Булочник, как обычно, заплатил свои двести тридцать четыре доллара, служащие питейного заведения в следующем доме выдали двести восемьдесят пять и триста четырнадцать долларов сквозь щели в стекле. Первый брал заем на квартиру для своей подружки, второй — на автомобиль. Девушки из отеля тоже выплатили свою дань. Эти деньги он сжимал в руке, как ворох зеленых листьев.
Бампи обогнул угол, и у него вырвалось:
— О черт...
Три парня из группировки «Испанские петухи» стояли, прислонившись к стене склада. Увидев его, они выпрямились. Похоже, что именно его они и ждали. «Петухи» редко осмеливались искать удачи по эту сторону Третьей авеню, потому что это была территория «дьяволов», а «дьяволы» имели соглашение с Цирилло. Дело было в том, что не так давно «дьяволам» самим сильно надавали, и к тому же никого из них сейчас поблизости не было видно. Затем Бампи заметил еще нескольких «испанских петухов», дальше по кварталу. Он повернул назад, намереваясь направиться на более людную Моррис-авеню, но еще три парня отправились следом за ним, и Бампи перестал беспокоиться о деньгах, потому что у него появилась более важная забота — уйти с этого места живым. В двадцать восемь лет и со сломанной когда-то ногой он был слишком стар, чтобы бежать, и слишком болен, чтобы драться. «Боже, — подумал он, — позови мне полицейского!» Но Бог не откликнулся. Бампи оглянулся назад, но, кроме фургона, там не было никого и ничего.
Бампи шагнул к автомобилю, стоящему у тротуара, и стал выкладывать деньги на капот. Ветер трепал доллары, вырывая их из рук. Парни обступили его полукругом и смотрели на его манипуляции с непроницаемыми лицами. И вдруг Бампи почувствовал невероятный приступ гнева. Все, что он старался сделать, — это заработать на кусок хлеба, а эти ублюдки вдвое его моложе заставляют его половину жизни проводить в страхе. Сам он никогда не причинял никому зла, хотя видел много насилия в своей жизни. Но теперь он чувствовал, что мог бы перестрелять их всех. Но у него был только нож, которым он не справился бы даже с одним нападающим.
— Здесь все. Берите.
Бампи совершил тем самым непростительную ошибку — он подтвердил свою беззащитность. Их лидер, с редкими усами под крючковатым носом, сказал:
— Ну-ка, кто-нибудь, прикончите его.
Двое вынули пистолеты с огромными, как трубы, стволами. Они не ограничатся тем, что для своего удовольствия сделают в нем дырку. Им удовольствие доставит только его тело в луже крови. Бампи хотел крикнуть: «Пошли прочь! Оставьте меня!» Но он только тихо повторил:
— Вот деньги.
— Кончайте его!
Бампи закрыл глаза.
— Эй! Что здесь происходит?
Неподалеку взвыл двигатель, и Бампи открыл глаза. Подъехал фургон и остановился совсем близко к машине. Двое из «петухов» сразу отскочили. Он подумал, что это полицейские, но отказался от этой мысли, бегло осмотрев их. Может быть, это были «черные мусульмане» или кто-нибудь еще. Они быстро оглядели улицу; один достал пистолет, второй развернул пластиковый мешок.
— Оружие сюда. Ты первый.
Тринадцатилетний парень с пистолетом, поглядев на направленные на него стволы, нехотя бросил свое оружие в мешок.
— Теперь ты. Не бросай! Клади аккуратно, — пистолеты направились на второго. — Скажи своим людям, чтобы они бросили сюда все оружие. Сначала пистолеты, потом ножи.
— Эй, мужик, какого...
— Что «какого»? О чем ты говоришь «какого»?
Бампи увидел, что ботинок одного из незнакомцев взвился в воздух, и услышал, как хрустнула челюсть парня от удара железной набойкой на ботинке. Тот упал навзничь и больше не двигался. Нападавший вытер кровь с кончика своего ботинка о брюки лежащего главаря «испанских петухов».
— Кто-нибудь еще хочет сказать «какого»?
Незнакомец собрал оставшееся оружие и приказал «петухам» убрать своего предводителя. Затем показал пальцем на Бампи:
— Вы запомнили этого человека? Запомните. Если у него будут проблемы, — любые, — мы приедем и отрежем вам яйца.
Он посмотрел в лицо каждого.
— Поэтому, если вы увидите, что у него какие-нибудь проблемы, вы должны его от них избавить. Понятно? Он — ваш друг. Усекли? О'кей, теперь проваливайте.
