"В автостопе," думаю я, чтоб упрочить себе душу, "бывает хорошая Карма и плохая Карма, хорошая компенсирует плохую, где-то дальше по этой дороге" (я смотрю и вот они, концы ее в мареве, безнадежное безымянное наше ничто) "есть парень который возьмет тебя до самого Сиэттла чтобы ты сегодня же вечером получил свои газеты и вино, будь добрым и жди" -
А останавливается светловолосый пацан с язвой который поэтому не может играть в футбольной команде старшеклассников Седро-Вулли, но был восходящей звездой (я думаю так, он наверняка был самым лучшим), но ему позволили бороться в команде по борьбе, у него крупные ноги и руки, в 17, я тоже был борцом (Чемпион Черная Маска в квартале) поэтому мы разговариваем о борьбе -"Это классическая борьба где становишься на четвереньки, а парень у тебя со спины, и погнали?"
"Правильно, никакой туфты как в телике -- все по-настоящему."
"А как очки считают?"
Его долгий обстоятельный ответ довозит меня до самого Маунт-Вернона но мне вдруг становится его жалко, что я не смогу остаться побороться с ним, и даже мячик попинать, он в самом деле одинокий американский пацан, как и та девчонка, ищет ничем не усложненной дружбы, чистоты ангелов, я содрогаюсь от мысли о клаках и кликах в старших классах раздирающих его на части к тому же его родители и предостережения врача и ему достается только пирожок среди ночи, никакой луны -- Мы жмем друг другу руки, вылезаю, и вот он я в 4 пополудни жаркое солнце и машины возвращаются домой с работы равномерным потоком, на углу, перед бензоколонкой, все так озабочены тем чтобы свернуть за угол что им некогда рассматривать меня поэтому я там зависаю почти на целый час.
Смешно, жутко, человек сидит в кадиллаке на обочине и кого-то ждет, сперва когда он трогается я сигналю ему, он глупо ухмыляется и разворачивается и останавливается на той стороне дороги, затем снова заводится и снова разворачивается и опять проезжает мимо меня (на этот раз я глух и нем) и опять останавливается, раздраженное нервное лицо, О Америка что сделала ты со своими детьми машина! Однако магазины полны лучшей в мире еды, вкуснейших добряков, нового урожая персиков, дынь, всех сливочных плодов Скагита богатого личинками и влажной землей -- Потом подъезжает МГ и Боже мой там же Рыжий Коан за рулем, с девчонкой, он говорил что это лето проведет в Вашингтоне, он яростно разворачивается на подъездной дорожке к гаражу а я ору "Эй Рыжий!" и уже пока ору вижу что это не Рыжий и елки-палки вот скалится с видом я-вас-не-знаю, даже не ухмылка, оскал, оскаливается за своими рычагами и баранкой, вжик, разворачивается и с ревом прочь перднув выхлопом мне в лицо, вот так Рыжий Коан -- и даже так я не уверен что это был на самом деле не он, изменившийся и обезумевший -- причем обезумевший на меня -
Мрак.
Мрук.
Пустота.
Но вот подъезжает 90- или 80-летний старец устарец патриархический ариец с седыми волосами сидящий низко и старчески за высоким рулем, останавливается ради меня, я подбегаю, распахиваю дверцу, он подмигивает. "Забирайся, молодец -- я могу тебя чуть-чуть подвезти по дороге."
"Далеко?"
"О -- несколько миль."
Опять будет совсем как в Канзасе (1952) когда меня тоже подвезли несколько миль по дороге а кончилось тем что я оказался на закате на открытых равнинах все пролетают мимо на 80 в сторону Денвера и больше ничего -- Но я пожимаю плечами, "Карма-карма", и лезу в машину -
Он немного разговаривает со мной, совсем чуть-чуть, я вижу что он по-настоящему стар, смешной к тому же -- Он шкандыбает на своей развалюхе по дороге, всех обгоняет, выбирается на прямой участок шоссе и запуливает 80 миль в час через фермерские поля -- "Боже милостивый, а если у него сердце схватит!" -- "А вы медлить вообще не любите, правда ведь?" спрашиваю я, не отрывая взгляда от него и от руля -
"Не-а, сэр."
