Дворец во Флоренции, пентхауз в Нью-Йорке, дом рядом с Букингемским дворцом, умопомрачительные бриллианты, пара издательств, реактивный самолет, бойфренд — какой-то граф или герцог и очень важная тайна, скрытая далеким прошлым.
Я готова была поспорить, что до того, как ей так сказочно повезло, она была проституткой и лесбиянкой.
Быть просто проституткой недостаточно: это уже никого не шокирует. Требуется еще что-то, чтобы поймать читателя на крючок.
Лесбиянство пока еще не полностью заездили. Людям все еще интересно об этом читать. А что будет, когда люди перестанут поднимать брови при слове «лесбиянка»? О чем тогда писать?
Страшно подумать!
О скотоложцах?
О некрофилии?
О людях, занимающихся сексом с рекламными агентами?
Отвратительная перспектива!
Конечно, я могла купить что-нибудь из книг добрых старых авторов. Типа Бронте или Джозефа Конрада — он всегда дает тебе возможность посмеяться. Но мне не хотелось напрягаться.
Так что я купила настоящую белиберду.
Когда я вышла из книжного магазина, прижимая к себе Кейт и только что купленный, весь в золоте бестселлер, я случайно прошла мимо кафе, где мы несколько дней назад сидели с Адамом. У меня еще оставались свободными два с половиной часа, так что я решила посидеть там. И можете себе представить, всего через полтора часа в кафе вошел Адам.
Какое совпадение!
Не иначе как вмешалось божественное провидение. Я не слишком религиозна, но я знаю, когда нахожусь в присутствии господа.
Я вас не убедила?
Ладно, тогда лучше все выложить начистоту.
Я лелеяла тайную надежду, что, может быть, если я поеду в город, то встречу там Адама.
А поскольку в субботу он отправился именно в это кафе, как и некоторые из его сокурсниц, то имелся маленький шанс, что он окажется там и в четверг. Все знают, чем занимаются студенты, если не пьют и не принимают наркотики. Они часами сидят за столиками в кафе с одной чашкой холодного кофе на десятерых.
Возможно, я просидела за своим чаем излишне долго. Некоторые могут даже предположить, что я ждала Адама… Так что, когда он наконец пришел, вряд ли это можно было отнести к божественным или метафизическим явлениям.
Можно даже сказать, что я подстроила нашу встречу, хотя это несправедливо. Господь помогает тем, кто помогает себе. Если бы я провалялась в постели с книжкой, разве бы я его встретила? Разумеется, нет!
Я сидела, одним глазом уткнувшись в книгу про Саманту, а другим следя за дверью. Хотя я и надеялась, что он придет, я не была готова к тому, что почувствую, когда он появился.
Он был таким… он был таким сногсшибательным! Высокий, сильный и одновременно по-мальчишески трогательный.
«Тихо, тихо, — сказала я себе. — Дыши глубже».
Я с трудом сдержалась, чтобы не положить Кейт на стол и не броситься ему на шею.
Но вовремя напомнила себе, что уже исчерпала свою квоту невротика, так что неплохо было бы вести себя как нормальная, спокойная женщина.
Черт, если немного потренироваться, то можно даже стать такой.
Вот я и сидела, демонстрируя спокойствие и невозмутимость.
Наконец он меня заметил.
Я боялась, что он встанет на дыбы, заржет, как испуганная лошадь, и рванется к двери с такой скоростью, будто за ним гонятся все силы ада. Я ждала, что он промчится через кафе, сбивая с ног людей, опрокидывая столы и стулья, разливая кофе на невинных посетителей, и с широко раскрытыми глазами, указывая пальцем на меня и Кейт, крикнет тому, кто захочет слушать:
— Она сумасшедшая, настоящая психопатка! Не подходите к ней!
Но он ничего такого не сделал.
Он мне улыбнулся.
Хотя, должна признать, его улыбка была несколько настороженной.
— Клэр? — сказал он, подходя к моему столику. — И Кейт! — добавил он.
И не ошибся.
Надо же, все замечает!
Он поцеловал Кейт.
Меня он не поцеловал.
Но это я смогу пережить.
Я была так рада его видеть, рада, что он хочет говорить со мной, что мне было почти безразлично, кого из нас он поцеловал.
— Не хочешь посидеть с нами? — вежливо спросила я.
Сдержанная, воспитанная, хозяйка своих эмоций, вот я какая. Ничего такого, что могло бы его спугнуть.
— Ладно, — сказал он, осторожно, внимательно наблюдая за мной. — Вообще-то я зашел выпить чашку кофе.
— Прекрасно, — сказала я, изображая полную невозмутимость.
