– Он отстранился от нее и спотыкаясь пошел прочь от кровати. – Извини. Ты ни в чем не виновата, но я не могу.
– Позволь, я тебе помогу, – уговаривала его Эллен. – Позволь…
– Ты не можешь мне помочь.
Она поежилась и спросила слабым голосом:
– Почему я не могу?
Саймон пошарил в темноте, ища свои джинсы, рубашку и ботинки.
Я не знаю. Извини.
– Это только сон, Саймон.
Ха! Если бы! Он рывком натянул джинсы, затем один ботинок.
– Я должен выйти. Мне нечем дышать.
– Можно я пойду с тобой? – спросила Эллен.
– Нет. – Он сделал вдох, который больше был похож на рыдание.
Даже впотьмах Саймон ощущал ее обиду и смущение так же ясно, как если бы он видел ее лицо. Нужно было что-то сказать ей. И слова полились сами, отчаянные и незапланированные.
– Я люблю тебя, Эл. Я люблю тебя, только… отпусти меня, пожалуйста. Я должен выйти на открытый воздух. Мне трудно дышать. Извини.
«Я люблю тебя». Саймон чувствовал, как правдивы были его слова в тот момент, когда они сошли с языка. Эллен вскинула руки ко рту и пригнула голову к своим коленям.
Саймон надел другой ботинок, пытаясь зашнуровать его трясущимися пальцами. Затем рывком натянул рубашку, но она не застегивалась. Он надел ее наизнанку. Он не стал ее выворачивать и оставил расстегнутой.
Эллен, скользнув с кровати, подошла к окну.
– Идет дождь, – сказала она. – Я слышу, как он шуршит по листьям.
Саймона сковывал ее магнетизм. Но должно быть, она сжалилась и прервала действия своих чар, повернувшись спиной. Видимо, выжидая, когда он прекратит эту тягомотину и уйдет наконец. Ее прекрасный темный силуэт вырисовывался на фоне оконных штор.
– Дождь мне не повредит, – сказал Саймон.
Он крадучись спустился по ступенькам и вышел через кухонную дверь. Протиснувшись сквозь кусты сирени, он оказался в более дикой и грубой флоре владений Райли. Чтобы найти дорогу к ручью, свет был не нужен. В этих кустах и зарослях ежевики он ходил и бегал бесчисленное множество раз. Но сегодня темнота впервые таила в себе угрозу.
Макнари-Крик, мелодично журча, пел свою колыбельную. Но вода не приносила успокоения, будто сердясь и пряча что-то в своих блестящих глубинах. В стремительно несущихся облаках чувствовалась какая-то опасность и паника – в ветре. Саймон никогда в жизни не боялся темноты, но сейчас его кожа была в мурашках. Темнота, казалось, наблюдала за ним. Выжидая свое время и облизывая свою черную пасть. Сейчас он перестал нуждаться в свежем дыхании ночи. Во всяком случае, легкие уже не вмещали всего воздуха. Он хотел убежать обратно к Эл, в ее кровать. Но продолжительная закалка приучила его преодолевать страх.
Саймон знал, что должен встретиться лицом к лицу со своим сном и с тем предзнаменованием, что в нем содержалось. Поэтому он должен пойти к тем статуям, изваянным его матерью, и просить помочь ему расшифровать их послание. Дать ему силы вынести то, что он так боялся узнать.
Он должен защитить Эл от жестокости, которая буквально следовала за ним по пятам. У него был единственный выход – это убраться отсюда.
Эл заслуживала другого мужа. Такого, на которого она могла бы опереться, создать семью и строить будущее. Но никак не неудачника, мучимого своими снами, боящегося собственной тени, вылетающего из спальни посреди ночи за глотком воздуха. Взрыв петард отзывался эхом в голове, возвращая к мыслям о Гасе. Может, на него давила та же самая темнота? Не потому ли он выстрелил в себя из дробовика?
Если так, то можно понять, как человек нажал на курок и пустил в себя пулю.