И разгоняется еще быстрее...
Теперь меня переправляет в старую Буддаландию Жарсафо через реку Не-Рек сумасшедший старый Святой Бодхисаттва -- и он либо доставит меня туда быстро либо не доставит вообще -- Вот твоя Карма, спелая как персик.
Я держусь -- В конце концов он не пьян, как тот жирный тип в Джорджии (1955) который делал 80 по обочинам и все время смотрел на меня а не на дорогу и от него несло самогоном, от него я удрал раньше чем собирался и сел на автобус до Бирмингема так меня перетрясло -
Нет, этот Паник нормально довозит меня и высаживает у самых ворот фермы на семи ветрах, вот его крыльцо обсаженное вязами, его поросята, мы пожимаем руки и он идет ужинать -
Я остаюсь стоять а машины пролетают мимо, я знаю что застрял на некоторое время -- Да и поздновато становится -
Но грузовик с какой-то техникой невнятно ревет и тормозит и пропахивает облака пыли для меня в обочине, я подбегаю и запрыгиваю в кабину -- Вообразите себя со своим Героем лицом к лицу! Здоровенный Двухтоновый Амбал Чемпион ИРМ-овского типа просоленный морской волчара с огромными кулачищами не боится никого и больше того язык у него подвешен и больше того строит мосты и за спиной у него его мостостроительные растворы и монтировки и инструменты -- А когда я говорю ему что еду в Мексику отвечает: "Ага, Мексика, мы с женой суем спиногрызов в трейлер и отчаливаем -- проехали аж до самой Центральной Америки -- Спали и ели прямо в трайлере -- Жена за меня по-испански разговаривала -- Я текилу попивал в барах то там то тут -- Хорошее образование для детишек -Вернулись только на прошлой неделе по Монтане поездили немного спустились в Восточный Техас и обратно" -- И могу себе представить каких-нибудь бандитов попытавшихся бы на него наехать, в нем 230 фунтов гордой кости и мускулов -что он мог бы натворить разводным ключом или ломиком ох как не хотел бы я рисовать такую картину даже соусом для спагетти -- Он везет меня в Эверетт, и высаживает под жарким поздним солнцем на угрюмом местном полу-Бродвее с неожиданно мрачной пожарной каланчой из красного кирпича и часами и я чувствую себя ужасно -- вибрации в Эверетте низки -- Сердитые рабочие текут мимо в машинах воняющих выхлопами -- Никто не соизволяет взглянуть на меня без презрительной ухмылки -- Это ужасно, это ад -- Я начинаю осознавать что мне следует вернуться в свою горную хижину в холодной лунной ночи. (Эвереттская Бойня!)
Но нет! Парад приключений марширует Кармой -- Я в этом по уши до конца, мертвый -- Мне придется чистить зубы и тратить деньги до концов времени, по меньшей мере до того дня когда стану последней старухой на земле глодающей последнюю кость в окончательной пещере и я перхаю свою последнюю молитву в последнюю ночь прежде чем больше уже не проснусь -- Затем начну торговаться с ангелами в раю но с такой особой астральной скоростью и экстазом поэтому может мы будем и вовсе не против, наверное -- Но О Эверетт! Высокие трубы лесопилен и дальние мосты, и жаркая безнадега в мостовой -
В отчаяньи прождав полчаса захожу в столовку и заказываю гамбургер и молочный коктейль -- ибо на автостопе я позволяю своему бюджету на питание возрасти -- Девушка там столь нарочито холодна что я еще глубже впадаю в отчаяние, она хорошо сложена и аккуратна но тускла и у нее бесчувственные голубые глаза а на самом деле она вся заинтересована каким-то парнем средних лет который как раз в этот миг отваливает оттуда в Лас-Вегас играть, его машина стоит снаружи, и когда он уходит она кричит ему вслед "Покатай меня на своей машине как-нибудь" и он так уверен в себе что меня это изумляет и бесит, "О я подумаю," или что-то в том же заносчивом роде, и я смотрю на него и у него короткая стрижка и очки и подонок на вид -- Он садится в машину и уезжает в свой Лас-Вегас сквозь это все -- Мне кусок едва в горло лезет -- Плачу по счету и спешу оттуда подальше -- Перехожу через дорогу с полной выкладкой -уф, ой -- Я наконец добрался до дна (горы).
