(Как известно, Броньку Пупкова избрали для уничтожения Гитлера за его исключительную меткость и за поразительное внешнее сходство с немецким офицером, захваченным в плен.) Анонимный «оператор», который якобы снял пленку «вскрытия пришельцев», утверждает, что он был специально избран генералом Макалланом для ответственной киносъемки. Если верить этому рассказу, то многочисленные солдаты и офицеры терпеливо слушали истошные вопли умирающих пришельцев и ждали несколько часов, пока автор байки прибудет на место приземления первых представителей внеземной цивилизации. Такое мировосприятие типично для автора байки: мировая история может останавливаться и ждать, пока ее главный герой прибудет на место действия.
Судя по его комментариям, автор популярных документальных фильмов явно не может понять, зачем психически нормальные люди сочиняют вымышленные истории. Подобным же образом, когда Егорушка из чеховской «Степи» повзрослел, ему «казалось странным», что дед Пантелей, «изъездивший на своем веку всю Россию, видевший и знавший многое, человек, у которого сгорели жена и дети, обесценивал свою богатую жизнь до того, что всякий раз, сидя у костра, или молчал, или же говорил о том, чего не было». Точно так же «обесценивают» свою жизнь Бронька Пупков, участник Великой Отечественной войны. Так же «обесценивает» свою жизнь Рик Тангейт, талантливый автомеханик, немало повидавший в жизни.
В то же время следует учитывать, что сам характер межличностного общения людей невольно обесценивает их уникальный и сложный реальный жизненный опыт, не укладывающийся в рамки «игр, в которые играют люди». Из своего опыта межличностных контактов люди знают, что порой единственный способ сделать беседу интересной в их привычном кругу общения — это рассказать захватывающую историю, а единственный способ заставить окружающих привлечь внимание к тебе — поставить себя в центр невероятной истории. Весьма знаменательно, что автору вымышленной истории мало того, что он превращает себя в героя всемирно-исторического значения. В таком рассказе он хочет получить и чисто земные награды, которых был лишен в реальной жизни. По этой причине Тангейт производит себя в капитаны, а Бронька позволяет себе вдоволь побаловаться генеральским пайком. За такие заветные минуты, когда рассказчик байки превращает свою жизнь, в которой, по его мнению, нет и не было ничего интересного, в героическую сагу, он готов даже, как Бронька Пупков, вытерпеть упреки близких и даже угрозы понести наказание «за искажение истории». Если же такой рассказчик знает, что скоро его покажут по телевизору и о нем напишут в книге, а это, между прочим, будет служить неплохой рекламой для его небольшого, но доходного предприятия, то такой врунишка может сочинить самую невероятную историю про собственные подвиги.
Для того, чтобы понять обусловленность многих рассказов о контактах с НЛО жанром байки, нужно вспомнить, как подобные события освещались в классической научной фантастике. Как известно, в романах Уэллса и Мартынова о возможности прибытии инопланетян на Землю первыми предупреждают астрономы, заметившие светящиеся точки, приближающиеся к нашей планете. И в том, и в другом случае к месту приземления космических кораблей прибывают толпы людей, уже заранее оповещенных о том, где можно ожидать прибытия инопланетных посланцев. Здесь находятся представители властей и журналисты. Проходит немало времени, прежде чем крышка марсианского цилиндра отвинчивается, а шар каллистян открывается.
