Но напряжение в нем все росло и росло, так что в конце концов он понял, что не может больше ни минуты оставаться в старых стенах Белль-Роуз. Ему нужно было вырваться, пусть даже всего на пару часов, сбежать куда-то, где от него никто не зависит, никому от него ничего не нужно. В последние несколько лет он находил такое необременительное убежище в объятиях Ирты Килпатрик. Иногда Макс спрашивал себя, почему эта женщина его терпит, почему позволяет запросто входить в ее жизнь и выходить, не ожидая от него ничего, кроме секса. Он предполагал, что об их отношениях знает полгорода, но ему было на это наплевать, и Ирте, по-видимому, тоже. Она хорошая женщина и заслуживает гораздо большего, чем он может ей дать. Но Макс с самого начала был с ней честен. Он не собирался снова жениться. Да и что касается любви – скорее ад замерзнет, чем он снова полюбит какую-нибудь женщину.Макс въехал на автостоянку перед «Саммервиль инн», и его окутал прохладный ночной воздух, тяжелый от влаги. У него тут же выступили капельки пота на лбу, на бедой рубашке проступили влажные пятна. Отдаленный гул и протяжный свист возвестили, что по мосту через Оваеса-Крик только что прошел товарняк. Макс поднял верх машины, запер дверцу и, держа ключ в руке, вошел в холл отеля. Часы над стойкой регистрации показывали двадцать три минуты первого.Парня за стойкой Макс узнал: Ар-Джей Саттон. На вид года двадцать четыре, не больше, а может, и меньше. Хорош собой, но видно, что из низов, и в его привлекательности чувствуется нечто опасное. На предплечье броская татуировка в виде скорпиона. В ухе блестит золотая серьга. Макс подумал, что, возможно, примерно так выглядел бы в двадцать четыре года он сам, если бы Филипп Деверо не женился на его матери и не привез ее в Саммервиль еще до его рождения.– Добрый вечер, мистер Деверо. – Парень кивнул и улыбнулся. – Вам что-нибудь подать?– Нет, спасибо. Меня ждет мисс Килпатрик.Это конечно, была ложь – он не потрудился позвонить Ирте. Но Макс не любил оправдываться, тем более перед дешевой прислугой. Он подумал, что нужно поговорить с Иртой насчет этого парня. Было в его облике нечто такое, отчего у Макса волоски на шее вставали дыбом. Инстинкт подсказывал ему, что если парень задержится в городе подольше, то не миновать неприятностей. А видит Бог, у него сейчас проблем и без того хватает.Макс повернулся и пошел по коридору, ведущему в номера и апартаменты первого этажа. Он нащупал на связке ключ от апартаментов Ирты. С тех пор как ее девочки уехали из города, Ирга переселилась из квартиры в отель. Этой зимой она дала Максу ключ от своих апартаментов. Сегодня вечером, приехав в похоронный дом, И рта сжала руку Макса и прошептала, что очень сожалеет о смерти Луиса. И посмотрела на него таким взглядом, по которому Макс сразу понял, что она по нему изголодалась. Он понятия не имел, есть ли у нее другие любовники, и, в сущности, ему было безразлично. Но он подозревал, что, хотя у Ирты было немало мужчин, она из тех женщин, которые не встречаются с несколькими одновременно.Макс вставил ключ в замочную скважину. К счастью для него, Ирта не закрыла дверь на цепочку. Он толкнул дверь, и она отворилась. Ирта оставила включенной лампу в гостиной, рядом с диваном. Макс усмехнулся: надеялась, что он заглянет сегодня? Дверь в спальню была открыта. Макс почувствовал эрекцию. Он тихо вошел в комнату. В полумраке виднелись только очертания тела Ирты под простыней. Ирта лежала, положив руку на одну подушку, по второй подушке разметались ее длинные рыжие волосы. Макс снял ботинки и носки, сел на кровать и стянул с Ирты простыню. Она застонала во сне и свернулась клубочком. Макс вытянулся рядом с ней, потом обнял ее. Ирта вздрогнула и проснулась, глаза ее распахнулись, рот приоткрылся, она чуть было не закричала. Макс мягко накрыл ее рот ладонью. Ирта тут же стада бороться. Он потерся носом о ее шею и прошептал на ухо:– Это я.