Они идут плечом к плечу и похожи на надвигающийся шторм.
— Будем на связи, — бросает мне А'Айт.
— Замечательно.
Перед тем как уйти, он обнимает Тревиса:
— Ну бывай, дружище.
Тревис смотрит на него с обожанием:
— Этот парень такой талантливый! П. Дидди в подметки ему не годится.
— Ты абсолютно прав. Тревис обнимает меня:
— Ну что ж, теперь пора повеселиться.
Два часа спустя я томлюсь в отдельном кабинете с Тревисом, Фрогом и двумя несовершеннолетними девицами. Им едва исполнилось шестнадцать, но они изо всех сил стараются казаться старше: толстый слой макияжа и топы, открывающие грудь. Поуки сидит в соседнем кабинете, закинув руки за голову, а под столом кто-то делает ему минет. Фрог уходит, и Тревис решает, что пора трахнуть одну из девчонок. Но, как щедрый человек, поворачивается и к другой, давая ей шанс.
Допиваю пиво и сообщаю:
— Я ухожу!
Тревис на секунду прерывается и извлекает язык изо рта одной из девушек.
— Дружище, вечеринка только начинается!
— Для меня вечеринка уже закончилась, — зеваю я.
Тревис отстраняется от девушек и вскакивает.
— Подожди здесь, не уходи!
Мы наблюдаем, как молодой принц уносится стрелой и исчезает в толпе преданных пьяных друзей.
— Куда это он? — спрашивает одна из девушек.
— Не знаю, — отвечаю я.
— Мэнди, мы уже перешли грань, — шепчет другая девушка.
— Подумаешь! Многие ли могут похвастаться, что их лишил девственности Тревис Траск?
Взъерошенный и потный Поуки подходит и садится рядом со мной.
— Парень, ты не знаешь, где тут можно раздобыть травки?
— Нет.
— Вот черт! — Он зажигает грязный измятый косяк размером с мизинец и исчезает.
Не проходит и пяти минут, как возвращается Тревис и тянет за собой еще одного парня.
— Гриффин, это Джеймс. Он меня стрижет.
— Привет, Джеймс, — говорю я, и тот бросает на меня томный взгляд.
— Он милый, — сообщает Джеймс Тревису и садится рядом со мной. У него подведены глаза, светлые волосы идеально пострижены.
— Знаешь что? — обращается к нему Тревис. — Подстриги Гриффина за мой счет.
Лицо Джеймса озаряет вспышка радости.
— Конечно!
— Меня не нужно стричь.
— Я могу сделать немного короче, — прикасается Джеймс к моим волосам.
Тревис хлопает меня по плечу:
— Отблагодаришь меня позже.
— Мне действительно нужно идти, — поднимаюсь я.
— Выпей еще, — не унимается Тревис.
— Да, милый, — вторит ему Джеймс, — выпей еще.
— Официант! — кричит Тревис, снова вернувшийся в объятия девушек.
— Ну же, Гриффин, — хлопает накрашенными ресницами Джеймс. — Дорогуша, расскажи мне о себе.
Отодвигаюсь от него.
— Думаю, тебе стоит знать, у меня есть постоянный партнер.
— И у меня, милый, и у меня! — подмигивает Джеймс.
* * *
Устало поднимаюсь домой и слышу чей-то голос:
— Эй, Джи!
Оглядываюсь и замечаю Кенвина, сидящего в шезлонге у бассейна. Мне нравится, как он ко мне обратился, но тут я вспоминаю, что чернокожие называют так своих приятелей.
— Что с тобой? — спрашивает он.
— А ты что здесь делаешь? Уже поздно.
— Не могу заснуть.
— А я могу. — И я продолжаю подниматься по лестнице.
— Ба говорит, что ты гей.
Что знает один… Подхожу к нему и чувствую: нам предстоит длинный разговор.
— Это правда.
— Но ты не похож на гея.
Меня поражает наглость этого парня, но я все равно пытаюсь объяснить:
— Понимаешь, не каждый гомосексуалист ведет себя вызывающе. Это такой стереотип. Хотя так думать проще всего, потому что явных геев постоянно показывают по телевизору и в кино. Но не все же такие, как Стивен Коджокару. К счастью!
— Ты не гей, — настаивает Кенвин.
Никто раньше не подвергал сомнению мою сексуальную ориентацию. Стоит сказать, что ты гей, и окружающие обычно верят тебе.
— Мне жаль разуверять тебя, но, сколько себя помню, я всегда был им. — Приходится говорить штампами. — Леопард не может изменить цвет пятен. А теперь, если ты позволишь…
— Нет, все это не соответствует твоей биографии, — отчаянно качает головой Кенвин.
Ему удается меня заинтересовать, и я решаю развить тему:
— Какой биографии?