В считанные минуты после своего явления перед глазами землян последним становится ясно, что из себя представляют пришельцы и что можно от них ожидать. Внешний облик марсиан («Большая сероватая круглая туша, величиной, пожалуй, с медведя», которая «лоснилась, точно мокрый ремень… Два больших темных глаза… круглая голова… треугольный рот, с выступающей верхней губой, полнейшее отсутствие лба, никаких признаков подбородка, непрерывное подергивание рта, щупальца, как у Горгоны, шумное дыхание в непривычной атмосфере, неповоротливость и затрудненность в движениях… в особенности же огромные пристальные глаза — все это было омерзительно до тошноты») вполне соответствовал их каннибальским действиям. Внешний же облик жителей Каллисто («Все — руки, шеи, лица, были черными, черными, как китайская тушь. Черты из продолговатых лиц были такие же, как у людей белой расы, и красивы, красивы с земной точки зрения. Светлые золотистые волосы лежали мягкими волнами. Головы были ничем не покрыты. Ростом они были около двух метров, и их широкие плечи указывали на физическую силу… Их глаза (два глаза) были очень длинны и узки, так что казались прищуренными. Ресницы были золотисты, как и волосы. Никаких признаков бороды или усов не было заметно… И они улыбались».) также отвечал их намерениям сотрудничать с землянами.
Если в романах встреча с иными мирами сразу становится событием всемирно-исторического порядка (в романе Артура Кларка «Конец детства» первые инопланетяне приземляются у здания ООН в Нью-Йорке, и Генеральный секретарь ООН поднимается на борт их корабля), то в рассказах «очевидцев» встреча с инопланетными существами — это явление личного опыта, да к тому же таинственным образом закрытое для остального мира. Обсерватории мира не замечают приближения кораблей, на которых прибывают межзвездные странники. Представители властей, журналисты, случайные свидетели отсутствуют на месте приземления корабля. Внеземные пришельцы выбирают лишь одного, редко двоих-троих людей для установления межпланетного контакта.
Поскольку нет ни одного общепризнанного документального свидетельства о пребывании представителей других миров на Земле, следует признать, что картины первых межпланетных контактов, созданных воображением Уэллса, Мартынов и Кларка, столь же гипотетичны, сколь и рассказы очевидцев. Существенные же различия в описании пришельцев, характера встречи землян с ними обусловлены прежде всего разницей в жанре. Познания научного фантаста в современной науке и общественной организации, ясное представление о скромном положении отдельного лица в обществе заставляют его воображение представлять межпланетный контакт скорее всего так, как его представили Уэллс, Мартынов и Кларк. Ограниченный круг знаний и опыта, эгоцентризм, игнорирующий общественную организацию, желание вознаградить себя в фантазии, сделав себя «избранным» для уникальной роли в мировой истории, и вознаградить себя в реальной жизни, получив признание слушателей, заставляет автора байки ставить себя в центр вымышленного всемирно-исторического события. Традиционность же форм межличностных контактов, в ходе которых создается байка, обусловливает и традиционность ее формы.
Анализируя характер многих рассказов очевидцев о своих наблюдениях летающих тарелок и «контактах» с «пришельцами», отечественный этнограф В. И. Санаров в своей статье «НЛО и энлонавты в свете фольклористики» (Журнал «Советская этнография», 1979, N 2) решительно отказался выносить суждение «о достоверности самих НЛО». Специалиста по фольклору рассказы о НЛО и внеземных пришельцах заинтересовали как явление, свойственное определенному жанру устного народного творчества. «Рассказ о встрече с НЛО или энлонавтами — это своеобразный отчет очевидца, свидетельское показание о странном, таинственном случае, нарушившим течение нормальной жизни, — отмечает знаток фольклора. — За редким исключением, это всегда документированный рассказ, с указанием определенного лица, даты и времени события, места наблюдения, иногда с зарисовкой увиденного».
Эти черты рассказов о внеземных пришельцах позволяют В.И. Санарову уверенно отнести истории «о встречах с НЛО к жанру несказочной прозы — меморантам, в частности, характеризовать их как былички». Традиционные былички, которые повествовали о чертях и ведьмах, леших и водяных, русалках и домовых, по оценке В.И. Санарова, «находятся в состоянии распада». Но им на их смену пришли «современные былички о странных летающих объектах и их пассажирах, которые, однако, унаследовали многие черты своих предшественников». Признание жанрового единства многих рассказов о НЛО с традиционными историями о встречах с нечистой силой фактически содержится в книге А.К. Прийма «НЛО! Очевидцы непознанного», в которой сообщения о внеземных пришельцах приведены как бесспорные свидетельства наряду с извечными, но еще бытующими байками о леших и домовых. Правда, в отличие от В.И. Санарова, исходящего из фантастической природы быличек про домовых и леших, А.К. Прийма выдает этот нехитрый товар не первой свежести за новые находки отечественных наблюдателей.
