— Ей-богу, это так, — согласился инспектор.
— Дело не в том, что я прав, — ответил Эллери, опускаясь снова в кресло. — Если бы я знал, почему убийца хотел заставить нас поверить, что оба убийства являются частью одного й того же преступления, я бы знал всю историю. Но я еще не составил окончательного вывода относительно второго убийства. Мне еще необходимо получить доказательство, что оба убийства совершены одним негодяем.
На письменном столе инспектора резко зазвонил внутренний телефон. Инспектор снял трубку. Приглушенный голос сообщил:
— Мужчина по имени Кнейзел хочет вас видеть, инспектор. Говорит, что это очень важно.
— Кнейзел... Кнейзел, говорите? Пропустите его, Билл. Самсон повернулся к инспектору:
— Что этому Кнейзелу нужно, черт побери?
— Не знаю. Послушай, Генри, мне пришла в голову одна догадка.. В коридоре послышались шаги, и сыщик открыл дверь. На пороге появилась маленькая фигура Кнейзела. Инспектор встал.
— Входите, доктор Кнейзел, входите.
Ученый робко вышел на середину кабинета. На нем было пальто ржаво-зеленоватого цвета с бархатным воротником. В руках, испачканных химикатами, он держал велюровую шляпу.
— Садитесь же и выкладывайте, что привело вас сюда.
Он с достоинством сел на край стула, положив шляпу на колени. Его мягкие темные глаза блуждали по кабинету.
— Сегодня утром, когда вы меня допрашивали, я, естественно, был расстроен неожиданной смертью моего друга и коллеги У меня не было возможности давать продуманные ответы. Теперь я взвесил все факты, инспектор Квин, и откровенно заявляю, что боюсь за свою безопасность.
— Ах, вот как!
Окружной прокурор мигнул инспектору из-за спины Кнейзела. Инспектор ответив легким кивком.
— Уточните, что вы имеете в виду. Вы что-нибудь узнали про убийство Жаннэ?
— Нет, не то. — Кнейзел поднял руки и принялся рассеянно рассматривать их кожу, покрытую пятнами и ссадинами.
— Но у меня есть предположение. После обеда оно все время не дает мне покоя. Согласно этому предположению, если только оно верно, я буду жертвой номер три в этой дьявольской серии убийств.
Брови Эллери сдвинулись.
- Предположение, говорите? — переспросил он недоверчиво.
- Нам сегодня как раз не хватало предположений. Так что расскажите поподробнее.
— Коротко мое предположение сводится к следующему. Существует четвертое лицо, которое я назову X. Оно замыслило серию убийств. Сначала, удушение Абби Дурн, затем доктора Жаннэ и, наконец, Моритца Кнейзела.
— Четвертое лицо? — инспектор нахмурил брови. — Кто это?
— Этого я не знаю.
— Тогда какова цель убийцы?
— А это другой вопрос! — Кнейзел слегка постучал по колену инспектора. — Чтобы завладеть секретом моего сплава дурнит.
— А, вот в чем дело...
Самсон выглядел разочарованным. Инспектор был обозлен. Он несколько раз перевел взгляд с Кнейзела на Эллери.
— Убийство за секрет сплава, стоящего миллионы? Неплохо задумано, совсем неплохо... Но почему убиты миссис Дурн и доктор Жаннэ? Мне кажется, было бы вполне достаточно убить вас одного и завладеть формулой сплава.
— Нет, недостаточно, — возразил ученый. — Допустим, что этот предполагаемый четвертый где-то шпионит поблизости и ему очень хочется заполучить результаты моего труда. Он мечтает при этом остаться единственным обладателем открытия величайшей важности. В этих условиях убийство Абби Дурн для него, безусловно, выгодно. Он позволял ей финансировать проведение опытов. Когда же она отказалась субсидировать нас, он убил ее, достигнув при этом двух целей. Во-первых, он обеспечил финансирование работы даже после ее смерти; во-вторых, он устранил одного из трех людей, знавших о сплаве.
— Продолжайте.
— Тогда, — продолжал невозмутимо Кнейзел, — наступила очередь доктора Жаннэ, партнера Кнейзела. Как видите, я логичен. Жаннэ должен исчезнуть до меня потому, что он технически не так необходим для завершения работы, как я. Значение Жаннэ как источника получения средств для завершения работы всей моей жизни прошло, и его убивают. Таким образом уходит со сцены второе лицо из трех, могущих помешать убийце безраздельно завладеть открытием. Вам все понятно, джентльмены?
