Наталия Ипатова: «Винтерфилд»

Наталия Ипатова
Винтерфилд



«Былинка-жизнь»: АСТ, Ермак; Москва; 2003

ISBN 5-17-018800-5, 5-9577-0063-0 Наталья ИпатоваВинтерфилд Анне и Сергею Голубевым, чете Добсонов,а также Нуаду, Берену, Маэдросу,в особенности же — Бенедикту Амберскомупосвящается. 1. Гиацинтовая фрейлинская — Дерьмо! — Хайке чуть не плакала, глядя на свое распухшее вывихнутое плечо. — Как я буду выступать?— И я думаю о том же, — безжалостно отозвалась Катарина фон Лиенталь, старшая гоф-дама Гиацинтовой фрейлинской, чьи твердые пальцы только что вправили упомянутое плечо. — Надеюсь, ты соображаешь, как подставила нас всех? Впрочем, голова никогда не была твоей сильной стороной.Старалась она, впрочем, зря. Хайке Больц сейчас более, чем когда-либо, было плевать на оскорбления. Она сидела убитая тем, что, по всей видимости не сможет принять участие в Королевском фестивале фехтования, к которому, по ее словам, шла всю сознательную жизнь, готовилась целый год, выиграла уже свой четвертьфинал, а вот теперь… Хайке была номером один в сборной королевы, сегодня всего уже через шесть часов состоятся решающие бои, и как на грех — эта травма. И что особенно обидно, в чем ни перед кем не оправдаешься, получена она по самой неуважительной причине, какую только можно придумать. Хайке опустила кудрявую голову и поджала нога под табурет.Она сидела в центре узкой темной нетопленой комнаты, игриво именовавшейся Гиацинтовой фрейлинской, и табурет назначен был исполнять роль скамьи подсудимых. Остальные три фрейлины разместились на своих кроватях, составленных ввиду невозможной тесноты почти вплотную. В единственное пыльное окошко проникало очень мало серого утреннего света, и без привычного макияжа лица девушек выглядели безжизненными и тусклыми. Фрейлина королевы гораздо больше «должна», чем «имеет право». По штату, например, девушки не имели права на завтрак: никому не приходило в голову, что эти эфемерные создания обладают здоровым аппетитом молодых женщин, и им приходилось добывать себе еду разными праведными, а чаще неправедными способами, самым чистым из которых считалось любым способом заставить мужчину угостить себя. Иной раз, если не удавалось припрятать что-нибудь от вечернего фуршета, с утра на четверых у них не было ничего, кроме бутылки коллекционного шампанского. Они почти не спали, потому что дворцовые увеселения, украшать которые своим присутствием и щебетом девушки были обязаны вне зависимости от желания, длились всю ночь до рассвета, а спозаранку девушки уже прислуживали королеве. Поэтому большой популярностью в их среде, почти наряду со средствами контрацепции, пользовались разного рода возбуждающие снадобья, позволявшие им как можно дольше держаться на ногах. Не выдержавшая ритма такой жизни и проштрафившаяся в особо крупных размерах фрейлина с позором отсылалась на родину. Девушки жили на средства, присылаемые из дома, коих по дороговизне столичной жизни хватало очень ненадолго. Жалованье им не платили: фрейлинская служба сама по себе считалась высокой честью, которой чванилась оставшаяся дома семья, потому в массе своей девушки не гнушались принимать подарки и обращать их в деньги. Доставшая чайник с горячей водой единогласно объявлялась героиней и с гордостью носила сей титул, пока кому-либо из подруг не удавалось повторить этот достойный восхищения подвиг.В холодные зимние ночи они сдвигали кровати и жались вместе, пытаясь согреться теплом собственных тел. Они давно уже научились шнуровать и причесывать друг друга. Они держались вместе, потому что жизнь их проходила в постоянной жестокой конкурентной борьбе с Фиалковой, Розовой и Сиреневой фрейлинскими, они поневоле были хитры, изворотливы и лживы и ощущали себя маленьким гарнизоном, возглавляемым гофмейстериной с огромным жизненным опытом.