Как и персонажи древнего фольклора, персонажи современных быличек часто имеют вид необычный. Как отмечал В.И. Санаров, «в описании внешности энлонавтов иногда четко видны черты, роднящие их с образом лешего, водяного или черта: покрытые волосами человекоподобные существа с рожками на голове и большими клыками или с зелеными лицами, красной кожей, с круглыми, как у рыбы, глазами». В то же время, по мнению специалиста по фольклору, подобные образы «не соответствуют духу времени. Поэтому в большинстве случаев энлонавты предстают в быличках как вполне нормальные люди пропорциального телосложения».
Как известно, некоторые герои традиционного фольклора (лешие, черти) «пропадали с глаз, стоило только перекреститься». Подобной способностью внезапно исчезнуть обладают НЛО, их пилоты и пассажиры. На протяжении полувека они старательно избегают открытой встречи с человечеством, ограничиваясь непродолжительными контактами с отдельными людьми, которые обрываются поспешным отлетом пришельцев и исчезновением НЛО в небе.
«Контакт» с пришельцем совершается по традиционному шаблону былички. В древних байках, если леший подсаживался в телегу, то никакая сила не могла ее сдвинуть с места. Теперь под воздействием НЛО выходит система зажигания автомобиля. Иногда, увидев пришельца, сам очевидец может окаменеть, лишившись сил, чтобы двинуться с места.
Парализовав волю человека, нечистая сила могла творить с ним что ей вздумается. Как и традиционные лешие, водяные, домовые и русалки, пришельцы постоянно занимаются похищениями людей. Элементы современности присутствуют в описаниях космического корабля, на борт которого захватывают рассказчика, а также в описании медицинских экспериментов, которые над ним проводят.
Как обычная нечисть, наводившая порчу на домашних животных, пришельцы не оставляют без внимания скот, принадлежащий людям: часто они вырезают части тела у коров для каких-то генетических экспериментов.
Наконец, В.И. Санаров обратил внимание еще на один существенный элемент традиционной былички, присутствующий в рассказах про НЛО — "вера в достоверность рассказанного. Вера в НЛО как в «персонаж отмечается даже тогда, когда рассказчик видел действительно реальный, земной объект… Рассказчики убеждены, что они встречались именно с НЛО и энлонавтами, ставшими, таким образом, новыми „персонажами“ в народных представлениях о потусторонних силах».
Диктат жанра делает рассказы о НЛО и пришельцах поразительно похожими друг на друга, лишенными индивидуальности. (Хотя, по мнению А. К. Прийма, эта жанровая стандартизация якобы говорит в пользу их истинности. Он пишет: «Объявлять их выдумками — нелепо. Сплошь и рядом люди, живущие в самых разных концах Земли, рассказывают одни и те же вещи. Зачастую их отчеты похожи как братья-близнецы». Очевидно, что автор книг о НЛО не признает наличия «бродячих сюжетов», присутствующих во всех анекдотах, сказках, драмах и многих других художественных произведениях.)
В целом пришельцы из баек так же сильно отличаются от представителей внеземных цивилизаций в научно-фантастических романах, как нечистая сила из баек от Мефистофеля из «Фауста» Гёте, Люцифера из «Потерянного рая» Мильтона и Дьявола, явившегося Ивану Карамазову. И это лишний раз подчеркивает, что отличия в изображении необыкновенного явления обусловлены разными жанрами художественного вымысла.
