление и прекращение боли. Однако нить разговора он не утратил. — Совершенно.Эрно повернулся на бок, лицом к Артуру, хотя это потребовало громадных усилий. Глаза его как будто потемнели, возможно, по контрасту с желтым лицом.— Ларри не поверит мне, — прошептал он. — Слишком гордый.— Пожалуй.— Я убил всех.Усилие этого заявления и сопровождающего жеста вымотало его. Он откинулся на спину, не выпустив руки Артура. Потом так неподвижно уставился в потолок, что Артур испугался, не умирает ли Эрно у него на глазах. Правда, какое-то шевеление руки больного все-таки ощущалось.— Думаю об этом, — произнес Эрно. — Постоянно. Все представляю себе. Все. Хотел по-другому. В конце.По ходу разговора Артур чувствовал, что внутри у него образуется какая-то пустота. Мир, который нарисовал Эрно — Луиза на автостоянке, последующая ссора любовников, — сцены, которые Артур представлял так ясно, будто видел в кино, — исчезал. Когда он выйдет из больницы, останется только тот непреложный факт, что Эрно — лжец. И лжет он только ради удовольствия всех одурачить. Последняя версия провалилась? Выдумай другую. Однако в присутствии Эрно Артур не мог сомневаться в нем. Может, то было просто своего рода признанием его мастерства обманщика. Вопреки всему он поверил Эрно так же убежденно, как принимал его за лгуна.Прошла очень долгая минута.— Всегда понимал, — произнес Эрно.— Что понимали?Эрно снова собрался с силами, чтобы повернуться на бок, и Артур потянулся помочь ему. Плечо Эрно представляло собой обтянутую кожей кость.— Себя, — сказал Эрно и скорчил гримасу.— Себя?— Плохой, — сказал он. — Плохая жизнь. Почему?Артур подумал, что это философский или религиозный вопрос, но Эрно выдвинул его как риторический, на который знал ответ.— Всегда знал, — сказал он. — Слишком трудно.— Что?Окаймленные красным, лишенные ресниц глаза Эрно смотрели в одну точку.— Слишком трудно, — сказал он, — быть хорошим. 312 августа 2001 годаРешения суда — Мы выиграли.Томми Мольто с лицом, похожим на ванильный пудинг, схватил Мюриэл за руку, когда та выходила из кабинета Неда Холси. Апелляционный суд вынес решение: заявление Гэндолфа о пересмотре дела отклонить, отсрочку приведения в исполнение смертной казни снять.— Мы выиграли, — повторил Томми.Томми Мольто был странной личностью. Редко видел лес, однако, если требовалось срубить дерево, оказывался именно тем, кто нужен. Десять лет назад, когда судили Шланга, Томми был наставником, а Мюриэл берущей уроки мелкой сошкой. Не огорчался, когда с годами она сравнялась с ним в служебном положении и в конце концов стала первым заместителем прокурора, заняла должность, которой он всегда жаждал. Томми был Томми — упорным, лишенным чувства юмора, всецело преданным жертвам преступлений, полиции, округу и тому факту, что мир становился лучше без людей, для которых он добивался обвинительного приговора. Мюриэл крепко обняла его.— Никогда не сомневался, что так и будет, — сказал Томми. И ушел со смехом, пообещав ей копию принятого решения, как только Кэрол вернется из здания суда.Нед уехал на встречу с сенатором от штата Иллинойс Мэлвойном, и Мюриэл оставила ему записку. В большой приемной, разделявшей ее и Холси кабинеты, Мюриэл просмотрела поступившие сообщения — уже позвонили четыре репортера, — потом вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Сев за большой письменный стол, она закрыла глаза, удивленная громадностью своего облегчения. На такой работе носишься по большим волнам. Было немало удачных случаев, когда она добиралась до берега, испытывая по пути немалый восторг. Но она постоянно помнила, что, если навсегда пойдет ко дну, ее последней мыслью будет: «Дура я, дура, как можно было рисковать всем?» В деле Гэндолфа на карту был поставлен не только исход выборов. Ее могли сбросить со счетов как служащую, карьера которой строилась на ложном основании.Однако этот опыт — взлеты и падения — был полезным. Впервые в жизни перед ней стояла ясная цель: она хотела стать очередным прокурором округа Киндл. Опасность не достигнуть желанной цели позволила ей понять, как много значили для нее и гордость, и влияние, которое пришло бы с этой должностью. Но вместе с тем она была уверена, что, если дело Гэндолфа каким-то образом развалится, если ее суждение окажется публично высмеянным и все на свете преподобные Блайты даже преградят ей путь в кабинет напротив, она не пострадает. Она не верила в такого Бога, который подает с неба сигналы рукой или переставляет фигуры. Но если ей не удастся стать прокурором, может быть, это окажется к лучшему. В последние несколько месяцев она дважды просыпалась с мыслью о факультете богословия. При свете дня эта мысль поначалу казалась смешной, но она начинала задумываться над богословием как над серьезной альтернативой. Возможно, с кафедры проповедника она сможет сделать больше.Постучав, вошла Кэрол Кини, хрупкая блондинка с вечно красным кончиком носа, принесла копию судебного решения. Мюриэл бегло просмотрела ее, главным образом ради Кэрол. Ее никогда особо не заботили тайные мотивы решений, принимаемых апелляционными судами. Юридические конфликты, которые интересовали ее, были ясно выраженными — виновен или невиновен, права личности в столкновении с правами общества, надлежащее пользование властью. Закорючки, из которых складывались слова решения, представлялись ей декоративными.