Он ушел.
Я осталась ждать.
Я ждала и ждала.
«О господи! — печально подумала я. — Он наверняка сбежал. Он не хочет иметь со мной ничего общего. Наверное, вылез через маленькое окошко в мужском туалете, пробрался между мусорными бачками, которых всегда полно на задах кафе, и сбежал».
Я положила книгу в сумку (знаете, я так ему обрадовалась, что совершенно забыла спрятать эту дрянную книгу) и поправила упряжь Кейт.
Ладно, во всяком случае, я попыталась. И я была этому рада.
Я не получила того, что хотела, но, по крайней мере, я взяла на себя ответственность за свою жизнь. Я попыталась что-то наладить. Я не вела себя как пассивная жертва, сдавшаяся без сопротивления.
Не сработало, ну и что с того? Самое главное — попытаться. И когда в следующий раз я встречу хорошего мужчину, я не буду изображать из себя слезливую школьницу и подозревать его во всех грехах.
Я уже собралась встать, когда Адам появился с подносом, на котором стояли чашки с кофе и лежали плюшки.
Подлец! Я только что была взрослой, зрелой и мудрой, и все абсолютно зря, черт побери.
Мне даже захотелось прогнать его, попросить оставить меня в покое. Всего несколько минут назад я смирилась с мыслью, что потеряла его, так что же мне делать теперь? Наслаждаться его обществом? У вас что, крыша поехала?
— Извини, что задержался, — сказал он. — Там кассирша вдруг впала в истерику и… Эй, куда это ты собралась?
На его лице отразилось изумление, которое тут же сменилось огорчением.
— Прости, — пробормотала я, чувствуя себя ужасно.
— Почему ты уходишь? — сердито и обиженно спросил он. — Извини, что я так долго. Но я надеялся, что ты подождешь.
— Я решила, что ты ушел, — промямлила я.
— Почему? — удивился он. — Почему я должен был уйти?
— Не знаю, — сказала я. Меня аж тошнило от смущения.
— Послушай! — Он так резко поставил поднос на стол, что кофе расплескался.
Я вздрогнула от испуга.
— Садись, — сердито сказал Адам. Положил руки мне на плечи и решительно усадил меня снова на стул — Прости, Кейт, — извинился он. По-видимому, на ее маленьком личике отразилось удивление от такой перемены. — А теперь скажи мне, — снова обратился он ко мне, — что, черт возьми, происходит?
— В каком смысле? — тихо спросила я.
Адам явно пытался сдержать гнев, и меня это пугало.
— Почему ты со мной так обращаешься? — сердито спросил он, приблизив ко мне лицо.
Я не могла поверить своим глазам.
Куда подевался приятный и вежливый Адам?
— Как — так? — тупо спросила я. Я его боялась, но, подобно зайцу, попавшему в свет фар, не могла отвести взгляда от гневной голубизны его глаз.
— Как будто я какой-то подонок!
— Это неправда… — удивленно прошептала я.
Я ведь не делала ничего подобного, верно?
— Нет, ты именно так со мной обращаешься! — рявкнул он, впиваясь пальцами в мои плечи. — Практически с первого дня нашего знакомства. Когда мы познакомились, ты мне очень понравилась, мне хотелось тебя видеть, что тут такого? — продолжил он, распаляясь.
— Ничего. — прошептала я.
— Тогда почему ты ведешь себя так, будто я какой-то Казанова? Почему ты решила, что я путаюсь с твоей маленькой сестрой? Почему ты решила, что я уйду и оставлю тебя сидеть здесь, скажи мне, почему?!
Люди за соседними столиками начали заинтересованно оглядываться на нас, но Адам ничего не замечал, а я не считала разумным указывать ему на это, особенно в его теперешнем состоянии.
— Разве ты не понимаешь, что оскорбляешь меня? — резко спросил он.
— Нет, — пробормотала я, боясь взглянуть на него.
— Так вот, оскорбляешь!
Я не знала, что сказать. Сидела и смотрела на него.
Внезапно я осознала, как близко от меня находится его лицо. Нас разделяло всего несколько дюймов. Я могла разглядеть каждый отдельный волосок в его щетине, слегка загорелую кожу, плотно обтягивающую скульптурные скулы, ровные белые зубы, чувственный рот…
Внезапно он замер. Злость, кажется, покинула его. Мы сидели, подобно статуям, уставившись друг на друга. Его руки все еще лежали на моих плечах.
Я остро ощущала его силу — и его уязвимость.
Потом он отодвинулся от меня и долго сидел, устало свесив руки.
— Адам, — рискнула я позвать.