И тут же почувствовал, как она расслабилась. Он провел рукой по ее шее, по плечу и накрыл ладонью грудь.– Макс! – выдохнула она около его губ.Он поцеловал Ирту, раздвинул языком ее губы. Она несколько раз ритмично потерлась об него, потом торопливо рванула его рубашку, вытягивая из-под пояса брюк, и расстегнула пуговицы. Рука Макса скользнула под подол зеленой шелковой ночной рубашки.– Я уж думала, ты не выберешься, – прошептала она.
Джоли ехала через Саммервиль. За двадцать лет здесь мало что изменилось. Большинство старых зданий было отремонтировано, некоторые снесли и на их месте построили другие, которые, Джоли была уверена, получили одобрение исторического общества. После того как она пожила и за границей, и в Нью-Йорке, и в Атланте, городок казался ей на удивление маленьким. Каким-то образом в Саммервиле сохранилась атмосфера ленивого, неторопливого городка. В пятнадцать минут второго ночи в центре города не было заметно никаких признаков жизни.Джоли поставила «эскаладу» на стоянку перед «Саммервиль инн». Она могла бы прилететь самолетом и тогда добралась бы раньше, но ей хотелось поехать на машине. Эти несколько часов, проведенных в дороге, были ей необходимы, чтобы набраться храбрости и подготовиться к битве. Ее появлению будут рады только два человека: тетя Кларис и Ивонн, они встретят ее с распростертыми объятиями. А клан Деверо, несомненно, предпочел бы застрелить ее на месте. И их враждебность Джоли вполне устраивала, она никогда не испытывала к ним любви.Однако Джоли с некоторым любопытством думала о своей единокровной сестре. Презирает ли ее Меллори так же, как Джорджетт и Макс? Вероятнее всего, презирает. Но ведь это не имеет значения? В конце концов, Меллори, в сущности, не ее сестра, а сестра Макса.Джоли достала из багажника внедорожника небольшой чемодан, заперла машину и пошла к входу в отель. На стуле за стойкой сидел долговязый молодой парень, красивый, как фотомодель. Глаза его были закрыты, рот приоткрыт. Джоли кашлянула. Парень открыл глаза и потянулся. Медленно потянулся. Томно. Потом улыбнулся Джоли, и ей подумалось, что этот жеребец наверняка разбил немало женских сердец.Парень встал и шагнул навстречу Джоли, их разделяла только стойка.– Да, мэм? Чем могу быть полезен?– Мне нужна комната.– На одну ночь?– Нет, на сегодняшнюю и следующую, – сказала Джоли.– Будете платить наличными или карточкой?– Карточкой.Джоли открыла сумку, висевшую на плече на длинном ремне, достала бумажник и вынула одну из своих платиновых карточек. Парень взял карточку и прочитал ее имя:– Джоли Ройял.Джоли кивнула.– Вы дочь мистера Луиса Ройяла? – спросил парень.– Да. Я его старшая дочь.– Да, мэм.Парень сделал все, что полагается делать при регистрации постояльца, и вручил Джоли ключи.– Номер двести семь. Поднимайтесь полевой лестнице.– А лифта в этом заведении так и нет?– К сожалению, нет, мэм.Джоли взяла ключ, подхватила чемодан и пошла к лестнице.– Мисс Ройял.Она остановилась и оглянулась:– Что?– Примите мои соболезнования.– Спасибо.Джоли поняла, что ей нужно привыкнуть к тому, что ей будут выражать соболезнования. От нее ожидают скорби. Вот чем ей больше всего не нравилась жизнь в маленьких городках: необходимостью соответствовать ожиданиям других.Джоли было плевать, что подумают о ней в Саммервиле, но тете Кларис это небезразлично. И маме бы, будь она жива, тоже было бы не все равно. Возможно, это ее долг перед семьей, перед Десмондами – по крайней мере сыграть роль настоящей леди-южанки.