— Я могу еще что-нибудь для тебя сделать?
— Ничего не приходит в голову, — смеется Эшли. — А как ты? Есть время выпить кофе?
Что, черт возьми, происходит? Она не знает, что ее муж меня уволил, — это очевидно. А теперь еще и просит остаться.
— Конечно, я могу задержаться ненадолго.
На лице Эшли снова появляется замечательная улыбка.
— Прекрасно!
Иду за ней на кухню и сажусь за стол.
— Рэндалл загружает тебя работой, даже когда уезжает из города? — интересуется Эшли.
Из города? Приятно, черт возьми!
— Ты же его знаешь! Постоянно чем-нибудь занят.
— Конечно, знаю, — вздыхает Эшли, наливая мне кофе, и предлагает сахар и сливки.
— Только сливки, спасибо.
Я чувствую запах ее духов: что-то свежее, зеленое, пахнущее огурцом. Это опасная тема! Нужно держать себя в руках!
Эшли приносит мне чашку с блюдцем и садится рядом.
— Джеб, расскажи мне что-нибудь интересное. О работе.
Я мог бы начать с истории о своем увольнении.
— На моем уровне нет ничего особо интересного, — говорю я.
— Можно задать тебе вопрос?
— Конечно.
Она заметно нервничает, делает глоток, и на чашке остается яркий след губной помады.
— У Рэндалла не бывает странных разговоров по телефону?
— Каждый день.
Она широко открывает глаза:
— С кем ?
— Ему звонят продюсеры, режиссеры, актеры. Они все странные.
— Ага… — Ее явно интересует что-то другое.
— Эшли, давай спрашивай, — прищуриваюсь я.
Она делает еще один глоток кофе, не зная, как правильно сформулировать вопрос. Глубоко вздыхает.
— Мне очень неловко, но, может, ты знаешь. У него есть любовница? — И напряженно смотрит на меня.
Я чувствую себя Буддой, готовым поделиться секретами духовного преображения с очень симпатичной ученицей.
— А почему ты так думаешь? — спрашиваю я.
Эшли теребит бриллиантовую сережку.
— Не знаю, у меня такое странное ощущение! — Кажется, она вот-вот расплачется. — Извини, что втягиваю тебя в это.
Прикасаюсь к ее руке: кожа такая мягкая и гладкая.
— Насколько я знаю, — говорю я, хотя не понимаю, зачем это делаю, — у него нет любовницы.
«Он трахает шлюх, клиентов и всех остальных, кого только может притянуть к своему члену!»
— Похоже, у меня появляются параноидальные мысли, — пытается улыбнуться Эшли. — Я слишком много времени провожу одна. Извини, ты, наверное, думаешь, что я ненормальная.
— Совсем нет.
— Дело в том… — Эшли пытается сдержать слезы.
Не знаю, что ее мучает, но, похоже, этот брак под угрозой.
— Выпьешь еще кофе? — предлагает она.
— Конечно! — Я смотрю, как Эшли пересекает кухню. На ней брюки-капри цвета хаки и белая хлопковая рубашка с короткими рукавами. Она босиком, ногти покрыты коралловым лаком. Эшли возвращается к столу, садится и притягивает колено к груди.
— Ты где родился?
— В Ларами, штат Вайоминг.
— А я в Таллахасси, во Флориде, — улыбается Эшли. — Я так скучаю по дому.
— Калифорния не похожа на Флориду, да?
— Нет, дело не в этом. Здесь красиво. Но я скучаю по семье. Вижу их слишком редко.
— Почему?
— Рэндалл не хочет, чтобы я уезжала. Он так много работает. Разве это жизнь? Он ведь почти не видит сына. Даже если в выходные нас приглашают на детский праздник, мы едем туда вдвоем с Джереми.
Опять старая история. Вот уроды! Зачем им вообще семья?
— А почему бы твоим родителям не прилететь в гости? — предлагаю я. — У вас здесь достаточно места.
— Отец нездоров и плохо переносит полеты.
Не понимаю, о чем думает Блум! Ее отец болен, черт возьми! Какой бесчувственный идиот!
Эшли широко улыбается и пробует сменить тему:
— А ты как развлекаешься?
Ее вопрос застает меня врасплох. Я никогда не развлекаюсь.
— Не знаю. Занимаюсь спортом. В хорошую погоду люблю посидеть в уличном кафе. Люблю долгие пешие прогулки. — Зачем я сказал это?
— Мне тоже нравится ходить пешком, — говорит Эшли. Ну вот, значит, я не зря упомянул их. — У тебя, наверное, много друзей.
— Не очень. Люди считают меня слишком грубым. — Поверить не могу, что признался в этом. Что со мной происходит? Разве Эшли врач? Или ей интересны все эти глупости? Не понимаю, почему не наброшусь на нее прямо здесь и сейчас ? Очевидно, она хочет потрахаться. Что же меня останавливает?
