– А что ты вообще делаешь для Заки?
– Ничего особенного. Подаю завтрак, таблетки. Укладываю подушки, как он скажет. Сижу с ним. Так, мелочи все.
– Ну да, теперь припоминаю. Ты рассказывала мне, что сидишь вместе с ним в сортире. Я это потом вспоминала.
– Но этому пришел конец, – грустно сказала Сью-Би. – Сегодня утром Заки сказал, что он улетает домой. Мне надо искать работу.
– Но ты же медсестра, чего беспокоиться, – хмуря брови, сказала Сандрина. – В этом городе медсестры нарасхват. В минуту можешь устроиться на работу.
Сью-Би с трудом проглотила недожеванный кусочек бутерброда.
– Сандрина, я не медсестра, – спокойно сказала она.
– Разве? Но...
Сью-Би покачала головой:
– Это все обман. У себя дома я работала в регистратуре у одного врача. Шейх Заки попал в автокатастрофу недалеко от нашего города, и врач на всякий случай взял меня с собой. Просто так получилось, что я была одета в белое и на мне была накидка медсестры. Просто так сошлось. Заки нанял меня, и с тех пор я живу у него. Это единственная работа, которая у меня была, если не считать той, дома.
– Почему бы тогда не вернуться домой?
– Н-нет, – энергично помотала головой Сью-Би. – Домой мне нельзя. Перед тем как уехать, я там одному парню отрезала кукурузину. Полицейским Вейлина это могло не понравиться.
– Что-что ты сделала? – ухнула Сандрина.
– Ну, он совал мне ее в лицо и говорил всякие гадости. Ну и, естественно, девушке надо было как-то защититься.
Сандрина согнулась пополам от смеха. Наконец, чуть успокоившись, она насухо вытерла глаза и сказала:
– О Господи! Сью-Би, считай, что ты меня вылечила.
– Правда? Благодарю, – сказала она, улыбаясь своей новой подруге.
– Так что же ты теперь собираешься делать?
– Не знаю. Все произошло так неожиданно, что у меня не было возможности подумать про это.
Сандрина несколько минут сидела молча, задумчиво глядя в окно. К Сью-Би она повернулась, уже приняв определенное решение.
– Не хочешь переехать ко мне, пока не устроишься? Квартплату можно разделить. Конечно, если у тебя есть деньги. Если нет, сойдет и без денег.
– О, деньги у меня есть, – радостно воскликнула Сью-Би. – Я сберегла почти все до единого цента, что давал мне Заки.
Вдруг Сью-Би вспомнила о конверте, который Заки дал ей в спальне утром. Всецело поглощенная мыслями, как поприличней одеть Сандрину и вывести ее из гостиницы, она совершенно забыла о нем. Сью-Би надеялась, что там будет, по крайней мере, двухнедельная зарплата.
– Погоди секундочку, – сказала она, берясь за свою сумочку. – Может быть, у меня больше, чем я думаю.
Сью-Би вытащила узкий коричневый конверт, размотала бечевку, открыла и сунула внутрь руку. К своему огорчению, вместо нескольких крупных купюр, которые она ожидала обнаружить, внутри оказался лишь лист плотной бумаги с каким-то машинописным текстом.
– Прочти, – робко сказала Сью-Би и протянула лист Сандрине. – Я так нервничаю.
Сандрина внимательно прочла документ и весело заулыбалась.
– Сью-Би! Это же умора! – воскликнула она. – Знаешь, что он подарил тебе на прощание?
– Что? – спросила Сью-Би, наклоняясь вперед в ожидании.
– Двух арабских скакунов.
Сью-Би осела на своем месте.
– Издеваешься.
– Ничего не издеваюсь. Так гласит документ. Два арабских скакуна. Они находятся в конюшне на Вест-Сайде. Кормление и уход оплачены вперед, – сказала Сандрина. – Вот это подарочек!
Сью-Би сидела, тупо глядя прямо перед собой в одну точку. Она была ошеломлена, потрясена.
– Бога ради, скажи, что мне с ними делать? Я ни разу в жизни не садилась на лошадь!
– Может быть, Заки решил, что уроженке Техаса пристало ездить верхом. Чересчур много ковбойских фильмов насмотрелся, – смеясь, сказала Сандрина.
– Вот черт, – сказала Сью-Би. – Лошади! Я не знаю, с какого конца они едят. Ну, что, что я стану с ними делать? Может, продать их? Как ты думаешь?
– Нет! Ни в коем случае. У меня есть блестящая идея! – волнуясь, сказала Сандрина.
Она удерживала себя, чтобы не закричать от радости.