— Нам все понятно, не беспокойтесь, — сурово сказал инспектор. — Мне только не совсем ясно, почему Жаннэ должен был быть убит так быстро вслед за старухой. Зачем такая поспешность? Тем более, что работа еще не закончена, и Жаннэ мог оказать вам какую-то помощь по усовершенствованию сплава, пусть самую незначительную.
— Вы не учитываете, что мы имеем дело с человеком хитрым и предусмотрительным, — сказал Кнейзел. — Если бы он ждал завершения работы, ему пришлось бы убивать двух человек одновременно. А -сейчас, поскольку Жаннз уже нет в живых, требуется лишь одно убийство, чтобы устранить последнего из трех, знающих секрет сплава, и завладеть открытием, стоящим миллионы.
— Умно, но слабо, — пробормотал Эллери. Кнейзел его игнорировал.
— Я продолжаю. Убийство миссис Дурн и доктора Жаннэ оставляет для меня свободное поле деятельности. Средств у меня более чем достаточно, чтобы завершить опыты. Вам ясны перспективы?
— Неплохая теория, доктор Кнейзел, — сказал инспектор. — Но нам все-таки нужны не догадки. Нам нужны конкретные факты. И я уверен, что у вас кое-что есть...
— Конкретных фактов у меня нет. И я не понимаю, почему вы стараетесь получить их от меня? Вы,- я уверен, не отрицаете моей теории, инспектор. Мне кажется, что и мистер Эллери ведет свою работу на основе теоретических предположений... Моя теория крепкая, сэр. Она опирается на учет всех фактов.
— Это неправда, — отчетливо сказал Эллери. —Конечно, определенная логика в ваших рассуждениях имеется, но она не ведет к неопровержимому выводу. Уж слишком много предпосылок! Вы чего-то недоговариваете, Кнейзел. Выкладывайте, что вам известно?
— Вам виднее, мистер Квин.
— Кто, кроме миссис Дурн, доктора Жаннэ и вас, был достаточно осведомлен о характере работы? Кто имел представление о финансовых возможностях вашего открытия? Мы об этом узнали в понедельник после смерти миссис Дурн. Но разве нет людей, которые знали об этом раньше?
— Вы заставляете меня высказать подозрения, иными словами, возвести напраслину. Да, я могу предполагать, что имеется человек, который прекрасно знает от миссис Дурн секрет моей работы,— это юрист, составлявший ее завещание. Его зовут Моргаус.
— Это абсурдно, — сказал Самсон.
— Возможно.
— Вы прекрасно знаете, — заметил инспектор, — что об этом мог знать любой человек из домашних Абби Дурн или кто-нибудь из круга ее знакомых. Почему именно Моргаус?
— Я подозреваю его без всякого конкретного доказательства, — ответил с некоторым раздражением Кнейзел, которому этот разговор стал надоедать. — Я просто вышел на него путем логического мышления. Я совершенно убежден, что не ошибаюсь.
— Вы только что сказали, что миссис Дурн могла проболтаться. Вы уверены, что доктор Жаннэ не мог сделать то же самое?
— Совершенно уверен, — резко сказал Кнейзел. — Доктор Жаннэ с такой же ревностью охранял этот секрет, как и я.
— Мне припомнилась одна маленькая деталь, — медленно произнес Эллери. — Во время первого допроса, Кнейзел, вы сказали, что познакомились с доктором Жаннэ через вашего общего знакомого, который имел представление о том, чего вы собирались достичь. Мне кажется, что вы не учли этого, возможно, болтливого джентльмена.
— Мистер Квин, я все учел, — Кнейзел даже улыбнулся на мгновение. — Человек, на которого вы намекаете, не мог участвовать в этих убийствах по двум неоспоримым причинам: во-первых, он умер два года назад, во-вторых, в понедельник я сказал неправду — он ничего не знал о характере моей работы. Так что он никому не мог передать никаких сведений.
— Один — ноль в вашу пользу, — пробормотал Эллери.
— Что из всего этого вытекает? — спросил инспектор. — Какие ваши выводы, доктор Кнейзел?
— Моя теория включает в себя даже непредвиденные случайности. Убийца после моей смерти получит возможность распоряжаться открытым мной металлическим сплавом и зарабатывать огромные деньги. Дело идет к этому, инспектор. Так что если я неожиданно умру...
Самсон нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику кресла.
— Я готов разделить вашу тревогу. Но в вашей версии совершенно отсутствует доказательность, конкретность.