— Ну сведениям, из которых делают вывод о человеке. Их можно найти про любого. Смотри, ты утверждаешь, что ты гей, но по информации, которую я собрал…
— Какой информации?
— Справки из колледжа и школы, медицинские сведения, отчеты полиции.
— Кенвин, о чем ты говоришь?
— Об информации, Джи. Информация — это сила.
Правда? А я всегда считал, что геи — это сила.
Может, меня неправильно информировали?
— И что, ты меня проверяешь?
— Я проверяю каждого, — объясняет Кенвин. — Никогда не знаешь, как это может пригодиться.
— Понятно, — начинаю я нервничать. — Ну и как, нашел что-то интересное?
— Массу! — Кенвин смотрит в усыпанное звездами небо. — Ты встречался с девушкой из группы поддержки все четыре года, пока учился в средней школе, тебя выбрали королем бала и потом приглашали на вечера встреч. Ты был полузащитником в футбольной команде и получил стипендию для учебы в Стэнфорде. Там ты вступил в тайное братство «Сигма Чи», подхватил триппер от одной из подружек, а твой средний балл — три с половиной, — говорит он.
Я потрясен. Насколько же умен этот парень?
— Сначала ты работал помощником менеджера на фабрике по выпечке чизкейков в Вудленд-Хиллз. С одной девушкой ты жил полгода, но она сошла с ума, напала на тебя с отверткой и подожгла твою квартиру.
Лорейн! О Боже! Девушка, навсегда излечившая меня от любви к прекрасному полу!
— Все это незаконно, — возмущаюсь я. Не понимаю, откуда он знает обо мне так много. Но потом я вспоминаю, что он собирает компьютер для «ба».
— Джи, мне ничего не нужно. Но если тебе понадобится информация о ком-нибудь, я смогу раздобыть ее. За небольшую плату.
— О, правда? — Мне хочется проучить его. — К твоему сведению, молодой человек, ты ничего обо мне не знаешь!
— Оставь, Джи! Расслабься. Я никому не скажу. — Кенвин поднимается и уходит в темноту. — И помни, если я буду тебе нужен, ты знаешь, где меня найти.
РЕЙЧЕЛ
Приходится остановиться у газетного киоска на бульваре Сан-Висенте, чтобы купить журналы для Виктории: «Пипл», «Ю-Эс», «Нэшнл инкуайрер», «Глоуб», «Экзаминер» и «Стар». Осторожно складываю их на заднее сиденье и, как обычно, пробираюсь на водительское место. В этот момент жужжит пейджер. У меня никогда раньше не было этого средства связи. Я всегда считала, что им пользуются только наркоторговцы и те, чья деятельность наносит здоровью нации не меньший вред. Хорошая новость состоит в том, что звук раздается из машины. Плохая — я не представляю, где лежит этот пейджер! Роюсь в вещах на переднем сиденье, и тут звонит сотовый телефон.
По крайней мере я знаю, где он. Но сталкиваюсь с новой проблемой: как ответить на звонок? Нажимаю несколько кнопок — ничего не выходит, а мои ладони становятся липкими от пота. Телефон выскальзывает из рук, продолжая звонить, а затерявшийся пейджер вторит ему своими сигналами. Наконец я попадаю в нужную кнопку, и в машину врывается крик Микаэлы:
— Рейчел, ты меня слышишь?
Подношу телефон к уху:
— Алло?
— Я только что отправила тебе сообщение на пейджер! — нервничает она. — Почему ты не перезвонила?
— Я в машине. Отъехала от киоска и направляюсь к дому.
— Урок первый. После сигнала пейджера немедленно перезванивай. Даже если ты на унитазе, меня это не волнует.
Морщусь. Совсем не обязательно переходить на грубости.
— Да, хорошо.
— Планы на день изменились. Лорн уехал из города на эти выходные, а Виктории сделали вчера экстренную процедуру, поэтому она будет не в форме.
— С ней все в порядке?
— Все нормально, обезболивающее лежит в офисе. Теперь послушай, это очень важно. Одна таблетка викодина каждые четыре часа — это максимум. Не больше. Что бы она ни делала, не уступай ей и не обращай внимания на ее крики.
— Она будет кричать? — пугаюсь я.
— Поверь мне, ей не больно. Это все игра. У тебя есть код сигнализации?
Открываю блокнот.
— Да.
— И у тебя есть Книга правил.
— Да, она здесь, — отвечаю я нерешительно.
— Тебе необходимо помнить о двух вещах. Не смотри ей в глаза и делай все, что она потребует. Поняла?
— Гм…
— Ладно, — говорит Микаэла, — Берти уже в доме, я тоже скоро приеду. Позже свяжусь с тобой по пейджеру. И еще, Рейчел, обязательно перезванивай в течение десяти секунд — буду засекать время.