Джоли поднялась по лестнице, нашла свой номер, отперла дверь и вошла внутрь. Включив свет, она была приятно удивлена простотой убранства номера. Обстановка вполне типичная для отеля эконом-класса, но все чисто и опрятно.Она бросила чемодан на кровать, стоящую слева, сбросила босоножки, сняла открытое летнее платье и рухнула па ту кровать, что стояла справа. Она лежала, глядя в потолок и думала о завтрашнем дне. Похороны отца. Она не может – нет, не будет – изображать чувства, которых не испытывает. Она приехала домой на похороны. Этого достаточно. В конце концов, она приехала не для того, чтобы выразить дань уважения отцу, которого давным-давно потеряла, она приехала, чтобы доставить удовольствие тете Кларис.И чтобы узнать, принадлежит ли теперь Белль-Роуз ей.– И что, если принадлежит? – спросила Джоли вслух.Она улыбнулась, и в ее голове завертелись мысли о сладостной и горькой мести. Глава 5 То, что Саммервиль за двадцать лет мало изменился, Джоли не удивило. Но почему-то она ожидала, что Белль-Роуз не будет казаться прежним, что все будет по-другому. И было очень странно, что дом выглядел точно так же, как двадцать лет назад, в тот день, когда отец ее отослал. С шоссе вела все та же изгибающаяся подъездная дорога. Вход охранили веете же высокие белые ворота из кованого железа. Казалось, не изменился и парк: те же деревья, тот же аккуратно подстриженный газон, кустарник и цветы – все такое же, каким оно было на ее памяти. И особняк остался прежним, замечательной данью минувшим дням. Конечно, стоя рядом с машиной и глядя между прутьями закрытых ворот, Джоли не могла быть уверена, что вблизи не обнаружатся какие-то мелкие изменения. И совершенно невозможно было сказать, что сделала Джорджетт с интерьерами дома, который принадлежал матери Джоли со времен войны Севера и Юга. Джоли тошнило от одной мысли о том, что эта женщина живет в доме ее матери, стала хозяйкой Белль-Роуз и, вероятно, спит в постели Одри Ройял.Маленькой девочке, что все еще жила в Джоли, не терпелось проехать в ворота и оказаться дома, в Белль-Роуз. Детские воспоминания проносились в ее памяти, как выцветшие кадры немого фильма. Вот она сидит на коленях у отца, а он читает ей книжку. Вот мать приходит в ее комнату, чтобы расчесать ей волосы, перед тем как уложить спать. Вот она играет простенький мотив на пианино в четыре руки с тетей Лизетт. Вот они с Тероном Картером, школьниками, носятся по дому. Вот она ест за кухонным столом вместе с тетей Кларис, они рассказывают друг другу смешные истории и смеются, таская печенья с патокой, которые только что испекла Ивонн.Джоли со вздохом покачала головой, села в машину и включила зажигание. Она может вернуться в Белль-Роуз, но она никогда не вернется домой, никогда не вернет прежние, беззаботные, дни.Двадцать лет назад, когда ее выписали из больницы и отец привез ее домой, Джоли несколько недель жила в ужасе и не могла одна выйти из своей комнаты. Всякий раз, когда она выходила на верхнюю площадку лестницы, ей виделась тетя Лизетт, распростертая на лестнице. А на первом этаже она останавливалась возле двери в кухню, наотрез отказываясь заходить внутрь. Она знала, что увидит в кухне – тело матери. И она чувствовала себя так, как и должна была чувствовать: ее охватывала паника. И как ни пыталась она припомнить хоть что-то об убийце, что угодно, любую мелочь, память ее не слушалась. Сейчас, по прошествии многих лет, Джоли искренне верила, что никогда не видела этого человека и ни при каких обстоятельствах не сможет его опознать. Но через три месяца после трагедии в Белль-Роуз кто-то попытался утопить Джоли, когда она плавала в пруду на территории поместья.