Двух мнений быть не может.
А самое интересное заключалось в том, что Сэм Мак-Кэйд… в общем…
Кэтрин несла в пакете бутылки с водой и пачку подсоленных крекеров. Она шла изображать сестру-сиделку перед человеком, который, едва она успеет спросить его о самочувствии, прикует ее к чему-нибудь наручниками.
Кэтрин обнаружила Сэма на полу, он спал, привалившись к стене. Положив пакет, она села рядом с ним на корточки и протянула руку, чтобы потрясти за плечо.
– Сэм, – пробормотала она. – Ну давай, дорогой, это не лучшее место для отдыха. Надо лечь в постель.
– Гм… – Сэм открыл глаза и потер рукой заросший щетиной подбородок. Он пытался облизать губы, но язык был сухой. Рыжая помогла ему встать на ноги, сам он был без сил и потому неуклюж. Он еле добрался до кровати, лег и моргая уставился на нее. – Эй, а мне приснилось, что ты ушла…
– Правда? – Кэтрин сняла с него туфли, носки и отошла. Он услышал, как она прошла в ванную и быстро вернулась. Потом раздался шорох бумаги. Через несколько минут Кэтрин села рядом с Сэмом, подсунула руку ему под плечи и приподняла. – Ну вот, выпей.
Вода была холодная, она освежала, скользя по горлу, и Сэм пил жадными глотками, пока Кэтрин не отняла стакан.
– Спокойнее, – пробормотала она. – Тебе ведь не хочется, чтобы все пошло обратно? – Кэтрин снова поднесла стакан и заставила Сэма пить маленькими глотками.
– Дай еще.
Он очень медленно выпил три стакана. Утолив жажду, Сэм откинулся на подушку. Последнее, что он слышал, были слова Рыжей про крекеры. Потом Сэм провалился в какую-то бездонную черную пропасть.
Кэтрин наблюдала за ним и никак не могла решить: вызвать доктора или нет? Все упиралось не только в самочувствие Мак-Кэйда, но и в то, можно ли здесь отыскать нормального врача или нет. И она продолжала волноваться.
Сэм просыпался каждый час, его мучила сильная жажда. Кэтрин вливала в него воду, и он, как человек, сделавший шаг из этого мира в другой, понемногу возвращался, почти не просыпаясь. Очнется на минуту и снова впадает в коматозное состояние, но это, как знала Кэтрин, нормально. Когда Сэм открывал глаза, то жаловался на холод, при такой-то жаре! Однако постепенно к Мак-Кэйду возвращался прежний цвет лица, губы разгладились. Кожа, правда, оставалась сухой, пергаментной. Сэм дрожал, и Кэтрин набросила на него все одеяла, какие были в комнате. Она почувствовала невероятное облегчение, когда часов в девять он пропотел и проснулся. Сэм раздраженно разворчался – подумать только, сколько на него навалено всякого барахла! – и сбросил одеяла на пол. Кэтрин уговорила его съесть несколько крекеров. Он снова заснул, но ей показалось, что на этот раз сон уже не напоминал обморок.
Сидя рядом с ним на кровати, Кэтрин привалилась затылком к стене. Впервые за много часов она поверила, что с ним все будет в порядке.
Значит, ей надо уходить.
Но даже мысль о том, что надо собрать сумку, чемодан и придумать, как действовать дальше, требовала усилий. И потом, видит Бог, ей не хотелось уходить. Странно, но безопасная, спокойная, размеренная жизнь в Сиэтле больше не прельщала Кэтрин Макферсон.
Кэтрин не сомневалась, что утром проснется раньше Сэма и, отдохнув, при свете дня разберется в своих чувствах.
– О Боже. – Она несколько раз стукнулась головой о стену. Значит, с ней не все в порядке, если она опустилась до уровня Скарлетт О'Хары, которая, защищаясь от себя самой, говорила: «Тра-ля-ля, Ретт, я подумаю про это завтра».
Вот черт. Она же независимая женщина, и эти старомодные оправдания южной красавицы ей не подходят. Она женщина, которая принимает тщательно обдуманные решения и поступает согласно им. Она…
Да к черту все это. Кэтрин улеглась рядом с Сэмом. Она так устала, что и впрямь ей лучше подумать завтра.
Через минуту Кэтрин спала как убитая.
Глава 17
Если бы Джимми Чейнз добрался до молокососа, который сказал ему, будто Кейли осталась в мотеле в часе езды от Ларами, он бы разорвал его пополам, выбил зубы, да так, чтобы тот ими подавился. Джимми объехал все крошечные городки один за другим и никого не нашел. Он пришел в такое бешенство, что снова мог бы довести собственного папашу до белого каления, как несколько лет назад. Может, старик в конце концов прав? И только кулаками можно вбить что-то в голову наглому мальчишке. Пацан его одурачил, а кому такое понравится? Уж ему-то точно нет, Джимми Чейнз не любил оставаться в дураках. Мало кто смел испытывать судьбу дважды, потому что с первого раза Джимми действовал как надо – кулаками, ногами, бутылкой по голове, ножом или пистолетом. Правда, ему никогда не нравилось причинять боль женщинам, но он согласился убить Алису Мэйберри не только из-за денег.