— У меня тоже мало друзей, — вздыхает Эшли.
— Мне трудно в это поверить.
— Это правда. У меня нет ничего общего с женами партнеров Рэндалла. Они заняты только магазинами, совместными ленчами и обсуждением нянь. А я не понимаю, для чего нужна няня. Джереми мой сын, и я хочу сама о нем заботиться. Я должна всегда быть рядом, если что-то случится.
Пытаюсь представить Эшли обнаженной, а себя сверху, стонущего и потеющего, но ничего не выходит. Вижу, как мы, держась за руки, гуляем по пляжу и любуемся закатом. Откуда я взял это? Какие-то открытки с видами Калифорнии!
— Пожалуй, мне пора на работу. — Я нервничаю, и у меня кружится голова. Может, я заболеваю гриппом? Говорят, сейчас ходит вирус! Правда, вирусы появляются постоянно. Если кто-то еще раз скажет мне об этом, я не вынесу и прихлопну его.
— Можно задать тебе личный вопрос ? — спрашивает Эшли.
— Конечно.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать пять.
— Надо же, ты моложе, чем я думала, — хмурится она.
— А сколько тебе ?
— Гораздо больше, — смущенно улыбается она.
— Ты выглядишь не старше двадцати шести.
Ей нравится этот комплимент. Она широко улыбается и хлопает ресницами.
— Приятно слышать.
Она избегает моего взгляда, и я тоже отвожу глаза и встаю.
— Спасибо за кофе.
— Ты действительно должен идти ?
— Да. — Почему я нервничаю, как школьник?
— Послушай, — спрашивает Эшли, направляясь к двери, — ты разбираешься в садоводстве?
— В садоводстве? — Похоже, она не хочет, чтобы я уходил.
— Хочу посадить овощи на заднем дворе, но не знаю, как это сделать. Даже купила несколько книг.
— Я тоже не большой специалист в этом вопросе.
— Впрочем, все это глупости. Даже не знаю, зачем я сказала. Забудь об этом.
— Нет, совсем не глупости. Нужно есть овощи, выращенные своими руками, правильно?
— Так ты мне поможешь?
— С удовольствием.
— Не хочу, чтобы Рэндалл знал об этом. В это, конечно, трудно поверить, но он не одобряет мою идею.
— Ничего не надо объяснять. Это твой небольшой огород, а я специалист по овощам.
Эшли смеется и выглядит довольной. А я более чем счастлив!
— Может, ты заедешь как-нибудь во время ленча? Мы поработаем в саду, и я сделаю тебе сандвич или еще что-нибудь.
Или еще что-нибудь?
— Великолепная идея. Лучшего занятия во время перерыва не найти, — говорю я. А хотел бы сказать: «Что ж, красотка, готовься потрахаться!» Вот вам и оговорка по Фрейду!
ГРИФФИН
У меня есть все основания для морального удовлетворения. Чего не скажешь о физическом: в желудке пожар, как на нефтяных скважинах в Ираке. Барт Абельман имел колоссальный успех на фестивале комедийных искусств в Аспене. Теперь его хотят заполучить все телеканалы. Эн-би-си предложил самые лучшие условия для его раскрутки. Обычно это означает, что будет написан сценарий и, возможно, по нему даже снимут пилотный выпуск. А это дает возможность получить место в сетке программ следующей осенью или в крайнем случае в середине сезона. Джонни будет очень доволен этим известием. Он сейчас поглощен новостями о Виктории, вызывающими у него обильное слюнотечение. И пребывает в таком хорошем настроении, что я решил заговорить о повышении именно сегодня.
Вхожу в здание, и со мной здоровается охранник Стью:
— Доброе утро, Гриффин.
— Доброе утро.
Он выходит из-за стола.
— У меня появилась новая идея по поводу Тревиса. Что, если ему сыграть спятившего серийного убийцу животных?
— Серийного убийцу животных? — переспрашиваю я.
— Да, скажем, когда этот парень был ребенком, на него набросилась собака. И, допустим, сильно его изувечила. И теперь он бродяжничает и убивает животных.
— Очень оригинальная идея, — усмехаюсь я.
— Мне тоже так кажется. Я придумал это вчера вечером, когда ложился спать. Знаешь, у меня постоянно появляются разные идеи, ничего не могу с этим поделать.
— Я бы ушел от рассказа о его лечении и сразу приступил к основному действию.
— Именно так я и думал! — Стью сияет от удовольствия.
Сажусь в лифт.
— Удачи тебе!
Я начинаю лгать не хуже Джонни. Вхожу в офис и здороваюсь с Джуди.
— Как дела?
— Телефон звонит не умолкая. Ларри Кинг просит об эксклюзивном интервью с Викторией. А я, честно говоря, не могу отойти от шока.