Он даже не взглянул на меня. Просто сидел, склонив голову и демонстрируя мне свои роскошные темные волосы.
— Адам, — повторила я и осторожно коснулась его руки.
Он напрягся, но руки не отнял.
— Дело не в тебе, а во мне, — неуклюже пробормотала я.
После небольшой паузы он спросил:
— Что ты имеешь в виду?
По крайней мере, так мне послышалось, потому что разобрать было сложно. Он низко опустил голову и говорил практически в свой свитер.
— Потому что это моя проблема, — промямлила я.
Эти слова дались мне нелегко, но я должна была их сказать. Я чувствовала, что в долгу у него. Я обидела его, и самое меньшее, что я могла сделать, это объяснить, что творится в моей голове.
Он сказал что-то еще.
— Прости, Адам, но я не разобрала, — извинилась я.
Он поднял голову и посмотрел на меня. Даже в плохом настроении он невероятно красив.
— Я спросил, в чем твоя проблема? — повторил он.
Меня снова охватил страх. Я должна все исправить! Но говорить с ним, когда он в таком дурном расположении духа, было трудно.
— Все дело в том, что я не уверена в себе и подозрительна, — сказала я.
Он промолчал. Сидел и мрачно смотрел на меня.
— Ты не сделал ничего плохого… — заикаясь, продолжила я.
Он слегка кивнул — во всяком случае, мне так показалось. Но я немного осмелела и продолжила:
— Я подумала, что ты ушел, так как не хотел со мной разговаривать.
— Ясно, — сказал он без всяких видимых эмоций.
Мне захотелось его стукнуть. Ну, ради бога, прояви же хоть какую-нибудь реакцию. Скажи мне, что я дурочка, что ты всегда хотел меня видеть…
Адам молчал.
Кто знает, может, ему не нравилось, что я напрашиваюсь на комплименты? Тоже можно понять. А может, самое время перестать пытаться им манипулировать? Но иногда ты делаешь это так же машинально, как, например, дышишь. Хотя гордиться тут нечем.
Я попыталась объясниться:
— Я думала, что ты не хочешь со мной разговаривать, потому что я наговорила тебе столько глупостей по телефону в субботу.
— Точно, наговорила, — согласился он.
— Но я боялась, — печально поведала я.
— Чего? — поинтересовался он, но уже не так зло.
— Да… всего, по сути, — сказала я.
И тут, к моему ужасу, глаза мои наполнились слезами. Но я не нарочно, клянусь, не нарочно!
— Прости, — всхлипнула я. — Я вовсе не хочу тебя разжалобить.
— И правильно, — заявил Адам. — Потому что это не сработает.
«Бессердечный негодяй!» — подумала я, но тут же выбросила эту недостойную мысль из головы.
— Я реагирую на плач женщин, только если им не больше двух лет, — продолжил он, слегка улыбаясь, и дотронулся до личика Кейт.
— Вот как? — заметила я и попыталась улыбнуться, хотя все еще продолжала плакать.
— Так чего же ты так боишься? — спросил он. На этот раз довольно мягко.
— Да всего на свете! Привязаться к человеку, а потом потерять его; показаться идиоткой, получить душевную травму, отпугнуть человека, быть чересчур прямой и откровенной или, наоборот, слишком отстраненной… — начала перечислять я. — Продолжать? Меня на несколько часов хватит.
— Нет, достаточно, — сказал он. — Но мы все боимся того же.
— Разве? — удивилась я.
— Конечно, — уверил он меня. — Почему ты считаешь себя особенной? Знаешь, у тебя нет монополии на такие чувства. Я только не пойму, почему ты боишься меня.
— Потому что… Я подумала, что ты пользуешься мной, чтобы возбудить ревность Хелен! — выпалила я.
— Но я же сказал тебе, что это не так! — в полном изнеможении произнес он. — И еще я сказал, что понимаю, отчего ты так себя чувствуешь, хотя мне это и не нравится.
— С чего это ты такой понимающий? — спросила я, на мгновение отвлекшись от собственных переживаний. — Мне казалось, мужчины не способны чувствовать такие вещи.
— Только не я, — сказал Адам.
Выглядел он печальным и задумчивым. Я догадалась, что думает он сейчас не только обо мне и Хелен.
Что же случилось с ним?
Какое горе он носит в душе?
Я решила обязательно до этого докопаться. Но сначала надо было разобраться с текущими проблемами. И я смело взялась за дело.
— После нашего разговора в воскресенье я поняла, что вела себя как истеричка, слишком болезненно на все реагировала и напугала тебя. Потому и решила, что ты никогда мне больше не позвонишь, — выпалила я, осторожно наблюдая за ним из-под ресниц.
