И спал бы, наверное, еще не
меньше часа, если бы не назойливое гудение вызова, зазвучавшее в мозгу.
Временами мне кажется, что эти пробуждения под звуки разного рода
сигнализации - самое гнусное из того, чем одарила нас цивилизация.
Но это, разумеется, не так. Существуют вещи гораздо более гнусные.
Вызов был обычный, и я позволил себе не отвечать на него немедленно с тем,
чтобы привести мысли в порядок. Я даже зевнул и потянулся, потом сел на
кровати и подключился к каналу связи.
Это был Граф. Хмурый, насупленный, он сидел у себя в кабинете и барабанил
пальцами по столу.
- Ну наконец-то, - не тратя времени на приветствие, сказал он, - Ты что,
спал что ли?
- Нет, играл в теннис, - ответил я, проглатывая зевок, - Что случилось?
- Ты меня спрашиваешь?
Я тут же все вспомнил.
- Извини. Мне нужно тебя видеть.
- Это срочно?
- Да.
- Я, между прочим, еще не ложился.
- Начальству спать не положено, - попытался пошутить я.
- Ну ладно, говори, что там у тебя, - он даже не улыбнулся. Вид у него
действительно был крайне усталый. Ему тут, пожалуй, здорово достается,
впервые подумал я, но постарался отогнать эту мысль. В конечном счете, не
он ведь получил сверхсмертельную дозу. И не он остался без Т-лакта.
- Подожди, я сейчас приду, - сказал я.
Он поначалу даже не понял. Потом до него, наконец, дошло.
- Ну ты даешь, Алексей, - только и ответил он.
- Такая работа, - разговаривая, я успел одеться, - Я буду у тебя минут
через пять.
Он встретил меня, стоя в дверях кабинета. Взгляд его был полон сарказма.
Да и голос, сказать по правде, тоже звучал издевательски, когда он начал:
- Может, на поверхность выйдем? Уж там точно нас никто не подслушает.
- Я предупрежу тебя, когда это будет необходимо. Пока можно ограничиться
кабинетом. Ты разрешишь мне войти?
- И угораздило же меня прочитать твою записку, - он освободил проход,
зевнул и понуро поплелся за мной к рабочему столу, - В другой раз буду
умнее и сразу завалюсь спать.
- Не рекомендую. По крайней мере, пока ты командуешь базой.
- Слушаюсь, инспектор, - сказал он после паузы, и я спиной почувствовал его
взгляд. Оборачиваться мне не захотелось, - Прикажете включить имидж?
- Да.
Он порядком разозлился и постарался поэтому на совесть. Это был видеосинтез
бури на Престе. Прекрасный способ испортить любое настроение. Но я не стал
ничего говорить, просто потянулся к его пульту и вырубил звук и прочие
эффекты. А картинка - на картинку мне было сейчас наплевать. Лишь бы
изолировала нас от возможного наблюдения. Хотя кто возьмется утверждать,
что какой-либо имидж способен экранировать вас от Нашествия и его
носителей.
Я тоже был зол и не скрывал этого. Но я хотел, чтобы разговор начал он, и
потому сидел и молчал, не сводя глаз с его лица.
- Ну так о чем же вы хотели меня спросить, инспектор? - наконец заговорил
он. Голос его звучал несколько неуверенно.
- Ты не догадываешься?
- Не имею понятия, - ответил он, и я вдруг понял, что он говорит правду. А
это могло означать лишь одно - то, что заготовленные мною вопросы были не
единственными, о чем следовало бы его спросить, то, что случай на
энергоблоке был, возможно, не самым страшным из того, о чем я еще не знал.
- Во-первых, я хочу знать, каким образом могла произойти активация
нуклеонного механизма на энергоблоке.
- Ах это, - он как-то сник, ссутулился, опустил глаза. И голос его лишился
остатков агрессивности.
- Да, это. Для начала.
- Ну что тебе сказать? - он пожал плечами, - Не знаю. И никто не знает.
- Ты - начальник базы, - сказал я жестко. И добавил, - Пока.
Он посмотрел на меня. Совершенно спокойно, с каким-то даже сожалением, как
на неразумного ребенка, который сделал что-то, о чем сам же потом будет
жалеть. Потом встал, подошел, отодвинув имидж, к стене и открыл сейф. Я не
стал приближаться, чтобы не попасть под охранное поле. Мне и так все было
прекрасно видно. Он достал с верхней полки плоский, не меньше полуметра
длиной темный пенал, поставил его на стол и выдвинул крышку. На дне его в
черных ячейках залитые прозрачной смолой лежали ключи. Двенадцать ключей.
