– Я, конечно, старая ты скряга.
– Я думала, ты терпеть не можешь круизы, – улыбнулась Би. – Там одни старухи.
– Научишь меня играть в бридж.
– Стелла, – улыбка не сходила с лица пожилой актрисы, – мне кажется, эта твоя новая роль не по мне. Ты самая красивая женщина среди своих сверстниц, а не какая-нибудь пенсионерка, пытающаяся на всем сэкономить.
– Так куда поедем?
– Вообще-то, я всегда мечтала побывать в Лас-Вегасе.
– Стало быть, в Лас-Вегас. Только скажу своему турагенту, чтобы все устроил.
Чемоданы они поставили в оранжерею, и Стелла пошла звонить.
– Стелла? – Би следила за дочерью с тихим удовлетворением.
– Да?
– Хорошо, что ты так решила.
– Да ладно тебе. Мне нужен отдых.
– Я не об этом.
– Я знаю. Слушай, давай-ка собирайся, пока я не передумала. А пока ты ищешь свой паспорт, схожу-ка я к Энтони.
– То-то он удивится!
– Давно надо было это сделать. Я не очень хорошо с ним обошлась.
Из окна спальни второго этажа Би смотрела, как дочь идет по улице, а небо над ее головой все темнеет.
Уже конец октября. Би любила здешнюю зиму: к ней в сад забредают фазаны с пустых полей, чтобы что-нибудь поклевать в холодном утреннем тумане; где-то вдалеке курлычут канадские казарки; растения с летних клумб дожидаются весны в заботливом укрытии оранжереи. Значит, на этот раз ничего этого не будет, но зато по причине, вызывавшей у нее ликование.
Посреди сборов Би сделала один короткий звонок, после чего закончила упаковывать чемоданы, напевая веселый мотивчик и размышляя о теплой зиме в Неваде. Может быть, она даже немного подрумянится на солнце, чтобы не отставать от других старушек.
Стелла прочла записку на дверях лавки – «Буду через пять минут» – и решительно толкнула дверь. Просто не хочет, чтобы покупатели надоедали.
Дверь подалась легко, но внутри магазина было холодно и сумрачно, почти как на кладбище.
– Ау! – покричала она, заглядывая в едва освещенный коридор, ведущий в подсобку. Все было заставлено мебелью: комоды, лакированные шкафы с зеркалами, теряющими блеск, массивный французский гардероб из дерева, украшенный инкрустацией из бамбука.
Из темноты вышел Энтони Льюис с шлифовальной машиной в руках. Он подстригся. По сравнению с его прежней неряшливой прической нынешний бобрик был большим достижением.
– Привет, Энтони.
– Господи! – ахнул тот, едва не выронив свой агрегат. – Стелла!
Она, как всегда, выглядела нелепо в этой обстановке. Сплошная позолота и блеск. И, конечно, неистребимый налет превосходства.
– Насколько я понимаю, ты явилась уговорить меня не болтать газетчикам?
– Не подвергаю сомнению твои аналитические способности по части моей натуры – тут тебе равных нет. Но ты ошибся. Благословляю тебя на интервью. Может, даже почувствуешь себя отомщенным за мое безобразное поведение. Я, вообще-то, пришла попросить прощения. После того как в моей жизни появился Джозеф, я пребывала в каком-то трансе, все боялась, как бы он не узнал правду. Поэтому и несла всю эту чушь. Тебе, должно быть, это причинило боль – в такой истории о тебе и позабыли!
– Стелла, как я тебя порой ненавижу!
– Могу понять. Я и сама-то себя не всегда люблю.
– Все еще пользуешься успехом? – спросил он помимо своей воли.
– Быстро увядаю. Но мне плевать. Воспринимаю это как прогресс.
– Ты все так же красива.
– Спасибо, Энтони. Но, увы, не на экране. Моя красота лучше смотрится с задних рядов партера, и еще лучше – через подслеповатый театральный бинокль.
Энтони улыбнулся:
– Раньше я за тобой чувства юмора не замечал!
Она взяла в руки фарфоровую пастушку – единственную, оставшуюся от пары.