Но почему-то не хотелось это понимать. Не хотелось внимать шепоту темноты. Не хотелось слышать то, что она может сказать.
Но вот и сосновая роща.
Глаз едва различал конкретных зверей в фигурах, разбросанных среди деревьев. Налетевший ветер высоко вскидывал ветви.
Саймон опустился на колени, не замечая, что грязь пропитывает его джинсы, и отдался тишине. Она как чащу заполняла его душу спокойствием, открывая перед ним свое нутро, словно давая ему возможность услышать ответ на его вещий сон. Саймон отправил в тишину свою молчаливую мольбу.
«Помоги мне. Помоги мне во всем разобраться. Помоги мне сделать правильный шаг, каким бы мучительным он ни был. Как бы сильно ни ранил меня. Или ее».
Он терпеливо ждал, но все, что пришло к нему, было только печалью. Такой глубокой, будто в душу вонзили лезвие. Отныне это место перестало быть его прибежищем.
ГЛАВА 19
Продираясь в темноте сквозь мокрые сосновые ветки, Рей вышел на берег ручья. Какая удача! Райли просто играет ему на руку. Нежданно-негаданно.
Рей прикрыл рукой рот, не в силах сдержать хихиканье. Он опустил свой инфракрасный бинокль и прижал руку к животу, снять этот нестерпимый накал в теле. Все развивалось по тому же сценарию. В точности как семнадцать лет назад.
Обстановка складывалась идеально, словно по волшебству. Ситуация становилась все более интригующей.
Сейчас перед ним стоял выбор – следовать ранее намеченному плану или просто устранить Райли, как он устранил Гаса. Но Саймон был молод, силен и быстр, что явствовало из доклада побитых Бибопа и Скотти. К тому же он владел техникой восточных единоборств, по меньшей мере карате. Рей был в хорошей форме для своего возраста, но он едва одолел Гаса. Разделаться с Саймоном было бы намного сложнее. Для этого пришлось бы применить свой пистолет. Соблазн велик, но риск еще больше, и глупо отступаться от своего плана ради минутного удовольствия, которое сулит быстрое убийство.
Смерть Райли вызовет кучу вопросов и повлечет криминальное расследование. Но Райли живой, шастающий в потемках, без всякого алиби – это просто находка. Сам предлагает себя в качестве козла отпущения. Точно так же, как тогда, во время пожара в конюшнях. Такая, видно, его сакральная роль в этой жизни – быть громоотводом и вбирать в себя всю вину мира.
Рей ступил своими резиновыми сапогами в ручей и пошел по воде к рощице, где он спрятал мотоцикл Брэда. Должно быть, Брэд купил его во время минутного затмения и потом им не пользовался. Это был «БМВ» той же модели, что у Райли.
Что за ночь! Поистине нет конца ее подаркам!
Рей достал сотовый телефон и набрал номер. Трубку взяли после первого же гудка.
– Босс?
Это был Скотти. Уже легче. Младший из двух братьев был чуть толковее. Но он имел привычку задавать слишком много вопросов.
– Встречайте меня в обычном месте, – сказал Рей. – С выключенными фарами.
– Хорошо, шеф. Да, кстати, мы сделали, что вы сказали. Петарды…
– Заткнись. Я вам сто раз говорил: никогда не обсуждать дела по сотовому.
– Ладно, – сердито сказал Скотти. – Мы будем там в восемь.
Мотоцикл набрал скорость и с проселочной дороги выехал на шоссе. Рей любил мотоцикл, ему нравились его мощь, рев мотора и эти ощущения между ног. Они всегда вызывали у него сексуальное возбуждение, которое сейчас подогревалось еще и предвкушением. Но удовольствие и свобода разрушали его маску, заставляя ее осыпаться. Он не переставал этому поражаться, словно это была какая-то странная, непривычная вещь.
Смех сотрясал его изнутри, точно землетрясение. Встречный ветер срывал с его губ громкие звуки.