Дело в том, что эта сука называла его тупым и отвратным слишком часто. Можно подумать, сама была лучше.
Кейли – другое дело. Ему не хотелось ее обижать, но он понимал: босс есть босс. Может, она и не часто общалась с Джимми в клубе, но всегда улыбалась, шутила, спрашивала, как дела, если они вдруг сталкивались. С ней он никогда не чувствовал себя неуклюжим идиотом, как при других девицах.
А сегодня она вообще его здорово похвалила – за ум. Никто никогда в жизни не говорил ему ничего подобного.
А это ведь настоящая правда. Ну, к примеру, ему нестерпимо понадобилось отлить, он тормознул на обочине в живописном местечке, и на тебе – прямо посреди дороги топает Кейли! Выходит, Бог послал ее в ответ на его молитвы? И что, разве он не надавил на газ? Он бы точно достал ее, если бы не старая летучая мышь. Подумать только, сколько сил у маленькой скрипучки!
Чейнз встряхнулся, припарковавшись на площадке возле очередного мотеля. И в этот миг небеса разверзлись и опрокинулись. Полил дождь. Конечно, быстро соображать, как все умные люди, он не умеет. Но додуматься до чего-нибудь, если припрет, очень даже может.
Черт побери, разве тупица догадался бы поесть в ресторане, где ужинали пассажиры автобуса? Не сделай он этого, не услышал бы разговора про женщину, за которой гнался столько миль.
Джимми открыл дверцу машины и бегом помчался к темнеющему мотелю. Ладно, он больше не будет вспоминать про разговор в ресторане. Проехали. Он подергал дверь мотеля, постучал – заперто. Джимми подумал, что сейчас сорвется. Два часа ночи, а он все еще ищет мотель, который должен быть в часе езды. Ох, с каким удовольствием он накостылял бы по шее тому подонку! Да, между прочим, не помешало бы слупить баксы с наглого автобусного водилы.
Джимми уже размахнулся, чтобы разбить стекло на двери и самому заглянуть в книгу регистрации посетителей, как в задней комнате зажегся свет и, шаркая, вышел мужчина. Когда он открыл дверь, зазвонил колокольчик.
– Какая отвратительная ночь, – приветствовал он Чейнза и пошлепал обратно к стойке. – Вам нужна комната на одного?
– Нет, мужик, мне надо кое-что другое.
Мужчина настороженно поднял голову. Неприятностями Чейнз был сыт по горло и ужасно хотел домой, туда, где растут пальмы. На кой черт ему все эти живописные красоты? Подвернулся подходящий случай выбить из этого типа все, что надо, и не разозлить босса. Мужчина, почувствовав его настроение, ни слова не говоря, открыл регистрационную книгу, повернул ее к Чейнзу. Ни имени Кейли, ни имени мужика, который ее вез, там не было. Но, подумал Джимми, у него же, с мозгами все в порядке, он и не рассчитывал обнаружить их имена.
– Рыжая, сиськи торчком, и высокий мужик с черными волосами! – рявкнул он. – Видал таких?
– Нет, сэр.
Чейнз наклонился над стойкой.
– А не врешь?
– Нет, сэр. – Мужчина тяжело проглотил слюну, но, не мигая, встретил его взгляд.
Чейнз выругался, потом длинно выдохнул.
– Ну ладно, черт с ними! Устал. Дай мне комнату. – Он несколько часов поспит, а утром начнет все сначала.
* * *
Сэм проснулся в пустой комнате, резко сел, простыни сбились в кучу возле колен. Куда подевалась Рыжая? Если ему только не приснилось, то вчера вечером она вернулась.
Потом сквозь шум дождя, шелестевшего по крыше, и шум в ушах он услышал приглушенные звуки и с облегчением опустился на смятую подушку. Нет, она не ушла. Рыжая в ванной. Сэм слышал слабое позвякивание. Если за ночь у них в номере не завелась мышь, то это Рыжая. Его мочевой пузырь давал о себе знать, и это хорошо, значит, обезвоживание ему больше не грозит. Сэм скинул с себя все, чем был накрыт, и сел, широко расставив ноги на тонком коврике, не решаясь встать и пойти в ванную.
В голове крутилась странная мысль: а ту ли сестру он все-таки захватил? Сэм Мак-Кэйд, профессионал высокого класса, начинал сомневаться.
