– Она спокойно смотрела, как Мэдди наваливает себе еды. – Можно предположить, – осторожно проговорила она, – что ты изголодалась по кое-чему другому.
– Нет! Серьезно? – саркастически осведомилась Мэдди. – Спасибо тебе, Фрейдище.
Джиллиан была уверена, что ребенок родится с родимым пятном в виде телевизора. Надеясь хоть разок взглянуть на Алекса, Мэдди смотрела абсолютно все.
– Его просто гложет чувство вины за то, что он бросил своих детей, вот и все, – сказала она Джиллиан однажды вечером после того, как они посмотрели жутко скучную церемонию открытия нового аквариума. Для большинства людей налет – это то, что появляется на зубах. Для Алекса это то, что нужно разоблачать.
– Он вынужден подготавливать их медленно. Представь, каково им будет, когда появится еще один маленький мальчик. Они почувствуют себя обделенными! – Мэдди расставляла юбки, пришивая к молниям «липучку».
– Ага, – скептически протянула Джиллиан.
– Сейчас же декада Отцов, ты забыла? – настаивала Мэдди. – Взгляни на любого из знаменитостей – они только и говорят, что о своих детках. Стинг, Шварценеггер, Джек Николсон, Уоррен Бити.
– Мэдди, ты видишь эту «липучку»? Единственный способ заставить Того Мужчину быть рядом с тобой – обмотать его «липучкой». С головы до ног. Тот Мужчина – прирожденный многоженец.
Конечно, размышляла Мэдди, они разные. Она всем сердцем стремится к браку, закладной, отпуску дважды в год в жарком райском уголке. Алексу же нужен аборт и билет в один конец до Австралии на ее имя, причем как можно скорее. Но, убеждала себя Мэдди, когда малыш родится, он не сможет устоять перед неотразимой матерью своего ребенка. Во всяком случае, теоретически.
В действительности же Мэдди чувствовала себя очень даже отразимой. И дело было вовсе не в том, что доктор упорно называл ее «старородящей». Просто ее тело плелось в хвосте в скачках на «сияние». Каждое утро она выбиралась из постели и спешила к зеркалу, дабы проверить, не «зацвела» ли она. И каждый раз ее надежды на «цветущий вид» распадались в прах. Она все толстела и толстела. В больнице для таких же вот «потолстевших» Мэдди отказывалась вставать на весы, пока не снимет серьги, не сотрет тени с глаз и дезодорант с подмышек. А стрелка весов все ползла и ползла вверх. Она наклонялась вперед, балансировала на одной ноге, выдыхала и думала о пузырях, но стрелка не двигалась назад.
– У меня слишком много всего в голове, док, – в конце концов говорила она и сходила с весов, чтобы стереть лак с ногтей.
Уверенная в том, что ее тело оккупировали инопланетяне, Мэдди испытала непередаваемое облегчение, когда на бело-сером экране ультразвукового аппарата «Тварь» оказалась крохотной девчушкой.
– Откуда вы знаете, что это девочка? – спросила Джиллиан, с сомнением глядя на монитор и пытаясь рассмотреть признаки будущей привлекательности. – У нее в руках сумочка? – Джиллиан решила, что ультразвуковое исследование принесло бы больше пользы, если бы с его помощью можно было определить, сделан ли ребенок из того же материала, что и нефтяные бароны, ворочающие миллиардами.
Мэдди пришла в восторг, когда малышка заворочалась – выступление перед камерой.
– Дочь своего отца. – Она радостно рассмеялась.
Наблюдая за тем, как это крохотное существо крутится и вертится в ее чреве, Мэдди пожалела о том, что нельзя точно так же просветить насквозь ее отношения с Алексом. Прошло два месяца с его последнего звонка. Она отчаянно нуждалась в ультразвуковом аппарате для исследования любовных связей, чтобы проверить, бьется ли еще сердце их романа.
Мэдди решила подбодрить себя маской для лица из пророщенной пшеницы и меда. Потом, когда она уже ела свою маску, она наконец-то решилась на то, что давно уже пора было сделать. На операцию, называвшуюся «Выбросить Алекса из головы».
Невзирая на опасения, что кто-нибудь заденет ее, Мэдди начала регулярно плавать в местном бассейне. В этом хлорированном спокойствии.
– Хоть раз в жизни, – посоветовала она Джиллиан, прежде чем они окунулись в воду, – не глотай.
– Я же говорила тебе, дорогая, что никогда не глотаю.