На развязке мотоцикл развернулся и съехал с мостков на дорогу, ведущую к Ларю-Ривер. Колеса прокладывали глубокую колею, оставляя в грязи вмятины с четким рисунком. Точно таким же, как на протекторах шин Райли. Прекрасно. Рей приглушил смех и, тихо хихикая, натянул резиновые перчатки.
– Босс? Это вы?
Рей нащупал в кармане нож. Слава Богу, что с этими безнадежными тупицами скоро будет покончено. Сегодня он терпит их последний раз. Он никогда бы не связался с ними, если бы не случай. Во время того пожара в конюшнях Уэбберы здорово ему помогли. Их показания позволили сфабриковать дело о поджоге. Но если тогда братья были полезным прикрытием, то теперь они стали слабым звеном. Оружием, уже отслужившим свой срок.
Скотти заковылял к нему из темноты. Выглянувшая луна осветила его подбитое лицо. Два почерневших глаза, распухшие нос и губы.
– Здравствуй, Скотти, – приветствовал его Рей. – Вид у тебя просто ужасный.
– Здравствуйте, босс. – Судя по голосу, Скотти нервничал.
– Где Бибоп? – спросил Рей.
– В пикапе. Он не слишком твердо держится на ногах. У него повреждено колено.
Стекло пикапа опустилось.
– Здравствуйте, – сказал Бибоп.
– Добрый вечер, Бибоп. Очень печально, что ты неважно себя чувствуешь.
Бибоп заворчал и поднес к губам фляжку. Тоже пьяный. Отлично.
– Босс, вы нам ничего не сказали про этого Райли, – чуть ли не ноя, запричитал Скотти. – У него такие приемы, что сам черт не разберет.
Рей поднял руки:
– Мне очень жаль, Скотти. Но Бибоп уверял, что вместе со своими парнями вы с ним управитесь. Так почему я должен был усомниться в ваших силах?
– Да, конечно, – сказал Скотти. – Это правда, что тогда, в школе мы обычно его побивали. Но он уже не тот. Теперь, похоже, он побьет нас.
– Ну ладно, – подбодрил его Рей. – Ведь вы оба остались живы, не так ли?
– Да, но Эдди сказал нам, что Райли все знает. То есть он считает, что это были мы, и собирается нас достать. Эдди сказал, что он грозился свернуть нам головы и выпустить кишки за то, что мы учинили с Эллен. А Райли не шутит.
– Вот как? В самом деле? Звучит устрашающе. – Это уже становилось интересно. Более пикантного известия Рей даже не мечтал услышать. На ловца и зверь бежит.
– Да, парень без шуток, – повторил Скотти. – Как вы думаете, босс, он придет за нами? Я вполне допускаю, что он может это сделать. Элементарно. Похоже, мы здорово влипли.
– Я непременно приму это во внимание, – сказал Рей. Скотти сделал глубокомысленное лицо человека, собирающегося сказать что-то важное.
– Гм… босс, – начал он после паузы, – когда мы с Бибопом обо всем этом подумали…
– Подумали? – самым что ни на есть игривым тоном сказал Рей. – Надо же! Я и не подозревал, что такие ребята занимаются подобной умственной деятельностью.
– Ха! – нервно фыркнул Скотти. – Да, это очень забавно. Но мы решили… гм… что те вещи с фейерверками – это для нас, а связываться с Райли мы не хотим. В будущем, если вы поручите нам что-то еще, мы можем достаточно хорошо это выполнить. Но с этим парнем мы больше не хотим иметь дело.
– Я все понял. – Голос Рея был само сочувствие. – Это решение свидетельствует о вашем очень здравом суждении. При данных обстоятельствах.
Скотти, казалось, был озадачен словами Рея.
– Гм… да. Во всяком случае… гм… мы подумали, может, наше с вами соглашение… Ну, вы понимаете… может, нам нужно его подправить.