Однако при всей фантастичности баек в них может содержаться какая-то истинная информация. Тим Шоукросс терпеливо выслушивает вдохновенные сочинения Тангейта, полагая, что автомеханик мог хотя бы случайно привнести в свои байки какое-то зерно истины, например, про чистку архивов, которая на самом деле происходила в отношении документов 509-го авиаполка. Однако очистить подлинное от вымышленного в байке нельзя чисто механическим способом удаления фантазии, как это можно сделать в отношении безумных бредней. Тут требуется своеобразная «химическая очистка».
Для того, чтобы извлечь фактическую информацию, которая может содержаться в байке, следует разрушить ее жанровые рамки, то есть превратить ее из произведения устного народного творчества в нехудожественное, документальное. Пытливые расспросы «завравшегося» рассказчика действуют как химикаты на ткань его сочинения позволяют разложить его на составные части, среди которых может оказаться и известная доля истины. Из книги Т. Шоукросса следует, что Министерство ВВС CША разработало свою методику, с помощью которой историю о встрече с НЛО, изложенную в виде былички, можж было превращать в строго документальное свидетельство. «Химикатами», которые разъедают ткань устного творчества и преобразуют информационный остаток в документальные свидетельства, служат вопросы о размерах, фopме, скорости и других свойствах НЛО. Любая же попытка сохранить рассказ о НЛО и пришельцах в его первозданном виде неизбежно обрекает превращение даже подлинной информации в фольклорную историю.
Наслоения мистификаций
Близко к байкам, порождавшим ложные сообщения о НЛО, находятся и розыгрыши, которые устраивали и продолжают устраивать люди, «потехи ради». Хотя А.К. Прийма не только отрицает возможность мистификаций в отношении НЛО и даже заявляет, что сама мысль об этом «не выдерживает критики», трудно отделаться от впечатления, что автор книги о НЛО, сопроводивший ее своими неудачными снимками, которые он выдает за бесспорные свидетельства наличия необъясненной наукой энергии, принадлежит к отчаянным шутникам и любителям розыгрышей. История последнего полувека свидетельствует: чем сильнее разыгрывались страсти вокруг НЛО во время очередного приступа тарелкомании, тем активнее были любители подшутить над ближними. Как пишет Т. Шоукросс, в разгар «тарелкомании» шутники монтировали «летающие тарелки», а один розыгрыш стал предметом дискуссий ФБР и ВВС.
В отличие от байки, автор которой ограничивал сферу межпланетного контакта своей личностью и не мог предъявить в пользу этого контакта никаких зримых свидетельств, творцы розыгрышей создавали впечатление о том, что инопланетяне оставили всему человечеству осязаемые следы своего пребывания и порой предлагали миру соответствующие вещественные доказательства.
Один из наиболее известных розыгрышей, в ходе которого обыгрывалась тема вторжения из космоса, был предпринят почти за девять лет до сообщения Кеннета Арнольда известным актером и режиссером Орсоном Уэллесом. Хотя впоследствии Орсон Уэллес не раз напоминал о том, что внимательный радиослушатель мог догадаться, что передается фантастическая постановка, значительная часть радиоаудитории не подозревала, что 30 октября 1938 года по радио транслировалась модернизированная версия романа Герберта Уэллса «Война миров». Постановка открывалась прологом, с которым выступил ее автор. Орсон Уэллес говорил: «Это было в конце октября. Деловая активность возрастала. Ужасы войны остались позади. Все больше народу возвращалось к труду. Развивалась торговля. В тот вечер, 30 октября, по подсчету „бюро Кросли“, 32 миллиона человек слушали радио». Пролог, с которым выступил Орсон Уэллес, был нарочито неясным, и многие слушатели не поняли, что, говоря о «прошедшей войне» и «конце октября», актер имел в виду не страх перед мировой войной, охвативший почти весь мир в сентябре 1938 года, и не конец октября 1938 года.
Речь Уэллеса прервалась диктором, который говорил: «…В течение ближайших суток температура воздуха остается без изменений… Максимальная температура 66 градусов, минимальная 48 градусов (по Фаренгейту. — Прим. автора.). Мы передавали прогноз погоды на завтра, подготовленный Государственным метеорологическим бюро… Сейчас включаем студию „Отель парк плаца“, откуда будем передавать концерт оркестра под управлением Рамона Ракуэлло».
