Рэндл покружилась, показывая свой наряд, — белоснежный свитер с высоким воротом и такого же цвета брюки, с пелериной из тибетского каракуля цвета японской хурмы.
— Тебе нравится? — спросила она, показывая свое запястье с золотым ободком, усеянным крупными изумрудами.
— Да, очень красивое, — любезно ответила Бретт, изучая браслет.
— Рэндл, это…
Рэндл проигнорировала Бретт и повернулась к Лизи, не пропускавшую ни жеста, ни слова из этой беседы.
— А кто эта миловидная маленькая штучка? — спросила она. Язвительность звучала в каждом слове.
Лизи рассвирепела, ее перья вздыбились не только от того, что сказала Рэндл, но и от упоминания о ее небольшом росте. Бретт вмешалась, прежде чем Лизи успела взорваться. — Это моя лучшая подруга, Элизабет Пауэл.
Она намеренно назвала полное имя Лизи — Мы с ней вместе выросли.
— Рада познакомиться с вами, Элизабет, — Рэндл насмешливо сделала реверанс.
Она знала, что Джо общался с Лизи, но совершенно не была готова отдать его ей. В отличие от Марселя Джо был молод и красив, и она наслаждалась вниманием, которое они привлекали к себе как очень элегантная пара.
Она и Джо были яркими фигурами на страницах журналов мира моды, и ей это нравилось.
— Я видела ваши снимки. Вы очень красивая, — сказала Лизи.
На самом деле она очень хотела спросить, зачем Рэндл пришла сюда. Очевидно, Рэндл была близко знакома с Джо и могла вваливаться без предупреждения, или она просто была плохо воспитана. Лизи убедилась, что и то, и другое имело место.
— Моя мама обычно говорит: «Надо как можно больше использовать то, что дал тебе Господь!»
Бретт заметила, что Рэндл завелась. Ее акцент стал таким выразительным, что было ясно, тучи сгущаются. И причиной была Лизи. Бретт не знала, что произошло между ней и Джо, но было похоже, что Рэндл сейчас вцепится в Лизи, как в возможную соперницу.
— Конечно, обидно, что красота не живет также долго, как ум, — вставила Лизи, теряя терпение.
Джо стоял у двери, словно готовый скрыться в любой момент, и смотрел то на Рэндл, то на Лизи, то на Бретт, которая намеренно отвела взгляд. А Рэндл бочком подошла к Джо и положила руку ему на грудь.
— Джо, радость моя, ты забрал свой смокинг от портного? — спросила она, играя пуговицей на его рубашке.
Прежде чем ответить, он посмотрел на Лизи.
— Гм… да.
— Я никак не могу дождаться праздника Нового года у Габриеля. В «Ле Палас» собирается одна богема. Я встретила Энди Уархола. Маленький человечек, выполняющий случайную работу. — Все бы хорошо, если бы только он не смотрел на всех, как охотничий пес.
Фарик Эмайер, хозяин торжества и владелец «Ле Палас», под ритмы «диско» превратил свой театр в бастион демократического хаоса. Знаменитости и нет, экзотические и с претензией на это, одетые в лучших ателье и кое-как — все смешалось, создав новое общее варево той ночью.
— Я слышала, что Ивес приедет из Марокко, а ты знаешь, что мало где показывают его коллекции. Только Бог знает, кто появится там еще. В приглашении сказано, надеть или самое новое, как год, или самое старое, как время. Джо отказывается надеть новый смокинг, а я, может быть, буду в костюме Евы. Это должно выглядеть очень соблазняюще, как ты думаешь? Тебе Джо не сказал, что мы приглашены после торжества на завтрак к Габриелю. Это означает, что наш мальчик становится настоящей звездой.
В течение всего этого монолога Джо смотрел в пол.
Лизи, сознавая, что комната становится слишком тесной для нее и Рэндл, встала и, растягивая слова, с насмешкой сказала:
— Джо, успокой свою самодовольную глупышку: мы с Бретт уходим. Вам обоим необходимо много обсудить перед балом.
И не успела Бретт попрощаться, как Лизи уже выскочила из квартиры. Джо ринулся за ними в холл.
— Лизи, это не то, о чем ты подумала, — начал он сбивчиво.
— Зачем, Джо, голубчик, мне вообще о чем-то думать? — спросила Лизи, мстительно высмеивая его.
— Вы не пойдете обедать? — спросил Джо.
— Может быть, в другой раз. Кажется, твоя «красотка» зовет тебя. Пока! — закончила Лизи и стала спускаться по лестнице.