– Правда? – сказал Рей. – И что именно мы должны подправить?
Скотти осмелел от его вопроса.
– Ну, вообще-то… мы не ожидали такого поражения. Это удар по нашему самолюбию. И теперь мы выключены из жизни, пока не оклемаемся. Кроме того, иметь у себя за спиной такого парня, как Райли, это… действительно плохая новость. Одно это уже тянет больше чем на пару тысяч. Плюс дополнительные услуги. Вы понимаете? В самом деле… гм… мы знаем некоторые вещи, о которых не следует говорить. Вы ведь этого не хотели? Но мы бы никогда не сказали. Правда, Бибоп?
– Черт! – прохрипел Бибоп. – Да нет же! Никоим образом, шеф. Мы наглухо застегнуты на все молнии.
– Эта лояльность чего-нибудь стоит, правильно, босс? – Голос Скотти перестал дрожать и обрел уверенность. – О Боже, как больно! Этот сукин сын сломал мне пару ребер.
– И что вы с Бибопом думаете, – сказал Рей, – какое вознаграждение, по-вашему, будет справедливым?
– Ну, для начала дать нам достаточно монет, – сказал Скотти. – Чтобы мы на время убрались из города, пока не придем в норму. Купите нам пару билетов в какое-нибудь милое местечко с пляжем, где можно будет потягивать пиво и расслабляться. Как насчет пятнадцати – двадцати «косых»?
– Бог мой! – прищелкнул языком Рей. – Это какой же пляж без работы, ребята?
– Но у Бибопа разбито колено, у меня – нос и ребра! И яйца в придачу. Как будто их переехал грузовик! После всего этого сумма не кажется мне чрезмерной.
– Не волнуйтесь, ребята, – сказал Рей. – Разве я когда-нибудь вас обманывал?
– Я думаю, нет, – пробормотал Скотти.
Бибоп снова пробурчал что-то и снова сделал большой глоток из своей фляжки.
Рей дружески похлопал Скотти по плечу.
– Осторожнее, босс! Я весь избит, вы забыли?
– Извини. Я ценю твою прямоту, Скотти. – Рей полез в карман. – Вы оба получите ровно то, что вам причитается.
– Гм… босс? – с удивлением в голосе сказал Скотти, совершенно сбитый с толку. – Вы хотите сказать, что у вас при себе такая сумма? Вы дадите нам прямо сейчас все… – Он не договорил и резко всхлипнул: – У-уф!
Рей всадил ему нож глубоко под грудину и провернул рукоятку под углом вверх, чтобы лезвие захватило как можно больше жизненно важных органов.
– Господи, босс… что вы делаете? – заверещал Бибоп. – Черт возьми, что вы… О Боже! Эй, остановитесь!
Скотти судорожно схватил ртом воздух и повис на руке Рея, широко раскрыв глаза. Рей позволил ему упасть на землю и вывернул ручку пикапа, чтобы Бибоп не успел выскочить с другой стороны. Он схватил старшего Уэббера за рубашку и, парируя его безумный удар, всадил ему пропитанный кровью нож в самое уязвимое место – в живот.
Вверх. Вниз. Поворот.
Рей взял Бибопа за шиворот и оттащил к ручью, шмякнув лицом о мокрые камни. Держа в одной руке нож, он достал другой, не испачканный в крови рукой полиэтиленовый мешок. Обернул его вокруг ручки открытой дверцы, чтобы содрать пластиковый чехол со следами крови. На муниципальной свалке под это дело уже была приготовлена глубокая яма. Рей приказал Бибопу и Скотти ее выкопать, вскоре после того как он услышал о возвращении Райли. Всегда полезно думать наперед.
Скотти еще дышал, но жизнь в нем едва теплилась. Рей, присев на корточки, рванул его вверх за длинные сальные волосы.
– Значит, Райли сказал, что оторвет вам головы и выпустит кишки? Боже, как натужно! Ты помнишь, как я баллотировался в мэры, Скотти? Помнишь мой лозунг во время предвыборной кампании? Ты должен помнить. Большинство плакатов расклеивали вы с Бибопом.
