Все зависит лишь от того, хотим ли мы это продать.
– Это тоже женское правило?
– Угу! Полагаю, да.
Он кивнул и положил ей руку на талию.
– Где ты остановилась?
– В Беркли, в постоянном номере моего в скором будущем экс-мужа.
– Пойдемте, леди, – предложил он. – Я посажу вас в такси.
Они молча направились к стоянке на углу. Он назвал шоферу отель, помог ей сесть и захлопнул дверцу.
«Наконец-то», – подумал он, наблюдая, как такси заворачивает за угол.
Он почувствовал внезапное облегчение, пришедшее от ясного понимания, что теперь он свободен в своих поступках.
– Фидл, – сказал он вслух. – Дай мне пару дней. Я возвращаюсь домой.
* * *
В канун Рождества 1990 года свет в офисе Фидл горел еще долго после того, когда все уже ушли, чтобы успеть что-нибудь купить в подарок родным по дороге домой.
Фидл, как обычно, ждала завершающего день телефонного звонка.
Когда зазвонил ее личный аппарат, она вскочила и поспешно схватила трубку.
– Федалия Налл слушает. – Она зажала трубку плечом, засовывая пробные отпечатки обратно в конверт.
– Питер Ши говорит. – Питер имитировал ее интонацию.
– Пусть звенят твои колокольчики, Питер.
– Пусть веет весельем от твоих... Как насчет ужина?
– Да, хочу что-нибудь огромное и не диетическое.
– У меня есть для тебя подарок, – продолжал Питер.
– Что? Что?
– Я закончил черновик рукописи.
– О Боже! – выдохнула она. – Не могу в это поверить.
– До последней точки – и это на неделю раньше срока. Теперь жду не дождусь, когда ты прочтешь.
– Возьми рукопись с собой в «Рашен Ти Рум». Встретимся за моим столиком. Через полчаса. – Фидл говорила взволнованно.
– Но ты же не сможешь прочесть ее там. – Питер засмеялся.
– Я и не собираюсь читать. Я хочу приласкать ее. Это ведь наш ребенок.
– Я люблю вас, миссис Ши.
– И я люблю вас, мистер Ши, – мягко сказала Фидл.
* * *
Когда Питер вернулся из Парижа, Фидл продолжала хранить молчание. Ясно, что в Лондоне у него было свидание с Сандриной. Как еще можно объяснить его внезапный отъезд из Парижа, а потом три лишних дня, которые он провел в «Рице»?
Она знала, что все его расходы по кредитным карточкам «Америкэн Экспресс» будут отнесены на счет журнала. Она позвонила в гостиницу, чтобы ей по факсу передали копию счета, который свидетельствовал, что Питер оставался там до конца недели. Счет за обслуживание в номере был впечатляющим. Он составлял почти семьсот долларов!
Фидл не отвечала на его звонки, потому что сознавала: скажет он ложь или правду – ей будет в равной степени тяжело.
Через неделю после его приезда она со злорадством попросила Вики отклонить его очередную статью.
– Но у нас в плане нет статьи Питера Ши. – Вики подняла взгляд от журнала для записей.
– А что с тем материалом об Эйлере? – раздраженно спросила Фидл.
– Но официально он никогда ему не заказывался, Фидл. На тебя не похоже, чтобы ты забыла. В чем дело?
Фидл больше не могла сдерживаться. Она закрыла лицо руками и начала рыдать, хватала ртом воздух и ничего не могла с собой поделать.
– Я не могу без него, – только и смогла вымолвить Фидл, когда Вики молча, в замешательстве остановилась перед ней.
– Фидл! – умоляюще сказала Вики. – Но если тебе так плохо, почему ты не отвечаешь на его бесконечные звонки? Бедняга день и ночь пытается дозвониться до тебя, с момента приезда.
Фидл дотянулась до бумажных салфеток и громко высморкалась.
– Не могу... Не хочу, чтобы он изворачивался.
– Чего это вдруг?
– Не станет же он рассказывать, как развлекался с Сандриной Гарн в «Рице».
– Ты в этом уверена? – Вики выглядела смущенной.
– Взгляни. – Фидл открыла ящик стола и протянула Вики факс с копией счета из «Рица».
– Весь этот счет совпадает 40 пенни с чеком, который только что принес посыльный.
– Чек? Откуда? От кого?
– От Питера Ши, возмещение журналу.
– Ха-ха! – язвительно заметила Фидл. – Это не говорит мне ни о чем, кроме одного: он сообразил, что не стоит включать расходы на нее в счет, предъявляемый журналу.
– Да хоть бы и так, Фидл. Он не обязан отчитываться перед тобой.
– Да, ты права, Вики. Ты права, как всегда... Но он, по крайней мере, мог бы...
– ...позвонить, – закончила предложение Вики. – Но он же звонит, солнышко. Он все время звонит. Поговори с ним!
– Не кричи на меня.
– Я не буду кричать, если ты спустишься со своего креста. Сжалься над парнем, ведь он тебе ничего не должен.