64
Стою там на солнцепеке и не замечаю футбольной баталии происходящей у меня за спиной к западу в ярком сиянии солнца, пока моряк который тоже едет стопом не проходит мимо и не говорит "Сигналы, хип хип" и я смотрю и вижу его и одновременно как играют мальчишки и тут как раз одновременно останавливается машина с заинтересованной личностью за рулем, и я бегу чтобы сесть туда, кидая последний взгляд на футбольную игру где как раз какой-то пацан проводит мяч сквозь полузащиту и его гасят -
Я прыгаю в машину и вижу что в ней какой-то тип вроде тайного педика, что означает он все равно добродушный, поэтому я заступаюсь за моряка: "Он тоже едет стопом," и мы и его подбираем, и троица на переднем сиденье закуривает и едет в Сиэттл, все очень запросто.
Бессвязный треп о службе на флоте -- как тягостно, "Меня расквартировали в Бремертон и я бывало выходил по субботам вечером но стало гораздо лучше когда меня перевели в -- " и тут я закрываю глаза -- После проявления кое-какого интереса к той школе где учился водитель, Вашингтонский Универ, он предлагает выбросить меня в самом студгородке, я сам подымаю эту тему, поэтому мы высаживаем моряка по дороге (апатичный моряк которому на все плевать едущий столом с нижним бельем своей девчонки в бумажном пакете в котором я думал было полно персиков, он показывает мне шелковую комбинашку лежащую сверху) -
Со студгородком Университета штата Вашингтон все в порядке и он довольно-таки Вечен с большими новыми общежитиями в миллион окон и долгими поздними пешеходными дорожками уводящими прочь от бешенств уличного движения и О весь этот колледж включенный-в-город, он для меня как китаец, я не умею его вычислить, мой мешок все равно слишком тяжел, я сажусь на первый попавшийся автобус до центра Сиэттла и вскоре пока мы пролетаем мимо старых полосок морской воды с древними шаландами на них, и красное солнце тонет за мачтами и односкатными крышами, так-то лучше, я понимаю что, это старый Сиэттл тумана, старый Сиэттл Город под покровом, старый Сиэттл про который я читал пацаном в фантомных детективных книжонках и про который читал в Синих Книгах Для Мужчин все про старину когда сотня человек вламывалась в погреб к бальзамировщику и выпивала бальзамирующую жидкость и все умирали, и когда всех напаивали и вербовали таким образом на суда в Китай, и про грязевые низины -- Хибарки с чайками.