Микаэла вешает трубку, я кладу телефон и еду дальше. Через пять минут пейджер снова оживает. В этот момент я нахожусь в плотном потоке машин. Съезжаю на обочину и набираю номер, светящийся на маленьком экранчике. После первого звонка Микаэла снимает трубку.
— Молодец, — хвалит она и отключается.
— Спасибо, — ворчу себе под нос. Я и не представляла, насколько это может быть серьезно.
Еду прямо к дому. К воротам подхожу с сумкой через плечо, руки заняты газетами и журналами. Мне удается набрать код, и я терпеливо жду, пока откроются ворота. Вхожу и тороплюсь в дом. Не успеваю нажать на звонок у служебного входа, как дверь резко распахивается, и я вижу крупную негритянку. Она рассматривает меня. Несколько газет выскальзывают из моих рук и ползут вниз.
— Рейчел?
— Да. — Газеты падают на землю.
— Поднимай их и иди за мной, — командует она.
Собираю газеты и прохожу на самую шикарную кухню из всех мною виденных. Прямо как в программе «Лучшие дома» на Эм-ти-ви: белый мраморный пол, длинные столы, очень красивое современное оборудование. В углу даже стоит кирпичная печь для пиццы, как на кухне в «Калифорния-пицца». Снова начинаю мерзнуть, а моя куртка осталась в машине. Выдыхаю и ожидаю увидеть пар изо рта, как у мальчика из фильма «Шестое чувство».
— Вы Берти, да? Экономка?
Берти смотрит на меня, как Уизи из сериала «Джефферсоны», но с недовольным видом: сложила руки на груди и нахмурилась.
— Я читала о вас в Книге, — объясняю я.
— Тогда ты, вероятно, знаешь, что сегодня у меня выходной, а я здесь. И мне это совсем не нравится, — заявляет она.
Я что-то читала о том, что Берти работает четыре дня в неделю. Пачка журналов выскальзывает у меня из рук.
— Можешь положить их туда, — показывает она на черный гранитный бар. — Я буду здесь всего два часа. Виктория и Лорн обычно спят в это время, поэтому тебе приличествует многое сделать до их пробуждения!
Приличествует? Я даже не знаю, что означает это слово.
— Начнем сначала. Разложи прессу в алфавитном порядке. — Она подходит к бару и разбирает издания. — Таблоиды справа, журналы слева. — Берти кладет «Экзаминер» поверх «Нэшнл инкуайрер». — Ты записываешь? Я не люблю повторять, — раздраженно, как школьная учительница, говорит она.
Когда Берти заканчивает, замечаю ошибку.
— А разве «Стар» не должен лежать последним? — интересуюсь я.
— «Стар» — самый важный журнал, он всегда наверху.
— Но тогда перед «Нэшнл инкуайрер» должен идти «Глоуб»?
— Нет, это любимый журнал Виктории, поэтому его мы кладем вторым.
— А как же «Экзаминер» ? Почему он лежит после «Нэшнлинкуайрер» и «Стар»?
— Ты задаешь слишком много вопросов.
— Я пытаюсь понять.
— Раскладывай их в том порядке, как я показала. И не нужно постоянно о чем-то спрашивать. Лорн и Виктория не выносят этого.
Берти идет через всю кухню к холодильнику и открывает его.
— Холодильник всегда должен быть полон. — Она показывает на ряды банок с диетической колой и витаминной водой. — Каждая банка должна быть чисто вытерта и стоять в соответствующем ряду.
На верхних полках холодильника нет ничего, кроме диетических напитков: «Диет кола», «Диет пепси», «Диет спрайт», «Диетсевен-ап» и «Диет Доктор Пеппер» — все напитки выстроены в ряды, как маленькие солдатики. Нижние полки заняты различными сортами витаминной воды, расставленной в алфавитном порядке, — от «Баланс» до «Стресс би». Каждый ряд обозначен маленькой белой наклейкой с указанием конкретного названия. Невероятно, но названия указаны на всех предметах, даже самых очевидных, как будто кто-то не мог наиграться со стикер-машиной или заранее готовился к наступлению старости и болезни Альцгеимера. На масленке написано: «Масло». В отсеке для яиц лежат только яйца, но соответствующая табличка все равно есть. Даже на полке с заводской надписью «Охлажденное мясо» есть маленькая белая наклейка «Охлажденное мясо».
В кухню заходят два подростка. Один из них — Мэтт, пятнадцатилетний сын Виктории от первого брака. Он держит за руку девушку с колечком в брови.
— Доброе утро, Мэтт, — натянуто улыбается Берти.
