Я уже сказал, что не настроен сегодня шутить. Я хочу обратно свой товар, и я хочу получить Янгблада.
– О каком товаре вы говорите?
– Вы прекрасно знаете, что находится в термосе, украденном вами из моего дома. Что вы хотите – долю? Вам нужны деньги, правда?
Трейс готов был подпрыгнуть до потолка лодочной станции. Она сделала это! Ей удалось!
– Лилиан достала его! – прошипел рядом Харп. – Боже правый, и где ты нашел такую женщину?
– Долю чего? – спросила Лилиан.
У того был вид человека, который неожиданно понял, что сказал слишком много.
– Как вы вообще узнали о… Янгбладе. Ведь это единственный способ узнать все остальное.
Трейс напрягся, готовый в любой момент выскочить за дверь.
– Янгблад? – раздавался из динамика голос Лилиан. – Это тот агент, которого вы подстрелили, после того как убили другого копа из отдела по борьбе с наркотиками? А Янгблад что – единственный человек, не считая Мендеса и его горилл, кто может рассказать, что случилось в тот день?
Хватит, Лили, черт побери, хватит. Не дразни его.
– Когда я покончу с ним, – прорычал Рэкли, – он уже никому ничего не расскажет, чертов сукин сын. Нечего было соваться в чужие дела. У меня все шло так чудесно, пока он не вмешался. Итак, где Янгблад?
Рэкли хотел его – что ж, он его получит. Трейс сделал еще шаг в сторону двери. Он больше ни секунды не позволит этому негодяю запугивать Лилиан.
– Нет! – Рука Харпера опустилась на плечо Трейса. – Подожди. С ней все в порядке, парень. Давай посмотрим, что еще она сможет из него вытянуть.
Трейс глубоко вздохнул.
– Еще минута, – процедил он сквозь зубы. – Ни секундой больше.
А в лодке Лилиан продолжала улыбаться Рэкли.
– Вы хотите Янгблада? И сколько вы готовы дать за него?
Рэкли мрачно улыбнулся в ответ.
– Вот это уже разговор. Все женщины в душе торговки.
– Ну да, – Лилиан опустила вдруг револьвер. – Не думаю, что нам понадобятся эти штуки.
Рэкли настороженно ждал, пока она засунет револьвер под сиденье, и только потом убрал свой.
Трейс готов был в отчаянии закрыть глаза, но боялся даже на секунду выпустить Лилиан из виду. Что она, черт побери, делает? Они же договаривались, что Лилиан вытянет из негодяя все, что можно, а потом побежит и заставит его тем самым покинуть лодку. Когда Рэкли будет пробегать мимо лодочной станции, его перехватят Трейс с Харпом.
А вместо этого Лилиан, кажется, собиралась торговаться с Рэкли о цене за голову Трейса. Когда все закончится, он задаст ей за это хорошую трепку.
Между тем Лилиан начала кокетничать с Рэкли. Как только она стала договариваться с ним, выражение глаз Рэкли изменилось. Теперь он осматривал Лилиан с ног до головы, словно перед ним был «Корвет» пятьдесят седьмого года, на котором ему впервые предстояло прокатиться.
– Да, – сказал Рэкли, делая шаг в сторону Лилиан. – Мне тоже кажется, что мы можем заключить сделку, которой оба останемся довольны.
Лилиан очень хотелось отступить. Отшатнуться. Но за спиной был люк, ведущий в каюту. Она ни за что не позволит Рэкли оттеснить ее туда.
– Вы забываете кое о чем, мистер. Это я располагаю нужной вам информацией. А вы должны за нее заплатить.
– У нас есть время. – Рэкли сделал еще шаг в сторону Лилиан. – Куча времени. Я могу покончить с Янгбладом в любой момент. А пока – почему бы нам не повеселиться немного? Что может нам помешать?
– Кое-что может. В любую минуту может вернуться Фред, а он, как я уже сказала, ужасно ревнив. Не лучше ли нам просто…
– Тебе лучше просто перестать болтать. Иди сюда, – быстро схватив Лилиан за плечо, Рэкли притянул ее к себе.
Лилиан услышала за спиной хлопок двери – Трейс как ошпаренный выскочил из лодочной станции.
– Ты, сука, – рычал над ухом Рэкли. Он продолжал оттеснять ее к люку.
Лилиан чуть не полетела кубарем вниз по лестнице. Словно в тумане, она видела бегущего к лодке Трейса со сжатыми в кулаки руками – пустыми руками. Затем Лилиан увидела, как Рэкли оборачивается в сторону Трейса и достает из кобуры под пиджаком револьвер, который убрал туда всего несколько минут назад.
– Нет! – с громким воплем Лилиан кинулась на спину Рэкли.
