– Этого он не говорил. Сказал, что обязательно.Наверное, смотреть в морской бинокль, решила Лиз. Но почему именно сегодня и почему обязательно?Она спустилась к морю. На вышке, как и в первый день, когда она приходила сюда, маячило две головы, черная и белая. Лиз окликнула их. Дэйв в ответ свистнул и махнул рукой, приглашая подняться.По крутой лестнице Лиз взобралась на огороженную площадку с навесом. По бортам перил висели спасательные круги. На столике – рация, аптечка. Дэйв представил ей Сида, загорелого до бронзовости, с выгоревшими на солнце волосами. В уголках его глаз расходились светлые, убереженные от солнца морщинки. Он мог показаться угрожающе мощным, если бы не добродушная, белозубая, как на рекламе зубной пасты, улыбка. Дэйв сказал ему:– Знакомься, Сид, это Лиз.Сид протянул бронзовую руку. На предплечье светились на солнце редкие белые волоски. Лиз смотрела на эту руку, сжимающую ее ладонь. Где-то она уже видела такой загар и белые волоски, но не могла вспомнить, когда и у кого.– Что-нибудь не так? – спросил Сид. Лиз только передернула плечами.– Давайте ваш бинокль, Сид. Ого! – удивилась она, когда тот протянул ей большой бинокль.Лиз приблизила глаза к окулярам и отчетливо увидела белый корабль. Казалось, он совсем рядом. Опустила бинокль – перед невооруженными глазами ничего, кроме бескрайней массы воды, не было.– Здорово! – похвалила она. – Если бы Сид стоял тогда на вышке, он смог бы видеть меня?– Смог бы.– Очень хорошо. А теперь что? – спросила Лиз, возвращая Сиду бинокль. – Не за этим же, Дэйв, ты звал меня немедленно прийти?– А теперь… вот это. – Дэвид торжественно подал ей сверток.Она развернула его, и из рук ее соскользнуло зеленое, как морская волна, шелковое платье. Лиз подхватила его, ощущая нежную невесомость ткани. Она поочередно посмотрела на мужчин, ожидая объяснения. Дэйв сказал:– Если подойдет, сможешь надеть в субботу. Это платье сестры Сида. Она разрешила.Сид подтвердил:– Разрешила.Лиз недоверчиво улыбалась. Дэйв успокоил:– Все нормально.– Сестра из него уже выросла, – добавил Сид.Лиз не терпелось примерить платье, но она не уходила.– Иди! – сказал Дэйв. – Тебе же хочется посмотреть, идет ли оно тебе?– А прическа?Он улыбнулся.– Сделаю. В субботу…Лиз от всей души поблагодарила друзей и бегом вернулась в отель. Она разделась и натянула платье. Оно было чуть узковато и чуть коротковато, но выглядело совсем неплохо. Конечно, это не наряд голливудских звезд и даже не платье Бесси Кроуз, но лучшего прикида у Лиз, считая платье, подаренное тетей Агатой, никогда не было. И если хорошенько приукрасить историю с «Гориллой», все будет о'кей!..
В субботу утром Лиз отправилась к Дэвиду делать прическу. Она сразу посвятила его в свой план. Он лишь покрутил головой:– Ну ты даешь!.. Тебе бы книжки сочинять. А если тебя разоблачат?– Не разоблачат. Они уже знают, что я тонула.Почему бы не поверить, что у меня угнали «мерседес»?..– А нельзя обойтись без кражи машины?– Нельзя! Как ты не понимаешь, Дэйв! К таким…– Миллионерам, – подсказал он.– Да, к миллионерам! К ним никто не ходит пешком, все подъезжают на шикарных тачках… знаешь, – призналась Лиз, – пока ты не достал мне платье, я думала попросить у тебя шкуру рыси…– Ты что… вообще? – Дэйв покрутил пальцем у лба.– А если б у меня украли не только «мерседес», но и раздели? В чем бы я явилась к Монике?..– Ты собиралась прийти к ней в шкуре?! Впрочем, именно так приходят в гости к миллионерам!.. – Лиз засмеялась. – И первый же полицейский отправил бы тебя в психушку!..– Ладно, твоя взяла. Делай прическу.Дэвид усадил Лиз перед окном, распустил ее густые, волнистые волосы и долго ходил вокруг, глядя на Лиз сбоку и спереди. Наконец взял расческу и принялся за дело. Вид у него был серьезный, и Лиз сочла, что для нее безопасней помалкивать.