Она стоит рядом с велосипедом, одна нога на педали, и смотрит в камеру, слегка наклонившись вперед. Смеющаяся девушка не похожа на модель. Просто случайный снимок красивой девушки, которая отправилась на велосипедную прогулку в летний день.
— Ты знаешь, чего я хочу? — с улыбкой говорит Джеральдина.
— Знаю, — отвечает Пол.
Он берет фотографию и сканирует ее. Вырезает и добавляет. Щелкает мышкой и оттеняет. И Джемайма предстает перед ними во всей красе. Стройная, обворожительная Джемайма Джонс стоит рядом с велосипедом, положив одну ногу на педаль. Пол сохраняет картинку на дискете и распечатывает на принтере. Протягивает готовый снимок Джеральдине. Надо признаться, он действительно гений.
— Ты — гений, — говорит Джеральдина и целует его в щеку.
— Ты умеешь убеждать, — улыбается Пол. — Иди, у меня полно работы.
Джеральдина как на крыльях летит к Джемайме. Та говорит по телефону. Джеральдина молча кладет перед ней на стол распечатанную фотографию.
— Извините, — говорю я в телефонную трубку. Джеральдина прыгает взад и вперед перед моим столом и корчит рожи. — Можно, я перезвоню?
Я кладу трубку и беру листок бумаги, который она тычит мне в лицо.
— И что? — спрашиваю я. — Я же говорила, что не буду посылать ему фотомодель из журнала. Это нечестно.
— Это не модель, дурочка, — смеется Джеральдина — Это ты.
— Что значит, это ты… — я всматриваюсь в снимок и от изумления открываю рот и таращу глаза. — О, — шепотом произношу я. — О боже.
— Знаю, знаю, — говорит Джеральдина. — Ты красавица, правда?
Молча киваю: от изумления не могу произнести ни слова. Провожу пальцем по своим точеным скулам, четко очерченному подбородку.
— Как ты это сделала? Когда успела? Как…
— Это все Пол, — отвечает Джеральдина, — я тут ни при чем. Я просто посоветовала добавить золотистые прядки, поменять цвет помады. И нашла твое новое тело. Нравится?
— Я и не подозревала, — клянусь, я и не подозревала, что могу так выглядеть. От фотографии просто не оторваться. Мне хочется увеличить снимок и наклеить себе на лицо. Показать всем, какая я красивая, какая на самом деле, под слоем жира.
— Давай скорей пошлем фото, — в нетерпении щебечет Джеральдина. — Наш ответ красавчику Брэду. Он с ума сойдет.
Джеральдина стоит позади меня. Снова связываюсь с Интернетом и стучу по клавишам.
«Дорогой Брэд. Получила твое фото. Ты — настоящий красавчик, похож на модель. Может, ты вырезал свою фотографию из журнала?
Я попросила ребят из графического отдела отсканировать мою фотографию… »
Бросаю на Джеральдину вопросительный взгляд
— Что придумать, когда был сделан снимок?
— Скажи, летом. Напиши, что каталась в Парке с друзьями.
— Хорошо.
Я продолжаю.
«Снимок сделан в Гайд-Парке. Летом мы катались на велосипедах с друзьями. Надеюсь, тебе понравится. Это не самая удачная фотография».
Хихикая, смотрю на Джеральдину. Она тоже хихикает.
«Сегодня я опять ужинаю с друзьями. Но можем встретиться завтра (в пятницу) в то же время, в том же месте. Пока. Джей-Джей. ххх».
— Джей-Джей? — удивленно спрашивает Джеральдина.
— Он так меня называет. Джемайма Джонс.
— Джей-Джей. Мне нравится это прозвище. Можно, я тоже буду тебя так называть?
Вставляю дискету со своей фотографией, нажимаю кнопку «присоединить файл» и потом кнопку «отослать» . Появляется сообщение: «Ваше письмо отправлено». Я вздыхаю с облегчением и виновато смотрю на Джеральдину.
— Только бы он не захотел со мной встретиться. Это будет кошмар!
— Не говори глупости. Он в миллионе миль от тебя. Ты в полной безопасности. Пойдем выпьем по чашке чая.
— Твоя мама звонила, — кричит Софи из спальни, как только я вхожу в квартиру. — Сказала, чтобы ты перезвонила ей, когда вернешься.
— Спасибо, — я бегу вверх по лестнице. Слава богу, есть предлог не обсуждать с ними, как прошел день. Захожу в гостиную и звоню матери в Хертфордшир.
— Привет, мам, — здороваюсь я, услышав ее чопорное «алло». — Как дела?
— Неплохо, — отвечает она. — А у тебя?
