Напрягите воображение.
— А это считается проституцией? — интересуется Тия.
— Видимо, да, — отвечает Эмили. — Поэтому я больше — ни-ни.
— Зато какие бабки, — говорит Брин. — И почти на халяву...
— Ты позволил бы своей девушке так зарабатывать? — спрашивает Эмили.
— У меня нет девушки, — отвечает Брин.
— А если была бы?
— Конечно, нет. Ни в жизнь!
— Вот видишь, — говорит Эмили.
— Твоя очередь, — напоминает ей Тия.
— Джейми, — выбирает Эмили. — Признавайся или отдувайся!
Глава 20
Игра Джейми нравится. Поначалу он сомневался, а теперь видит: вот они, его фантазии наяву. Все так откровенны. И это круто. Он был бы не прочь поговорить по душам с кем-нибудь из друзей в Кембридже, но не вышло. Он пытается вообразить, как Карла рассказывает о мастурбации. Нет, это невозможно. Эмили обращается к нему:
— Признавайся или отдувайся! Нет, Эмили — это вам не Карла.
— Признание, — решает Джейми.
Выполнять задание он не отваживается. Пока еще нет.
— Значит, признание, — повторяет Эмили. — Ну ладно. Ты когда-нибудь занимался сексом с мужчиной?
— Я? — переспрашивает Джейми.
— Ха, — усмехается Эмили. — Ты, конечно.
— Да, — не задумываясь, отвечает Джейми. — То есть...
— Ты?! — взвизгивает Эмили. — Когда?
— Примерно год назад. — Соврать Джейми не в состоянии. — С братом моей подружки.
— С братом подружки? — повторяет Пол. — Ну ты силен!
Все явно шокированы.
— Как это получилось? — интересуется Энн.
— В прошлом году на День подарков мы уехали к родным Карлы, в их дом — настоящий особняк — в Суссексе.
— Они богачи? — спрашивает Эмили.
— Еще какие! Потомственная элита. За два года до этого Карла узнала, что ее брат Грег — голубой, но родители ни сном ни духом. Карла тоже брата не одобряла, но хоть пыталась свыкнуться с мыслью, что он гомик. А их отец и мать ни за что бы не смирились — гомофобы до мозга костей. Весь День подарков превратился в фарс: мы делали вид, что все прекрасно, а Грег, славный малый, хотя и гей, выдумал какую-то подружку Джули и всю дорогу заливал о ней. Мне было смешно, Карла злилась. Рано улеглась н постель с мигренью. Ее родители затеяли игру в гриктрак, а мы с Грегом поехали в соседний городишко.
Грег там вырос, но друзей у него не было — говорил, что учился в пансионе. И я тоже никого не знал. Мы решили: кутить так кутить. Накиряемся, споем под караоке, еще что-нибудь выкинем, пока родные не видят. В общем, мы в ту ночь веселились под девизом «назло родным!». Зашли в ненавистный им «Мак-доналдс», потом прошвырнулись по самым грязным, дешевым, низкопробным кабакам, какие только нашли. К часу ночи мы очутились в каком-то гей-клубе. Не знаю, что в голубых такого особенного, но они как-то угадывают, где жизнь кипит — понимаете, о чем я?
— Это называется «гейдар», — объясняет Эмили и наливает себе еще вина.
Джейми смеется.
— Словом, мы развлекались, танцевали и твердили: «Видела бы нас Карла!» или «Вот бы отец взбесился, если бы нас увидел!» Мы проторчали в клубе до закрытия, потом на такси отправились домой, у камина в гостиной уговорили бутылочку папашиного коньяка. Все в доме давным-давно улеглись, и мы старались не шуметь, чтобы никого не разбудить. Оказалось, для разнообразия приятно иной раз поболтать с парнем, который ведет себя... ну, в общем, не по-мужски. Не то чтобы он был слабак — просто на геев мужские правила не распространяются. Мы базарили о том о сем, шутили, но ни о женщинах, ни о работе не заикались. Речь шла... не знаю даже о чем — о попмузыке, ТВ, о том, как Грег хочет обставить свой лондонский дом. Сплетничали о звездах, кино и так далее. Карла, в отличие от брата, поп-культурой не интересовалась. Не помню, как мы начали целоваться, но мне запомнилось, что я по-прежнему думал: «Видела бы нас Карла!» Мне казалось, это продолжение игры. Наверное, в каком-то смысле я хотел побольнее досадить Карле. Она зануда и ханжа. Мне было приятно хоть что-то от нее скрывать. В общем, мы поцеловались, и нам понравилось. Грег у меня отсосал. Потом мы занялись сексом.
— Настоящим? — спрашивает Эмили.
—Да.
— А ты кем был — пассивом или активом? — ржет Ьрин.
— Что? — не понимает Джейми.
— Ты вставлял ему или... наоборот? — спрашивает Пол.
— Я трахал его, — объясняет Джейми. — «Наоборот» я был не готов.