Закончив работу, он подвел ее к зеркалу. Лиз была разочарована: ничего особенного. В общем-то ей понравилось, но, слыша о потрясающей прическе, она мечтала о чем-то необыкновенном, хотя не могла бы выразить, как это необыкновенное должно выглядеть.– Ну как? – спросил Дэйв.– Не знаю.– Что значит «не знаю»? Тебе нравится?– Вроде неплохо.– «Вроде неплохо»! Ты ничего не понимаешь! Думаешь, если накрутить побольше всяких фиговин, это и будет красота? – Он был явно недоволен, даже рассержен.– Дэйв, не сердись! Все о'кей!.. Глава 5Вечеринка Когда стемнело, Дэвид отвез Лиз на машине Сида до окраины курортного городка, где неподалеку расположилась вилла Моники Рассел. Прощаясь, посоветовал: «Не усердствуй, когда станешь врать».Но Лиз была спокойна. Моника сама сказала приятелям, что спасенная «утопленница» танцевала с дядей Чарльзом, а значит, никто не усомнится, что она принадлежит к «золотой молодежи». Конечно, Моника врала, чтобы позлить компанию. Но теперь ей придется быть на стороне Лиз, даже если она что-то заподозрит. А Лиз уж постарается, чтобы Моника ничего не заподозрила.Еще издали она увидела освещенные окна, услышала музыку. У подъезда горели фонари и стояли машины разных марок. Лиз вошла в распахнутые ворота, и тотчас перед ней возник охранник. Появление гостьи, явившейся на своих двоих, удивило и насторожило его. Лиз, не дожидаясь расспросов, показала визитную карточку Моники и попросила сообщить о своем приходе. Охранник потопил в дом по радиотелефону, и вскоре Лиз услышала стук каблучков. В темноте среди деревьев замелькало что-то белое. Это была Моника в белых шортах и блузке. До сих пор не переоделась? – удивилась Лиз.– Лиз?! – Моника искрение обрадовалась. – Как хорошо, что ты приехала!.. А где… – Моника оглянулась, – где твоя машина?Охранник сказал:– Мисс без машины.– Тебя не спрашивают, Фредди!– Я без машины, – подтвердила Лиз. – Потом все расскажу. Но сейчас я должна прийти в себя…У Лиз был вид человека, пережившего стресс. Моника взяла ее за руку:– Пойдем…Она провела гостью через боковой вход в свои комнаты. На столике красного дерева стояло несколько разнокалиберных бутылок и высокие стаканы. Моника налила в стакан виски, добавила содовой:– Выпей.Лиз выпила. Щеки ее вспыхнули, кровь горячей волной побежала по телу, голова закружилась. Моника, предложив гостье виски, чтобы та успокоилась, не подозревала о возможных последствиях. Между тем, захмелев, Лиз уже была готова сама поверить в ту жуткую историю, которую собиралась поведать…– Уф!.. – вздохнула Лиз, опуская стакан на столешницу. – Если б ты его видела! Я думала, что умру от страха!..– Кто это «он»? И что он сделал?– Он сидел на обочине возле разбитой машины. Я остановилась, он попросил подвезти его до ближайшего телефона. Сказал, что это срочно, и уговорил, чтобы я позволила ему вести машину. Гнал как сумасшедший. Я думала, мы разобьемся… А он вдруг остановился и бросился на меня… Ты бы видела его глаза: черные, с красными белками… А руки! Мне показалось, он превратился в обезьяну и сейчас задушит меня…– И что же он сделал? – проговорила Моника, предвкушая ужасный конец этой истории.– Что он сделал? Ты спроси, что я сделала! Вцепилась ему в морду ногтями… и орала!Подлинная картина сражения с владельцем черного «мерседеса» стояла у Лиз перед глазами, так что фантазировать ей было не нужно.– А потом?– Открыл дверцу, вытолкал меня и умчался на моей машине…– Представляю, как ты испугалась, – сказала Моника. – Я уже слышала о человеке, которого ты описала… Это действительно ненормальный…Лиз очень хотелось узнать, кто рассказывал Монике о «Горилле», но она предпочла промолчать.– Не хочу, чтобы твои гости узнали о моем приключении, – сказала она. – Начнутся расспросы, а я и так переволновалась.– Конечно, – согласилась Лиз. – Я ничего не скажу. Но ты отлично выглядишь, даже прическа не растрепалась. Кстати, она у тебя первоклассная.