Когда «петухи» убрались, незнакомец повернулся к Бампи:
— Теперь несколько изменений относительно вас.
— Да, сэр.
— Вы будете доставлять ваши деньги нам.
— Да, сэр.
* * *
— Мики, у нас проблемы.
«Сумасшедший Мики» взводил курок и нажимал спусковой крючок своего миниатюрного пистолета. Если бы человек, принесший плохие вести, был кем-либо другим, а не Понте, он бы сбросил его с лестницы. Но хотя плохие вести и ширились, как весеннее половодье, он должен был сдерживать себя, разговаривая с Понте. Сколько Мики помнил себя, этот человек был ближайшим советником отца и всегда помогал ему выходить из затруднительных положений.
— Похоже, никто не осмеливается сообщить мне это и потому послали вас.
Понте, темноволосый красивый человек пятидесяти лет, улыбнулся. Он не старался смягчить правду. Будь это иначе, Мики не стал бы ему доверять.
— Вы правы. Они боятся.
Мики подумал: странно, что, как только дела с наркотиками пошли так замечательно, все остальное начало рушиться на глазах. Сначала они лишились людей и всей клиентуры в Бруклине, — все это отошло к Риззоло. Потом Риззоло усилили свои позиции в Бронксе. Другие семейства обвиняли в нападениях на них только Цирилло. Вито Империал избегал говорить с ним по телефону, а Боно и Конфорти объявили, что Цирилло — нежелательные гости на их улицах.
— Что еще? — спросил он Понте.
— Они напали на клуб «Челси». Ограбили всех посетителей.
— Кто?
— Похоже, независимые «джентльмены удачи».
— Найди кто — и прикончи их.
— Это не проблема: кое-кто узнал нападавших. Утверждают, что это были люди Томми Лучиа. В клубе «Челси» собрались тогда наши лучшие клиенты.
— Другими словами, приказ отдали Риззоло.
Мики снова принялся взводить курок и нажимать на спусковой крючок. Понте поглядел на него с тревогой, но, похоже, Мики не пробовал сегодня кокаин. Наконец Мики сказал:
— Время нанести ответный удар.
— Я бы не спешил, Мики.
— Я не спешу. Я думаю об этом вот уже несколько недель.
— Томми — это только вонючая гиена посередине.
— Да, — сказал Мики. — Между Френком и Эдди Риззоло.
— Мы не можем вести войну с ними, имея в тылу Комиссию, — выразил сомнение консиглиер Понте.
— Война будет короткой, — мрачно пообещал Мики.
— А что, если это не Риззоло?
— Тогда кто?
— Не знаю пока.
— Вот что мы знаем: в День памяти кто-то подставил Ветере, Ветере заложил Николаса, и мне пришлось все взять в свои руки. Все думали, что я не способен справиться с делами, но к концу лета я наладил поставку наркотиков. Пока я был этим занят, три парня пришли в «Кафе ди Катани» и пристрелили нашего босса в Бруклине, и скоро мы потеряли большую часть своей клиентуры. На День труда на нас напали в Бронксе. На Пасху Томми Лучиа перешел к братьям Риззоло. Если мы не сделаем что-нибудь с ними, к Рождеству станем покойниками.
* * *
— Предупреди Хелен и ее людей, — приказал Таггарт Регги, выслушав информацию, полученную от своих людей в лагере Цирилло. — За ней надо следовать, даже когда она идет в ванную.
— Во-первых, вряд ли они нападут на женщину, тем более что они даже не подозревают, что именно она является руководителем. Во-вторых, Риззоло защищают свои владения еще с тех пор, когда твой отец учился ходить.
— Я не хочу рисковать. И не хочу, чтобы она подвергалась опасности.
7
Гараж автобусной компании «Голубая линия» был старым зданием постройки 1893 года, первоначально предназначенным для трамваев. Это было длинное здание, занимающее целый район Лонг-Айленд-Сити на три квартала в одну сторону и на три в другую.
Хелен Риззоло любила запах бензина. Этот запах будил в ней память о редких визитах сюда в детстве и об отце — в белой рубашке с закатанными рукавами и спущенным галстуком. Однажды, к страшной зависти братьев, отец доверил ей руль, когда она сидела у него на коленях. Это было одно из мест, где она была счастлива в детстве, и каждый раз, приезжая сюда составлять платежную ведомость, она входила в старую деревянную дверь, а не в дверь центрального входа.