Огромные габариты не мешали Мэдди плавать быстрее всех в бассейне. Джиллиан, в очаровательной купальной шапочке в цветочек, попускала пузыри, а потом с головой ушла под воду.
Мэдди отправилась к гипнотизеру, чтобы «в ее подсознании закрепили позитивный образ родов». И была страшно разочарована. Врач не только не пользовался часами, но и она даже на секунду не почувствовала себя Клеопатрой.
– Гм, дорогая, это реинкарнация, – терпеливо поясняла ей Джиллиан.
Отныне прием пищи превратился для Мэдди в экзамен по математике, потому что она постоянно взвешивала порции и подсчитывала калории. Чтобы как-то заполнить оставшееся время, она пошла на курсы для беременных. Не отбрасывая вероятность того, что Алекс так и не изменит своего отношения к ее ребенку, Мэдди записала Джиллиан в графе «сопровождающие лица» и настояла, чтобы ее зачислили в группу физической подготовки. В конечном итоге Джиллиан в последнюю минуту отказалась.
Морис все же заглотнул наживку. Он поймался на крючок. Его водитель доставил свадебный альбом, который, когда его открывали, наигрывал «Вот идет невеста». Теперь, когда Джиллиан заполучила своего мужчину, у нее отпала надобность изображать из себя даму с тонким вкусом. Она тут же заказала свадебный торт весом в семьсот восемьдесят фунтов. Его глазурованные ярусы были соединены лестницами, на которых стояли фигурки мужчин во фраках из лакрицы, а марципановые подружки невесты толпились вокруг фонтана с шампанским.
– Ну должны же у него быть хоть какие-то недостатки, – с надеждой предположила Мэдди. – Неужели у него нет никаких зависимостей? Или морщинистой задницы? Или винной клизмы?
Мэдди никогда не видела в репертуаре Джиллиан такого взгляда, какой та бросила на подругу.
– Он действительно очень мил, – с нежностью ответила она.
Чтобы уговорить Джиллиан пойти с ней на занятия, Мэдди воспользовалась понятным ей языком.
– У всех рядом будет близкий человек. Ты сама всегда говорила мне, что нельзя выходить в свет с неукомплектованным набором аксессуаров.
Но Джиллиан была полностью поглощена составлением списка подарков и выбором обоев для ремонта особняков Мориса. Мэдди пришлось идти одной. У нее возникло ощущение, что курсы для беременных придали бы искристости эпизоду из «Лучников».
Группа физической подготовки
Еще одним доказательством того, что во время беременности женщина действительно теряет большое количество клеток мозга, являлось присутствие в группе немалого числа слушательниц в просторных майках с надписями «Будущая мама!», «Ребенок на борту», «Берегись! Приближается аист!» на груди. Мэдди, отвечая на застывшие улыбки других новичков, которые держались за руки и хором произносили заученные фразы о прелести естественных родов, пробралась на свое место и села на огромную, похожую на розовый зефир подушку. Перед будущими мамами стояла инструкторша, Иоланда Граймз, или Ио-Ио, как было написано на именной бирке.
– Добро пожаловать! – воскликнула она с бодрой уверенностью женщины, сделавшей хорошую карьеру, и развела руки в стороны. Мэдди с тревогой оглядела ее коричневые от кариеса зубы, мелко завитые волосы, ярко-красные очки, значок «Как вы могли предположить, что я предпочту сохранить фигуру!» и короткие ноги в белых леггинсах, под которыми явно выделялись очертания гигиенической прокладки. – Добро пожаловать, мамы! – Она успокаивающе улыбнулась каждой женщине. – И добро пожаловать, папы! Счастлива сообщить вам, что в настоящее время от девяноста до девяноста пяти процентов отцов радуются появлению ребенка. Остальные пять процентов – жалкие обыватели, которым стоит только посочувствовать.
Иоланда уперла руки в бока, простиравшиеся в обе стороны, как открытые дверцы машины. Однако они совсем не подходили не только для дето-, но и для машинорождения. Хотя она все время улыбалась, ее глаза оставались жесткими, как леденцы. Взгляд, которым она обводила мужскую часть слушателей, словно говорил: «Только попробуй возразить». Она напомнила, что, в соответствии с федеральным законом, мужья должны присутствовать при родах. – Поэтому-то мы и называем наш курс «парным». – Мэдди насторожилась. Она ненавидела, когда на жизнь смотрели с точки зрения теории Ноева ковчега. Ну почему каждой твари должно быть по паре? Кроватей, театральных билетов, мормонов, монашек, полицейских…
– Однако мы с радостью принимаем те крохотные порции счастья, которые иногда выпадают. – Иоланда посмотрела на Мэдди. Весь класс с любопытством повернулся в направлении ее взгляда. Мэдди ссутулилась и вжалась в подушку.