Лиз провела рукой по волосам, небрежно сказала:– У меня свой мастер.– Дашь мне его?– Конечно. – Она посмотрела на себя в зеркало: волосы ее легко и естественно, будто Дэвид не колдовал над ними, обрамляли ее голову, чуть прикрывая лоб. Ты молодец, Дэйв, спасибо! – мысленно поблагодарила Лиз.– Пойдем, я познакомлю тебя, – сказала Моника. – Ты отвлечешься.Через коридор, увешанный картинами с изображением конных состязаний – рысистых и скачек, Моника провела Лиз в ярко освещенный овальный зал с удивительно красивым паркетом из дерева ценных пород. В центре была выложена огромная монограмма – буквы «Д» и «Б». Было много танцующих; кое-кто сидел на диванах, расставленных вдоль стен.Лиз сразу обратила внимание, что большинство гостей одеты кто во что горазд – они щеголяли в джинсах, шортах, выгоревших майках. Да и те, что выделялись одеждой, явно не стремились произвести впечатление изысканности. На одной девушке была длинная почти прозрачная юбка с разрезом до бедра. А парень, похожий на Элвиса Пресли, был «упакован» в шелковую рубашку с пышными кружевными манжетами. Но это, видимо, считалось таким же нормальным, как шорты и майки.Парень в манжетах подошел к Монике.– Это Янус, – представила Моника, – а она – моя подруга Лиз.– Та, что тонула?– Да, – сказала Моника, – но не приставай к ней с расспросами.– Не собираюсь, – ответил парень и повернулся к Лиз: – Сбацаем?Лиз засмеялась. Она не ожидала здесь, в шикарном зале с малиновыми диванами, дорогой люстрой, официантами, разносящими шампанское, тех же словечек, что и у парней в ее городке.Но ей сразу не понравилось ни нарочитое одеяние Януса, ни его имя.– А ты ничего, – одобрил тот, разглядывая Лиз, словно неживую. – И фигура о'кей…– Ты забыл упомянуть о прическе, – насмешливо напомнила Лиз. – А между тем, у меня придворный парикмахер.– Ну уж придворный! – Он оглядел голову Лиз. – Да, ничего. Ты вообще на уровне. Обычно у Моники… – Он подбирал подходящее слово, но, видимо, не подобрал. – Так это тебя выловили в море?– Ты уже спрашивал. Да, меня. Сетями.Он хмыкнул.– Ты танцевала с мистером Чарльзом, это правда?– Ты сомневаешься?Он снова хмыкнул.– И как?Ей не нравилось его любопытство: сперва расскажи ему про дядю Чарльза, потом поинтересуется, где ее вилла, и так далее. Она сказала:– Мистер Чарльз настоящий джентльмен. Он не задавал дурацких вопросов.Янус уставился на нее. Опять, похоже, не подобрав нужных слов, сказал:– Пойдем искупаемся?– Больше ничего?– Пока нет.– Тогда пока пойди и искупайся.Она оставила его посреди зала и вышла на балкон. Широкий балкон тянулся по всему фасаду. Было темно и сыро от близко подступающих к дому деревьев. Лиз облокотилась о перила и услышала характерный звуки расставания желудка с его содержимым. Женский голос сочувственно произнес:– Зачем налакалась? Я говорила: не пей!.. И другой, страдающий:– Отстань… и без того тошно…Разочарование и грусть охватили Лиз. Все оказалось не таким, каким ей представлялось. Блюющие гости, пошляк кавалер… А она, черт побери, вырядилась, как на бал!..Та, которую рвало, в промежутках между приступами стонала, а ее подруга меланхолично твердила:– Я говорила: не умеешь, не пей!– Сама-то как – забыла? – прозвучала неожиданно трезвая отповедь.Лиз вышла с балкона в коридор и остановилась в дверях зала. Танцующих заметно убыло, все куда-то разбрелись. Но Янус танцевал. Его партнершей была высокая блондинка. Глядя на нее снизу вверх, так как доставал лишь до ее подбородка, Янус что-то говорил. Лиз не сомневалась, что он отпускал комплименты фигуре блондинки, хотя фигура если и привлекала внимание, то узкими по-мужски бедрами и большой грудью, в которую упиралось лицо Януса.К Лиз подошла Моника.– Я тебя ищу-ищу! Куда ты подевалась?– Выходила на балкон.– Нравится?– На балконе? Там блюют… Кто этот тип в манжетах?– Янус? Он артист. Вживается в роль и проверяет, какое впечатление производит на окружающих.