– Вы очень добры, мистер…– Ар-Джей Саттон.– Ах да, вы мне уже говорили. Ну что же, здравствуйте, Ар-Джей. – Она слабо улыбнулась.– А я – Меллори. Меллори Ройял.«Помоги мне Бог!» Ар-Джею так хотелось обнять девушку, утешить ее… «Я совершаю большую ошибку».Она посмотрела на него большими синими глазами, такими темными, что они казались почти черными. Не обращая внимания на голос разума, Ар-Джей протянул руку и стер со щеки девушки слезинку.– Меллори! – крикнул позади них мужской голос.Ар-Джей напрягся.«Проклятие!»Макс Деверо только что увидел, как он прикасается к его младшей сестре! Не хватало еще столкнуться с ним.– Макс, я здесь, – откликнулась Меллори. – Я разговариваю с мистером Саттоном.– Тебе не стоит оставаться на улице одной. Иди в дом.Ар-Джей не столько услышал, сколько почувствовал приближение Макса. Он держался к нему спиной, просто потому, что был не уверен, что будет, если он повернется лицом.– Макс, мне нужно было на время выйти, – сказала Меллори. – Мне было невыносимо смотреть на маму, она так страдает.Ар-Джей сначала почувствовал присутствие мощной фигуры Макса, а потом и увидел его высокий силуэт, нависший над Меллори.– Рад был с вами познакомиться, мисс Ройял, – сказал Ар-Джей. – Позвольте еще раз выразить соболезнования по поводу смерти вашего отца. – Мельком взглянув на Макса, он пошел обратно.– Мистер Саттон, – окликнул его Макс. Проклятие! Ар-Джей заставил себя повернуться и посмотреть на нового хозяина Белль-Роуз.– Да, сэр?– Подождите минутку. – Макс повернулся к Меллори: – Иди в дом и оставайся с матерью. Если придется, сделай над собой усилие. Ты ей сейчас нужна, мы оба ей нужны.Тихо застонав, Меллори кивнула и пошла к задней двери. Макс неторопливо двинулся к Ар-Джею размеренной, медленной походкой.– Чтобы я никогда больше не видел тебя рядом с моей сестрой, – сказал он. – Тебе ясно?– Абсолютно ясно.Ар-Джей не стал ждать, пока Макс скажет еще что-нибудь. Он же не дурак и понимает, когда его предупреждают. Пусть Меллори Ройял – самая красивая девушка из всех, кого ему доводилось видеть, но он не станет из-за нее наживать неприятности. А в том, что Макс Деверо угроз на ветер не бросает, Ар-Джей был уверен на все сто процентов.– Я хочу позвонить Джоли, – сказала Кларис, нервно теребя в руке кружевной носовой платок.– Макс ей уже позвонил, – ответила Ивонн.– Но она не согласилась приехать домой, а она обязательно должна приехать. Просто должна.– Если до завтра от нее не будет вестей, мы ей позвоним. – Ивони обняла Кларис за плечи, успокаивая. – Не нервничай. Ты не можешь заставить Джоли приехать домой, если она этого не хочет.Ивонн все время беспокоилась за психическое здоровье Кларис. Ее дорогая подруга всегда была эмоциональна и чувствительна, как девочка – это фамильная особенность всех женщин из рода Десмондов, – а после того как много лет назад ее жених погиб во Вьетнаме, она стала чересчур сентиментальной и немного меланхоличной. Но с того самого дня двадцать лет назад, когда она обнаружила в Белль-Роуз тела сестер, она немного повредилась в рассудке. Бедняжку все жалели, считая ее сумасшедшей. Но Кларис не была сумасшедшей, она лишь справлялась с постигшей ее страшной трагедией на свой манер – отстраняясь от реальности.– Кларис, дорогая, – Ноуэлл Ландерс взял маленькие ручки Кларис в свои большие руки, – Ивонн права, ты себя накручиваешь. Не могу видеть тебя такой.Кларис отстранилась от Ивонн и прижалась к груди Ноуэлла. За последние полгода этот мужчина ее околдовал, и И вонн не нравилось, что он обрел над Кларис такую власть. Он совсем недавно приехал в город и утверждал, что был знаком с Джонатаном Ленцем, погибшим женихом Кларис. «Мы во Вьетнаме были приятелями, – сказал ей Ноуэлл при знакомстве. – Я был с Джонатаном, когда его убили».И этого было достаточно, чтобы покорить Кларис, чтобы она открыла ему сердце. Ивонн была не так сильно настроена против Ноуэлла и его ухаживаний за Кларис, как Макс, но она не очень доверяла Ноуэллу. Однако казалось, что этот человек сделал Кларис счастливой, счастливее, чем она была все годы, прошедшие после гибели ее жениха. Но чем привлекла потрепанного жизнью бывшего вояку хрупкая, психически неустойчивая, хотя и милая шестидесятилетняя женщина? У Кларис были кое-какие собственные средства, но не так много, чтобы мужчина захотел жениться на ней из-за денег.