Тот
вошел прямо в сердце гравитационной аномалии, и на фонарь кабины
посыпались искры. Пролетая сквозь первый слой листьев, Энакин увидел, как
светомеч вспыхнул ярко-фиолетовым пламенем.
Сосредоточив свое внимание на оружии, Энакин налетел на ветку и рухнул
вниз, как тряпичная кукла. Пытаясь сконцентрироваться вопреки боли, он
ударился о землю, оттолкнулся от нее, оттолкнулся...
...пока она не оттолкнула его в ответ. У Энакина тут же перехватило
дыхание, и он сложился пополпм, ловя ртом несуществующий ветер...
Когда взошло солнце, оказалось, что Энакин почти полностью покрыт сине-
черными пятнами, но все еще живой. В тусклом свете он осторожно вылез из
своего укрытия в дупле большого дерева и огляделся вокруг.
Йуужань-вонгский аппарат лежал на земле, где-то в восьмидесяти метрах.
Он показался Энакину похожим на какое-то плоское, крылатое морское
существо, хотя на вид был выращен из того же материала, что и кораллы-
прыгуны. Корабль врезался в дерево. Кабина представляла собой прозрачный
пузырь, выпирающий из макушки. Пилот внутри нее был мертв.
Энакин отметил, что пилот сидел поблизости от довина-тягуна. Довин
грубо напоминал виденные им раньше более крупные экземпляры, только в нем
зияла огромная сочащаяся рана. Светомеч валялся неподалеку. Когда Энакин
поднял его и попробовал активировать, страхи его подтвердились - ничего не
произошло.
- Отлично, - пробормотал он вслух. - Вообще без оружия. Отлично.
Он нашел обломки своего спидера, все еще охваченные кабелем, змеившимся
от йуужань-вонгского корабля. Не нужен был длительный осмотр, чтобы
понять, что на этот раз ему не удасться собрать из них ничего.
Дальше ему придется идти пешком.


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Нен Йим смотрела, как корабли-дамютеки садятся среди чужих деревьев, и
изо всех сил старалась скрыть головокружение. Демонстрация эмоций,
особенно таких детских, не поощрялась. Формовщик был осмотрителен;
формовщик обладал аналитическим умом. Формовщику не пристало таращить
глаза с изумлением и восторгом и, забывшись, теребить свою прическу.
Так что Нен Йим ничего этого не делала. Но, великие боги, ей казалось,
что она ведет себя совершенно неподобающим образом. Это была планета!
Пусть формально луна, но все равно мир, неведомый мир! От незнакомых
запахов, непредсказуемого движения воздуха, невообразимо странной
гравитации, которая была совершенно неправильной, ее разум гудел. Но
настоящая причина волнения была внутри нее. Подобно толстотрубчатому
дамютеку, она была семенем, обретшим подходящую почву, чтобы прорасти в
ней.
Почва. Нен Йим наклонилась и зачерпнула горсть жирной черной грязи. Ее
запах был ни на что не похож - ну, немного напоминал аромат сточного
канала под бассейнами, где разводили мернипов, или дыхание моу луура
большого корабля-мира. Последний с помощью своей обширной капиллярной сети
собирал отходы и разлагал их на питательные вещества, металлы и воздух. В
детстве Нен Йим часто стояла там, где выдыхал моу луур; до сих пор это был
единственный ветер, который она знала.
- Первый раз в настоящем мире, адепт?
Нен Йим обернулась, думая увидеть одного из своих приятелей-адептов, и
вдруг встала на колени и принялась почтительно поправлять прическу,
увидев, что это вовсе не низкое существо, а ее новая наставница, Межань
Куад.
Наставница дождалась, когда она закончит, и знаком разрешила ей
повернуться.
- Можешь поднять глаза, адепт.
- Да, мастер Межань.
Межань Куад была женщиной, приближающейся к последней границе
молодости. Не будь она формовщицей, она могла бы уже выносить ребенка, но
это, конечно, была одна из разновидностей формовки, запретных для мастеров
их касты. Она была худощава, но до сих пор обладала формой зрелой женщины,
несмотря на свой высокий статус. На ее широком скуластом лице были
нанесены ритуальные шрамы ее домена, а ее правая рука была рукой мастера с
пальцами для боя. Прочие ее преобразования, в соответствии с эстетикой
формовщиков, были более сдержаны. Знаки ее жертвоприношений не были
внешними, как к тому стремились члены других каст. На ней был облегающий
тело узит мастера, его крошечные реснички переливались неуловимыми
оттенками, вылавливая из атмосферы чужие микроорганизмы и поедая их.