— Это было похоже на секс с женщиной? — спрашивает Энн.
— На безрыбье и гей — баба, — хохмит Брин. Все гогочут.
— Ничуть, — отвечает Джейми. — Ощущения со-нсем другие.
— И больше не пробовал? — задает вопрос Тия.
— Нет, — говорит Джейми. — Меня к мужчинам не тянет.
— Почему же ты Грега трахнул?
— Наверное, чтобы насолить его семье. Мы с Гре-гом заигрались в бунт по-детски, у нас была общая гай на. Думаю, секса нам не так уж и хотелось. Да еще поддали оба. Грег чуть не лопался от гордости — как же, сбил с пути натурала, а мне было в новинку, я и радовался. Ну и вообще он был славный малый. Искать нового партнера я не стану.
— Значит, у всех мужчин есть гомосексуальный опыт? — спрашивает Тия.
— У меня нет, — говорит Пол.
— И у меня тоже, — добавляет Брин.
— А я думала, это обычное дело, — признается Эмили. — Может, только в Лондоне.
Джейми не верит, что решился рассказать им про Грега. Раньше думал, что унесет эти воспоминания с собой в могилу. Он и смущен своим признанием, и доволен, что у него нашлось чем поделиться. Джейми вечно боится, что его сочтут занудой — теперь ему это не грозит. В сущности, он выдал самую пикантную историю — разве что Эмили проиграл. История Тии — мерзость, ее пикантной никак не назовешь. Джейми как-то странно горд собой. А еще ему нравится иметь хоть что-то общее с Эмили.
— Ты с той подружкой расстался? — спрашивает она.
Джейми нестерпимо хочется сказать «да». Но он слишком честен.
— Нет, — говорит он.
— Почему? — спрашивает Энн. — Вроде ты ее не любишь.
— Не люблю, — соглашается Джейми. — Но не все так просто.
— Да ты что? — вступает в разговор Тия. — Куда уж проще!
— Она расстроится, — объясняет Джейми.
— А тебе-то какое дело? — говорит Эмили. — Зачем тебе этот ходячий кошмар?
— Я не хочу ее обижать, — растолковывает Джей-ми. — Для нее главное в жизни — стабильность и порядок. Ее родители убеждены, что мы когда-нибудь поженимся. Ко мне у них претензий нет. Моя мать обожает Карлу, они прекрасно ладят. Беда в том, что Карла не за того меня принимает, а мне стыдно ее обманывать: тот, за кого она меня принимает, ни за что бы с ней не расстался.
— И забавно иметь свой тайный мир, — замечает Пол.
— Тайный мир? — переспрашивает Джейми. — Не понимаю.
— Да ладно тебе! Признайся честно: тебе нравится ?Вводить ее вокруг пальца.
— Сам не знаю, — говорит Джейми. — Может ?ыть.
— Ты же об этом думал, когда с Грегом трахал-I и, — заявляет Тия.
— Пожалуй... — Джейми задумывается. — А, я понял! Да, мне нравится скрывать что-то свое, личное. Например, Карла не знает, что у меня дома есть Ин-гернет — даже если модем свалится ей на голову, она НС определит, что это такое. Каждый раз, когда я иду на порносайты, меня прямо в дрожь бросает, потому Что... Черт, теперь-то я понимаю: я возбуждался, обманывая ее!
— А тебя? — спрашивает Тия у Пола. Может быть, — он пожимает плечами. — А ты? — Эмили обращается к Брину. — Ты женщинам врешь?
— Само собой. Как всякий мужчина.
— Не ищешь родственную душу, которой можно все рассказать?
— Даже не пытаюсь, — отвечает Джейми. — По крайней мере, не пытался.
— Ага! — мгновенно оживляется Энн. — Это что значит?
— Ничего, — говорит Джейми.
— Очередь Джейми, — напоминает Эмили. — Давай, сексапил.
Она его назвала «сексапилом»? Вот это да!
— Твоя очередь, — поддерживает ее Тия.
— Да?.. Ладно, выбираю Пола. Признавайся или отдувайся.
— Признаюсь, — решает Пол.
— В прошлом году тебе случалось плакать? — спрашивает Джейми.
— Конечно, — кивает Пол. — Странный вопрос.
— А я никогда не реву, — говорит Брин.
— Так я тебе и поверила, — заявляет Эмили. — Наверняка тайком слезы льешь.
— О чем ты плакал? — продолжает Джейми.
— Это уже второй вопрос, — уклоняется Пол. — Эмили, признавайся или отдувайся.
— Спрашивай, — разрешает Эмили.
— Трусиха, — усмехается Пол.
— А ты, конечно, мечтал заставить меня сплясать стриптиз, — ехидничает Эмили.
— А как же, — кивает Пол. — Слушай вопрос: чего ты больше всего боишься?
— Больше всего боюсь? — задумчиво повторяет Эмили.