Выйдя на улицу, она кипела:
— Это не из-за того, что он встречается с кем-то еще. Мы никогда не договаривались, что будем единственными друг у друга, но что можно найти в этом мелком, тщеславном, самоуверенном болване? Почему она сразу не разделась и не легла на полу перед ним?
— Не знаю, Лизи.
Бретт не разлюбила Рэндл, но и не могла оправдать ее поведение. Бретт больше беспокоил Джо. Неужели он тоже непорядочный человек?
Лизи надеялась провести Новый год с Джо, и все ее огорчение было теперь у нее на лице. Бретт, в свою очередь, нашла причину не принимать участия в празднике у Габриеля, так как не отвергала возможности увидеть там Лоренса.
— Прекрасное начало Нового года! — саркастически сказала Лизи, оплачивая чеки за стойкой.
Бретт вспомнила о своем решении активнее действовать. Начало получилось неудачным из-за неприятной встречи с матерью, но даже несмотря на стычку, она твердо верила, что действие лучше бездействия.
— Лизи, мы же не собираемся просидеть дома всю завтрашнюю ночь, как двухфунтовые щенки, ожидающие усыновления! Вокруг нас столько всего интересного! И, кроме того, это же Париж. А на самом деле перед нами вся Европа!
После такого хлесткого заявления Вретт предложила:
— Знаю, мы едем в Монте-Карло!
— Ты что, сумасшедшая? Я только что приехала в Париж. А Монте-Карло — это же другая страна.
— Может, это звучит и не совсем нормально, ну и что? Утром мы могли бы долететь до Ниццы, взять напрокат машину и доехать до Монако.
Лизи нашла идею провести Новый год в Средиземноморье выше всяких бешеных фантазий, и, когда они ехали в Одеон, она была твердо убеждена в этом.
Утром следующего дня они приземлились под безоблачно голубыми небесами Ниццы и арендовали «Ягуар».
Ведя осторожно машину вдоль крохотной границы суверенного государства, прижатого морем к подножию Альпийских гор, Бретт почувствовала себя свободной и раскрепощенной. Ей редко приходилось принимать скоропалительные решения, но вчера вечером, когда у них не возникло проблем с заказом билетов, она поняла, что это хорошее предзнаменование. Даже несмотря на 55 градусов по Фаренгейту, Лизи настояла, чтобы они надели шубы. Так как Лизи никогда не была на Ривьере, Бретт запланировала остановиться в живописных маленьких городках на склонах Альп. Они ехали по шикарной трассе, воодушевленные утренним солнцем и морским воздухом. Бретт взглянула на часы и припарковала машину на первой попавшейся стоянке.
— Если мы поспешим, то успеем! — крикнула она Лизи, вылезавшей из машины.
Они уже совсем задыхались, когда подбежали к вершине смотровой площадки, и все-таки успели.
Ровно в 11.55 у главного входа в Королевский дворец XVII столетия собираются жители Монако и туристы, чтобы полюбоваться сменой караула.
Завороженные, Лизи и Бретт наблюдали, как рота карабинеров в черной с золотом зимней униформе идет на дневную смену. Только после церемонии они заметили изумительную картину, открывающуюся перед ними с высоты площадки «Пласа дю Палайс». У ее подножия простирался Монте-Карло с гаванью, которая через несколько месяцев будет переполнена яхтами и катерами, вытянувшимися вдоль берега. Бретт указала на Болдихеру, Италию на северо-востоке и Кап д'Айль на юго-западе, откуда они приехали.
— Это как волшебная сказка, — сказала Лизи, все еще не верившая, что они действительно в Монте-Карло.
— Те же самые слова я сказала в первый свой приезд.
— А это гостиница? — недоверчиво спросила Лизи, когда они подъезжали к величественному «Отель де Парис». — Она похожа на дворец.
Их апартаменты находились в тени голубых елей. Бретт выбрала обычную спальню в стиле французской деревни. Лизи в исступленном восторге устремилась в богато украшенную с позолотой спальню Людовика XIV.
Как только пришла служанка и забрала их вещи, чтобы погладить, Бретт вызвала свою машину, и они поехали на ленч. На морском воздухе у них разыгрался волчий аппетит, и они справились с закусками задолго до того, как принесли спагетти. Перед возвращением в отель они поехали по набережной старой части Монако. Теперь у них просто кружилась голова от восторга. Лизи выбросила из головы мысли о Джо и Рэндл, а Бретт, впервые за несколько недель, не думала о Лоренсе. Они были охвачены легкомысленным настроением, которое окружало их, когда они маленькими девочками играли на пляже Кокс Коува.