Ее поставили в пару с другой матерью-одиночкой. На именном браслете, надетом на красную от экземы руку, было написано «Черил». Хотя ее шершавая, как наждак, кожа вполне подошла бы для чистки духовок, она была на целую ступень выше остальных женщин, во всяком случае, в ее татуировках не было орфографических ошибок.
– И где же твой приятель? Слинял, да? – закурив сигарету, спросила Черил, когда они повернулись лицом друг к другу, чтобы отработать родильную позу «на корточках».
Мэдди кивнула.
– Он в тюряге?
– Что-то вроде того. Он женат, – с агрессивной веселостью пояснила Мэдди.
Черил похлопала себя по животу и с наслаждением затянулась.
– Я обязательно найду его папашку, чтоб мне провалиться на месте, – объявила она всему классу.
– Вряд ли можно сделать анализ крови всем инструкторам по виндсерфингу в Тенерифе. Это просто нереально, – включилась в разговор Памела, из СЗ-3 (третьего северозападного района), разгоняя перед собой дым и морща нос. – Если хочешь, чтобы твой ребенок остановился в росте, твое дело. Я же хочу, чтобы мой малыш начал жизнь без отклонений.
– Верно, верно, – поддержал ее мистер СЗ-3. – На этом этапе мы даже не пьем аспирин.
– А сейчас, – заорала Ио-Ио, – давайте научимся более прогрессивной родильной технологии. – Как уяснила Мэдди, характерная особенность этой технологии заключалась в том, чтобы тыльной стороной коленки достать до левой ноздри, а клитором дотянуться до неба, и при этом выпить чашку травяного чая. Некоторые из наиболее раскрепощенных дам разделись и красовались в леопардовых или отделанных стеклярусом трико, не стесняясь своих голых ног с синюшной сеткой варикозных вен. Эти дамы являли собой изобилие плоти. Плоть стекала с них, как патока с ложки. – Наклон, вдох, вдох, наклон… – Женщины покорно копировали все, что делала Ио-Ио, и в конечном итоге завязались в узлы, которые не смог бы развязать даже сам Гудини.
– Если у вас частые головные боли, это мальчик. – На этот раз в медицинский анализ углубилась тощая восемнадцатилетняя девчонка по имени Морин. До этого она уже успела всем сообщить, что носит заячью лапку на счастье, избегает лестниц, повесила кольцо над животом, чтобы определить пол, заставила своего приятеля сменить специальность и пойти работать на мясоперерабатывающий завод, так как считается, что у мясников чаще рождаются сыновья. Мэдди восприняла ее заявление скептически.
– Мы выбрали детальный ультразвук, – с неподражаемым высокомерием – хотя трудно выглядеть высокомерно, когда голова зажата между ягодицами, – объявила Памела из СЗ-3.
– Почему? – благожелательно поинтересовалась Мэдди. – Вы боялись, что обнаружатся отклонения в хромосомах?
– Нет. Мне надо было точно знать пол. Чтобы можно было внести его в список кандидатов на поступление в нужную школу.
– Все посмотрите на Бертрана. Очень хорошо, Бертран. – Иоланда массировала плечи мужу Памелы, в то время как тот изображал нечто вроде акробатического номера, который можно увидеть на ярмарках в Хэмпстеде, при этом очень сильно напоминая мешок с фасолью, прислоненный к Памеле. – Вдох, вдох, выдох, выдох… О Бертран, – с медвежьим кокетством воскликнула Иоланда, – вы замечательно рожаете!
Горделивая Памела тоже попыталась превратиться в мешок, но у нее не хватило мастерства для этого.
– Это упражнение очень поможет вам во время родов, – продолжила Иоланда. – Потому что вы все будете рожать естественным образом, не правда ли? Это так восхитительно!
Ее восторг не передался Мэдди. Ей вообще казалось, что Иоланда Граймз способна достичь оргазма, только протыкая свои соски раскаленной иглой. Бертран заявил, что они с Памелой остановились на методе Лебойе. Остальные мужья предпочли роды на дому. Мэдди обратила внимание, что каждый раз, когда Иоланда спрашивала о чем-то женщину, отвечал муж. Все мужья подтвердили, что их жены будут рожать естественным образом.