– Какая прелесть!
– Их было две. Одна осталась.
– Как и в жизни. – Она наклонилась поближе рассмотреть тонкую работу.
– Да у тебя седой волос! – Он был поражен.
– У меня их полно. Не забывай, мне сорок пять. – Она поймала его взгляд и засмеялась. – Ну хорошо, хорошо. Сорок семь.
– Ну и как он? Наш сын?
– Замечательный! Но не без комплексов. Думаю, теперь дела пойдут на лад. По крайней мере, у него есть жена, которая любит его больше всего на свете.
– Счастливый Джозеф!
– Да. Счастливый Джозеф. Прощай, Энтони. Прости, что я была плохой женой.
– Вообще-то ты была ужасной женой. Но незабываемой.
– Пусть это будет мне эпитафией.
– Это как? Ты что, умирать собралась?
– Нет. Всего лишь еду в Лас-Вегас.
Энтони глядел ей вслед и страстно желал возненавидеть ее по-настоящему. Он был так близок к возмездию – но Стелла не была бы собой, если бы не опередила его. А он и не против.
После ее ухода Энтони взял статуэтку, которую она только что держала в руках. Он подумал, что было бы символично лишиться обеих. И больше никаких Стелл! Но вместо того чтобы разбить пастушку, он поставил ее обратно на полку, освещенную вечерним солнцем.
А потом набрал номер редакции «Дейли пост».
Клэр укладывала пожитки в пластмассовый контейнер. В «Дейли пост» был запас таких ярких коробок – журналисты окрестили их «выходным пособием», поскольку их выдавали только тем, кто уволен.
Справедливости ради надо сказать, что Клэр не очень возражала против такого развития событий. Сыта она по горло этим Тони с его нищенским воображением, будь то в постели или на работе. А история со Стеллой Милтон и вовсе заставила ее по-новому взглянуть на журналистику. Она получила редкую возможность вникнуть в ситуацию со всех сторон и в полной мере убедилась, что жизнь куда сложнее, чем ее дозволено рисовать репортерам.
Надо признать, что скандал с Рори Хоторном означал для нее самое настоящее увольнение, а никакое не сокращение, так что рассчитывать на выходное пособие не приходилось. Но с Клэр произошла странная вещь – ее вдруг страстно потянуло в родной городишко. Внезапно ценности отца показались ей куда более заманчивыми, чем поверхностные лондонские устремления. Не исключено, что этот порыв долго не продлится, но, по крайней мере, она успеет привести в порядок свои мысли и душу.
Рори Хоторн злорадно наблюдал за ее сборами.
– Клэр, детка, ты бы поспешила. В любую секунду могут появиться охранники. Я бы тебя угостил на прощание стаканчиком, но боюсь, у тебя уже нет времени.
Клэр подумала, не вывалить ли ему на голову содержимое коробки. Но вместо этого протянула ему живший у нее на столе экзотический хищный цветок, который ловит мух ворсинками.
– На вот, возьми. Это растение поедает живых существ. Точь-в-точь как ты.
Ей не дал договорить телефонный звонок. Только бы это не был Тони с дурацкими извинениями. Подлый крысеныш!
– Добрый день. Мне необходимо переговорить с Рори Хоторном. И как можно скорее! – Голос был незнакомый, и поначалу Клэр не придала значения. Но последующие слова заставили ее встрепенуться. – Скажите ему, звонит Энтони Льюис. Я хочу дезавуировать свой рассказ. Передайте, что я все придумал.
Клэр усмехнулась и протянула трубку Хоторну:
– Рори, тут тебя спрашивают. – Она весело захлопнула крышку коробки. Почему-то она показалась ей куда легче, чем до этого. Если взять такси, можно по дороге заскочить к Молли, подумала она.
Когда Стелла вернулась в дом, Би уже собралась и была готова к отъезду. Она сидела у бюро и сочиняла записку своей горничной с перечнем всего, что необходимо сделать по дому и в саду в ее отсутствие. При появлении дочери она подняла голову.
