Да и к тому же все чаще происходили вооруженные столкновения между правительственными войсками и отрядами Гамсахурдиа — пахло настоящей войной. А маршрут колонн гладышевской дивизии пролегал через «линию фронта».
Комдив Гладышев тогда еще не догадывался, что, оттягивая перевозку оружия его соединения на осень, некоторые старшие начальники таким образом намеревались подыграть войскам Шеварднадзе (был тут и другой расчет: если колонна с оружием и боевой техникой попадет в зону боевых действий, легче будет списать то, что уже распродано или разворовано).
— Самое интересное в этой истории, — рассказывал Гладышев, — это то, что генералы Лабутин и Потапов, которые там сидели, с первых же дней сказали мне: «Ты отсюда ничего не вывезешь». Я ответил: «Вывезу все, что смогу». Они говорят: «Таких героев тут было много».
То, что его подчиненных пытаются втянуть в боевые действия на стороне правительственных войск, Гладышев поймет позже.
Предвидя возможность нападения на колонны с оружием во время прохождения зоны боевых действий, Гладышев приказал сформировать сильные группы сопровождения, в которые входили танки, бронетранспортеры, боевые машины пехоты и реактивные установки «Град». Его расчет оказался верным.
Когда из Кутаиси на Батуми двинулась первая колонна, она уже вскоре столкнулась с серьезными преградами: на блок-постах ГАИ, стоящих на горных дорогах, путь боевой технике преградили мощные фундаментные блоки, преодолеть которые не могли и танки. Движение затормозилось, образовалась пробка — идеальное положение для нападения. Гладышев приказал старшему колонны не прекращать движение. Передовой танк разворачивал пушку назад и сносил с дороги помещение поста ГАИ — грузины еле успевали разбегаться. Путь колонне был открыт.
В другом месте колонну остановили предупредительными выстрелами с окружающих высот. Прибывшие гонцы потребовали передать им часть оружия и боевой техники. И тогда Гладышев приказал дать несколько устрашающих выстрелов из «Града» по прилегающим высотам. Грузины разбегались в разные стороны. Движение колонны возобновлялось.
В дальнейшем, чтобы напрочь исключить возможность вооруженных стычек со сторонниками Гамсахурдиа, Гладышев договорился с его «министром обороны» — Лоти Кабалия:
— Ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя.
Кабалия согласился, но на прощанье сказал комдиву:
— Тебя все равно заставят воевать против нас.
Гладышев дал ему слово офицера, что этого не будет. А через несколько дней заместители Гладышева полковники Кужеев и Любутов доложат ему, что получен негласный приказ из штаба ГРВЗ: «Ночью направить подразделение, сопровождающее колонну, в боевые порядки правительственных войск».
Гладышев категорически отказался делать это и напомнил, что есть строжайший приказ Грачева соблюдать нейтралитет и беречь людей. Тбилисские начальники негодовали. Комдив не уступал:
— Сегодня ночью я буду стрелять в звиадистов, а завтра утром мне проходить через их боевые порядки? Да пошли вы на…
Гладышева и его подчиненных много раз пытались превратить в орудие внутригрузинских вооруженных разборок. И чем чаще случалось, что комдив отказывался играть эту роль, тем большее недовольство им вызревало в высоких правительственных кабинетах республики. Слухи об этом стали доходить до комдива. По той же причине у него не заладились отношения и с командованием ГРВЗ, явно склонявшимся на сторону Шеварднадзе.
Руководство республики не один раз откровенно давало понять командованию Группы, что российские войска, дислоцирующиеся на территории Грузии, должны играть по правилам, выгодным ее властям.
Когда в очередной раз подчиненные Гладышева уклонились от ввязывания в боевые действия на стороне правительственных войск, комдив получил выговор. Такое начало службы в Грузии не предвещало для Гладышева ничего хорошего…
* * *
Осенью 1993 года командующий ГРВЗ генерал Реут дал распоряжение Гладышеву передать большую партию стрелкового оружия и боеприпасов аджарцам. Реут предупредил комдива:
— Передать только сверхштатное и не самое лучшее.
Автоматы, пулеметы, гранатометы (всего около 1500 стволов и свыше 1 млн патронов) аджарцам со складов дивизии Гладышева передавали круглосуточно в течение трех дней. Тайны из этого комдив не делал. Офицеры контрразведки были хорошо осведомлены об операции.