– Как же, не должен! – Фидл ударила ладонью по крышке стола. – Он должен дать мне подробные объяснения, почему бросил книгу о Клео. Я достала ему эту работу. Я старалась спасти книгу...
Вики повернулась и направилась обратно к своему столу.
– Как я понимаю, ты настолько потеряла рассудок, что не замечаешь, что Венди Клэруайн уже не звонит и не пытается всучить нам что-нибудь.
– А что это должно означать? – хмуро спросила Фидл.
– Ты не читала хронику Лиз Смит сегодня утром? Я сейчас принесу.
Через несколько секунд Вики вернулась, держа утреннюю газету, открытую на странице со светскими сплетнями, и протянула ее Фидл. Сообщение внизу было обведено красным карандашом.
– «Суперагент», – начала читать вслух Фидл. – Боже, никто уже не может сказать просто «агент», всегда только «суперагент».
– Ты читай! – оборвала ее Вики. Фидл вздохнула:
– «Суперагент Венди Клэруайн, сидя за своим личным столиком в «Авроре», без умолку говорила о секретной сделке, в которой участвовал ее секретный клиент на секретной встрече в секретной квартире в Лондоне несколько дней назад. Клэруайн заявила, что после трех дней непрекращающихся переговоров она и ее клиент получили от английского издателя побивающий все рекорды аванс за будущий роман. «Мы знаем кто есть кто, но обещали держать это в стро-о-о-о-гом секрете».
– А знаешь, в чем, мне кажется, истинный секрет? – спросила Вики.
– В чем? – Фидл отложила газету.
– Как Венди Клэруайн, которая весит тридцать шесть килограммов, включая четыре килограмма украшений, удалось сожрать столько, чтобы при ее участии получился такой счет за гостиничное обслуживание.
У Фидл расширились глаза.
– Соедини меня с Лиз Смит, – потребовала она.
Десятью минутами позже Фидл снова сидела в своем кресле за письменным столом и улыбалась. Она знала, что завтра утром в колонке Лиз Смит главным будет сообщение, что Сандрина Гарн тайно разводится с Журданом Гарном, что готовится договор о разделе имущества. Информация поважнее, чем обычная купля-продажа.
Когда она заговорила с Вики, в голосе ее звучало торжество и великое облегчение.
– Вики, милая, когда в следующий раз позвонит Питер Ши, – проворковала она в переговорное устройство, – соедини меня с ним немедленно.
Венди и Питер действительно встретились в Париже, чтобы определить размер аванса, причем договор предусматривал необычайную свободу автора.
В тот день, когда Венди, по просьбе Питера, прибыла в «Риц», пришел пакет с подписанными документами от адвоката, представляющего Клео О'Куан, Сандрину Мандраки-Гарн, Анжелу Уэйнстайн-Риццо и леди Сюзанну Слайд-Мосби, которые давали Питеру Ши и его издателю полное право использовать факты их биографии любым образом, на усмотрение автора.
Через несколько часов после того как она узнала подробности о «новой» книге Питера, Фидл подняла голову от стола – и увидела нового Питера Ши, не похожего на того, с которым она рассталась в Париже. Казалось, он стал выше ростом. Бледное, посеревшее лицо – она отметила это во время их короткого ужина на Левом берегу – теперь приобрело нормальный цвет. Напряженное выражение исчезло, а движения стали более быстрыми и уверенными. На нем был льняной пиджак прекрасного покроя и новые, очень дорогие итальянские туфли.
– О! – сказала Фидл. – Отлично выглядишь!
– Ты могла бы заметить это несколько дней назад, подруга. – Питер склонился над столом и нежно поцеловал ее в щеку.
Фидл опустила голову.
– Да, знаю, – прошептала она. – Мне было жаль себя.
– Не особенно хорошо с твоей стороны. – Питер сел в шезлонг.
– Но ты ведь бросил меня, ничего не объяснив, Питер, – кротко сказала она.
– Да, получилось так. Но не это тебя расстроило. Ты решила, что я в Лондоне был с Сандриной. Это мне льстит, но я с ней не был.
Фидл нахмурилась:
– Почему ты думаешь, что я...
Питер сделал рукой запрещающий жест уличного регулировщика:
– Не отрицай! Я теперь специалист по женщинам. Знаю, как они думают, как действуют. Если бы ты злилась на то, что я уехал, ты могла бы взять телефон и найти меня.
– Кроме того, Вики сказала мне...
– Вики тебе сказала! Как, эта маленькая... – Фидл, в гневе на свою секретаршу, потянулась к переговорнику.
– Мне разрешается пригласить тебя завтра на ужин?
Фидл улыбнулась, довольная, что он изменил тему разговора:
– Конечно. А куда?
– В гостиницу в Монтоке.
– В Монтоке? Но туда же четыре часа езды!
– Нет проблем. Я заказал комнаты на все выходные. Думаю, что за меньшее время я не смогу рассказать тебе о необычной встрече с «шелковой армией» мадам Клео в Лондоне.
– «Шелковая армия», – повторила она, улыбаясь. – Мне это нравится.
– Мне тоже понравилось, когда я услышал. Это не мое. Ну что, едем?