— Может, мы и проиграемся, но выглядим здорово, — хихикала Лизи, когда они, прогуливаясь, шли к «Казино де Монте-Карло».
Так как в предыдущий ее приезд Бретт не было двадцати одного года, то в этот раз казино было новым экспериментом для них обеих.
— Я прочитала дважды все брошюры, но не очень уверена, что отличу «Баккара» от «Блек Джека», — сказала Бретт, дрожа от вечернего холода и запахивая поглубже свое белое шифоновое платье.
— Никогда не видела такого количества лимузинов! А ты видела такие бриллианты и меха? — спросила Лизи.
— Они все собираются на бал в «Спортинг-клубе». Когда я регистрировалась, консьерж спросил, не собираемся ли мы заказать машину на сегодняшнее представление. Я сказала, что нет, а он ответил:
— Жаль. Вы и ваша подруга — прелестны, и вы были бы прекрасным украшением праздника.
Под звуки музыки, смеха, звона бокалов Бретт и Лизи вошли в казино. Показав паспорта, удостоверяющие их совершеннолетие, они вступили в отделанный мрамором, окруженный двадцатью восемью колоннами из ионического оникса зал.
— Мы заказали места в кабаре после половины одиннадцатого. Пока мы ждем, давай выпьем по бокалу шампанского, — предложила Бретт.
Им указали на столик в Розовом салоне бара, и они заказали два бокала «Клико».
— Ты видела? — спросила Лизи, глазами показывая на потолок.
Бретт запрокинула голову, потом взглянула на Лизи, и они обе рассмеялись. На потолке были нарисованы обнаженные женщины, курящие сигареты.
— Я никого не узнаю. А ты?
И они снова рассмеялись. Появился официант с подносом и двумя бокалами шампанского.
— Мы это не заказывали, — сказала Бретт.
— Это приветствие одного господина, сидящего в баре, — сказал он, кивая в сторону высокого, хорошо одетого, лет тридцати мужчины, который улыбнулся и кивнул им в ответ.
— Скажите этому господину спасибо, — сказала Бретт и положила двадцатифранковую банкноту на поднос официанту.
— Не поверю, что ты сделала это! А что, если он подойдет, захочет…
— Что захочет? Лизи, он выглядит вполне безвредным, и если бы он что-нибудь захотел, то был бы уже здесь. Кроме того, ты не единственная, кто сказал, что мы великолепно выглядим. Как он мог устоять? — смеясь, парировала Бретт.
Она и Лизи выглядели действительно потрясающе. Лизи была шикарна в своем черном бархатном без бретелек до пола платье и в тон ему жакете-болеро. Она заколола свои волосы роскошной заколкой с бриллиантом. Хрупкие гроздья из агата и хрусталя свисали с ушей. В противоположность ей каблуки поднимали Бретт до шести футов, высоты амазонок. Ее длинные волосы, собранные на одну сторону, создавали ощущение глубоких темных волн и закрывали обнаженные плечи. На ней было белое шифоновое платье с хомутом на жестком корсаже, который переходил в плавные оборки из тонкой жесткой алебастровой ткани, бриллиантово-жемчужные серьги — подарок Лоренса. Они были уверены, что на них обращают внимание, потому что они без сопровождающих, но это их не волновало. Был праздник Нового года, и они были в Монте-Карло!
Девушки направились в игорные салоны. Сначала они побывали в американской комнате, где сразу проиграли дилеру три игры.
— Извините, но кажется, вам сегодня не везет.
Они повернулись и увидели человека, приславшего им шампанское.
— Мое имя Шуйлер Хант. Мои друзья зовут меня Скай. Я из Палм Бич. И не держитесь так настороженно, я вовсе не собираюсь вас «снимать».
К удивлению Бретт, Лизи заговорила первой:
— Я — Элизабет Пауэл. А это — Бретт Ларсен. И вы правы — мы проиграли эту игру.
Она протянула руку.
— А вы были в европейской комнате? Я прихожу сюда несколько раз в год, и мне очень везет там.
— Да, но минимальная ставка — полмиллиона франков, — сказала Бретт. Лизи задохнулась.
— Вы обе будете моими гостями.
— Мы не можем позволить себе этого, — возразила Бретт.
— Не думайте об этом. Считайте, что я не проиграю этих денег! — посмеиваясь сказал он.
Лизи уставилась на него в изумлении: это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, потом решила, что Новый год в Монте-Карло тоже слишком, но ведь правда, и вложила свою руку в руку Шуйлера Ханта.