– Это будет великолепно!
– Что? – спросила Сью-Би.
– Это же великолепный способ для знакомства с мужчинами! Богатыми мужчинами!
Сью-Би подавленно ссутулилась.
– Я не знаю, Сандрина. Думаю, такого богатого мужчину, с которым я только что рассталась, мне уже никогда не встретить!
9
Из дневника Питера – Париж, 29 июня 1990 года.
Ничего не понимаю. Может быть, это оттого, что я нахожусь в Париже и ничем, кроме этой книги, не занимаюсь? Или я чересчур увлекся мадам? Она поистине обворожительная женщина. В жизни не встречал человека, которого мог бы сравнить с ней. Каждое утро, в преддверии нашей встречи, я намереваюсь взять под контроль тему предстоящей беседы, однако, горя желанием подвести разговор к тому, чтобы она начала рассказывать о самой себе, я не могу сбить ее с курса. Это не значит, что мне не хочется слушать то, что она рассказывает. Я по-прежнему интересуюсь Мадлен и своей прежней работой, но только теперь начинаю понимать, как непросто будет заставить мадам разоткровенничаться на свой счет. Ведь это должна быть ее собственная биография. Нужно поскорее сосредоточиться именно на этом.
Вчера я попросил приятеля из местного бюро «Геральд трибюн» собрать на нее газетные вырезки. Знай Клео, чем я занимаюсь, уверен – пришла бы в ярость. Единственное, что откопал этот парень из «Трибюн», помимо осложнений с налоговой инспекцией, это – арест за сводничество в начале пятидесятых, быстро отмененный, да краткое упоминание в середине шестидесятых о переезде в особняк на Ситэ. Не будь этих скромных следов, можно было бы подумать, что женщины вообще не существовало. В досье, хранящемся в имущественном отделе муниципалитета, даже нет ее отпечатков пальцев, а ведь без этой формальности в Париже не оформляется ни одна покупка недвижимости. Подозреваю, что высокопоставленные друзья мадам изрядно постарались для поддержания ее анонимности на столь впечатляющем уровне.
Откуда только не поступают вести о знаменитостях: в Лионе у почтальонши Жизели живет тетка, знающая какого-то господина, чья дочь вроде бы работала на мадам Клео в пятидесятые годы.
В понедельник Клео хочет посетить «Риц», чтобы развеяться. Я несказанно рад. В садике сейчас так же жарко, как в самом доме.
Квартира, в которую Сандрина так любезно пригласила жить Сью-Би, была совсем не похожа на люкс в «Уолдорфе». Абсолютно. Двухкомнатная квартира на Пятьдесят Пятой улице явно нуждалась в ремонте, хотя бы косметическом, а покрытые слоем пыли окна выходили во двор-колодец между двумя зданиями, усыпанный пустыми бутылками. До противоположной стены было, что называется, рукой подать – два с половиной метра.
Сандрина закрыла блокнот, в котором вела тщательные записи своих расходов. За неимущем кредитного счета и чековой книжки обойтись без записей было невозможно. Сандрина, подобно многим девушкам, работавшим на «службу свиданий» жила такой жизнью, в которой все измерялось наличными деньгами.
Сандрина положила блокнот в верхний ящик письменного стола, аккуратной стопкой сложила белые новые конверты на столик возле двери.
– Сью-Би, – крикнула она в направлении спальни, – ты спишь?
– Я на кухне, – в унисон певчей птичке вскипавшего чайника прочирикала Сью-Би. – Просто не хотела беспокоить тебя. Хочешь чаю?
– Спасибо, еще как, – крикнула в ответ Сандрина.
Сандрина сидела на диване и читала журнал, когда Сью-Би легкой походкой вошла в комнату в пеньюаре и шлепанцах. Она поставила розовую кружку с чаем на журнальный столик и присела к Сандрине на диван.
– Я вот что думаю, – сказала Сандрина. – Тебя нужно как-то обозначить. Создать антураж, так сказать.
– О чем это ты? – спросила она. – Какой такой антураж?
– Надо вывести тебя в свет.
– Я готова, – согласилась Сью-Би.
– Сколько денег у тебя в банке? – спросила Сандрина, наконец решившая приступить к практическому осуществлению плана, разработке которого посвящала немалую часть своего досуга всякий раз, когда, возвратившись с работы, заставала Сью-Би спящей перед телевизором с сеткой на экране.
– Много, а что?
– Тысяча есть?
– Конечно. Но почему ты спрашиваешь?
– Собирайся.
– Прямо сейчас?