— Кажется, такой вопрос был в анкете, — вспоминает Тия.
— Да, — подтверждает Джейми. — Я еще подумал, как странно.
— Единственный вопрос, на который я ответил правду, — признается Пол.
— А на все остальные — соврал? — спрашивает Джейми.
— Где мог соврать — да, разумеется.
— А я наврал, что у меня диплом химика, — ржет Ьрин.
— Я думал, ты правда химик, — говорит Джейми.
— Да, держи карман. Бывает, и коровы летают, — ухмыляется Брин.
Все смеются.
— А ты не наврал? — спрашивает Эмили у Джейми.
— Нет, — отвечает Джейми. — Я в анкетах всегда отвечаю честно.
— Всегда-всегда? — переспрашивает Энн. — Блин!
— Значит, ты настоящий «способный молодой че-Ювек», — заключает Тия.
— Интересно, мы когда-нибудь узнаем, что это и law и г? — задумчиво говорит Эмили.
По-моему, это значит, что всем нам ездец, — ЮВОрит Брин.
Ист, серьезно, — отмахивается Эмили. — Зачем похищать людей — только потому, что они умны? Это бессмысленно. Если кому-то понадобились коренные британцы, почему выбрали именно нас? Можно было просто похитить всех «Спайс Герлз», или... ну, не знаю, какую-нибудь знаменитость. Но почему нас?
— То есть ты считаешь, нас сюда привез тот, кто организовал собеседование, — замечает Джейми.
— Но ведь нас на собеседовании усыпили, — напоминает Тия.
— А если снотворное в кофе подсыпал кто-то другой? — спрашивает Джейми.
— Вряд ли, — возражает Брин. — Кому взбредет в голову портить чужой кофе? Овчинка не стоит выделки — слишком много возни и риска. И Эмили права: не такие мы важные птицы, чтобы ради нас рисковать. Если бы в нас ткнули пальцем совсем наугад — еще куда ни шло. Но нас выбрали — значит, что-то такое было в наших анкетах.
— Вот именно. Но почему именно нас? — допытывается Тия.
В комнате воцаряется тишина. Никто не знает.
— Эмили еще не ответила на вопрос, — напоминает Пол. — Ну, Эмили?
— Я думаю, — отзывается она. — Пожалуй, изнасилования, — в конце концов признается она.
— Боишься больше всего? — уточняет Пол.
— Угу. Изнасилования.
— А что ты написала в анкете? — интересуется Джейми.
— То же самое. А ты? — Смерти, — Джейми передергивается. — Смерти я боюсь до жути.
— А я — пауков, — признается Тия. — До смерти боюсь!
— Волосатых паучков? — игриво переспрашивает Пол. — Ага...
Тия морщится:
— Фу! Прекрати!.. А остальные что написали?
— Иголок. — Брин хмурится. — Ширяться — это не по мне.
— Тюремного заключения, — говорит Пол. — Быть запертым — это ужас.
— Вот ты и попался, — Энн широким жестом обводит комнату.
— Нет, — качает головой Пол. — На острове со-исем другое. Скорее, лопушка, а люди всегда в ловушке. Я имею в виду тюремную камеру с запертой дверью. И одиночество.
— А ты что написала, Энн? — спрашивает Эмили.
— Не помню, — отвечает она. — Что-то придумала.
— И не призналась, чего боишься на самом деле?
— Не-а, — Энн улыбается. — Я ничего не боюсь.
Глава 21
Уже поздно. Тия поминутно зевает уже полчаса. Ей уже спать пора.
— Эмили! — говорит Джейми.
— Что?
— Как вышло, что ты больше всего боишься насилия?
— Ты что, «Криминальные новости» никогда не смотрел? — удивляется Эмили.
— Да, это страшно, — соглашается Джейми. — Но как же все, что ты говорила раньше...
— Про фантазии с изнасилованием? — уточняет она.
— Да. Ты сказала, что представлять себе изнасилование — абсолютно нормально. А ты его боишься.
— Ну и что? — пожимает плечами Эмили. — Кто сказал, что у меня не бывает таких фантазий?
— Но если больше всего боишься изнасилования...
— И что?
— О нем же не станешь мечтать, верно? Джейми все больше смущается.
— Между изнасилованием и сексом не по взаимному согласию есть разница, — объясняет Эмили.
— Правда? — вмешивается Тия. — Ты бы это объяснила тем, кого изнасиловали на свидании!
— Я имела в виду другое: заниматься сексом по принуждению — совсем не то, что оказаться с заклеенным ртом в лапах похитителей, которые режут тебе грудь, — растолковывает Эмили. — А я фантазирую только, как мною овладевают силой. Но я вовсе не хочу, чтоб головорезы в масках утащили меня в грязный подвал и убили. Если уж говорить начистоту, я вообще этих фантазий стыжусь.
— Так почему же фантазируешь? — спрашивает Джейми.