— Вперед! — сказала она в тон ему. Бретт вслед за Лизи взяла его за другую руку, и в сопровождении Ская они вошли в кафедральную атмосферу комнаты с высокими ставками.
— Чувствую, мне повезет в «баккара», — объявила Лизи. Они все стали играть и проиграли.
Скай увидел своих старых друзей, а Лизи жаждала попытать счастье в другой игре, но Бретт решила не сдаваться и договорилась, что они придут за ней позже.
Лизи вернулась почти перед полуночью с бутылкой вина.
— Где ты ее взяла? — спросила Бретт.
— Не в этом дело! Давай, давай бокалы. Уже почти Новый год, — сказала Лизи и оттащила ее от игры.
Когда пробило полночь, они возбужденно обменялись поцелуями с окружающими и чокались со всеми, смеясь и поздравляя всех вокруг.
Шум стих, и все собрались вокруг рулетки, где один из игроков поставил ставку в пять миллионов франков. Лизи последовала за стихающей толпой, а Бретт возвратилась попытать судьбу за «баккара».
Однажды Лоренс сказал ей, что «баккара» — его любимая игра. Бретт жаждала одолеть эту игру. Ей казалось, что если она выиграет в эту игру, то сможет изгнать его дух раз и навсегда. «У меня в целом восемь», — думала она, изучая свои карты. — Я должна выиграть — никто не получит девяти». Но игрок, сидящий рядом с ней, получил.
— Бис, — сказала она дилеру. Человек, сидевший рядом, повернулся к ней.
— Иногда ситуация побеждает тебя. Ты должен понять, что не сможешь выиграть, оставить все и уйти, — спокойно сказал он.
Слова сжигали мосты, но не так, как хотелось. Она должна была оставить Лоренса или, по крайней мере, быть на пути к этому.
— Извините, — сказала она, поднимаясь из-за стола и направляясь через толпу в комнату для женщин.
Бретт намочила полотенце, которое дала ей служащая, холодной водой и приложила к шее, сзади. Ее серьги сверкнули в зеркале. Когда служащая протянула руку, чтобы забрать полотенце, Бретт положила полотенце на стойку, сняла серьги и положила их на протянутую руку служащей.
— С Новым годом! — звонко сказала она.
— Извините?
— Возьмите их, делайте с ними, что хотите. Они ваши. — Бретт выплыла из комнаты, ощущая себя легкой, как пушинка. Только сейчас она поняла, какой тяжестью для нее были эти серьги.
Она подошла к Лизи, игравшей в рулетку, как раз в то время, когда ее подружка сказала:
— Я ставлю все на то же число — красное двадцать три.
— Лизи, что ты делаешь? — скептически спросила Бретт.
— Шш, — сказала Лизи. — Закрой глаза и держи мою руку. Я думаю, мое сердце остановится, если я посмотрю.
Другие игроки посмотрели с удивлением, как две подруги крепко взялись за руки и зажмурились. Дребезжащий звук маленького шарика казался грохотом выстрела, когда он катился по полированной поверхности колеса.
— Красное двадцать три! Мои поздравления, мадемуазель! — сказал крупье по-французски.
— Что он сказал? — спросила Лизи.
Бретт обняла свою подругу, потом они вместе нашли Ская, чтобы поблагодарить его за любезность и пожелать спокойной ночи. Они практически его не знали, но он принес им радость и, верный своему слову, не пытался их «снять».
После того, как Лизи собрала свои тридцать тысяч франков, они с Бретт решили потанцевать на дискотеке.
Сильный ветер с моря развевал волосы Бретт, и Лизи заметила ее пустые мочки.
— Что случилось с твоими серьгами? — спросила она.
— Наверно, я их потеряла, — сказала Бретт, быстро отбросив свою темную гриву.
Глава 16
Бретт и Лизи в прекрасном настроении вернулись во влажный, серый парижский январь, который казался еще более ветреным по сравнению с солнечной и относительно мягкой погодой Монте-Карло. Лизи, находясь под радостным впечатлением от празднования Нового года, решила простить Джо. Телефон зазвонил, когда они вошли в квартиру, и Бретт ответила до того, как сработал автоответчик.
— Ха, Бретт. Я пытался прозвониться к вам два или три дня, — сказал Джо.
— Мы уезжали, и я разрешаю Лизи рассказать тебе об этом, — сказала Бретт.
— Подожди! Не передавай ей пока трубку. Я хочу поговорить с тобой. Можно мне прийти к тебе утром в мастерскую?
— Звучит неплохо. Около десяти? — предложила Бретт. — Подожди минутку, — сказала она и пошла за Лизи.