Однако через несколько секунд концерт Рамона Ракуэлло был прерван. Диктор передал «экстренный бюллетень» о том, что обсерватория Mayнт-Дженнингс наблюдала «несколько взрывов раскаленного газа на планете Марс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Судя по его комментариям, автор популярных документальных фильмов явно не может понять, зачем психически нормальные люди сочиняют вымышленные истории. Подобным же образом, когда Егорушка из чеховской «Степи» повзрослел, ему «казалось странным», что дед Пантелей, «изъездивший на своем веку всю Россию, видевший и знавший многое, человек, у которого сгорели жена и дети, обесценивал свою богатую жизнь до того, что всякий раз, сидя у костра, или молчал, или же говорил о том, чего не было». Точно так же «обесценивают» свою жизнь Бронька Пупков, участник Великой Отечественной войны. Так же «обесценивает» свою жизнь Рик Тангейт, талантливый автомеханик, немало повидавший в жизни.
В то же время следует учитывать, что сам характер межличностного общения людей невольно обесценивает их уникальный и сложный реальный жизненный опыт, не укладывающийся в рамки «игр, в которые играют люди». Из своего опыта межличностных контактов люди знают, что порой единственный способ сделать беседу интересной в их привычном кругу общения — это рассказать захватывающую историю, а единственный способ заставить окружающих привлечь внимание к тебе — поставить себя в центр невероятной истории. Весьма знаменательно, что автору вымышленной истории мало того, что он превращает себя в героя всемирно-исторического значения. В таком рассказе он хочет получить и чисто земные награды, которых был лишен в реальной жизни. По этой причине Тангейт производит себя в капитаны, а Бронька позволяет себе вдоволь побаловаться генеральским пайком. За такие заветные минуты, когда рассказчик байки превращает свою жизнь, в которой, по его мнению, нет и не было ничего интересного, в героическую сагу, он готов даже, как Бронька Пупков, вытерпеть упреки близких и даже угрозы понести наказание «за искажение истории». Если же такой рассказчик знает, что скоро его покажут по телевизору и о нем напишут в книге, а это, между прочим, будет служить неплохой рекламой для его небольшого, но доходного предприятия, то такой врунишка может сочинить самую невероятную историю про собственные подвиги.
Для того, чтобы понять обусловленность многих рассказов о контактах с НЛО жанром байки, нужно вспомнить, как подобные события освещались в классической научной фантастике. Как известно, в романах Уэллса и Мартынова о возможности прибытии инопланетян на Землю первыми предупреждают астрономы, заметившие светящиеся точки, приближающиеся к нашей планете. И в том, и в другом случае к месту приземления космических кораблей прибывают толпы людей, уже заранее оповещенных о том, где можно ожидать прибытия инопланетных посланцев. Здесь находятся представители властей и журналисты. Проходит немало времени, прежде чем крышка марсианского цилиндра отвинчивается, а шар каллистян открывается.
В считанные минуты после своего явления перед глазами землян последним становится ясно, что из себя представляют пришельцы и что можно от них ожидать. Внешний облик марсиан («Большая сероватая круглая туша, величиной, пожалуй, с медведя», которая «лоснилась, точно мокрый ремень… Два больших темных глаза… круглая голова… треугольный рот, с выступающей верхней губой, полнейшее отсутствие лба, никаких признаков подбородка, непрерывное подергивание рта, щупальца, как у Горгоны, шумное дыхание в непривычной атмосфере, неповоротливость и затрудненность в движениях… в особенности же огромные пристальные глаза — все это было омерзительно до тошноты») вполне соответствовал их каннибальским действиям. Внешний же облик жителей Каллисто («Все — руки, шеи, лица, были черными, черными, как китайская тушь. Черты из продолговатых лиц были такие же, как у людей белой расы, и красивы, красивы с земной точки зрения. Светлые золотистые волосы лежали мягкими волнами. Головы были ничем не покрыты. Ростом они были около двух метров, и их широкие плечи указывали на физическую силу… Их глаза (два глаза) были очень длинны и узки, так что казались прищуренными. Ресницы были золотисты, как и волосы. Никаких признаков бороды или усов не было заметно… И они улыбались».) также отвечал их намерениям сотрудничать с землянами.