Гладышев выполнил задачу, поставленную ему командованием ГРВЗ. По этому поводу он говорил:
— Я считаю, этот приказ был правильным. Охранять такое количество оружия в Батуми у меня не было сил. И если бы подразделения Гамсахурдиа или правительственных войск вошли в Аджарию, они забрали бы это оружие. Поэтому приходилось выбирать: или вооружить аджарские силовые структуры, чтобы они не пускали подразделения воюющих сторон и противостояли разграблению наших складов, или население само начнет грабить оружейные склады, чтобы защищаться от нашествия грузинских войск. Мы выбрали лучший вариант. Войны в Аджарии не было.
Гладышев, словно предвидя недоброе, до отправки учетных документов в Тбилиси о переданном оружии сделал дюжину их ксерокопий (это его потом, когда началось уголовное расследование, и выручило, хотя в штабе ГРВЗ наряды «не могли найти»).
В октябре 93-го года из штаба Группы последовал новый приказ Гладышеву: передать 5 новеньких танков Т-72 МВД Грузии. Тут Гладышев уперся. Опять стычка с генералами Потаповым и Лабутиным.
Генерал Реут приболел, его обязанности исполнял генерал-лейтенант Борис Дюков. Гладышев позвонил ему. Тот подтвердил, что есть указание сверху пять машин передать. Комдив сказал Дюкову: «Пока не будет письменного приказа — танки не отдам».
Гладышев рассказывал:
— Вскоре из госпиталя позвонил Реут: «Выполняй приказ!» Я — ему: «Дайте бумагу!» Он: «Бумагу тебе подошлют». Потом они все-таки прислали мне бумагу, что-то типа расписки, и эти танки я вынужден был отдать.
Когда Гладышев из-за танков схлестнулся со своими начальниками из штаба Группы, те, как говорится, между строк дали ему понять, что существует некая «высшая воля», которой они руководствуются.
Все это сильно не понравилось комдиву, и он решил, что надо доложить в Москву, начальнику Генштаба генералу Михаилу Колесникову. Но права самостоятельного выхода на НГШ он не имел. А если бы и попытался сделать это, в штабе ГРВЗ мгновенно засекли бы: связь шла через Тбилиси.
И тогда он сделал так, чтобы сам начальник Генштаба вышел на него (передал свою просьбу через офицера, уезжавшего в командировку в Москву). Колесников вскоре позвонил. Гладышев рассказал ему о пяти танках. НГШ был в ярости и зло кричал в трубку:
— Это что ж получается? Меня надувают?
«Вот тебе и „высшая воля“, — недоуменно думал Гладышев.
Колесников был до того встревожен информацией Гладышева, что приказал комдиву два раза в день, утром и вечером, докладывать ему о положении дел в дивизии. И обещал всыпать командующему и прислать генштабовского инспектора.
Гладышев понимал, что после разговора с ним НГШ устроит головомойку командованию Группы, и потому, чтобы не чувствовать себя стукачом, сам позвонил начальнику штаба ГРВЗ генералу Юрию Балуевскому (сейчас — начальник Главного оперативного управления ГШ. — В.Б.) и рассказал о разговоре с Колесниковым. Тот отреагировал с холодным спокойствием и попросил Гладышева сообщать ему о содержании докладов Колесникову:
— Чтобы дуть в одну дуду.
Но даже и после этого Гладышев продолжал жить с сомнениями: искренни ли перед ним начальники? Не получается ли так, что его держат за простофилю, имитируя возмущение?
Он не знал всей правды, но о многом уже догадывался…
Через несколько месяцев после того, как Гладышев передал МВД Грузии пять танков, ему позвонил генерал Дюков и встревоженным голосом спросил:
— Владимир Петрович, а куда делись твои пять танков?
Гладышев чуть со стула не упал:
— Товарищ генерал, вы же сами приказывали танки отдать!
Дюков сорвался:
— Вы что там, совсем охерели? Это не я, а Реут приказывал!
Гладышев понимал, что идет какая-то игра, в которой тбилисское начальство отводит ему роль «крайнего». Опять ввязываться в свары было бессмысленно — это сулило новые неприятности по службе. Но он понимал и другое: неприятности могут быть гораздо серьезнее, если танками займутся следователи.