— Ну… — медленно начал он.
«Господи, нельзя немного побыстрее? — в отчаянии подумала я. — Мои нервы уже на пределе».
— Я и в самом деле не собирался тебе звонить, — признался он.
— Вот как?..
Да, ничего себе вечерок выдался!
Мне показалось, будто я получила удар в живот лошадиным копытом.
Вообще-то это неправда, поскольку меня никогда не лягала лошадь. Но я чувствовала себя так, как когда лет в десять упала со стены на выдубленную солнцем лужайку, жесткую как асфальт. Упала прямо на живот. Я помню эту боль, ощущение тошноты и перехваченное дыхание.
Примерно так я чувствовала себя сейчас.
— Не потому, что мне не хотелось, — продолжил Адам, явно не понимая, как мне больно. — Но я решил, что так для тебя лучше.
— В каком смысле? — спросила я, сразу почувствовав себя неизмеримо бодрее.
— Тебе так много пришлось пережить за последнее время. Мне не хотелось тебя расстраивать.
Просто ангел, да и только!
— Ты меня не расстраивал, — сообщила я.
— Да нет, точно расстраивал, — настаивал он. — Прости, но я же видел, что каждый раз при встрече со мной ты раздражаешься или огорчаешься.
Меня окатила волна облегчения.
— Это ты меня прости, что я так себя вела, — сказала я. Но…
Я набрала полную грудь воздуха. Как-никак я сильно рисковала: собиралась признаться в своих чувствах.
— Я скорее соглашусь видеть тебя, чем не видеть, — наконец выговорила я.
— Правда? — по-мальчишески обрадовался он.
— Да.
— Ты уверена?
— Уверена.
— Значит, ты мне доверяешь?
— Ох, Адам, — сказала я, одновременно плача и смеясь. — Я сказала, что хотела тебя видеть. И ни слова о доверии.
— Ладно. — Он тоже засмеялся — правда, без всяких следов слез. — Но ты поверишь, если я скажу, что хочу видеть тебя, а не Хелен?
— Да! — торжественно произнесла я. — Поверю.
— И если кассирша поссорится с кем-то по поводу сдачи, впадет в истерику и сбежит со своего места, а мне придется ждать, чтобы заплатить за кофе, ты не подумаешь, что я удрал через черный ход?
— Нет, — улыбнулась я, — не подумаю.
— Значит, мы друзья? — умоляюще спросил он.
— Да, — согласно кивнула я. — Мы друзья.
А в голове у меня вертелось: «Друзья! Ты в самом деле сказала друзья ? Но вряд ли друзья ведут себя так, как тебе. хочется вести себя с Адамом. Вот, например, Лаура — твой друг, но ведь тебе не хочется содрать с нее одежду при каждой встрече? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но именно это хочется мне сделать с Адамом!»
— Заткнись! — пробормотала я, обращаясь к себе.
— Прости? — Адам встревоженно посмотрел на меня, явно решив, что я начала все по новой.
— Да ничего, — улыбнулась я. — Все в порядке.
— Ладно, — сказал он. — Раз мы во всем разобрались, давай договоримся о встрече.
— Ой, я прямо не знаю, — снова закокетничала я.
— Что ты делаешь в воскресенье вечером? — спросил он.
Я сделала вид, что размышляю, хотя на ближайшее десятилетие никаких дел у меня назначено не было.
— Может, ты бы зашла ко мне? Я бы приготовил тебе ужин… — предложил он.
— Да, это было бы чудесно, — ответила я.
— Договорились! — обрадовался он. — Дженни и Энди уехали на выходные, так что в квартире мы будем одни.
— Вот как?.. — сказала я.
Я ведь женщина светская.
На самом деле я хорошо понимаю, что отправиться на квартиру к мужчине, когда остальных жильцов не будет дома, и согласиться на приготовление для тебя ужина означает не только отбивные или пасту.
«Замечательно!» — подумала я.
Я не могла поверить в свою удачу.
— Хорошо, Адам, я согласна.
Мы договорились о времени встречи. Потом он проводил меня и Кейт до машины, и мы отправились домой.
21
Итак, приготовления к воскресенью.
Ингредиенты:
одна брошенная, отвергнутая двадцатидевятилетняя женщина, недавно родившая ребенка;
щедрая доза вины;
немного предвкушения;
пакетик беспокойства относительно вида своего тела;
веточка возбуждения (дикого, если возможно);
чайная ложка сконцентрированного глубокого отчаяния;
немного паники по поводу растяжек на коже;
две штуки черных чулок с кружевными резинками;
одни забавные черные трусики;
один черный бюстгальтер чудесного фасона;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Я готова была поспорить, что до того, как ей так сказочно повезло, она была проституткой и лесбиянкой.
