— Но я сделала вид, что не расслышала.
Мне очень не хотелось оставлять Кейт. Я впервые выходила из дома без нее. Надо сказать, я чуть не забрала ее с собой, но потом сообразила, что ей и без того впоследствии придется провести много времени в шумных и прокуренных помещениях, так что нет смысла начинать так рано.
— Ты должна проверять, как она, каждые пятнадцать минут, — со слезами наказывала я маме.
— Обязательно.
— Каждые пятнадцать минут, — повторила я.
— Да, — ответила она.
— Ты не забудешь? — волновалась я.
— Нет, — ответила она, слегка раздражаясь.
— Но вдруг ты будешь что-то смотреть по телику и отвлечешься? — испугалась я.
— Я не забуду! — уже сердито ответила мама. — Я умею ухаживать за детьми. Не забудь, я умудрилась вырастить пятерых.
— Я знаю, — сказала я, — но Кейт — особый ребенок.
— Клэр! — взорвалась мама. — Слушай, убирайся ко всем чертям!
— Ладно, ладно, — забормотала я, быстро проверяя, включена ли детская сигнальная система. — Ухожу.
— Желаю приятно провести время, — крикнула мне вслед мама.
— Постараюсь, — ответила я. Нижняя губа у меня дрожала.
Поездка была просто кошмарной.
Обратите внимание: если как следует прислушаться, то почти все звуки напоминают плач ребенка.
Ветер в деревьях, дождь, стучащий по крышам, шум двигателя… Я была уверена, что слышу плач Кейт, хотя уже давно отъехала далеко от дома. Это было невыносимо. Что, если она умерла? Что, если она умрет этой ночью?
Тут, как оазис в пустыне, появилась телефонная будка. Я резко свернула к ней, вызвав законное раздражение всех едущих сзади водителей.
— Мам! — прошептала я.
— Кто это? — удивленно спросила она.
— Это я, — промямлила я, чувствуя, что сейчас расплачусь.
— Клэр?! — воскликнула она, явно выйдя из себя. — Какого черта тебе нужно?
— С Кейт ничего не случилось? — затаив дыхание, спросила я.
— Клэр! Немедленно прекрати! Кейт в полном порядке.
— Правда? — спросила я, боясь поверить.
— Правда, — подтвердила она уже более спокойным голосом. — Послушай, со временем тебе станет легче. Хуже всего вначале. Теперь иди и развлекайся, я обещаю, что позвоню, если что-то случится.
— Спасибо, мам. — с облегчением сказала я.
Я вернулась в машину, поехала в центр и запарковала ее на охраняемой стоянке. Потом направилась в паб на свидание с Лаурой.
Когда я вошла, она уже ждала меня.
Так было приятно снова встретиться! Я не видела ее несколько месяцев.
Я сказала ей, что выглядит она очаровательно, что было чистой правдой. Она тоже сказала, что я выгляжу прелестно, но вот в этом я вовсе не была уверена.
Она ответила, что выглядит как старая кошелка, а я сказала, что выгляжу как собака. Еще я сказала, что она не выглядит как старая кошелка. Она тоже сказала, что я не выгляжу как собака.
Закончив обмен любезностями, я отправилась за выпивкой.
В пабе собралось миллион народу. Во всяком случае, такое создавалось впечатление. Было время, когда я жизнерадостно стояла с кружкой в руке среди всей этой толпы, покачиваясь, как водоросли от течения. Я не обращала внимания на то, что человек, с которым я вроде бы разговаривала, оказывался на расстоянии нескольких ярдов от меня, а большая часть пива из кружки вылилась мне на руку. И мне было очень весело.
Лаура хотела знать все про Кейт.
Когда я была моложе, я поклялась, что никогда никому не буду надоедать рассказами о своем ребенке. Ну, вы знаете — как она улыбнулась, какая она хорошенькая и смышленая и так далее, пока все вокруг не начинают умирать со скуки. Однако сейчас я именно так себя вела и ничего не могла с собой поделать. Все становится иным, когда речь идет о твоем ребенке.
Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, — заведите себе ребенка, и все поймете сами.
Кто знает, может, Лауре и было дико скучно, но она умело делала вид, что ей интересно.
— Умираю, хочу на нее взглянуть, — сказала она.
— Тогда приходи в выходные, — предложила я. — Мы проведем день вместе, ты сможешь с ней поиграть.
Потом Лаура захотела узнать, трудно ли рожать, и мы некоторое время обсуждали неприятные подробности, пока Лаура не побледнела и едва не потеряла сознание.