— Сама не знаю, — говорит Эмили. — Может, из Чувства вины. Поможете мне, девушки?
— Прости, но я все-таки девственница, — напоминает Энн.
— А меня однажды изнасиловали, — сообщает Тия.
— Правда? — ахает Джейми. — Господи.
— Да нет, ничего страшного, — успокаивает Тия. — Мне даже понравилось.
— Понравилось? — не верит Эмили.
— Абсолютно по Нэнси Фрайди, — говорит Энн.
— Кто это был? — интересуется Эмили у Тии.
— Брат моей подруги, — рассказывает Тия. — Я жила у нее и спала в свободной комнате. Ее мать тяжело болела, отец не отходил от нее ни на шаг. Н тот вечер оба рано легли. Брат прокрался ко мне в комнату и обнял меня. Раньше мы друг друга недолюбливали, а со своей сестрой, моей подругой, он вообще не ладил. Все считали его испорченным. Он запалил меня на кровать и велел не шуметь. Сказал, что меня все равно никто не услышит. Вообще-то, если б я завизжала, услышали бы все. Я знала это и потому не испугалась. Наоборот, распалилась. — Пауза. — Господи, сама не верю, что решилась вам признаться. Манерное, я совсем пьяная. В общем, мы оба разыграли свои фантазии. У меня был оргазм почти сразу. Он тоже кончил и просто ушел. Больше мы об этом не вспоминали.
— Ну, это абсолютно не изнасилование, — говорит Эмили.
— Значит, и у тебя есть фантазии про изнасилование? — спрашивает Джейми у Тии.
— Вроде того, — кивает Тия. — Как у всех женщин. Эмили права: все дело в угрызениях совести.
— Не въехал, — говорит Брин.
— Когда ситуацию полностью контролирует парень, не чувствуешь себя шлюхой, — объясняет Тия.
— Верно, — соглашается Эмили. — Когда сама хочешь секса, ты шлюха, а когда пытаешься сопротивляться — как будто очищаешься. И можно наслаждаться сексом, не чувствуя себя виноватой, что его спровоцировала. Можно попробовать все самое запретное, но не признаваться, что об этом мечтаешь. По крайней мере, в фантазиях, — добавляет она. — Смотрели «Смертельную сеть»? — спрашивает Эмили у всех.
— Да, классная вещь, — соглашается Пол.
— Помнишь момент с виртуальной женщиной в переулке? — продолжает Эмили, и Пол кивает. — Я под него здорово завелась. Мне почему-то представилось, как парень какой-то ее догоняет, прижимает к стене и трахает. Но ей вдруг размозжили голову молотком. И меня чуть не стошнило: я возбудилась, а тут такое. Я перепугалась, что и мои мечты сбудутся, Но не так, как я хотела: и когда мне приставят нож к горлу, я подумаю: «Вот ты и добилась своего. Как ощущения?» Все угрызения совести, от которых я таким способом избавлялась, превратились в страх. Я не хожу темными переулками, не возвращаюсь домой одна среди ночи, не гуляю по безлюдным паркам. Никогда. Но там разворачиваются мои фантазии, я воображаю встречи, которых в жизни всеми силами избе-i .по.
— Два полюса одного магнита, — замечает Брин. — Им никогда не встретиться.
— Может быть, — отвечает Эмили.
— Сильно сказано, — говорит Джейми.
— А ты уверен, что вы об одном и том же магните? — смеется Пол.
— Прямо по Фрейду, — комментирует Энн.
— Что? — переспрашивает Эмили.
— Угрызения совести не исчезают. Всплывают в iuiic страха.
— Вы бы наверняка не боялись, если б больше любили ж себя, — заявляет Джейми.
— Мужчинам не понять, — сердито говорит Эмили — Трудно любить себя, если ты родилась женщиной и тебе со всех сторон внушают, что ты заслуживаешь ненависти, недостаточно добра и стройна, с тобой может случиться самое страшное — только потому, что ты женщина. Представь: берешь «Мужское здоровье» или «Плейбой», и первым делом натыкаешься на Статью, как уродуют пенис. Думаешь, тебя не передернет? Но так не бывает. А женщин запугивают во всех журналах, и в женских тоже. Сплошь статьи о диетах, репортажи об изнасилованиях и внезапной смерти. Как будто нам и без того не страшно! Эмили продолжает:
— До сих пор помню одну статью об изнасилованиях — самую жуткую. Знаете, с тремя случаями из жизни. В первом девушка шла по темной улице, ее догнал незнакомец и принудил к сексу. С этим я справилась. Вторая история в общих чертах такая же, а в третьей шла речь о парне, который помог девушке поднять рассыпавшиеся покупки. Она была осторожная, но незнакомец увидел среди покупок кошачий корм, заговорил о нем, сказал, что у него тоже есть кошка — словом, держался дружелюбно. Не помню деталей, но в конце концов он оказался у нее в гостях, как-то само собой вышло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— А это считается проституцией? — интересуется Тия.