Быть просто проституткой недостаточно: это уже никого не шокирует. Требуется еще что-то, чтобы поймать читателя на крючок.
Лесбиянство пока еще не полностью заездили. Людям все еще интересно об этом читать. А что будет, когда люди перестанут поднимать брови при слове «лесбиянка»? О чем тогда писать?
Страшно подумать!
О скотоложцах?
О некрофилии?
О людях, занимающихся сексом с рекламными агентами?
Отвратительная перспектива!
Конечно, я могла купить что-нибудь из книг добрых старых авторов. Типа Бронте или Джозефа Конрада — он всегда дает тебе возможность посмеяться. Но мне не хотелось напрягаться.
Так что я купила настоящую белиберду.
Когда я вышла из книжного магазина, прижимая к себе Кейт и только что купленный, весь в золоте бестселлер, я случайно прошла мимо кафе, где мы несколько дней назад сидели с Адамом. У меня еще оставались свободными два с половиной часа, так что я решила посидеть там. И можете себе представить, всего через полтора часа в кафе вошел Адам.
Какое совпадение!
Не иначе как вмешалось божественное провидение. Я не слишком религиозна, но я знаю, когда нахожусь в присутствии господа.
Я вас не убедила?
Ладно, тогда лучше все выложить начистоту.
Я лелеяла тайную надежду, что, может быть, если я поеду в город, то встречу там Адама.
А поскольку в субботу он отправился именно в это кафе, как и некоторые из его сокурсниц, то имелся маленький шанс, что он окажется там и в четверг. Все знают, чем занимаются студенты, если не пьют и не принимают наркотики. Они часами сидят за столиками в кафе с одной чашкой холодного кофе на десятерых.
Возможно, я просидела за своим чаем излишне долго. Некоторые могут даже предположить, что я ждала Адама… Так что, когда он наконец пришел, вряд ли это можно было отнести к божественным или метафизическим явлениям.
Можно даже сказать, что я подстроила нашу встречу, хотя это несправедливо. Господь помогает тем, кто помогает себе. Если бы я провалялась в постели с книжкой, разве бы я его встретила? Разумеется, нет!
Я сидела, одним глазом уткнувшись в книгу про Саманту, а другим следя за дверью. Хотя я и надеялась, что он придет, я не была готова к тому, что почувствую, когда он появился.
Он был таким… он был таким сногсшибательным! Высокий, сильный и одновременно по-мальчишески трогательный.
«Тихо, тихо, — сказала я себе. — Дыши глубже».
Я с трудом сдержалась, чтобы не положить Кейт на стол и не броситься ему на шею.
Но вовремя напомнила себе, что уже исчерпала свою квоту невротика, так что неплохо было бы вести себя как нормальная, спокойная женщина.
Черт, если немного потренироваться, то можно даже стать такой.
Вот я и сидела, демонстрируя спокойствие и невозмутимость.
Наконец он меня заметил.
Я боялась, что он встанет на дыбы, заржет, как испуганная лошадь, и рванется к двери с такой скоростью, будто за ним гонятся все силы ада. Я ждала, что он промчится через кафе, сбивая с ног людей, опрокидывая столы и стулья, разливая кофе на невинных посетителей, и с широко раскрытыми глазами, указывая пальцем на меня и Кейт, крикнет тому, кто захочет слушать:
— Она сумасшедшая, настоящая психопатка! Не подходите к ней!
Но он ничего такого не сделал.
Он мне улыбнулся.
Хотя, должна признать, его улыбка была несколько настороженной.
— Клэр? — сказал он, подходя к моему столику. — И Кейт! — добавил он.
И не ошибся.
Надо же, все замечает!
Он поцеловал Кейт.
Меня он не поцеловал.
Но это я смогу пережить.
Я была так рада его видеть, рада, что он хочет говорить со мной, что мне было почти безразлично, кого из нас он поцеловал.
— Не хочешь посидеть с нами? — вежливо спросила я.
Сдержанная, воспитанная, хозяйка своих эмоций, вот я какая. Ничего такого, что могло бы его спугнуть.
— Ладно, — сказал он, осторожно, внимательно наблюдая за мной. — Вообще-то я зашел выпить чашку кофе.
— Прекрасно, — сказала я, изображая полную невозмутимость.
Он ушел.
Я осталась ждать.
Я ждала и ждала.