Офис был разделен на несколько комнат деревянными стенами, которые почти не смягчали шума. Нормально говорить она могла, только когда механики отправлялись на ленч или прерывались на кофе. Потолок здесь был гораздо ниже, чем в гараже, а окна выходили во двор, где грудами лежали старые детали. Время от времени здесь появлялись Эдди и Френк, поскольку именно руководство автобусной компанией служило им прикрытием: Эдди был президентом, Френк — вице-президентом, а она — финансовым директором.
Она поцеловала их обоих, села за свой стол и принялась раскупоривать пачку чая. Эдди, посмотрев на кучу бумаг на полках, закрыл голову руками.
— Почему, черт возьми, отец начал свой автобусный бизнес именно на Лонг-Айленде?
— А что тебе здесь не нравится?
— Мы не имеем права курсировать между штатами. Автобусная компания из Вестчестера заезжает в штат Коннектикут всего на два дюйма и заявляет, что занимается перевозкой между штатами. И плюет на все законы, которые городские власти пекут как блины. Нельзя использовать эти улицы, нельзя те, нельзя шуметь, нельзя держать двигатель на холостом ходу.
Произнося эту тираду, Эдди писал записку. Хоть они и стали пользоваться другой телефонной линией после предупреждения Таггарта, никто не мог гарантировать, что им известно обо всех подслушивающих устройствах. Он писал: «Еще три заемщика Цирилло перешли к нам. Мы контролируем уже весь Бруклин».
Хелен улыбнулась, и Эдди усмехнулся в ответ.
Благодаря Таггарту ее авторитет в глазах Эдди и Френка солидно возрос.
— Почему бы нам не ездить через Джерси? — спросила она вслух, выводя на бумаге: «А как Мики это воспримет?»
Эдди показал этот листок Френку, затем поднес спичку к бумаге, и та вспыхнула.
Хелен посмотрела на Френка. Он пожал плечами, и она подумала, что ее успехи имеют еще одну сторону. Признав ее первенство, братья чувствуют свою неполноценность. Нельзя допускать, чтобы они считали, что их самолюбие уязвлено. Тогда они могут выкинуть какую-нибудь глупость.
Она повернулась к дисплею, но мысли ее были заняты Таггартом и его планами. Все претворялось в жизнь слишком хорошо. Раздираемая Комиссией с одной стороны и деятельностью Риззоло с другой, некогда могущественная семья Цирилло, казалось, была парализована.
Зазвонил телефон. Эдди поднял трубку, послушал мгновение и осторожно посмотрел на Хелен. Она сделала вид, что не заметила, как он кивнул Френку. Эдди сказал в телефонную трубку:
— Я буду здесь.
— Кто это?
— Да так, никто.
— Вы, парни, опять что-то затеваете?
— Тише! Хелен! Что, если...
— Из-за этого я и хочу вас остановить. Я сказала — никаких наркотиков!
Эдди схватил лист бумаги и написал: «Заткнись! Это — только маленькое дело с кокаином на стороне. Парень говорил нам об этом уже давно».
— Я не верю вам, — сказала она, думая, как они могут подвергать все дело риску из-за глупой сделки на стороне. Но она ругала себя: не надо было управлять ими такой железной рукой. Похоже, это именно проявления самоутверждения. Черт побери! А они ей нужны.
Эдди написал: «Мы хотим только встретиться», свернул лист и бросил ей на стол. Френк старался не встречаться с ней взглядом. Вне себя она принялась бить по клавишам, как будто это была печатная машинка.
Прошло двадцать минут, и телефон зазвонил снова. Эдди схватил трубку. Вдруг его глаза стали круглыми, и он показал Френку, чтобы тот поднял трубку тоже. Хелен тоже взялась за телефон. Тот, кто говорил по телефону, повторил:
— Ты узнаешь меня?
Это был «сумасшедший Мики» Цирилло.
— Да, я узнал. Что случилось?
— Я только хотел сказать, что это устроил я.
— Что?
— Это.
Хелен взглянула на Френка. Тот, как пантера, бросился к ящику, где хранились официально зарегистрированные охотничьи ружья.
И вдруг стена, как ей показалось, стала невероятно большой в высоту, а потом упала на нее. Раздался взрыв.
Когда она пришла в себя, то обнаружила, что лежит на полу. Вокруг были обломки стены. Большую часть бревен задержал ее письменный стол. Компьютер лежал рядом. Где-то кричали механики. По ее лицу бежала какая-то жидкость. Она тронула ее рукой и поняла, что это кровь.
— Френк! Эдди!
— Оставайся на месте, крошка. С тобой все о'кей?
— Френк!
— Да. Со мной все нормально. Не двигайся, сестренка, они могут начать стрелять.
Она услышала крик Эдди:
— Здесь огонь!