— Мама встала? — интересуется тот. Яблочко от яблони недалеко падает. Черты лица у него мамины, как и натуральный цвет волос.
— Еще нет, — продолжает улыбаться Берти. Мэтт достает из холодильника две банки с содовой.
— Мэтт, это Рейчел, — представляет меня Берти. — Теперь она работает здесь.
— Удачи, — роняет Мэтт, но в его словах не слышится искренности. Они с девушкой удаляются в сторону холла.
— Он кажется милым ребенком, — говорю я в основном для того, чтобы заполнить паузу.
— Он придурок, — отрезает Берти.
* * *
Полный осмотр дома занимает около часа, и я очень переживаю, смогу ли когда-нибудь ориентироваться здесь сама. Дом напоминает мне настольную детективную игру «Клу», потому что здесь есть библиотека, танцевальный зал, бильярдные и оранжерея — я не шучу. В каждой комнате — дорогая антикварная мебель, шелковые персидские ковры, ценные произведения искусства, портреты Виктории разных возрастов, написанные каждый в особой технике, или фотографии. Самая большая, которая когда-то появилась на обложке «Вэнити фэр», висит в гостиной. Везде — в холлах, ванных, в спортивном зале — стоят телефоны, а рядом лежит небольшая заламинированная схема этажа с желтой стрелкой, под которой, словно в торговом центре, написано: «Вы находитесь здесь».
Второй этаж в основном занимают спальни. Берти показывает мне комнату Мэтта и машет рукой в сторону остальных комнат:
— Это гостевые спальни, но они чаще всего пустуют.
— Родственники разве не приезжают?
— Виктория отдалилась от семьи после происшествия.
— Какого происшествия?
— Очевидно, кто-то не читал Книгу правил, — вздыхает Берти. — Там все написано: черным по белому на странице четыреста двадцать один.
— Я пока успела прочитать только три четверти, — признаюсь я.
Последний пункт в экскурсии — комнаты хозяйки, занимающие весь третий этаж. Поднявшись по лестнице, Берти указывает на двойные двери:
— Вот здесь Виктория находится почти все время. Если ты думаешь, что занятия на велотренажере — это серьезная тренировка, подожди, пока не проделаешь этот путь сто раз в день.
— По крайней мере подтяну задницу, — улыбаюсь я, но Берти не до шуток. Она направляется к лестнице.
— А сейчас я покажу тебе офис.
— В доме для гостей, да?
Впервые за весь день Берти смеется:
— Если бы! Микаэла проводила там показную беседу.
Вслед за Берти спускаюсь по огромной винтовой лестнице, которая удивила бы даже режиссера «Титаника». Оказавшись на первом этаже, мы проходим через кухню и кладовую, спускаемся еще по одной лестнице и оказываемся в офисе. Теперь я понимаю, что ее так рассмешило. Офис расположен в ужасном винном погребе, и здесь еще холоднее, чем во всем доме. Все мое тело немедленно покрывается мурашками.
Берти показывает на телефон:
— Когда Виктории или Лорну что-то нужно, они звонят по интеркому. Ты должна поднять трубку и нажать вот здесь. Эти линии протянуты по всему особняку, поэтому можешь отвечать, где бы ни находилась. — Она сдвигает книжную полку на стене, демонстрируя небольшой сейф. — Здесь мы храним лекарства Виктории, он закрыт по вполне понятным причинам. — Берти достает флакон с надписью «Викодин» и протягивает его мне: — Это ее лекарство на сегодня. И помни…
— Я знаю, — гордо перебиваю ее. — Только по одной каждые четыре часа.
Берти смотрит на часы.
— Ну, мне пора.
— Но Микаэлы еще нет! — Я вижу, что она уходит. — Постойте! — кричу я и бегу за ней. — А если Виктория проснется до ее приезда?
— Дашь ей то, что она попросит.
— Но мы никогда не встречались. Она удивится, когда я отвечу на звонок.
— Она знает, что в эти выходные начинает работать новый ассистент.
— Может, вы останетесь на всякий случай? — Я мгновенно обливаюсь потом.
— Мне не заплатят за то, что я пришла сюда сегодня. Птенцу пора выбираться из гнезда. Пора учиться летать. Пока!
И с этими словами она уходит. Я сажусь у телефона и молюсь, чтобы Виктория не позвонила.
* * *
Проходит час. Я сижу, дрожа от холода, и смотрю в мониторы — иногда вижу садовника или кого-то из прислуги. Листаю Книгу правил, читаю главы под названием: «Любимые блюда Лорна», «Как чистить щетку для волос Виктории» и «Наши любимые туфли». Целая глава посвящена «Лос-Анджелес Лейкерс-101». Как мне удается понять, все работающие в доме должны обладать обширными знаниями об этой команде, потому что у Лорна и Виктории есть абонемент на матчи с ее участием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Будем на связи, — бросает мне А'Айт.