— Понимаю. Это настоящая трагедия. Самому не верится.
— Это только доказывает истинную ценность жизни. В глобальном смысле большинство наших проблем ничего не значат, ведь правда?
Мы склоняем головы и некоторое время молчим. А потом снова возвращаемся к рабочим вопросам.
— Между прочим, — говорит Джуди, когда я уже направляюсь к себе, — Рэндалл Блум звонил уже дважды. Он спрашивает, согласился ли Тревис сниматься в фильме о комете.
— Метеорите.
— Он приедет к одиннадцати.
— Блум?
— Нет, Тревис.
— Зачем?
— Не знаю, так просили передать. Еще звонили с Эн-би-си… — Она делает паузу и перебирает бумаги на столе. — По поводу какого-то Барта Абельмана.
— Барта? Ну конечно, это наш новый клиент.
— Ты нашел еще одну звезду? — радуется Джуди.
— Очень на это надеюсь. Барт должен встретиться с Его Величеством. Вот черт, он ведь тоже придет к одиннадцати.
— Не стоит волноваться. Тревис всегда опаздывает.
— Ты права.
— Я сообщу тебе, как только приедет мистер Абельман.
Подхожу к своему столу, кладу вещи и слышу знакомое жужжание солярия. Смотрю на часы. Он будет лежать в нем еще десять минут. Поднимаю трубку и звоню Тревису.
Кейша отвечает после второго гудка:
— Гм… алло?
Мне все время кажется, что она разговаривает по телефону с набитым ртом.
— Кейша, это Гриффин. Что это за история с приездом Тревиса?
— Понятия не имею, ты сам сможешь спросить у него.
— Он читал содержание «Огненной дыры»?
— А он вообще что-нибудь читает?
— Там всего-то две страницы.
Две страницы высоких слов о несуществующем сценарии. Если по невероятному стечению обстоятельств Тревис вдруг согласится, студия заплатит миллион баксов сценаристу, и через три недели Тревис получит первую черновую копию.
— Это очень важно, — продолжаю я. — Я надеялся, что в этот раз он сделает исключение.
— Я попрошу его, но, кажется, они с братом уже едут к вам.
— С братом?! — Волоски на шее встают по стойке «смирно». — Кейша, что происходит?
— Ленни вернулся неделю назад. Он на десять лет старше Тревиса. В детстве их разлучили и отдали в разные семьи. Это грустная история. Если тебе интересно мое мнение, она могла бы лечь в основу великолепного фильма. Ленни удивительно на него влияет. С его приездом не было ни вечеринок, ни наркотиков, ни друзей-неудачников. Поверь мне, этот бывший заключенный — настоящая удача.
— Бывший заключенный? — Я глотаю несколько таблеток «Тамс». — Давай начнем с этого.
— Пусть Ленни сам все расскажет. Он очень хочет встретиться с Джонни.
— Звучит пугающе, — говорю я.
— И не вздумай положить на него глаз, — предупреждает Кейша. — Он мой.
— Что? — Но она уже повесила трубку.
Сомневаюсь, стоит ли начинать сегодня разговор о повышении. День может оказаться весьма напряженным.
— Гриффин! — зовет Джонни.
Начинаются будни. Бегу в его офис — он лежит на спине в своем «электрическом гробу» и рявкает:
— Брызгай!
Подскакиваю, хватаю бутылку воды и несколько раз орошаю Джонни.
— Тревис согласился сниматься в фильме про комету?
— Мы спросим у него, когда он приедет.
— Он едет к нам в офис ?
— Да.
— Ну наконец-то маленький идиот образумился. Позвони Рэндаллу и попроси привезти сюда контракты.
Решаю сообщить новости до того, как Джонни перевозбудится от радости.
— Тревис едет с братом.
— С братом? Кого волнует его долбаный брат? Мне нужно делать фильм! Гриффин, хватит тратить мое время!
— Еще я пригласил познакомиться Барта.
— Кого?
— Комика. Он произвел фурор в Аспене.
— У меня нет на него времени. Брызгай!
Поливаю его водой еще несколько раз.
— Вчера поздно вечером мне звонили представители Эн-би-си, они хотят делать пилотный выпуск его шоу.
Джонни поворачивается и смотрит на меня сквозь защитные очки.
— Я тебя слушаю, — говорит он.
— Они считают, что он лучший комик, после «Зайнфельда».
— Еврей?
— Да, думаю, Барт Абельман — еврей.
Это может быть и немецкая фамилия, — защищается Джонни. — Эйблман, — произносит он с немецким акцентом и добавляет: — И его тупой брудер — Дисэйблман.
Неплохая шутка, но я сдерживаю смех.
— Все это очень хорошо, — перебирает пальцами Джонни. — Эн-би-си всегда испытывала слабость к евреям. Мунвес — еврей, ты знаешь об этом?