* * *
После случая с передачей пяти танков грузинам Гладышев жил с плохими предчувствиями. И хотя его отношения с командованием Группы на некоторое время вроде бы выровнялись (Владимиру Петровичу даже присвоили звание генерала), все же ощущение того, что он кому-то «вверху» сильно мешает, не покидало его. К тому же он раз за разом натыкался на следы различного рода тайных махинаций, которые были совершены в дивизии еще до его прихода.
В Батуми находилась база хранения медицинского имущества ГРВЗ (так называемое «меддепо»). Оборудования там было в свое время аж на 12 военно-полевых госпиталей. Когда же возникла необходимость где-то размещать оружие и технику, которые Гладышев стаскивал в Батуми из корпусных складов в Кутаиси, он вспомнил о шести огромнейших ангарах, оставшихся от депо. Осмотрев его, ужаснулся. Там уже почти ничего не осталось. Ангары вместе с оборудованием и имуществом уже были проданы грузинам, которые приспособили базу под свои нужды и выставили вооруженную охрану. Ее комдив изгнал с территории и выставил свою.
Вскоре к комдиву явился разгневанный грузин-покупатель и стал стращать генерала. Намекал даже на то, что и его семье может не поздоровиться.
Гладышев не выдержал. Выхватил пистолет и приставил его к голове коммерсанта, пообещав сделать ему «вентиляционное отверстие», если он не оставит его в покое. Грузин заскулил и признался, что выкупил помещения и медицинское обрудование через штаб Группы за 25 тысяч долларов. И просил вернуть ему хотя бы часть этих денег.
Так тайное стало явным.
Гладышев позвонил Реуту и доложил о ситуации. Командующий его действия одобрил. Но по тону его голоса Гладышев понял, — доклад командующего насторожил.
На вопрос Гладышева, как быть теперь с грузином, который справедливо требует возврата хотя бы части уплаченных им денег, командующий ответил уклончиво.
Конфликт был спущен на тормозах.
Но Гладышев заметил, что в штабе Группы его некоторых начальников раздражает то, что подчиненный докопался до сделки, о которой лучше бы молчать. Теперь он был не только подчиненный, но и неугодный свидетель.
Штабные начальники, наезжавшие в дивизию из Тбилиси, казалось, только и искали повод, чтобы в чем-то его ущучить. Не гнушались даже мелочами. Однажды заму командующего генералу Лабутину вовремя не подали обед. Он с упреком сказал Гладышеву:
— Когда я был комдивом, то перед обедом члена Военного совета каждую вилку и тарелку лично проверял!
Гладышев отрезал:
— Я комдив, а не холуй.
На следующий день Гладышев сдавал проверку по тактике. Отвечал без подготовки — вопросы знал назубок. Зам командующего все-таки недостаток нашел: «Слабо использует руководящие документы». Гладышев снова вспылил:
— Что же для вас важнее — суть дела или цитаты?
И опять разговоры на повышенных тонах. Когда Лабутин обозвал соединение Гладышева «мандариновой дивизией», комдив не выдержал и обматерил начальника.
Расстались, не пожав друг другу рук…
* * *
В Грузии затевалась новая вооруженная заваруха — власти были недовольны слишком самостоятельной «сепаратистской» позицией председателя Верховного Совета Аджарии Аслана Абашидзе. Зная об этом, Грачев и сказал Гладышеву в день его назначения комдивом:
— Владимир Петрович, не допускай, чтобы Аджарию втянули в вооруженные разборки. Иначе — вторая Абхазия…
Обо всех тонкостях грузино-аджарских военно-политических игр руководство Минобороны РФ и Генштаба было хорошо осведомлено. Еще в день знакомства Абашидзе сказал Гладышеву:
— Сейчас в Грузии не осталось неразграбленной и неподконтрольной определенным группировкам отрасли. Для этих людей с автоматами Аджария — как запах крови для акул.
«Этих людей с автоматами» возглавлял Георгадзе. Абашидзе однажды сделал сенсационное публичное заявление, что шеф МБ Грузии готовил на него покушение.
Возглавив дивизию в Батуми, Гладышев оказался в положении, при котором ему отводилась одна из ключевых ролей в остром противостоянии между Тбилиси и Батуми. И ему уже вскоре пришлось заявить «о большой паутине», которую стал плести вокруг него Георгадзе.