Проведя тыльной стороной ладони по подбородку, он почувствовал, как здорово зарос, но сердце его учащенно забилось не от этого. Какая ужасная мысль! Но именно ее надо хорошенько обдумать. Да, многое не сходилось.
Ее речь. Как это она недавно выразилась? Что он везет ее через всю страну ради непристойной цели? И это произносит девица из кордебалета! Черт побери!
И она куда умнее, чем он думал. Намного умнее. И соображает гораздо быстрее его, а любую возможность мгновенно оборачивает себе на пользу.
Сэм не мог не заметить, что она почти не пользовалась косметикой, которую взяла с собой. И потом, Рыжая очень дружелюбно относилась к женщинам и детям, но совсем не замечала парней, которые норовили оказаться к ней поближе. Если только она не собиралась воспользоваться помощью кого-то из них. И… Вчера вечером она вернулась. Вот это был удар так удар! Сэм никак не мог прийти в себя. Когда она ушла, он был уверен, что теперь ее не догонит. Может, Сэм и нашел бы ее снова, а может быть, и нет. А если бы нашел, то наверняка слишком поздно или погоня влетела бы ему в такую копеечку, что уже не имела бы смысла. Так почему же она не убежала?
Не потому ли, что Рыжая ничего не теряет, поскольку на самом деле она не Кейли Макферсон. И сравнение отпечатков пальцев докажет истину в конце пути?
О черт, Мак-Кэйд. Он мучился не только из-за денег, с которыми ему придется распрощаться, но и из-за того, что он снова подвел Гарри.
Сэм вспоминал каждое свое слово. Он вел себя с ней, как с дешевкой из шоу, с глупой девицей, обманщицей и угонщицей автомобиля, а не уважаемой учительницей школы для глухих.
Сэм вскочил. О’кей. Если он ошибся, то извинится. Но достаточно ли этого?
Вряд ли, дружок. Ну что ж, он отвезет ее домой. Он…
То, что Сэм увидел, открыв неплотно прикрытую дверь ванной, отшибло вообще все мысли. Рыжая стояла спиной к двери, поставив одну ногу на сиденье унитаза, и очень осторожно вела лезвием от щиколотки к колену.
Она слегка отклонилась к раковине, чтобы стряхнуть излишки пены – вот что звякало в ванной, и снова вернулась к делу. Рыжая была в его рубашке, подол которой всякий раз, когда она наклонялась к щиколотке, приподнимался, открывая значительную часть попки.
Трусики ее состояли из шелковой красной полоски, узкая ткань разделяла круглые упругие ягодицы и очень подходила…
Да, подходила маленьким татуированным губкам-поцелуйчикам, приглашавшим всех желающих целовать потрясающий, шикарный зад.
Татуировка девицы из бара, но никак не строгой уважаемой учительницы.
От чувства облегчения тонус Сэма повысился, кровь в венах забурлила. Какой же он идиот! Да, он сделал вывод, поддавшись расхожему мнению: если она из шоу, то обязательно дурочка. Но он же не совсем спятил и потерял нюх. Сэм едва не расхохотался, внимательно посмотрев на лезвие у нее в руке, но дикое чувство облегчения сменилось раздражением.
– Эй, – заворчал он, шире открывая дверь, – это же моя бритва.
Рыжая подпрыгнула от неожиданности.
– О Дева Мария! – Она прижала руку к сердцу, потом повернулась и посмотрела на Сэма. – Ты что, хотел довести меня до сердечного приступа? Убирайся отсюда! – Потом одернула рубашку, чтобы прикрыться сзади, и снова углубилась в свое важное дело, вполголоса осуждая нечутких мужчин, шныряющих тут, как коты в курятнике.
– Отдай мне, – потянулся Сэм за лезвием, но Кэтрин отклонилась, выставив локоть. Не выпуская бритву, Рыжая крепко вела ею по ноге, не желая пропустить ни дюйма. Сэм смотрел, как длинная полоска гладкой кожи остается после лезвия, а по краю бритвы собирается пена. – Черт побери, Рыжая. Теперь я не смогу ею бриться.
Кэтрин оглянулась на Сэма.
– Ну что ж, сегодня утром, я вижу, тебе гораздо лучше. Узнаю очаровательную манеру поведения. – Она встряхнула лезвие, сполоснула его и снова поднесла бритву к ноге, еще раз помешав Сэму отнять у нее лезвие. – Да прекратишь ты наконец? Я могу порезаться из-за тебя!
– Вот дерьмо! – Сэм выпрямился. – Ясно, лезвию конец. Бриться им после тебя – все равно что скрести себя крышкой от банки. – Он откинул волосы со лба и хмуро посмотрел на бритву. – Ну да, ничем не лучше ржавой оловянной крышки. Да такой, которую открывали перочинным ножом.
