Но какой предлог можно придумать для тети Кларис? Нет, идти на попятную поздно, что сделано, то сделано: она уже вернулась в Саммервиль и Белль-Роуз.«Итак, Джоли Ройял все-таки объявилась. Она так похожа на мать и теток, что все ее сразу узнали. Она выросла и превратилась в красивую женщину, красивее, чем мать, чем Кларис, она так же красива, как Лизетт – самая красивая из сестер Десмонд. Она до того похожа на Лизетт, что в этом есть нечто сверхъестественное.Зачем она приехала? Почему не могла держаться подальше от Саммервиля? Она много лет назад умыла руки и покончила для себя с Луисом, с Белль-Роуз, с Саммервилем. Ясное дело, она рассчитывает, что Луис упомянул ее в завещании, может быть, оставил ей жирный кусок пирога Ройялов.Черт ее подери! Явилась и вытащила на свет все эти старые воспоминания! Теперь снова пойдут разговоры, будут вспоминать убийства в Белль-Роуз. Прошел слух, что Терон начал мутить воду, сует нос в старое закрытое дело об убийстве-самоубийстве. Надо этого парня остановить, пока он не поднял большого шума. Пожалуй, с ним будет нелегко справиться, но возможно. А вот справиться с Джоли Ройял – это совсем другое дело. Ведь нельзя исключить, что она уже что-нибудь вспомнила, что-нибудь важное, касающееся убийства. А что, если она именно поэтому вернулась в Саммервиль? Две прошлые попытки ее убрать не удались, если придется повторить в третий раз, провала допустить нельзя.Я сделал то, что сделал, потому что был вынужден так поступить. У меня не было выбора, был только один путь. Прости меня Господи, я не собирался убивать их всех, но те, другие, встали у меня на пути, и после того, как они узнали, что я сделал, я не мог оставить их в живых».И воин переходила из комнаты в комнату, ее присутствие было ненавязчивым, она не бросалась в глаза. Если не считать теплого «здравствуйте» от нескольких человек, близких к семье, на нее вообще не обращали внимания – как не обращают внимания на хороших слуг. Ивонн давно уже не трогало, что посторонние люди видят в ней не более чем экономку Белль-Роуз. Она научилась принимать то, что могло быть в ее жизни и чего быть не могло. В отличие от ее сына. Для Терона не существовало ограничений, на его прошлом не было черных пятен, которые замарали бы его жизнь или помещали ему в достижении его целей. Ивонн могла только надеяться и молить Бога, чтобы его решимость доказать невиновность Лемара в убийствах в Белль-Роуз не разрушила бы его политическую карьеру в штате Миссисипи.Для обслуживания приема Ивонн наняла кейтеринговую фирму из Виксбурга, с которой много раз имела дело.Но хотя она всегда оставалась довольна их работой, на сегодняшнем приеме она очень внимательно следила за всем, начиная от приготовления еды до внешнего вида и поведения официантов и официанток. Все шло безупречно, и Ивонн была очень горда собой. В своем деле она – мастер. Кларис как-то заметила, что с ее организаторскими способностями Ивонн могла бы стать административным директором какой-нибудь компании. Даже сейчас эта мысль вызывала у Ивонн улыбку.На прием пришли примерно две трети тех, кто участвовал в заупокойной службе в церкви, так что дом был полон. Конечно, некоторые уже приезжали и уехали, а другие продолжали прибывать. После приема в доме будет царить хаос, но Ивонн наняла в помощь дневным горничным еще несколько человек, чтобы вечером все убрать.Кларис уже сказала Ивонн, что ожидает, что она будет присутствовать при оглашении завещания. Ивонн предполагала, что Луис мог завещать ей небольшую сумму в знак признательности за верную службу. Это было бы естественно и вполне ожидаемо. Ивонн искренне надеялась, что Кларис Луис обеспечил до конца дней. У нее, конечно, были кое-какие собственные средства, оставшиеся от продажи магазина двадцать лет назад, но небольшие. Ивонн знала сумму с точностью до цента, у них с Кларис не было друг от друга секретов. Ни сейчас и никогда.Проходя через малую гостиную, Ивонн услышала голос Кларис – взволнованный голос, звучащий на октаву выше обычного:– Но это же нелепо! Ты не должна останавливаться в «Саммервиль инн», когда для тебя более чем достаточно места в Белль-Роуз! В конце концов, это твой дом! Твоя старая комната сохранена в том же виде, в каком ты ее оставила.