— Это Джо, да? — спокойно спросила Лизи, выглядывая из-за чемодана, который она распаковывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Тебе нравится? — спросила она, показывая свое запястье с золотым ободком, усеянным крупными изумрудами.
— Да, очень красивое, — любезно ответила Бретт, изучая браслет.
— Рэндл, это…
Рэндл проигнорировала Бретт и повернулась к Лизи, не пропускавшую ни жеста, ни слова из этой беседы.
— А кто эта миловидная маленькая штучка? — спросила она. Язвительность звучала в каждом слове.
Лизи рассвирепела, ее перья вздыбились не только от того, что сказала Рэндл, но и от упоминания о ее небольшом росте. Бретт вмешалась, прежде чем Лизи успела взорваться. — Это моя лучшая подруга, Элизабет Пауэл.
Она намеренно назвала полное имя Лизи — Мы с ней вместе выросли.
— Рада познакомиться с вами, Элизабет, — Рэндл насмешливо сделала реверанс.
Она знала, что Джо общался с Лизи, но совершенно не была готова отдать его ей. В отличие от Марселя Джо был молод и красив, и она наслаждалась вниманием, которое они привлекали к себе как очень элегантная пара.
Она и Джо были яркими фигурами на страницах журналов мира моды, и ей это нравилось.
— Я видела ваши снимки. Вы очень красивая, — сказала Лизи.
На самом деле она очень хотела спросить, зачем Рэндл пришла сюда. Очевидно, Рэндл была близко знакома с Джо и могла вваливаться без предупреждения, или она просто была плохо воспитана. Лизи убедилась, что и то, и другое имело место.
— Моя мама обычно говорит: «Надо как можно больше использовать то, что дал тебе Господь!»
Бретт заметила, что Рэндл завелась. Ее акцент стал таким выразительным, что было ясно, тучи сгущаются. И причиной была Лизи. Бретт не знала, что произошло между ней и Джо, но было похоже, что Рэндл сейчас вцепится в Лизи, как в возможную соперницу.
— Конечно, обидно, что красота не живет также долго, как ум, — вставила Лизи, теряя терпение.
Джо стоял у двери, словно готовый скрыться в любой момент, и смотрел то на Рэндл, то на Лизи, то на Бретт, которая намеренно отвела взгляд. А Рэндл бочком подошла к Джо и положила руку ему на грудь.
— Джо, радость моя, ты забрал свой смокинг от портного? — спросила она, играя пуговицей на его рубашке.
Прежде чем ответить, он посмотрел на Лизи.
— Гм… да.
— Я никак не могу дождаться праздника Нового года у Габриеля. В «Ле Палас» собирается одна богема. Я встретила Энди Уархола. Маленький человечек, выполняющий случайную работу. — Все бы хорошо, если бы только он не смотрел на всех, как охотничий пес.
Фарик Эмайер, хозяин торжества и владелец «Ле Палас», под ритмы «диско» превратил свой театр в бастион демократического хаоса. Знаменитости и нет, экзотические и с претензией на это, одетые в лучших ателье и кое-как — все смешалось, создав новое общее варево той ночью.
— Я слышала, что Ивес приедет из Марокко, а ты знаешь, что мало где показывают его коллекции. Только Бог знает, кто появится там еще. В приглашении сказано, надеть или самое новое, как год, или самое старое, как время. Джо отказывается надеть новый смокинг, а я, может быть, буду в костюме Евы. Это должно выглядеть очень соблазняюще, как ты думаешь? Тебе Джо не сказал, что мы приглашены после торжества на завтрак к Габриелю. Это означает, что наш мальчик становится настоящей звездой.
В течение всего этого монолога Джо смотрел в пол.
Лизи, сознавая, что комната становится слишком тесной для нее и Рэндл, встала и, растягивая слова, с насмешкой сказала:
— Джо, успокой свою самодовольную глупышку: мы с Бретт уходим. Вам обоим необходимо много обсудить перед балом.
И не успела Бретт попрощаться, как Лизи уже выскочила из квартиры. Джо ринулся за ними в холл.
— Лизи, это не то, о чем ты подумала, — начал он сбивчиво.
— Зачем, Джо, голубчик, мне вообще о чем-то думать? — спросила Лизи, мстительно высмеивая его.
— Вы не пойдете обедать? — спросил Джо.
— Может быть, в другой раз. Кажется, твоя «красотка» зовет тебя. Пока! — закончила Лизи и стала спускаться по лестнице.