— Видимо, да, — отвечает Эмили. — Поэтому я больше — ни-ни.
— Зато какие бабки, — говорит Брин. — И почти на халяву...
— Ты позволил бы своей девушке так зарабатывать? — спрашивает Эмили.
— У меня нет девушки, — отвечает Брин.
— А если была бы?
— Конечно, нет. Ни в жизнь!
— Вот видишь, — говорит Эмили.
— Твоя очередь, — напоминает ей Тия.
— Джейми, — выбирает Эмили. — Признавайся или отдувайся!
Глава 20
Игра Джейми нравится. Поначалу он сомневался, а теперь видит: вот они, его фантазии наяву. Все так откровенны. И это круто. Он был бы не прочь поговорить по душам с кем-нибудь из друзей в Кембридже, но не вышло. Он пытается вообразить, как Карла рассказывает о мастурбации. Нет, это невозможно. Эмили обращается к нему:
— Признавайся или отдувайся! Нет, Эмили — это вам не Карла.
— Признание, — решает Джейми.
Выполнять задание он не отваживается. Пока еще нет.
— Значит, признание, — повторяет Эмили. — Ну ладно. Ты когда-нибудь занимался сексом с мужчиной?
— Я? — переспрашивает Джейми.
— Ха, — усмехается Эмили. — Ты, конечно.
— Да, — не задумываясь, отвечает Джейми. — То есть...
— Ты?! — взвизгивает Эмили. — Когда?
— Примерно год назад. — Соврать Джейми не в состоянии. — С братом моей подружки.
— С братом подружки? — повторяет Пол. — Ну ты силен!
Все явно шокированы.
— Как это получилось? — интересуется Энн.
— В прошлом году на День подарков мы уехали к родным Карлы, в их дом — настоящий особняк — в Суссексе.
— Они богачи? — спрашивает Эмили.
— Еще какие! Потомственная элита. За два года до этого Карла узнала, что ее брат Грег — голубой, но родители ни сном ни духом. Карла тоже брата не одобряла, но хоть пыталась свыкнуться с мыслью, что он гомик. А их отец и мать ни за что бы не смирились — гомофобы до мозга костей. Весь День подарков превратился в фарс: мы делали вид, что все прекрасно, а Грег, славный малый, хотя и гей, выдумал какую-то подружку Джули и всю дорогу заливал о ней. Мне было смешно, Карла злилась. Рано улеглась н постель с мигренью. Ее родители затеяли игру в гриктрак, а мы с Грегом поехали в соседний городишко.
Грег там вырос, но друзей у него не было — говорил, что учился в пансионе. И я тоже никого не знал. Мы решили: кутить так кутить. Накиряемся, споем под караоке, еще что-нибудь выкинем, пока родные не видят. В общем, мы в ту ночь веселились под девизом «назло родным!». Зашли в ненавистный им «Мак-доналдс», потом прошвырнулись по самым грязным, дешевым, низкопробным кабакам, какие только нашли. К часу ночи мы очутились в каком-то гей-клубе. Не знаю, что в голубых такого особенного, но они как-то угадывают, где жизнь кипит — понимаете, о чем я?
— Это называется «гейдар», — объясняет Эмили и наливает себе еще вина.
Джейми смеется.
— Словом, мы развлекались, танцевали и твердили: «Видела бы нас Карла!» или «Вот бы отец взбесился, если бы нас увидел!» Мы проторчали в клубе до закрытия, потом на такси отправились домой, у камина в гостиной уговорили бутылочку папашиного коньяка. Все в доме давным-давно улеглись, и мы старались не шуметь, чтобы никого не разбудить. Оказалось, для разнообразия приятно иной раз поболтать с парнем, который ведет себя... ну, в общем, не по-мужски. Не то чтобы он был слабак — просто на геев мужские правила не распространяются. Мы базарили о том о сем, шутили, но ни о женщинах, ни о работе не заикались. Речь шла... не знаю даже о чем — о попмузыке, ТВ, о том, как Грег хочет обставить свой лондонский дом. Сплетничали о звездах, кино и так далее. Карла, в отличие от брата, поп-культурой не интересовалась. Не помню, как мы начали целоваться, но мне запомнилось, что я по-прежнему думал: «Видела бы нас Карла!» Мне казалось, это продолжение игры. Наверное, в каком-то смысле я хотел побольнее досадить Карле. Она зануда и ханжа. Мне было приятно хоть что-то от нее скрывать. В общем, мы поцеловались, и нам понравилось. Грег у меня отсосал. Потом мы занялись сексом.
— Настоящим? — спрашивает Эмили.
—Да.
— А ты кем был — пассивом или активом? — ржет Ьрин.
— Что? — не понимает Джейми.
— Ты вставлял ему или... наоборот? — спрашивает Пол.
— Я трахал его, — объясняет Джейми. — «Наоборот» я был не готов.