– Мы не верим в лекарства, – заключил Бертран.
И это говорит человек, который наверняка потребует, чтобы ему стригли ногти на ногах под эпидуральной анестезией, подумала Мэдди. У нее не вызывало сомнения, что, если бы мужчине предложили вынашивать ребенка в своем чреве в течение сорока недель со всеми вытекающими отсюда «прелестями» – варикозным расширением вен, газами, амнезией, нарушениями пищеварения, тридцатишестичасовой агонией, завершающейся разрезом от яиц до анального отверстия, – сам Рембо отказался бы от этого, заявив, что не желает подвергать себя такой опасности.
– А вы, Мэдлин, что решили?
– Ну, я пытаюсь организовать роды так, чтобы меня там не было. Честно говоря, я склоняюсь к родам «разбудите-меня-когда-все-закончится-и-пригласите-парикмахера» – с полной анестезией, а если понадобится, и с кесаревым сечением.
Вся группа отнеслась к ее заявлению с праведным возмущением.
– Я с ней, – объявила всем Черил, куря уже вторую сигарету. – Я принимала таблетки всю свою жизнь. С чего это вдруг прекращать?
– Но вам посчастливилось стать матерью! – с негодованием пробухал Бертран. – Вам дано испытать радость рождения новой жизни!
– Послушайте, – принялась терпеливо объяснять ему Мэдди, – если мне захочется боли, мне достаточно подумать о том, что, пока мы тут беседуем, отец моего ребенка со своей женой ведрами хлещет шампанское на борту яхты в Карибском море. Понятно?
Пары поспешно взялись за руки, и осторожные, спокойные взгляды на лицах соучеников уступили место снисходительным улыбкам, а затем женщины переключились на обсуждение размеров своих геморроидальных шишек.
Иоланда, проинструктировав мужей, как ежедневно массировать промежность у своих жен, причем так, чтобы избежать сексуальной секреции, посчитала необходимым коснуться некоторых особенностей послеродового периода.
– Первый поход в туалет будет мучительнее, чем сами роды, – с миссионерским пылом рассказывала она. – Вы будете сидеть на унитазе и рыдать. – Спасибо, подумала Мэдди, что поделилась этим со мной. – Что касается половой жизни… – Иоланда по-кошачьи облизнула губы. – Вот три ключевых слова для описания вашего состояния. Постоянный животный страх. Это будет настоящая пытка, – сладко проговорила она, – и длиться она будет месяцы. Даже годы. В сущности, вас будет тошнить каждый раз, когда ваш муж окажется рядом. Да и мышцы в малом тазу будут болеть как проклятые. Подгузники понадобятся не ребенку, а вам! – Чем веселее становилась преподавательница, тем сильнее бледнели ученики.
– Зато мы сможем спать на животе, – Мэдди шуткой попыталась развеять охватившее всех уныние.
– О, нет. У вас будут болеть сиськи. Роды по сравнению с маститом – это тьфу. Но хватит говорить о негативных аспектах. Вам понадобится весь ваш оптимизм, потому что чем дальше, тем хуже. – Иоланда уже сияла. – А ну, взбодрились! Помните, когда вы хмуритесь, работают двадцать две мышцы, а когда улыбаетесь – всего шестнадцать. – На губах Иоланды затвердела идиотская улыбка, воздух вокруг нее был режущим и иссушающим. – Моя задача – приоткрыть завесу тайны. Рождение ведь это начало смерти, правда? Как я всегда говорю, мы здесь для хорошей, а не для целой жизни.
Не догадываясь, что ее речь зарождает в головах слушателей мысли о самоубийстве, Иоланда поставила на стол кинопроектор.
– Вопросы есть?
Морен подняла руку.
– Будьте любезны, скажите моему de facto, Дэрилу, чтобы он избавился от своего детеныша питона. Я боюсь, что он сожрет ребенка.
– Да никого он не сожрет, женщина! – вскинулся Дэрил. – Он абсолютно безвредный.
Вопли этого любителя змей потонули в повторяющемся гимне «Твоей матке и тебе». Едва группа снова расселась по местам, на экране появилась женщина, залитая кровью и распластанная на родильном столе. Началась красочная демонстрация процесса родов со всеми присущими им бесстыдством и мукой.