– Твой турагент звонил. Рейс завтра утром. Как там Энтони?
– Выглядит намного лучше, чем всегда. Он наконец постригся и снял это ужасное кожаное пальто.
– Может, решил, что пора в конце концов куда-то двигаться.
На ужин они прикончили содержимое холодильника, а Би все волновалась, не загубит ли прислуга ее комнатные цветы.
Около десяти обе были уже готовы лечь спать.
– Ступай наверх, а я сделаю нам по чашке какао, – предложила Стелла.
– Не могу себе представить Стеллу Милтон в десять часов в постели с чашкой какао! – Старушка была поражена. – Может, тебе еще пижаму и тапочки предложить?
Стелла подождала, пока Би уйдет к себе наверх, и сделала еще один телефонный звонок.
Пэт занималась тем, что готовила прикроватный столик для завтрака. Затем она взобьет диванные подушки – эти небольшие привычные ритуалы давали ей ощущение надежности и уверенности. Она не могла бы уснуть, не наведя повсюду идеальный порядок и не приготовив все на утро.
– Добрый вечер, Пэт. Это Стелла. Я только хотела вам сообщить, что Джо вернулся домой. Мы с мамой получили предложение, от которого невозможно отказаться. Едем в Америку. Думаю, вернемся не скоро.
– Счастливой поездки.
– Во многом это ваша заслуга. Ваш щедрый подарок – фотоальбом Джо – заставил меня устыдиться. Хотя оказалось, что в самопожертвовании тоже есть свое удовольствие.
Пэт посмеялась и попрощалась.
Пожалуй, хватит на сегодня наводить порядок. Утро все равно наступит, взбиты у нее подушки или нет. Можно вообще пойти и купить новую мягкую мебель.
Стелла попрощалась с Нижним Дичвеллом с первыми розовыми лучами солнца, упавшими на старинные стены домов. Таксист заворчал при виде огромных чемоданов:
– Знал бы, что на ПМЖ едете, пригнал бы микроавтобус.
Стелла словно прощалась с целой эпохой. Ей вдруг показалось, что Нижний Дичвелл слишком хорош, чтобы быть настоящим.
Аэропорт Гэтуик был полон туристов, которые все как один замирали при виде Стеллы Милтон, идущей под руку с пожилой дамой в брюках для прогулок в седле и оборчатой блузе. Еще большее изумление вызывало то обстоятельство, что Стелла отказалась от сдержанного гостеприимства салона VIР и смешалась с массами в основном зале.
Уже добравшись до аэропорта, она вдруг ощутила странное сожаление и разочарование. С Ричардом даже не попрощалась. Джозеф вернулся к Молли. Боб Крамер, наверное, больше никогда не будет с ней разговаривать. Она вдруг явственно почувствовал, что теряет куда больше, чем приобретает.
Би вопросительно взглянула на дочь.
– Жалеешь? Как сказал Оскар Уайльд, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Из динамика донесся маловразумительный скрип, и Стелла прислушалась.
– Ма, идем, по-моему, наш рейс объявили. Две старые клячи покоряют Лас-Вегас. Мы им еще покажем!
Но Би нервозно озиралась.
– Куда спешить? Ты же всегда в последних рядах! – напомнила она. – Кстати говоря, ты Ричарду не звонила?
– Позвоню, когда доберемся.
– Нет уж! Ты позвонишь ему сейчас. Вон за той колонной телефон-автомат.
Би принялась собирать свои бесконечные косметички, дорожные сумочки, пакетики леденцов. Еще надо было прихватить огромную шляпу. Все это продолжалось невыносимо долго.
Стелла вернулась с улыбкой на лице.
– Он сказал да!
– На что? Он согласен поливать твои цветы? Большая честь! Этот парень для тебя чересчур хорош!
– Он согласен переехать ко мне, когда мы вернемся.
– Стелла, как я рада! – Би расплылась. – Прекрасная мысль!
– Сама знаю. Жаль, что я раньше этого не поняла.
Теперь они точно были последними в очереди. Би неохотно взялась за свою сумку, такую большую и такую допотопную, словно она побывала на «Титанике». Они неспешно двинулись к паспортному контролю.