Три ячейки были пусты - судя по записям, уже давно, с того времени, когда
начиналось строительство базы.
- Вот, можешь убедиться сам, - сказал он.
- Пятнадцать кротов? Зачем так много?
- Проект базы разрабатывал не я, - усталым голосом сказал Граф, - Обычная
история. Запас карман не тянет.
- Который из них включился?
- Вот этот, - он показал на левую из трех пустых ячеек.
- Ну и что ты об этом думаешь?
- А что я могу думать? Какая тебе разница, что я думаю? Есть запись, сам
можешь убедиться, что этого крота почему-то активировать не удалось, а
инструкция на этот счет тебе должна быть известна. Надеюсь, - добавил он,
немного подумав.
Я кивнул в ответ. Разумеется, я знал инструкцию. Нуклеонный механизм,
который не удалось активировать, подлежал обязательному уничтожению.
Инструкции пишутся кровью. Их нарушение стоит крови.
- Почему он не был уничтожен?
- Я же сказал уже - не знаю. Никого из тех, кто занимался тогда активацией
кротов, давно уже нет на базе. Ведь когда все это было, восемь лет прошло
все-таки, пойми ты, наконец. С кого сейчас спросишь? За что спросишь? Кто и
что помнит, при здешней-то ситуации
- Система должна помнить.
- Систе-ма, - протянул Граф, покачивая головой, - Как же, слышал.
Всевидящая и всезнающая, - он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на
меня сверху вниз. Всегда он был пижоном, - с раздражением подумал я. Но
промолчал, - Так вот, Алексей, система ни черта ни помнит. Можешь сам
проверить, если не жалко времени.
- Ты садись, - сказал я, сдерживая раздражение, - Разговор у нас долгий
будет, - он сел, закинул ногу на ногу, сложил руки на груди и стал ждать,
что будет дальше, - Ты же начальник базы, Граф, ты же за все отвечаешь. Ты
же принимал ее, наконец. Как случилось, что ты не знал, где и в каком
состоянии находятся у тебя нуклеонные механизмы?
- Я не начальник базы, Алексей, - ответил он, чуть подумав, - Я - мальчик
для битья. Не более.
- Крепко сказано. Что-то не припомню, чтобы тебя особенно били.
- Все еще предстоит. Ты вот уже начал. На правах старого друга, наверное.
Ты - всего лишь инспектор третьего ранга, всего лишь наблюдатель, а я уже
обязан вытягиваться перед тобой по струнке и отчитываться за чужие грехи.
Когда и без того забот хватает. И все это, заметь, после бессонной ночи.
- Мог бы и не стараться, - невпопад сказал я. Я тоже начал раздражаться -
наверное потому, что он попал в точку.
- Кто-то тут недавно заметил, между прочим, что я пока - подчеркнем это
"пока" - начальник базы. Или я ослышался? - я ничего не ответил, отвел
глаза, но он не стал меня добивать. Немного помолчав, он снова заговорил о
кроте, - Так вот, инспектор, по поводу нуклеонных механизмов. Да, я
начальник базы. Да, я принимал ее. А до меня начальником был Клаппе,
который был вовсе не дураком и вовремя смекнул, что здесь лучше не
задерживаться. А до него этот, как его, Ваттонен. А до него Альротти - ну
он-то как раз и занимался активацией кротов во время строительства. И все
друг у друга принимали базу. И все за нее отвечали. С кого ты спросишь
теперь, тем более, что в системе отсутствует информация об этом кроте?
- Спрашивать буду не я, Граф. Спрашивать с тебя будут там, наверху. Мое
дело - добыть информацию.
- Ну-ну, - усмехнулся он. Потом встал, задвинул крышку пенала, положил его
на полку и закрыл сейф. Вернулся на свое место. Спросил, - А кстати,
Алексей, тебе не кажется странным твое задание?
- Почему? - насторожился я.
- Ну потому хотя бы, что ты пытаешься добывать здесь информацию, которая
так и так должна поступать в Академию. Не проще ли было изучать ее там,
вдали от Кабенга, в спокойной обстановке?
- На месте всегда виднее.
- А вот мне кажется очень странным и неестественным то, что я, начальник
базы, обязан мотаться по всей планете для того, чтобы хоть как-то влиять на
события. Мне это кажется очень странным и неестественным.
- Кто тебя заставляет?