Музыкальное сопровождение было взято из фильма «Пятница, 13». По количеству пролитой крови роды напоминали резню на площади Тянь-Ян-Мынь. Вспыхнувший после окончания фильма свет озарил сжавшиеся в комок и дрожащие от ужаса пары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Нет! Серьезно? – саркастически осведомилась Мэдди. – Спасибо тебе, Фрейдище.
Джиллиан была уверена, что ребенок родится с родимым пятном в виде телевизора. Надеясь хоть разок взглянуть на Алекса, Мэдди смотрела абсолютно все.
– Его просто гложет чувство вины за то, что он бросил своих детей, вот и все, – сказала она Джиллиан однажды вечером после того, как они посмотрели жутко скучную церемонию открытия нового аквариума. Для большинства людей налет – это то, что появляется на зубах. Для Алекса это то, что нужно разоблачать.
– Он вынужден подготавливать их медленно. Представь, каково им будет, когда появится еще один маленький мальчик. Они почувствуют себя обделенными! – Мэдди расставляла юбки, пришивая к молниям «липучку».
– Ага, – скептически протянула Джиллиан.
– Сейчас же декада Отцов, ты забыла? – настаивала Мэдди. – Взгляни на любого из знаменитостей – они только и говорят, что о своих детках. Стинг, Шварценеггер, Джек Николсон, Уоррен Бити.
– Мэдди, ты видишь эту «липучку»? Единственный способ заставить Того Мужчину быть рядом с тобой – обмотать его «липучкой». С головы до ног. Тот Мужчина – прирожденный многоженец.
Конечно, размышляла Мэдди, они разные. Она всем сердцем стремится к браку, закладной, отпуску дважды в год в жарком райском уголке. Алексу же нужен аборт и билет в один конец до Австралии на ее имя, причем как можно скорее. Но, убеждала себя Мэдди, когда малыш родится, он не сможет устоять перед неотразимой матерью своего ребенка. Во всяком случае, теоретически.
В действительности же Мэдди чувствовала себя очень даже отразимой. И дело было вовсе не в том, что доктор упорно называл ее «старородящей». Просто ее тело плелось в хвосте в скачках на «сияние». Каждое утро она выбиралась из постели и спешила к зеркалу, дабы проверить, не «зацвела» ли она. И каждый раз ее надежды на «цветущий вид» распадались в прах. Она все толстела и толстела. В больнице для таких же вот «потолстевших» Мэдди отказывалась вставать на весы, пока не снимет серьги, не сотрет тени с глаз и дезодорант с подмышек. А стрелка весов все ползла и ползла вверх. Она наклонялась вперед, балансировала на одной ноге, выдыхала и думала о пузырях, но стрелка не двигалась назад.
– У меня слишком много всего в голове, док, – в конце концов говорила она и сходила с весов, чтобы стереть лак с ногтей.
Уверенная в том, что ее тело оккупировали инопланетяне, Мэдди испытала непередаваемое облегчение, когда на бело-сером экране ультразвукового аппарата «Тварь» оказалась крохотной девчушкой.
– Откуда вы знаете, что это девочка? – спросила Джиллиан, с сомнением глядя на монитор и пытаясь рассмотреть признаки будущей привлекательности. – У нее в руках сумочка? – Джиллиан решила, что ультразвуковое исследование принесло бы больше пользы, если бы с его помощью можно было определить, сделан ли ребенок из того же материала, что и нефтяные бароны, ворочающие миллиардами.
Мэдди пришла в восторг, когда малышка заворочалась – выступление перед камерой.
– Дочь своего отца. – Она радостно рассмеялась.
Наблюдая за тем, как это крохотное существо крутится и вертится в ее чреве, Мэдди пожалела о том, что нельзя точно так же просветить насквозь ее отношения с Алексом. Прошло два месяца с его последнего звонка. Она отчаянно нуждалась в ультразвуковом аппарате для исследования любовных связей, чтобы проверить, бьется ли еще сердце их романа.
Мэдди решила подбодрить себя маской для лица из пророщенной пшеницы и меда. Потом, когда она уже ела свою маску, она наконец-то решилась на то, что давно уже пора было сделать. На операцию, называвшуюся «Выбросить Алекса из головы».
Невзирая на опасения, что кто-нибудь заденет ее, Мэдди начала регулярно плавать в местном бассейне. В этом хлорированном спокойствии.
– Хоть раз в жизни, – посоветовала она Джиллиан, прежде чем они окунулись в воду, – не глотай.
– Я же говорила тебе, дорогая, что никогда не глотаю.
Огромные габариты не мешали Мэдди плавать быстрее всех в бассейне. Джиллиан, в очаровательной купальной шапочке в цветочек, попускала пузыри, а потом с головой ушла под воду.