Во время приезда главного военного инспектора генерала армии Константина Кобеца в Батуми Абашидзе говорил ему:
— Если учесть тот факт, что дивизия Гладышева охраняет склады с огромным количеством оружия, и коррупцию, существующую в штабе ГРВЗ, то всем станет понятно, чего мы больше всего опасаемся. Слишком много жадных рук тянется сейчас к оружию, которое хранится здесь.
Одна из оппозиционных грузинских газет писала о министре безопасности республики: «За короткое время не без помощи командующего ГРВЗ генерала Федора Реута он (Георгадзе. — В.Б.) создал мощное, хорошо вооруженное бронетехникой специальное подразделение. На его создание, как заявляет сам генерал, из бюджета „не затрачено ни одного цента“.
Таким образом российское оружие становилось важным «инструментом» силового давления, под которым Тбилиси постоянно держал Батуми, имея далеко идущие планы. Сознавая опасность этого фактора, Абашидзе и стремился делать свои ставки на дивизию Гладышева, которого иногда стал многозначительно называть «министром обороны Аджарии».
Батуми не раз слышал от Тбилиси обвинения в сепаратизме и прямые требования «не уклоняться от военных забот». Абашидзе уклонился. Он публично заявил: «Если у нас найдутся люди, которым есть за что воевать, пусть идут сами. Но от Аджарии в войне не будет участвовать никто».
Но аджарцев упорно понуждали к тому, чтобы они не отсиживались в кустах. Иногда это принимало откровенно провокационные формы.
…В марте 1994 года у границ Аджарии появились вооруженные грузинские подразделения. Дивизионные разведчики доложили Гладышеву о скоплении бронетехники и большого количества людей. Было похоже на подготовку ввода войск на аджарскую территорию. Гладышев запросил штаб ГРВЗ — что происходит? Оттуда ответили неуверенно: «По неподтвержденным данным, это маневры подразделений министерства безопасности». И предупредили:
— Тебя не трогают — не вмешивайся. Пусть грузины сами меж собой разбираются.
Но Гладышев понимал: начнется вооруженный конфликт — его дивизия в кустах не отсидится. Если пойдет резня, аджарцы неминуемо будут искать защиты у российских солдат. К тому ж и сами уже не слабо вооружены (те самые полторы тысячи стволов).
Решил сработать на упреждение. Поднял по тревоге бронегруппу и послал ее к границе. А там уже «правительственные войска» перестраивались в боевые порядки.
У Гладышева был радиотелефон, и он давно знал, что его грузины прослушивают. Набрал номер дежурного по МБ и сказал:
— Если хоть палец в Аджарию сунете, оторву вам головы!
А для подтверждения серьезности своего обещания приказал шарахнуть несколькими залпами «Градов» вдоль моря.
Большое «скопление бронетехники и живой силы» быстро ретировалось…
На следующий день в грузинских газетах появились сообщения, что МБ республики проводило операцию по уничтожению «оставшихся банд Гамсахурдиа», выдавливая их в сторону моря.
Лукавость такого заявления была очевидной: бронеколонны МБ намеревались войти в Аджарию со стороны моря, и таким образом получалось, что воображаемые «банды» заталкивались в глубь страны.
* * *
Гладышев становился неугодным не только некоторым высоким начальникам в штабе ГРВЗ, но и руководству Грузии.
И все чаще начинал замечать, что его начинают потихоньку «выдавливать» из ГРВЗ. Однажды начальство внезапно и категорично приказало ему отправиться в отпуск. Он наотрез отказался — «афганцы» имеют право выбора время отпуска. Затем в штабе Группы и в дивизии стал усиленно муссироваться слух, что комдива скоро отправят на учебу в академию Генштаба. А потом произошел случай, который помог ему окончательно понять, что он не нужен здесь ни своим начальникам, ни тбилисским властям.
Однажды Гладышеву «свои люди» дали магнитофонную кассету, на которой была записана конфиденциальная беседа командующего с людьми, говорящими с грузинским акцентом. Они жаловались генералу Реуту, что Гладышев сильно мешает.
— Когда ты уберешь этого козла?
