Это невозможно чисто анатомически.
Кто-то из операторов прыснул в кулак. Кип метнул в его сторону убийственный взгляд. Татьяна с трудом сдержала непроизвольный смешок.
– Это не шутка, я говорю совершенно серьезно.
В глазах Кипа появился упрямый блеск.
– Грег уже одобрил сцену.
Грег – кинозвезда, пародия на исполнительного продюсера и, если все сложится так, как запланировала Китти Бишоп, ее любовник для публики – был все еще в своем трейлере, ждал, наверное, что его позовут на площадку за считанные секунды до того, как прозвучит команда «Мотор!».
Татьяна фыркнула:
– Что ж, от Грега никто не ждет, что он будет изгибаться, как китайский акробат.
– Я понимаю, Татьяна, ты нервничаешь, но у меня нет времени на истерики кинодивы. У нас очень плотный график съемок. Не волнуйся, Грег свое дело знает. И я попросил, чтобы съемочная площадка была закрытой.
– Неужели?
Татьяна огляделась. Во время вчерашних съемок, когда ей не надо было обнажаться, площадка была открыта, но народу на ней было раза в два меньше, чем сейчас. Она, например, сомневалась, что присутствие помощника организатора питания так уж необходимо. И грузчик тоже вряд ли понадобится. Не говоря уже о трех лесбиянках, которые мялись в углу. Она потрясла сценарием.
– Кип, так сексом никто не занимается. – Она помолчала. – Скажи, ты сам занимаешься сексом таким манером?
Кип мгновенно покраснел.
– Это одна из тех фантазий, что существуют только в мужском воображении. А зрители Грега – в основном женщины. Помнишь, как Элизабет Беркли и Кайл Маклахлан в фильме «Шоугерлз» делали это в бассейне? Это вызвало столько смеха, что, наверное, все комики умирали от зависти. Ты хочешь, чтобы на наш фильм реагировали так же?
– Я занимался сексом! – заявил Кип с вызовом. Татьяна посмотрела на него как на сумасшедшего.
– Я вовсе не имела в виду, что...
– Шесть раз!
– Ладно, похоже, мы говорим о разном...
– Если хочешь изменить эту сцену, поговори с Грегом! Кип сорвал с себя кепку, загладил волосы назад, снова нахлобучил кепку и возмущенно удалился.
Татьяна ушла с площадки и заглянула в огромный, просто необъятных размеров, трейлер Грега. Ее собственный по сравнению с этим казался не больше коробки для сигар. Да, хорошо быть настоящей звездой...
Дверь открыла Шеннон, нахрапистая ассистентка Грега.
– Что тебе нужно? Грег готовится к сцене.
– Именно поэтому я и пришла – поговорить о сцене.
– Ему нельзя мешать.
Татьяне подумалось, что, видно, кто-то должен популярно объяснить этой нервозной особе, что она работает не помощницей президента.
Между тем из трейлера доносились характерные звуки видеоигры. Татьяна попыталась заглянуть внутрь. Шеннон встала так, чтобы загородить ей обзор.
– Его нельзя беспокоить!
– С каких это пор игра «Гранд тефт авто-3» вошла в число актерских методик?
Шеннон побелела.
– Энрике, мой помощник, играет в нее постоянно. Думаю, в нее играют все четырнадцатилетние подростки.
Татьяна все-таки прорвалась внутрь и застала Грега в одном белье, он сидел в шелковых боксерах и держал руку на джойстике – слава Богу, не своем собственном.
Шеннон шла за Татьяной по пятам.
– Грег, я пыталась ее не пропустить...
Не обращая внимания на помощницу, Грег посмотрел на Татьяну и осклабился:
– Вообще-то я предпочитаю играть любовную сцену со свежими ощущениями, но если хочешь порепетировать...
– Я тебя умоляю! – Татьяна насмешливо фыркнула. – Главное – не забудь надеть носок.
Для съемок в постельных сценах актеры чаще всего отрезали заднюю половину трусов-стрингов, а оставшуюся переднюю прикрепляли к коже липкой лентой телесного цвета, чтобы прикрыть причиндалы. Но Татьяна знала из достоверных источников (конкретно – от Септембер Мур, этого ходячего телеграфного агентства по передаче голливудских сплетен), что Грег предпочитает старомодный метод – надевает на член носок без пятки.
Грег поиграл бровями.
– Когда я возбуждаюсь, это похоже на театр марионеток. – Он издал самодовольный смешок. – Тебе что-нибудь нужно? Шеннон сделает.
Татьяна оглянулась и обнаружила, что помощница Грега торчит буквально в нескольких дюймах за ее спиной.
– Пусть отойдет подальше, – сказала Татьяна.