— Хорошо. На работе все отлично.
— Как твоя диета? Ты похудела?
Ну вот, началось.
— Да, мам, похудела на пять килограммов за две недели, — первый раз в своей жизни говорю правду. Надеюсь, она останется довольна.
Но нет, видно, я хочу слишком многого.
— Будь осторожна, — говорит она. — Нельзя худеть слишком быстро, потом в два раза быстрее потолстеешь. Почему бы тебе не вступить в клуб для желающих похудеть, как я?
В молодости моя мать была стройной и красивой. Королева бала — так она сама себя называет. На старых черно-белых фотографиях она похожа на Одри Хепберн — обворожительная, элегантная, с какой-то особенной изюминкой.
Но это было до замужества. Когда отец ушел от нас шестнадцать лет назад, она резко начала набирать вес. После сорока, когда жизнь замедлила свой темп и стала скучной, она раздулась до размеров воздушного шара. Но моя мать не опускает руки — она превратила свой лишний вес в целое событие. Вступила в клуб желающих похудеть, завела кучу новых друзей, таких же, как она, полных женщин, мечтающих о плоских животах и стройных бедрах. Похудение стало целью всей ее жизни, и теперь она спит и видит, как бы осуществить свою мечту.
— Говорю тебе, Джемайма, это лучший способ похудеть. На этой неделе я уже сбросила два фунта. Ты бы знала, сколько у меня появилось новых друзей! Мне кажется, тебе бы это пошло на пользу.
— Хорошо, мам, — устало отвечаю я. — Я поищу такой клуб у себя в районе.
Конечно, я не собираюсь этого делать. Клуб для толстушек, уж лучше попасть в ад.
Но разговоры Джемаймы с матерью проходят по одному и тому же сценарию. Мать никогда не спрашивает ее о работе, друзьях, личной жизни. Она интересуется только ее весом. И Джемайма тут же занимает оборонительную позицию, устало вздыхает и защи — щается от нападок матери.
Понимаете, матери Джемаймы кажется, что она желает своей дочери только добра, но на самом деле она думает только о себе. Она хочет, чтобы ее дочь была стройной красавицей — на зависть соседям, хочет пройтись с Джемаймой по магазинам и лопаться от гордости за дочь, когда та втиснется в леггинсы восьмого размера, ловить восхищенные взгляды и самой восхищаться красотой дочери, хочет повернуться к продавщице и самодовольно произнести: «Ох уж эта молодежь. Так любят все облегающее».
Но это всего лишь мечты. Она любит свою дочь, но стыдится ее.
Сейчас мать Джемаймы ни за что на свете не пошла бы с дочерью по магазинам. Ей пришлось бы ощущать жалостливые взгляды, испытывать унижение, оттого что приходится ходить в специальные магазины для полных, и желание провалиться сквозь землю от насмешливых взглядов людей на улице.
Мать Джемаймы любит ее, любит по-настоящему, как только способна мать любить свою дочь. Но она мечтает, чтобы Джемайма выглядела иначе. Если бы она видела фотографию, смонтированную Джеральдиной, она бы заплакала.
— Как твоя личная жизнь? — наконец спрашивает мать.
Стоит ли рассказывать ей, что вчера я ходила на свидание с самым потрясающим мужчиной в мире и о спасателе Малибу из Калифорнии, с которым я познакомилась по Интернету? И о фотографиях?
— Отлично, — наконец отвечаю я. — Отлично.
— Какие еще новости? — Так она обычно заканчивает разговор.
— Никаких, мам, — так я обычно отвечаю. — Я тебе позвоню на следующей неделе.
— Хорошо. Молодец, что похудела. Не нарушай диету.
Кладу трубку и достаю свое фото из сумки. Только бы Софи и Лиза не увидели. Готовлю чай на троих. Потом поднимаюсь наверх, ложусь на кровать и долго любуюсь своей фотографией.
Глава 11
«Ты — красавица!»
Пришел ответ от Брэда.
«Я не поверил своим глазам, когда получил твое письмо. Ты пишешь, что я похож на модель, но посмотри на себя! Ты словно сошла с обложки журнала. Я и не думал, что англичанки такие красивые. Мне хочется услышать твой голос. Может, поговорим по телефону? Я пойму, если не захочешь оставлять свой номер телефона. Дам тебе свой. Можешь позвонить мне сегодня? 310 266 8787. Жду звонка, Джей-Джей. Пока. Брэд. ххх».
— Так, так, — призносит Джеральдина. Она читает письмо через мое плечо.
— Так, так, — повторяю я. Чувствую себя ужасно виноватой. — Что же теперь делать? По-моему, у меня неприятности.