«О господи! — печально подумала я. — Он наверняка сбежал. Он не хочет иметь со мной ничего общего. Наверное, вылез через маленькое окошко в мужском туалете, пробрался между мусорными бачками, которых всегда полно на задах кафе, и сбежал».
Я положила книгу в сумку (знаете, я так ему обрадовалась, что совершенно забыла спрятать эту дрянную книгу) и поправила упряжь Кейт.
Ладно, во всяком случае, я попыталась. И я была этому рада.
Я не получила того, что хотела, но, по крайней мере, я взяла на себя ответственность за свою жизнь. Я попыталась что-то наладить. Я не вела себя как пассивная жертва, сдавшаяся без сопротивления.
Не сработало, ну и что с того? Самое главное — попытаться. И когда в следующий раз я встречу хорошего мужчину, я не буду изображать из себя слезливую школьницу и подозревать его во всех грехах.
Я уже собралась встать, когда Адам появился с подносом, на котором стояли чашки с кофе и лежали плюшки.
Подлец! Я только что была взрослой, зрелой и мудрой, и все абсолютно зря, черт побери.
Мне даже захотелось прогнать его, попросить оставить меня в покое. Всего несколько минут назад я смирилась с мыслью, что потеряла его, так что же мне делать теперь? Наслаждаться его обществом? У вас что, крыша поехала?
— Извини, что задержался, — сказал он. — Там кассирша вдруг впала в истерику и… Эй, куда это ты собралась?
На его лице отразилось изумление, которое тут же сменилось огорчением.
— Прости, — пробормотала я, чувствуя себя ужасно.
— Почему ты уходишь? — сердито и обиженно спросил он. — Извини, что я так долго. Но я надеялся, что ты подождешь.
— Я решила, что ты ушел, — промямлила я.
— Почему? — удивился он. — Почему я должен был уйти?
— Не знаю, — сказала я. Меня аж тошнило от смущения.
— Послушай! — Он так резко поставил поднос на стол, что кофе расплескался.
Я вздрогнула от испуга.
— Садись, — сердито сказал Адам. Положил руки мне на плечи и решительно усадил меня снова на стул — Прости, Кейт, — извинился он. По-видимому, на ее маленьком личике отразилось удивление от такой перемены. — А теперь скажи мне, — снова обратился он ко мне, — что, черт возьми, происходит?
— В каком смысле? — тихо спросила я.
Адам явно пытался сдержать гнев, и меня это пугало.
— Почему ты со мной так обращаешься? — сердито спросил он, приблизив ко мне лицо.
Я не могла поверить своим глазам.
Куда подевался приятный и вежливый Адам?
— Как — так? — тупо спросила я. Я его боялась, но, подобно зайцу, попавшему в свет фар, не могла отвести взгляда от гневной голубизны его глаз.
— Как будто я какой-то подонок!
— Это неправда… — удивленно прошептала я.
Я ведь не делала ничего подобного, верно?
— Нет, ты именно так со мной обращаешься! — рявкнул он, впиваясь пальцами в мои плечи. — Практически с первого дня нашего знакомства. Когда мы познакомились, ты мне очень понравилась, мне хотелось тебя видеть, что тут такого? — продолжил он, распаляясь.
— Ничего. — прошептала я.
— Тогда почему ты ведешь себя так, будто я какой-то Казанова? Почему ты решила, что я путаюсь с твоей маленькой сестрой? Почему ты решила, что я уйду и оставлю тебя сидеть здесь, скажи мне, почему?!
Люди за соседними столиками начали заинтересованно оглядываться на нас, но Адам ничего не замечал, а я не считала разумным указывать ему на это, особенно в его теперешнем состоянии.
— Разве ты не понимаешь, что оскорбляешь меня? — резко спросил он.
— Нет, — пробормотала я, боясь взглянуть на него.
— Так вот, оскорбляешь!
Я не знала, что сказать. Сидела и смотрела на него.
Внезапно я осознала, как близко от меня находится его лицо. Нас разделяло всего несколько дюймов. Я могла разглядеть каждый отдельный волосок в его щетине, слегка загорелую кожу, плотно обтягивающую скульптурные скулы, ровные белые зубы, чувственный рот…
Внезапно он замер. Злость, кажется, покинула его. Мы сидели, подобно статуям, уставившись друг на друга. Его руки все еще лежали на моих плечах.
Я остро ощущала его силу — и его уязвимость.
Потом он отодвинулся от меня и долго сидел, устало свесив руки.
— Адам, — рискнула я позвать.
Он даже не взглянул на меня. Просто сидел, склонив голову и демонстрируя мне свои роскошные темные волосы.