— Это было похоже на секс с женщиной? — спрашивает Энн.
— На безрыбье и гей — баба, — хохмит Брин. Все гогочут.
— Ничуть, — отвечает Джейми. — Ощущения со-нсем другие.
— И больше не пробовал? — задает вопрос Тия.
— Нет, — говорит Джейми. — Меня к мужчинам не тянет.
— Почему же ты Грега трахнул?
— Наверное, чтобы насолить его семье. Мы с Гре-гом заигрались в бунт по-детски, у нас была общая гай на. Думаю, секса нам не так уж и хотелось. Да еще поддали оба. Грег чуть не лопался от гордости — как же, сбил с пути натурала, а мне было в новинку, я и радовался. Ну и вообще он был славный малый. Искать нового партнера я не стану.
— Значит, у всех мужчин есть гомосексуальный опыт? — спрашивает Тия.
— У меня нет, — говорит Пол.
— И у меня тоже, — добавляет Брин.
— А я думала, это обычное дело, — признается Эмили. — Может, только в Лондоне.
Джейми не верит, что решился рассказать им про Грега. Раньше думал, что унесет эти воспоминания с собой в могилу. Он и смущен своим признанием, и доволен, что у него нашлось чем поделиться. Джейми вечно боится, что его сочтут занудой — теперь ему это не грозит. В сущности, он выдал самую пикантную историю — разве что Эмили проиграл. История Тии — мерзость, ее пикантной никак не назовешь. Джейми как-то странно горд собой. А еще ему нравится иметь хоть что-то общее с Эмили.
— Ты с той подружкой расстался? — спрашивает она.
Джейми нестерпимо хочется сказать «да». Но он слишком честен.
— Нет, — говорит он.
— Почему? — спрашивает Энн. — Вроде ты ее не любишь.
— Не люблю, — соглашается Джейми. — Но не все так просто.
— Да ты что? — вступает в разговор Тия. — Куда уж проще!
— Она расстроится, — объясняет Джейми.
— А тебе-то какое дело? — говорит Эмили. — Зачем тебе этот ходячий кошмар?
— Я не хочу ее обижать, — растолковывает Джей-ми. — Для нее главное в жизни — стабильность и порядок. Ее родители убеждены, что мы когда-нибудь поженимся. Ко мне у них претензий нет. Моя мать обожает Карлу, они прекрасно ладят. Беда в том, что Карла не за того меня принимает, а мне стыдно ее обманывать: тот, за кого она меня принимает, ни за что бы с ней не расстался.
— И забавно иметь свой тайный мир, — замечает Пол.
— Тайный мир? — переспрашивает Джейми. — Не понимаю.
— Да ладно тебе! Признайся честно: тебе нравится ?Вводить ее вокруг пальца.
— Сам не знаю, — говорит Джейми. — Может ?ыть.
— Ты же об этом думал, когда с Грегом трахал-I и, — заявляет Тия.
— Пожалуй... — Джейми задумывается. — А, я понял! Да, мне нравится скрывать что-то свое, личное. Например, Карла не знает, что у меня дома есть Ин-гернет — даже если модем свалится ей на голову, она НС определит, что это такое. Каждый раз, когда я иду на порносайты, меня прямо в дрожь бросает, потому Что... Черт, теперь-то я понимаю: я возбуждался, обманывая ее!
— А тебя? — спрашивает Тия у Пола. Может быть, — он пожимает плечами. — А ты? — Эмили обращается к Брину. — Ты женщинам врешь?
— Само собой. Как всякий мужчина.
— Не ищешь родственную душу, которой можно все рассказать?
— Даже не пытаюсь, — отвечает Джейми. — По крайней мере, не пытался.
— Ага! — мгновенно оживляется Энн. — Это что значит?
— Ничего, — говорит Джейми.
— Очередь Джейми, — напоминает Эмили. — Давай, сексапил.
Она его назвала «сексапилом»? Вот это да!
— Твоя очередь, — поддерживает ее Тия.
— Да?.. Ладно, выбираю Пола. Признавайся или отдувайся.
— Признаюсь, — решает Пол.
— В прошлом году тебе случалось плакать? — спрашивает Джейми.
— Конечно, — кивает Пол. — Странный вопрос.
— А я никогда не реву, — говорит Брин.
— Так я тебе и поверила, — заявляет Эмили. — Наверняка тайком слезы льешь.
— О чем ты плакал? — продолжает Джейми.
— Это уже второй вопрос, — уклоняется Пол. — Эмили, признавайся или отдувайся.
— Спрашивай, — разрешает Эмили.
— Трусиха, — усмехается Пол.
— А ты, конечно, мечтал заставить меня сплясать стриптиз, — ехидничает Эмили.
— А как же, — кивает Пол. — Слушай вопрос: чего ты больше всего боишься?
— Больше всего боюсь? — задумчиво повторяет Эмили.