Значит, убийца боялся, что она может его помнить. В тот день Джоли очень захотелось побыть одной, и она ускользнула из дома. В доме ей казалось, что за ней постоянно наблюдают, каждую секунду. За ней следили тетя Кларис, отец или Ивонн, даже дневная прислуга и та следила. Наемных работников разбирало любопытство насчет бедняжки Джоли Ройял, которая выжила в жестокой бойне, но в результате сошла с ума.В тот день солнце немилосердно пекло, и холодная вода в пруду, который питался ключами, приятно освежала. Джоли пару раз переплыла пруд от берега до берега, наслаждаясь такой свободой, какой она не чувствовала уже несколько месяцев, и не замечая ничего вокруг. Ей было хорошо: ни мучительных воспоминаний, ни всевидящих глаз. Но вдруг она услышала, что кто-то вошел в пруд и нырнул под воду. Джоли подумала, что это Сэнди или, может быть, Терон, который еще не уехал на учебу, и не испугалась. Поначалу не испугалась. Но потом чья-то рука схватила ее за щиколотку и потянула под воду, и Джоли поняла, что это убийца: он пришел закончить свое черное дело. Она стала вырываться, брыкаться, и каким-то чудом ей удалось освободиться. Она поплыла к берегу и выскочила из воды. Бросив одежду на берегу, Джоли со всех ног бросилась бежать через лес и бежала не оглядываясь, пока не добежала до Белль-Роуз и не увидела Ивонн, которая развешивала постельное белье. Джоли и по сей день не знала, как ей удалось убежать.Когда она рассказала о случившемся родным, Ивонн и тетя Кларис обратились к шерифу. Они попытались убедить его, что это случай означает, что настоящий убийца жив, разгуливает на свободе и представляет угрозу для Джоли. Но шериф не был склонен прислушиваться к рассказам неуравновешенного ребенка. Однако отец Джоли отнесся к происшествию со всей серьезностью и немедленно начал строить планы, как отправить Джоли куда-нибудь подальше от дома ради ее же собственной безопасности. Тогда она верила в искренность его мотивов и не стала возмущаться, когда буквально через неделю после происшествия отец отправил ее к своей кузине Дженнифер и ее мужу, полковнику Полу Дину Андервуду. Позже, осенью, Джоли уехала на учебу в Академию Эйнсли – частную школу-пансион, расположенную в Виргинии. Ровно через шесть месяцев после того, как Джоли уехала из дома, ее отец женился на Джорджетг Деверо и привез ее и ее сына жить в Белль-Роуз. Домой Джоли больше не возвращалась. Когда в школе были каникулы, она ехала к Андервудам – туда, где в данный момент квартировал полковник. Джоли было двадцать четыре года, когда супруги Андервуд погибли в авиакатастрофе, и тогда у нее было ощущение, что она потеряла свою настоящую семью. Джоли поехала по шоссе в сторону города. Однако, проезжая мимо старой грунтовой дороги, которая вела на задворки Белль-Роуз и проходила недалеко от пруда, она сбавила скорость. Не задумываясь о том, что делает, Джоли свернула с шоссе на ухабистую проселочную дорогу, она испытывала непреодолимую потребность встретиться лицом к лицу с одним конкретным демоном из ее прошлого. Она затормозила и вышла из машины. Память ее не обманула: до пруда было не больше четверти мили, если идти через лес. Она гадала, существует ли еще старая тропинка, по которой она, Терон и Уэллсы бегали в детстве.Отыскать тропинку не удалось, хотя Джоли смотрела очень внимательно. Как видно, она давным-давно заросла. За все эти годы ни одна пара детских ног не топтала эту траву и не поддерживала тропинку. Джоли стала пробираться через кусты, раздвигая низко нависающие ветви деревьев и ступая по траве и прелым листьям. Она шла наугад и только когда услышала журчание воды, поняла, что идет в правильном направлении. Из-под земли бил ключ, впадающий в пруд, – его чистую воду она в детстве пила.