– Не вижу смысла выезжать из гостиницы, – сказала Джоли. – Через несколько дней, а может быть, даже завтра я возвращаюсь в Атланту, если только в завещании не окажется какого-то пункта, который потребует, чтобы я задержалась.– Конечно, в завещании Луиса что-нибудь такое будет! Ты его дочь, я уверена, он завещал тебе равную часть имущества.– Сомневаюсь, что он это сделал. У него есть новая семья, это о ней ему нужно было позаботиться. Я уверена, что в своем завещании, как и при жизни, он поставил их интересы на первое место.Кларис обняла Джоли за талию.– Ах, девочка, в тебе еще столько горечи! – Она поцокала языком и печально покачала головой. – Одри была такой же, она не умела прощать. Милая, милая Джоли, ты не должна быть в этом похожа на нее. Неужели ты не понимаешь, что ненависть в конечном счете обратится против тебя и причинит тебе боль?– Мне жаль, если ты не можешь понять мои чувства. Но я не могу смириться с тем, что Джорджетт заняла место моей матери в доме меньше чем через год после ее смерти, а место матери в постели моего отца заняла даже еще раньше.– Замолчи! – Кларис приложила палец к губам. – Тебя могут услышать!Ивонн было невыносимо видеть Кларис расстроенной, и она понимала, что если этот разговор продолжится, позже ей придется с Кларис очень трудно. Все в доме старались сохранять вокруг Кларис атмосферу спокойствия, старались, чтобы она была довольна и улыбалась. Она слишком слаба эмоционально, какие-то столкновения ей не по силам, и все в Белль-Роуз это понимали. Почему же Джоли не понимает? Только по этой причине Макс не дал Ноуэллу Ландерсу хорошего пинка под зад.– Кларис, тебя разыскивает мистер Ландерс, – сказала Ивонн, подходя к ней.Она считала, что небольшая ложь во благо вполне допустима, если помогает сгладить ситуацию.– Ландерс меня ищет?Кларис захлопала ресницами в игривой манере молодой кокетки.Со времен Джонатана Ивонн не видела, чтобы Кларис так реагировала на какого-то мужчину.– Пойдем, я тебя провожу.Ивонн надеялась, что Ноуэлл Ландерс не станет опровергать ее слова.– Но я еще не уговорила Джоли остановиться в Белль-Роуз! Она поселилась в гостинице и говорит, что через несколько дней уезжает из Саммервиля. – Кларис привлекла к себе Ивонн. – Теперь, когда она снова дома, мы не можем ее отпустить.– Вот что я тебе скажу, – ответила Ивонн. – Ты иди найди мистера Ландерса, а я поговорю с Джоли. Устраивает тебя такой вариант?– Конечно, очень хорошая мысль! Ты умеешь говорить очень убедительно. – Кларис поцеловала Джоли в щеку, потом отпустила ее и погрозила пальцем. – Выслушай, что тебе скажет Ивонн. Хорошо? Милая девочка, ты же нас не разочаруешь?Джоли слабо улыбнулась тете:– Я обещаю, что выслушаю Ивонн.Казалось, этого заявления было достаточно, чтобы умиротворить Кларис. Она упорхнула искать среди гостей своего восторженного поклонника.Ивонн повернулась к Джоли:– Не хочешь подышать свежим воздухом?– Что ты имеешь в виду?– Я подумала, что мы могли бы удрать на заднюю веранду. Надеюсь, туда еще никто не добрался.– Ты что, собираешься вести со мной душеспасительную беседу?Ивонн улыбнулась:– Так ты помнишь разговоры, которые я когда-то вела с тобой и Тероном? – Она вздохнула. – Да, именно это я для тебя и запланировала. Тебе не кажется, что пора провести такую беседу?Джорджетт то впадала в нервозность, то начинала жалобно всхлипывать. Макс как мог еще час назад пытался уговорить ее подняться наверх и прилечь, но она упорно отказывалась. Мать гордилась тем, что была женой Луиса Роняла и использовала любую возможность доказать миру, что она достойна ею быть, естественно, теперь она стремилась всем и каждому показать, что она – искренне скорбящая вдова. Макс ни секунды не сомневался, что мать страстно любила Луиса и что эта страсть часто доходила до грани одержимости. Казалось, Луис был необходим ей для жизни как воздух.Макс любил Фелисию, страстно ее желал и в конечном итоге позволил ей обращаться с ним совершенно безобразно, но он не мог себе представить, как один человек может видеть в другом человеке начало и конец вселенной. Сила и глубина такой Любви – любви, подобной той, которая объединяла мать и Луиса – пугали Макса, как ничто другое.