- Жизнь заставляет, Алексей, жизнь. Попробовал бы я этого не делать... - он
надолго задумался. В кабинете было совершенно тихо. Тихо, тепло и светло в
пятиметровом круге, за границами которого бесновалась буря. Рваные облака,
отливающие фиолетовым цветом, проносились над головой, гигантские травы
гнулись почти до земли под порывами ветра, чтобы потом снова распрямиться и
снова склониться до Земли, иногда мимо стремительно прокатывались,
подпрыгивая, какие-то темные мохнатые шары, увлекаемые ветром, а временами
начинался ливень, и почти ничего не было видно за стеной дождя,
подсвеченной зарницами. И такой от всего этого веяло тоской, что просто
хотелось выть. Граф, конечно, не знал этого, но именно на Престе проработал
я почти год после того, как мы расстались с Хейге. И это был, наверное,
самый тоскливый год в моей жизни. Наконец, не выдержав, я потянулся к
панели на его столе и погасил изображение, заменив его нейтральным серым
фоном. это вывело его из задумчивости. Он поднял голову, усмехнулся:
- Что, действует на нервы?
- А тебе?
- Если бы то, что мне на нервы действует, вот так же просто выключить было...
- Например?
- Например, академика Кресса и его команду.
Я представил себе, как он выключит академика Кресса - маленького, живого,
вечно жестикулирующего - как тот вдруг застынет в неподвижности посреди
вечно окружающей его толпы, и все вокруг тоже замрут, шокированные этим
невиданным еще зрелищем, и невольно улыбнулся
- Что тут смешного? - не понял Граф, - Они у меня вот где сидят! Все эти
академики... Они же тут через мою голову распоряжаются, так что я последним
узнаю, где и что происходит. А случись что - вот он, я, кругом виноватый.
- А как же иначе? Ты же тут верховная власть. Как вообще могут они что-то в
обход делать?
- Знаешь, не будь ребенком. Верховная власть, тоже мне. Есть такой анекдот
старинный. Спрашивает один другого: "Скажите, я имею право?..." - "Да,
конечно же имеете!" - "Так значит я могу?..." - "Нет, не можете!" Вот и у
меня та же история. Право имею, а не могу ничего, по рукам и ногам связан.
Попробуй я тут хоть что-то не по их указке сделать, хоть какое-то
распоряжение их дурацкое отменить...
- И что будет?
- А ничего не будет. Снабжения, например, не будет. Или специалистов нужных
не будет. Да мало ли способов меня тут за горло взять? Власть, Алексей, не
у того, кто имеет право, власть у того, кто может, тебе-то уж давно бы пора
это понимать. Не маленький. И я при всем при том рисковать не могу. И так
все на волоске висит, и так того и гляди весь проект накроется. Честное
слово, мне иногда кажется, будто кто-то намеренно и последовательно нам тут
вредит.
Мне тоже так казалось. Но я не стал говорить этого.
- Все висит на волоске, Алексей, все висит на волоске. А я мечусь туда и
сюда и латаю дыры. Пока, как видишь, успешно. База работает, станции
работают, все идет по плану. По пересмотренному плану, разумеется.
Многократно пересмотренному. Но чего все это стоит - один я, наверное,
знаю, - он тяжело вздохнул, - Так чего ты сейчас от меня хочешь?
Я ничего не ответил. Просто достал из нагрудного кармана свою карточку
инспектора высшего ранга - не ту, которой пользовался по легенде,
представляясь наблюдателем, а настоящую, полученную от Зигмунда - и
протянул ее Графу. Собственно, ради этого я и пришел к нему, ради этого и
изолировался имиджем от всего окружения.
- Только не вставляй в ридер, - предупредил я, - Все существенное на ней и
так написано.
Он взял ее очень осторожно, двумя пальцами, поднес к глазам и стал медленно
поворачивать, читая возникающие над ней тексты. Выражение лица у него не
изменилось. Вернее, почти не изменилось. Возможно, он просто ожидал чего-то
подобного, и потому не удивился. Он медленно прочитал весь текст до конца,
затем мельком взглянул на меня и перечитал последний параграф.
- Что ж, сказал он, возвращая карточку, - Я ожидал чего-то подобного.
Поздравляю. Ты, оказывается, далеко пошел. Дальше всех наших, - вид у него
был несколько растерянный.
- Спасибо, не стоит. Это не та работа, к которой кто-то стремится. Просто
кому-то приходится ее делать.
- Ну и что же ты от меня хочешь? - спросил он тихим и ровным голосом,
положив руки на подлокотники. Он явно нервничал - это было заметно и по
побелевшим суставам пальцев, и по тому, как он сдерживал дыхание.
- Чего я хочу? - я невольно пригнулся в его сторону и заговорил вполголоса,
хотя услышать нас все равно никто не мог, - Я хочу понять, насколько то,
что здесь происходит, соответствует тому, что известно Академии. И у меня
очень мало времени, Граф, мне осталось работать здесь всего пять суток.