Когда Джоли подходила к источнику, ее штанина зацепилась за ветку шиповника, и на тонкой льняной ткани образовалась затяжка. Тихо ругнувшись, Джоли наклонилась, чтобы отцепить нитку, и при этом уколола палец, выступила кровь. Она взяла палец в рот и пососала. Слишком долго она прожила в городе – отвыкла от дикой природы, от сельской местности. Наконец она отцепила штанину от ветки и продолжила путь, пока не вышла на опушку. Возле пруда, у кромки воды, стоял великолепный вороной арабский скакун и, наклонив голову, пил из пруда. Раз есть конь под седлом, значит, где-то должен быть и всадник, рассудила Джоли. Спрятавшись за деревом и густым кустарником, она могла осмотреть окрестности, оставаясь незамеченной. И через несколько секунд Джоли заметила черноволосого мужчину. Высокий, широкоплечий, он стоял по щиколотку в воде. Джоли словно завороженная смотрела, как он снял с себя рубашку, бросил ее на землю, наклонился и зачерпнул полные пригоршни воды. Он вылил воду на голову, давая ей стечь по лицу, по плечам, по груди. Потом сделал это еще несколько раз. Джоли смотрела затаив дыхание. Мужчина был так же великолепен, как его конь.Она пришла к пруду в надежде, что сможет заставить себя вспомнить подробности того дня, когда ее во второй раз пытались убить, и, может быть, сумеет вспомнить что-то о том, кто на нее напал. Она проходила долгий курс психотерапии, но за все эти годы не сумела вспомнить ничего существенного ни об одном из покушений на ее жизнь. Или правда была похоронена очень глубоко в ее подсознании, или она действительно ничего не помнила. Если приезд домой поможет ей раз и навсегда освободиться от чувства вины, перестать упрекать себя зато, чего она не знает, то эта поездка обратно в ад вполне окупит деньги, потраченные на дорогу.Мужчина повернулся, вышел из воды и сел на влажную землю. Его мокрые черные волосы блестели на солнце. Он запрокинул голову, посмотрел на ясное синее небо и потянулся всем своим длинным гибким телом, напомнив Джоли пуму, разлегшуюся на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Джоли ехала через Саммервиль. За двадцать лет здесь мало что изменилось. Большинство старых зданий было отремонтировано, некоторые снесли и на их месте построили другие, которые, Джоли была уверена, получили одобрение исторического общества. После того как она пожила и за границей, и в Нью-Йорке, и в Атланте, городок казался ей на удивление маленьким. Каким-то образом в Саммервиле сохранилась атмосфера ленивого, неторопливого городка. В пятнадцать минут второго ночи в центре города не было заметно никаких признаков жизни.Джоли поставила «эскаладу» на стоянку перед «Саммервиль инн». Она могла бы прилететь самолетом и тогда добралась бы раньше, но ей хотелось поехать на машине. Эти несколько часов, проведенных в дороге, были ей необходимы, чтобы набраться храбрости и подготовиться к битве. Ее появлению будут рады только два человека: тетя Кларис и Ивонн, они встретят ее с распростертыми объятиями. А клан Деверо, несомненно, предпочел бы застрелить ее на месте. И их враждебность Джоли вполне устраивала, она никогда не испытывала к ним любви.Однако Джоли с некоторым любопытством думала о своей единокровной сестре. Презирает ли ее Меллори так же, как Джорджетт и Макс? Вероятнее всего, презирает. Но ведь это не имеет значения? В конце концов, Меллори, в сущности, не ее сестра, а сестра Макса.