— Замечательно.
Перед тем как уйти, он обнимает Тревиса:
— Ну бывай, дружище.
Тревис смотрит на него с обожанием:
— Этот парень такой талантливый! П. Дидди в подметки ему не годится.
— Ты абсолютно прав. Тревис обнимает меня:
— Ну что ж, теперь пора повеселиться.
Два часа спустя я томлюсь в отдельном кабинете с Тревисом, Фрогом и двумя несовершеннолетними девицами. Им едва исполнилось шестнадцать, но они изо всех сил стараются казаться старше: толстый слой макияжа и топы, открывающие грудь. Поуки сидит в соседнем кабинете, закинув руки за голову, а под столом кто-то делает ему минет. Фрог уходит, и Тревис решает, что пора трахнуть одну из девчонок. Но, как щедрый человек, поворачивается и к другой, давая ей шанс.
Допиваю пиво и сообщаю:
— Я ухожу!
Тревис на секунду прерывается и извлекает язык изо рта одной из девушек.
— Дружище, вечеринка только начинается!
— Для меня вечеринка уже закончилась, — зеваю я.
Тревис отстраняется от девушек и вскакивает.
— Подожди здесь, не уходи!
Мы наблюдаем, как молодой принц уносится стрелой и исчезает в толпе преданных пьяных друзей.
— Куда это он? — спрашивает одна из девушек.
— Не знаю, — отвечаю я.
— Мэнди, мы уже перешли грань, — шепчет другая девушка.
— Подумаешь! Многие ли могут похвастаться, что их лишил девственности Тревис Траск?
Взъерошенный и потный Поуки подходит и садится рядом со мной.
— Парень, ты не знаешь, где тут можно раздобыть травки?
— Нет.
— Вот черт! — Он зажигает грязный измятый косяк размером с мизинец и исчезает.
Не проходит и пяти минут, как возвращается Тревис и тянет за собой еще одного парня.
— Гриффин, это Джеймс. Он меня стрижет.
— Привет, Джеймс, — говорю я, и тот бросает на меня томный взгляд.
— Он милый, — сообщает Джеймс Тревису и садится рядом со мной. У него подведены глаза, светлые волосы идеально пострижены.
— Знаешь что? — обращается к нему Тревис. — Подстриги Гриффина за мой счет.
Лицо Джеймса озаряет вспышка радости.
— Конечно!
— Меня не нужно стричь.
— Я могу сделать немного короче, — прикасается Джеймс к моим волосам.
Тревис хлопает меня по плечу:
— Отблагодаришь меня позже.
— Мне действительно нужно идти, — поднимаюсь я.
— Выпей еще, — не унимается Тревис.
— Да, милый, — вторит ему Джеймс, — выпей еще.
— Официант! — кричит Тревис, снова вернувшийся в объятия девушек.
— Ну же, Гриффин, — хлопает накрашенными ресницами Джеймс. — Дорогуша, расскажи мне о себе.
Отодвигаюсь от него.
— Думаю, тебе стоит знать, у меня есть постоянный партнер.
— И у меня, милый, и у меня! — подмигивает Джеймс.
* * *
Устало поднимаюсь домой и слышу чей-то голос:
— Эй, Джи!
Оглядываюсь и замечаю Кенвина, сидящего в шезлонге у бассейна. Мне нравится, как он ко мне обратился, но тут я вспоминаю, что чернокожие называют так своих приятелей.
— Что с тобой? — спрашивает он.
— А ты что здесь делаешь? Уже поздно.
— Не могу заснуть.
— А я могу. — И я продолжаю подниматься по лестнице.
— Ба говорит, что ты гей.
Что знает один… Подхожу к нему и чувствую: нам предстоит длинный разговор.
— Это правда.
— Но ты не похож на гея.
Меня поражает наглость этого парня, но я все равно пытаюсь объяснить:
— Понимаешь, не каждый гомосексуалист ведет себя вызывающе. Это такой стереотип. Хотя так думать проще всего, потому что явных геев постоянно показывают по телевизору и в кино. Но не все же такие, как Стивен Коджокару. К счастью!
— Ты не гей, — настаивает Кенвин.
Никто раньше не подвергал сомнению мою сексуальную ориентацию. Стоит сказать, что ты гей, и окружающие обычно верят тебе.
— Мне жаль разуверять тебя, но, сколько себя помню, я всегда был им. — Приходится говорить штампами. — Леопард не может изменить цвет пятен. А теперь, если ты позволишь…
— Нет, все это не соответствует твоей биографии, — отчаянно качает головой Кенвин.
Ему удается меня заинтересовать, и я решаю развить тему:
— Какой биографии?