Хелен увидела, как языки пламени лижут бревна. Она нашла телефонный провод на полу, притянула к себе телефон и набрала номер 911. Когда ей ответили, она сказал:
— Пожар и взрыв. Гараж компании «Голубая линия». И «скорую помощь».
Она высвободила ноги, а затем выбралась из своего укрытия между стеной и письменным столом. Было странно видеть в офисе яркий дневной свет, льющийся из разбитых окон. Этот конец гаража медленно наполнялся дымом. Она хотела встать, но обнаружила, что не может. Френк понял это, на его лице отразился ужас.
— У тебя течет кровь.
Она тронула голову рукой:
— Со мной все в порядке.
Подошел Эдди с ружьем в руке:
— Они уже убрались.
Френк закричал:
— Я сейчас возьму автобус и пробью в стене дыру, чтобы вывести остальные!
— Нет, — сказала Хелен. — Помоги людям выбраться! Брось автобусы!
Глаза Френка стали круглыми.
— Но я могу спасти их!
— Все застраховано.
Френк помог ей выбраться наружу. Хелен увидела, как с завыванием сирены подъехала пожарная машина и как вода полилась на пламя. Френк донес ее до машины «скорой помощи», и врач определил глубокую рану у нее на голове. Хелен села перед машиной «скорой помощи» и стала молча смотреть на то, как пламя поглощает стену гаража и потолок. Подъехавшая полиция принялась донимать расспросами Эдди и Френка. Те пожимали плечами.
— О'кей, ложитесь на носилки, — сказал врач. — Мы хотим отвезти вас в больницу.
— Не надо. Со мной все в порядке.
— У вас может быть сотрясение мозга.
Она пыталась спорить, но у нее дрожали руки, и только усилием воли она сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.
Ее доставили в больницу, и там, в кровати, она услышала крик Таггарта:
— Возьмите специалиста!
— Я уже нанял двоих.
— Не какое-нибудь дерьмо, я хочу лучших.
— Они лучшие, господин Таггарт!
Она открыла глаза. На нее смотрел доктор. Он сказал:
— Даже легкое сотрясение мозга гораздо хуже, чем отсутствие такового... Вы слышите меня? Следите за моим пальцем, пожалуйста.
Он поднял палец, затем поднес его к ее подбородку.
— Хорошо. Вас не тошнит?
— Нет.
— Хорошо. Теперь — в этом направлении. — Он повел свой палец налево, потом направо. Она увидела людей — санитарку и группу с телевидения. Рядом с ними стоял стол, на нем — ваза с огромным букетом роз. В дверном проеме показался Таггарт. Как только доктор отошел, Таггарт взял ее за руку и опустился на колени; его лицо оказалось на расстоянии всего нескольких дюймов.
— С тобой все в порядке? — тихо спросил он.
— Мистер Таггарт, — произнес доктор, — если бы я мог закончить свою работу...
— С ней все в порядке? — Он держал ее руку в своей бережно, как котенка.
— Не могу ничего обещать. По крайней мере, внутренних кровотечений нет.
Хелен чуть приподняла голову и прошептала:
— Что ты здесь делаешь?
— Я ехал на работу и услышал по радио.
— Ты испытываешь судьбу.
— Не думай об этом. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Где мои братья?
— Отвечают на вопросы полиции.
— А мать?
— Они не хотят говорить с ней, пока не узнают, как ты себя чувствуешь. Ее привезти?
Ей все еще хотелось плакать.
— Я хочу увидеть мать.
Таггарт дал знак кому-то, кого она не могла видеть, затем повернулся к ней и прошептал:
— Мне действительно очень жаль. Я просил Регги приглядывать за тобой.
— Мы сами о себе позаботимся. Неужели вот это — то, для чего ты нас использовал?
— Я думал, что сражение ограничится только улицами.
— Ты ошибся, и теперь нас взорвали.
Ее голова ужасно болела, было трудно говорить, все плыло перед глазами. Таггарт потянулся к ней, но его взял за плечо доктор.
— Чему ты удивился? — прошептала она. — «Сумасшедший Мики» знает, что не он взрывал Джо Рейна и не он стрелял в Конфорти. Он также знает, что не подставлял Комиссии Вито Империала. И не нападал на своих людей. Что бы ты сделал, будь ты на его месте?
Таггарт выпрямился, его лицо было бледным.
— Мне очень жаль, — повторил он. — Я займусь этим. Ты можешь об этом больше не думать.
— Не вступай в борьбу с Мики, — сказала она. — Это — наша работа.
— Я буду держать тебя в курсе дела.