Джоли достала из багажника внедорожника небольшой чемодан, заперла машину и пошла к входу в отель. На стуле за стойкой сидел долговязый молодой парень, красивый, как фотомодель. Глаза его были закрыты, рот приоткрыт. Джоли кашлянула. Парень открыл глаза и потянулся. Медленно потянулся. Томно. Потом улыбнулся Джоли, и ей подумалось, что этот жеребец наверняка разбил немало женских сердец.Парень встал и шагнул навстречу Джоли, их разделяла только стойка.– Да, мэм? Чем могу быть полезен?– Мне нужна комната.– На одну ночь?– Нет, на сегодняшнюю и следующую, – сказала Джоли.– Будете платить наличными или карточкой?– Карточкой.Джоли открыла сумку, висевшую на плече на длинном ремне, достала бумажник и вынула одну из своих платиновых карточек. Парень взял карточку и прочитал ее имя:– Джоли Ройял.Джоли кивнула.– Вы дочь мистера Луиса Ройяла? – спросил парень.– Да. Я его старшая дочь.– Да, мэм.Парень сделал все, что полагается делать при регистрации постояльца, и вручил Джоли ключи.– Номер двести семь. Поднимайтесь полевой лестнице.– А лифта в этом заведении так и нет?– К сожалению, нет, мэм.Джоли взяла ключ, подхватила чемодан и пошла к лестнице.– Мисс Ройял.Она остановилась и оглянулась:– Что?– Примите мои соболезнования.– Спасибо.Джоли поняла, что ей нужно привыкнуть к тому, что ей будут выражать соболезнования. От нее ожидают скорби. Вот чем ей больше всего не нравилась жизнь в маленьких городках: необходимостью соответствовать ожиданиям других.Джоли было плевать, что подумают о ней в Саммервиле, но тете Кларис это небезразлично. И маме бы, будь она жива, тоже было бы не все равно. Возможно, это ее долг перед семьей, перед Десмондами – по крайней мере сыграть роль настоящей леди-южанки.Джоли поднялась по лестнице, нашла свой номер, отперла дверь и вошла внутрь. Включив свет, она была приятно удивлена простотой убранства номера. Обстановка вполне типичная для отеля эконом-класса, но все чисто и опрятно.Она бросила чемодан на кровать, стоящую слева, сбросила босоножки, сняла открытое летнее платье и рухнула па ту кровать, что стояла справа. Она лежала, глядя в потолок и думала о завтрашнем дне. Похороны отца. Она не может – нет, не будет – изображать чувства, которых не испытывает. Она приехала домой на похороны. Этого достаточно. В конце концов, она приехала не для того, чтобы выразить дань уважения отцу, которого давным-давно потеряла, она приехала, чтобы доставить удовольствие тете Кларис.И чтобы узнать, принадлежит ли теперь Белль-Роуз ей.– И что, если принадлежит? – спросила Джоли вслух.Она улыбнулась, и в ее голове завертелись мысли о сладостной и горькой мести. Глава 5 То, что Саммервиль за двадцать лет мало изменился, Джоли не удивило. Но почему-то она ожидала, что Белль-Роуз не будет казаться прежним, что все будет по-другому. И было очень странно, что дом выглядел точно так же, как двадцать лет назад, в тот день, когда отец ее отослал. С шоссе вела все та же изгибающаяся подъездная дорога. Вход охранили веете же высокие белые ворота из кованого железа. Казалось, не изменился и парк: те же деревья, тот же аккуратно подстриженный газон, кустарник и цветы – все такое же, каким оно было на ее памяти. И особняк остался прежним, замечательной данью минувшим дням. Конечно, стоя рядом с машиной и глядя между прутьями закрытых ворот, Джоли не могла быть уверена, что вблизи не обнаружатся какие-то мелкие изменения. И совершенно невозможно было сказать, что сделала Джорджетт с интерьерами дома, который принадлежал матери Джоли со времен войны Севера и Юга. Джоли тошнило от одной мысли о том, что эта женщина живет в доме ее матери, стала хозяйкой Белль-Роуз и, вероятно, спит в постели Одри Ройял.