Следы девчонки
на песке
-- Старая мшистая свая
Сиэттл кораблей -- сходней -- доков -- тотемных столбов -- древних локомотивов на стрелках набережной -- пар, дым -- Скид-Роу, бары, Индейцы -Сиэттл моего отроческого видения встающего передо мною на ржавой старой мусорке со старым бесцветным забором завалившимся в общем сумбуре -
Деревянный домик
сыро сэр -
повозки свет в окошке
Я прошу водителя автобуса высадить меня в центре, спрыгиваю и топочу мимо Городской Ратуши и голубей по общему направлению к воде где я знаю что найду хорошую чистую комнату на Скид-Роу с кроватью и горячей ванной дальше по коридору -
Я прохожу до самой Первой Авеню и сворачиваю влево, оставляя магазинную публику и сиэттльцев за спиной и опа! вот все человечество хеповое и прикольное тусуется по вечернему тротуару изумляя меня аж глаз выпадает -индейские девочки в брючках, с индейскими мальчиками стриженными под Тони Кёртиса -- сплетенные -- рука об руку -- семьи достославных сезонников только что поставили свою машину на стоянку, идут на рынок за хлебом и мясом -Пьяницы -- Двери баров мимо которых я пролетаю невероятны от толпящегося печального ждущего человечества, крутящего в пальцах стаканы и глядящего вверх на поединок Джонни Сакстона -- Кармена Базилио по телевизору -- И бац! Я понимаю что сейчас Вечер Пятницы по всей Америке, в Нью-Йорке всего-навсего десять часов и поединок в Гардене только начался и портовые грузчики в барах на Северной Реке все смотрят его и пьют по 20 пив на нос, и Сэмы сидят в первом ряду у самого ринга делая свои ставки, их хорошо видно на экране, расписанные вручную галстуки из Майами -- фактически по всей Америке Вечер Поединков В Пятницу и Большой Драчки -- Даже в Арканзасе его смотрят в бильярдной и снаружи в домике на хлопковом поле по телевизору -- везде -Чикаго -- Денвер -- сигарный дым повсюду -- и Ах печальные лица, теперь я забыл и вижу и вспоминаю, пока проводил все лето расхаживая взад-вперед и читая молитвы на горных вершинах, скал и снега, потерявшихся птиц и фасоли, эти люди сосали сигареты и напитки и расхаживали взад-вперед и читали молитвы и в собственных душах тоже, по-своему -- И все это вписано в шрамы их лиц -- Я должен зайти в этот бар.
Поворачиваюсь и вхожу.
Швыряю мешок на пол, беру пиво у многолюдной стойки, сажусь за столик, уже занятый другим стариком глядящим в другую сторону на улицу, и сворачиваю самокрутку и наблюдаю поединок и лица -- Здесь тепло, человечество тепло, и в нем есть потенциал любви, я могу его разглядеть -- Я чистая свежая маргаритка, я знаю -- Я мог бы произнести им речь и напомнить им и пробурить их вновь -Но даже тогда я увижу на их лицах скуку "Ох, мы знаем, мы это все уже слышали, и мы просидели здесь все это время ожидая и молясь и смотря поединки по вечерам в пятницу -- и пья" -- Боже мой, они пили! Каждый пьянь конченая, я ведь вижу -- Сиэттл!
Мне нечего им предложить кроме своей глупой рожи, которую я все равно отвращаю -- Бармен занят и вынужден переступить через мой рюкзак, я отодвигаю его в сторону, он говорит "Спасибо" -- Между тем Базилио не больно от легких ударов Сакстона, он вступает и начинает дубасить того от и до -- тут кишки против мозгов и кишки победят -- Всё в этом баре кишки Базилио, лишь я просто мозги -- Нужно побыстрее оттуда выбраться -- К полуночи они затеют собственную драчку, молодые крутняки в кабинке -- Ты должен быть совсем уж рехнувшимся диким мазохистом Джонни Нью-Йоркцем чтобы поехать в Сиэттл ввязываться в кабацкие драки! Тебе шрамов надо! Основ боли! Внезапно я начинаю писать как Селин -
Я выметаюсь оттуда и иду снимать себе на ночь номерок на Скид-Роу.
Ночь в Сиэттле.
Завтра, дорога на Фриско.