Джеральдина смеется.
— А по-моему, очень весело. Неприятности начнутся когда он захочет с тобой встретиться. Но он на другом конце света. Уверена, этого никогда не произойдет так что, ты собираешься позвонить ему?
— Почему бы и нет? Что я теряю? Позвоню попозже.
— Спорим, у него сексуальный голос? — мечтательно произносит Джеральдина. — Если только он конечно, как все американцы, не вставляет после каждого слова «типа» и «ну».
Хихикаю.
— Ты такая циничная, Джеральдина. Иногда совсем тебя не понимаю.
— Может, я и циничная, моя дорогая Джемайма, но ты — сама наивность. Поэтому тебе нужна я — добрая фея-крестная, которая стоит на страже твоих интересов.
— Бена Уильямса, пожалуйста, — произносит женский голос на другом конце провода.
— Слушаю, — отвечает Бен, прижав трубку плечом к уху. Его руки заняты ворохом бумаг.
— Добрый день, — продолжает женский голос, очень юный и застенчивый. — Это Джеки с Лондонского Дневного Телевидения.
— О, здравствуйте! — все внимание Бена моментально переключается на разговор.
— Я — секретарь Дианы Макферсон. Сегодня утром мы получили вашу заявку. Диана хотела бы с вами встретиться, — произнося эти слова, Джеки смотрит на фотографию Бена и про себя смеется. Они с Дианой поспорили, что по телефону у Бена будет не такой сексуальный голос, как его лицо на фотографии. Джеки смеется, потому что она проиграла. Голос оказался гораздо сексуальнее.
— О! — отвечает Бен. — Потрясающе! — успокойся, внушает он себе, будь невозмутимым, это ничего не значит. — На этой неделе у меня есть свободное время, когда вам удобно?
— Нам поступили тысячи заявок, и мы хотели бы встретиться с отобранными кандидатами как можно скорее. Вы можете подъехать сегодня днем?
Сегодня днем? Даже если бы он не мог, отменил бы ваясные встречи!
— Сегодня днем — да, разумеется. В три часа?
— Отлично, — отвечает Джеки. Надо не забыть поправить макияж к трем часам. — Спросите меня в приемной. Я вас провожу.
— Мне нужно что-нибудь взять с собой?
— Нет, — смеется Джеки. — Главное, чтобы вы сами пришли.
Бен опускает трубку и оглядывает комнату. Как же здесь убого. Убогие столы, устаревшие компьютеры, люди в поношенных костюмах. Скоро, думает он, я буду работать на телевидении, где все одеваются модно и стильно. Мне не придется и вспоминать об этой жалкой газетенке.
Осторожно, Бен. Разве ты забыл старую поговорку? Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Хотя, будь вы на месте Дианы Макферсон, вы бы тоже пригласили его на собеседование.
Если честно, Бен должен поблагодарить Джеки, секретаршу, за то, что его заметили. На Лондонском Дневном Телевидении получили тысячи писем, и большинство из них отправились в отдел персонала, где их разложили на три стопки: Да, Нет и Может быть.
Но Бен оказался более сообразительным. Он адресовал свое письмо лично Диане Макферсон. Поэтому его заявка попала не в отдел персонала, а прямиком к Джеки на стол.
Кроме Бена, нашлось еще несколько потенциальных телеведущих, решивших послать заявки Диане лично. Но ни один из них не обладал столь выдающимися внешними данными.
Джеки уже собиралась запихнуть все письма в конверт внутренней почты и отослать в отдел кадров, как на глаза попалось фото Бена. Как только Джеки прочитала его письмо, она отправилась к Диане.
— Диана, — сказала она, ворвавшись к ней в кабинет. На телевидении не признают формальностей, как в других компаниях, и секретарши общаются с начальниками на равных. — Взгляни-ка на это.
— Очередная заявка на вакансию телеведущего? Как они меня достали! Отошли в персонал.
— Вообще-то, — сказала Джеки, присаживаясь и подобрав ноги, — мне кажется, этим тебе следует заняться лично.
— Он тебе приглянулся? — Диана с улыбкой протянула руку, чтобы взглянуть на фото. — М-м-м, — томно протянула она, облизывая губы, — теперь понятно.
Диана Макферсон — жесткая женщина, как и полагается исполнительному продюсеру такого популярного шоу, как «Вечерний Лондон». Она не замужем, но испытывает особую слабость к симпатичным молодым людям вроде Бена. Диана Макферсон похожа на неограненный бриллиант. Она воспитывалась в муниципальном детском доме и была единственной девушкой, получившей стипендию на обучение в престижной школе, а затем и в университете.