– Это он тебе так сказал?– А что?– Ничего. Любопытный чересчур. А она кто?– Не знаю. Ее Стив привел. Я с половиной присутствующих не знакома.– Зачем же они тебе?– Их приводят мои знакомые.Лиз осуждающе глянула на Монику.– Я бы не пускала чужих.– И тебя?– И меня.Моника засмеялась.– Пусть их. Так веселее.– А где двоюродная сестра Стива?– Они расстались.– С родственниками нельзя расстаться. Родственные связи – на всю жизнь.– Похоже, они развязались.Лиз снова посмотрела на Монику, но промолчала. Какой-то очкарик в джинсах – Лиз решила, что он одноклассник Моники, – пригласил Монику танцевать, и та ушла в зал. Лиз сказала самой себе: пойду прогуляюсь. Она пошла вдоль по коридору, заглядывая в комнаты. Почти все комнаты были освещены. На диванах под картинами на библейские сюжеты целовались парочки. Везде царило согласие, и только в одной из комнат девчонка ненастойчиво пыталась сопротивляться:– Я не хочу… не надо…Лиз прикрыла дверь. Она здесь никому не была нужна. Ей захотелось домой, и она решила уйти, не прощаясь. Последняя дверь в коридоре была отворена, и Лиз машинально заглянула. Слабый свет одинокого бра освещал длинный стол, уставленный фруктами и закусками. На отдельном столе мерцали грани хрустальных бокалов и возвышались стопки тарелок. Лиз хотела уйти, но тут от окна, где в полутьме стояло кресло, кто-то спросил:– Что же ты ничего не попробуешь, Лиз?Она вздрогнула. Не потому, что ее назвали по имени: она узнала этот голос. Радостно, растерянно, испуганно Лиз вглядывалась в сумрак, окутывавший говорившего.– Джек?!– Не забыла? – Он поднялся, и лампа осветила его.– Конечно, нет! Значит, твой Энтони тогда приехал?– Да. Спасибо, что дозвонилась.– Хотела вернуться, но, понимаешь, подвалила работа… А я тебе все равно уже ничем не могла помочь.– Понимаю.Джек двинулся к ней навстречу. Он был в тонком черном свитере-«водолазке» и тугих черных джинсах. Такой высокий, стройный, гибкий… Глаза Джека лучились добротой и явным интересом. Шагал он осторожно, слегка прихрамывая.– Ты уже ходишь? А гипс?– У меня был всего лишь сильный вывих, достаточно тугой повязки.– Это хорошо. Слушай, как ты сюда попал? Ты у них работаешь? Как ты узнал, что я здесь?– Энтони сказал, что придет утопленница, которая близко знакома с дядей Чарльзом. Было любопытно посмотреть, кто это такая. А потом я увидел тебя в зале.Лиз засмеялась.– Они думают, я из богатых.– Разве не так?Лиз вздохнула.– К сожалению, не так. Я горничная в отеле «Милена». Слыхал о таком? Если б они знали, вот был бы скандал! Меня выгнали бы, не сомневаюсь. Но я сочинила такую жуткую историю!– Это какую же? – Он говорил спокойно, но глаза выдавали радость от встречи с ней.– Нашу, мою и твою. Я почти ничего не выдумала.Он вопросительно поднял брови. Лиз объяснила:– Моника пригласила меня, но идти не в чем и купить платье не на что… – Она засмеялась. – Денег наберется на один рукав! И машины нет. А пойти охота! Когда еще миллионеры пригласят? Вот я и сказала, что меня выкинули из машины…– Пригодился жизненный опыт?Лиз кивнула. Спросила:– Ты не проговоришься?– Не беспокойся.– Мне очень хотелось на этот вечер!– Понравилось?– Не очень. Моника неплохая, а так… – Лиз скорчила гримасу.– Что «так»?– Такое же занудство, как везде. Конечно, вилла красивая. Вот бы мне или тебе такую! Там на полу буквы «Д» и «Б». Интересно, чьи это инициалы?– Бабушки Моники.– Откуда ты знаешь? Хотя, что я говорю, ведь ты тут служишь…Лиз спохватилась: пора возвращаться в зал, Моника наверняка уже ищет ее.– Я б еще с тобой поболтала, – с сожалением сказала она.– Я тоже, – сказал Джек.– Послушай, Джек, а ты или твой Энтони… Кстати, он тоже здесь?– Да, Энтони здесь.– Нельзя как-нибудь сделать, чтобы меня отвезли? Не до самого отеля, а… ну, немножко?– Хорошо, я скажу Энтони.– Ты прелесть, Джек! А Энтони, он какой?