Если в романах встреча с иными мирами сразу становится событием всемирно-исторического порядка (в романе Артура Кларка «Конец детства» первые инопланетяне приземляются у здания ООН в Нью-Йорке, и Генеральный секретарь ООН поднимается на борт их корабля), то в рассказах «очевидцев» встреча с инопланетными существами — это явление личного опыта, да к тому же таинственным образом закрытое для остального мира. Обсерватории мира не замечают приближения кораблей, на которых прибывают межзвездные странники. Представители властей, журналисты, случайные свидетели отсутствуют на месте приземления корабля. Внеземные пришельцы выбирают лишь одного, редко двоих-троих людей для установления межпланетного контакта.
Поскольку нет ни одного общепризнанного документального свидетельства о пребывании представителей других миров на Земле, следует признать, что картины первых межпланетных контактов, созданных воображением Уэллса, Мартынов и Кларка, столь же гипотетичны, сколь и рассказы очевидцев. Существенные же различия в описании пришельцев, характера встречи землян с ними обусловлены прежде всего разницей в жанре. Познания научного фантаста в современной науке и общественной организации, ясное представление о скромном положении отдельного лица в обществе заставляют его воображение представлять межпланетный контакт скорее всего так, как его представили Уэллс, Мартынов и Кларк. Ограниченный круг знаний и опыта, эгоцентризм, игнорирующий общественную организацию, желание вознаградить себя в фантазии, сделав себя «избранным» для уникальной роли в мировой истории, и вознаградить себя в реальной жизни, получив признание слушателей, заставляет автора байки ставить себя в центр вымышленного всемирно-исторического события. Традиционность же форм межличностных контактов, в ходе которых создается байка, обусловливает и традиционность ее формы.
Анализируя характер многих рассказов очевидцев о своих наблюдениях летающих тарелок и «контактах» с «пришельцами», отечественный этнограф В. И. Санаров в своей статье «НЛО и энлонавты в свете фольклористики» (Журнал «Советская этнография», 1979, N 2) решительно отказался выносить суждение «о достоверности самих НЛО». Специалиста по фольклору рассказы о НЛО и внеземных пришельцах заинтересовали как явление, свойственное определенному жанру устного народного творчества. «Рассказ о встрече с НЛО или энлонавтами — это своеобразный отчет очевидца, свидетельское показание о странном, таинственном случае, нарушившим течение нормальной жизни, — отмечает знаток фольклора. — За редким исключением, это всегда документированный рассказ, с указанием определенного лица, даты и времени события, места наблюдения, иногда с зарисовкой увиденного».
Эти черты рассказов о внеземных пришельцах позволяют В.И. Санарову уверенно отнести истории «о встречах с НЛО к жанру несказочной прозы — меморантам, в частности, характеризовать их как былички». Традиционные былички, которые повествовали о чертях и ведьмах, леших и водяных, русалках и домовых, по оценке В.И. Санарова, «находятся в состоянии распада». Но им на их смену пришли «современные былички о странных летающих объектах и их пассажирах, которые, однако, унаследовали многие черты своих предшественников». Признание жанрового единства многих рассказов о НЛО с традиционными историями о встречах с нечистой силой фактически содержится в книге А.К. Прийма «НЛО! Очевидцы непознанного», в которой сообщения о внеземных пришельцах приведены как бесспорные свидетельства наряду с извечными, но еще бытующими байками о леших и домовых. Правда, в отличие от В.И. Санарова, исходящего из фантастической природы быличек про домовых и леших, А.К. Прийма выдает этот нехитрый товар не первой свежести за новые находки отечественных наблюдателей.