Тот не сводил глаз с Трейса. Даже не глядя на Лилиан, он размахнулся и ударил ее левой рукой по щеке.
Она стукнулась о палубу, и весь мир вокруг потемнел.
Глава 11
Трейс видел, как упала Лилиан, и гнев придал ему новые силы. Перелетев через борт лодки и сиденья, он всем своим весом врезался в Рэкли.
Лилиан видела все это словно сквозь туман по мере того, как начинала рассеиваться темнота перед глазами. Трейс и Рэкли рухнули на палубу. Лодка протестующе заскрипела и закачалась на якорях.
Преимущество быстро напавшего Трейса длилось недолго – Рэкли был намного тяжелее его. Ему удалось перекатиться и зажать Трейса под собой.
Страх и гнев клокотали внутри Лилиан. Ей стало дурно от звуков ударов. Рэкли бил Трейса, а она чувствовала каждый удар, будто его наносили по ней.
Возможно, Рэкли был крупнее и тяжелее, но Трейс действовал куда быстрее. Очень быстро Лилиан сообразила, что половину ударов наносит все-таки он.
Хрипы дерущихся перемежались проклятиями. Лодка раскачивалась все сильнее. Теперь они сражались стоя. Из пореза над бровью Трейса лилась кровь. У Рэкли была разбита губа. Лилиан чуть не запрыгала от восторга по этому поводу. И когда это она успела стать такой кровожадной?
Но почему Харп ничего не делает, чтобы помочь Трейсу?
Лилиан поднялась на ноги, с трудом сохраняя равновесие в раскачивающейся лодке. Трейс и Рэкли ходили кругами друг вокруг друга, груди их тяжело вздымались, лица заливал пот.
Рэкли обрушил огромный кулак на голову Трейса.
Тот уклонился и правой рукой двинул противника в живот.
Рэкли даже не вскрикнул. Вместо этого он с такой силой ударил Трейса в плечо, что, не успей тот отпрыгнуть, у него наверняка отлетела бы голова.
Лилиан поморщилась. Затем посмотрела на Харпера, стоящего на берегу, уперев руки в бока, с видом зрителя, следящего за сюжетом специально для него разыгранной пьесы.
– Не стойте! – закричала Лилиан. – Сделайте же что-нибудь!
– Чтобы один из них задел меня кулаком? И потом, не хочу отказывать Трейсу в удовольствии набить эту отвратительную физиономию. Он убьет меня за одну только мысль об этом. Это его бой. Он заслужил его.
Если бы у Лилиан хватило дыхания, она бы высказала Харперу Монтгомери все, что думает о его отношении к происходящему. Он говорил так, словно драка была наградой за хорошее поведение. И явно не замечал, что физиономии Трейса доставалось куда сильнее, чем Рэкли. Что ж, возможно, Харпер может стоять и смотреть, как избивают Трейса, но только не она. Рэкли снова ударил Трейса в плечо.
Трейс почувствовал боль в левой руке, затем она онемела. Черт побери! Теперь он не сможет поднять руку. Ему было больно дышать, глаза заливали кровь и пот. Рана в боку отзывалась чудовищной болью. Снова отпрыгнув, он нанес Рэкли удар правой рукой, и звук хрустнувшей переносицы показался ему в этот момент самой сладкой музыкой на свете.
Одновременно его левая рука снова обрела способность двигаться, хотя и продолжала болеть. Сжав ее в кулак, Трейс улыбнулся Рэкли.
– Давай же, сукин сын. Ты ведь не позволишь такой мелочи, как разбитый нос, остановить тебя, не так ли?
С воплем гнева и боли Рэкли кинулся вперед, целясь в грудь Трейса. Краем глаза Трейс заметил какое-то движение. Воспользовавшись тем, что он на секунду отвлекся, Рэкли заключил его в медвежьи объятия и стал сдавливать, подобно удаву. Тогда Трейс обеими руками резко сжал уши Рэкли.
С громким воплем тот разжал объятия. Трейс сделал шаг назад, не отпуская при этом ушей Рэкли.
Снова движение.
Какое-то металлическое клацание.
И вдруг Рэкли, с закатившимися глазами, рухнул навзничь на палубу.
Пораженный и немного раздосадованный тем, что все кончилось так быстро, Трейс поднял глаза и увидел Лилиан. По лицу ее катились слезы, а в руке была зажата огромная чугунная сковорода.
– Она сделала это! – пробормотал стоящий на пристани Харп.
– Что ты, черт возьми, вытворяешь? – закричал на нее Трейс.
– Не смей на меня орать! – закричала она в ответ срывающимся голосом. – Я пыталась помочь тебе.