Кнейзел холодно улыбнулся:
— Прошу извинить меня, сэр. Но я не могу осмелиться выступать в роли детектива. Поэтому я хотел бы спросить, можете ли вы, или инспектор Квин, или мистер Эллери предложить более убедительную версию этих кажущихся связанными убийств миссис Дурн и доктора Жаннэ? Можете ли вы вообще высказать какое-либо предположение об этих происшествиях?
— Не в этом дело,—сердито проговорил инспектор. —Вы исходите из того, что будут еще одни похороны, на которых вы будете главной фигурой. А что, если вам придется разочароваться, так как убийства в Голландской мемориальной больнице закончились? Тогда что будем делать с вашей теорией?
— Я бы с радостью согласился на ошибку в моей теории ради сохранения научной работы, инспектор. Если я не буду убит — я ошибся. Если же буду убит—я прав. Но прав я или нет, я имею право принять меры предосторожности, инспектор. Я требую защиты!
— О, вы ее непременно получите. Даже вдвое больше, чем вы рассчитываете. Мы не хотим, чтобы с вами что-то случилось, доктор Кнейзел.
— Вы, наверное, понимаете, — добавил Эллери, — что, если ваша теория правильная, мисс Дурн могла доверить секрет более чем одному лицу! Вы согласны?
— Ну да... Что же из этого вытекает? Что вы имеете в виду?
— Я просто стараюсь быть логичным, доктор. — Эллери скрестил руки на груди. — Если покойная доверила секрет больше чем одному человеку, то логично предположить, что ваш загадочный мистер X об этом знает. Тогда вы не единственное лицо, которое нуждается в защите. Есть еще и другие, доктор Кнейзел! Надеюсь, что вы согласны с моей точкой зрения?
Кнейзел кусал губу.
— Да, да! Будут еще другие убийства... Эллери засмеялся.
— Вряд ли.
Однако не будем об этом говорить. Еще одну минуточку, доктор Кнейзел. Прежде чем вы нас покинете, я хочу задать вам несколько вопросов. Дурнит все еще не доведен до завершения?
— Не совсем.
— А когда вы закончите работу?
— Волрос недель, не больше. На это время, во всяком случае, я в безопасности.
— Я не так в этом уверен, — сухо сказал Эллери. Кнейзел глубже спрятался в свое кресло.
— Что вы хотите сказать?
— Просто вот что: ваши опыты фактически закончены. Что мешает вашему мистеру X убить вас сейчас и самому закончить работу? Или пригласить опытного металлурга, чтобы закончить?
Ученый выглядел потрясенным.
— Верно, очень верно. Кто-нибудь другой может закончить мою работу. Это значит... это значит, что я не в безопасности даже теперь.
— Если только, — любезно сказал Эллери, — вы немедленно не сделаете вид, что прекратили все дальнейшие поиски.
На лице Кнейзела изобразилось разочарование.
— Вы даете мне слабое утешение. Предоставляете выбор: жизнь или работа?
— Старая дилемма, не правда ли? — спросил Эллери. Кнейзел выпрямился в кресле.
— Меня могут убить сегодня же, сегодня ночью! Инспектор зашевелился.
— Не думаю, что это очень реально, доктор Кнейзел. Ведь вас будут надежно охранять. Минуточку, извините меня, — старик нажал кнопку селекторного телефона. — Риттер! Я даю вам новое задание. Возьмите под наблюдение доктора Моритца Кнейзела при выходе из моего кабинета. Да, сейчас же... Следуйте за ним, подберите себе надежного партнера на ночь... Нет, вам не надо вести скрытую слежку. Вы будете выступать в качестве телохранителя.
— Очень любезно с вашей стороны. Так я пошел... Он встал и вышел из кабинета.
— Негодяй! —инспектор был вне себя от гнева. — Ну и нахал!
— Что вы имеете в виду? — спросил Самсон.
— Все же ясно как божий день, — воскликнул старик. — Эта его теория чистый вздор. Это ширма, Генри! Когда он разглагольствовал, разве не пришла вам в голову мысль, что он и есть тот самый человек со свободным полем деятельности, что он сам больше всего выигрывает от смерти миссис Дурн и Жаннэ, что он и есть четвертое лицо его теории? Другими словами, четвертого лица не существует.
— Черт возьми, Квин, вы, пожалуй, попали в точку! Старик торжественно повернулся к Эллери:
— Весь этот милый разговор об избавляющемся от Абби, Жаннэ и его самого, — чепуха. Все это бессмысленно! Разве ты не согласен со мной, сынок?
Эллери минуту молчал, его глаза были задумчивыми.