Вот тут мы и вернулись к главному пункту в повестке дня. К тому, зачем, собственно, встретились. К главному герою. Звезде шоу.
К Джеймсу.
Общие детали Лауре уже были известны. Она получила эти сведения от моей матери, Джуди и разных друзей-приятелей. Так что объяснять ей. что случилось, не пришлось. Ее больше интересовало, как я сейчас себя чувствую и что собираюсь делать.
— Не знаю, Лаура, — призналась я. — Даже не знаю, вернусь ли я в Лондон или останусь здесь. Не знаю, что делать с квартирой. По сути, вообще ничего не знаю.
— Тебе обязательно надо поговорить с Джеймсом, — сказала она.
— Будто я не знаю, — вздохнула я — с некоторой горечью, надо признать.
Потом мы поговорили о моих обязанностях и попытались представить, каким будет мое будущее. Меня этот разговор расстроил, и я сменила тему, спросив Лауру, с кем она сейчас спит.
Позвольте вам доложить, говорить на эту тему значительно интереснее.
На данный момент счастливым получателем Лауриных сексуальных услуг оказался девятнадцатилетний студент художественного факультета.
— Девятнадцать?! — воскликнула я так громко, что стаканы задрожали в руках нескольких удивленных посетителей соседнего паба. — Девятнадцать?! Ты это серьезно?
— Да! — засмеялась она. — На самом деле это ужасно. У него нет ни пенни, так что мы не можем позволить себе ничего, кроме занятий любовью.
— Но разве ты не можешь заплатить за двоих, если вы куда-то идете? — удивилась я.
— Наверное, могла бы, — сказала она. — Но он выглядит таким непрезентабельным, что мне стыдно с ним где-нибудь показаться. Похоже, у него всего один свитер. И нет носков. И чем меньше будет сказано насчет его трусов, тем лучше.
— Фу, — заметила я, — не очень привлекательно звучит.
— Да нет, все не так плохо, — возразила она. — Он по уши в меня влюблен. Считает, что я потрясающая.
— Значит, вы только занимаетесь сексом? — с интересом спросила я. — И совсем ни о чем не разговариваете?
— Вообще-то нет, — призналась она. — Если честно, то между нами нет ничего общего. Он из другого поколения. Он приходит, мы заваливаемся в койку и немного смеемся. Он говорит, что я самая красивая женщина из всех, кого он встречал, — весьма вероятно, что я единственная женщина, которую он встретил, — и утром он уходит, прихватив с собой, как правило, пару моих спортивных носков. Еще он просит денег на автобус. Блеск!
«Надо же!» — подумала я, глядя на Лауру с восхищением.
— Ты настоящая женщина девяностых годов, — сказала я. — Такая крутая…
— Да нет, — возразила она. — Это все показное. Убежище в шторм, не более того.
— Но ведь он твой бойфренд? — спросила я. — В смысле ты пройдешь с ним по Графтон-стрит, держась за руки?
— Господи, конечно, нет! — ужаснулась она. — Вдруг я встречу кого-нибудь знакомого? Нет, этот маленький ангелочек — просто временная палочка-выручалочка. Греет мне постельку, пока появится мистер Тот Самый. Вот только понять не могу, почему он так медлит.
Хотя я была очень рада видеть Лауру, я все время чувствовала, что это мой первый выход в свет в качестве одинокой женщины, первый выход без обручального кольца. Без него я ощущала себя уязвимой и голой. Только сейчас я поняла, какую уверенность оно мне придавало. Казалось, я всем своим видом говорила: «Я вовсе не нуждаюсь в мужчине. У меня уже есть мужчина. В самом деле. Взгляните на мое обручальное кольцо».
Лаура рассталась со своим другом Фрэнком около года назад. Получается, что, если не считать ее подростка-любовника, мы с ней обе были одинокими женщинами, потягивающими вино в переполненном пабе в центре города.
Интересно, а мужчины способны уловить исходящие от нас волны отчаяния? Неужели я незаметно для себя оглядываю зал, подсчитывая, сколько заинтересованных взглядов было на меня брошено?
Ни одного, если быть честной.
Нет, разумеется, вы не подумайте, я не считала!
Я рассмеялась чему-то сказанному Лаурой. Только вряд ли это был натуральный смех. Скорее я просто хотела показать мужчинам, собравшимся в пабе, что я совершенно счастлива, у меня все в порядке и что без мужчины я не чувствую себя только четвертинкой личности.
Господи, да я снова впадаю в депрессию! Мне казалось, что на мне яркими неоновыми буквами написано: «Только что брошенная» и еще: «Без мужчины — никуда». И все буквы переливаются розовым, оранжевым и красным.