– Высокий. Красивый. Разносит выпивку.– Официант? Понятно… – Лиз рассмеялась и выбежала из комнаты.Моника действительно заметила ее исчезновение.– Ты все время где-то пропадаешь, – сказала она. Ей надоело танцевать, хотелось чего-то нового, необычного. Лиз с ее приключениями как раз и была таким новым и необычным. Моника закрылась с ней в своей спальне. Здесь не было никаких украшений, кроме картины с купающимися женщинами. Устроившись в кресле, Моника потребовала, чтобы Лиз рассказала о себе. Та честно заявила, что не хочет портить вечер разговорами о собственной жизни, которая ей – вот как! – надоела.– Сбежала из дома от предков, вспоминать неохота… Провожу время как попало… Ничего интересного.– У меня тоже ничего интересного, – вздохнула Моника, – хотя пока еще меня никто не грабил и тонуть не приходилось.Обе принялись хохотать. Поводы для смеха у них были прямо противоположными: одна радовалась, что удачно избежала опасных признаний, а другая что нашла родственную душу.В комнату постучали, и официант – высокий, красивый, теперь Лиз знала, что это Энтони, – спросил, не хотят ли они что-нибудь выпить. Лиз поглядывала на него: он наверняка знает о ее обмане и в любую минуту может выдать ее. Впрочем, он ведь друг Джека – значит, будет молчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
В субботу утром Лиз отправилась к Дэвиду делать прическу. Она сразу посвятила его в свой план. Он лишь покрутил головой:– Ну ты даешь!.. Тебе бы книжки сочинять. А если тебя разоблачат?– Не разоблачат. Они уже знают, что я тонула.Почему бы не поверить, что у меня угнали «мерседес»?..– А нельзя обойтись без кражи машины?– Нельзя! Как ты не понимаешь, Дэйв! К таким…– Миллионерам, – подсказал он.– Да, к миллионерам! К ним никто не ходит пешком, все подъезжают на шикарных тачках… знаешь, – призналась Лиз, – пока ты не достал мне платье, я думала попросить у тебя шкуру рыси…– Ты что… вообще? – Дэйв покрутил пальцем у лба.– А если б у меня украли не только «мерседес», но и раздели? В чем бы я явилась к Монике?..– Ты собиралась прийти к ней в шкуре?! Впрочем, именно так приходят в гости к миллионерам!.. – Лиз засмеялась. – И первый же полицейский отправил бы тебя в психушку!..– Ладно, твоя взяла. Делай прическу.Дэвид усадил Лиз перед окном, распустил ее густые, волнистые волосы и долго ходил вокруг, глядя на Лиз сбоку и спереди. Наконец взял расческу и принялся за дело. Вид у него был серьезный, и Лиз сочла, что для нее безопасней помалкивать.Закончив работу, он подвел ее к зеркалу. Лиз была разочарована: ничего особенного. В общем-то ей понравилось, но, слыша о потрясающей прическе, она мечтала о чем-то необыкновенном, хотя не могла бы выразить, как это необыкновенное должно выглядеть.– Ну как? – спросил Дэйв.– Не знаю.– Что значит «не знаю»? Тебе нравится?– Вроде неплохо.– «Вроде неплохо»! Ты ничего не понимаешь! Думаешь, если накрутить побольше всяких фиговин, это и будет красота? – Он был явно недоволен, даже рассержен.– Дэйв, не сердись! Все о'кей!.. Глава 5Вечеринка Когда стемнело, Дэвид отвез Лиз на машине Сида до окраины курортного городка, где неподалеку расположилась вилла Моники Рассел. Прощаясь, посоветовал: «Не усердствуй, когда станешь врать».Но Лиз была спокойна. Моника сама сказала приятелям, что спасенная «утопленница» танцевала с дядей Чарльзом, а значит, никто не усомнится, что она принадлежит к «золотой молодежи». Конечно, Моника врала, чтобы позлить компанию. Но теперь ей придется быть на стороне Лиз, даже если она что-то заподозрит. А Лиз уж постарается, чтобы Моника ничего не заподозрила.