Как и персонажи древнего фольклора, персонажи современных быличек часто имеют вид необычный. Как отмечал В.И. Санаров, «в описании внешности энлонавтов иногда четко видны черты, роднящие их с образом лешего, водяного или черта: покрытые волосами человекоподобные существа с рожками на голове и большими клыками или с зелеными лицами, красной кожей, с круглыми, как у рыбы, глазами». В то же время, по мнению специалиста по фольклору, подобные образы «не соответствуют духу времени. Поэтому в большинстве случаев энлонавты предстают в быличках как вполне нормальные люди пропорциального телосложения».
Как известно, некоторые герои традиционного фольклора (лешие, черти) «пропадали с глаз, стоило только перекреститься». Подобной способностью внезапно исчезнуть обладают НЛО, их пилоты и пассажиры. На протяжении полувека они старательно избегают открытой встречи с человечеством, ограничиваясь непродолжительными контактами с отдельными людьми, которые обрываются поспешным отлетом пришельцев и исчезновением НЛО в небе.
«Контакт» с пришельцем совершается по традиционному шаблону былички. В древних байках, если леший подсаживался в телегу, то никакая сила не могла ее сдвинуть с места. Теперь под воздействием НЛО выходит система зажигания автомобиля. Иногда, увидев пришельца, сам очевидец может окаменеть, лишившись сил, чтобы двинуться с места.
Парализовав волю человека, нечистая сила могла творить с ним что ей вздумается. Как и традиционные лешие, водяные, домовые и русалки, пришельцы постоянно занимаются похищениями людей. Элементы современности присутствуют в описаниях космического корабля, на борт которого захватывают рассказчика, а также в описании медицинских экспериментов, которые над ним проводят.
Как обычная нечисть, наводившая порчу на домашних животных, пришельцы не оставляют без внимания скот, принадлежащий людям: часто они вырезают части тела у коров для каких-то генетических экспериментов.
Наконец, В.И. Санаров обратил внимание еще на один существенный элемент традиционной былички, присутствующий в рассказах про НЛО — "вера в достоверность рассказанного. Вера в НЛО как в «персонаж отмечается даже тогда, когда рассказчик видел действительно реальный, земной объект… Рассказчики убеждены, что они встречались именно с НЛО и энлонавтами, ставшими, таким образом, новыми „персонажами“ в народных представлениях о потусторонних силах».
Диктат жанра делает рассказы о НЛО и пришельцах поразительно похожими друг на друга, лишенными индивидуальности. (Хотя, по мнению А. К. Прийма, эта жанровая стандартизация якобы говорит в пользу их истинности. Он пишет: «Объявлять их выдумками — нелепо. Сплошь и рядом люди, живущие в самых разных концах Земли, рассказывают одни и те же вещи. Зачастую их отчеты похожи как братья-близнецы». Очевидно, что автор книг о НЛО не признает наличия «бродячих сюжетов», присутствующих во всех анекдотах, сказках, драмах и многих других художественных произведениях.)
В целом пришельцы из баек так же сильно отличаются от представителей внеземных цивилизаций в научно-фантастических романах, как нечистая сила из баек от Мефистофеля из «Фауста» Гёте, Люцифера из «Потерянного рая» Мильтона и Дьявола, явившегося Ивану Карамазову. И это лишний раз подчеркивает, что отличия в изображении необыкновенного явления обусловлены разными жанрами художественного вымысла.
Однако при всей фантастичности баек в них может содержаться какая-то истинная информация. Тим Шоукросс терпеливо выслушивает вдохновенные сочинения Тангейта, полагая, что автомеханик мог хотя бы случайно привнести в свои байки какое-то зерно истины, например, про чистку архивов, которая на самом деле происходила в отношении документов 509-го авиаполка. Однако очистить подлинное от вымышленного в байке нельзя чисто механическим способом удаления фантазии, как это можно сделать в отношении безумных бредней. Тут требуется своеобразная «химическая очистка».