Вся моя уверенность в себе испарилась. Никогда не думала, что буду так погано себя чувствовать! Когда мы с Джеймсом были вместе, я часто встречалась со своими подругами в пабах и считала это вполне нормальным. Отчего же сейчас мне так неуютно?
Лаура заметила, что я начала сникать, как умирающее растение, и принялась меня расспрашивать. Я со слезами поведала ей о своих ощущениях.
— Не волнуйся, — мягко сказала она. — Когда Фрэнк бросил меня ради двадцатилетней девчонки, мне было так стыдно! Будто это моя вина, что он сбежал. Я без него чувствовала себя абсолютно ничтожной. Но потом все прошло.
— Правда? — спросила я, глядя на нее заплаканными глазами.
— Правда, — подтвердила она.
— Я чувствую себя выброшенной из жизни, — попыталась я объяснить.
— Знаю, знаю, — сказала она. — И тебе кажется, что всем это известно.
— Вот именно! — воскликнула я, обрадовавшись, что не я одна так переживаю, и заявила, вытирая глаза: — Ладно, надо еще выпить.
Я с трудом пробралась сквозь толпу счастливых людей и оказалась у бара. Пока я там стояла, пытаясь привлечь внимание бармена, меня толкали, попадая локтями в лицо, и выливали вино на спину. Я уже пришла к выводу, что бармен меня заметит, только если я задеру платье и покажу ему мои сиськи, как кто-то вдруг положил мне руки на талию и сжал ее.
Только этого мне не хватало! Кто-то собрался воспользоваться тем, что я одна.
Я в ярости развернулась, насколько позволяло пространство, чтобы увидеть того, кто ко мне пристает. И практически упала на грудь стоящего за моей спиной человека.
Это был прекрасный Адам!
Тот самый, который являлся бойфрендом Хелен. (А может, и не являлся: присяжные еще не вернулись.)
— Привет, — очаровательно улыбнулся он. — Я увидел вас с другой стороны бара. Помочь?
— Ой, привет, — сказала я, стараясь сохранить присутствие духа. Повезло, что Лаура выбрала именно этот бар! — Чертовски рада вас видеть, — призналась я. — Я даже не сделала заказа. Судя по всему, бармен меня ненавидит.
Он засмеялся. Я тоже засмеялась, начисто забыв, что мы должны чувствовать себя неловко после сцены в моей спальне, где он практически предложил завести общего ребенка.
— Я закажу вам выпивку, — предложил Адам.
Я дала ему деньги и попросила принести два бокала красного вина и взять себе то, что он захочет. Я никогда не забывала о своих корнях: когда-то и я была студенткой без пенни в кармане. Помню, как видела людей, которые прикуривали сигареты от пятифунтовых банкнот, и страстно желала, чтобы они купили мне кружку пива, всего одну кружку.
Пока моя щека была практически прижата к груди Адама, я успела ощутить его запах. От него пахло чистотой и свежестью.
Я сурово одернула себя. Я начинала вести себя как сумасшедшая старая алкоголичка из «Бульвара Сансет», или как там это кино называется. Или как многочисленные старые кошелки, которые всегда фигурируют в рассказах о Беверли-Хиллз, — с подтянутыми лицами, пожираемые похотью и охотящиеся за молодыми парнями. Жалкое зрелище!
Адам пробрался к бару и, естественно, мгновенно заполучил выпивку. Бармены к таким парням относятся с уважением. Это на женщин, как я, у них нет времени. Особенно на тех, от кого сбежали мужья.
Подобно всем остальным мужчинам во вселенной, бармен наверняка почувствовал во мне неудачницу.
Адам протянул мне два бокала и сказал:
— Вот сдача.
— Ой, а у меня нет свободной руки, — заметила я, показывая на бокалы.
— Без проблем, — сказал он и сунул руку в боковой карман моего платья.
На мгновение я почувствовала его руку на своем бедре и ощутила ее жар сквозь ткань платья.
Я затаила дыхание.
По-моему, и он тоже.
Затем он опустил мелочь в карман.
Что, по-вашему, я должна была сделать? Дать ему пощечину за такую вольность? Но ведь он должен был отдать мне деньги, а у меня руки были заняты. Так что он поступил правильно.
Хотя вообще-то я считаю, что таким привлекательным людям следует держать экзамен, чтобы доказать, что им можно доверять и что, несмотря на свой потрясающий вид, они в состоянии вести себя прилично на людях.