– Луис был бы доволен, – сказала Джорджетт. – Он так любил хорошие приемы.– Да, любил, – согласился Перри. – И он не скряжничал, когда надо было выложить денежки на такую вечеринку. Мне всегда нравилось, что он умел получать удовольствие от своих денег.– Муж был очень щедрым человеком. – Джорджетт схватила Макса за руку. – Что-то мне дурно, кажется, мне нужно присесть.– Конечно, мама.Пройдя через стайку щебечущих женщин, Макс проводил мать к креслу в стиле королевы Анны, стоящему в углу парадной гостиной. Посадив Джорджетт, он опустился перед ней на колени.– Может, все-таки поднимешься в свою комнату? Хотя бы ненадолго?Она отрицательно покачала головой.– Тогда, может, выпьешь чего-нибудь? Я найду Ивонн и велю ей приготовить тебе чай с мятой.– О да, Макс, это было бы неплохо. Чашку чаю. И пусть она положит три ложечки сахара. Мне нравится, когда чай с мятой очень сладкий.– Ивонн никогда не забывает, – сказал Макс. – Кофе черный, а чай очень сладкий.Макс огляделся, ища Меллори. С тех пор как они вернулись домой, он видел сестру всего один раз и подозревал, что она прячется в своей комнате. Он хотел проверить, как она. После смерти Луиса Меллори вела себя непривычно тихо и эмоционально отстранилась. Вероятно, сестра, как и ее мать, задает себе вопрос: как же они будут жить без Луиса? Меллори была его любимицей, избалованной любимицей. Отдав распоряжения насчет чая для матери, Макс пошел искать сестру, чтобы уговорить ее побыть с матерью.Пройдя через кухню, он вышел в смежную с ней прихожую и оттуда – на веранду, где услышал голоса Ивонн и Джоли. Женщины сидели рядышком на широких перилах веранды и о чем-то беседовали.– Может быть, ты хотя бы обдумаешь такой вариант ради Кларис? – спросила Ивонн.Джоли замотала головой:– Тетю Кларис устроит только один вариант: если я перееду в Белль-Роуз насовсем, а это совершенно исключено.– Тогда дай ей несколько дней. Думаю, ты сможешь ненадолго забыть о своей неприязни ко второй семье отца и…– Неприязнь – это слишком мягко сказано. Я презираю Джорджетт. А Максу я не доверяю. Боюсь, я не способна скрыть такие сильные чувства даже ради тети Кларис.– А как насчет сестры? Меллори ты не можешь ненавидеть.– Она мне сестра только наполовину. Но ты права, у меня нет к ней ненависти. Имея такую мать, как Джорджетт, она достойна только жалости.У Макса было два пути: он мог тихо вернуться в дом или выдать свое присутствие. Он выбрал последнее и негромко кашлянул. Обе женщины посмотрели в его сторону. Ивонн соскользнула с перил, а Джоли осталась сидеть, глядя на Макса.– Ивонн, мама просила чашку чаю с мятой, – сказал Макс. – Не будещь ли так добра приготовить? Она в парадной гостиной.– Да, конечно. – Ивонн оглянулась на Джоли: – Веди себя прилично, не забывай, что ты – Десмонд.Ивонн прошла мимо Макса и скрылась в доме. Чувствуя на себе враждебный взгляд Джоли, Макс не спеша пошел к ней, он двигался подчеркнуто медленно. До того как он дошел до ограждения, Джоли спрыгнула с перил и пошла было прочь, но Макс схватил ее за запястье и вынудил остановиться.– Не спеши, – сказал он.Джоли дернула руку, но Макс держал крепко.– Отпусти!– Не сейчас. Только после…Джоли подняла правую руку и занесла кисть, готовясь к нападению. Но не успела она замахнуться, как Макс тут же схватил ее и за правое запястье, так что ее руки оказались словно в наручниках. Противники сердито уставились друг на друга.– Моя мать не заслуживает твоего презрения, а сестра не нуждается в жалости.Джоли изогнулась, пытаясь освободиться, но безуспешно.– Я вижу, что к списку твоих грехов можно добавить подслушивание.– Мне все равно, что ты обо мне думаешь или говоришь, – сказал Макс.Он крепче стиснул руки Джоли и поднял их так, что они оказались между его торсом и ее.– Но если ты причинишь боль моей матери или сестре, ты мне ответишь.– Это что, угроза?Джоли прищурилась так, что глаза превратились в две узкие щелочки.– Понимай как хочешь. Я просто предупреждаю, что то, что мое, я защищаю.– Очень благородно с твоей стороны! Скажи, Макс, а устранение препятствий на пути твоей матери к счастью подпадает под юрисдикцию защиты того, что твое?Черт бы побрал эту стерву! Она чуть ли не открытым текстом обвинила его в убийстве! Макс отпустил руки Джоли.