Диана — платиновая блондинка, в сорок один год она выглядит не так обворожительно, как в юности, но все еще заставляет мужчин оборачиваться вслед, надевая микроскопические мини-юбки и встряхивая копной золотистых волос. Сотрудники боятся ее как чумы, лишь немногим удалось заслужить ее уважение, но те, кому повезло, заслужили и ее преданность.
Она считается с Джеки, потому что, как и Диана, та выросла на улице и, несомненно, очень умна. Сейчас Джеки работает секретарем, но, когда придет время, Диана повысит ее, и перед ней откроется новый мир.
— Кто он такой? Он работал на телевидении?
— Нет, — отвечает Джеки. — Он — заместитель информационного редактора в какой-то местной газете. По-моему, идеальная кандидатура для ведущего политических новостей.
— Политических новостей? Жаль, если он будет заниматься этой скукотищей. Нет, ему место в новостях шоу-бизнеса. Хотя кто знает, может, он не умеет работать в эфире.
Какое-то время Диана молчит и раздумывает.
— Почему бы не пригласить его на собеседование? — предлагает Джеки. — Тогда и проверим, действительно ли он так хорош, как на фотографии.
— Да, — отвечает Диана. — Еще один симпатичный мальчик в офисе.
Джеки смеется. Последний симпатичный мальчик Дианы недавно стал ведущим собственного ток-шоу, не без ее помощи.
— Хорошо, — говорит Диана. — Позвони ему, пусть приходит сегодня днем.
Но Бен, разумеется, и не подозревает об этом разговоре. Уже не в первый раз его внешность сослужила ему хорошую службу. Он слишком взволнован, чтобы думать, почему его пригласили на Лондонское Дневное Телевидение, почему выбрали именно его. Он слишком взволнован, чтобы работать.
— Джемайма, — Бен звонит по внутреннему телефону, закончив говорить с Джеки.
— Это Бен. Мы можем встретиться за обедом?
— Когда? Сейчас?
— Меня пригласили на собеседование, — говорит Бен. Мы стоим в очереди в столовой. — Можешь предвить? Я пойду туда после обеда!
— Потрясающе! — конечно же, я за него рада. Пытаюсь разделить его восторг, но в то же время ощущаю какую-то горечь. Сердце мое падает. — Вот видишь, — весело произношу я, пытаясь скрыть разочарование Слегка толкаю его локтем. — Я же говорила, они ни за что не упустят такую возможность. Ты слишком хорош.
— Знаю, — вздыхает Бен. — Но я и не думал, что у меня есть шанс. — Его лицо вдруг темнеет. — Может ничего и не получится. Может, я не понравлюсь Диане Макферсон.
— Ради бога. Собеседование проводит женщина? Считай, что тебя взяли. Тебе только нужно включить все свое обаяние, и бум! — ты уже на телевидении.
— Ты правда так думаешь?
— Да, — киваю я. — Уверена.
— О боже, надеюсь, у меня все получится, — шепчет он.
— Непременно, — уверяю я. Конечно же, я права: боги улыбаются Бену Уильямсу. Кто может устоять перед его прекрасной внешностью и неотразимым обаянием?
Мы несем подносы к столику и садимся. На моем подносе — тарелка салата. Не плавающего в майонезе калорийного салата, а настоящего, овощного. Я же с Беном, понимаете? Бен пригласил меня на обед. К тому же за последние несколько недель у меня почему-то уже не такой зверский аппетит, как раньше.
Знаю, я похудела всего на пять килограммов, но разница уже заметна. Одежда стала свободнее. Брюки уже не впиваются в живот и не грозятся разойтись по швам, когда я сажусь.
Я уже и забыла, какое приятное это ощущение. Я уже не испытываю желания сметать все на своем пути. На завтрак съедаю маленькую тарелочку хлопьев. О сэндвичах с беконом вообще забыла! Запах жареного бекона все еще манит меня, но мне как-то удается не поддаваться искушению.
— Можешь представить, что меня показывают по тедевизору? — Бен уже витает в облаках, в мире телекамер и писем от фанаток. — Невероятно.
— Никогда не понимала тех, кто мечтает работать на телевидении, — я в изумлении смотрю на него. — По-моему, нет ничего хуже.
— Почему?
— Во-первых, можешь забыть о личной жизни. Куда бы ты ни пошел, все узнают тебя и просят автографы.
— Так это же здорово! — улыбается Бен.
— Во-вторых, — я закатываю глаза к потолку, — журналисты не дадут тебе покоя. Думаю, тебе не надо объяснять, сам знаешь. Как только ты попадаешь на телеэкран, становишься общественной фигурой. И отныне газеты имеют полное право копаться в твоем грязном белье.