Еще издали она увидела освещенные окна, услышала музыку. У подъезда горели фонари и стояли машины разных марок. Лиз вошла в распахнутые ворота, и тотчас перед ней возник охранник. Появление гостьи, явившейся на своих двоих, удивило и насторожило его. Лиз, не дожидаясь расспросов, показала визитную карточку Моники и попросила сообщить о своем приходе. Охранник потопил в дом по радиотелефону, и вскоре Лиз услышала стук каблучков. В темноте среди деревьев замелькало что-то белое. Это была Моника в белых шортах и блузке. До сих пор не переоделась? – удивилась Лиз.– Лиз?! – Моника искрение обрадовалась. – Как хорошо, что ты приехала!.. А где… – Моника оглянулась, – где твоя машина?Охранник сказал:– Мисс без машины.– Тебя не спрашивают, Фредди!– Я без машины, – подтвердила Лиз. – Потом все расскажу. Но сейчас я должна прийти в себя…У Лиз был вид человека, пережившего стресс. Моника взяла ее за руку:– Пойдем…Она провела гостью через боковой вход в свои комнаты. На столике красного дерева стояло несколько разнокалиберных бутылок и высокие стаканы. Моника налила в стакан виски, добавила содовой:– Выпей.Лиз выпила. Щеки ее вспыхнули, кровь горячей волной побежала по телу, голова закружилась. Моника, предложив гостье виски, чтобы та успокоилась, не подозревала о возможных последствиях. Между тем, захмелев, Лиз уже была готова сама поверить в ту жуткую историю, которую собиралась поведать…– Уф!.. – вздохнула Лиз, опуская стакан на столешницу. – Если б ты его видела! Я думала, что умру от страха!..– Кто это «он»? И что он сделал?– Он сидел на обочине возле разбитой машины. Я остановилась, он попросил подвезти его до ближайшего телефона. Сказал, что это срочно, и уговорил, чтобы я позволила ему вести машину. Гнал как сумасшедший. Я думала, мы разобьемся… А он вдруг остановился и бросился на меня… Ты бы видела его глаза: черные, с красными белками… А руки! Мне показалось, он превратился в обезьяну и сейчас задушит меня…– И что же он сделал? – проговорила Моника, предвкушая ужасный конец этой истории.– Что он сделал? Ты спроси, что я сделала! Вцепилась ему в морду ногтями… и орала!Подлинная картина сражения с владельцем черного «мерседеса» стояла у Лиз перед глазами, так что фантазировать ей было не нужно.– А потом?– Открыл дверцу, вытолкал меня и умчался на моей машине…– Представляю, как ты испугалась, – сказала Моника. – Я уже слышала о человеке, которого ты описала… Это действительно ненормальный…Лиз очень хотелось узнать, кто рассказывал Монике о «Горилле», но она предпочла промолчать.– Не хочу, чтобы твои гости узнали о моем приключении, – сказала она. – Начнутся расспросы, а я и так переволновалась.– Конечно, – согласилась Лиз. – Я ничего не скажу. Но ты отлично выглядишь, даже прическа не растрепалась. Кстати, она у тебя первоклассная.Лиз провела рукой по волосам, небрежно сказала:– У меня свой мастер.– Дашь мне его?– Конечно. – Она посмотрела на себя в зеркало: волосы ее легко и естественно, будто Дэвид не колдовал над ними, обрамляли ее голову, чуть прикрывая лоб. Ты молодец, Дэйв, спасибо! – мысленно поблагодарила Лиз.– Пойдем, я познакомлю тебя, – сказала Моника. – Ты отвлечешься.Через коридор, увешанный картинами с изображением конных состязаний – рысистых и скачек, Моника провела Лиз в ярко освещенный овальный зал с удивительно красивым паркетом из дерева ценных пород. В центре была выложена огромная монограмма – буквы «Д» и «Б». Было много танцующих; кое-кто сидел на диванах, расставленных вдоль стен.Лиз сразу обратила внимание, что большинство гостей одеты кто во что горазд – они щеголяли в джинсах, шортах, выгоревших майках. Да и те, что выделялись одеждой, явно не стремились произвести впечатление изысканности. На одной девушке была длинная почти прозрачная юбка с разрезом до бедра. А парень, похожий на Элвиса Пресли, был «упакован» в шелковую рубашку с пышными кружевными манжетами. Но это, видимо, считалось таким же нормальным, как шорты и майки.Парень в манжетах подошел к Монике.– Это Янус, – представила Моника, – а она – моя подруга Лиз.– Та, что тонула?– Да, – сказала Моника, – но не приставай к ней с расспросами.