Маленькой девочке, что все еще жила в Джоли, не терпелось проехать в ворота и оказаться дома, в Белль-Роуз. Детские воспоминания проносились в ее памяти, как выцветшие кадры немого фильма. Вот она сидит на коленях у отца, а он читает ей книжку. Вот мать приходит в ее комнату, чтобы расчесать ей волосы, перед тем как уложить спать. Вот она играет простенький мотив на пианино в четыре руки с тетей Лизетт. Вот они с Тероном Картером, школьниками, носятся по дому. Вот она ест за кухонным столом вместе с тетей Кларис, они рассказывают друг другу смешные истории и смеются, таская печенья с патокой, которые только что испекла Ивонн.Джоли со вздохом покачала головой, села в машину и включила зажигание. Она может вернуться в Белль-Роуз, но она никогда не вернется домой, никогда не вернет прежние, беззаботные, дни.Двадцать лет назад, когда ее выписали из больницы и отец привез ее домой, Джоли несколько недель жила в ужасе и не могла одна выйти из своей комнаты. Всякий раз, когда она выходила на верхнюю площадку лестницы, ей виделась тетя Лизетт, распростертая на лестнице. А на первом этаже она останавливалась возле двери в кухню, наотрез отказываясь заходить внутрь. Она знала, что увидит в кухне – тело матери. И она чувствовала себя так, как и должна была чувствовать: ее охватывала паника. И как ни пыталась она припомнить хоть что-то об убийце, что угодно, любую мелочь, память ее не слушалась. Сейчас, по прошествии многих лет, Джоли искренне верила, что никогда не видела этого человека и ни при каких обстоятельствах не сможет его опознать. Но через три месяца после трагедии в Белль-Роуз кто-то попытался утопить Джоли, когда она плавала в пруду на территории поместья.Значит, убийца боялся, что она может его помнить. В тот день Джоли очень захотелось побыть одной, и она ускользнула из дома. В доме ей казалось, что за ней постоянно наблюдают, каждую секунду. За ней следили тетя Кларис, отец или Ивонн, даже дневная прислуга и та следила. Наемных работников разбирало любопытство насчет бедняжки Джоли Ройял, которая выжила в жестокой бойне, но в результате сошла с ума.В тот день солнце немилосердно пекло, и холодная вода в пруду, который питался ключами, приятно освежала. Джоли пару раз переплыла пруд от берега до берега, наслаждаясь такой свободой, какой она не чувствовала уже несколько месяцев, и не замечая ничего вокруг. Ей было хорошо: ни мучительных воспоминаний, ни всевидящих глаз. Но вдруг она услышала, что кто-то вошел в пруд и нырнул под воду. Джоли подумала, что это Сэнди или, может быть, Терон, который еще не уехал на учебу, и не испугалась. Поначалу не испугалась. Но потом чья-то рука схватила ее за щиколотку и потянула под воду, и Джоли поняла, что это убийца: он пришел закончить свое черное дело. Она стала вырываться, брыкаться, и каким-то чудом ей удалось освободиться. Она поплыла к берегу и выскочила из воды. Бросив одежду на берегу, Джоли со всех ног бросилась бежать через лес и бежала не оглядываясь, пока не добежала до Белль-Роуз и не увидела Ивонн, которая развешивала постельное белье. Джоли и по сей день не знала, как ей удалось убежать.Когда она рассказала о случившемся родным, Ивонн и тетя Кларис обратились к шерифу. Они попытались убедить его, что это случай означает, что настоящий убийца жив, разгуливает на свободе и представляет угрозу для Джоли. Но шериф не был склонен прислушиваться к рассказам неуравновешенного ребенка. Однако отец Джоли отнесся к происшествию со всей серьезностью и немедленно начал строить планы, как отправить Джоли куда-нибудь подальше от дома ради ее же собственной безопасности. Тогда она верила в искренность его мотивов и не стала возмущаться, когда буквально через неделю после происшествия отец отправил ее к своей кузине Дженнифер и ее мужу, полковнику Полу Дину Андервуду. Позже, осенью, Джоли уехала