— Хочешь сказать, что мне есть что скрывать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Ты знаешь, чего я хочу? — с улыбкой говорит Джеральдина.
— Знаю, — отвечает Пол.
Он берет фотографию и сканирует ее. Вырезает и добавляет. Щелкает мышкой и оттеняет. И Джемайма предстает перед ними во всей красе. Стройная, обворожительная Джемайма Джонс стоит рядом с велосипедом, положив одну ногу на педаль. Пол сохраняет картинку на дискете и распечатывает на принтере. Протягивает готовый снимок Джеральдине. Надо признаться, он действительно гений.
— Ты — гений, — говорит Джеральдина и целует его в щеку.
— Ты умеешь убеждать, — улыбается Пол. — Иди, у меня полно работы.
Джеральдина как на крыльях летит к Джемайме. Та говорит по телефону. Джеральдина молча кладет перед ней на стол распечатанную фотографию.
— Извините, — говорю я в телефонную трубку. Джеральдина прыгает взад и вперед перед моим столом и корчит рожи. — Можно, я перезвоню?
Я кладу трубку и беру листок бумаги, который она тычит мне в лицо.
— И что? — спрашиваю я. — Я же говорила, что не буду посылать ему фотомодель из журнала. Это нечестно.
— Это не модель, дурочка, — смеется Джеральдина — Это ты.
— Что значит, это ты… — я всматриваюсь в снимок и от изумления открываю рот и таращу глаза. — О, — шепотом произношу я. — О боже.
— Знаю, знаю, — говорит Джеральдина. — Ты красавица, правда?
Молча киваю: от изумления не могу произнести ни слова. Провожу пальцем по своим точеным скулам, четко очерченному подбородку.
— Как ты это сделала? Когда успела? Как…
— Это все Пол, — отвечает Джеральдина, — я тут ни при чем. Я просто посоветовала добавить золотистые прядки, поменять цвет помады. И нашла твое новое тело. Нравится?
— Я и не подозревала, — клянусь, я и не подозревала, что могу так выглядеть. От фотографии просто не оторваться. Мне хочется увеличить снимок и наклеить себе на лицо. Показать всем, какая я красивая, какая на самом деле, под слоем жира.
— Давай скорей пошлем фото, — в нетерпении щебечет Джеральдина. — Наш ответ красавчику Брэду. Он с ума сойдет.
Джеральдина стоит позади меня. Снова связываюсь с Интернетом и стучу по клавишам.
«Дорогой Брэд. Получила твое фото. Ты — настоящий красавчик, похож на модель. Может, ты вырезал свою фотографию из журнала?
Я попросила ребят из графического отдела отсканировать мою фотографию… »
Бросаю на Джеральдину вопросительный взгляд
— Что придумать, когда был сделан снимок?
— Скажи, летом. Напиши, что каталась в Парке с друзьями.
— Хорошо.
Я продолжаю.
«Снимок сделан в Гайд-Парке. Летом мы катались на велосипедах с друзьями. Надеюсь, тебе понравится. Это не самая удачная фотография».
Хихикая, смотрю на Джеральдину. Она тоже хихикает.
«Сегодня я опять ужинаю с друзьями. Но можем встретиться завтра (в пятницу) в то же время, в том же месте. Пока. Джей-Джей. ххх».
— Джей-Джей? — удивленно спрашивает Джеральдина.
— Он так меня называет. Джемайма Джонс.
— Джей-Джей. Мне нравится это прозвище. Можно, я тоже буду тебя так называть?
Вставляю дискету со своей фотографией, нажимаю кнопку «присоединить файл» и потом кнопку «отослать» . Появляется сообщение: «Ваше письмо отправлено». Я вздыхаю с облегчением и виновато смотрю на Джеральдину.
— Только бы он не захотел со мной встретиться. Это будет кошмар!
— Не говори глупости. Он в миллионе миль от тебя. Ты в полной безопасности. Пойдем выпьем по чашке чая.
— Твоя мама звонила, — кричит Софи из спальни, как только я вхожу в квартиру. — Сказала, чтобы ты перезвонила ей, когда вернешься.
— Спасибо, — я бегу вверх по лестнице. Слава богу, есть предлог не обсуждать с ними, как прошел день. Захожу в гостиную и звоню матери в Хертфордшир.
— Привет, мам, — здороваюсь я, услышав ее чопорное «алло». — Как дела?
— Неплохо, — отвечает она. — А у тебя?
— Хорошо. На работе все отлично.
— Как твоя диета? Ты похудела?
Ну вот, началось.