В ответ на это на пленке прозвучало:
— Он уже и нам надоел…
* * *
В октябре 93-го года грузинские штурмовики Су-25 раздолбали российскую погранзаставу Анаклия (в районе Поти). Но обошлось без человеческих жертв, несколько бойцов получили ранения различной степени тяжести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Комдив Гладышев тогда еще не догадывался, что, оттягивая перевозку оружия его соединения на осень, некоторые старшие начальники таким образом намеревались подыграть войскам Шеварднадзе (был тут и другой расчет: если колонна с оружием и боевой техникой попадет в зону боевых действий, легче будет списать то, что уже распродано или разворовано).
— Самое интересное в этой истории, — рассказывал Гладышев, — это то, что генералы Лабутин и Потапов, которые там сидели, с первых же дней сказали мне: «Ты отсюда ничего не вывезешь». Я ответил: «Вывезу все, что смогу». Они говорят: «Таких героев тут было много».
То, что его подчиненных пытаются втянуть в боевые действия на стороне правительственных войск, Гладышев поймет позже.
Предвидя возможность нападения на колонны с оружием во время прохождения зоны боевых действий, Гладышев приказал сформировать сильные группы сопровождения, в которые входили танки, бронетранспортеры, боевые машины пехоты и реактивные установки «Град». Его расчет оказался верным.
Когда из Кутаиси на Батуми двинулась первая колонна, она уже вскоре столкнулась с серьезными преградами: на блок-постах ГАИ, стоящих на горных дорогах, путь боевой технике преградили мощные фундаментные блоки, преодолеть которые не могли и танки. Движение затормозилось, образовалась пробка — идеальное положение для нападения. Гладышев приказал старшему колонны не прекращать движение. Передовой танк разворачивал пушку назад и сносил с дороги помещение поста ГАИ — грузины еле успевали разбегаться. Путь колонне был открыт.
В другом месте колонну остановили предупредительными выстрелами с окружающих высот. Прибывшие гонцы потребовали передать им часть оружия и боевой техники. И тогда Гладышев приказал дать несколько устрашающих выстрелов из «Града» по прилегающим высотам. Грузины разбегались в разные стороны. Движение колонны возобновлялось.
В дальнейшем, чтобы напрочь исключить возможность вооруженных стычек со сторонниками Гамсахурдиа, Гладышев договорился с его «министром обороны» — Лоти Кабалия:
— Ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя.
Кабалия согласился, но на прощанье сказал комдиву:
— Тебя все равно заставят воевать против нас.
Гладышев дал ему слово офицера, что этого не будет. А через несколько дней заместители Гладышева полковники Кужеев и Любутов доложат ему, что получен негласный приказ из штаба ГРВЗ: «Ночью направить подразделение, сопровождающее колонну, в боевые порядки правительственных войск».
Гладышев категорически отказался делать это и напомнил, что есть строжайший приказ Грачева соблюдать нейтралитет и беречь людей. Тбилисские начальники негодовали. Комдив не уступал:
— Сегодня ночью я буду стрелять в звиадистов, а завтра утром мне проходить через их боевые порядки? Да пошли вы на…
Гладышева и его подчиненных много раз пытались превратить в орудие внутригрузинских вооруженных разборок. И чем чаще случалось, что комдив отказывался играть эту роль, тем большее недовольство им вызревало в высоких правительственных кабинетах республики. Слухи об этом стали доходить до комдива. По той же причине у него не заладились отношения и с командованием ГРВЗ, явно склонявшимся на сторону Шеварднадзе.
Руководство республики не один раз откровенно давало понять командованию Группы, что российские войска, дислоцирующиеся на территории Грузии, должны играть по правилам, выгодным ее властям.
Когда в очередной раз подчиненные Гладышева уклонились от ввязывания в боевые действия на стороне правительственных войск, комдив получил выговор. Такое начало службы в Грузии не предвещало для Гладышева ничего хорошего…
* * *
Осенью 1993 года командующий ГРВЗ генерал Реут дал распоряжение Гладышеву передать большую партию стрелкового оружия и боеприпасов аджарцам. Реут предупредил комдива:
— Передать только сверхштатное и не самое лучшее.
Автоматы, пулеметы, гранатометы (всего около 1500 стволов и свыше 1 млн патронов) аджарцам со складов дивизии Гладышева передавали круглосуточно в течение трех дней. Тайны из этого комдив не делал. Офицеры контрразведки были хорошо осведомлены об операции.