— Ну сведениям, из которых делают вывод о человеке. Их можно найти про любого. Смотри, ты утверждаешь, что ты гей, но по информации, которую я собрал…
— Какой информации?
— Справки из колледжа и школы, медицинские сведения, отчеты полиции.
— Кенвин, о чем ты говоришь?
— Об информации, Джи. Информация — это сила.
Правда? А я всегда считал, что геи — это сила.
Может, меня неправильно информировали?
— И что, ты меня проверяешь?
— Я проверяю каждого, — объясняет Кенвин. — Никогда не знаешь, как это может пригодиться.
— Понятно, — начинаю я нервничать. — Ну и как, нашел что-то интересное?
— Массу! — Кенвин смотрит в усыпанное звездами небо. — Ты встречался с девушкой из группы поддержки все четыре года, пока учился в средней школе, тебя выбрали королем бала и потом приглашали на вечера встреч. Ты был полузащитником в футбольной команде и получил стипендию для учебы в Стэнфорде. Там ты вступил в тайное братство «Сигма Чи», подхватил триппер от одной из подружек, а твой средний балл — три с половиной, — говорит он.
Я потрясен. Насколько же умен этот парень?
— Сначала ты работал помощником менеджера на фабрике по выпечке чизкейков в Вудленд-Хиллз. С одной девушкой ты жил полгода, но она сошла с ума, напала на тебя с отверткой и подожгла твою квартиру.
Лорейн! О Боже! Девушка, навсегда излечившая меня от любви к прекрасному полу!
— Все это незаконно, — возмущаюсь я. Не понимаю, откуда он знает обо мне так много. Но потом я вспоминаю, что он собирает компьютер для «ба».
— Джи, мне ничего не нужно. Но если тебе понадобится информация о ком-нибудь, я смогу раздобыть ее. За небольшую плату.
— О, правда? — Мне хочется проучить его. — К твоему сведению, молодой человек, ты ничего обо мне не знаешь!
— Оставь, Джи! Расслабься. Я никому не скажу. — Кенвин поднимается и уходит в темноту. — И помни, если я буду тебе нужен, ты знаешь, где меня найти.
РЕЙЧЕЛ
Приходится остановиться у газетного киоска на бульваре Сан-Висенте, чтобы купить журналы для Виктории: «Пипл», «Ю-Эс», «Нэшнл инкуайрер», «Глоуб», «Экзаминер» и «Стар». Осторожно складываю их на заднее сиденье и, как обычно, пробираюсь на водительское место. В этот момент жужжит пейджер. У меня никогда раньше не было этого средства связи. Я всегда считала, что им пользуются только наркоторговцы и те, чья деятельность наносит здоровью нации не меньший вред. Хорошая новость состоит в том, что звук раздается из машины. Плохая — я не представляю, где лежит этот пейджер! Роюсь в вещах на переднем сиденье, и тут звонит сотовый телефон.
По крайней мере я знаю, где он. Но сталкиваюсь с новой проблемой: как ответить на звонок? Нажимаю несколько кнопок — ничего не выходит, а мои ладони становятся липкими от пота. Телефон выскальзывает из рук, продолжая звонить, а затерявшийся пейджер вторит ему своими сигналами. Наконец я попадаю в нужную кнопку, и в машину врывается крик Микаэлы:
— Рейчел, ты меня слышишь?
Подношу телефон к уху:
— Алло?
— Я только что отправила тебе сообщение на пейджер! — нервничает она. — Почему ты не перезвонила?
— Я в машине. Отъехала от киоска и направляюсь к дому.
— Урок первый. После сигнала пейджера немедленно перезванивай. Даже если ты на унитазе, меня это не волнует.
Морщусь. Совсем не обязательно переходить на грубости.
— Да, хорошо.
— Планы на день изменились. Лорн уехал из города на эти выходные, а Виктории сделали вчера экстренную процедуру, поэтому она будет не в форме.
— С ней все в порядке?
— Все нормально, обезболивающее лежит в офисе. Теперь послушай, это очень важно. Одна таблетка викодина каждые четыре часа — это максимум. Не больше. Что бы она ни делала, не уступай ей и не обращай внимания на ее крики.
— Она будет кричать? — пугаюсь я.
— Поверь мне, ей не больно. Это все игра. У тебя есть код сигнализации?
Открываю блокнот.
— Да.
— И у тебя есть Книга правил.
— Да, она здесь, — отвечаю я нерешительно.
— Тебе необходимо помнить о двух вещах. Не смотри ей в глаза и делай все, что она потребует. Поняла?
— Гм…
— Ладно, — говорит Микаэла, — Берти уже в доме, я тоже скоро приеду. Позже свяжусь с тобой по пейджеру. И еще, Рейчел, обязательно перезванивай в течение десяти секунд — буду засекать время.