— Да, мам, похудела на пять килограммов за две недели, — первый раз в своей жизни говорю правду. Надеюсь, она останется довольна.
Но нет, видно, я хочу слишком многого.
— Будь осторожна, — говорит она. — Нельзя худеть слишком быстро, потом в два раза быстрее потолстеешь. Почему бы тебе не вступить в клуб для желающих похудеть, как я?
В молодости моя мать была стройной и красивой. Королева бала — так она сама себя называет. На старых черно-белых фотографиях она похожа на Одри Хепберн — обворожительная, элегантная, с какой-то особенной изюминкой.
Но это было до замужества. Когда отец ушел от нас шестнадцать лет назад, она резко начала набирать вес. После сорока, когда жизнь замедлила свой темп и стала скучной, она раздулась до размеров воздушного шара. Но моя мать не опускает руки — она превратила свой лишний вес в целое событие. Вступила в клуб желающих похудеть, завела кучу новых друзей, таких же, как она, полных женщин, мечтающих о плоских животах и стройных бедрах. Похудение стало целью всей ее жизни, и теперь она спит и видит, как бы осуществить свою мечту.
— Говорю тебе, Джемайма, это лучший способ похудеть. На этой неделе я уже сбросила два фунта. Ты бы знала, сколько у меня появилось новых друзей! Мне кажется, тебе бы это пошло на пользу.
— Хорошо, мам, — устало отвечаю я. — Я поищу такой клуб у себя в районе.
Конечно, я не собираюсь этого делать. Клуб для толстушек, уж лучше попасть в ад.
Но разговоры Джемаймы с матерью проходят по одному и тому же сценарию. Мать никогда не спрашивает ее о работе, друзьях, личной жизни. Она интересуется только ее весом. И Джемайма тут же занимает оборонительную позицию, устало вздыхает и защи — щается от нападок матери.
Понимаете, матери Джемаймы кажется, что она желает своей дочери только добра, но на самом деле она думает только о себе. Она хочет, чтобы ее дочь была стройной красавицей — на зависть соседям, хочет пройтись с Джемаймой по магазинам и лопаться от гордости за дочь, когда та втиснется в леггинсы восьмого размера, ловить восхищенные взгляды и самой восхищаться красотой дочери, хочет повернуться к продавщице и самодовольно произнести: «Ох уж эта молодежь. Так любят все облегающее».
Но это всего лишь мечты. Она любит свою дочь, но стыдится ее.
Сейчас мать Джемаймы ни за что на свете не пошла бы с дочерью по магазинам. Ей пришлось бы ощущать жалостливые взгляды, испытывать унижение, оттого что приходится ходить в специальные магазины для полных, и желание провалиться сквозь землю от насмешливых взглядов людей на улице.
Мать Джемаймы любит ее, любит по-настоящему, как только способна мать любить свою дочь. Но она мечтает, чтобы Джемайма выглядела иначе. Если бы она видела фотографию, смонтированную Джеральдиной, она бы заплакала.
— Как твоя личная жизнь? — наконец спрашивает мать.
Стоит ли рассказывать ей, что вчера я ходила на свидание с самым потрясающим мужчиной в мире и о спасателе Малибу из Калифорнии, с которым я познакомилась по Интернету? И о фотографиях?
— Отлично, — наконец отвечаю я. — Отлично.
— Какие еще новости? — Так она обычно заканчивает разговор.
— Никаких, мам, — так я обычно отвечаю. — Я тебе позвоню на следующей неделе.
— Хорошо. Молодец, что похудела. Не нарушай диету.
Кладу трубку и достаю свое фото из сумки. Только бы Софи и Лиза не увидели. Готовлю чай на троих. Потом поднимаюсь наверх, ложусь на кровать и долго любуюсь своей фотографией.
Глава 11
«Ты — красавица!»
Пришел ответ от Брэда.
«Я не поверил своим глазам, когда получил твое письмо. Ты пишешь, что я похож на модель, но посмотри на себя! Ты словно сошла с обложки журнала. Я и не думал, что англичанки такие красивые. Мне хочется услышать твой голос. Может, поговорим по телефону? Я пойму, если не захочешь оставлять свой номер телефона. Дам тебе свой. Можешь позвонить мне сегодня? 310 266 8787. Жду звонка, Джей-Джей. Пока. Брэд. ххх».
— Так, так, — призносит Джеральдина. Она читает письмо через мое плечо.
— Так, так, — повторяю я. Чувствую себя ужасно виноватой. — Что же теперь делать? По-моему, у меня неприятности.
Джеральдина смеется.