– Не собираюсь, – ответил парень и повернулся к Лиз: – Сбацаем?Лиз засмеялась. Она не ожидала здесь, в шикарном зале с малиновыми диванами, дорогой люстрой, официантами, разносящими шампанское, тех же словечек, что и у парней в ее городке.Но ей сразу не понравилось ни нарочитое одеяние Януса, ни его имя.– А ты ничего, – одобрил тот, разглядывая Лиз, словно неживую. – И фигура о'кей…– Ты забыл упомянуть о прическе, – насмешливо напомнила Лиз. – А между тем, у меня придворный парикмахер.– Ну уж придворный! – Он оглядел голову Лиз. – Да, ничего. Ты вообще на уровне. Обычно у Моники… – Он подбирал подходящее слово, но, видимо, не подобрал. – Так это тебя выловили в море?– Ты уже спрашивал. Да, меня. Сетями.Он хмыкнул.– Ты танцевала с мистером Чарльзом, это правда?– Ты сомневаешься?Он снова хмыкнул.– И как?Ей не нравилось его любопытство: сперва расскажи ему про дядю Чарльза, потом поинтересуется, где ее вилла, и так далее. Она сказала:– Мистер Чарльз настоящий джентльмен. Он не задавал дурацких вопросов.Янус уставился на нее. Опять, похоже, не подобрав нужных слов, сказал:– Пойдем искупаемся?– Больше ничего?– Пока нет.– Тогда пока пойди и искупайся.Она оставила его посреди зала и вышла на балкон. Широкий балкон тянулся по всему фасаду. Было темно и сыро от близко подступающих к дому деревьев. Лиз облокотилась о перила и услышала характерный звуки расставания желудка с его содержимым. Женский голос сочувственно произнес:– Зачем налакалась? Я говорила: не пей!.. И другой, страдающий:– Отстань… и без того тошно…Разочарование и грусть охватили Лиз. Все оказалось не таким, каким ей представлялось. Блюющие гости, пошляк кавалер… А она, черт побери, вырядилась, как на бал!..Та, которую рвало, в промежутках между приступами стонала, а ее подруга меланхолично твердила:– Я говорила: не умеешь, не пей!– Сама-то как – забыла? – прозвучала неожиданно трезвая отповедь.Лиз вышла с балкона в коридор и остановилась в дверях зала. Танцующих заметно убыло, все куда-то разбрелись. Но Янус танцевал. Его партнершей была высокая блондинка. Глядя на нее снизу вверх, так как доставал лишь до ее подбородка, Янус что-то говорил. Лиз не сомневалась, что он отпускал комплименты фигуре блондинки, хотя фигура если и привлекала внимание, то узкими по-мужски бедрами и большой грудью, в которую упиралось лицо Януса.К Лиз подошла Моника.– Я тебя ищу-ищу! Куда ты подевалась?– Выходила на балкон.– Нравится?– На балконе? Там блюют… Кто этот тип в манжетах?– Янус? Он артист. Вживается в роль и проверяет, какое впечатление производит на окружающих.– Это он тебе так сказал?– А что?– Ничего. Любопытный чересчур. А она кто?– Не знаю. Ее Стив привел. Я с половиной присутствующих не знакома.– Зачем же они тебе?– Их приводят мои знакомые.Лиз осуждающе глянула на Монику.– Я бы не пускала чужих.– И тебя?– И меня.Моника засмеялась.– Пусть их. Так веселее.– А где двоюродная сестра Стива?– Они расстались.– С родственниками нельзя расстаться. Родственные связи – на всю жизнь.– Похоже, они развязались.Лиз снова посмотрела на Монику, но промолчала. Какой-то очкарик в джинсах – Лиз решила, что он одноклассник Моники, – пригласил Монику танцевать, и та ушла в зал. Лиз сказала самой себе: пойду прогуляюсь. Она пошла вдоль по коридору, заглядывая в комнаты. Почти все комнаты были освещены. На диванах под картинами на библейские сюжеты целовались парочки. Везде царило согласие, и только в одной из комнат девчонка ненастойчиво пыталась сопротивляться:– Я не хочу… не надо…Лиз прикрыла дверь. Она здесь никому не была нужна. Ей захотелось домой, и она решила уйти, не прощаясь. Последняя дверь в коридоре была отворена, и Лиз машинально заглянула. Слабый свет одинокого бра освещал длинный стол, уставленный фруктами и закусками. На отдельном столе мерцали грани хрустальных бокалов и возвышались стопки тарелок. Лиз хотела уйти, но тут от окна, где в полутьме стояло кресло, кто-то спросил:– Что же ты ничего не попробуешь, Лиз?