– Помочь? Да кто я, по-твоему, – двухлетний ребенок, которого должна спасать его мамочка? Никогда больше не вмешивайся в мои драки, женщина, или…
– Что или? – забыв о слезах, Лилиан задиристо вздернула подбородок.
– Я перекину тебя через колено и выпорю, как ты того заслуживаешь.
– Придется позвать на помощь всю полицию штата, ты, чертов сукин сын.
Трейс ответил бы ей что-нибудь, если бы мог оправиться от изумления. Не может быть, чтобы Лилиан действительно произнесла то, что он только что слышал.
Харпер тихонько присвистнул.
Но женщина со сковородой в руках только начинала распаляться.
– Ты только посмотри на себя – весь в крови, словно бык, сбежавший с бойни. А он, – Лилиан указала сковородой на Харпера. – Стоял там и улыбался, как придурок, пока это дерьмо молотило тебя будто боксерскую грушу. Как же я могла не вмешаться?
Что-то вдруг словно оборвалось в груди у Трейса, и он громко рассмеялся, не в силах сдержаться. Чем громче смеялся Трейс, тем сильнее ругалась Лилиан, а чем больше она ругалась, тем заливистей смеялся Трейс.
– Господи, Лили, как я люблю тебя!
Глаза Лилиан сузились.
– Если бы ты перестал смеяться, возможно, это прозвучало бы более убедительно.
– Ну же, – сказал Трейс, подавив наконец смех. – Ты ведь знаешь, что я говорю правду.
Может быть, от того, что спало наконец напряжение; или потому, что теперь Трейс не сомневался, что ему удастся очистить свое имя и он снова сможет вести прежнюю жизнь; а может, все дело было в том, как смотрела на него Лилиан, – словно бойцовая курочка, готовая сразиться с дюжиной дворовых псов, – но только Трейс вдруг рассмеялся еще громче.
– Знаешь, парень, – сказал, покачав головой, Харп, – по-моему, это не очень хорошая идея – смеяться над женщиной, которая держит в руках тяжелую сковороду.
Трейс отер со лба пот и кровь, а с глаз – выступившие от смеха слезы.
– А, – махнул он рукой, – она ни за что не ударит меня этой штукой.
– Почему это ты так уверен? – Лилиан смотрела на него, прищурившись.
– Потому что вы любите меня, мисс учительница. И любили с самого начала. Ну же, признавайся.
На глазах Лилиан снова заблестели слезы.
– Черт бы тебя побрал, – выпустив из рук сковороду, она отвернулась в сторону люка, не обращая внимания на грохот.
Трейсу вдруг сразу расхотелось смеяться. Схватив Лилиан за руку, он развернул ее к себе лицом и взял за плечи. Лилиан старалась не смотреть ему в глаза.
– Ну скажи, что любишь меня, – потребовал Трейс.
– Идите вы к черту, мистер коп.
– Скажи, – добивался своего Трейс, все крепче сжимая плечи Лилиан. – Произнеси эти слова.
Лилиан медленно подняла голову, и Трейс тут же подумал, что лучше бы она этого не делала. В глазах ее светились отчаяние и страсть, желание и надежда, гнев и страх. И любовь – куда более сильная, чем заслуживал мужчина. А еще – боль, которую не смогла бы перенести ни одна женщина.
– Отпусти меня, – прошептала Лилиан.
Посмотрев на удаляющиеся огни фургона, Трейс громко выругался.
– Чертова упрямая кукла.
– И ты сходишь по ней с ума, – заметил Харпер, пристраивая свою машину в хвост Лилиан.
– Да, черт побери, я схожу по ней с ума, – признался Трейс.
– И это пугает тебя.
С заднего сиденья послышался издевательский смешок.
– Большой и страшный Янгблад испугался такой малышки?
– Ты имеешь в виду малышку, которая сбила тебя с ног? – Трейс оторвал от микрофона скотч, которым тот был приклеен к груди Лилиан, приказав себе не вспоминать, как он приклеивал его туда, и повернулся к заднему сиденью.
– Как губа? Кровит?
– Ха, – отозвался Рэкли. – Неужели ты думаешь, твоего хилого кулачка достаточно, чтобы разбить ее?
– Это хорошо. Значит, крови во рту у тебя нет.
Рэкли ошалело посмотрел на Трейса.
– Нет.
– Еще лучше. И ты можешь нормально дышать носом?
– Конечно. Ты вовсе не сломал его, только расквасил немного.
– Прекрасно, прекрасно, – с этими словами Трейс заклеил пленкой рот Рэкли, и тот ничего не смог с этим поделать, потому что руки его были скованы сзади наручниками. – Все это означает, что ты не задохнешься, если заклеить твой поганый рот.
Харпер рассмеялся.