– Ах, бедняжка. Даже не могу вспомнить, когда мне доводилось слышать такую печальную историю.
Сэм пулей вылетел из ванной, но в следующую секунду вернулся обратно и сунул в лицо Кэтрин какой-то гладкий предмет.
– Вот, скреби своей проклятой бритвой.
Она отвела его руку плечом и повернулась, чтобы закончить процедуру.
– Это депилятор, Мак-Кэйд.
– Да, ну и что?
– А он не снимает все до волоска, и не так аккуратно получается. И потом, я не хочу мучиться от боли.
– Тогда зачем ты взяла это с собой?
Кэтрин повернулась, собираясь ответить, но Сэм махнул большой загорелой рукой.
– Ладно, не важно, ничего не хочу слушать. – Он наклонил голову и уставился на длинную белую икру. – Ну, ты закончила? Не могу же я стоять тут весь день и терпеть. Рыжая? Мне надо в туалет.
– О Боже, я тебе не верю.
– Чему именно?
Кэтрин громко засопела.
– Прекрасно! – Она швырнула салфетку, которой стирала остатки пены с ноги. – Все к твоим услугам, неблагодарный. – И выплыла из ванной в комнату.
Он крикнул ей вдогонку:
– Рыжая!
– Что? – не оборачиваясь, спросила его. Да пошел он к черту! Надо было сразу уйти от него.
– Спасибо за вчерашнее. – Сэм сказал это тихим грубоватым голосом и потянулся к ней, собираясь обнять. – Я ни на что не претендую и не буду спрашивать, почему ты вернулась, но правда, я тебе очень благодарен. Я себя прекрасно чувствую сегодня и знаю, что этим обязан тебе. – Потом он закрыл дверь в ванную.
Проклятие. Кэтрин уставилась невидящим взглядом на дождь, лившийся за окном. Сэм Мак-Кэйд сведет ее с ума. Он такой самонадеянный, надменный и упрямый. И возбуждающий. Ах, ну посмотри же правде в глаза. Ведь из-за него утром она решила остаться, зачем же теперь убеждать себя, что сделала это только из любопытства – чтобы увидеть конец столь странного путешествия.
Многие годы Кэтрин верила, что хочет жить спокойной жизнью. А может, она больше похожа на Кейли, чем ей кажется? И в этом нет ничего ужасного?
Кэтрин начинала понимать, как упорно подавляла и отрицала то, что являлось неотъемлемой частью ее натуры. А ведь освобождение от этого не означало саморазрушения, и осознание собственной сексуальности никак нельзя отождествлять с безответственностью. Совершенно ясно, что некоторые черты характера Кейли свойственны и ей, Кэтрин. Именно те, которым она тайно завидовала. Может быть, они и были самыми главными и важными.
Размышляя, Кэтрин неспешно рылась в чемодане. К тому времени, когда Сэм вернулся из ванной, она кое-что проанализировала.
– Я был прав, – заворчал он. – Ты напрочь испортила лезвие. Женские ноги и мужское лицо ни в коем случае нельзя брить одной и той же бритвой. – Нахмурившись, Сэм взглянул на ее ноги, потом указал длинным пальцем на малюсенькую заплатку из туалетной бумаги, которой заклеил порез на подбородке, и на другие, разукрасившие лицо. – Вот полюбуйся! Теперь останутся шрамы на всю жизнь.
– Ах ты бедняжка! – Сердце Кэтрин гулко застучало, но она больше не колебалась. Прошла через комнату и встала перед ним.
Взглянув на Сэма, Кэтрин уже хотела отказаться от своей идеи. Если ей не удастся, она будет чувствовать себя идиоткой, но нет, надо попробовать.
Глядя на ранку под полной нижней губой Сэма, Кэтрин взяла его за плечи и приподнялась на цыпочках.
– Вот здесь. – Она как бы со стороны услышала свой низкий страстный голос. Если бы он только знал, что впервые в жизни ее голос похож на голос Кейли. – Мамочка поцелует, чтобы скорее зажило.
Глава 18
Сэм затих, когда Кэтрин прижалась мягкими губами сперва к заплатке, на которую он указал первой, потом поцеловала ранки на одной щеке, на другой, наконец она добралась до той самой, под нижней губой.
Что? Она играет с ним? Сэм чувствовал ее жар, вдыхал ее запах. Прекрасно, но для такого дела нужны двое. Что ж, почему бы не сразиться? Он любил состязания.
– Ты хочешь поиграть? – Сэм обхватил Кэтрин за талию, крепко прижал к себе. Свободная рука нырнула в волосы, чтобы удержать ее голову. – Ну давай поиграем! – И Сэм прижался губами к ее рту.
Как будто спичку поднесли к пороху, все их чувства мгновенно воспламенились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28