– Освоила грязные приёмы, как я вижу?– В этом мире выживает самый приспособленный, не так ли? А я, уж поверь, из тех, кто выживает. Так что лучше молись, чтобы твой отец не дал мне никакой власти над твоей драгоценной семейкой, потому что если он ее дал… – Джоли хищно улыбнулась.– Битва не на жизнь, а на смерть? – спросил Макс. Ответ он уже знал. Ничто недоставит Джоли Ройял большее удовольствие, чем унижение его матери.В девять часов вечера Гарленд Уэллс собрал всю семью в кабинете Луиса. Ивонн подала желающим кофе без кофеина и чай со льдом. Когда она собралась уйти из комнаты, Гар попросил ее остаться.Каждый нерв Джоли был натянут как струна. Ей хотелось, чтобы этот вечер закончился, и чем быстрее, тем лучше. Завещание отца могло полностью изменить ее жизнь. Оно или раз и навсегда докажет, что Луис вычеркнул ее из своей жизни, или даст ей возможность отомстить.Гар окинул взглядом комнату и сел за внушительный письменный стол в кресло, обитое темно-коричневой кожей.– Полагаю, все в сборе.– Вы хотите сказать, что все, кто собрался в этом кабинете, упомянуты в завещании Луиса? – спросил Перри.– Совершенно верно, – ответил Гар.Гар начал читать, и Джоли затаила дыхание. Он иногда прерывал чтение, чтобы разъяснить тот или иной пункт. Луис Ройял завещал свое имущество трем детям – Джоли, Меллори и Максу – в равных долях. Свой бизнес он также завещал троим детям при условии, что в течение нескольких лет Макс будет продолжать играть в нем ведущую роль. Джорджетт и Кларис Луис оставил внушительные суммы, которых им хватит до конца дней. Ивонн он завещал сто тысяч долларов.– «Что касается моего зятя, Перри Клифтона, я прошу моего пасынка, Максимилиана Деверо, позаботиться о дяде, как он считает нужным, и обеспечивать его должным образом».– Вот старый ублюдок! – проворчал Перри. Джорджетт зло взглянула на брата:– Перри, замолчи!– Ты должна быть возмущена не меньше меня! – заявил Перри. – Твой муж должен был оставить все тебе, и ты сама это прекрасно знаешь. Ты отдала ему почти двадцать лет жизни, и как он тебя вознаградил? Оставил какие-то жалкие гроши!Макс встал со стула, схватил дядю за плечо и тихо сказал:– Или сядьте и ведите себя тихо, или я вас вышвырну.Перри посмотрел Максу в глаза и нехотя кивнул:– Какскажешь, племянник. Кажется, теперь ты у нас главный.Макс повернулся к Гару:– Продолжай.– В завещании предусмотрены еще несколько пожертвований на благотворительные цели и несколько небольших даров, – сказал Гар. – Крупное наследство осталось только одно, это Белль-Роуз.В комнате воцарилось молчание. Джоли спрашивала себя, будет ли грехом молиться за то, что может стать инструментом ее мести.– «Поместье Белль-Роуз принадлежало семье моей первой жены, Одри Десмонд, на протяжении нескольких поколений, – читал Гарленд Уэллс. – Когда я на ней женился, она и ее сестры передали мне Белль-Роуз по дарственной в обмен на то, что я восстановлю дом и парк в прежнем великолепии. Я прислушался к своей душе и пришел к выводу, что единственным справедливым и честным решением будет завещать Белль-Роуз – дом, обстановку и земельный участок – моей старшей дочери, Джоли Десмонд Ройял». Глава 7 – О Боже, нет! – Джорджетт драматически ахнула и прижала руку к корсажу черного шелкового платья напротив сердца.– Это возмутительно! – Красный как рак Перри Клифтон вскочил с места и сжал кулаки.– Папа оставил наш дом ей? – Меллори враждебно посмотрела на Джоли. – Как он мог?Комната наполнилась возгласами протеста, казалось, сам воздух был полон негодования и разочарования. Только Джоли сидела тихо и осмысливала слова, которые только что произнес Гарленд Уэллс. Белль-Роуз принадлежит ей. В итоге ее отец все-таки поступил благородно.– О, девочка моя, Луис сделал тебе бесценный подарок! – проворковала Кларис, ее щеки немного разрумянились, на глазах выступили слезы.Джоли почувствовала на себе взгляд Макса и не смогла удержаться, чтобы не посмотреть на него. В то время как его родственники неистовствовали и шумно возмущались несправедливостью посмертного распоряжения Луиса, Макс застыл в напряжении е убийственным выражением лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33