- Странно, что твое начальство так торопится. Вон прошлая инспекция
работала чуть не полгода.
Еще бы не странно, - подумал я, отводя глаза. Еще бы не странно. Побывать
на Кабенге и вернуться. Любой ценой. Хорошее задание, и всего шесть суток
на его выполнение. И я не имею права никого и ни о чем предупредить.
Зигмунд мог бы сказать мне, что этим займутся другие. Но он не стал меня
обманывать, я не нуждаюсь в том, чтобы меня так обманывали. Этим, может
быть, займутся другие. Если я успешно выполню свое задание. И если у тех,
кто работает на Кабенге еще останется время.
- Ты должен мне помочь, - сказал я, глядя в сторону.
- Ты думаешь, я знаю больше, чем вы в Академии? Да я же просто мечтаю о
том, чтобы мне была доступна вся ваша информация о Кабенге! Пойми, это же
абсурд, когда я здесь вынужден лететь на Туруу, чтобы узнать, на каком
основании Петров распорядился начать бурение новой скважины! Я, начальник
базы, узнаю чуть не обо всем самым последним! А ты хочешь, чтобы я тебе в
чем-то еще помог.Мне бы кто помог понять, почему они угробили уже
двенадцать скважин, и теперь еще требуют от меня пять новых робот-буров.
Величайшее из прозрений - вдруг осознать степень своего незнания. Но я,
наверное, ничем себя не выдал. Я сидел и молчал, и он, наконец, сказал -
уже более спокойным голосом:
- Хорошо, говори, что тебе нужно. Я помогу. Всем, чем только сумею. Но не
рассчитывай на то, что у меня большие возможности.
- Твои возможности тут ни при чем, - сказал я, по-прежнему не глядя на
него, - Мне другое важно. Мне нужно знать, где, по твоему мнению, самое
слабое звено проекта? Из-за чего все может сорваться? Из-за задержки с
Резервуаром? Из-за химиков? Или еще по какой причине?
- Самое слабое звено? - он усмехнулся, потом, немного подумав, сказал, -
Самое слабое звено здесь я, Алексей. Но тебя же не удовлетворит такой
ответ.
- Это было бы слишком просто.
- Ну а если не слишком просто... - он долго смотрел на меня, как бы
раздумывая, стоит ли говорить, - Если не слишком просто, то тебе следует
лететь на Каланд.
* * *


Кто-то сильно ударил меня в спину, и я полетел на дно кабины. Вездеход
резко повернул, ударился обо что-то и встал. Совсем рядом послышались
какие-то повизгивания, и почти тут-же - потрескивание разрядников в
излучателях. Через секунду я уже приподнялся на руках и готов был
вскочить, но чей-то, кажется Валента, резкий выкрик "Лежать!"
остановил меня. Что-то сильно ударило снаружи в борт вездехода, потом
послышалось еще несколько ударов послабее, а потом где-то совсем рядом
загрохотал камнепад. Я перевернулся на спину и сел.
Валент, едва высовываясь над бортом, палил куда-то вверх из
излучателя. У него под ногами сидел Крис. Он раскачивался из стороны в
сторону, обхватив голову руками, и монотонно мычал. Из-под пальцев у
него сочилась кровь. Излучатель со снятым предохранителем лежал у него
на коленях. Дальше, у заднего борта, стояла, широко расставив ноги,
Берта и тоже палила куда-то вверх, в направлении склона, который
только что был слева от вездехода. Я обернулся - Рашида за рулем не
было, дверь кабины была раскрыта. Потом потянулся вперед, взял
излучатель с колен Криса и осторожно высунулся над бортом рядом с
Валентом. Но к тому моменту все уже закончилось.
- Финита, - сказал Валент, мельком взглянул на меня, потом повернулся
к Берте, - Перестань палить, дура. Лучше помоги Крису.
Она опустила излучатель, повернулась к нам и огрызнулась:
- Сам выбирал дорогу, умник. Проско-очим, - издевательским тоном
передразнила она его, потом, заметив Криса, изменилась в лице.
- Что случилось? - спросил я Валента, но он не обратил внимания на мой
вопрос, шагнул мимо присевшей рядом с Крисом Берты, перекинул ногу
через задний борт вездехода и спрыгнул на землю. Помедлив секунду, я
двинулся следом.
В воздухе резко пахло аммиаком и еще какой-то гадостью, вокруг
клубился густой туман, так что уже в полусотне метров ничего не было
видно, было тихо и пустынно. Я обогнул вездеход и увидел их обоих. Они
стояли в десятке метров перед вездеходом на краю какого-то провала и
разговаривали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22