Почти сразу знакомый голос Бенджамина – или, как его называли домашние, Бенни, секретаря дяди Чарльза, – сообщил, что готов выслушать информацию и передать ее мистеру Бредфорду.– Бенни, это Моника! Мне очень нужен дядя Чарльз!..– Здравствуйте, мисс Моника! Мистера Бредфорда нет дома.– Где он? Это очень важно, Бенни, вопрос жизни и смерти!– Мисс Моника, я точно не знаю. Могу дать номер его мобильного телефона.– Так давай же!– Но это действительно важно? Мистер Чарльз не разрешает беспокоить его по пустякам.– Бенни, я сказала: вопрос жизни и смерти!Она запомнила номер и тотчас позвонила. Голос у дяди Чарльза был хрипловат. Моника догадалась: он курил свою любимую сигару. Делал он это в поездках, чтобы не видели врач и Бенни. Когда его все-таки застукивали за этим занятием, он оправдывался:– Кури – умрешь, не кури – умрешь. Так хотя бы получишь удовольствие. Там, – он глазами показывал на потолок, – точно не дадут…– Дядя Чарльз!– А, Моника! Что ты натворила на этот раз?– Дядя Чарльз, ты всегда меня выручал…– Знаю: я тебя всегда выручал, я хороший дядя, я тебя люблю. А теперь дело! И не тяни.– Помнишь, я говорила о девушке, которая тонула? Она еще помогла Джеку, когда он был ранен на дороге…– Ей нужны деньги?– Нет! Не перебивай. Джек влюблен в нее.– Это он тебе сказал?– Я же не слепая!– Ах, да: ты не слепая. И что же?– Мама не хочет, то есть она хочет, чтобы Лиз…– …исчезла? – Эдна в своем репертуаре, подумал мистер Чарльз.– Мама говорит, что Лиз неизвестно кто, что она с улицы.– А я должен сказать ей, что Лиз не с улицы?– Я сказала маме, что Лиз танцевала с тобой… От неожиданности Чарльз Бредфорд не мог найти слов.– Дядя Чарльз, ты подтвердишь?– Где же мы с ней умудрились танцевать?– Скажи, на вечере у Сандерсов.– На вечере у Сандерсов, – повторил он. – И как я выглядел? То бишь, как я танцевал?– Отлично!– А Сандерсы знают об этом событии?– Пока нет.– Пока нет, – снова повторил он ее слова. – Значит, и их следует предупредить? А так как у Сандерсов, кроме меня и твоей Лиз, были другие гости – их тоже надо посвятить в наши секреты.– Что же ты предлагаешь? – спросила Моника упавшим голосом.– Не врать.– Но ведь мама…– Не волнуйся, я поговорю с ней. Скажи, эта Лиз действительно хорошенькая?– Очень!– Передай ей привет. И Джеку!– Дядя Чарльз, я люблю тебя!Он засмеялся. Ему было приятно. За свою жизнь он много раз слышал слова «Я люблю тебя», но верил признанию только этой вруньи. Он тоже любил ее.Моника вышла из лесопосадок. Было тихо. Мужчины перекочевали в ближайший городок – в бары и ресторанчики, где продолжали разговоры о лошадях. Молодежь отправилась на дискотеку. Над стадионом звучали только голоса рабочих, готовивших дорожки к завтрашним бегам.Моника заглянула в конюшни. Конюхи мыли и чистили лошадей. Она пошла к дому. Отец теперь отдыхает, и мать тоже, если только не звонит дяде Чарльзу, чтобы проверить, не наврала ли ей дочь. Проходя мимо материнской комнаты, Моника сбавила шаг и прислушалась. Там разговаривали, но голосов было два, и один принадлежал двоюродному брату. Джек говорил сухо и медленно, что выражало крайнюю непреклонность. Бесполезно в такое время было настаивать или переубеждать его, если только не хотели добиться обратного результата. Мать должна это знать.– Один раз я послушал тебя, – говорил Джек.