— Адам, — повторила я и осторожно коснулась его руки.
Он напрягся, но руки не отнял.
— Дело не в тебе, а во мне, — неуклюже пробормотала я.
После небольшой паузы он спросил:
— Что ты имеешь в виду?
По крайней мере, так мне послышалось, потому что разобрать было сложно. Он низко опустил голову и говорил практически в свой свитер.
— Потому что это моя проблема, — промямлила я.
Эти слова дались мне нелегко, но я должна была их сказать. Я чувствовала, что в долгу у него. Я обидела его, и самое меньшее, что я могла сделать, это объяснить, что творится в моей голове.
Он сказал что-то еще.
— Прости, Адам, но я не разобрала, — извинилась я.
Он поднял голову и посмотрел на меня. Даже в плохом настроении он невероятно красив.
— Я спросил, в чем твоя проблема? — повторил он.
Меня снова охватил страх. Я должна все исправить! Но говорить с ним, когда он в таком дурном расположении духа, было трудно.
— Все дело в том, что я не уверена в себе и подозрительна, — сказала я.
Он промолчал. Сидел и мрачно смотрел на меня.
— Ты не сделал ничего плохого… — заикаясь, продолжила я.
Он слегка кивнул — во всяком случае, мне так показалось. Но я немного осмелела и продолжила:
— Я подумала, что ты ушел, так как не хотел со мной разговаривать.
— Ясно, — сказал он без всяких видимых эмоций.
Мне захотелось его стукнуть. Ну, ради бога, прояви же хоть какую-нибудь реакцию. Скажи мне, что я дурочка, что ты всегда хотел меня видеть…
Адам молчал.
Кто знает, может, ему не нравилось, что я напрашиваюсь на комплименты? Тоже можно понять. А может, самое время перестать пытаться им манипулировать? Но иногда ты делаешь это так же машинально, как, например, дышишь. Хотя гордиться тут нечем.
Я попыталась объясниться:
— Я думала, что ты не хочешь со мной разговаривать, потому что я наговорила тебе столько глупостей по телефону в субботу.
— Точно, наговорила, — согласился он.
— Но я боялась, — печально поведала я.
— Чего? — поинтересовался он, но уже не так зло.
— Да… всего, по сути, — сказала я.
И тут, к моему ужасу, глаза мои наполнились слезами. Но я не нарочно, клянусь, не нарочно!
— Прости, — всхлипнула я. — Я вовсе не хочу тебя разжалобить.
— И правильно, — заявил Адам. — Потому что это не сработает.
«Бессердечный негодяй!» — подумала я, но тут же выбросила эту недостойную мысль из головы.
— Я реагирую на плач женщин, только если им не больше двух лет, — продолжил он, слегка улыбаясь, и дотронулся до личика Кейт.
— Вот как? — заметила я и попыталась улыбнуться, хотя все еще продолжала плакать.
— Так чего же ты так боишься? — спросил он. На этот раз довольно мягко.
— Да всего на свете! Привязаться к человеку, а потом потерять его; показаться идиоткой, получить душевную травму, отпугнуть человека, быть чересчур прямой и откровенной или, наоборот, слишком отстраненной… — начала перечислять я. — Продолжать? Меня на несколько часов хватит.
— Нет, достаточно, — сказал он. — Но мы все боимся того же.
— Разве? — удивилась я.
— Конечно, — уверил он меня. — Почему ты считаешь себя особенной? Знаешь, у тебя нет монополии на такие чувства. Я только не пойму, почему ты боишься меня.
— Потому что… Я подумала, что ты пользуешься мной, чтобы возбудить ревность Хелен! — выпалила я.
— Но я же сказал тебе, что это не так! — в полном изнеможении произнес он. — И еще я сказал, что понимаю, отчего ты так себя чувствуешь, хотя мне это и не нравится.
— С чего это ты такой понимающий? — спросила я, на мгновение отвлекшись от собственных переживаний. — Мне казалось, мужчины не способны чувствовать такие вещи.
— Только не я, — сказал Адам.
Выглядел он печальным и задумчивым. Я догадалась, что думает он сейчас не только обо мне и Хелен.
Что же случилось с ним?
Какое горе он носит в душе?
Я решила обязательно до этого докопаться. Но сначала надо было разобраться с текущими проблемами. И я смело взялась за дело.
— После нашего разговора в воскресенье я поняла, что вела себя как истеричка, слишком болезненно на все реагировала и напугала тебя. Потому и решила, что ты никогда мне больше не позвонишь, — выпалила я, осторожно наблюдая за ним из-под ресниц.
— Ну… — медленно начал он.