Мэдди отправилась к гипнотизеру, чтобы «в ее подсознании закрепили позитивный образ родов». И была страшно разочарована. Врач не только не пользовался часами, но и она даже на секунду не почувствовала себя Клеопатрой.
– Гм, дорогая, это реинкарнация, – терпеливо поясняла ей Джиллиан.
Отныне прием пищи превратился для Мэдди в экзамен по математике, потому что она постоянно взвешивала порции и подсчитывала калории. Чтобы как-то заполнить оставшееся время, она пошла на курсы для беременных. Не отбрасывая вероятность того, что Алекс так и не изменит своего отношения к ее ребенку, Мэдди записала Джиллиан в графе «сопровождающие лица» и настояла, чтобы ее зачислили в группу физической подготовки. В конечном итоге Джиллиан в последнюю минуту отказалась.
Морис все же заглотнул наживку. Он поймался на крючок. Его водитель доставил свадебный альбом, который, когда его открывали, наигрывал «Вот идет невеста». Теперь, когда Джиллиан заполучила своего мужчину, у нее отпала надобность изображать из себя даму с тонким вкусом. Она тут же заказала свадебный торт весом в семьсот восемьдесят фунтов. Его глазурованные ярусы были соединены лестницами, на которых стояли фигурки мужчин во фраках из лакрицы, а марципановые подружки невесты толпились вокруг фонтана с шампанским.
– Ну должны же у него быть хоть какие-то недостатки, – с надеждой предположила Мэдди. – Неужели у него нет никаких зависимостей? Или морщинистой задницы? Или винной клизмы?
Мэдди никогда не видела в репертуаре Джиллиан такого взгляда, какой та бросила на подругу.
– Он действительно очень мил, – с нежностью ответила она.
Чтобы уговорить Джиллиан пойти с ней на занятия, Мэдди воспользовалась понятным ей языком.
– У всех рядом будет близкий человек. Ты сама всегда говорила мне, что нельзя выходить в свет с неукомплектованным набором аксессуаров.
Но Джиллиан была полностью поглощена составлением списка подарков и выбором обоев для ремонта особняков Мориса. Мэдди пришлось идти одной. У нее возникло ощущение, что курсы для беременных придали бы искристости эпизоду из «Лучников».
Группа физической подготовки
Еще одним доказательством того, что во время беременности женщина действительно теряет большое количество клеток мозга, являлось присутствие в группе немалого числа слушательниц в просторных майках с надписями «Будущая мама!», «Ребенок на борту», «Берегись! Приближается аист!» на груди. Мэдди, отвечая на застывшие улыбки других новичков, которые держались за руки и хором произносили заученные фразы о прелести естественных родов, пробралась на свое место и села на огромную, похожую на розовый зефир подушку. Перед будущими мамами стояла инструкторша, Иоланда Граймз, или Ио-Ио, как было написано на именной бирке.
– Добро пожаловать! – воскликнула она с бодрой уверенностью женщины, сделавшей хорошую карьеру, и развела руки в стороны. Мэдди с тревогой оглядела ее коричневые от кариеса зубы, мелко завитые волосы, ярко-красные очки, значок «Как вы могли предположить, что я предпочту сохранить фигуру!» и короткие ноги в белых леггинсах, под которыми явно выделялись очертания гигиенической прокладки. – Добро пожаловать, мамы! – Она успокаивающе улыбнулась каждой женщине. – И добро пожаловать, папы! Счастлива сообщить вам, что в настоящее время от девяноста до девяноста пяти процентов отцов радуются появлению ребенка. Остальные пять процентов – жалкие обыватели, которым стоит только посочувствовать.
Иоланда уперла руки в бока, простиравшиеся в обе стороны, как открытые дверцы машины. Однако они совсем не подходили не только для дето-, но и для машинорождения. Хотя она все время улыбалась, ее глаза оставались жесткими, как леденцы. Взгляд, которым она обводила мужскую часть слушателей, словно говорил: «Только попробуй возразить». Она напомнила, что, в соответствии с федеральным законом, мужья должны присутствовать при родах. – Поэтому-то мы и называем наш курс «парным». – Мэдди насторожилась. Она ненавидела, когда на жизнь смотрели с точки зрения теории Ноева ковчега. Ну почему каждой твари должно быть по паре? Кроватей, театральных билетов, мормонов, монашек, полицейских…
– Однако мы с радостью принимаем те крохотные порции счастья, которые иногда выпадают. – Иоланда посмотрела на Мэдди. Весь класс с любопытством повернулся в направлении ее взгляда. Мэдди ссутулилась и вжалась в подушку.