– Ну да. Сначала зайдем в твой банк, – сказала Сандрина, оставив свой чай. – Потом поедем пообедать в «Твенти Уан». Надень мое красное платье, то, что от Сен-Лорана.
– Обед в ресторане стоит тысячу долларов? – удивилась Сью-Би. – Боже, ты, наверное, шутишь, Сандрина?
– Нет, солнышко, – растягивая слова, произнесла Сандрина. – Эту твою тысячу мы отдадим парню по имени Чарльз.
– Сандрина, почему я должна отдать такую сумму человеку, которого совершенно не знаю.
– Потому что Чарльз – метрдотель, а тысяча долларов почти равнозначна правильному совету, который будет дан тому, кто станет твоим новым наилучшим другом.
Результат, на который рассчитывала Сандрина, не заставил себя долго ждать – хватило всего трех обедов в главном зале ресторана «Твенти Уан».
Сама Сандрина была хорошо известна служащим, поскольку не раз бывала там в обществе весьма импозантных и солидных гостей. Чтобы получить выгодно расположенный столик, достаточно было одного упоминания о том, что ее белокурая подруга из Техаса – мисс Слайд из далласских Слайдов – приехала на несколько дней в Нью-Йорк и желает обедать исключительно в любимом ресторане своего отца.
– Чарльз, будь добр, позаботься о ней, – сворачивая у него на глазах десять стодолларовых купюр и опуская их в нагрудный карман его черного, плотно облегавшего фигуру метрдотелевского пиджака, ласково проворковала Сандрина из-под черной изящной вуали, соблазнительно прикрывавшей ее длинные ресницы. Внушительных размеров пачка заставила его молниеносно прикрыть нагрудный карман, создавая впечатление, что он своим собственным сердцем клянется служить мисс Слайд – дочери того самого Слайда из Далласа, который владеет фабриками по обработке алмазов, заводами, выпускающими оборудование для тяжелого машиностроения и нефтяной переработки, а также четырьмя супертанкерами. Детали эти он запомнил на тот случай, если кто-то проявит интерес. Чарльз знал эту игру. Он был абсолютно уверен: достаточно трех-четырех обедов, и эту красивую блондинку, пришедшую с Сандриной, заметят.
Раз в неделю Джон Уэсли Эйлер – Черный Джек – имел обыкновение обедать в одиночестве в «Твенти Уан» за своим излюбленным столиком у стены. Oн любил наблюдать за тем, что происходило в просторном главном зале ресторана.
И только когда к нему подошел официант для окончательного расчета, он осознал, насколько сильно рассеян. Все это время он смотрел на юную белокурую женщину, сидевшую прямо против него за главным банкетным столом у противоположной стены. Посещая этот ресторан уже лет тридцать, он знал, что стол этот особый, своего рода тронное место, – за него сажают только знаменитостей.
Необыкновенная женственность и мягкость в движениях, особая притягательность ее ангельского лица действовали на него завораживающе. Он положил чек рядом с солонкой и жестом велел принести еще один бренди, указывая на свой бокал и делая рукой круговое движение.
Он наблюдал, как Чарльз подал женщинам меню. Блондинка, очевидно, близорука – очень уж близко поднесла карту к лицу, не в силах, похоже, прочесть ее издали. Покрутив карту, она наконец заказала себе то же, что и ее подруга, но отказалась от вина.
Джек почувствовал, как в нем пробуждается охотничья страсть, и попытался перехватить ее взгляд. Когда посетителей становилось меньше, ему удавалось улавливать отдельные слова и обрывки фраз. Говорила преимущественно брюнетка. Слишком холеная, слишком нарочито ухоженная и спокойная.
От блондинки с ангельским лицом, напротив, веяло невинностью и простодушием.
«Бог мой, она восхитительна», – подумал он.
Улучив подходящий момент, Джек попросил официанта прислать к нему Чарльза.
– Когда освободится, – с саркастической усмешкой добавил он, поднимая темные брови и указывая в сторону столика номер один.
Всего через несколько секунд Чарльз быстрым шагом подошел к нему.
– Слушаю вас, мистер Эйлер, – учтиво произнес он. – Ваша машина внизу, сэр, – сказал он, наклоняясь, чтобы отодвинуть от него столик. – Позволите сообщить шоферу, что вы спускаетесь?
Джек поднял руку.
– Пока нет, Чарльз, – почти шепотом сказал он. – Я не затем вас позвал. У меня к вам вопрос.
– Да, сэр, – тоже переходя на шепот, ответил Чарльз и склонился еще ниже.
– Кто эта роскошная Роза, ради которой вы гнете шею возле столика номер один?
– Эти дамы – личные друзья администрации, мистер Эйлер, – загадочно ответил Чарльз.