— Хорошая работа, — похвалила Мюриэл. Кэрол составляла проекты этих выигрышных документов, сидела над ними ночами после допроса Женевьевы. Однако обе они понимали, что неудача Кэрол выведать планы Артура, когда он решил допросить Эрно, будет роковой для возможности стать судебным обвинителем. Мюриэл по своей должности сообщала много скверных новостей не только адвокатам и их клиентам, но и служащим прокуратуры. Немногие получали дела и назначения в суд, должности и прибавки к жалованью. Поскольку выгодных должностей было мало, на квадратных футах этого кабинета разыгрывались жестокие бои между соперниками. И Мюриэл с соломоновым спокойствием решала, кто одержал победу. Кэрол, не обладавшая способностями для работы в суде, оказалась побежденной.— Писаки нервничают, — сказала Иоланда, одна из помощниц Мюриэл, заглянувшая, когда Кэрол вышла из кабинета. Помахала еще несколькими телефонными сообщениями от репортеров. Мюриэл позвонила Донтелу Беннетту, пресс-секретарю прокуратуры, который поздравил ее.— Скажи журналистам, я буду принимать их униженные извинения в полдень, — ответила Мюриэл.Тот рассмеялся и спросил, кого она хочет посадить рядом с собой на подиуме. Мюриэл ответила, что по одну сторону Мольто и Кэрол. Гаролд Грир был теперь начальником полиции и тоже заслуживал места по многим причинам.— Старчека? — спросил Донтел.— Непременно, — ответила Мюриэл. — Я сама ему позвоню.Перед тем как положить трубку, Донтел сказал:— Только не торжествуй, девочка. Должностная инструкция журналистов предусматривает скептицизм.— Он более важен, чем реклама, или менее?Мюриэл обзвонила несколько номеров и наконец застала Ларри за письменным столом во втором участке Норт-Энда, где он редко появлялся.— Поздравляю, детектив. Апелляционный суд считает, что ты взял настоящего убийцу.— Иди ты?!Мюриэл зачитала ему большую часть решения. В конце каждой фразы он смеялся как жадный ребенок.— Наступило время встречи с прессой, — сказала она потом. — Сможешь прихорошиться к полудню?— Нужно выяснить, сможет ли мой специалист в области пластических операций принять меня. То есть это означает, что я могу аннулировать свою каблограмму в Интерпол с просьбой сведений о Фаро?— Видимо.Расследование, возобновленное в связи с показаниями Эрно, было окончено. Может быть, еще год-другой оно будет беспокоить Артура или каких-нибудь других адвокатов, ставящих преграды смертной казни. Но работа Ларри была сделана, его дела с ней завершились.Положив трубку, Мюриэл с небывалой ясностью поняла, что никак не хочет отпускать его. * * * Секретарь апелляционного суда в девять утра позвонил Артуру и сообщил, что через час они обнародуют решение по заявлению Гэндолфа. Когда Артур сказал об этом по телефону Памеле, та вызвалась привезти текст решения, чтобы он мог подготовиться к разговору с журналистами. По пути в суд она заглянула к нему в кабинет.— Мы проигрываем, — сказал ей Артур.До встречи с Ромми Гэндолфом Памела Таунз, возможно, стала бы спорить. Теперь решительность исчезла с ее вытянутого лица, и она ответила просто: «Знаю». Через двадцать минут она позвонила Артуру из здания суда. Он услышал уныние в ее голосе, едва она произнесла «алло».— Нам конец, — сказала Памела по сотовому телефону. — Ему в буквальном смысле. Мне и тебе в юридическом. — И зачитала Артуру основную часть решения: — «В связи с подачей заявления о повторном пересмотре дела мистеру Гэндолфу был предоставлен краткий срок для предъявления доказательств своей невиновности, которые не могли быть обнаружены ранее. Хотя назначенный судом адвокат мистера Гэндолфа...» Имеемся в виду мы, — сказала Памела, словно Артур, имевший за плечами тринадцать лет юридической практики, мог этого не знать. — «Хотя назначенный судом адвокат нашел нового важного свидетеля невиновности Гэндолфа, показания Эрно Эрдаи не подтверждаются никакими приемлемыми свидетельствами...» Странно, что они не думают о приемлемых свидетельствах, когда речь идет о деле против Ромми.— Читай дальше, — сказал ей Артур.— "Притом мистер Эрдаи является осужденным преступником, имеющим понятный мотив наказать те правоохранительные органы, которые наказали его, к тому же он признается, что десять лет назад делал заявления, полностью противоречащие его нынешней версии событий. Кроме того, следует отметить, что еще одна свидетельница против мистера Гэндолфа, не обнаруженная обвинением в свое время, Женевьева Каррьере, которая привела весьма уличающее заявление мистера Гэндолфа, указала важное новое свидетельство наличия мотива у мистера Гэндолфа убить одну из жертв. В отличие от нового свидетеля защиты показания миссис Каррьере согласуются с другими запротоколированными показаниями. Нам известно, что один достопочтенный судья федерального районного суда..." Удивляюсь, что «достопочтенный» они не взяли в кавычки, — отвлеклась от чтения Памела, имея в виду неприязнь апелляционных судей к Харлоу.На сей раз, велев ей продолжать, Артур не пытался скрыть раздражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47