Катарина фон Лиенталь, сама прошедшая весь этот путь, держала маленьких «ленивиц и распутниц» в ежовых рукавицах. Они могли вытворять все, что угодно, но сохраняя при этом внешнюю благопристойность и шарм, приличествующие королевскому двору. Одному только богу было ведомо, сколько нежелательных беременностей было прервано благодаря ее своевременному вмешательству. Впрочем, она-то хорошо знала, что в этих делах бог плохой помощник. А однажды, в молодости, некоторые предпринятые ею шаги помешали свершиться государственному перевороту, но она была достаточно умна, чтобы не вспоминать об этом вслух. От нее зависело, чтобы с утра ее девочки были на местах, в форме ив состоянии выполнять свои обязанности. Она также отвечала за совершенство их внешнего вида и утонченность манер. Фрейлины должны напоминать умирающие цветы. Но только напоминать!Разноцветные пышные юбки скрывали тренированные гибкие и закаленные тела. Лет сто назад кому-то из венценосцев, надо думать, существенно стесненному в средствах, пришло в голову совместить статус фрейлины ео статусом телохранительницы женской половины своих домочадцев, и с тех пор удостоенным сей чести девицам из дворянских семей пришлось существенно подтянуться по части физической подготовки. Наверное, никто не ожидал, что идея в такой степени разовьется, но юные леди, состязаясь друг с другом за внимание коллег-мужчин, благодаря этому нововведению в большом количестве появившихся рядом, достигли здесь таких высот, что Королевский фехтовальный фестиваль уже не разделял спортсменов по половым категориям. Здесь они были полноправны, и знатные господа, те, кто не выступал в соревнованиях лично, не гнушались приглашать их в выставляемые ими команды. Как уже упоминалось, Хайке Больц из Гиацинтовой фрейлинской считалась первым номером в команде самой королевы.Взлет ее был фантастическим. Она единым духом прошла предварительный отбор, а в полуфинале жребий сводил ее с самой Эрной фон Скерд, не фрейлиной, между прочим, а полноправной хозяйкой своих поместий, уже четыре года — непременной финалисткой Королевского фестиваля. Финалисткой — но ни единожды не чемпионкой, не продвинувшейся дальше оскорбительного титула вечно второй. Все четыре года лорд Грэй, Страж Северных Границ, повергал Эрну — свою изменницуученицу, хулившую его на всех углах, — в пыль, сам же бессменно сохранял за собой титул Короля Клинка вот уже двенадцать лет и не участвовал в отборочных соревнованиях. Победитель полуфинала сойдется с ним, а до поры чемпион этакой ленивой скотиной сидит лишь одной ступенью ниже короля и равнодушно наблюдает за страстями фестиваля. Никто не верил, будто Хайке может побить Эрну, для которой схватка с лордом Грэем в финале и победа над ним есть нечто большее, чем спорт.Ничего на свете не желала та сильнее, чем скинуть лорда Грэя с этого чемпионского кресла, прилюдно унизить его поражением, в прах растоптать его былую славу, и те, кто в курсе, напряженно ждут исхода их многолетнего соперничества, победа в котором, как утверждали злые языки, с каждым годом давалась чемпиону все с большим трудом. И вот теперь этот вывих, зачеркнувший все самые дерзкие мечты Хайке, осмелившейся встать между фон Скерд и ее первым врагом.— Рассказывай! — велела Катарина.Хайке шмыгнула носом.— Самое обидное, — резко бросила она, — что парень этого не стоил.— Кто он такой? Где ты его подцепила?— Я не знаю. Не успела узнать. Он сам ко мне подошел после отборочных. Я подумала, что…Она замолчала, и Катарина неумолимо закончила за нее:— Ты подумала, что пора бы и пользоваться плодами своих побед. Так?— Вы же сами говорили, что полноценный… полноценное свидание великолепно тонизирует спортсменку! Ну, я и подумала… мне же нужны какие-то дополнительные стимулы перед Эрной.— Я тебе также говорила, — процедила гофмейстерина фон Лиенталь, — что на фон Скерд поставлены большие деньги и что не в первый и не в последний раз подобным образом расчищают путь фавориту. Это знакомство могла подстроить и сама Эрна, вокруг нее вечно крутится всякая уголовная шваль. Очень явно она выигрывает от твоего несчастного случая. Либо она автоматически побеждает за неявкой противницы, либо, ввиду спешной замены, получает более слабую, не тренированную на победу соперницу. Так и так она экономит силы для лорда Грэя. Там они ей ох как понадобятся. Что будем делать?Девушки уставились на разнесчастную Хайке. Вчера поздно вечером, когда она возвращалась из фехтовального зала, к ней подошел красивый молодой дворянин, они о чем-то шептались, и она отпустила подруг, намекнув, что отправляется праздновать победу «в очень узком кругу поклонников». На рассвете она, держась за стену и стиснув зубы, вся в злых слезах, добралась до каморки, лелея вывихнутую руку.