– Шеннон, ты свободна, – небрежно бросил Грег. Шеннон вышла из трейлера.
Татьяна не стала ходить вокруг да около, а сразу набросилась на Грега:
– Я читала описание любовной сцены, оно никуда не годится! Я бы не смогла принять все эти позы, даже если бы была супергибкой.
Грег ухмыльнулся:
– Ты что, пробовала?
Татьяна притворилась рассерженной:
– Нет! – Она вздохнула. – Послушай, эту сцену можно сделать очень сексуальной и страстной. Можно сделать ее не слабее, чем у Джулии Кристи с Дональдом Сазерлендом в фильме «А теперь не смотри» или у Тома Круза с Ребеккой Де Морнэ в «Рискованном бизнесе».
У Грега заблестели глаза.
– Или как оргия в фильме «Широко закрытые глаза», – предложил он.
– Тебе везет, что ты знаменитость, иначе бы ты ни одну женщину не удержал больше чем на три свидания. – Татьяна глубоко вздохнула. – Ты видел хоть раз «Любовника» с Джейн Марч и Тони Ленгом?
Грег задумался.
– Кажется, нет. Но я видел «Сердце Ангела» с Микки Рурком и Лайзой Бонет.
– Это где кукла Буду и кровь цыпленка? Брр, гадость! Грег цинично усмехнулся:
– А что, необузданная страсть...
– Нам не нужен примитив или сентиментальщина, нам нужна эротика.
Неожиданно Грег встал.
– Тебе нужно выпить.
Он пошел к бару – да-да, в его трейлере имелся и бар. А у Татьяны был только грязный умывальник, который плевался ржавой водой.
– Но еще и десяти часов нет.
– Как там в поговорке? «Где-то сейчас уже одиннадцать»...
– Вообще-то поговорка, по-моему, звучит по-другому: «Где-то сейчас уже пять».
– Кому охота ждать до пяти?
– Тем, у кого телефон реабилитационной клиники Бетти Форд не запрограммирован на быстрый набор.
Грег налил дорогое виски в два широких низких стакана, тоже явно дорогих.
– Выпей, это поможет тебе немного расслабиться. «Какого черта, – подумала Татьяна, – через час или около того мне предстоит появиться обнаженной (слава Богу, не совсем, самые интимные места будут прикрыты лоскутками ткани) перед целой толпой человек в семьдесят пять. Немного выпивки не повредит». Она взяла стакан и сделала большой глоток.
– Ты, конечно, можешь меня напоить, но это не поможет. Я все равно не смогу сделать мостик у тебя на коленях.
Грег поставил стакан.
– В таком случае, может, покажешь, какой ты бы хотела видеть эту сцену?
Татьяна лишь молча уставилась на него. Давным-давно, в школе актерского мастерства, когда Грег Тэппер еще был бедным, серьезным и таким сексуальным, что приходилось пальцы кусать, чтобы сдержать желание, она бы не задумываясь отдала право первородства за возможность порепетировать с ним постельную сцену. Но сейчас предложение Грега казалось ей не таким уж заманчивым. Более того, она чуть было не поперхнулась елеем, которым был прямо-таки пропитан воздух трейлера.
– У меня есть идея получше, – сказала она. – Давай позвоним Дэвиду Уолшу.
Взгляд Грега чуть заметно изменился, стал более суровым.
– Меня это устраивает. – Он взял мобильный и набрал номер. – Дэвид, это Грег. Я тут с Татьяной, у нес возникли кое-какие сомнения насчет любовной сцены, которую мы сегодня снимаем... Да, с удовольствием.
Грег протянул Татьяне телефон, весь его облик без слов кричал о легкой победе.
– Он хочет с тобой поговорить.
Татьяна немного запаниковала, но попыталась этого не показать.
– Привет, Дэвид.
– Как поживает моя новая звезда? Она улыбнулась:
– Кажется, она создаст проблемы.
– Уже? Я ожидал, что это начнется только на втором фильме.
В голосе Дэвида чувствовалась доброта, и это придало Татьяне уверенности.
– Я тут пыталась объяснить и Кипу, и Грегу, что в постельной сцене жуткая хореография. От меня требуются такие позы, что, боюсь, мне не обойтись без помощи дублерши.
Татьяна засмеялась. Дэвид не засмеялся.
– Татьяна, тебе это будет проще простого. В «Женщине-полицейском» ты раздевалась даже для того, чтобы почистить зубы.
У Татьяны возникло ощущение, что она получила удар в солнечное сплетение.
– Я не о том...
– У каждого своя работа, – жестко сказал Дэвид. – Твое дело – играть. Просто сыграй эту сцену. Щелчок и тишина.