И дело не только в том, что Адам был красив, — с этим глупо спорить. Но он к тому же был таким крупным, настоящим мужчиной! В его присутствии я чувствовала себя хрупкой маленькой женщиной.
— С кем вы тут? — спросил он.
— С моей подругой Лаурой, — ответила я.
— Можно мне к вам присоединиться?
— Конечно, — сказала я.
Почему бы и нет? Он милый и веселый, Лауре он понравится. Хотя для нее он немного староват.
Адам провел меня через толпу. Должна заметить, что, когда он был рядом, люди относились ко мне с большим уважением. Не думаю, чтобы по пути кто-то вылил на меня хоть каплю алкоголя. Несправедливо, конечно, но что поделаешь.
Оказалось, что многие люди здесь знали моего спутника.
— Адам, куда это ты направился? — спросила одна девица. Блондинка. Розовые надутые губки, очень молодая, очень симпатичная.
— Я встретил старую приятельницу, — сказал он. — Хочу с ней выпить.
Я быстро обежала взглядом толпу, чтобы убедиться, что Хелен здесь нет. К счастью, я ее не увидела. Однако заметила женщину постарше, которая явно забеспокоилась, когда Адам прошел мимо их компании. Может, это влюбленная профессорша Стаунтон?
Я заметила еще несколько враждебных взглядов. Все от девиц. Даже смешно.
«А пошли они все!» — жизнерадостно подумала я.
Как все-таки странно получается! Мой муж меня бросил, а ведь он отличался лишь средней степенью привлекательности. Так что какой интерес я могу представлять для такого Адониса, как Адам?
К тому же я все еще люблю своего мужа.
Каким бы изменником он ни был.
Мы подошли к столу, и я представила Адама Лауре. Она покраснела.
«Значит, все женщины на него так реагируют, — сделала я вывод. — Не только члены моей семьи».
Адаму удалось найти свободный стул.
— А ты ужасный лжец, — улыбнулась я.
— Почему? — удивился он, широко раскрыв голубые глаза, и сразу стал выглядеть невинным мальчиком.
— Сказал той бедняжке, что я старая приятельница, — напомнила я.
— Но это так и есть, — сказал он.
— В смысле — старше тебя? Ведь мы виделись всего один раз. — Я несколько натянуто усмехнулась.
— Ну, о том, что вы старше, я знаю только от Хелен. Сам я думал, что вы значительно моложе. А кроме того, хоть мы и виделись всего однажды, мне действительно кажется, что вы мой старый друг.
Должна отдать ему справедливость, ему почти удалось выкрутиться.
Вообще, надо сказать, после появления Адама настроение у меня резко поднялось. Я почувствовала себя значительно счастливее. Стыдно признаться, но рядом с мужчиной я всегда ощущаю себя комфортнее. Кроме того, с ним оказалось интересно поговорить.
Лаура спросила Адама, откуда он меня знает, и он ответил, что учится вместе с Хелен.
Лаура бросила на меня многозначительный взгляд. Что-то вроде: «О господи, нет, только не студент. Теперь нам придется сделать вид, будто нас интересует тот проклятый предмет, который он изучает».
Но Адам сразу ее раскусил.
— Все в порядке, — улыбнулся он, — вы вовсе не обязаны расспрашивать меня про занятия.
— Да? — несколько смутилась она. — Тогда не буду.
Мы немного помолчали.
— Ну, — сказала Лаура, — теперь мне и в самом деле интересно.
— Я такой цели себе не ставил, — рассмеялся Адам. — Но раз вы спросили, докладываю: учусь на первом курсе, изучаю английский, психологию и антропологию.
— На первом курсе? — подняла брови Лаура, видимо подразумевая, что вид у него далеко не мальчишеский.
— Да, — подтвердил Адам, — я зрелый студент. Так мне говорят. Хотя зрелым я себя не ощущаю. Разве только когда сравниваю себя со своими однокурсниками.
— Они ужасные? — спросила я, надеясь на утвердительный ответ.
— Нет, не ужасные, — сказал он. — Просто молодые. Им ведь лет по семнадцать-восемнадцать, они попали в колледж со школьной скамьи, да и то только для того, чтобы чем-то занять пару лет. Не потому, что очень стремятся к знаниям. Или любят выбранные предметы.
Мы с Лаурой при этих словах устыдились. Ведь Джуди, Лаура и я как раз и являлись прекрасными примерами таких ленивых и избалованных студентов, о которых он рассказывал.
— А как получилось, что ты только сейчас поступил в колледж? — спросила я.