— Он сам тебя калечил?— Нет, — нехотя отвечала Хайке. — Напали на нас в переулке. Целая толпа, человек пять. Я не знаю, куда он делся. Темно было. Только руку вывихнули, больше им ничего не надо было.— Даже не ограбили?— Да что с меня взять, кроме пота, я ж с тренировки шла. Он сказал, — она вызывающе сверкнула на «судилище» черными глазами, — у него я смогу принять горячую ванну!— Ясно, — подвела итог гофмейстерина. — Твой кавалер свое дело сделал, завел тебя, куда надо, и смылся. Надеюсь, когда-нибудь ты его встретишь, опознаешь и… В общем, разберешься. Если мы сейчас сообщим о твоей травме, наши соседки будут в полном восторге, и номером один от команды выберут кого-нибудь из Фиалок. Таггет, например, или Цоррен, нас же смешают с грязью. В любом случае полуфинал с фон Скерд был обречен на поражение: надеюсь, никто здесь не питал на сей счет призрачных надежд? Та стерва знает, чего хочет, и никому не позволит встать у себя на дороге.Она убила взглядом бедную Хайке.— Значит, единственное, что мы можем сделать для сохранения лица, — это выставить от нашей комнаты другого бойца, которая продержится против Эрны столько, сколько сможет, и сделает это так, чтобы было не очень заметно, что она вышла проигрывать. Кто из вас сможет это сделать?Девушки переглянулись. Катарина фон Лиенталь обозрела их всех. Кто из них способен заменить быструю, как ртуть, верткую, как юла, Хайке? Теодора, с гладкими черными волосами и аметистовыми глазами? Воздушная, утонченная, ткни ее пальцем — и она развеется, как греза, сильфида, да и только. Нет, Эрна бросит ее наземь одной подножкой в первую же секунду. Фон Лиенталь доверила бы ей кинжал или яд, но не меч. Хохотушка Зильке, пухленькая, в кудряшках. Привлекательная в салоне, на паркете фехтовального зала она будет смотреться нелепо. А проигрывать нужно красиво.— Лея Андольф, — сказала гофмейстерина, — против фон Скерд выйдешь ты. Если, разумеется, — с неудержимой язвительностью, более всего говорившей о ее настроении, добавила она, — ты не выбрала именно эту ночь, чтобы лишиться невинности. 2. Деревенщина Разумеется, она была красива. Если бы она не отвечала этому непременному критерию, она никогда не заняла бы соответствующее место при дворе.Фрейлиной она состояла совсем недавно, а потому ей пока не случилось опровергнуть свою репутацию деревенщины и недотроги, которую ей создали кавалеры, отвергнутые при попытке первого штурма провинциальной добродетели. Не то чтобы она возводила нравственность в непреложный закон; поварившись в дворцовом котле, она уже научилась относиться к девичеству как к обременительным путам, но пока никто не выделился в ее глазах настолько, чтобы без сожаления с оными расстаться.В росте она превосходила своих подруг из Гиацинтовой фрейлинской чуть не на полголовы, была светлорусой, с тем особенным золотистым оттенком, какой можно увидеть на корочке ржаного хлеба, если он не слишком подрумянен. Теплые глаза орехового цвета, которые никто не назвал бы обжигающими, освещали открытое приветливое лицо, еще не утратившее полудетскую округлость, вокруг них еще не успела сплестись сеточка усталости, а в улыбке нежных губ не было и следа цинизма — непременного атрибута сколько-нибудь продолжительного придворного стажа. Ей никогда не удавалось зашнуровать талию до уставных четырнадцати дюймов, даже толстушка Зильке испытывала по этому поводу меньше мучений. Хорошо ей: знай перегоняй жирок с места на место, повыше и пониже, а вот попробуй утянуться, если под кожей у тебя ровный слой упругих твердых мышц. Сказывались спортивные забавы, в которых дома она была с братьями на равных. Не на умирающий ирис походила она, но на стройное молодое дерево, и все, сказанное о фрейлинах выше, почти ее не касалось, она покуда плавала в этой новой для себя жизни, как утка в воде, не намокая.Посещать тренировочный зал она тоже никогда не отказывалась: сказать по правде, она особенно ценила в нем то, что это было единственное место, где фрейлина на полном основании могла провести время без удушающего корсетного панциря. К тому же продолжительные физические нагрузки веселили ее тело и оживляли цвет лица.