- И ответь на мой вопрос, - продолжала наставница.
- Да, мастер. Я никогда не была нигде за пределами нашего корабля-мира.
- И каковы впечатления?
- Наши корабли-миры строились на века, а может, и на тысячелетия. Йун-
Йуужань создал планеты и луны на миллионы и миллиарды циклов. Ресурсы
выходят наружу из недр луны медленно, при тектонических процессах, или с
участием живых существ, приспособившихся к их нехватке.
Нен Йим снова посмотрела на грязь под ногами.
- Но у меня такое чувство, что я стою на каком-то странном,
невообразимом богатстве! А живые существа! Они отличаются от нашей, они
разнообразны, и ни одно из них не создано, чтобы служить нам!
Глаза мастера-формовщицы сузились.
- Они созданы, чтобы служить нам, - негромко сказала она. - Такова воля
богов, чтобы жизнь служила нам. Тебя этому учили.
- Конечно, мастер, - сказала Нен Йим. - Я лишь имела в виду, что мы еще
не оформили его. Но мы это сделаем.
- Да, сделаем, - согласилась Межань Куад. - Я подчеркиваю, именно мы.
Ты знаешь, почему ты адепт, Нен Йим? Ты знаешь, почему ты здесь, а не
корректируешь изменения в метаноулавливающих рекам-фортепах разлагающегося
моу луура?
- Нет, мастер.
- Потому что я видела твою работу в эндокринной галерее корабля-мира
Баану Кор'н.
Нен Йим потупилась и придала прическе выражение смущения.
- Я лишь сделала то, что нужно было сделать, - сказала она.
- Ты все сделала оптимально. Многие ограничились бы стандартной
процедурой тии, но ты пошла дальше. Ты применила протокол Вал Эг, хотя он
никогда не использовался в эндокринной галерее.
- Я подумала, что это улучшит проницаемость внешних осмотических
мембран...
- Да. Традиция и соблюдение правил имеют абсолютную важность для нашей
работы, и все же чрезмерное увлечение этими качествами может привести к
ограниченности мышления. Мне нужны изобретательные адепты, которые смогут
использовать священные, неизменные знания по-новому. Ты понимаешь?
- Надеюсь, мастер, - осторожно ответила Нен Йим. В горле возник
маленький комочек страха. Что, если мастер знает?
Но она не могла знать. Если бы она знала, что Нен Йим погрязла в ереси,
она никогда бы не стала продвигать ее. Разве что она сама...
Нет. Только не мастер Межань. Это невозможно.
- Не надейся, - сказала наставница. - Знай, и пойдешь далеко. Видишь?
Как ты сказала, по прошествии многих поколений мы держим сегодня на
кончиках пальцев целую новую галактику, полную жизни. Настало время
продемонстрировать, для чего именно Йун-Йуужань предназначил нас.
Нен Йим кивнула, снова засмотревшись на дамютеки. Они уже
проклевывались сквозь защитные оболочки и начинали расширяться, чтобы
вырасти в высокоспециализированные поселения формовщиков.
- Идем, адепт, - сказала наставница. - Пришло тебе время получить руку.
- Так скоро? - спросила Нен Йим.
- Наша работа начинается завтра. У нас есть один из джиидаи, ты знаешь.
Всего один, но должно быть больше. Сам верховный владыка Шимрра
тщательнейшим образом следит за тем, что мы здесь делаем. Мы его не
разочаруем.
Нен Йим ступила из церемониальной купели в затемненный узит. При ее
прикосновении он туго обвился вокруг ее стана, и она ощутила покалывание,
когда его усики вошли в ее поры. Это был не узит для всей кожи, а
укороченное одеяние, оставлявшее руки и большую часть ног открытыми. Нен
Йим пригладила назад короткие черные волосы и протянула перед собой правую
руку, глядя на нее словно в первый раз, а не в последний. Затем она
позволила служителю отвести себя в темный грот Йун-Не'Шель, где ожидала
наставница.
В гроте пахло солью и смазкой. Он был тесный и влажный и слегка
реагировал на прикосновения. Грот был дальним родственником йаммоска; все,
что вы чувствовали в этой камере, усиливалось и возвращалось к вам
обратно.