Скотти закатил глаза. Рей похлопал его по щеке своей окровавленной рукой и, приблизив рот к его уху, вдохнул в него свой девиз.
– Рей Митчелл никогда не отступает перед вызовом.
Сказано – сделано. Теперь дом Гаса был пуст, не считая штабеля коробок и свисающей со стропил паутины. Саймон подмел пол, заглядывая в каждый закуток. Проверил каждый шкаф, каждый ящик. Просмотрел все фотографии.
Ничего. Никаких других писем или посланий из загробного царства. Никаких намеков и откровений, объясняющих тайну. Никаких доказательств.
Ни одна из вещей ничего не говорила о Вьетнаме.
Ничто не помогало решить загадку.
Дом Гаса так же упрямо молчал, как и скульптуры его матери прошлой ночью. Нисхождения божественного прозрения не произошло. Чуда не случилось. Была только бесполезная каторжная работа. Без крошки во рту еще со вчерашнего дня.
Но Саймон был слишком занят и вздрючен, чтобы думать о еде. Весь день он мотался на свалку, туда и обратно. Ворота были заперты, но для парня с неправедной юностью открыть висячий замок было плевым делом. Саймон вложил в клок бумаги чаевые и заткнул под дверь будки. Ящики с книгами он оставил в крытом переходе около библиотеки, мебель, посуду и столовое серебро – под тентом Армии Спасения.
Выбросить фотографии, камеры, увеличитель, красный фонарь и прочие принадлежности для фотопечати у него рука не поднялась. Он оставил также ноутбук и детские альбомы, собранные Гасом. Его переписку с сыскным агентством Саймон решил сохранить как свидетельство заботы Гаса о своем племяннике. Мелочь, конечно, но если это все, что ты имеешь, то ты держишься и за это.
Вот любовь Эл не была мелочью. Любовь ее была огромна. Она открыла перед ним звезды и заставила его глаза наполняться слезами. Она повергла его в сердечный недуг и вызывала биение плоти.
Но эти мысли никак не влияли на странное ощущение под ложечкой, которое появилось еще до того, как он покинул Ларю семнадцать лет назад. С тех пор это ощущение так и сидело внутри, безошибочно предсказывая трагедию. Так было в тот день, когда умерла его мать. Это произошло в школе, во время перемены, на детской площадке. Он почувствовал тогда внезапный толчок, словно его подстегнула какая-то сила.
То же леденящее чувство он испытал в день пожара в конюшнях и в той или иной степени – позже, в зонах боевых действий, когда смерть подходила достаточно близко, чтобы ощущать ее удушливое дыхание. Это чувство не покидало его никогда, помогая ему прятаться от бомб и пуль, будучи своего рода предупреждением. Если он прислушивался к нему, ему всегда удавалось избежать катастрофы.
Но сейчас избежать катастрофы означало бы уйти от Эл. Он этого не хотел, что бы там ни было. Он хотел броситься к ее ногам и так лежать.
Саймон вышел на крыльцо и, опустившись на прогнутые доски, зарылся лицом в свои грязные руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Позволь, я тебе помогу, – уговаривала его Эллен. – Позволь…
– Ты не можешь мне помочь.
Она поежилась и спросила слабым голосом:
– Почему я не могу?
Саймон пошарил в темноте, ища свои джинсы, рубашку и ботинки.
Я не знаю. Извини.
– Это только сон, Саймон.
Ха! Если бы! Он рывком натянул джинсы, затем один ботинок.
– Я должен выйти. Мне нечем дышать.
– Можно я пойду с тобой? – спросила Эллен.
– Нет. – Он сделал вдох, который больше был похож на рыдание.
Даже впотьмах Саймон ощущал ее обиду и смущение так же ясно, как если бы он видел ее лицо. Нужно было что-то сказать ей. И слова полились сами, отчаянные и незапланированные.