– О да, конечно... Монток, выходные. Почему бы и нет, Питер, конечно. Это звучит прекрасно, давай... эх, давай поедем!
Питер встал и застегнул пиджак.
– Великолепно, – улыбнулся он. – Заеду за тобой домой ровно в пять.
* * *
В этот вечер в комнате, выходящей на мокрый пляж, они ужинали и разговаривали. Было уже распито две бутылки красного вина. Они все говорили, говорили и смеялись. А когда кончили говорить и смеяться, он сжал ее так крепко, что она заплакала. Это были слезы облегчения, не похожие на злые, спазматические рыдания – те, в офисе, перед Вики. Такими слезами плачут женщины, находя в них выход своим чувствам, когда видят, что наступает конец их одиночеству и они наконец получают то, чего слишком долго хотели.
На следующий день они читали, бродили, держась за руки, по мокрому пляжу, снова говорили. Ужинали они, как и обещал Питер, в гостинице. После чего, утомленные, упали в постель, спихнув на ковер воскресную «Таймс», и, как пишут в любовных романах, слились в единое целое.
– Знаешь, я наберусь духу и использую подобное выражение в книге, – сказал Питер позже, положив голову ей на плечо.
– Подобное? – Она захмелела от вина, морского воздуха и любви.
– ...И они «слились в единое целое».
– Не смей.
Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– Мне придется, – возразил он. – Я же не могу написать целый роман о женщинах, о любви и сексе, не употребляя пошлых, избитых фраз.
– Кто же тебе сказал, что ты будешь писать о женщинах, о любви и сексе? Ты будешь писать о женщинах и сексе, о жадности, честолюбии, о лжи, алчности и преступлениях. Но ни слова о стоящих членах, о мужской силе, о млеющих женщинах, жаждущих совокупления.
Питер уже оказался на ней.
– А когда он вошел в нее, – произнес он, входя в нее, – она наконец перестала разговаривать.
Фидл перестала разговаривать.
* * *
Питер попросил ее руки в день, когда поместил свой аванс на специальный счет в банке «Манью-факчурер Гановер». Они в этот день обедали в «Рашен Ти Рум», но не за обычным своим столиком.
Он заказал по бокалу белого вина и взял меню, которое знал наизусть.
– Пора браться за дело, – сказал он, прикрываясь меню.
– Что? Закажем блины?
– Я не о еде.
– А о чем? Что ты имеешь в виду? За что надо браться?
– Язык не поворачивается. – Питер опустил меню, полностью открыв лицо. – Это звучит так банально...
– Бога ради, Питер. Что с тобой? – спросила Фидл.
Когда она посмотрела на официанта, подносящего им вино, ей показалось, что на лестнице мелькнуло лицо Вики. Она приподнялась, чтобы рассмотреть получше. Это действительно была Вики.
– Питер, – сказала Фидл. – Это Вики! Что она здесь делает?
– Черт побери, – простонал Питер. – Она пришла слишком рано.
– Питер, я сейчас начну кричать. Что происходит?
Питер обошел вокруг столика и взял ее руки в свои:
– Фидл, давай поженимся.
Фидл сглотнула и обернулась, чтобы убедиться, что никто ее не слышит.
– А зачем это нам? – спросила она невозмутимо, хотя удары сердца отдавались у нее в ушах.
– Затем, что мы с тобой пара. Затем, что мы любим друг друга и не должны жить отдельно. Мне не нужна соседка, я хочу иметь партнера. И – ну ладно, я скажу это... Потому что мы единое целое – когда сливаемся.
Фидл прикусила губу, чтобы она не дрожала. Она была способна лишь слабо кивнуть головой.
– Это означает «да»? – спросил Питер.
– Да. Если человек кивает головой, это означает «да».
Питер повернулся и сделал знак Вики, которая все еще стояла на лестнице.
Через мгновение она оказалась у их столика.
– Что она сказала? – не дыша спросила Вики.
– Она сказала «да»! – Питер сиял.
– Вы сначала поедите?
– Думаю, стоит подкрепиться.
– Хорошо, я подожду.
Фидл переводила взгляд с Питера на Вики, потом вновь на Питера.
Питер все еще держал ее руки в своих.
– Я созвонился с судьей Лоури. Она ждет нас в палате. Думаю, ты не против, чтобы Вики была твоим свидетелем?
– Конечно. – Фидл закатила глаза. – Почему же против? А твоим свидетелем кто будет?
Процедура заняла всего пять минут. Они вернулись в офис, открыли шампанское, припрятанное Вики в холодильник, и пригласили зайти всех, кто оказался в это время на месте.
Эти выходные они снова провели в Монтоке. Они говорили и говорили, и смеялись, и любили друг друга, и читали газеты и страницы черновика романа Питера, и придумывали обложку для следующего номера «Четверти часа», и вновь занимались любовью, сливаясь в единое целое.
Сейчас, собирая рождественские подарки, которые она вручит Питеру за ужином, Фидл выглянула из окна офиса. Пошел снег, создавая поистине рождественское настроение. Это было первое Рождество, когда у нее было все, что имеет подлинную ценность: любовь и работа.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42