Крис крепко сжал ее руку, и она подумала, что он хочет коснуться ее губ. Хелен попыталась приподняться, но вместо того чтобы поцеловать ее, Крис откинулся назад, отпустил ее руку и вышел из палаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Бампи обогнул угол, и у него вырвалось:
— О черт...
Три парня из группировки «Испанские петухи» стояли, прислонившись к стене склада. Увидев его, они выпрямились. Похоже, что именно его они и ждали. «Петухи» редко осмеливались искать удачи по эту сторону Третьей авеню, потому что это была территория «дьяволов», а «дьяволы» имели соглашение с Цирилло. Дело было в том, что не так давно «дьяволам» самим сильно надавали, и к тому же никого из них сейчас поблизости не было видно. Затем Бампи заметил еще нескольких «испанских петухов», дальше по кварталу. Он повернул назад, намереваясь направиться на более людную Моррис-авеню, но еще три парня отправились следом за ним, и Бампи перестал беспокоиться о деньгах, потому что у него появилась более важная забота — уйти с этого места живым. В двадцать восемь лет и со сломанной когда-то ногой он был слишком стар, чтобы бежать, и слишком болен, чтобы драться. «Боже, — подумал он, — позови мне полицейского!» Но Бог не откликнулся. Бампи оглянулся назад, но, кроме фургона, там не было никого и ничего.
Бампи шагнул к автомобилю, стоящему у тротуара, и стал выкладывать деньги на капот. Ветер трепал доллары, вырывая их из рук. Парни обступили его полукругом и смотрели на его манипуляции с непроницаемыми лицами. И вдруг Бампи почувствовал невероятный приступ гнева. Все, что он старался сделать, — это заработать на кусок хлеба, а эти ублюдки вдвое его моложе заставляют его половину жизни проводить в страхе. Сам он никогда не причинял никому зла, хотя видел много насилия в своей жизни. Но теперь он чувствовал, что мог бы перестрелять их всех. Но у него был только нож, которым он не справился бы даже с одним нападающим.
— Здесь все. Берите.
Бампи совершил тем самым непростительную ошибку — он подтвердил свою беззащитность. Их лидер, с редкими усами под крючковатым носом, сказал:
— Ну-ка, кто-нибудь, прикончите его.
Двое вынули пистолеты с огромными, как трубы, стволами. Они не ограничатся тем, что для своего удовольствия сделают в нем дырку. Им удовольствие доставит только его тело в луже крови. Бампи хотел крикнуть: «Пошли прочь! Оставьте меня!» Но он только тихо повторил:
— Вот деньги.
— Кончайте его!
Бампи закрыл глаза.
— Эй! Что здесь происходит?
Неподалеку взвыл двигатель, и Бампи открыл глаза. Подъехал фургон и остановился совсем близко к машине. Двое из «петухов» сразу отскочили. Он подумал, что это полицейские, но отказался от этой мысли, бегло осмотрев их. Может быть, это были «черные мусульмане» или кто-нибудь еще. Они быстро оглядели улицу; один достал пистолет, второй развернул пластиковый мешок.
— Оружие сюда. Ты первый.
Тринадцатилетний парень с пистолетом, поглядев на направленные на него стволы, нехотя бросил свое оружие в мешок.
— Теперь ты. Не бросай! Клади аккуратно, — пистолеты направились на второго. — Скажи своим людям, чтобы они бросили сюда все оружие. Сначала пистолеты, потом ножи.
— Эй, мужик, какого...
— Что «какого»? О чем ты говоришь «какого»?
Бампи увидел, что ботинок одного из незнакомцев взвился в воздух, и услышал, как хрустнула челюсть парня от удара железной набойкой на ботинке. Тот упал навзничь и больше не двигался. Нападавший вытер кровь с кончика своего ботинка о брюки лежащего главаря «испанских петухов».
— Кто-нибудь еще хочет сказать «какого»?
Незнакомец собрал оставшееся оружие и приказал «петухам» убрать своего предводителя. Затем показал пальцем на Бампи:
— Вы запомнили этого человека? Запомните. Если у него будут проблемы, — любые, — мы приедем и отрежем вам яйца.
Он посмотрел в лицо каждого.
— Поэтому, если вы увидите, что у него какие-нибудь проблемы, вы должны его от них избавить. Понятно? Он — ваш друг. Усекли? О'кей, теперь проваливайте.
Когда «петухи» убрались, незнакомец повернулся к Бампи:
— Теперь несколько изменений относительно вас.
— Да, сэр.
— Вы будете доставлять ваши деньги нам.
— Да, сэр.
* * *
— Мики, у нас проблемы.