— А по-моему, очень весело. Неприятности начнутся когда он захочет с тобой встретиться. Но он на другом конце света. Уверена, этого никогда не произойдет так что, ты собираешься позвонить ему?
— Почему бы и нет? Что я теряю? Позвоню попозже.
— Спорим, у него сексуальный голос? — мечтательно произносит Джеральдина. — Если только он конечно, как все американцы, не вставляет после каждого слова «типа» и «ну».
Хихикаю.
— Ты такая циничная, Джеральдина. Иногда совсем тебя не понимаю.
— Может, я и циничная, моя дорогая Джемайма, но ты — сама наивность. Поэтому тебе нужна я — добрая фея-крестная, которая стоит на страже твоих интересов.
— Бена Уильямса, пожалуйста, — произносит женский голос на другом конце провода.
— Слушаю, — отвечает Бен, прижав трубку плечом к уху. Его руки заняты ворохом бумаг.
— Добрый день, — продолжает женский голос, очень юный и застенчивый. — Это Джеки с Лондонского Дневного Телевидения.
— О, здравствуйте! — все внимание Бена моментально переключается на разговор.
— Я — секретарь Дианы Макферсон. Сегодня утром мы получили вашу заявку. Диана хотела бы с вами встретиться, — произнося эти слова, Джеки смотрит на фотографию Бена и про себя смеется. Они с Дианой поспорили, что по телефону у Бена будет не такой сексуальный голос, как его лицо на фотографии. Джеки смеется, потому что она проиграла. Голос оказался гораздо сексуальнее.
— О! — отвечает Бен. — Потрясающе! — успокойся, внушает он себе, будь невозмутимым, это ничего не значит. — На этой неделе у меня есть свободное время, когда вам удобно?
— Нам поступили тысячи заявок, и мы хотели бы встретиться с отобранными кандидатами как можно скорее. Вы можете подъехать сегодня днем?
Сегодня днем? Даже если бы он не мог, отменил бы ваясные встречи!
— Сегодня днем — да, разумеется. В три часа?
— Отлично, — отвечает Джеки. Надо не забыть поправить макияж к трем часам. — Спросите меня в приемной. Я вас провожу.
— Мне нужно что-нибудь взять с собой?
— Нет, — смеется Джеки. — Главное, чтобы вы сами пришли.
Бен опускает трубку и оглядывает комнату. Как же здесь убого. Убогие столы, устаревшие компьютеры, люди в поношенных костюмах. Скоро, думает он, я буду работать на телевидении, где все одеваются модно и стильно. Мне не придется и вспоминать об этой жалкой газетенке.
Осторожно, Бен. Разве ты забыл старую поговорку? Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Хотя, будь вы на месте Дианы Макферсон, вы бы тоже пригласили его на собеседование.
Если честно, Бен должен поблагодарить Джеки, секретаршу, за то, что его заметили. На Лондонском Дневном Телевидении получили тысячи писем, и большинство из них отправились в отдел персонала, где их разложили на три стопки: Да, Нет и Может быть.
Но Бен оказался более сообразительным. Он адресовал свое письмо лично Диане Макферсон. Поэтому его заявка попала не в отдел персонала, а прямиком к Джеки на стол.
Кроме Бена, нашлось еще несколько потенциальных телеведущих, решивших послать заявки Диане лично. Но ни один из них не обладал столь выдающимися внешними данными.
Джеки уже собиралась запихнуть все письма в конверт внутренней почты и отослать в отдел кадров, как на глаза попалось фото Бена. Как только Джеки прочитала его письмо, она отправилась к Диане.
— Диана, — сказала она, ворвавшись к ней в кабинет. На телевидении не признают формальностей, как в других компаниях, и секретарши общаются с начальниками на равных. — Взгляни-ка на это.
— Очередная заявка на вакансию телеведущего? Как они меня достали! Отошли в персонал.
— Вообще-то, — сказала Джеки, присаживаясь и подобрав ноги, — мне кажется, этим тебе следует заняться лично.
— Он тебе приглянулся? — Диана с улыбкой протянула руку, чтобы взглянуть на фото. — М-м-м, — томно протянула она, облизывая губы, — теперь понятно.
Диана Макферсон — жесткая женщина, как и полагается исполнительному продюсеру такого популярного шоу, как «Вечерний Лондон». Она не замужем, но испытывает особую слабость к симпатичным молодым людям вроде Бена. Диана Макферсон похожа на неограненный бриллиант. Она воспитывалась в муниципальном детском доме и была единственной девушкой, получившей стипендию на обучение в престижной школе, а затем и в университете.