– Но я не предполагала, что Клаудиа…– А сейчас, – продолжал он, не слушая тетку, – я поступлю так, как хочу сам. Лиз тебя шокирует? Что ж, мы уедем. Я участвую в скачках. Сразу после скачек мы уедем.– Моника говорила, – перебила миссис Рассел, – что Лиз танцевала с Чарльзом?Моника не знала, известна ли Джеку ее выдумка. Если он скажет, что это чушь, мать поймет, что она соврала. Девушка замерла.– Лиз танцевала также и с государственным секретарем. Это тебя устраивает?..Джек стремительно вышел. Моника едва отскочила от дверей.– Тебя не учили, что подслушивать неприлично? – сердито сказал он.– Я хотела отдать тебе телефон, – пролепетала Моника, протягивая трубку.– Кому звонила?Они уже шли по коридору.– Дяде Чарльзу, – покорно ответила Моника.– Оглушила дядю его танцем с Лиз?– А ты маму – танцем с государственным секретарем?Джек засмеялся.– И Чарльз, конечно, согласится, когда мать позвонит ему, подтвердить, что он отплясывал с Лиз!– А вы с Лиз правда уедете?– Правда.– Но, может быть, теперь мама передумает?– А я – нет.– Очень жаль.– Мне тоже.– Мне нравится Лиз, – горячо сказала Моника. – Мэри, Стив – когда те говорят, я знаю, что они врут.– А ты не врешь?– Но я чтобы помочь!– Мы все врем, чтобы помочь. Главным образом, себе.– И ты?– Скажем так: я не всегда говорю правду. Самое удивительное, что правде верят реже, чем вранью.– Почему?– Потому что правда менее привлекательна. Ну что ж, ты выслушала лекцию. Теперь ступай и постарайся не лгать… без необходимости.Моника повеселела:– Джек, мне правда нравится Лиз!Он улыбнулся.– Это я уже слышал. Мне она тоже нравится.
Лиз знала, что Джек побывал у тетки. Понимала, что миссис Рассел не простит появления Лиз на трибуне в шикарном платье – подарке Джека – после того, как она, владелица ранчо, почти что выгнала его любовницу. Это был вызов со стороны Джека. Но племянника она в конце концов помилует. А Лиз ни за что!Лиз не спрашивала, а Джек ничего не рассказывал. Он только сказал, что будет готовиться к скачкам.– Постараюсь похудеть, чтобы Лорду было легче меня нести, – объяснил он.– Ты придешь первым, – сказала Лиз.– Первым я не приду. Есть лошади и жокеи резвее нас с Лордом. Но и последним не буду.– Ты любишь скачки?– Скачки – это естественно для лошади. И еще бега. Остальное дрессировка. Не люблю, когда зверей дрессируют. Все, что в неволе, ненормально.– А цирк?– Когда медведь ходит «на руках», а лев сидит на шаре? Тебе такое нравится?– Когда была девочкой, очень нравилось. Казалось, это смешно.– А теперь?– Не знаю. Мне жаль их.– Именно. Они перестают быть царями природы… После скачек поедем ко мне…Он хотел сказать «на виллу». Если она опять испугается, значит, боится по-настоящему. Но он не стал ее проверять. Он дал себе слово не давить на нее. Наступит время – сама расскажет.Лиз подсчитывала: завтра бега, потом скачки. Три дня, и они уедут. Всего три дня. Целых три дня! С той минуты, как Дэйв предупредил, что бывший жених может появиться на ранчо, она испытывала постоянное напряжение и страх. Ей казалось, что он уже здесь и следит за ней. Лиз не представляла, что Эдди скажет, что сделает, но это наверняка будет ужасно! А уж если узнает миссис Рассел!.. А еще сердце ее сжимал страх, что Джек заметит ее состояние. От него она избавлялась только, когда они с Джеком оставались вдвоем в ее комнате, и исчезало все, что не имело отношения к их любви. А утром ее снова поджидал страх…– Покатайся на Баронессе, – предложил Джек. – Позови Монику, она неплохо ездит.