«Сумасшедший Мики» взводил курок и нажимал спусковой крючок своего миниатюрного пистолета. Если бы человек, принесший плохие вести, был кем-либо другим, а не Понте, он бы сбросил его с лестницы. Но хотя плохие вести и ширились, как весеннее половодье, он должен был сдерживать себя, разговаривая с Понте. Сколько Мики помнил себя, этот человек был ближайшим советником отца и всегда помогал ему выходить из затруднительных положений.
— Похоже, никто не осмеливается сообщить мне это и потому послали вас.
Понте, темноволосый красивый человек пятидесяти лет, улыбнулся. Он не старался смягчить правду. Будь это иначе, Мики не стал бы ему доверять.
— Вы правы. Они боятся.
Мики подумал: странно, что, как только дела с наркотиками пошли так замечательно, все остальное начало рушиться на глазах. Сначала они лишились людей и всей клиентуры в Бруклине, — все это отошло к Риззоло. Потом Риззоло усилили свои позиции в Бронксе. Другие семейства обвиняли в нападениях на них только Цирилло. Вито Империал избегал говорить с ним по телефону, а Боно и Конфорти объявили, что Цирилло — нежелательные гости на их улицах.
— Что еще? — спросил он Понте.
— Они напали на клуб «Челси». Ограбили всех посетителей.
— Кто?
— Похоже, независимые «джентльмены удачи».
— Найди кто — и прикончи их.
— Это не проблема: кое-кто узнал нападавших. Утверждают, что это были люди Томми Лучиа. В клубе «Челси» собрались тогда наши лучшие клиенты.
— Другими словами, приказ отдали Риззоло.
Мики снова принялся взводить курок и нажимать на спусковой крючок. Понте поглядел на него с тревогой, но, похоже, Мики не пробовал сегодня кокаин. Наконец Мики сказал:
— Время нанести ответный удар.
— Я бы не спешил, Мики.
— Я не спешу. Я думаю об этом вот уже несколько недель.
— Томми — это только вонючая гиена посередине.
— Да, — сказал Мики. — Между Френком и Эдди Риззоло.
— Мы не можем вести войну с ними, имея в тылу Комиссию, — выразил сомнение консиглиер Понте.
— Война будет короткой, — мрачно пообещал Мики.
— А что, если это не Риззоло?
— Тогда кто?
— Не знаю пока.
— Вот что мы знаем: в День памяти кто-то подставил Ветере, Ветере заложил Николаса, и мне пришлось все взять в свои руки. Все думали, что я не способен справиться с делами, но к концу лета я наладил поставку наркотиков. Пока я был этим занят, три парня пришли в «Кафе ди Катани» и пристрелили нашего босса в Бруклине, и скоро мы потеряли большую часть своей клиентуры. На День труда на нас напали в Бронксе. На Пасху Томми Лучиа перешел к братьям Риззоло. Если мы не сделаем что-нибудь с ними, к Рождеству станем покойниками.
* * *
— Предупреди Хелен и ее людей, — приказал Таггарт Регги, выслушав информацию, полученную от своих людей в лагере Цирилло. — За ней надо следовать, даже когда она идет в ванную.
— Во-первых, вряд ли они нападут на женщину, тем более что они даже не подозревают, что именно она является руководителем. Во-вторых, Риззоло защищают свои владения еще с тех пор, когда твой отец учился ходить.
— Я не хочу рисковать. И не хочу, чтобы она подвергалась опасности.
7
Гараж автобусной компании «Голубая линия» был старым зданием постройки 1893 года, первоначально предназначенным для трамваев. Это было длинное здание, занимающее целый район Лонг-Айленд-Сити на три квартала в одну сторону и на три в другую.
Хелен Риззоло любила запах бензина. Этот запах будил в ней память о редких визитах сюда в детстве и об отце — в белой рубашке с закатанными рукавами и спущенным галстуком. Однажды, к страшной зависти братьев, отец доверил ей руль, когда она сидела у него на коленях. Это было одно из мест, где она была счастлива в детстве, и каждый раз, приезжая сюда составлять платежную ведомость, она входила в старую деревянную дверь, а не в дверь центрального входа.
Офис был разделен на несколько комнат деревянными стенами, которые почти не смягчали шума. Нормально говорить она могла, только когда механики отправлялись на ленч или прерывались на кофе. Потолок здесь был гораздо ниже, чем в гараже, а окна выходили во двор, где грудами лежали старые детали. Время от времени здесь появлялись Эдди и Френк, поскольку именно руководство автобусной компанией служило им прикрытием: Эдди был президентом, Френк — вице-президентом, а она — финансовым директором.