— Ну, раньше мне не хотелось. Когда я окончил школу, я, по сути, не знал, чем бы хотел заняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Мне очень не хотелось оставлять Кейт. Я впервые выходила из дома без нее. Надо сказать, я чуть не забрала ее с собой, но потом сообразила, что ей и без того впоследствии придется провести много времени в шумных и прокуренных помещениях, так что нет смысла начинать так рано.
— Ты должна проверять, как она, каждые пятнадцать минут, — со слезами наказывала я маме.
— Обязательно.
— Каждые пятнадцать минут, — повторила я.
— Да, — ответила она.
— Ты не забудешь? — волновалась я.
— Нет, — ответила она, слегка раздражаясь.
— Но вдруг ты будешь что-то смотреть по телику и отвлечешься? — испугалась я.
— Я не забуду! — уже сердито ответила мама. — Я умею ухаживать за детьми. Не забудь, я умудрилась вырастить пятерых.
— Я знаю, — сказала я, — но Кейт — особый ребенок.
— Клэр! — взорвалась мама. — Слушай, убирайся ко всем чертям!
— Ладно, ладно, — забормотала я, быстро проверяя, включена ли детская сигнальная система. — Ухожу.
— Желаю приятно провести время, — крикнула мне вслед мама.
— Постараюсь, — ответила я. Нижняя губа у меня дрожала.
Поездка была просто кошмарной.
Обратите внимание: если как следует прислушаться, то почти все звуки напоминают плач ребенка.
Ветер в деревьях, дождь, стучащий по крышам, шум двигателя… Я была уверена, что слышу плач Кейт, хотя уже давно отъехала далеко от дома. Это было невыносимо. Что, если она умерла? Что, если она умрет этой ночью?
Тут, как оазис в пустыне, появилась телефонная будка. Я резко свернула к ней, вызвав законное раздражение всех едущих сзади водителей.
— Мам! — прошептала я.
— Кто это? — удивленно спросила она.
— Это я, — промямлила я, чувствуя, что сейчас расплачусь.
— Клэр?! — воскликнула она, явно выйдя из себя. — Какого черта тебе нужно?
— С Кейт ничего не случилось? — затаив дыхание, спросила я.
— Клэр! Немедленно прекрати! Кейт в полном порядке.
— Правда? — спросила я, боясь поверить.
— Правда, — подтвердила она уже более спокойным голосом. — Послушай, со временем тебе станет легче. Хуже всего вначале. Теперь иди и развлекайся, я обещаю, что позвоню, если что-то случится.
— Спасибо, мам. — с облегчением сказала я.
Я вернулась в машину, поехала в центр и запарковала ее на охраняемой стоянке. Потом направилась в паб на свидание с Лаурой.
Когда я вошла, она уже ждала меня.
Так было приятно снова встретиться! Я не видела ее несколько месяцев.
Я сказала ей, что выглядит она очаровательно, что было чистой правдой. Она тоже сказала, что я выгляжу прелестно, но вот в этом я вовсе не была уверена.
Она ответила, что выглядит как старая кошелка, а я сказала, что выгляжу как собака. Еще я сказала, что она не выглядит как старая кошелка. Она тоже сказала, что я не выгляжу как собака.
Закончив обмен любезностями, я отправилась за выпивкой.
В пабе собралось миллион народу. Во всяком случае, такое создавалось впечатление. Было время, когда я жизнерадостно стояла с кружкой в руке среди всей этой толпы, покачиваясь, как водоросли от течения. Я не обращала внимания на то, что человек, с которым я вроде бы разговаривала, оказывался на расстоянии нескольких ярдов от меня, а большая часть пива из кружки вылилась мне на руку. И мне было очень весело.
Лаура хотела знать все про Кейт.
Когда я была моложе, я поклялась, что никогда никому не буду надоедать рассказами о своем ребенке. Ну, вы знаете — как она улыбнулась, какая она хорошенькая и смышленая и так далее, пока все вокруг не начинают умирать со скуки. Однако сейчас я именно так себя вела и ничего не могла с собой поделать. Все становится иным, когда речь идет о твоем ребенке.
Единственное, что я могу сказать в свое оправдание, — заведите себе ребенка, и все поймете сами.
Кто знает, может, Лауре и было дико скучно, но она умело делала вид, что ей интересно.
— Умираю, хочу на нее взглянуть, — сказала она.
— Тогда приходи в выходные, — предложила я. — Мы проведем день вместе, ты сможешь с ней поиграть.
Потом Лаура захотела узнать, трудно ли рожать, и мы некоторое время обсуждали неприятные подробности, пока Лаура не побледнела и едва не потеряла сознание.