Лиз сказала, что Моника встретила прежних друзей и ездит с ними.– Это ненадолго. Но если хочешь, пойдем со мной.Лиз отказалась сопровождать Джека, хотя ей хотелось быть возле него. Она понимала, что будет отвлекать его и, значит, мешать. Она сказала, что посмотрит, что делает Том.– Конечно, – сказал Джек. – Вы ведь друзья! В его голосе Лиз послышалось неодобрение.– Мы с Томом вместе учились. – Сказала и нахмурилась: словно виновата и оправдывается.– Мне кажется, он неплохой парень, – уже мягче заметил Джек.– Да, неплохой. – Она так и говорила, нахмурясь. – Том заработает деньги, чтобы учиться дальше.– Мне бы его целеустремленность.– Что было бы?– Был бы серьезным человеком.– Скажи, дядя Чарльз, он тебе кто?– Мой отец и Чарльз – братья.– А миссис Рассел?– Их сестра, моя тетка.– А что он делает?– Чарльз? Как тебе сказать?..– Он богат?– Да. Он возглавляет большую компанию.– И так важно для миссис Рассел, что я с ним танцевала?Джек рассмеялся:– Думаю, очень. А вообще он не танцует. И не смотрит телевизор, не читает газеты – о событиях ему докладывают. Вся его жизнь – дело. Но на Рождество обязательство участвует в сборе семьи. Так что у тебя есть шанс на Рождество потанцевать с ним. Я удовлетворил твое любопытство и могу идти?– Иди, милый. Я тоже пойду.У конюхов всегда найдется работа, а перед соревнованиями ее становится еще больше. Вчера и сегодня Том водил лошадей в кузницу, гонял их на корде… Лиз хотелось помочь ему, что-нибудь тоже сделать, но она ничего не умела. Том сказал, что справится сам, да и старший конюх не разрешает посторонним близко подходить к конюшням, особенно перед соревнованиями.– Он боится, чтобы конкуренты не испортили лошадь.– А как ее можно испортить?– Как угодно, хоть отравить.Том сказал, что после соревнований старший конюх обещал отпустить его на три дня и он съездит домой.– Хочешь, поедем вместе? – предложил он.Лиз подумала, что после скачек она уедет с Джеком.– Зачем я поеду? – сказала она. – Дома нашего ведь нет!– А мать? Ты не простила ее?– Наоборот, я благодарна ей. Если бы ничего не случилось, я вышла бы замуж за Эдди. И он так же проиграл или продал бы наш дом и бросил меня…Тут Лиз вдруг до конца осознала, что бывшему жениху нужна не она, а богатство, которое он обнаружил на вилле и которое хочет получить с ее помощью.– Что с тобой? – спросил Том, следя, как меняется выражение ее лица.– Ничего. Просто я подумала…– Ты боишься, что он здесь объявится? Но он же не может все время преследовать тебя!Теперь Лиз не сомневалась: если бы он преследовал ее ради нее, ему, наверное, уже надоело бы. Но ему нужны деньги!– Ему нужна не я, а деньги, – уверенно сказала она.– Тогда, может быть, откупиться?– Откупиться? – Лиз невесело покачала головой. – У меня несколько сот долларов, а он мечтает о миллионах.– Все-таки Эдди не рискнет прийти сюда, – сказал Том. – Ведь ты можешь обвинить его в шантаже.