– Давай я провожу тебя наверх и уложу в постель, хорошо? – предложила Ивонн.– Но я нужна внизу, – ответила Кларис.– Скоро все пойдут спать, – успокоила ее Ивонн. – Сегодня больше ничего не надо делать. К тому же обо всем позаботится Макс.– Да, конечно, Макс такой хороший человек. – Кларис потрепала Ноуэлла по щеке. – Мне очень хочется, чтобы вы с Максом подружились.– За меня и Макса не беспокойся, – сказал Ноуэлл. – В конце концов он меня примет, когда поймет, что я никогда не причиню тебе вреда.– Мистер Ландерс, я правда считаю, что Кларис пора отдохнуть. – Ивонн умоляюще посмотрела на Ноуэлла.– Конечно. Иди с Ивонн. – Ноуэлл развернул Кларис и вложил ее руку в руку Ивонн. – Я зайду завтра утром, но если я тебе понадоблюсь, просто вели Ивонн позвонить мне в гостиницу. В любое время дня и ночи.Ноуэлл поцеловал Кларис в щеку, повернулся и вышел из комнаты. Кларис проводила его взглядом, полным нежности. Ивонн подумала, что если этот человек причинит Кларис боль, Максу придется встать в очередь, чтобы сделать из Ноуэлла Ландерса котлету, – Ивонн не потерпит, чтобы кто-то обидел Кларис.Никто, и меньше всех ее родной сын, не понимал ее преданности Кларис Десмонд. Но ведь и никто не знал их общих тайн. Тайн, которые навсегда связали их вместе. Глава 3 Макс открыл дверь в спальню матери, ловко удерживая в руке поднос с завтраком. Ивонн приготовила только кофе и тосты. Джорджетт была очень разборчива в еде, и Макс предполагал, что именно поэтому она в свои пятьдесят шесть лет сохранила девичью фигуру. Окна спальни выходили на восток, и сквозь полупрозрачные занавески пробивался утренний свет. Макс поставил поднос на сиденье одного из стульев и поприветствовал мать:– Доброе утро. Ты поспала хотя бы немного?Джорджетт, сидевшая на широкой металлической кровати, кивнула. За годы ее лицо постарело, но сохранило красоту, которой она всегда гордилась. А волосы, умело подкрашенные хорошим парикмахером, выглядели безукоризненно.– Да, немного. А ты?– Пару часов, наверное.Джорджетт посмотрела на поднос:– Ты принес мне кофе?– Да. – Макс взял поднос со стула и подошел с ним к кровати. – И тосты. Тебе нужно хотя бы немного поесть.Он поставил поднос матери на колени и снял вышитую белую салфетку, которой был накрыт завтрак – четыре кусочка тоста, намазанные тонким слоем масла. Затем взял маленький серебряный кофейник и налил горячий черный кофе в фарфоровую чашку. Это серебро и фарфор принадлежали семейству Десмондов на протяжении шести поколений.– Можем мы поговорить, покаты будешь есть? – спросил Макс. – Нам нужно решить много вопросов.Джорджетт поднесла чашку к губам и отпила изысканный кофе, который каждый месяц заказывала в Новом Орлеане.– Я догадываюсь, что есть вопросы, которые не терпят отлагательства. Но мне так страшно думать о реальных вещах, связанных со смертью Луиса…– Сегодня утром я еду в контору Трендалла, хочешь поехать со мной?Джорджетт замотала головой и ответила совершенно твердо:– Боже, нет! Я этого не вынесу. Дорогой, прошу тебя, сделай все сам.Такого ответа Макс и ожидал. Он любил мать, получше, чем кто-либо, сознавал ее недостатки. Эмоционально она не была сильной женщиной, и когда нужно было заниматься скучными житейскими делами, она полагалась на других. Раньше на мужей – сначала на Филиппа, потом на Луиса, они принимали за нее решения и заботились о ней. Теперь эти обязанности должны были перейти к сыну.– Учитывая, со сколькими людьми предстоит связаться, я думаю, лучше всего устроить официальное прощание завтра вечером, а похороны – в воскресенье днем, – сказал Макс.– Да, конечно, дорогой, – ответила Джорджетт, разламывая половинку тоста на две части. – Как ты считаешь нужным. – Она откусила крошечный кусочек тоста и вдруг посмотрела Максу в глаза. – Ты будешь еще раз звонить ей?Максу незачем было спрашивать, о ком идет речь.– Думаю, ей сегодня позвонит тетя Кларис. Не вижу причин, по которым мне стоило бы снова с ней связываться.– Как ты думаешь, она приедет на похороны?– Не знаю.– Она разбила ему сердце. Злобная, безжалостная девчонка.