Вот тут мы и вернулись к главному пункту в повестке дня. К тому, зачем, собственно, встретились. К главному герою. Звезде шоу.
К Джеймсу.
Общие детали Лауре уже были известны. Она получила эти сведения от моей матери, Джуди и разных друзей-приятелей. Так что объяснять ей. что случилось, не пришлось. Ее больше интересовало, как я сейчас себя чувствую и что собираюсь делать.
— Не знаю, Лаура, — призналась я. — Даже не знаю, вернусь ли я в Лондон или останусь здесь. Не знаю, что делать с квартирой. По сути, вообще ничего не знаю.
— Тебе обязательно надо поговорить с Джеймсом, — сказала она.
— Будто я не знаю, — вздохнула я — с некоторой горечью, надо признать.
Потом мы поговорили о моих обязанностях и попытались представить, каким будет мое будущее. Меня этот разговор расстроил, и я сменила тему, спросив Лауру, с кем она сейчас спит.
Позвольте вам доложить, говорить на эту тему значительно интереснее.
На данный момент счастливым получателем Лауриных сексуальных услуг оказался девятнадцатилетний студент художественного факультета.
— Девятнадцать?! — воскликнула я так громко, что стаканы задрожали в руках нескольких удивленных посетителей соседнего паба. — Девятнадцать?! Ты это серьезно?
— Да! — засмеялась она. — На самом деле это ужасно. У него нет ни пенни, так что мы не можем позволить себе ничего, кроме занятий любовью.
— Но разве ты не можешь заплатить за двоих, если вы куда-то идете? — удивилась я.
— Наверное, могла бы, — сказала она. — Но он выглядит таким непрезентабельным, что мне стыдно с ним где-нибудь показаться. Похоже, у него всего один свитер. И нет носков. И чем меньше будет сказано насчет его трусов, тем лучше.
— Фу, — заметила я, — не очень привлекательно звучит.
— Да нет, все не так плохо, — возразила она. — Он по уши в меня влюблен. Считает, что я потрясающая.
— Значит, вы только занимаетесь сексом? — с интересом спросила я. — И совсем ни о чем не разговариваете?
— Вообще-то нет, — призналась она. — Если честно, то между нами нет ничего общего. Он из другого поколения. Он приходит, мы заваливаемся в койку и немного смеемся. Он говорит, что я самая красивая женщина из всех, кого он встречал, — весьма вероятно, что я единственная женщина, которую он встретил, — и утром он уходит, прихватив с собой, как правило, пару моих спортивных носков. Еще он просит денег на автобус. Блеск!
«Надо же!» — подумала я, глядя на Лауру с восхищением.
— Ты настоящая женщина девяностых годов, — сказала я. — Такая крутая…
— Да нет, — возразила она. — Это все показное. Убежище в шторм, не более того.
— Но ведь он твой бойфренд? — спросила я. — В смысле ты пройдешь с ним по Графтон-стрит, держась за руки?
— Господи, конечно, нет! — ужаснулась она. — Вдруг я встречу кого-нибудь знакомого? Нет, этот маленький ангелочек — просто временная палочка-выручалочка. Греет мне постельку, пока появится мистер Тот Самый. Вот только понять не могу, почему он так медлит.
Хотя я была очень рада видеть Лауру, я все время чувствовала, что это мой первый выход в свет в качестве одинокой женщины, первый выход без обручального кольца. Без него я ощущала себя уязвимой и голой. Только сейчас я поняла, какую уверенность оно мне придавало. Казалось, я всем своим видом говорила: «Я вовсе не нуждаюсь в мужчине. У меня уже есть мужчина. В самом деле. Взгляните на мое обручальное кольцо».
Лаура рассталась со своим другом Фрэнком около года назад. Получается, что, если не считать ее подростка-любовника, мы с ней обе были одинокими женщинами, потягивающими вино в переполненном пабе в центре города.
Интересно, а мужчины способны уловить исходящие от нас волны отчаяния? Неужели я незаметно для себя оглядываю зал, подсчитывая, сколько заинтересованных взглядов было на меня брошено?
Ни одного, если быть честной.
Нет, разумеется, вы не подумайте, я не считала!
Я рассмеялась чему-то сказанному Лаурой. Только вряд ли это был натуральный смех. Скорее я просто хотела показать мужчинам, собравшимся в пабе, что я совершенно счастлива, у меня все в порядке и что без мужчины я не чувствую себя только четвертинкой личности.
Господи, да я снова впадаю в депрессию! Мне казалось, что на мне яркими неоновыми буквами написано: «Только что брошенная» и еще: «Без мужчины — никуда». И все буквы переливаются розовым, оранжевым и красным.