65
Отель Стивенс это старенькая чистенькая гостиница, заглядываешь в большие окна и видишь чистый кафельный пол и плевательницы и старые кожаные кресла и говорящие часы и серебрянооправого клерка в клетке -- Доллар семьдесят пять за ночь, для Скид-Роу круто, но клопов нет, это важно -- Я покупаю себе номер и, поднимаюсь на лифте с господинчиком, второй этаж, и захожу к себе в комнату -Швыряю мешок в кресло-качалку, растягиваюсь на кровати -- Мягкая постель, чистые простыни, передышка и пристанище до часу дня времени выписки завтра -
Ах Сиэттл, печальные лица баров человеческих, и не осознаете что вы вверх тормашками -- Ваши печальные головы, люди, свисают в неограниченной пустоте, мельтешите по поверхности улиц и даже в комнатах, вверх тормашками, ваша мебель вверх тормашками и удерживается гравитацией, единственное что не дает ей всей улететь это законы разума вселенной, Бога -- Бога ждете? А поскольку он не ограничен то не может существовать. Бога ждете? То же самое, милый Бронкс-певец. Там ничего нет кроме сущности разуматерии первичной и странной а форма и названия которые вы ей даете ничего не решают -- фу, я поднимаюсь и выхожу купить себе вина и газету.
В месте для еды и питья до сих пор показывают бокс но вот что еще меня привлекает (на розовой голубой неоном-зажигающейся улице) мужчина в жилете тщательно выписывающий мелом счет сегодняшних бейсбольных матчей на огромной доске, как в старину -- Я стою там и наблюдаю.
В газетном киоске Боже мой тысяча книжек с девчонками выставившими все свои похотливые груди и бедра в вечность -- Я понимаю "Америка с ума сходит по сексу, им вечно не хватает, что-то не так, где-то, совсем скоро эти книжки с девчонками станут в невозможную обтяжку, каждая складка и морщинка будут тебе выпирать кроме дыры и соска, они рехнулись" -- Конечно я тоже смотрю, у стеллажа, вместе с другими сексуально-озабоченными.
Наконец покупаю сент-луисскую Спортинг Ньюс чтоб быть в курсе последнего бейсбола и журнал Тайм, чтоб быть в курсе мировых новостей и прочесть все про Эйзенхауэра машущего ручкой из поездов, и бутылку итальянского портвейна Швейцарская Колония, дорогого одного из лучших -- думал я -- С этим пилю обратно по проспекту и тут вижу кабаре: "Пойду сегодня вечером в кабаре!" хихикаю я (вспомнив Старого Говарда в Бостоне) (а недавно я прочел как Фил Силверс закатил старомодное представление в каком-то кабаре где-то и что за тонкое искусство это было) -- Да -- и есть -
Ибо после полутора часов у себя в номере потягивая это вино (сидя в одних носках на кровати, подперевшись подушкой), читая про Мики Мэнтла и Лигу Три-Ай и про Южную Ассоциацию и про Западнотехасскую Лигу и последнее обмены и звезд и подающих надежды ребятишек и даже читая новости Малой Лиги чтобы поглядеть на фамилии 10-летних чудо-питчеров и бросив взгляд на журнал Тайм (не так уж интересно в конечном итоге когда в тебе полно сока а снаружи улица), я выхожу, осторожно перелив вино в свою полибденовую фляжку (ранее употреблявшуюся для утоления жажды на тропе, с красным платком повязанным на голову), засовываю ее в карман куртки, и вниз в ночь -
Неон, китайские ресторанчики
зажигаются -
Девушки проходят сумерками
Глаза -- странный негр-пацан который боялся что я не одобрю его взглядом из-за проблемы сегрегации на Юге, я чуть было действительно не начинаю его критиковать, за то что он такой квадратный, но не хочу привлекать его внимания поэтому отвожу взгляд -- Проходят филиппинские ничтожества, руки болтаются, их таинственные бильярдные и бары и бочонки судов -- Сюрреалистическая улочка, с копом у стойки бара застывает видя как я вхожу, будто я сейчас у него стакан сопру -- Переулки -- Проблески старой воды между еще более старых крыш -Луна, встающая над центром города, подкрадывается незамеченной огнями Аптеки Гранта сияющими белым возле Тома МакАнса, также сияющего, открытого, возле шатра кино Любовь Многочудесная с хорошенькими девушками стоящими в очереди -Бордюры, темные тупички, где лихачи с визгом разворачиваются -- гоняя мотор на шинах, скриик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20