Выйдя на улицу, она кипела:
— Это не из-за того, что он встречается с кем-то еще. Мы никогда не договаривались, что будем единственными друг у друга, но что можно найти в этом мелком, тщеславном, самоуверенном болване? Почему она сразу не разделась и не легла на полу перед ним?
— Не знаю, Лизи.
Бретт не разлюбила Рэндл, но и не могла оправдать ее поведение. Бретт больше беспокоил Джо. Неужели он тоже непорядочный человек?
Лизи надеялась провести Новый год с Джо, и все ее огорчение было теперь у нее на лице. Бретт, в свою очередь, нашла причину не принимать участия в празднике у Габриеля, так как не отвергала возможности увидеть там Лоренса.
— Прекрасное начало Нового года! — саркастически сказала Лизи, оплачивая чеки за стойкой.
Бретт вспомнила о своем решении активнее действовать. Начало получилось неудачным из-за неприятной встречи с матерью, но даже несмотря на стычку, она твердо верила, что действие лучше бездействия.
— Лизи, мы же не собираемся просидеть дома всю завтрашнюю ночь, как двухфунтовые щенки, ожидающие усыновления! Вокруг нас столько всего интересного! И, кроме того, это же Париж. А на самом деле перед нами вся Европа!
После такого хлесткого заявления Вретт предложила:
— Знаю, мы едем в Монте-Карло!
— Ты что, сумасшедшая? Я только что приехала в Париж. А Монте-Карло — это же другая страна.
— Может, это звучит и не совсем нормально, ну и что? Утром мы могли бы долететь до Ниццы, взять напрокат машину и доехать до Монако.
Лизи нашла идею провести Новый год в Средиземноморье выше всяких бешеных фантазий, и, когда они ехали в Одеон, она была твердо убеждена в этом.
Утром следующего дня они приземлились под безоблачно голубыми небесами Ниццы и арендовали «Ягуар».
Ведя осторожно машину вдоль крохотной границы суверенного государства, прижатого морем к подножию Альпийских гор, Бретт почувствовала себя свободной и раскрепощенной. Ей редко приходилось принимать скоропалительные решения, но вчера вечером, когда у них не возникло проблем с заказом билетов, она поняла, что это хорошее предзнаменование. Даже несмотря на 55 градусов по Фаренгейту, Лизи настояла, чтобы они надели шубы. Так как Лизи никогда не была на Ривьере, Бретт запланировала остановиться в живописных маленьких городках на склонах Альп. Они ехали по шикарной трассе, воодушевленные утренним солнцем и морским воздухом. Бретт взглянула на часы и припарковала машину на первой попавшейся стоянке.
— Если мы поспешим, то успеем! — крикнула она Лизи, вылезавшей из машины.
Они уже совсем задыхались, когда подбежали к вершине смотровой площадки, и все-таки успели.
Ровно в 11.55 у главного входа в Королевский дворец XVII столетия собираются жители Монако и туристы, чтобы полюбоваться сменой караула.
Завороженные, Лизи и Бретт наблюдали, как рота карабинеров в черной с золотом зимней униформе идет на дневную смену. Только после церемонии они заметили изумительную картину, открывающуюся перед ними с высоты площадки «Пласа дю Палайс». У ее подножия простирался Монте-Карло с гаванью, которая через несколько месяцев будет переполнена яхтами и катерами, вытянувшимися вдоль берега. Бретт указала на Болдихеру, Италию на северо-востоке и Кап д'Айль на юго-западе, откуда они приехали.
— Это как волшебная сказка, — сказала Лизи, все еще не верившая, что они действительно в Монте-Карло.
— Те же самые слова я сказала в первый свой приезд.
— А это гостиница? — недоверчиво спросила Лизи, когда они подъезжали к величественному «Отель де Парис». — Она похожа на дворец.
Их апартаменты находились в тени голубых елей. Бретт выбрала обычную спальню в стиле французской деревни. Лизи в исступленном восторге устремилась в богато украшенную с позолотой спальню Людовика XIV.
Как только пришла служанка и забрала их вещи, чтобы погладить, Бретт вызвала свою машину, и они поехали на ленч. На морском воздухе у них разыгрался волчий аппетит, и они справились с закусками задолго до того, как принесли спагетти. Перед возвращением в отель они поехали по набережной старой части Монако. Теперь у них просто кружилась голова от восторга. Лизи выбросила из головы мысли о Джо и Рэндл, а Бретт, впервые за несколько недель, не думала о Лоренсе. Они были охвачены легкомысленным настроением, которое окружало их, когда они маленькими девочками играли на пляже Кокс Коува.
— Может, мы и проиграемся, но выглядим здорово, — хихикала Лизи, когда они, прогуливаясь, шли к «Казино де Монте-Карло».