Ее поставили в пару с другой матерью-одиночкой. На именном браслете, надетом на красную от экземы руку, было написано «Черил». Хотя ее шершавая, как наждак, кожа вполне подошла бы для чистки духовок, она была на целую ступень выше остальных женщин, во всяком случае, в ее татуировках не было орфографических ошибок.
– И где же твой приятель? Слинял, да? – закурив сигарету, спросила Черил, когда они повернулись лицом друг к другу, чтобы отработать родильную позу «на корточках».
Мэдди кивнула.
– Он в тюряге?
– Что-то вроде того. Он женат, – с агрессивной веселостью пояснила Мэдди.
Черил похлопала себя по животу и с наслаждением затянулась.
– Я обязательно найду его папашку, чтоб мне провалиться на месте, – объявила она всему классу.
– Вряд ли можно сделать анализ крови всем инструкторам по виндсерфингу в Тенерифе. Это просто нереально, – включилась в разговор Памела, из СЗ-3 (третьего северозападного района), разгоняя перед собой дым и морща нос. – Если хочешь, чтобы твой ребенок остановился в росте, твое дело. Я же хочу, чтобы мой малыш начал жизнь без отклонений.
– Верно, верно, – поддержал ее мистер СЗ-3. – На этом этапе мы даже не пьем аспирин.
– А сейчас, – заорала Ио-Ио, – давайте научимся более прогрессивной родильной технологии. – Как уяснила Мэдди, характерная особенность этой технологии заключалась в том, чтобы тыльной стороной коленки достать до левой ноздри, а клитором дотянуться до неба, и при этом выпить чашку травяного чая. Некоторые из наиболее раскрепощенных дам разделись и красовались в леопардовых или отделанных стеклярусом трико, не стесняясь своих голых ног с синюшной сеткой варикозных вен. Эти дамы являли собой изобилие плоти. Плоть стекала с них, как патока с ложки. – Наклон, вдох, вдох, наклон… – Женщины покорно копировали все, что делала Ио-Ио, и в конечном итоге завязались в узлы, которые не смог бы развязать даже сам Гудини.
– Если у вас частые головные боли, это мальчик. – На этот раз в медицинский анализ углубилась тощая восемнадцатилетняя девчонка по имени Морин. До этого она уже успела всем сообщить, что носит заячью лапку на счастье, избегает лестниц, повесила кольцо над животом, чтобы определить пол, заставила своего приятеля сменить специальность и пойти работать на мясоперерабатывающий завод, так как считается, что у мясников чаще рождаются сыновья. Мэдди восприняла ее заявление скептически.
– Мы выбрали детальный ультразвук, – с неподражаемым высокомерием – хотя трудно выглядеть высокомерно, когда голова зажата между ягодицами, – объявила Памела из СЗ-3.
– Почему? – благожелательно поинтересовалась Мэдди. – Вы боялись, что обнаружатся отклонения в хромосомах?
– Нет. Мне надо было точно знать пол. Чтобы можно было внести его в список кандидатов на поступление в нужную школу.
– Все посмотрите на Бертрана. Очень хорошо, Бертран. – Иоланда массировала плечи мужу Памелы, в то время как тот изображал нечто вроде акробатического номера, который можно увидеть на ярмарках в Хэмпстеде, при этом очень сильно напоминая мешок с фасолью, прислоненный к Памеле. – Вдох, вдох, выдох, выдох… О Бертран, – с медвежьим кокетством воскликнула Иоланда, – вы замечательно рожаете!
Горделивая Памела тоже попыталась превратиться в мешок, но у нее не хватило мастерства для этого.
– Это упражнение очень поможет вам во время родов, – продолжила Иоланда. – Потому что вы все будете рожать естественным образом, не правда ли? Это так восхитительно!
Ее восторг не передался Мэдди. Ей вообще казалось, что Иоланда Граймз способна достичь оргазма, только протыкая свои соски раскаленной иглой. Бертран заявил, что они с Памелой остановились на методе Лебойе. Остальные мужья предпочли роды на дому. Мэдди обратила внимание, что каждый раз, когда Иоланда спрашивала о чем-то женщину, отвечал муж. Все мужья подтвердили, что их жены будут рожать естественным образом.
– Мы не верим в лекарства, – заключил Бертран.