– Мама, она уже не девчонка, ей тридцать четыре года.Макс бы не стал оправдывать Джоли перед матерью или перед кем бы то ни было еще, но он считал, что понимает дочь Луиса. Она ненавидела Джорджетт примерно так же, как он сам когда-то ненавидел Луиса. Но в то время как он жил в доме Луиса и на собственном опыте узнал, что за человек его отчим, Джоли так и не дала мачехе шанса. Луис много раз уговаривал ее вернуться в Белль-Роуз, хотя бы приехать в гости, но она раз за разом упрямо отказывалась.– Этот дом – ее, ты знаешь, – сказала Джорджетт. Руки матери слегка дрожали. – Я уверена, что Луис завещал Белль-Роуз ей. Она вышвырнет нас отсюда, как только узнает, что у нее есть такая возможность.– Почему ты думаешь, что Луис оставил дом Джоли?Макс пододвинул стул в стиле Людовика XV ближе к кровати и сел.– Он еще много лет назад говорил, что Белль-Роуз принадлежит Джоли. Ведь это дом ее матери. Он – собственность семьи Десмонд, как и земля, на которой он выстроен.– Луис мог и передумать.Макс не знал подробностей завещания Луиса, тот с ним не делился, но он не верил и не мог поверить, что Луис оставит Белль-Роуз Джоли. В крайнем случае он бы разделил его поровну между двумя дочерьми.– Не позволяй ей ничего у нас отнимать. – Джорджетт протянула руку к сыну. – Она меня ненавидит. Всех нас. Она была бы счастлива узнать, что мы остались без гроша.Макс встал, потом сел на кровать и взял мать за руку.– Луис не оставит тебя без гроша. Ты была любовью всей его жизни. Я уверен, он хорошо позаботился и о тебе, и о Меллори.– И о тебе тоже, дорогой. Ты был ему как родной сын.Макс подумал, что, пожалуй, мать права. Во многих отношениях он стал для Луиса сыном, которого у него никогда не было. Но между ними не существовало кровного родства. Джоли и Меллори – родные дети Луиса, а он – нет.Макс не стал утруждать себя напоминанием, что даже если Луис оставил их без гроша, чего – Макс был уверен – он бы никогда не сделал, Макс теперь и сам стал богатым человеком и вполне способен обеспечить Джорджетт и Меллори тот уровень жизни, к которому они обе привыкли. Или Джорджетт забыла, что он унаследовал долю Филиппа Деверо в компаниях в Луизиане и Миссисипи и в результате умного ведения дел и нескольких удачных сделок обратил почти ничего не стоившие акции в целое состояние? Вряд ли. Джорджетт никогда не забивала свою красивую голову вопросами бизнеса. Кроме того, она ясно дала понять, что предпочитает не зацикливаться на прошлом, включая ее бывшего мужа, который покончил жизнь самоубийством и оставил ее вдовой. Бедный Филипп. Макс не знал точно, не запустил ли Филипп руку в казну фирмы, в которой он и Луис были совладельцами, чтобы покрыть непомерные траты жены. Но если так, то он был дураком. Ни одна женщина не стоит такого риска.Макс поцеловал мать в щеку, сжал ее руки и отпустил.– Перестань волноваться. Все, что нужно сделать для похорон, я сделаю. А если Джоли вернется в Саммервиль и попробует причинить нам неприятности, я и с этим справлюсь.Джорджетт глубоко вздохнула.– Сегодня ты должен поговорить с Гарлендом.– Я ему позвоню, и мы назначим время официального оглашения завещания после похорон.Глаза Джорджетт наполнились слезами.– Ох, если бы кто-нибудь слышал, как мы сейчас все это обсуждаем, он бы подумал, что для нас имеют значение только деньги Луиса. Но это не так, ты ведь знаешь, что это не так. Я любила Луиса больше всех, но…– Все будет в порядке, – заверил Макс. – Заканчивай завтракать. Перед тем как уйти, я пришлю к тебе Меллори.– Да, дорогой, пришли, пожалуйста. Я очень не хочу оставаться одна, особенно сегодня.Едва выйдя в коридор, Макс увидел тетю Кларис, выходящую из своей комнаты. Она выглядела безупречно опрятно, как всегда, – поседевшие белокурые волосы уложены волнами вокруг головы, карие глаза смотрят сквозь маленькие очки в золотой оправе, белые льняные брюки свободного покроя и тонкая белая блузка смотрятся на ее стройной как тростинка фигуре идеально.– Макс, я очень рада, что застала тебя до того, как ты уехал.Макс глубоко вздохнул. Он знал, что скажет Кларис, еще до того, как она открыла рот.– Доброе утро, тетя Кларис.– Как Джорджетт себя чувствует сегодня утром?– Держится, – сказал Макс.