Так и теперь, и от ее рвения, и от тревоги кровь стучала у Нен Йим в
жилах, когда она стала на колени перед пастью грота - дырой величиной с
кулак, окруженной массивным кольцом мускулов. Без колебаний и дрожи она
сунула руку в отверстие.
Какое-то время ничего не происходило. Затем из трубок выскользнули зубы
- восемь штук - и впились в ее запястье.
Капли пота выступили на челе Нен Йим, и она подчинилась боли, когда
зубы с неторопливостью ледника погрузились в мягкую ткань и заскрежетали о
кость. Губы время от времени смыкались, чтобы слизать кровь. Грот послал
ей обратно усиленную боль, и ее дыхание прервалось. Нен Йим потеряла
чувство времени; каждое нервное окончание в ее теле было обнажено, как
будто усики ее одеяния превратились в терзающие иглы.
Но наконец зубы встретились в центре ее запястья; она почувствовала,
как они клацнули. Нен Йим сделала долгий успокаивающий вдох-выдох, чтобы
приготовиться к тому, что будет дальше.
Это случилось быстро. Внезапно пасть повернулась на девяносто градусов.
Ее рука дернулась следом всего на градус или два, и затем кисть
оторвалась, оставив кровавую рану. Нен Йим подняла культю вверх и
уставилась на нее в тупом удивлении. Она почти не осознавала, что
служитель обнял ее за плечи и ведет к темному бассейну в центре грота.
- Я могу это сделать, - прошептала Нен Йим. Она стала на колени у края
бассейна, голову мотало из стороны в сторону. В воде плавали темные
существа - пятиногие твари, жадно бросившиеся на запах ее крови. Она
опустила кровоточащую культю в воду.
Нен Йим думала, что ее тело не может чувствовать большей боли, чем та,
что уже была. Она ошибалась. Боли в руке не было вовсе, а был мощный
спазм, выгнувший ее тело дугой и заставивший ее корчиться на полу. Нен Йим
не видела тварь, вцепившуюся в ее запястье. В какой-то ужасный момент она
даже не хотела, чтобы это случилось. В голове взорвалась яркая вспышка
света, и дальше она не помнила ничего.
Нен Йим очнулась, и из глаз полились слезы стыда. Сквозь них она
увидела стоящую над ней наставницу.
- В первый раз еще никто не выдерживал этого без кратковременного сбоя,
- сказала Межань Куад. - В этом нет никакого позора, в том, что произошло.
Если ты когда-нибудь получишь руку мастера, все будет по-другому. Но ты
будешь готова.
Рука. Нен Йим поднесла ее к глазам.
Она все еще усаживалась на свое место, и густой зеленый секрет
обозначал границу между нею и ее запястьем. Она имела четыре узких пальца
и один большой палец, все они торчали из тонкого, но гибкого щитка,
служившего теперь тыльной стороной ее ладони. Пальцы и ладонь покрывали
тысячи крохотных сенсорных узелков. Два самых удаленных от большого
пальцев заканчивались маленькими щипчиками. Ближайший к большому палец
имел тонкий, острый выдвижной коготь.
Нен Йим попробовала пошевелить пальцами; ничего не произошло.
- Понадобиться несколько дней, чтобы срослись нервные окончания, и
потом еще некоторое время, чтобы твой мозг привык к сделанной
модернизации, - сказала наставница. - Радуйся, Нен Йим - теперь ты
воистину адепт. Ты поможешь мне формировать джиидаи и принесешь славу
нашей касте, нашему домену и йуужань-вонгам.


ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Энакин залез еще глубже под корни болотоедного дерева и погрузился в
воду по самый рот, вглядываясь сквозь переплетенные ветви в обманчивое
небо.
Долгое время он думал, что, может, он ошибся, что шум наверху - это
плод его воображения, но потом увидел, как какая-то тень, слишком большая,
чтобы принадлежать любой местной птице, прошла над зловонным U-образным
озером, где он скрывался.
Рука потянулась к бесполезному светомечу - и упала.