– Я люблю тебя, Эл. Я люблю тебя, только… отпусти меня, пожалуйста. Я должен выйти на открытый воздух. Мне трудно дышать. Извини.
«Я люблю тебя». Саймон чувствовал, как правдивы были его слова в тот момент, когда они сошли с языка. Эллен вскинула руки ко рту и пригнула голову к своим коленям.
Саймон надел другой ботинок, пытаясь зашнуровать его трясущимися пальцами. Затем рывком натянул рубашку, но она не застегивалась. Он надел ее наизнанку. Он не стал ее выворачивать и оставил расстегнутой.
Эллен, скользнув с кровати, подошла к окну.
– Идет дождь, – сказала она. – Я слышу, как он шуршит по листьям.
Саймона сковывал ее магнетизм. Но должно быть, она сжалилась и прервала действия своих чар, повернувшись спиной. Видимо, выжидая, когда он прекратит эту тягомотину и уйдет наконец. Ее прекрасный темный силуэт вырисовывался на фоне оконных штор.
– Дождь мне не повредит, – сказал Саймон.
Он крадучись спустился по ступенькам и вышел через кухонную дверь. Протиснувшись сквозь кусты сирени, он оказался в более дикой и грубой флоре владений Райли. Чтобы найти дорогу к ручью, свет был не нужен. В этих кустах и зарослях ежевики он ходил и бегал бесчисленное множество раз. Но сегодня темнота впервые таила в себе угрозу.
Макнари-Крик, мелодично журча, пел свою колыбельную. Но вода не приносила успокоения, будто сердясь и пряча что-то в своих блестящих глубинах. В стремительно несущихся облаках чувствовалась какая-то опасность и паника – в ветре. Саймон никогда в жизни не боялся темноты, но сейчас его кожа была в мурашках. Темнота, казалось, наблюдала за ним. Выжидая свое время и облизывая свою черную пасть. Сейчас он перестал нуждаться в свежем дыхании ночи. Во всяком случае, легкие уже не вмещали всего воздуха. Он хотел убежать обратно к Эл, в ее кровать. Но продолжительная закалка приучила его преодолевать страх.
Саймон знал, что должен встретиться лицом к лицу со своим сном и с тем предзнаменованием, что в нем содержалось. Поэтому он должен пойти к тем статуям, изваянным его матерью, и просить помочь ему расшифровать их послание. Дать ему силы вынести то, что он так боялся узнать.
Он должен защитить Эл от жестокости, которая буквально следовала за ним по пятам. У него был единственный выход – это убраться отсюда.
Эл заслуживала другого мужа. Такого, на которого она могла бы опереться, создать семью и строить будущее. Но никак не неудачника, мучимого своими снами, боящегося собственной тени, вылетающего из спальни посреди ночи за глотком воздуха. Взрыв петард отзывался эхом в голове, возвращая к мыслям о Гасе. Может, на него давила та же самая темнота? Не потому ли он выстрелил в себя из дробовика?
Если так, то можно понять, как человек нажал на курок и пустил в себя пулю.
Но почему-то не хотелось это понимать. Не хотелось внимать шепоту темноты. Не хотелось слышать то, что она может сказать.
Но вот и сосновая роща.
Глаз едва различал конкретных зверей в фигурах, разбросанных среди деревьев. Налетевший ветер высоко вскидывал ветви.
Саймон опустился на колени, не замечая, что грязь пропитывает его джинсы, и отдался тишине. Она как чащу заполняла его душу спокойствием, открывая перед ним свое нутро, словно давая ему возможность услышать ответ на его вещий сон. Саймон отправил в тишину свою молчаливую мольбу.
«Помоги мне. Помоги мне во всем разобраться. Помоги мне сделать правильный шаг, каким бы мучительным он ни был. Как бы сильно ни ранил меня. Или ее».