– Я не о том, Чарльз, – бесстрастно произнес Джек. – Кто эта блондинка?
– Простите, сэр, – сказал он на манер английского лакея, – я связан обязательством.
– Ну, хотя бы откуда она?
Чарльз задумался на мгновение, словно определяя, на сколько тянут их давние и для него весьма выгодные отношения.
– Единственное, что могу сказать вам, мистер Эйлер, – Техас, – произнес он так, как будто разглашал государственную тайну.
Эйлер почувствовал, как краснеет его лицо, и постарался скрыть досаду. Он не терпел слова «нет». Какое мерзкое ощущение: жертва была в нескольких шагах и вдруг стала недосягаемой, потому что под ногами разверзлась земля. Выказав заинтересованность, он подставился, и теперь в нем говорила оскорбленная гордость.
– Хорошо, – слегка пожав плечами, сказал он, шаря пальцами в нагрудном кармане в сомнительной надежде обнаружить там визитную карточку.
Разумеется, ее там не было; визитной карточкой Джека Эйлера было его лицо. Жест этот был непроизвольным и только сильнее его раздосадовал.
– В таком случае, пожалуйста, пошлите от меня этим дамам бренди, – сказал он, пытаясь исправить ситуацию.
– Я бы не советовал этого делать, мистер Эйлер. Они просили не беспокоить их.
«С-сука!» – чуть было не заорал он, однако сдержал свой гнев, понимая, что таким срывом может лишь усугубить неловкость своего положения.
Начинал сказываться выпитый бренди. Но завязалась борьба, и нужно было наступать.
– Вижу, что не смогу тебя уговорить, дружок, – сказал он голоском, в котором, как он надеялся, звучала сердечная бравада человека, для кого вообще-то это не так уж и важно.
– Да, сэр, – сказал Чарльз. – Еще бренди, сэр?
– Нет-нет, благодарю. – Джек опустил руку в карман, достал бумажник и извлек из него стодолларовую купюру.
Она была такой новенькой, что, протягивая ее Чарльзу, он не удержался от соблазна слегка хрустнуть ею.
– Оставьте этот столик за мной на завтра.
Во время переговоров с чиновниками из Агентства по охране окружающей среды он думал только о блондинке за столиком номер один, вспоминая, как изящно кривятся уголки ее губ, когда она говорит. Позже, во время беседы с банкиром за стойкой бара, он с таким потухшим взором, рассеянно бродившим по залу, помешивал кубики льда в бокале с виски, что его собеседник поневоле спросил, не дурно ли ему.
Когда слуга распахнул перед ним двери его дома на Саттон-плейс, он чуть ли не бегом поспешил к телефону, решив немедленно позвонить графине де Марко. Девушки ее «службы свиданий» были лучшими в городе – они работали квалифицированно, изящно и быстро. К тому же все как на подбор были очаровательны, а хозяйка заведения вообще жутко благоволила к нему.
Она держала себя с ним таким образом, что можно было подумать, будто он у нее единственный клиент: сама, без заказа, подыскивала девушек, которые, как ей казалось, должны были понравиться ему, звонила, когда в ее фирме появлялась новенькая. Это льстило его самолюбию. Было что-то особо замечательное в том, что ты достиг такой ступеньки в жизни, когда ценят твой вкус на женщин.
– Блондинку и чтобы южанка? – изумилась Анжела. – Джек, дорогой! Я всегда посылала вам рыженьких.
– Не сегодня, Анжела, – сухо сказал он. – Сегодня нужна блондинка. И чтобы обязательно южанка. И чтобы красивая. Очень-очень красивая.
Услышав звонок снизу, он сам пошел открыть входную дверь. Девушка, присланная Анжелой, была стройной высокой блондинкой с характерным акцентом уроженки штата Миссисипи. Он решил отменить на сегодня ужин и повел ее прямо в спальню.
Во время их скоротечного, безжалостного совокупления она называла его «сладким мальчиком». Он заплатил, поблагодарил и, стараясь не производить шума, чтобы не потревожить слугу, смотревшего на кухне телевизор, проводил ее к входной двери. Он сам налил себе пятьдесят граммов у буфета в столовой на сон грядущий.
Далеко за полночь он проснулся весь в поту – ему снилось, будто он занимается любовью с блондинкой из «Твенти Уан».
Когда на следующий день девушки пришли в «Твента Уан», Чарльз, конечно, пересказал им свой разговор с Черным Джеком Эйлером.
– Отлично сработано, Чарльз, – похвалила его Сандрина, подняв голову и улыбаясь ему, когда он придвигал им столик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42