— У меня нет никакого конкретного доказательства, — произнес он наконец, — чтобы создать твердое мнение. Но я полагаю, что вы оба ошибаетесь — и Кнейзел и ты. Я не думаю, что этот четвертый, о котором говорил Кнейзел, не может существовать... Отец, если мы когда-нибудь раскроем это дело, в чем я серьезно сомневаюсь, мы узнаем, что.у.бийства задуманы гораздо хитрее, чем Кнейзел пытается это теоретически обосновать. Они гораздо более сложны и не поддаются подгонке под какой-либо шаблон.
Инспектор почесал в затылке.
— Скажи, стоит ли охранять его, словно он самое главное лицо в этом деле?
— Как ни удивительно, но я именно это и собирался сказать. — Эллери закурил. — И не пойми меня превратно, как это ты сейчас сделал... Кнейзела надо охранять. Я хотел бы иметь информацию о каждой личности, которая приблизится к нему на расстояние десяти футов.
Расследование убийства доктора Жаннэ, так же как и миссис Абби Дурн, достигло своей критической стадии. В судебных и следственных инстанциях все считали, что, если в течение ближайших 24 часов не удастся напасть на след преступников, дело можно сдавать в архив.
В четверг утром после бессонной ночи инспектор Квин встал в плохом настроении. Его кашель снова возобновился, и глаза, блестели, говоря о повышенной температуре. Несмотря на все это, он решительно отверг уговоры Джуна и Эллери лечь в постель. В пальто, хотя на улице было тепло, он спустился к метро и направился в управление.
Эллери сидел у окна и тупо смотрел ему вслед. Стол в гостиной после завтрака был загроможден посудой. Джуна взял чашку и уставился своими цыганскими глазенками на печальную фигуру у окна.
Эллери, почувствовав взгляд, заговорил, не поворачивая головы:
— Джуна! Ты слышал, как мы с отцом говорили о деле Дурн и Жаннэ?
— Да, — живо ответил Джуна.
— Скажи мне, что ты об этом думаешь?
— Что я думаю? — Глаза мальчика широко открылись. — Я думаю, что вы их обязательно поймаете.
Эллери дружески положил ему руку на плечо.
— Худенький ты, Джуна. Тебе надо укрепить мышцы. Так ты убежден, что я их поймаю? Оптимист ты, малыш! Но полагаю, ты слышал, когда я говорил, что не очень преуспел до сих пор?
Джуна засмеялся: — Вы же ведь шутили! Правда?
— Ничуть.
Хитрый блеск появился в больших черных глазенках Джуна.
— Вы что, решили сдаться?
— Что ты, нет, конечно!
— Вы никогда не должны сдаваться, мистер Эллери!
— А что мне делать, Джуна? Посоветуй, как бы ты поступил на моем месте?
Джуна ответил не сразу. Губы его сжались, и он погрузился в глубокое раздумье. После долгого и напряженного молчания он воскликнул:
— Яйца!
— Что? — спросил с удивлением Эллери.
— Я говорю о яйцах... Сегодня утром я варил яйца для папы Квина. Надо быть очень внимательным, когда варятся яйца для папы Квина — он очень придирчивый. Я замечтался и передержал яйца в кипятке. И что я сделал? Я их выкинул и начал все сначала. Во второй раз они были что надо!
Эллери расхохотался.
— Джуна, тебе пришла в голову отличная мысль. Все начинать сначала! Слава всем твоим богам, малыш, это луч света!
Словно получив заряд энергии, он исчез в спальне. А Джуна начал убирать посуду со стола.
— Джон, я последовал совету малыша Джуна и еще раз пришел к месту преступления.
Они сидели в кабинете доктора Минчена в больнице.
— Я тебе нужен? — Глаза врача казались погасшими. Под ними виднелись фиолетовые мешки.
— Да, если ты можешь уделить мне немного времени.
— Я полагаю, что смогу. Они покинули кабинет.
В это утро жизнь в больнице шла своим чередом. Ограничения были сняты, за исключением некоторых мест на первом этаже. Борьба за жизнь больных продолжалась, точно ничего особенного и не произошло в этих стенах. Но сыщики и полицейские все еще бродили по коридорам.
Эллери и Минчен прошли по Восточному коридору, на углу повернули в Южный и двинулись к Западному.У входа в наркозную, удобно расположившись в качалке, бодрствовал полицейский. Дверь в наркозную была закрыта.
Комната выглядела точно так же, как ее оставили три дня назад. У двери, ведущей в предоперационную, сидел еще один полицейский. Они вошли. Каталка, стулья, шкаф с медикаментами, дверь лифта — ничего не изменилось. Эллери сказал:
— Ты, наверное, думаешь, Джон, что я спятил с ума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21