Вся моя уверенность в себе испарилась. Никогда не думала, что буду так погано себя чувствовать! Когда мы с Джеймсом были вместе, я часто встречалась со своими подругами в пабах и считала это вполне нормальным. Отчего же сейчас мне так неуютно?
Лаура заметила, что я начала сникать, как умирающее растение, и принялась меня расспрашивать. Я со слезами поведала ей о своих ощущениях.
— Не волнуйся, — мягко сказала она. — Когда Фрэнк бросил меня ради двадцатилетней девчонки, мне было так стыдно! Будто это моя вина, что он сбежал. Я без него чувствовала себя абсолютно ничтожной. Но потом все прошло.
— Правда? — спросила я, глядя на нее заплаканными глазами.
— Правда, — подтвердила она.
— Я чувствую себя выброшенной из жизни, — попыталась я объяснить.
— Знаю, знаю, — сказала она. — И тебе кажется, что всем это известно.
— Вот именно! — воскликнула я, обрадовавшись, что не я одна так переживаю, и заявила, вытирая глаза: — Ладно, надо еще выпить.
Я с трудом пробралась сквозь толпу счастливых людей и оказалась у бара. Пока я там стояла, пытаясь привлечь внимание бармена, меня толкали, попадая локтями в лицо, и выливали вино на спину. Я уже пришла к выводу, что бармен меня заметит, только если я задеру платье и покажу ему мои сиськи, как кто-то вдруг положил мне руки на талию и сжал ее.
Только этого мне не хватало! Кто-то собрался воспользоваться тем, что я одна.
Я в ярости развернулась, насколько позволяло пространство, чтобы увидеть того, кто ко мне пристает. И практически упала на грудь стоящего за моей спиной человека.
Это был прекрасный Адам!
Тот самый, который являлся бойфрендом Хелен. (А может, и не являлся: присяжные еще не вернулись.)
— Привет, — очаровательно улыбнулся он. — Я увидел вас с другой стороны бара. Помочь?
— Ой, привет, — сказала я, стараясь сохранить присутствие духа. Повезло, что Лаура выбрала именно этот бар! — Чертовски рада вас видеть, — призналась я. — Я даже не сделала заказа. Судя по всему, бармен меня ненавидит.
Он засмеялся. Я тоже засмеялась, начисто забыв, что мы должны чувствовать себя неловко после сцены в моей спальне, где он практически предложил завести общего ребенка.
— Я закажу вам выпивку, — предложил Адам.
Я дала ему деньги и попросила принести два бокала красного вина и взять себе то, что он захочет. Я никогда не забывала о своих корнях: когда-то и я была студенткой без пенни в кармане. Помню, как видела людей, которые прикуривали сигареты от пятифунтовых банкнот, и страстно желала, чтобы они купили мне кружку пива, всего одну кружку.
Пока моя щека была практически прижата к груди Адама, я успела ощутить его запах. От него пахло чистотой и свежестью.
Я сурово одернула себя. Я начинала вести себя как сумасшедшая старая алкоголичка из «Бульвара Сансет», или как там это кино называется. Или как многочисленные старые кошелки, которые всегда фигурируют в рассказах о Беверли-Хиллз, — с подтянутыми лицами, пожираемые похотью и охотящиеся за молодыми парнями. Жалкое зрелище!
Адам пробрался к бару и, естественно, мгновенно заполучил выпивку. Бармены к таким парням относятся с уважением. Это на женщин, как я, у них нет времени. Особенно на тех, от кого сбежали мужья.
Подобно всем остальным мужчинам во вселенной, бармен наверняка почувствовал во мне неудачницу.
Адам протянул мне два бокала и сказал:
— Вот сдача.
— Ой, а у меня нет свободной руки, — заметила я, показывая на бокалы.
— Без проблем, — сказал он и сунул руку в боковой карман моего платья.
На мгновение я почувствовала его руку на своем бедре и ощутила ее жар сквозь ткань платья.
Я затаила дыхание.
По-моему, и он тоже.
Затем он опустил мелочь в карман.
Что, по-вашему, я должна была сделать? Дать ему пощечину за такую вольность? Но ведь он должен был отдать мне деньги, а у меня руки были заняты. Так что он поступил правильно.
Хотя вообще-то я считаю, что таким привлекательным людям следует держать экзамен, чтобы доказать, что им можно доверять и что, несмотря на свой потрясающий вид, они в состоянии вести себя прилично на людях.