— Кажется, такой вопрос был в анкете, — вспоминает Тия.
— Да, — подтверждает Джейми. — Я еще подумал, как странно.
— Единственный вопрос, на который я ответил правду, — признается Пол.
— А на все остальные — соврал? — спрашивает Джейми.
— Где мог соврать — да, разумеется.
— А я наврал, что у меня диплом химика, — ржет Ьрин.
— Я думал, ты правда химик, — говорит Джейми.
— Да, держи карман. Бывает, и коровы летают, — ухмыляется Брин.
Все смеются.
— А ты не наврал? — спрашивает Эмили у Джейми.
— Нет, — отвечает Джейми. — Я в анкетах всегда отвечаю честно.
— Всегда-всегда? — переспрашивает Энн. — Блин!
— Значит, ты настоящий «способный молодой че-Ювек», — заключает Тия.
— Интересно, мы когда-нибудь узнаем, что это и law и г? — задумчиво говорит Эмили.
По-моему, это значит, что всем нам ездец, — ЮВОрит Брин.
Ист, серьезно, — отмахивается Эмили. — Зачем похищать людей — только потому, что они умны? Это бессмысленно. Если кому-то понадобились коренные британцы, почему выбрали именно нас? Можно было просто похитить всех «Спайс Герлз», или... ну, не знаю, какую-нибудь знаменитость. Но почему нас?
— То есть ты считаешь, нас сюда привез тот, кто организовал собеседование, — замечает Джейми.
— Но ведь нас на собеседовании усыпили, — напоминает Тия.
— А если снотворное в кофе подсыпал кто-то другой? — спрашивает Джейми.
— Вряд ли, — возражает Брин. — Кому взбредет в голову портить чужой кофе? Овчинка не стоит выделки — слишком много возни и риска. И Эмили права: не такие мы важные птицы, чтобы ради нас рисковать. Если бы в нас ткнули пальцем совсем наугад — еще куда ни шло. Но нас выбрали — значит, что-то такое было в наших анкетах.
— Вот именно. Но почему именно нас? — допытывается Тия.
В комнате воцаряется тишина. Никто не знает.
— Эмили еще не ответила на вопрос, — напоминает Пол. — Ну, Эмили?
— Я думаю, — отзывается она. — Пожалуй, изнасилования, — в конце концов признается она.
— Боишься больше всего? — уточняет Пол.
— Угу. Изнасилования.
— А что ты написала в анкете? — интересуется Джейми.
— То же самое. А ты? — Смерти, — Джейми передергивается. — Смерти я боюсь до жути.
— А я — пауков, — признается Тия. — До смерти боюсь!
— Волосатых паучков? — игриво переспрашивает Пол. — Ага...
Тия морщится:
— Фу! Прекрати!.. А остальные что написали?
— Иголок. — Брин хмурится. — Ширяться — это не по мне.
— Тюремного заключения, — говорит Пол. — Быть запертым — это ужас.
— Вот ты и попался, — Энн широким жестом обводит комнату.
— Нет, — качает головой Пол. — На острове со-исем другое. Скорее, лопушка, а люди всегда в ловушке. Я имею в виду тюремную камеру с запертой дверью. И одиночество.
— А ты что написала, Энн? — спрашивает Эмили.
— Не помню, — отвечает она. — Что-то придумала.
— И не призналась, чего боишься на самом деле?
— Не-а, — Энн улыбается. — Я ничего не боюсь.
Глава 21
Уже поздно. Тия поминутно зевает уже полчаса. Ей уже спать пора.
— Эмили! — говорит Джейми.
— Что?
— Как вышло, что ты больше всего боишься насилия?
— Ты что, «Криминальные новости» никогда не смотрел? — удивляется Эмили.
— Да, это страшно, — соглашается Джейми. — Но как же все, что ты говорила раньше...
— Про фантазии с изнасилованием? — уточняет она.
— Да. Ты сказала, что представлять себе изнасилование — абсолютно нормально. А ты его боишься.
— Ну и что? — пожимает плечами Эмили. — Кто сказал, что у меня не бывает таких фантазий?
— Но если больше всего боишься изнасилования...
— И что?
— О нем же не станешь мечтать, верно? Джейми все больше смущается.
— Между изнасилованием и сексом не по взаимному согласию есть разница, — объясняет Эмили.
— Правда? — вмешивается Тия. — Ты бы это объяснила тем, кого изнасиловали на свидании!
— Я имела в виду другое: заниматься сексом по принуждению — совсем не то, что оказаться с заклеенным ртом в лапах похитителей, которые режут тебе грудь, — растолковывает Эмили. — А я фантазирую только, как мною овладевают силой. Но я вовсе не хочу, чтоб головорезы в масках утащили меня в грязный подвал и убили. Если уж говорить начистоту, я вообще этих фантазий стыжусь.
— Так почему же фантазируешь? — спрашивает Джейми.