Так как в предыдущий ее приезд Бретт не было двадцати одного года, то в этот раз казино было новым экспериментом для них обеих.
— Я прочитала дважды все брошюры, но не очень уверена, что отличу «Баккара» от «Блек Джека», — сказала Бретт, дрожа от вечернего холода и запахивая поглубже свое белое шифоновое платье.
— Никогда не видела такого количества лимузинов! А ты видела такие бриллианты и меха? — спросила Лизи.
— Они все собираются на бал в «Спортинг-клубе». Когда я регистрировалась, консьерж спросил, не собираемся ли мы заказать машину на сегодняшнее представление. Я сказала, что нет, а он ответил:
— Жаль. Вы и ваша подруга — прелестны, и вы были бы прекрасным украшением праздника.
Под звуки музыки, смеха, звона бокалов Бретт и Лизи вошли в казино. Показав паспорта, удостоверяющие их совершеннолетие, они вступили в отделанный мрамором, окруженный двадцатью восемью колоннами из ионического оникса зал.
— Мы заказали места в кабаре после половины одиннадцатого. Пока мы ждем, давай выпьем по бокалу шампанского, — предложила Бретт.
Им указали на столик в Розовом салоне бара, и они заказали два бокала «Клико».
— Ты видела? — спросила Лизи, глазами показывая на потолок.
Бретт запрокинула голову, потом взглянула на Лизи, и они обе рассмеялись. На потолке были нарисованы обнаженные женщины, курящие сигареты.
— Я никого не узнаю. А ты?
И они снова рассмеялись. Появился официант с подносом и двумя бокалами шампанского.
— Мы это не заказывали, — сказала Бретт.
— Это приветствие одного господина, сидящего в баре, — сказал он, кивая в сторону высокого, хорошо одетого, лет тридцати мужчины, который улыбнулся и кивнул им в ответ.
— Скажите этому господину спасибо, — сказала Бретт и положила двадцатифранковую банкноту на поднос официанту.
— Не поверю, что ты сделала это! А что, если он подойдет, захочет…
— Что захочет? Лизи, он выглядит вполне безвредным, и если бы он что-нибудь захотел, то был бы уже здесь. Кроме того, ты не единственная, кто сказал, что мы великолепно выглядим. Как он мог устоять? — смеясь, парировала Бретт.
Она и Лизи выглядели действительно потрясающе. Лизи была шикарна в своем черном бархатном без бретелек до пола платье и в тон ему жакете-болеро. Она заколола свои волосы роскошной заколкой с бриллиантом. Хрупкие гроздья из агата и хрусталя свисали с ушей. В противоположность ей каблуки поднимали Бретт до шести футов, высоты амазонок. Ее длинные волосы, собранные на одну сторону, создавали ощущение глубоких темных волн и закрывали обнаженные плечи. На ней было белое шифоновое платье с хомутом на жестком корсаже, который переходил в плавные оборки из тонкой жесткой алебастровой ткани, бриллиантово-жемчужные серьги — подарок Лоренса. Они были уверены, что на них обращают внимание, потому что они без сопровождающих, но это их не волновало. Был праздник Нового года, и они были в Монте-Карло!
Девушки направились в игорные салоны. Сначала они побывали в американской комнате, где сразу проиграли дилеру три игры.
— Извините, но кажется, вам сегодня не везет.
Они повернулись и увидели человека, приславшего им шампанское.
— Мое имя Шуйлер Хант. Мои друзья зовут меня Скай. Я из Палм Бич. И не держитесь так настороженно, я вовсе не собираюсь вас «снимать».
К удивлению Бретт, Лизи заговорила первой:
— Я — Элизабет Пауэл. А это — Бретт Ларсен. И вы правы — мы проиграли эту игру.
Она протянула руку.
— А вы были в европейской комнате? Я прихожу сюда несколько раз в год, и мне очень везет там.
— Да, но минимальная ставка — полмиллиона франков, — сказала Бретт. Лизи задохнулась.
— Вы обе будете моими гостями.
— Мы не можем позволить себе этого, — возразила Бретт.
— Не думайте об этом. Считайте, что я не проиграю этих денег! — посмеиваясь сказал он.
Лизи уставилась на него в изумлении: это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, потом решила, что Новый год в Монте-Карло тоже слишком, но ведь правда, и вложила свою руку в руку Шуйлера Ханта.
— Вперед! — сказала она в тон ему. Бретт вслед за Лизи взяла его за другую руку, и в сопровождении Ская они вошли в кафедральную атмосферу комнаты с высокими ставками.