Микаэла вешает трубку, я кладу телефон и еду дальше. Через пять минут пейджер снова оживает. В этот момент я нахожусь в плотном потоке машин. Съезжаю на обочину и набираю номер, светящийся на маленьком экранчике. После первого звонка Микаэла снимает трубку.
— Молодец, — хвалит она и отключается.
— Спасибо, — ворчу себе под нос. Я и не представляла, насколько это может быть серьезно.
Еду прямо к дому. К воротам подхожу с сумкой через плечо, руки заняты газетами и журналами. Мне удается набрать код, и я терпеливо жду, пока откроются ворота. Вхожу и тороплюсь в дом. Не успеваю нажать на звонок у служебного входа, как дверь резко распахивается, и я вижу крупную негритянку. Она рассматривает меня. Несколько газет выскальзывают из моих рук и ползут вниз.
— Рейчел?
— Да. — Газеты падают на землю.
— Поднимай их и иди за мной, — командует она.
Собираю газеты и прохожу на самую шикарную кухню из всех мною виденных. Прямо как в программе «Лучшие дома» на Эм-ти-ви: белый мраморный пол, длинные столы, очень красивое современное оборудование. В углу даже стоит кирпичная печь для пиццы, как на кухне в «Калифорния-пицца». Снова начинаю мерзнуть, а моя куртка осталась в машине. Выдыхаю и ожидаю увидеть пар изо рта, как у мальчика из фильма «Шестое чувство».
— Вы Берти, да? Экономка?
Берти смотрит на меня, как Уизи из сериала «Джефферсоны», но с недовольным видом: сложила руки на груди и нахмурилась.
— Я читала о вас в Книге, — объясняю я.
— Тогда ты, вероятно, знаешь, что сегодня у меня выходной, а я здесь. И мне это совсем не нравится, — заявляет она.
Я что-то читала о том, что Берти работает четыре дня в неделю. Пачка журналов выскальзывает у меня из рук.
— Можешь положить их туда, — показывает она на черный гранитный бар. — Я буду здесь всего два часа. Виктория и Лорн обычно спят в это время, поэтому тебе приличествует многое сделать до их пробуждения!
Приличествует? Я даже не знаю, что означает это слово.
— Начнем сначала. Разложи прессу в алфавитном порядке. — Она подходит к бару и разбирает издания. — Таблоиды справа, журналы слева. — Берти кладет «Экзаминер» поверх «Нэшнл инкуайрер». — Ты записываешь? Я не люблю повторять, — раздраженно, как школьная учительница, говорит она.
Когда Берти заканчивает, замечаю ошибку.
— А разве «Стар» не должен лежать последним? — интересуюсь я.
— «Стар» — самый важный журнал, он всегда наверху.
— Но тогда перед «Нэшнл инкуайрер» должен идти «Глоуб»?
— Нет, это любимый журнал Виктории, поэтому его мы кладем вторым.
— А как же «Экзаминер» ? Почему он лежит после «Нэшнлинкуайрер» и «Стар»?
— Ты задаешь слишком много вопросов.
— Я пытаюсь понять.
— Раскладывай их в том порядке, как я показала. И не нужно постоянно о чем-то спрашивать. Лорн и Виктория не выносят этого.
Берти идет через всю кухню к холодильнику и открывает его.
— Холодильник всегда должен быть полон. — Она показывает на ряды банок с диетической колой и витаминной водой. — Каждая банка должна быть чисто вытерта и стоять в соответствующем ряду.
На верхних полках холодильника нет ничего, кроме диетических напитков: «Диет кола», «Диет пепси», «Диет спрайт», «Диетсевен-ап» и «Диет Доктор Пеппер» — все напитки выстроены в ряды, как маленькие солдатики. Нижние полки заняты различными сортами витаминной воды, расставленной в алфавитном порядке, — от «Баланс» до «Стресс би». Каждый ряд обозначен маленькой белой наклейкой с указанием конкретного названия. Невероятно, но названия указаны на всех предметах, даже самых очевидных, как будто кто-то не мог наиграться со стикер-машиной или заранее готовился к наступлению старости и болезни Альцгеимера. На масленке написано: «Масло». В отсеке для яиц лежат только яйца, но соответствующая табличка все равно есть. Даже на полке с заводской надписью «Охлажденное мясо» есть маленькая белая наклейка «Охлажденное мясо».
В кухню заходят два подростка. Один из них — Мэтт, пятнадцатилетний сын Виктории от первого брака. Он держит за руку девушку с колечком в брови.
— Доброе утро, Мэтт, — натянуто улыбается Берти.
— Мама встала? — интересуется тот. Яблочко от яблони недалеко падает. Черты лица у него мамины, как и натуральный цвет волос.