Вдруг в противоположной стороне возникло оживление. По пустеющему залу неслись Джо с коляской, Молли, за ними Пэт, Эндрю и девушка из «Дейли пост», которая брала у них интервью. У Эдди в руке был флажок.
– Ну уж нет! – Стелла сердито посмотрела на Клэр. – Вы, журналисты, просто не можете не лезть в чужую частную жизнь!
– Не можем! – весело поддакнула Клэр. – Вот потому-то я все бросила и уезжаю домой.
– На самом деле ее выгнали, – пояснил Джо. – За то, что не позволила Рори Хоторну тебя разоблачить.
– Боже мой! Какая жалость! Похоже, я действительно всюду несу разрушение и тлен.
– Ни за что на свете не отказала бы себе в удовольствии подставить ножку Рори Хоторну! – заявила Клэр.
– Слава богу, мы вас застали! – Джо совсем задохнулся от бега. – Молли бы меня убила, если бы мы вас не проводили.
Ни Би, ни Стелле не надо было объяснять, что родители Эдди помирились. Об этом без всяких слов говорили их обращенные друг к другу лица, сиявшие загадочными улыбками.
– На той неделе Джо начинает занятия в Сазерне, – с гордостью сообщила Молли. – Его шеф был просто великолепен! Согласился загрузить Джо внештатно, чтобы мы не померли с голоду. Но поставил одно условие, – добавила она со смехом, – ребенка мы должны назвать Грэхамом!
– Но поскольку Молли убеждена, что это будет девочка, мы ничем не рискуем. Лучше мы назовем ее Стеллой, как думаешь, Молли?
– Ну, это имя слишком театральное, – отвергла Стелла. – Я бы предпочла что-то более земное, типа Джейн или Мери. А еще лучше, – она повернулась к Пэт, – Патриция. Мне это имя всегда нравилось. – Дамы обменялись понимающими улыбками.
Джо забрал у Би ее сумки, и всей гурьбой они двинулись к выходу на посадку. Молли взяла Стеллу за руку и на минуту задержала ее ладонь в своей.
– Спасибо, что отправили Джо домой.
Стелла развела руками:
– Он бы все равно вернулся. Я его только чуть поторопила. Спасибо, что уступила мне его на время. Это были лучшие мгновения моей жизни! Хотя я их навряд ли заслужила.
Впереди замаячила стойка паспортного контроля. Би закричала, чтобы Стелла поторопилась, а то самолет улетит.
Сама не зная почему, Молли вынула Эдди из коляски и протянула его Стелле.
Интеллектуальная секс-бомба британской сцены взяла ребенка с таким видом, будто не знала, что с ним дальше делать. Затем поднесла к лицу и заглянула в бездонные синие глазки.
– Ну здравствуй, мальчик Эдди, – сказала она. – Я твоя бабушка.
Молли видела, как текут по ее щекам слезы.
– Мне пора. – Она бережно отдала малыша. – Больше звать не будут. Пассажиры нас сейчас убьют. Между прочим, Джозеф, я тебе не говорила? Я получила дивную роль.
– В той пьесе, которой ты так добивалась?
– Нет, ту я отвергла. Боб был злой как черт. Правда! Я решила играть женщину моего возраста.
– Ну а от меня не дождетесь! – сердито буркнула Би. – Ты идешь или нет? Мы туда никогда не попадем!
– Один момент! – прокричала Стелла – Три месяца моя квартира будет пустая. Если хотите, можете там пожить, а свою пока сдайте. С деньгами будет полегче.
Все махали руками двум актрисам, cспешившим к самолету.
– Знаешь, – призналась Молли, держа на руках Эдди, – мне кажется, с ней можно поладить.
– Особенно когда она за три тысячи миль отсюда, – уточнил Джо.
Молли засмеялась. Благодаря Стелле ее Джо снова был с ней, и в нем появилась какая-то раскованная легкость, которой она прежде не замечала.
– Кто знает? Может, было бы достаточно и соседней улицы.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30