Он в очередной раз доказывает, как плохо владеет ситуацией. Решаю не поправлять его, хотя Лес Мунвес на самом деле — президент Си-би-эс.
— Я не знал.
— Только вблизи в нем можно различить еврея. Его всегда хорошо фотографируют.
— Счастливчик! — замечаю я.
— Сообщи мне, когда приедет герр Абельман.
Звучит таймер, я поднимаю крышку и протягиваю Джонни полотенце. Он снимает очки, смотрит на меня с неким подобием улыбки, и тут меня покидает страх и я решаюсь:
— Джонни, не уверен, что вы помните, но сегодня мы планировали обсудить мое повышение.
Он вытирается, делая вид, что ничего не слышал.
— Джонни?
— А разве уже прошел год?
— Да я вкалываю на вас уже три года! Я уже нашел одну суперзвезду и думаю, Барт будет популярен не меньше Тревиса, а может, даже больше. А это означает шоу на телевидении, что даст реальные деньги.
— Слушай, дружище, можешь мне не рассказывать. Ты как будто читаешь проповедь при крещении. Этот бесталанный Ларри Дэвид был всего лишь партнером в «Заинфельде», а заработал двести пятьдесят миллионов долларов.
— Об этом я и говорю. У Абельмана есть способности.
— Что еще в моем расписании на сегодня ? — спрашивает Джонни, оборачиваясь полотенцем, и садится за стол.
Но я не позволяю ему сменить тему.
— Я сделал все, что от меня требовалось, и даже больше. Вы просили меня поработать еще год и обещали, что после этого я стану компаньоном со всеми привилегиями, деньгами на представительские расходы и зарплатой в шестьсот пятьдесят долларов в неделю.
— Барт Абельман уже здесь, — сообщает Джуди по интеркому.
— Проводи его, — говорит Джонни и тянется за одеждой. — Мы обсудим твой вопрос позже.
— Когда?
— Мне сложно говорить об этом, ведь я не знаю, будет ли Тревис сниматься.
— Как это связано?
— Я еще в здравом уме и не могу повышать человека, который не в состоянии заключить сделку.
— А как же вся тяжелая работа, которую я проделал, чтобы достичь того, что мы сейчас имеем?
— Это была тренировка. А теперь ты в основной лиге. И если хочешь пробиться в стартовый состав, я должен знать, из какого теста ты сделан.
Не успеваю ответить, потому что входит Барт.
— Привет, дружище! — встаю я. — Рад тебя видеть. Как твоя жена? — Моя способность нести чушь начинает меня путать.
— Все в порядке!
По его интонации понимаю, что с женой, как обычно, проблемы.
— Сегодня звонили с Эн-би-си, приглашают нас на переговоры. Они хотят нам кое-что предложить.
— Круто! — ухмыляется Барт.
— Ради Бога, Гриффин, ты не хочешь познакомить меня с новой звездой телеканала Эн-би-си?
Поворачиваюсь к Джонни:
— Барт Абельман, Джонни Тредуэй. Знакомьтесь.
Джонни натягивает через голову бледно-лиловую рубашку-поло и подает Барту руку.
— Приятно познакомиться, — с воодушевлением говорит он. — Пожалуйста, присаживайся.
Барт садится, и я занимаю место рядом с ним.
— Как я понимаю, ты комик получше Ларри Дэвида.
— Не знаю, мне он нравится. Это один из моих кумиров.
— И моих тоже. У меня есть диск с записью всех его программ. Каждый раз нахожу в этом парне что-то новое.
— Вы видели номер с бисквитными тортами?
Джонни хлопает рукой по колену и так сильно хохочет, что я немного пугаюсь. Очевидно, он понятия не имеет, о чем говорит Барт.
— Это самый смешной эпизод, который я видел в жизни, — заявляет Джонни.
— Этот человек настоящий гений, — соглашается с ним Барт.
— А ты что можешь?
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — теряется Барт. — Я комик. Всего лишь стою на сцене и шучу.
— Великолепные шутки, — перебиваю я. — Очень современные.
— Давай, насмеши меня, — командует Джонни. — Хочу увидеть тебя в деле.
Я вижу, что Барту не нравится эта просьба, и предлагаю посмотреть кассету с записью шоу «Сегодня вечером».
— У меня в столе есть копия, — говорю я, вставая.
— Почему я должен смотреть кассету, если передо мной сам герой? — удивляется Джонни.
Мертвая тишина. Барт таращится на меня, недоумевая, во что он вляпался, подписав контракт. Мой желудок бунтует.
— Честно говоря…
И тут снова включается интерком, и голос Джуди прерывает Барта. Уверен, он рад этому не меньше меня.
— Джонни, — пищит Джуди, — Тревис Траск приехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33