«Господи, нельзя немного побыстрее? — в отчаянии подумала я. — Мои нервы уже на пределе».
— Я и в самом деле не собирался тебе звонить, — признался он.
— Вот как?..
Да, ничего себе вечерок выдался!
Мне показалось, будто я получила удар в живот лошадиным копытом.
Вообще-то это неправда, поскольку меня никогда не лягала лошадь. Но я чувствовала себя так, как когда лет в десять упала со стены на выдубленную солнцем лужайку, жесткую как асфальт. Упала прямо на живот. Я помню эту боль, ощущение тошноты и перехваченное дыхание.
Примерно так я чувствовала себя сейчас.
— Не потому, что мне не хотелось, — продолжил Адам, явно не понимая, как мне больно. — Но я решил, что так для тебя лучше.
— В каком смысле? — спросила я, сразу почувствовав себя неизмеримо бодрее.
— Тебе так много пришлось пережить за последнее время. Мне не хотелось тебя расстраивать.
Просто ангел, да и только!
— Ты меня не расстраивал, — сообщила я.
— Да нет, точно расстраивал, — настаивал он. — Прости, но я же видел, что каждый раз при встрече со мной ты раздражаешься или огорчаешься.
Меня окатила волна облегчения.
— Это ты меня прости, что я так себя вела, — сказала я. Но…
Я набрала полную грудь воздуха. Как-никак я сильно рисковала: собиралась признаться в своих чувствах.
— Я скорее соглашусь видеть тебя, чем не видеть, — наконец выговорила я.
— Правда? — по-мальчишески обрадовался он.
— Да.
— Ты уверена?
— Уверена.
— Значит, ты мне доверяешь?
— Ох, Адам, — сказала я, одновременно плача и смеясь. — Я сказала, что хотела тебя видеть. И ни слова о доверии.
— Ладно. — Он тоже засмеялся — правда, без всяких следов слез. — Но ты поверишь, если я скажу, что хочу видеть тебя, а не Хелен?
— Да! — торжественно произнесла я. — Поверю.
— И если кассирша поссорится с кем-то по поводу сдачи, впадет в истерику и сбежит со своего места, а мне придется ждать, чтобы заплатить за кофе, ты не подумаешь, что я удрал через черный ход?
— Нет, — улыбнулась я, — не подумаю.
— Значит, мы друзья? — умоляюще спросил он.
— Да, — согласно кивнула я. — Мы друзья.
А в голове у меня вертелось: «Друзья! Ты в самом деле сказала друзья ? Но вряд ли друзья ведут себя так, как тебе. хочется вести себя с Адамом. Вот, например, Лаура — твой друг, но ведь тебе не хочется содрать с нее одежду при каждой встрече? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но именно это хочется мне сделать с Адамом!»
— Заткнись! — пробормотала я, обращаясь к себе.
— Прости? — Адам встревоженно посмотрел на меня, явно решив, что я начала все по новой.
— Да ничего, — улыбнулась я. — Все в порядке.
— Ладно, — сказал он. — Раз мы во всем разобрались, давай договоримся о встрече.
— Ой, я прямо не знаю, — снова закокетничала я.
— Что ты делаешь в воскресенье вечером? — спросил он.
Я сделала вид, что размышляю, хотя на ближайшее десятилетие никаких дел у меня назначено не было.
— Может, ты бы зашла ко мне? Я бы приготовил тебе ужин… — предложил он.
— Да, это было бы чудесно, — ответила я.
— Договорились! — обрадовался он. — Дженни и Энди уехали на выходные, так что в квартире мы будем одни.
— Вот как?.. — сказала я.
Я ведь женщина светская.
На самом деле я хорошо понимаю, что отправиться на квартиру к мужчине, когда остальных жильцов не будет дома, и согласиться на приготовление для тебя ужина означает не только отбивные или пасту.
«Замечательно!» — подумала я.
Я не могла поверить в свою удачу.
— Хорошо, Адам, я согласна.
Мы договорились о времени встречи. Потом он проводил меня и Кейт до машины, и мы отправились домой.
21
Итак, приготовления к воскресенью.
Ингредиенты:
одна брошенная, отвергнутая двадцатидевятилетняя женщина, недавно родившая ребенка;
щедрая доза вины;
немного предвкушения;
пакетик беспокойства относительно вида своего тела;
веточка возбуждения (дикого, если возможно);
чайная ложка сконцентрированного глубокого отчаяния;
немного паники по поводу растяжек на коже;
две штуки черных чулок с кружевными резинками;
одни забавные черные трусики;
один черный бюстгальтер чудесного фасона;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40