Она вздрогнула. Не потому, что ее назвали по имени: она узнала этот голос. Радостно, растерянно, испуганно Лиз вглядывалась в сумрак, окутывавший говорившего.– Джек?!– Не забыла? – Он поднялся, и лампа осветила его.– Конечно, нет! Значит, твой Энтони тогда приехал?– Да. Спасибо, что дозвонилась.– Хотела вернуться, но, понимаешь, подвалила работа… А я тебе все равно уже ничем не могла помочь.– Понимаю.Джек двинулся к ней навстречу. Он был в тонком черном свитере-«водолазке» и тугих черных джинсах. Такой высокий, стройный, гибкий… Глаза Джека лучились добротой и явным интересом. Шагал он осторожно, слегка прихрамывая.– Ты уже ходишь? А гипс?– У меня был всего лишь сильный вывих, достаточно тугой повязки.– Это хорошо. Слушай, как ты сюда попал? Ты у них работаешь? Как ты узнал, что я здесь?– Энтони сказал, что придет утопленница, которая близко знакома с дядей Чарльзом. Было любопытно посмотреть, кто это такая. А потом я увидел тебя в зале.Лиз засмеялась.– Они думают, я из богатых.– Разве не так?Лиз вздохнула.– К сожалению, не так. Я горничная в отеле «Милена». Слыхал о таком? Если б они знали, вот был бы скандал! Меня выгнали бы, не сомневаюсь. Но я сочинила такую жуткую историю!– Это какую же? – Он говорил спокойно, но глаза выдавали радость от встречи с ней.– Нашу, мою и твою. Я почти ничего не выдумала.Он вопросительно поднял брови. Лиз объяснила:– Моника пригласила меня, но идти не в чем и купить платье не на что… – Она засмеялась. – Денег наберется на один рукав! И машины нет. А пойти охота! Когда еще миллионеры пригласят? Вот я и сказала, что меня выкинули из машины…– Пригодился жизненный опыт?Лиз кивнула. Спросила:– Ты не проговоришься?– Не беспокойся.– Мне очень хотелось на этот вечер!– Понравилось?– Не очень. Моника неплохая, а так… – Лиз скорчила гримасу.– Что «так»?– Такое же занудство, как везде. Конечно, вилла красивая. Вот бы мне или тебе такую! Там на полу буквы «Д» и «Б». Интересно, чьи это инициалы?– Бабушки Моники.– Откуда ты знаешь? Хотя, что я говорю, ведь ты тут служишь…Лиз спохватилась: пора возвращаться в зал, Моника наверняка уже ищет ее.– Я б еще с тобой поболтала, – с сожалением сказала она.– Я тоже, – сказал Джек.– Послушай, Джек, а ты или твой Энтони… Кстати, он тоже здесь?– Да, Энтони здесь.– Нельзя как-нибудь сделать, чтобы меня отвезли? Не до самого отеля, а… ну, немножко?– Хорошо, я скажу Энтони.– Ты прелесть, Джек! А Энтони, он какой?– Высокий. Красивый. Разносит выпивку.– Официант? Понятно… – Лиз рассмеялась и выбежала из комнаты.Моника действительно заметила ее исчезновение.– Ты все время где-то пропадаешь, – сказала она. Ей надоело танцевать, хотелось чего-то нового, необычного. Лиз с ее приключениями как раз и была таким новым и необычным. Моника закрылась с ней в своей спальне. Здесь не было никаких украшений, кроме картины с купающимися женщинами. Устроившись в кресле, Моника потребовала, чтобы Лиз рассказала о себе. Та честно заявила, что не хочет портить вечер разговорами о собственной жизни, которая ей – вот как! – надоела.– Сбежала из дома от предков, вспоминать неохота… Провожу время как попало… Ничего интересного.– У меня тоже ничего интересного, – вздохнула Моника, – хотя пока еще меня никто не грабил и тонуть не приходилось.Обе принялись хохотать. Поводы для смеха у них были прямо противоположными: одна радовалась, что удачно избежала опасных признаний, а другая что нашла родственную душу.В комнату постучали, и официант – высокий, красивый, теперь Лиз знала, что это Энтони, – спросил, не хотят ли они что-нибудь выпить. Лиз поглядывала на него: он наверняка знает о ее обмане и в любую минуту может выдать ее. Впрочем, он ведь друг Джека – значит, будет молчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16