— Чувствую, мне повезет в «баккара», — объявила Лизи. Они все стали играть и проиграли.
Скай увидел своих старых друзей, а Лизи жаждала попытать счастье в другой игре, но Бретт решила не сдаваться и договорилась, что они придут за ней позже.
Лизи вернулась почти перед полуночью с бутылкой вина.
— Где ты ее взяла? — спросила Бретт.
— Не в этом дело! Давай, давай бокалы. Уже почти Новый год, — сказала Лизи и оттащила ее от игры.
Когда пробило полночь, они возбужденно обменялись поцелуями с окружающими и чокались со всеми, смеясь и поздравляя всех вокруг.
Шум стих, и все собрались вокруг рулетки, где один из игроков поставил ставку в пять миллионов франков. Лизи последовала за стихающей толпой, а Бретт возвратилась попытать судьбу за «баккара».
Однажды Лоренс сказал ей, что «баккара» — его любимая игра. Бретт жаждала одолеть эту игру. Ей казалось, что если она выиграет в эту игру, то сможет изгнать его дух раз и навсегда. «У меня в целом восемь», — думала она, изучая свои карты. — Я должна выиграть — никто не получит девяти». Но игрок, сидящий рядом с ней, получил.
— Бис, — сказала она дилеру. Человек, сидевший рядом, повернулся к ней.
— Иногда ситуация побеждает тебя. Ты должен понять, что не сможешь выиграть, оставить все и уйти, — спокойно сказал он.
Слова сжигали мосты, но не так, как хотелось. Она должна была оставить Лоренса или, по крайней мере, быть на пути к этому.
— Извините, — сказала она, поднимаясь из-за стола и направляясь через толпу в комнату для женщин.
Бретт намочила полотенце, которое дала ей служащая, холодной водой и приложила к шее, сзади. Ее серьги сверкнули в зеркале. Когда служащая протянула руку, чтобы забрать полотенце, Бретт положила полотенце на стойку, сняла серьги и положила их на протянутую руку служащей.
— С Новым годом! — звонко сказала она.
— Извините?
— Возьмите их, делайте с ними, что хотите. Они ваши. — Бретт выплыла из комнаты, ощущая себя легкой, как пушинка. Только сейчас она поняла, какой тяжестью для нее были эти серьги.
Она подошла к Лизи, игравшей в рулетку, как раз в то время, когда ее подружка сказала:
— Я ставлю все на то же число — красное двадцать три.
— Лизи, что ты делаешь? — скептически спросила Бретт.
— Шш, — сказала Лизи. — Закрой глаза и держи мою руку. Я думаю, мое сердце остановится, если я посмотрю.
Другие игроки посмотрели с удивлением, как две подруги крепко взялись за руки и зажмурились. Дребезжащий звук маленького шарика казался грохотом выстрела, когда он катился по полированной поверхности колеса.
— Красное двадцать три! Мои поздравления, мадемуазель! — сказал крупье по-французски.
— Что он сказал? — спросила Лизи.
Бретт обняла свою подругу, потом они вместе нашли Ская, чтобы поблагодарить его за любезность и пожелать спокойной ночи. Они практически его не знали, но он принес им радость и, верный своему слову, не пытался их «снять».
После того, как Лизи собрала свои тридцать тысяч франков, они с Бретт решили потанцевать на дискотеке.
Сильный ветер с моря развевал волосы Бретт, и Лизи заметила ее пустые мочки.
— Что случилось с твоими серьгами? — спросила она.
— Наверно, я их потеряла, — сказала Бретт, быстро отбросив свою темную гриву.
Глава 16
Бретт и Лизи в прекрасном настроении вернулись во влажный, серый парижский январь, который казался еще более ветреным по сравнению с солнечной и относительно мягкой погодой Монте-Карло. Лизи, находясь под радостным впечатлением от празднования Нового года, решила простить Джо. Телефон зазвонил, когда они вошли в квартиру, и Бретт ответила до того, как сработал автоответчик.
— Ха, Бретт. Я пытался прозвониться к вам два или три дня, — сказал Джо.
— Мы уезжали, и я разрешаю Лизи рассказать тебе об этом, — сказала Бретт.
— Подожди! Не передавай ей пока трубку. Я хочу поговорить с тобой. Можно мне прийти к тебе утром в мастерскую?
— Звучит неплохо. Около десяти? — предложила Бретт. — Подожди минутку, — сказала она и пошла за Лизи.
— Это Джо, да? — спокойно спросила Лизи, выглядывая из-за чемодана, который она распаковывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39