Рэкли пытался возразить что-то с заклеенным ртом, но Трейс и Харп не обращали на него внимания. Они проехали еще несколько миль молча, затем Харпер спросил:
– Так я прав? Тебя испугало то, что ты влюбился в Лилиан?
– Еще как испугало, – признался Трейс. – Ведь я давно уже решил никогда больше не влюбляться.
– Не могу винить тебя за это решение, – кивнул Харп. – От женщин одни неприятности.
– Ты прав, как всегда.
В тот вечер, когда началась вся эта история, Трейс, вползая под воняющий рыбой брезент, никак не планировал влюбляться. И вообще связываться с женщинами. Но острый язычок и пара сине-зеленых глаз растопили его душу. А эти сладкие, дрожащие от страсти губы. А тело – он словно заблудился в его горячих глубинах, и ему так не хотелось выбираться назад.
Но даже тогда, даже лежа с Лилиан в постели, он не собирался поддаваться чувствам. Не хотел доверять свое сердце женщине после всего, через что ему пришлось пройти с Кэрол. Неужели на этот раз все может быть по-другому?
Сегодня Лилиан ради него подвергла себя опасности. Трейс ни за что не должен был ей этого позволять. Страшно было даже вспоминать, как ей пришлось играть с Рэкли в кошки-мышки, как она не дрогнувшей рукой направила на него револьвер.
Но когда все закончилось и Трейс попытался заставить Лилиан признаться, что она любит его, что же она сделала? Ушла. Закрылась в каюте. А через несколько минут вышла оттуда, вручила Трейсу передатчик с микрофоном и заявила, что поедет домой одна. Трейс пытался протестовать, но Лилиан настаивала на своем. Она говорила что-то о том, что волнуется, как бы Харпер в одиночку не упустил Рэкли.
– Ведь если Рэкли убежит, значит, все мы зря старались. К тому же вам ведь надо ехать с ним в управление, чтобы все выяснить. А я и одна прекрасно доберусь до дома.
Если бы Лилиан смотрела при этом ему в глаза, возможно, Трейс даже поверил бы ее словам.
Черт побери, да что это с ним? Ведь всего через несколько часов он снова будет свободным человеком, получит назад свою жизнь. И ему необходимо знать, что хочет от него Лилиан.
А потом надо будет подумать, чего же хочет от нее он. Одно дело сходить по Лилиан с ума и даже признаться в этом, и совсем другое – предпринять что-нибудь по этому поводу. При одной мысли о том, чтобы снова связать себя узами, – и это еще если Лилиан захочет его принять, – Трейса бросало в холодный пот.
Лилиан ехала до дома часа три и только к концу пути смогла наконец разобраться в сложившейся ситуации, а к тому моменту, когда она въехала на подъездную дорожку перед своим домом, ей уже даже казалось, что она сумела с этой ситуацией справиться. Итак, она влюбилась в мужчину. В мужчину младше себя, который вовсе не мечтал разделить с ней свою жизнь. Трейс не хотел верить, что она сможет жить с полицейским, потому что его первая жена оказалась на это не способна.
А впрочем, кого она пытается обмануть. Все гораздо проще. Если Трейс решит снова допустить в свою жизнь женщину, то это уж, конечно, будет не скучная школьная учительница на три года старше его. С его-то неотразимой внешностью, с его поцелуями, способными вскружить голову кому угодно, Трейс Янгблад сможет заполучить любую женщину, какую только пожелает. И вряд ли он свяжется с серой мышкой вроде Лилиан, как бы сильно ей этого ни хотелось.
Лилиан остановила фургон у дверей гаража и заставила себя расправить плечи. Она не будет ни плакать, ни умолять, ни устраивать сцены. Не будет ставить Трейса в неловкое положение. Ему не придется объяснять, что они больше не увидятся. Хотя бы на это у нее хватит гордости и достоинства.
Выйдя из фургона, Лилиан увидела Трейса, и ее решимость тут же стала улетучиваться. Весь в кровоподтеках и синяках, он все равно был невозможно красив. И ей по-прежнему хотелось разгладить руками морщинки между его бровей.
А еще больше – прижаться к его сильной груди и умолять не уходить из ее жизни.
Прекрати, Лилиан. Вспомни о своем достоинстве. Сейчас самое время показать, что оно у тебя есть.
– Спасибо, что проводил меня до дому, – холодно произнесла она.
– К черту благодарности, – Трейс схватил Лилиан за плечи и привлек к себе.
Сердце ее болезненно сжалось. Наверное, Трейсу было больно от ран, нанесенных Рэкли, но тело его было таким сильным, таким горячим, что Лилиан не могла найти в себе сил отстраниться. И когда губы Трейса нашли ее губы, Лилиан позволила себе ответить на этот поцелуй, повторяя про себя, что это в последний раз.
Трейс почувствовал в ее поцелуе грусть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20