— Сама не знаю, — говорит Эмили. — Может, из Чувства вины. Поможете мне, девушки?
— Прости, но я все-таки девственница, — напоминает Энн.
— А меня однажды изнасиловали, — сообщает Тия.
— Правда? — ахает Джейми. — Господи.
— Да нет, ничего страшного, — успокаивает Тия. — Мне даже понравилось.
— Понравилось? — не верит Эмили.
— Абсолютно по Нэнси Фрайди, — говорит Энн.
— Кто это был? — интересуется Эмили у Тии.
— Брат моей подруги, — рассказывает Тия. — Я жила у нее и спала в свободной комнате. Ее мать тяжело болела, отец не отходил от нее ни на шаг. Н тот вечер оба рано легли. Брат прокрался ко мне в комнату и обнял меня. Раньше мы друг друга недолюбливали, а со своей сестрой, моей подругой, он вообще не ладил. Все считали его испорченным. Он запалил меня на кровать и велел не шуметь. Сказал, что меня все равно никто не услышит. Вообще-то, если б я завизжала, услышали бы все. Я знала это и потому не испугалась. Наоборот, распалилась. — Пауза. — Господи, сама не верю, что решилась вам признаться. Манерное, я совсем пьяная. В общем, мы оба разыграли свои фантазии. У меня был оргазм почти сразу. Он тоже кончил и просто ушел. Больше мы об этом не вспоминали.
— Ну, это абсолютно не изнасилование, — говорит Эмили.
— Значит, и у тебя есть фантазии про изнасилование? — спрашивает Джейми у Тии.
— Вроде того, — кивает Тия. — Как у всех женщин. Эмили права: все дело в угрызениях совести.
— Не въехал, — говорит Брин.
— Когда ситуацию полностью контролирует парень, не чувствуешь себя шлюхой, — объясняет Тия.
— Верно, — соглашается Эмили. — Когда сама хочешь секса, ты шлюха, а когда пытаешься сопротивляться — как будто очищаешься. И можно наслаждаться сексом, не чувствуя себя виноватой, что его спровоцировала. Можно попробовать все самое запретное, но не признаваться, что об этом мечтаешь. По крайней мере, в фантазиях, — добавляет она. — Смотрели «Смертельную сеть»? — спрашивает Эмили у всех.
— Да, классная вещь, — соглашается Пол.
— Помнишь момент с виртуальной женщиной в переулке? — продолжает Эмили, и Пол кивает. — Я под него здорово завелась. Мне почему-то представилось, как парень какой-то ее догоняет, прижимает к стене и трахает. Но ей вдруг размозжили голову молотком. И меня чуть не стошнило: я возбудилась, а тут такое. Я перепугалась, что и мои мечты сбудутся, Но не так, как я хотела: и когда мне приставят нож к горлу, я подумаю: «Вот ты и добилась своего. Как ощущения?» Все угрызения совести, от которых я таким способом избавлялась, превратились в страх. Я не хожу темными переулками, не возвращаюсь домой одна среди ночи, не гуляю по безлюдным паркам. Никогда. Но там разворачиваются мои фантазии, я воображаю встречи, которых в жизни всеми силами избе-i .по.
— Два полюса одного магнита, — замечает Брин. — Им никогда не встретиться.
— Может быть, — отвечает Эмили.
— Сильно сказано, — говорит Джейми.
— А ты уверен, что вы об одном и том же магните? — смеется Пол.
— Прямо по Фрейду, — комментирует Энн.
— Что? — переспрашивает Эмили.
— Угрызения совести не исчезают. Всплывают в iuiic страха.
— Вы бы наверняка не боялись, если б больше любили ж себя, — заявляет Джейми.
— Мужчинам не понять, — сердито говорит Эмили — Трудно любить себя, если ты родилась женщиной и тебе со всех сторон внушают, что ты заслуживаешь ненависти, недостаточно добра и стройна, с тобой может случиться самое страшное — только потому, что ты женщина. Представь: берешь «Мужское здоровье» или «Плейбой», и первым делом натыкаешься на Статью, как уродуют пенис. Думаешь, тебя не передернет? Но так не бывает. А женщин запугивают во всех журналах, и в женских тоже. Сплошь статьи о диетах, репортажи об изнасилованиях и внезапной смерти. Как будто нам и без того не страшно! Эмили продолжает:
— До сих пор помню одну статью об изнасилованиях — самую жуткую. Знаете, с тремя случаями из жизни. В первом девушка шла по темной улице, ее догнал незнакомец и принудил к сексу. С этим я справилась. Вторая история в общих чертах такая же, а в третьей шла речь о парне, который помог девушке поднять рассыпавшиеся покупки. Она была осторожная, но незнакомец увидел среди покупок кошачий корм, заговорил о нем, сказал, что у него тоже есть кошка — словом, держался дружелюбно. Не помню деталей, но в конце концов он оказался у нее в гостях, как-то само собой вышло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25