Гладышев выполнил задачу, поставленную ему командованием ГРВЗ. По этому поводу он говорил:
— Я считаю, этот приказ был правильным. Охранять такое количество оружия в Батуми у меня не было сил. И если бы подразделения Гамсахурдиа или правительственных войск вошли в Аджарию, они забрали бы это оружие. Поэтому приходилось выбирать: или вооружить аджарские силовые структуры, чтобы они не пускали подразделения воюющих сторон и противостояли разграблению наших складов, или население само начнет грабить оружейные склады, чтобы защищаться от нашествия грузинских войск. Мы выбрали лучший вариант. Войны в Аджарии не было.
Гладышев, словно предвидя недоброе, до отправки учетных документов в Тбилиси о переданном оружии сделал дюжину их ксерокопий (это его потом, когда началось уголовное расследование, и выручило, хотя в штабе ГРВЗ наряды «не могли найти»).
В октябре 93-го года из штаба Группы последовал новый приказ Гладышеву: передать 5 новеньких танков Т-72 МВД Грузии. Тут Гладышев уперся. Опять стычка с генералами Потаповым и Лабутиным.
Генерал Реут приболел, его обязанности исполнял генерал-лейтенант Борис Дюков. Гладышев позвонил ему. Тот подтвердил, что есть указание сверху пять машин передать. Комдив сказал Дюкову: «Пока не будет письменного приказа — танки не отдам».
Гладышев рассказывал:
— Вскоре из госпиталя позвонил Реут: «Выполняй приказ!» Я — ему: «Дайте бумагу!» Он: «Бумагу тебе подошлют». Потом они все-таки прислали мне бумагу, что-то типа расписки, и эти танки я вынужден был отдать.
Когда Гладышев из-за танков схлестнулся со своими начальниками из штаба Группы, те, как говорится, между строк дали ему понять, что существует некая «высшая воля», которой они руководствуются.
Все это сильно не понравилось комдиву, и он решил, что надо доложить в Москву, начальнику Генштаба генералу Михаилу Колесникову. Но права самостоятельного выхода на НГШ он не имел. А если бы и попытался сделать это, в штабе ГРВЗ мгновенно засекли бы: связь шла через Тбилиси.
И тогда он сделал так, чтобы сам начальник Генштаба вышел на него (передал свою просьбу через офицера, уезжавшего в командировку в Москву). Колесников вскоре позвонил. Гладышев рассказал ему о пяти танках. НГШ был в ярости и зло кричал в трубку:
— Это что ж получается? Меня надувают?
«Вот тебе и „высшая воля“, — недоуменно думал Гладышев.
Колесников был до того встревожен информацией Гладышева, что приказал комдиву два раза в день, утром и вечером, докладывать ему о положении дел в дивизии. И обещал всыпать командующему и прислать генштабовского инспектора.
Гладышев понимал, что после разговора с ним НГШ устроит головомойку командованию Группы, и потому, чтобы не чувствовать себя стукачом, сам позвонил начальнику штаба ГРВЗ генералу Юрию Балуевскому (сейчас — начальник Главного оперативного управления ГШ. — В.Б.) и рассказал о разговоре с Колесниковым. Тот отреагировал с холодным спокойствием и попросил Гладышева сообщать ему о содержании докладов Колесникову:
— Чтобы дуть в одну дуду.
Но даже и после этого Гладышев продолжал жить с сомнениями: искренни ли перед ним начальники? Не получается ли так, что его держат за простофилю, имитируя возмущение?
Он не знал всей правды, но о многом уже догадывался…
Через несколько месяцев после того, как Гладышев передал МВД Грузии пять танков, ему позвонил генерал Дюков и встревоженным голосом спросил:
— Владимир Петрович, а куда делись твои пять танков?
Гладышев чуть со стула не упал:
— Товарищ генерал, вы же сами приказывали танки отдать!
Дюков сорвался:
— Вы что там, совсем охерели? Это не я, а Реут приказывал!
Гладышев понимал, что идет какая-то игра, в которой тбилисское начальство отводит ему роль «крайнего». Опять ввязываться в свары было бессмысленно — это сулило новые неприятности по службе. Но он понимал и другое: неприятности могут быть гораздо серьезнее, если танками займутся следователи.