на учебу в Академию Эйнсли – частную школу-пансион, расположенную в Виргинии. Ровно через шесть месяцев после того, как Джоли уехала из дома, ее отец женился на Джорджетг Деверо и привез ее и ее сына жить в Белль-Роуз. Домой Джоли больше не возвращалась. Когда в школе были каникулы, она ехала к Андервудам – туда, где в данный момент квартировал полковник. Джоли было двадцать четыре года, когда супруги Андервуд погибли в авиакатастрофе, и тогда у нее было ощущение, что она потеряла свою настоящую семью. Джоли поехала по шоссе в сторону города. Однако, проезжая мимо старой грунтовой дороги, которая вела на задворки Белль-Роуз и проходила недалеко от пруда, она сбавила скорость. Не задумываясь о том, что делает, Джоли свернула с шоссе на ухабистую проселочную дорогу, она испытывала непреодолимую потребность встретиться лицом к лицу с одним конкретным демоном из ее прошлого. Она затормозила и вышла из машины. Память ее не обманула: до пруда было не больше четверти мили, если идти через лес. Она гадала, существует ли еще старая тропинка, по которой она, Терон и Уэллсы бегали в детстве.Отыскать тропинку не удалось, хотя Джоли смотрела очень внимательно. Как видно, она давным-давно заросла. За все эти годы ни одна пара детских ног не топтала эту траву и не поддерживала тропинку. Джоли стала пробираться через кусты, раздвигая низко нависающие ветви деревьев и ступая по траве и прелым листьям. Она шла наугад и только когда услышала журчание воды, поняла, что идет в правильном направлении. Из-под земли бил ключ, впадающий в пруд, – его чистую воду она в детстве пила.Когда Джоли подходила к источнику, ее штанина зацепилась за ветку шиповника, и на тонкой льняной ткани образовалась затяжка. Тихо ругнувшись, Джоли наклонилась, чтобы отцепить нитку, и при этом уколола палец, выступила кровь. Она взяла палец в рот и пососала. Слишком долго она прожила в городе – отвыкла от дикой природы, от сельской местности. Наконец она отцепила штанину от ветки и продолжила путь, пока не вышла на опушку. Возле пруда, у кромки воды, стоял великолепный вороной арабский скакун и, наклонив голову, пил из пруда. Раз есть конь под седлом, значит, где-то должен быть и всадник, рассудила Джоли. Спрятавшись за деревом и густым кустарником, она могла осмотреть окрестности, оставаясь незамеченной. И через несколько секунд Джоли заметила черноволосого мужчину. Высокий, широкоплечий, он стоял по щиколотку в воде. Джоли словно завороженная смотрела, как он снял с себя рубашку, бросил ее на землю, наклонился и зачерпнул полные пригоршни воды. Он вылил воду на голову, давая ей стечь по лицу, по плечам, по груди. Потом сделал это еще несколько раз. Джоли смотрела затаив дыхание. Мужчина был так же великолепен, как его конь.Она пришла к пруду в надежде, что сможет заставить себя вспомнить подробности того дня, когда ее во второй раз пытались убить, и, может быть, сумеет вспомнить что-то о том, кто на нее напал. Она проходила долгий курс психотерапии, но за все эти годы не сумела вспомнить ничего существенного ни об одном из покушений на ее жизнь. Или правда была похоронена очень глубоко в ее подсознании, или она действительно ничего не помнила. Если приезд домой поможет ей раз и навсегда освободиться от чувства вины, перестать упрекать себя зато, чего она не знает, то эта поездка обратно в ад вполне окупит деньги, потраченные на дорогу.Мужчина повернулся, вышел из воды и сел на влажную землю. Его мокрые черные волосы блестели на солнце. Он запрокинул голову, посмотрел на ясное синее небо и потянулся всем своим длинным гибким телом, напомнив Джоли пуму, разлегшуюся на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33