Поначалу Татьяна не поверила, но разговор действительно был закончен. Ошеломленная, она вернула телефон Грегу.
– Любые изменения потребуют времени, задержки ударят по бюджету, а Дэвид за расходами очень следит. И пусть образ славного парня не вводит тебя в заблуждение, Дэвид не позволит им вертеть.
Татьяна кивнула, смотря перед собой невидящим взглядом. Ситуация была ей знакома до отвращения: отрывистые распоряжения, атмосфера сексуальной эксплуатации. Отличие было только в одном: считалось, что настал ее звездный час. Так почему она чувствовала себя такой ничтожной?
– В прошлом году у меня была роль с текстом в сериале «Место преступления», я играла стервозную танцовщицу.
Джек кивнул и вопросительно поднял брови, показывая, что слушает.
Кара – начинающая актриса, недавно закончившая ЛАКУ, – продолжала:
– Один парень, кажется, его зовут Джордж Иде, но в сериале его звали Ником, спрашивал меня, что я знаю о другой танцовщице, которую зарезали, и я отвечала: «Однажды я брала у нее помаду. У нее был ужасный вкус по части косметики».
– Эй, да эта девушка заслуживает премии «Эмми»! – закричал Энрике.
Он в это время сидел в обнимку с Мэнди, подружкой Кары. Мэнди днем работала продавщицей в бутике «Армани», а по вечерам пела в некоей рок-группе под названием «Подписка о невыезде».
Все рассмеялись и снова принялись за мартини с карамелью и яблоком.
Кара наклонилась к Джеку так, чтобы он имел полную возможность лицезреть ее грудь в вырезе блузки.
– А знаешь, по-моему, ты довольно сексапильный. Джек отпрянул, притворяясь оскорбленным.
– «Довольно»? Что за чушь! Я очень сексапильный! Кара захихикала и медленно облизнула губы.
– Я с тобой спорить не собираюсь.
Другая парочка их не слышала – возможно, отчасти потому, что язык Энрике в это время находился где-то глубоко во рту Мэнди.
– Ну, Джек... чем ты занимаешься? – Кара показала на Энрике. – Он вот агент.
Улыбка Джека чуть было не переросла в смех.
– А ты, наверное, важный адвокат или какой-нибудь крутой менеджер.
– На самом деле, Кара, у меня еще более важная работа.
Девушка расширила глаза.
– Неужели ты продюсер? Джек помялся.
– В каком-то смысле. Иногда я ставлю небольшие пьесы и кукольные спектакли – для детей.
– А знаешь, меня один раз чуть было не взяли на роль розового рейнджера в «Могучих рейнджерах», они вызывали меня три раза, но в конце концов отдали роль девушке, которая брала уроки карате.
– Не повезло.
– Да ладно, не важно.
Кара стучала кулаком по столу в такт грохочущей рок-музыке, не чувствуя боли.
Джек спросил себя, что он вообще здесь делает. Модный клуб «Эбби» был уже третьим злачным местом, где они побывали за эту ночь, а Кара – уже третьей начинающей актрисой, которую он пытался закадрить. Первой была Дэниел (оказалось, что она слишком дружит с химией), следующей – Сиси (она бросила Джека ради жеребца из комедийного шоу), а теперь вот Кара (эта вроде бы подавала надежды). И все-таки на уме у Джека была одна Татьяна, которая вернулась домой со съемок в черной меланхолии и обронила от силы пару слов. Более того, когда Джек объявил о своих планах на вечер, она лишь молча послала ему обиженный взгляд.
Кара под столом положила руку на бедро Джека. Несколькими дюймами выше Джек ощутил действие законов сексуальной гравитации.
– Ты мне так и не сказал, чем конкретно ты занимаешься или хотя бы какая у тебя машина.
Джек покосился на Энрике. Тот все еще играл с Мэнди в реслинг языками. В отличие от этого «агента» он не собирался придумывать себе другую жизнь только для того, чтобы уложить в постель девушку. Он никогда этого не делал и не собирался начинать сейчас.
– Ты поверишь, если я скажу, что когда-то я был в Англии звездой футбола и ездил на «БМВ зет-8»?
У Кары прямо-таки дух захватило от восторга.
– Конечно, поверю!
– Заметь, что я использовал прошедшее время. Я повредил колено и потерял все деньги, которые заработал, и теперь я езжу на взятом в аренду «таурусе» и зарабатываю тем, что ухаживаю за детьми одной актрисы. Ты, конечно, знаешь, что бывают няньки? Так вот, узнай новое слово – мэнни, так мы называем няню мужского пола.
Кара неуверенно засмеялась, не вполне понимая, полагается ли ей над этим смеяться.
– Что-то не пойму, ты шутишь или говоришь серьезно?