* * *
После случая с передачей пяти танков грузинам Гладышев жил с плохими предчувствиями. И хотя его отношения с командованием Группы на некоторое время вроде бы выровнялись (Владимиру Петровичу даже присвоили звание генерала), все же ощущение того, что он кому-то «вверху» сильно мешает, не покидало его. К тому же он раз за разом натыкался на следы различного рода тайных махинаций, которые были совершены в дивизии еще до его прихода.
В Батуми находилась база хранения медицинского имущества ГРВЗ (так называемое «меддепо»). Оборудования там было в свое время аж на 12 военно-полевых госпиталей. Когда же возникла необходимость где-то размещать оружие и технику, которые Гладышев стаскивал в Батуми из корпусных складов в Кутаиси, он вспомнил о шести огромнейших ангарах, оставшихся от депо. Осмотрев его, ужаснулся. Там уже почти ничего не осталось. Ангары вместе с оборудованием и имуществом уже были проданы грузинам, которые приспособили базу под свои нужды и выставили вооруженную охрану. Ее комдив изгнал с территории и выставил свою.
Вскоре к комдиву явился разгневанный грузин-покупатель и стал стращать генерала. Намекал даже на то, что и его семье может не поздоровиться.
Гладышев не выдержал. Выхватил пистолет и приставил его к голове коммерсанта, пообещав сделать ему «вентиляционное отверстие», если он не оставит его в покое. Грузин заскулил и признался, что выкупил помещения и медицинское обрудование через штаб Группы за 25 тысяч долларов. И просил вернуть ему хотя бы часть этих денег.
Так тайное стало явным.
Гладышев позвонил Реуту и доложил о ситуации. Командующий его действия одобрил. Но по тону его голоса Гладышев понял, — доклад командующего насторожил.
На вопрос Гладышева, как быть теперь с грузином, который справедливо требует возврата хотя бы части уплаченных им денег, командующий ответил уклончиво.
Конфликт был спущен на тормозах.
Но Гладышев заметил, что в штабе Группы его некоторых начальников раздражает то, что подчиненный докопался до сделки, о которой лучше бы молчать. Теперь он был не только подчиненный, но и неугодный свидетель.
Штабные начальники, наезжавшие в дивизию из Тбилиси, казалось, только и искали повод, чтобы в чем-то его ущучить. Не гнушались даже мелочами. Однажды заму командующего генералу Лабутину вовремя не подали обед. Он с упреком сказал Гладышеву:
— Когда я был комдивом, то перед обедом члена Военного совета каждую вилку и тарелку лично проверял!
Гладышев отрезал:
— Я комдив, а не холуй.
На следующий день Гладышев сдавал проверку по тактике. Отвечал без подготовки — вопросы знал назубок. Зам командующего все-таки недостаток нашел: «Слабо использует руководящие документы». Гладышев снова вспылил:
— Что же для вас важнее — суть дела или цитаты?
И опять разговоры на повышенных тонах. Когда Лабутин обозвал соединение Гладышева «мандариновой дивизией», комдив не выдержал и обматерил начальника.
Расстались, не пожав друг другу рук…
* * *
В Грузии затевалась новая вооруженная заваруха — власти были недовольны слишком самостоятельной «сепаратистской» позицией председателя Верховного Совета Аджарии Аслана Абашидзе. Зная об этом, Грачев и сказал Гладышеву в день его назначения комдивом:
— Владимир Петрович, не допускай, чтобы Аджарию втянули в вооруженные разборки. Иначе — вторая Абхазия…
Обо всех тонкостях грузино-аджарских военно-политических игр руководство Минобороны РФ и Генштаба было хорошо осведомлено. Еще в день знакомства Абашидзе сказал Гладышеву:
— Сейчас в Грузии не осталось неразграбленной и неподконтрольной определенным группировкам отрасли. Для этих людей с автоматами Аджария — как запах крови для акул.
«Этих людей с автоматами» возглавлял Георгадзе. Абашидзе однажды сделал сенсационное публичное заявление, что шеф МБ Грузии готовил на него покушение.
Возглавив дивизию в Батуми, Гладышев оказался в положении, при котором ему отводилась одна из ключевых ролей в остром противостоянии между Тбилиси и Батуми. И ему уже вскоре пришлось заявить «о большой паутине», которую стал плести вокруг него Георгадзе.