Уже три дня Энакину удавалось избегать йуужань-вонгских "спидеров". Ему
помогало знание всех звуков покрытой джунглями луны; раздраженные крики
вуламандеров вдалеке или пролет стаи мелких пернатых хищников стали его
лучшими друзьями, предупреждавшими его о приближавщихся флайерах за много
километров, задолго до того, как они проходили у него над головой. Однако
по мере приближения к академии поисковые спидеры стали появляться с
большей регулярностью. Энакин не думал, что это случайные полеты - скорее
они были частью расширяющейся поисковой сети, и эта сеть раскручивалась от
места, где лежал флайер, который он сбил светомечом.
Ну, в следующий раз он будет осторожнее, рубить довина-тягуна было не
самым лучшим решением. Судя по всему, клинок прошел через или очень блико
к тому органу животного, который искривлял тяготение; кристал в оружии
Энакина слегка деформировался и затем был расплавлен энергией, которую
генерировал. Это была одновременно и хорошая новость, и плохая;
фокусирующие кристаллы раньше находили на Явине 4, в старых храмах
массасси, и их можно было использовать в светомечах. К сожалению, в
последнее время храмы массасси были в дефиците.
Вздохнув, он снова сжал в руках самодельную палицу, которую ему удалось
вырезать перочинным ножом. Энакин сильно сомневался, что она как-то
пригодится против йуужань-вонгского панцыря, но это было все же лучше, чем
ничего. Перед этим он пробежал через заросли взрывчатых грибов-гранат -
местного растения, которое, если его высушить, могло взрываться с
приличным грохотом. Но в данный момент они были недосягаемы. Прежде чем
спрятаться здесь, Энакин сложил их в сухом месте.
Так он и сидел, ожидая возвращения тени и стараясь не думать о том, что
будет, когда он наконец доберется до Тахирай и ее похитителей. Сколько
йуужань-вонгов на луне? Почему они все еще здесь?
Хорошие вопросы, и все они станут чисто академическими, если по пути
Энакин Соло будет убит или захвачен в плен.
Конечно, он сможет получить все свои ответы достаточно скоро. По его
подсчетам, он был всего в двадцати километрах от академии.
Энакин так увлекся наблюдением за небом, что лишь в последний момент
заметил приближавщуюся по воде пенистую дорожку.
Даже тогда он сначала подумал, что это большая рыба-ползун, одно из
безобидных ракообразных, служивших ему едой с тех пор, как он оказался на
земле. Когда она приближалась, Энакин уловил отблеск света от ее пестрого
панциря.
Но рыбы-ползуны были всего-то с метр длиной, а длина этого существа,
как он вдруг понял, составляла порядка трех метров.
Энакин быстро опустил в воду заостренный конец своей палицы, и тут же
что-то очень сильное рвануло ее у него из рук. Голова вынырнула опять -
кошмарное видение с челюстями и кривыми щупальцами, тянущимися к нему. На
мгновение страх и шок охватили большую часть его сознания, затем Энакин
схватил эту массу с помощью Силы и отшвырнул прочь. Когда ее бросило назад
и вверх, ему удалось хорошо ее рассмотреть: она была плоская, широкая,
многосегментная и с тысячами ножек.
Рыба шлепнулась вниз, сделала круг и снова устремилась к нему. Энакин
быстренько вылез из воды.
Сзади кто-то закричал, на языке, которого он не понимал. Энакин
обернулся и увидел один из йуужань-вонгских кораблей с открытой стенкой.
Оттуда как раз собирался выпрыгнуть йуужань-вонгский воин.
Воин на секунду заколебался и шагнул обратно в корабль. Когда он
поднялся в воздух, Энакин коротко выругался и побежал, остановившись
только подобрать свой рюкзак.
Флайер по-прежнему висел над ним, однако сохранял дистанцию. Адреналин
стучал у Энакина в крови, но его разум был на удивление спокоен. Он бежал
зигзагами через заросли, высматривая пещеру, руины храма, любое место,
которое скрыло бы его от наблюдателя. Усталость исчезала, словно мертвые
клетки в бакта-камере, и Сила плыла сквозь него, как река - дикая, почти
пугающая своей стремительной, радостной мощью.
Это было состояние, которого он прежде никогда не достигал - полная
осведомленность обо всем вокруг. Явин 4 был таким живым! И в этой матрице
живой, пульсирующей Силы флайеры казались пузырями пустоты. Джедаи
научились обнаруживать йуужань-вонгов, не обнаруживая их, но всегда перед
этим нужно было о них знать. Нужно было посмотреть на предполагаемого
йуужань-вонга, и если не чувствовалось ничего, значит, это он и был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29