— Еще нет, — продолжает улыбаться Берти. Мэтт достает из холодильника две банки с содовой.
— Мэтт, это Рейчел, — представляет меня Берти. — Теперь она работает здесь.
— Удачи, — роняет Мэтт, но в его словах не слышится искренности. Они с девушкой удаляются в сторону холла.
— Он кажется милым ребенком, — говорю я в основном для того, чтобы заполнить паузу.
— Он придурок, — отрезает Берти.
* * *
Полный осмотр дома занимает около часа, и я очень переживаю, смогу ли когда-нибудь ориентироваться здесь сама. Дом напоминает мне настольную детективную игру «Клу», потому что здесь есть библиотека, танцевальный зал, бильярдные и оранжерея — я не шучу. В каждой комнате — дорогая антикварная мебель, шелковые персидские ковры, ценные произведения искусства, портреты Виктории разных возрастов, написанные каждый в особой технике, или фотографии. Самая большая, которая когда-то появилась на обложке «Вэнити фэр», висит в гостиной. Везде — в холлах, ванных, в спортивном зале — стоят телефоны, а рядом лежит небольшая заламинированная схема этажа с желтой стрелкой, под которой, словно в торговом центре, написано: «Вы находитесь здесь».
Второй этаж в основном занимают спальни. Берти показывает мне комнату Мэтта и машет рукой в сторону остальных комнат:
— Это гостевые спальни, но они чаще всего пустуют.
— Родственники разве не приезжают?
— Виктория отдалилась от семьи после происшествия.
— Какого происшествия?
— Очевидно, кто-то не читал Книгу правил, — вздыхает Берти. — Там все написано: черным по белому на странице четыреста двадцать один.
— Я пока успела прочитать только три четверти, — признаюсь я.
Последний пункт в экскурсии — комнаты хозяйки, занимающие весь третий этаж. Поднявшись по лестнице, Берти указывает на двойные двери:
— Вот здесь Виктория находится почти все время. Если ты думаешь, что занятия на велотренажере — это серьезная тренировка, подожди, пока не проделаешь этот путь сто раз в день.
— По крайней мере подтяну задницу, — улыбаюсь я, но Берти не до шуток. Она направляется к лестнице.
— А сейчас я покажу тебе офис.
— В доме для гостей, да?
Впервые за весь день Берти смеется:
— Если бы! Микаэла проводила там показную беседу.
Вслед за Берти спускаюсь по огромной винтовой лестнице, которая удивила бы даже режиссера «Титаника». Оказавшись на первом этаже, мы проходим через кухню и кладовую, спускаемся еще по одной лестнице и оказываемся в офисе. Теперь я понимаю, что ее так рассмешило. Офис расположен в ужасном винном погребе, и здесь еще холоднее, чем во всем доме. Все мое тело немедленно покрывается мурашками.
Берти показывает на телефон:
— Когда Виктории или Лорну что-то нужно, они звонят по интеркому. Ты должна поднять трубку и нажать вот здесь. Эти линии протянуты по всему особняку, поэтому можешь отвечать, где бы ни находилась. — Она сдвигает книжную полку на стене, демонстрируя небольшой сейф. — Здесь мы храним лекарства Виктории, он закрыт по вполне понятным причинам. — Берти достает флакон с надписью «Викодин» и протягивает его мне: — Это ее лекарство на сегодня. И помни…
— Я знаю, — гордо перебиваю ее. — Только по одной каждые четыре часа.
Берти смотрит на часы.
— Ну, мне пора.
— Но Микаэлы еще нет! — Я вижу, что она уходит. — Постойте! — кричу я и бегу за ней. — А если Виктория проснется до ее приезда?
— Дашь ей то, что она попросит.
— Но мы никогда не встречались. Она удивится, когда я отвечу на звонок.
— Она знает, что в эти выходные начинает работать новый ассистент.
— Может, вы останетесь на всякий случай? — Я мгновенно обливаюсь потом.
— Мне не заплатят за то, что я пришла сюда сегодня. Птенцу пора выбираться из гнезда. Пора учиться летать. Пока!
И с этими словами она уходит. Я сажусь у телефона и молюсь, чтобы Виктория не позвонила.
* * *
Проходит час. Я сижу, дрожа от холода, и смотрю в мониторы — иногда вижу садовника или кого-то из прислуги. Листаю Книгу правил, читаю главы под названием: «Любимые блюда Лорна», «Как чистить щетку для волос Виктории» и «Наши любимые туфли». Целая глава посвящена «Лос-Анджелес Лейкерс-101». Как мне удается понять, все работающие в доме должны обладать обширными знаниями об этой команде, потому что у Лорна и Виктории есть абонемент на матчи с ее участием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33