Во время приезда главного военного инспектора генерала армии Константина Кобеца в Батуми Абашидзе говорил ему:
— Если учесть тот факт, что дивизия Гладышева охраняет склады с огромным количеством оружия, и коррупцию, существующую в штабе ГРВЗ, то всем станет понятно, чего мы больше всего опасаемся. Слишком много жадных рук тянется сейчас к оружию, которое хранится здесь.
Одна из оппозиционных грузинских газет писала о министре безопасности республики: «За короткое время не без помощи командующего ГРВЗ генерала Федора Реута он (Георгадзе. — В.Б.) создал мощное, хорошо вооруженное бронетехникой специальное подразделение. На его создание, как заявляет сам генерал, из бюджета „не затрачено ни одного цента“.
Таким образом российское оружие становилось важным «инструментом» силового давления, под которым Тбилиси постоянно держал Батуми, имея далеко идущие планы. Сознавая опасность этого фактора, Абашидзе и стремился делать свои ставки на дивизию Гладышева, которого иногда стал многозначительно называть «министром обороны Аджарии».
Батуми не раз слышал от Тбилиси обвинения в сепаратизме и прямые требования «не уклоняться от военных забот». Абашидзе уклонился. Он публично заявил: «Если у нас найдутся люди, которым есть за что воевать, пусть идут сами. Но от Аджарии в войне не будет участвовать никто».
Но аджарцев упорно понуждали к тому, чтобы они не отсиживались в кустах. Иногда это принимало откровенно провокационные формы.
…В марте 1994 года у границ Аджарии появились вооруженные грузинские подразделения. Дивизионные разведчики доложили Гладышеву о скоплении бронетехники и большого количества людей. Было похоже на подготовку ввода войск на аджарскую территорию. Гладышев запросил штаб ГРВЗ — что происходит? Оттуда ответили неуверенно: «По неподтвержденным данным, это маневры подразделений министерства безопасности». И предупредили:
— Тебя не трогают — не вмешивайся. Пусть грузины сами меж собой разбираются.
Но Гладышев понимал: начнется вооруженный конфликт — его дивизия в кустах не отсидится. Если пойдет резня, аджарцы неминуемо будут искать защиты у российских солдат. К тому ж и сами уже не слабо вооружены (те самые полторы тысячи стволов).
Решил сработать на упреждение. Поднял по тревоге бронегруппу и послал ее к границе. А там уже «правительственные войска» перестраивались в боевые порядки.
У Гладышева был радиотелефон, и он давно знал, что его грузины прослушивают. Набрал номер дежурного по МБ и сказал:
— Если хоть палец в Аджарию сунете, оторву вам головы!
А для подтверждения серьезности своего обещания приказал шарахнуть несколькими залпами «Градов» вдоль моря.
Большое «скопление бронетехники и живой силы» быстро ретировалось…
На следующий день в грузинских газетах появились сообщения, что МБ республики проводило операцию по уничтожению «оставшихся банд Гамсахурдиа», выдавливая их в сторону моря.
Лукавость такого заявления была очевидной: бронеколонны МБ намеревались войти в Аджарию со стороны моря, и таким образом получалось, что воображаемые «банды» заталкивались в глубь страны.
* * *
Гладышев становился неугодным не только некоторым высоким начальникам в штабе ГРВЗ, но и руководству Грузии.
И все чаще начинал замечать, что его начинают потихоньку «выдавливать» из ГРВЗ. Однажды начальство внезапно и категорично приказало ему отправиться в отпуск. Он наотрез отказался — «афганцы» имеют право выбора время отпуска. Затем в штабе Группы и в дивизии стал усиленно муссироваться слух, что комдива скоро отправят на учебу в академию Генштаба. А потом произошел случай, который помог ему окончательно понять, что он не нужен здесь ни своим начальникам, ни тбилисским властям.
Однажды Гладышеву «свои люди» дали магнитофонную кассету, на которой была записана конфиденциальная беседа командующего с людьми, говорящими с грузинским акцентом. Они жаловались генералу Реуту, что Гладышев сильно мешает.
— Когда ты уберешь этого козла?
В ответ на это на пленке прозвучало:
— Он уже и нам надоел…
* * *
В октябре 93-го года грузинские штурмовики Су-25 раздолбали российскую погранзаставу Анаклия (в районе Поти). Но обошлось без человеческих жертв, несколько бойцов получили ранения различной степени тяжести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58