Для того, чтобы извлечь фактическую информацию, которая может содержаться в байке, следует разрушить ее жанровые рамки, то есть превратить ее из произведения устного народного творчества в нехудожественное, документальное. Пытливые расспросы «завравшегося» рассказчика действуют как химикаты на ткань его сочинения позволяют разложить его на составные части, среди которых может оказаться и известная доля истины. Из книги Т. Шоукросса следует, что Министерство ВВС CША разработало свою методику, с помощью которой историю о встрече с НЛО, изложенную в виде былички, можж было превращать в строго документальное свидетельство. «Химикатами», которые разъедают ткань устного творчества и преобразуют информационный остаток в документальные свидетельства, служат вопросы о размерах, фopме, скорости и других свойствах НЛО. Любая же попытка сохранить рассказ о НЛО и пришельцах в его первозданном виде неизбежно обрекает превращение даже подлинной информации в фольклорную историю.
Наслоения мистификаций
Близко к байкам, порождавшим ложные сообщения о НЛО, находятся и розыгрыши, которые устраивали и продолжают устраивать люди, «потехи ради». Хотя А.К. Прийма не только отрицает возможность мистификаций в отношении НЛО и даже заявляет, что сама мысль об этом «не выдерживает критики», трудно отделаться от впечатления, что автор книги о НЛО, сопроводивший ее своими неудачными снимками, которые он выдает за бесспорные свидетельства наличия необъясненной наукой энергии, принадлежит к отчаянным шутникам и любителям розыгрышей. История последнего полувека свидетельствует: чем сильнее разыгрывались страсти вокруг НЛО во время очередного приступа тарелкомании, тем активнее были любители подшутить над ближними. Как пишет Т. Шоукросс, в разгар «тарелкомании» шутники монтировали «летающие тарелки», а один розыгрыш стал предметом дискуссий ФБР и ВВС.
В отличие от байки, автор которой ограничивал сферу межпланетного контакта своей личностью и не мог предъявить в пользу этого контакта никаких зримых свидетельств, творцы розыгрышей создавали впечатление о том, что инопланетяне оставили всему человечеству осязаемые следы своего пребывания и порой предлагали миру соответствующие вещественные доказательства.
Один из наиболее известных розыгрышей, в ходе которого обыгрывалась тема вторжения из космоса, был предпринят почти за девять лет до сообщения Кеннета Арнольда известным актером и режиссером Орсоном Уэллесом. Хотя впоследствии Орсон Уэллес не раз напоминал о том, что внимательный радиослушатель мог догадаться, что передается фантастическая постановка, значительная часть радиоаудитории не подозревала, что 30 октября 1938 года по радио транслировалась модернизированная версия романа Герберта Уэллса «Война миров». Постановка открывалась прологом, с которым выступил ее автор. Орсон Уэллес говорил: «Это было в конце октября. Деловая активность возрастала. Ужасы войны остались позади. Все больше народу возвращалось к труду. Развивалась торговля. В тот вечер, 30 октября, по подсчету „бюро Кросли“, 32 миллиона человек слушали радио». Пролог, с которым выступил Орсон Уэллес, был нарочито неясным, и многие слушатели не поняли, что, говоря о «прошедшей войне» и «конце октября», актер имел в виду не страх перед мировой войной, охвативший почти весь мир в сентябре 1938 года, и не конец октября 1938 года.
Речь Уэллеса прервалась диктором, который говорил: «…В течение ближайших суток температура воздуха остается без изменений… Максимальная температура 66 градусов, минимальная 48 градусов (по Фаренгейту. — Прим. автора.). Мы передавали прогноз погоды на завтра, подготовленный Государственным метеорологическим бюро… Сейчас включаем студию „Отель парк плаца“, откуда будем передавать концерт оркестра под управлением Рамона Ракуэлло».
Однако через несколько секунд концерт Рамона Ракуэлло был прерван. Диктор передал «экстренный бюллетень» о том, что обсерватория Mayнт-Дженнингс наблюдала «несколько взрывов раскаленного газа на планете Марс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43