Она поцеловала их обоих, села за свой стол и принялась раскупоривать пачку чая. Эдди, посмотрев на кучу бумаг на полках, закрыл голову руками.
— Почему, черт возьми, отец начал свой автобусный бизнес именно на Лонг-Айленде?
— А что тебе здесь не нравится?
— Мы не имеем права курсировать между штатами. Автобусная компания из Вестчестера заезжает в штат Коннектикут всего на два дюйма и заявляет, что занимается перевозкой между штатами. И плюет на все законы, которые городские власти пекут как блины. Нельзя использовать эти улицы, нельзя те, нельзя шуметь, нельзя держать двигатель на холостом ходу.
Произнося эту тираду, Эдди писал записку. Хоть они и стали пользоваться другой телефонной линией после предупреждения Таггарта, никто не мог гарантировать, что им известно обо всех подслушивающих устройствах. Он писал: «Еще три заемщика Цирилло перешли к нам. Мы контролируем уже весь Бруклин».
Хелен улыбнулась, и Эдди усмехнулся в ответ.
Благодаря Таггарту ее авторитет в глазах Эдди и Френка солидно возрос.
— Почему бы нам не ездить через Джерси? — спросила она вслух, выводя на бумаге: «А как Мики это воспримет?»
Эдди показал этот листок Френку, затем поднес спичку к бумаге, и та вспыхнула.
Хелен посмотрела на Френка. Он пожал плечами, и она подумала, что ее успехи имеют еще одну сторону. Признав ее первенство, братья чувствуют свою неполноценность. Нельзя допускать, чтобы они считали, что их самолюбие уязвлено. Тогда они могут выкинуть какую-нибудь глупость.
Она повернулась к дисплею, но мысли ее были заняты Таггартом и его планами. Все претворялось в жизнь слишком хорошо. Раздираемая Комиссией с одной стороны и деятельностью Риззоло с другой, некогда могущественная семья Цирилло, казалось, была парализована.
Зазвонил телефон. Эдди поднял трубку, послушал мгновение и осторожно посмотрел на Хелен. Она сделала вид, что не заметила, как он кивнул Френку. Эдди сказал в телефонную трубку:
— Я буду здесь.
— Кто это?
— Да так, никто.
— Вы, парни, опять что-то затеваете?
— Тише! Хелен! Что, если...
— Из-за этого я и хочу вас остановить. Я сказала — никаких наркотиков!
Эдди схватил лист бумаги и написал: «Заткнись! Это — только маленькое дело с кокаином на стороне. Парень говорил нам об этом уже давно».
— Я не верю вам, — сказала она, думая, как они могут подвергать все дело риску из-за глупой сделки на стороне. Но она ругала себя: не надо было управлять ими такой железной рукой. Похоже, это именно проявления самоутверждения. Черт побери! А они ей нужны.
Эдди написал: «Мы хотим только встретиться», свернул лист и бросил ей на стол. Френк старался не встречаться с ней взглядом. Вне себя она принялась бить по клавишам, как будто это была печатная машинка.
Прошло двадцать минут, и телефон зазвонил снова. Эдди схватил трубку. Вдруг его глаза стали круглыми, и он показал Френку, чтобы тот поднял трубку тоже. Хелен тоже взялась за телефон. Тот, кто говорил по телефону, повторил:
— Ты узнаешь меня?
Это был «сумасшедший Мики» Цирилло.
— Да, я узнал. Что случилось?
— Я только хотел сказать, что это устроил я.
— Что?
— Это.
Хелен взглянула на Френка. Тот, как пантера, бросился к ящику, где хранились официально зарегистрированные охотничьи ружья.
И вдруг стена, как ей показалось, стала невероятно большой в высоту, а потом упала на нее. Раздался взрыв.
Когда она пришла в себя, то обнаружила, что лежит на полу. Вокруг были обломки стены. Большую часть бревен задержал ее письменный стол. Компьютер лежал рядом. Где-то кричали механики. По ее лицу бежала какая-то жидкость. Она тронула ее рукой и поняла, что это кровь.
— Френк! Эдди!
— Оставайся на месте, крошка. С тобой все о'кей?
— Френк!
— Да. Со мной все нормально. Не двигайся, сестренка, они могут начать стрелять.
Она услышала крик Эдди:
— Здесь огонь!
Хелен увидела, как языки пламени лижут бревна. Она нашла телефонный провод на полу, притянула к себе телефон и набрала номер 911. Когда ей ответили, она сказал:
— Пожар и взрыв. Гараж компании «Голубая линия». И «скорую помощь».