Лиз тоже об этом подумала. Не в интересах Эдварда – в лучшем случае, ему не видеть богатства, в худшем – грозит тюрьма. Но она также понимала, что после подобного скандала не только мать Моники и их всеми почитаемый дядя Чарльз, но и Джек отвернется от нее. Он будет ее презирать и, кто знает, даже может поверить, что она была заодно с бывшим женихом…Лиз вернулась в свою комнату. Никто не беспокоил ее. Было неправдоподобно тихо. Моника – с друзьями, Джек занимается с Лордом. Шум и голоса табора, раскинувшегося на плацу, не достигали усадьбы Расселов. Лиз заперла дверь. Посторонний, конечно, не проникнет незаметно на территорию дома, но так ей было спокойней. Вот бы просидеть здесь оставшиеся три дня! А когда все будет позади, она все расскажет Джеку…Лиз разбудил стук в дверь. Она вскочила, не понимая, сколько прошло времени. Сердце колотилось тяжелыми быстрыми толчками. Стук повторился. Она негромко спросила:– Кто там?– Лиз, это я, Джек. – Она открыла. – Ты спала?– Все заняты. Я уснула.– Я уже не занят. Съездим на поляну?– Ты ведь устал.– Ничего. До обеда вернемся.Она умоляюще сказала:– Мне не хочется. Пожалуйста!– Ты нездорова?– Здорова. Но миссис Рассел ненавидит меня, и я…– Это для нее слишком сильное чувство – ненависть. Но если не хочешь, я скажу Мэтью, он принесет сюда… как в первый раз. – Лиз улыбнулась. Да, пусть Мэтью принесет им еду. – Эдна сама страдает из-за своего характера, – сказал Джек. – Со многими рассорилась. Об одной ссоре, по-моему, жалеет до сих пор – с ее первым женихом. За Джереми она вышла назло тому парню.– Мистер Рассел симпатичный, – сказала Лиз.Джек согласился:– Симпатичный, и единственный, кто осадил Эдну.– Осадил?! – Лиз оживилась. – Что же он сделал?– Предложил выбрать: развод или полная свобода ему.– А она?– Дала Джереми свободу.– Но ведь она не любит его!– Да, зато он почти так же богат, как Чарльз.– У Джереми… у мистера Рассела тоже дело?– Еще какое! Бега, скачки, тотализатор… А мой дед, отец Эдны, оставил детям только то, что ему помешала промотать бабка.– Слушай, как мистер Рассел пользуется свободой?– Это не наше дело.– И твоя тетка терпит?– А куда ей деваться?Значит, терпит. И срывает свое настроение на других, подумала Лиз. Спросила:– А Моника ничего не замечает?– Не только замечает, она все знает. Знает, что отец не уходит из семьи из-за нее. Знает, что он несколько лет не появляется на половине матери. И та не вхожа к нему. А Эдна ведь не старая еще женщина. Все не так просто. Мало найдется семей, в которых нет своих тайн. – Все это правда, подумала Лиз. – Моника решила эту задачу в соответствии со своим характером, – сказал Джек. – То, что происходит между родителями, ее не касается. Но она использует их отношения к своей выгоде – от каждого получает, что хочет…Джек вызвал Мэтью и попросил принести обед.Тот попробовал возразить:– Но миссис Рассел…– С миссис Рассел я объяснюсь сам, – сухо оборвал его Джек.Через несколько минут Мэтью прикатил столик.На этот раз без вина.– Молодец, – ехидно похвалил его Джек, – помнишь, что мне пить сейчас не рекомендуется.Когда Мэтью вышел, Джек сказал Лиз:– Ничего, прорвемся! Потерпи еще пару дней.Они не покидали комнату до утра. И Лиз снова была счастлива. Утром Джек сказал:– Я хочу, чтобы ты поняла: любит или не любит тебя Эдна, это не должно влиять на наши отношения. У нас своя жизнь, и нельзя разрешить вмешиваться в нее кому бы то ни было и чему бы то ни было.– Хорошо.Он поцеловал ее.– Я знал, что ты поймешь.То, о чем ты умолчал, я тоже поняла, подумала Лиз. Глава 12Снова Эдвард Она впервые попала на бега. Ее удивило количество зрителей. Казалось, трибуны не выдержат желающих увидеть состязание рысаков. Все шумело и гудело – в отличие от тишины на конкурных выступлениях. За исключением общего вздоха разочарования, если лошадь сбивалась на галоп, «проскакивала». Лиз с интересом разглядывала переговаривавшим и, смеющихся, что-то кричащих людей.