Джек накрыл ее руку своей.
– Я совершенно серьезен.
Как ни странно, Кара не отпрянула.
– Но это ненормально. В этом городе никто не говорит правду, тем более в клубе.
– Кара, ты особенная девушка, я не могу тебе врать. Она немного отстранилась от него: не интеллектуалка, но и не дура.
– А вот теперь ты врешь!
– Самую малость, вот столечко. – Джек показал большим и указательным пальцами, что, мол, совсем чуть-чуть. – Я уверен, что ты действительно особенная – для кого-то другого, может, для своей матери. Ведь я тебя почти не знаю, так что не могу сказать точно. Но мне показалось, что это подходящая к случаю фраза.
Кара посмотрела на Джека с озадаченным видом, как будто все еще не поняла, как к нему относиться. Потом она взглянула на Энрике.
– Все-таки не понимаю, что общего может быть у агента и бебиситтера?
– Во-первых, я не бебиситтер. Эта работа подразумевает, что я просто сижу с ребенком, пока моя работодательница в кино или в ресторане. А у мэнни более серьезные обязанности. Я практически отвечаю за общее развитие моих подопечных. А во-вторых – я знаю, это противоречит всем правилам мужской солидарности, но я просто не могу участвовать в мошенничестве, – Энрике никакой не агент. Он – личный помощник.
– Я сразу подумала, что он на вид слишком молодой, чтобы представлять интересы, к примеру, Гаррисона Форда или Тома Хэнкса. – Кара покачала головой. – А Мэнди, дурочка, что бы ей парень ни сказал, она почти всему верит.
Джек посмотрел на распалившуюся парочку. Энрике и Мэнди тискали друг друга как сумасшедшие. Он пожал плечами:
– Кажется, на этот раз от его вранья никто не пострадал.
Кара придвинулась к Джеку еще ближе, теперь она почти сидела у него на коленях.
– Давай поедем к тебе. – Она дотронулась пальцем до его нижней губы. – Почитаешь мне сказку на ночь.
Джек тихонько застонал, как будто оплакивая свою бездомность.
– Вообще-то у меня нет квартиры. Есть только раскладной диван.
Кара провела пальцем вниз по его подбородку и шее до груди.
– Твой хотя бы раскладывается.
– Как, и ты без квартиры?
– Я жутко схлестнулась с соседкой по квартире, и пришлось съехать. Теперь вот перебиваюсь у Мэнди, пока не найду ничего другого.
– Энрике утверждает, что здесь вполне приличные сортиры, – сказал Джек.
Кара засмеялась:
– Сортиры? Что это такое?
– Туалеты.
– Ну и дешевое свидание получается!
– Когда-то я был очень щедрым парнем – естественно, до моего личного финансового кризиса. Если бы все было нормально, я бы пригласил тебя в шикарную комнату.
– В отеле «Беверли-Хиллз»?
– Никак не меньше. А то и в бунгало.
– Гм... – Кара задумалась. Джеку показалось, что она почти готова согласиться на туалет. – А у кого ты работаешь? У какой-нибудь знаменитости?
– У Татьяны Фокс.
– Никогда о такой не слышала.
– Скоро услышишь. Она нацелилась стать большой звездой.
– Она красивая?
– Очень.
Кара опустила взгляд и снова подняла.
– Намного красивее меня?
На этот раз Джеку точно нужно было убедительно соврать. Кара была хорошенькая, но до Татьяны и ее очарования ей было как до луны.
– Она чуть-чуть менее красивая, чем ты.
Кара, по-видимому, поверила, потому что она встала, взяла его за руку и повела через набитый народом зал, мимо Джанет Джексон с ее буйной спитой к туалетам, где они могли уединиться. Там она втащила Джека в свободную кабинку и заперла дверь.
Джек положил руки на стройные бедра Кары и улыбнулся:
– Забавно, ты ведешь себя так, как будто это для тебя не впервые.
Он качнулся к ней, и их губы соприкоснулись – но только на долю секунды, а потом Кара неожиданно отпрянула.
– Сколько детям лет?
– Моим? – Плохая оговорка. Фрейдистская. – Я хотел сказать, Татьяниным?
Кара кивнула.
Джек представлял себе постельные разговоры несколько иначе, но он мог и проявить гибкость.
– Они близнецы. Кажется, им по шестнадцать месяцев.
Неожиданно налицо Кары набежала тень непередаваемой грусти.
– Они знают, что она их мама?
Было в облике Кары нечто такое, отчего Джеку вдруг захотелось ее утешить. Он бережно обхватил ее лицо ладонями.
– К чему этот разговор? Кара натужно сглотнула.
– У меня есть ребенок. Девочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32