Она высвободила ноги, а затем выбралась из своего укрытия между стеной и письменным столом. Было странно видеть в офисе яркий дневной свет, льющийся из разбитых окон. Этот конец гаража медленно наполнялся дымом. Она хотела встать, но обнаружила, что не может. Френк понял это, на его лице отразился ужас.
— У тебя течет кровь.
Она тронула голову рукой:
— Со мной все в порядке.
Подошел Эдди с ружьем в руке:
— Они уже убрались.
Френк закричал:
— Я сейчас возьму автобус и пробью в стене дыру, чтобы вывести остальные!
— Нет, — сказала Хелен. — Помоги людям выбраться! Брось автобусы!
Глаза Френка стали круглыми.
— Но я могу спасти их!
— Все застраховано.
Френк помог ей выбраться наружу. Хелен увидела, как с завыванием сирены подъехала пожарная машина и как вода полилась на пламя. Френк донес ее до машины «скорой помощи», и врач определил глубокую рану у нее на голове. Хелен села перед машиной «скорой помощи» и стала молча смотреть на то, как пламя поглощает стену гаража и потолок. Подъехавшая полиция принялась донимать расспросами Эдди и Френка. Те пожимали плечами.
— О'кей, ложитесь на носилки, — сказал врач. — Мы хотим отвезти вас в больницу.
— Не надо. Со мной все в порядке.
— У вас может быть сотрясение мозга.
Она пыталась спорить, но у нее дрожали руки, и только усилием воли она сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.
Ее доставили в больницу, и там, в кровати, она услышала крик Таггарта:
— Возьмите специалиста!
— Я уже нанял двоих.
— Не какое-нибудь дерьмо, я хочу лучших.
— Они лучшие, господин Таггарт!
Она открыла глаза. На нее смотрел доктор. Он сказал:
— Даже легкое сотрясение мозга гораздо хуже, чем отсутствие такового... Вы слышите меня? Следите за моим пальцем, пожалуйста.
Он поднял палец, затем поднес его к ее подбородку.
— Хорошо. Вас не тошнит?
— Нет.
— Хорошо. Теперь — в этом направлении. — Он повел свой палец налево, потом направо. Она увидела людей — санитарку и группу с телевидения. Рядом с ними стоял стол, на нем — ваза с огромным букетом роз. В дверном проеме показался Таггарт. Как только доктор отошел, Таггарт взял ее за руку и опустился на колени; его лицо оказалось на расстоянии всего нескольких дюймов.
— С тобой все в порядке? — тихо спросил он.
— Мистер Таггарт, — произнес доктор, — если бы я мог закончить свою работу...
— С ней все в порядке? — Он держал ее руку в своей бережно, как котенка.
— Не могу ничего обещать. По крайней мере, внутренних кровотечений нет.
Хелен чуть приподняла голову и прошептала:
— Что ты здесь делаешь?
— Я ехал на работу и услышал по радио.
— Ты испытываешь судьбу.
— Не думай об этом. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Где мои братья?
— Отвечают на вопросы полиции.
— А мать?
— Они не хотят говорить с ней, пока не узнают, как ты себя чувствуешь. Ее привезти?
Ей все еще хотелось плакать.
— Я хочу увидеть мать.
Таггарт дал знак кому-то, кого она не могла видеть, затем повернулся к ней и прошептал:
— Мне действительно очень жаль. Я просил Регги приглядывать за тобой.
— Мы сами о себе позаботимся. Неужели вот это — то, для чего ты нас использовал?
— Я думал, что сражение ограничится только улицами.
— Ты ошибся, и теперь нас взорвали.
Ее голова ужасно болела, было трудно говорить, все плыло перед глазами. Таггарт потянулся к ней, но его взял за плечо доктор.
— Чему ты удивился? — прошептала она. — «Сумасшедший Мики» знает, что не он взрывал Джо Рейна и не он стрелял в Конфорти. Он также знает, что не подставлял Комиссии Вито Империала. И не нападал на своих людей. Что бы ты сделал, будь ты на его месте?
Таггарт выпрямился, его лицо было бледным.
— Мне очень жаль, — повторил он. — Я займусь этим. Ты можешь об этом больше не думать.
— Не вступай в борьбу с Мики, — сказала она. — Это — наша работа.
— Я буду держать тебя в курсе дела.
Крис крепко сжал ее руку, и она подумала, что он хочет коснуться ее губ. Хелен попыталась приподняться, но вместо того чтобы поцеловать ее, Крис откинулся назад, отпустил ее руку и вышел из палаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37