– Почему они так волнуются? – спрашивала она Джека.– Потому что играют на тотализаторе и мечтают выиграть кучу денег.– А мы играем?– Нет. Но если ты хочешь…– Я должна буду выбрать только одну лошадь?– Да.– Но я не знаю, какую! Нет, лучше я просто посмотрю.В очередной раз прозвучал колокол, и в резвом броске выехало пять первых участников. Их разноцветные камзолы и картузы, номер на каждой лошади, стартер, дающий команду «Пошли!», – все это создавало атмосферу праздника. Рысаки бежали по дорожкам, посыпанным тонким слоем песка. Лиз выделила наездника в синем камзоле – ей казалось, его лошадь под номером три бежит красивее других. Она обернулась к Джеку:– Можно, я поставлю на синего?– Сейчас нет, но в следующей группе можно кого-нибудь выбрать.– Правда, он лучше всех?– Лошадь или наездник?– Оба. – Она не заметила иронии.Две лошади вырвались вперед. Они то шли голова в голову, то одна обгоняла другую. За качалками клубилась дымка поднявшегося песка… неожиданно гнедая ушла от серой, и трибуны загалдели. Вместе со всеми закричала Лиз.– А ты азартная, – сказал Джек. – Вот уж не думал.– Так интересно же!Синий наездник пришел третьим, но Лиз все равно была довольна. Она шла с Джеком в повалившей с ипподрома толпе. Джек подтрунивал над ее восторженностью. Лиз тоже смеялась. И вдруг ей показалось – или не показалось? – в толпе мелькнуло лицо Эдди. Она резко остановилась, будто наткнулась на препятствие.– Ты что? – удивился Джек.– Я подумала… Нет, ничего…Он был поглощен завтрашними скачками, и ответ Лиз не показался ему неубедительным. Он сказал, что навестит Лорда и скоро вернется.Лиз осталась одна. Она вглядывалась в поредевшую толпу. Тот, кого она искала и боялась увидеть, исчез. А может, его и не было? Говорят же, что у страха глаза велики.Она пошла к конюшням, где работал Том. Он был здесь единственным человеком, кому она могла сейчас довериться, перед которым не надо было притворяться. Она свернула в аллею и услышала за спиной – словно он следовал за ней шаг в шаг – ненавистный голос:– Привет, душенька!Он здесь, он разыскал ее! Вокруг – ни души. Да если б и был кто-нибудь поблизости, уклоняться от встречи бессмысленно: он не отступит.Лиз не оборачивалась. Он обошел ее и возник перед ней – в дорогом костюме, улыбающийся.– Дорогая, ты забыла сообщить мне, куда едешь. Мне пришлось… – Он заметил на ее шее изумрудное колье. Глаза его увлажнились – вот-вот пустит слезу. – А замочек-то ненадежный, – ласково проговорил Эдди. – Можно ненароком потерять такую дорогую вещь. Твой Джек ведь не станет сердиться? Он купит тебе другое. Кстати, как ты его называешь в постели? Как меня?..Лиз молчала. Даже если б она захотела ответить, то не смогла бы разжать сведенные челюсти. Слова его оставляли в мозгу и душе саднящие следы.– Не хочешь выдавать интимный секрет? Не буду настаивать, – продолжал он. – Сколько стоит такое ожерелье? Наверное, огромные деньги. Ты сними его, у меня ему будет сохраннее….Лиз по-прежнему не двигалась.– Представляешь, как он обрадуется, когда я расскажу ему про нас с тобой? У нас ведь получалось неплохо! Кстати, вилла у него весьма и весьма… Он тебе сказал, что вилла принадлежит ему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16