И дело не только в том, что Адам был красив, — с этим глупо спорить. Но он к тому же был таким крупным, настоящим мужчиной! В его присутствии я чувствовала себя хрупкой маленькой женщиной.
— С кем вы тут? — спросил он.
— С моей подругой Лаурой, — ответила я.
— Можно мне к вам присоединиться?
— Конечно, — сказала я.
Почему бы и нет? Он милый и веселый, Лауре он понравится. Хотя для нее он немного староват.
Адам провел меня через толпу. Должна заметить, что, когда он был рядом, люди относились ко мне с большим уважением. Не думаю, чтобы по пути кто-то вылил на меня хоть каплю алкоголя. Несправедливо, конечно, но что поделаешь.
Оказалось, что многие люди здесь знали моего спутника.
— Адам, куда это ты направился? — спросила одна девица. Блондинка. Розовые надутые губки, очень молодая, очень симпатичная.
— Я встретил старую приятельницу, — сказал он. — Хочу с ней выпить.
Я быстро обежала взглядом толпу, чтобы убедиться, что Хелен здесь нет. К счастью, я ее не увидела. Однако заметила женщину постарше, которая явно забеспокоилась, когда Адам прошел мимо их компании. Может, это влюбленная профессорша Стаунтон?
Я заметила еще несколько враждебных взглядов. Все от девиц. Даже смешно.
«А пошли они все!» — жизнерадостно подумала я.
Как все-таки странно получается! Мой муж меня бросил, а ведь он отличался лишь средней степенью привлекательности. Так что какой интерес я могу представлять для такого Адониса, как Адам?
К тому же я все еще люблю своего мужа.
Каким бы изменником он ни был.
Мы подошли к столу, и я представила Адама Лауре. Она покраснела.
«Значит, все женщины на него так реагируют, — сделала я вывод. — Не только члены моей семьи».
Адаму удалось найти свободный стул.
— А ты ужасный лжец, — улыбнулась я.
— Почему? — удивился он, широко раскрыв голубые глаза, и сразу стал выглядеть невинным мальчиком.
— Сказал той бедняжке, что я старая приятельница, — напомнила я.
— Но это так и есть, — сказал он.
— В смысле — старше тебя? Ведь мы виделись всего один раз. — Я несколько натянуто усмехнулась.
— Ну, о том, что вы старше, я знаю только от Хелен. Сам я думал, что вы значительно моложе. А кроме того, хоть мы и виделись всего однажды, мне действительно кажется, что вы мой старый друг.
Должна отдать ему справедливость, ему почти удалось выкрутиться.
Вообще, надо сказать, после появления Адама настроение у меня резко поднялось. Я почувствовала себя значительно счастливее. Стыдно признаться, но рядом с мужчиной я всегда ощущаю себя комфортнее. Кроме того, с ним оказалось интересно поговорить.
Лаура спросила Адама, откуда он меня знает, и он ответил, что учится вместе с Хелен.
Лаура бросила на меня многозначительный взгляд. Что-то вроде: «О господи, нет, только не студент. Теперь нам придется сделать вид, будто нас интересует тот проклятый предмет, который он изучает».
Но Адам сразу ее раскусил.
— Все в порядке, — улыбнулся он, — вы вовсе не обязаны расспрашивать меня про занятия.
— Да? — несколько смутилась она. — Тогда не буду.
Мы немного помолчали.
— Ну, — сказала Лаура, — теперь мне и в самом деле интересно.
— Я такой цели себе не ставил, — рассмеялся Адам. — Но раз вы спросили, докладываю: учусь на первом курсе, изучаю английский, психологию и антропологию.
— На первом курсе? — подняла брови Лаура, видимо подразумевая, что вид у него далеко не мальчишеский.
— Да, — подтвердил Адам, — я зрелый студент. Так мне говорят. Хотя зрелым я себя не ощущаю. Разве только когда сравниваю себя со своими однокурсниками.
— Они ужасные? — спросила я, надеясь на утвердительный ответ.
— Нет, не ужасные, — сказал он. — Просто молодые. Им ведь лет по семнадцать-восемнадцать, они попали в колледж со школьной скамьи, да и то только для того, чтобы чем-то занять пару лет. Не потому, что очень стремятся к знаниям. Или любят выбранные предметы.
Мы с Лаурой при этих словах устыдились. Ведь Джуди, Лаура и я как раз и являлись прекрасными примерами таких ленивых и избалованных студентов, о которых он рассказывал.
— А как получилось, что ты только сейчас поступил в колледж? — спросила я.
— Ну, раньше мне не хотелось. Когда я окончил школу, я, по сути, не знал, чем бы хотел заняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40