– Позже я пойду к ней и посижу с ней немного.– Она будет рада.– Макс…– Да?Кларис облизнула нижнюю губу и нервно закусила ее.– Если Джоли откажется приехать на похороны, я хочу, чтобы ты их отложил до тех пор, пока нам удастся ее уговорить. Если потребуется, тебе надо будет самому поехать в Атланту и привезти ее домой.– Что-о? – Макс замотал головой. – Надеюсь, вы не имеете в виду, что я должен волоком притащить ее, брыкающуюся и визжащую, в Белль-Роуз?– Нет, конечно, нет. Но мы должны что-то предпринять. Если она не приедет на похороны Луиса, она потом всю жизнь будет об этом жалеть.Макс бережно сжал плечи Кларис. Она подняла голову и улыбнулась ему.– Позвоните ей и скажите, что она вам нужна, – предложил Макс. – Если она ради кого-то и может приехать домой, то ради вас. Но только помните, что если она приедет, нас ждут проблемы.– Макс, ты прекрасно умеешь улаживать проблемы, ты такой сильный, такой властный. Думаю, ты способен справиться почти со всем на свете, включая Джоли.Макс застонал.– Мне надо бежать.– Да-да, конечно, мальчик мой дорогой, беги.Макс отпустил плечи Кларис и направился к винтовой лестнице, но помедлил.– Когда будете говорить с Джоли, скажите ей, что после похорон будет официальное оглашение завещания Луиса.– О да. Я ей скажу. Но не думаю, что ее интересуют деньги, которые ей мог оставить Луис. Ты же знаешь, она довольно богатая девушка.– Все равно скажите.На протяжении прошедших двадцати лет Кларис поддерживала с Джоли связь, часто ездила к ней в гости, особенно после того как Джоли переехала в Атланту. Макс знал только то, что им рассказала Кларис, – что Джоли добилась успеха как дизайнер одежды. Имеет ли какое-то значение то, что Джоли не нуждается в деньгах Луиса? Если, как подозревала Джорджетт, Луис завещал своей старшей дочери Белль-Роуз, есть ли хотя бы малейший шанс на то, что она не вышвырнет всех вон – всех, за исключением тети Кларис? Макс, в сущности, не знал, что Джоли за человек, но если ее жажда мести так же сильна, как ее ненависть к отцу, то у них всех есть очень серьезный повод для беспокойства.
Все утро Джоли избегала звонков тети Кларис. Четыре звонка за четыре часа. Ну и упорная же эта женщина! Но Джоли не могла прятаться до бесконечности, рано или поздно придется поговорить с тетей Кларис и объяснить, что она не приедет в Миссисипи на похороны Луиса. Джоли прекрасно знала, какую тактику изберет ее тетя: она попытается сыграть на ее чувстве вины, как уже не раз пыталась делать в прошлом.«Если ты не приедешь домой, ты об этом пожалеешь. Я не становлюсь моложе, да и твой отец тоже. – Кларис говорила это бессчетное количество раз. – Прошу тебя, приезжай домой. Ты мне нужна».Теперь уже слишком поздно прощать отца и мириться с ним. Отчасти Джоли об этом жалела: в ней была еще жива та девочка-подросток, которая когда-то обожала отца. До того ужасного дня. До того, как она увидела, что он занимается сексом с Джорджетт Деверо. До того, как ее мать убили и Джоли стала задаваться вопросом, не имеет ли Джорджетт какого-то отношения к бойне в Белль-Роуз. Может быть, эта женщина кого-нибудь наняла убить Одри Ройял? А что, если она послала своего сына совершить это ужасное деяние? Даже сейчас, когда прошло много лет, Джоли была невыносима мысль, что Макс мог совершить тройное убийство. Тогда, в четырнадцать, она думала, что по уши влюблена в Макса. Так почему же ей было легче поверить, что он способен на убийство, чем поверить, что убийцей был Лемар Фукуа? Потому что Лемара она знала всю жизнь, он был ей практически родственником. Он был добрым, мягким, дружелюбным, разговаривал всегда доброжелательно. В Саммервиле Лемара любили почти все – и белые, и черные. Джоли до сих пор не понимала, как местным властям удалось так легко выдать три убийства за двойное убийство и самоубийство.Джоли отодвинула тетрадь для набросков и ручку, откинулась на спинку вращающегося стула, стоящего перед чертежной доской, и закрыла глаза. Вчера вечером она приняла снотворное и теперь чувствовала себя как с похмелья.Только сейчас, в половине второго, это ощущение начало постепенно проходить. И несмотря на снотворное, ночью ей снились кошмары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33