Диана — платиновая блондинка, в сорок один год она выглядит не так обворожительно, как в юности, но все еще заставляет мужчин оборачиваться вслед, надевая микроскопические мини-юбки и встряхивая копной золотистых волос. Сотрудники боятся ее как чумы, лишь немногим удалось заслужить ее уважение, но те, кому повезло, заслужили и ее преданность.
Она считается с Джеки, потому что, как и Диана, та выросла на улице и, несомненно, очень умна. Сейчас Джеки работает секретарем, но, когда придет время, Диана повысит ее, и перед ней откроется новый мир.
— Кто он такой? Он работал на телевидении?
— Нет, — отвечает Джеки. — Он — заместитель информационного редактора в какой-то местной газете. По-моему, идеальная кандидатура для ведущего политических новостей.
— Политических новостей? Жаль, если он будет заниматься этой скукотищей. Нет, ему место в новостях шоу-бизнеса. Хотя кто знает, может, он не умеет работать в эфире.
Какое-то время Диана молчит и раздумывает.
— Почему бы не пригласить его на собеседование? — предлагает Джеки. — Тогда и проверим, действительно ли он так хорош, как на фотографии.
— Да, — отвечает Диана. — Еще один симпатичный мальчик в офисе.
Джеки смеется. Последний симпатичный мальчик Дианы недавно стал ведущим собственного ток-шоу, не без ее помощи.
— Хорошо, — говорит Диана. — Позвони ему, пусть приходит сегодня днем.
Но Бен, разумеется, и не подозревает об этом разговоре. Уже не в первый раз его внешность сослужила ему хорошую службу. Он слишком взволнован, чтобы думать, почему его пригласили на Лондонское Дневное Телевидение, почему выбрали именно его. Он слишком взволнован, чтобы работать.
— Джемайма, — Бен звонит по внутреннему телефону, закончив говорить с Джеки.
— Это Бен. Мы можем встретиться за обедом?
— Когда? Сейчас?
— Меня пригласили на собеседование, — говорит Бен. Мы стоим в очереди в столовой. — Можешь предвить? Я пойду туда после обеда!
— Потрясающе! — конечно же, я за него рада. Пытаюсь разделить его восторг, но в то же время ощущаю какую-то горечь. Сердце мое падает. — Вот видишь, — весело произношу я, пытаясь скрыть разочарование Слегка толкаю его локтем. — Я же говорила, они ни за что не упустят такую возможность. Ты слишком хорош.
— Знаю, — вздыхает Бен. — Но я и не думал, что у меня есть шанс. — Его лицо вдруг темнеет. — Может ничего и не получится. Может, я не понравлюсь Диане Макферсон.
— Ради бога. Собеседование проводит женщина? Считай, что тебя взяли. Тебе только нужно включить все свое обаяние, и бум! — ты уже на телевидении.
— Ты правда так думаешь?
— Да, — киваю я. — Уверена.
— О боже, надеюсь, у меня все получится, — шепчет он.
— Непременно, — уверяю я. Конечно же, я права: боги улыбаются Бену Уильямсу. Кто может устоять перед его прекрасной внешностью и неотразимым обаянием?
Мы несем подносы к столику и садимся. На моем подносе — тарелка салата. Не плавающего в майонезе калорийного салата, а настоящего, овощного. Я же с Беном, понимаете? Бен пригласил меня на обед. К тому же за последние несколько недель у меня почему-то уже не такой зверский аппетит, как раньше.
Знаю, я похудела всего на пять килограммов, но разница уже заметна. Одежда стала свободнее. Брюки уже не впиваются в живот и не грозятся разойтись по швам, когда я сажусь.
Я уже и забыла, какое приятное это ощущение. Я уже не испытываю желания сметать все на своем пути. На завтрак съедаю маленькую тарелочку хлопьев. О сэндвичах с беконом вообще забыла! Запах жареного бекона все еще манит меня, но мне как-то удается не поддаваться искушению.
— Можешь представить, что меня показывают по тедевизору? — Бен уже витает в облаках, в мире телекамер и писем от фанаток. — Невероятно.
— Никогда не понимала тех, кто мечтает работать на телевидении, — я в изумлении смотрю на него. — По-моему, нет ничего хуже.
— Почему?
— Во-первых, можешь забыть о личной жизни. Куда бы ты ни пошел, все узнают тебя и просят автографы.
— Так это же здорово! — улыбается Бен.
— Во-вторых, — я закатываю глаза к потолку, — журналисты не дадут тебе покоя. Думаю, тебе не надо объяснять, сам знаешь. Как только ты попадаешь на телеэкран, становишься общественной фигурой. И отныне газеты имеют полное право копаться в твоем грязном белье.
— Хочешь сказать, что мне есть что скрывать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37