Говорила она мало и никогда не стремилась выделиться ни нарядом, ни умничаньем, и в сборной королевы не числилась ни вторым, ни даже третьим номером.У Леи Андольф не было чемпионского характера. Она никого не хотела побеждать.Она умела жить в ладу как сама с собой, так и с другими людьми, и те, кто из кожи вон старался определить ее соответствующим ярлыком, в конце концов единодушно признали ее никакой.Однако данные у нее были хорошие, и она отлично смотрелась в гимнастическом костюме, а потому гофмейстерина фон Лиенталь в своем выборе не колебалась.По крайней мере эта выглядит здоровой и твердо держится на ногах. 3. Чемпион Прямо с улицы они угодили в толчею парадного зала Гильдии фехтовальщиков. Народ расступался перед королевой, кланялся ей и вновь смыкался за ее спиной, и фрейлинам, шествовавшим за госпожой, приходилось прокладывать себе дорогу где улыбками, где просьбами, а где — и локтями. Гофмейстерина возглавляла маленький отряд, исполненный решимости постоять за честь своей фрейлинской, Хайке, с чьего лица не сходила болезненная бледность, следовала в кильватере, остальные обступили ее плотной коробочкой, оберегая от толчков или чего похуже: всякое может случиться со спортсменкой в такой толчее.Хайке была одета в гимнастический костюм, выдержанный в цветах королевы, — коричневый, с красной отделкой; лубок, фиксирующий руку, фон Лиенталь сняла с нее перед самым входом: она намеревалась сохранять акт подмены в тайне до самого последнего момента, а там — будь что будет. Остальные девушки с ног до головы кутались в плащи: отчасти спасаясь от прохлады весеннего утра, но главным образом из-за стратегических соображений. Им приходилось скрывать, что костюм Леи, весьма отличаясь от ливрейного фрейлинского платья, в точности повторяет тунику и лосины Хайке.Многие узнавали их, пока они шли к отведенным для свиты королевы местам, подходили, здоровались, говорили Хайке несколько ободряющих или, наоборот, уничижительных слов — в зависимости от того, принадлежали ли они к партии болельщиков Эрны фон Скерд или ее противников. Хайке кивала, и ее немногословие и бледность вполне объяснялись волнением из-за предстоящего полуфинала. Злопыхатели же умело отстреливались на лету безжалостными и вполне снайперскими колкостями ее подруг.Лея привыкла видеть этот зал пустоватым и гулким, привольным обиталищем городского эха, поселившегося под его лепными потолками. Свет, зеленоватый от обилия ранней листвы, струился в высокие окна, щербатый паркет, выложенный черно-белой шашечкой, не ремонтировался уже лет сто, частично потому, что иные отметины оставили на нем люди, чьи имена и слава жили и после их смерти, и смотритель зала имел немалый доход, красочно описывая туристам деяния великих Мастеров и их излюбленные фехтовальные приемы, а также обстоятельства, при которых была высечена та или иная зазубрина, а частично по той прозаической причине, что на шершавой поверхности меньше скользит нога, обутая в мягкий кожаный фехтовальный сапожок без каблука.Но сегодня эхо забилось незнамо куда, перепугавшись шумной разряженной толпы, вторгшейся в его владения.Мальчишки-пажи с раскладными стульями с самого раннего утра сидели здесь, занимая места для только сейчас прибывающих хозяев. Тех, кто собирается выступать, на самом деле очень легко с первого взгляда отличить от тех, кто явился только поглазеть. Для тех, кто ничем не рискует, Королевский фестиваль есть чудесный предлог в очередной раз продемонстрировать красоту, вкус и богатство, а то и просто напомнить столице о своем существовании, привезти сюда детей и домочадцев, чтобы те во всем блеске увидели достойнейшее из дворянских искусств. В глазах рябило от обилия бархатных беретов с драгоценными аграфами, страусовых и павлиньих перьев, ярких узорчатых шелков с юга Франции и тончайшей выделки английской шерсти, окрашенной в благородные приглушенные цвета, парадных кинжалов и шпаг, отделанных золочеными насечками и усеянных самоцветами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16