И это говорит человек, который наверняка потребует, чтобы ему стригли ногти на ногах под эпидуральной анестезией, подумала Мэдди. У нее не вызывало сомнения, что, если бы мужчине предложили вынашивать ребенка в своем чреве в течение сорока недель со всеми вытекающими отсюда «прелестями» – варикозным расширением вен, газами, амнезией, нарушениями пищеварения, тридцатишестичасовой агонией, завершающейся разрезом от яиц до анального отверстия, – сам Рембо отказался бы от этого, заявив, что не желает подвергать себя такой опасности.
– А вы, Мэдлин, что решили?
– Ну, я пытаюсь организовать роды так, чтобы меня там не было. Честно говоря, я склоняюсь к родам «разбудите-меня-когда-все-закончится-и-пригласите-парикмахера» – с полной анестезией, а если понадобится, и с кесаревым сечением.
Вся группа отнеслась к ее заявлению с праведным возмущением.
– Я с ней, – объявила всем Черил, куря уже вторую сигарету. – Я принимала таблетки всю свою жизнь. С чего это вдруг прекращать?
– Но вам посчастливилось стать матерью! – с негодованием пробухал Бертран. – Вам дано испытать радость рождения новой жизни!
– Послушайте, – принялась терпеливо объяснять ему Мэдди, – если мне захочется боли, мне достаточно подумать о том, что, пока мы тут беседуем, отец моего ребенка со своей женой ведрами хлещет шампанское на борту яхты в Карибском море. Понятно?
Пары поспешно взялись за руки, и осторожные, спокойные взгляды на лицах соучеников уступили место снисходительным улыбкам, а затем женщины переключились на обсуждение размеров своих геморроидальных шишек.
Иоланда, проинструктировав мужей, как ежедневно массировать промежность у своих жен, причем так, чтобы избежать сексуальной секреции, посчитала необходимым коснуться некоторых особенностей послеродового периода.
– Первый поход в туалет будет мучительнее, чем сами роды, – с миссионерским пылом рассказывала она. – Вы будете сидеть на унитазе и рыдать. – Спасибо, подумала Мэдди, что поделилась этим со мной. – Что касается половой жизни… – Иоланда по-кошачьи облизнула губы. – Вот три ключевых слова для описания вашего состояния. Постоянный животный страх. Это будет настоящая пытка, – сладко проговорила она, – и длиться она будет месяцы. Даже годы. В сущности, вас будет тошнить каждый раз, когда ваш муж окажется рядом. Да и мышцы в малом тазу будут болеть как проклятые. Подгузники понадобятся не ребенку, а вам! – Чем веселее становилась преподавательница, тем сильнее бледнели ученики.
– Зато мы сможем спать на животе, – Мэдди шуткой попыталась развеять охватившее всех уныние.
– О, нет. У вас будут болеть сиськи. Роды по сравнению с маститом – это тьфу. Но хватит говорить о негативных аспектах. Вам понадобится весь ваш оптимизм, потому что чем дальше, тем хуже. – Иоланда уже сияла. – А ну, взбодрились! Помните, когда вы хмуритесь, работают двадцать две мышцы, а когда улыбаетесь – всего шестнадцать. – На губах Иоланды затвердела идиотская улыбка, воздух вокруг нее был режущим и иссушающим. – Моя задача – приоткрыть завесу тайны. Рождение ведь это начало смерти, правда? Как я всегда говорю, мы здесь для хорошей, а не для целой жизни.
Не догадываясь, что ее речь зарождает в головах слушателей мысли о самоубийстве, Иоланда поставила на стол кинопроектор.
– Вопросы есть?
Морен подняла руку.
– Будьте любезны, скажите моему de facto, Дэрилу, чтобы он избавился от своего детеныша питона. Я боюсь, что он сожрет ребенка.
– Да никого он не сожрет, женщина! – вскинулся Дэрил. – Он абсолютно безвредный.
Вопли этого любителя змей потонули в повторяющемся гимне «Твоей матке и тебе». Едва группа снова расселась по местам, на экране появилась женщина, залитая кровью и распластанная на родильном столе. Началась красочная демонстрация процесса родов со всеми присущими им бесстыдством и мукой.
Музыкальное сопровождение было взято из фильма «Пятница, 13». По количеству пролитой крови роды напоминали резню на площади Тянь-Ян-Мынь. Вспыхнувший после окончания фильма свет озарил сжавшиеся в комок и дрожащие от ужаса пары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27