Он терпеливо ждал, но все, что пришло к нему, было только печалью. Такой глубокой, будто в душу вонзили лезвие. Отныне это место перестало быть его прибежищем.
ГЛАВА 19
Продираясь в темноте сквозь мокрые сосновые ветки, Рей вышел на берег ручья. Какая удача! Райли просто играет ему на руку. Нежданно-негаданно.
Рей прикрыл рукой рот, не в силах сдержать хихиканье. Он опустил свой инфракрасный бинокль и прижал руку к животу, снять этот нестерпимый накал в теле. Все развивалось по тому же сценарию. В точности как семнадцать лет назад.
Обстановка складывалась идеально, словно по волшебству. Ситуация становилась все более интригующей.
Сейчас перед ним стоял выбор – следовать ранее намеченному плану или просто устранить Райли, как он устранил Гаса. Но Саймон был молод, силен и быстр, что явствовало из доклада побитых Бибопа и Скотти. К тому же он владел техникой восточных единоборств, по меньшей мере карате. Рей был в хорошей форме для своего возраста, но он едва одолел Гаса. Разделаться с Саймоном было бы намного сложнее. Для этого пришлось бы применить свой пистолет. Соблазн велик, но риск еще больше, и глупо отступаться от своего плана ради минутного удовольствия, которое сулит быстрое убийство.
Смерть Райли вызовет кучу вопросов и повлечет криминальное расследование. Но Райли живой, шастающий в потемках, без всякого алиби – это просто находка. Сам предлагает себя в качестве козла отпущения. Точно так же, как тогда, во время пожара в конюшнях. Такая, видно, его сакральная роль в этой жизни – быть громоотводом и вбирать в себя всю вину мира.
Рей ступил своими резиновыми сапогами в ручей и пошел по воде к рощице, где он спрятал мотоцикл Брэда. Должно быть, Брэд купил его во время минутного затмения и потом им не пользовался. Это был «БМВ» той же модели, что у Райли.
Что за ночь! Поистине нет конца ее подаркам!
Рей достал сотовый телефон и набрал номер. Трубку взяли после первого же гудка.
– Босс?
Это был Скотти. Уже легче. Младший из двух братьев был чуть толковее. Но он имел привычку задавать слишком много вопросов.
– Встречайте меня в обычном месте, – сказал Рей. – С выключенными фарами.
– Хорошо, шеф. Да, кстати, мы сделали, что вы сказали. Петарды…
– Заткнись. Я вам сто раз говорил: никогда не обсуждать дела по сотовому.
– Ладно, – сердито сказал Скотти. – Мы будем там в восемь.
Мотоцикл набрал скорость и с проселочной дороги выехал на шоссе. Рей любил мотоцикл, ему нравились его мощь, рев мотора и эти ощущения между ног. Они всегда вызывали у него сексуальное возбуждение, которое сейчас подогревалось еще и предвкушением. Но удовольствие и свобода разрушали его маску, заставляя ее осыпаться. Он не переставал этому поражаться, словно это была какая-то странная, непривычная вещь.
Смех сотрясал его изнутри, точно землетрясение. Встречный ветер срывал с его губ громкие звуки.
На развязке мотоцикл развернулся и съехал с мостков на дорогу, ведущую к Ларю-Ривер. Колеса прокладывали глубокую колею, оставляя в грязи вмятины с четким рисунком. Точно таким же, как на протекторах шин Райли. Прекрасно. Рей приглушил смех и, тихо хихикая, натянул резиновые перчатки.
– Босс? Это вы?
Рей нащупал в кармане нож. Слава Богу, что с этими безнадежными тупицами скоро будет покончено. Сегодня он терпит их последний раз. Он никогда бы не связался с ними, если бы не случай. Во время того пожара в конюшнях Уэбберы здорово ему помогли. Их показания позволили сфабриковать дело о поджоге. Но если тогда братья были полезным прикрытием, то теперь они стали слабым звеном. Оружием, уже отслужившим свой срок.
Скотти заковылял к нему из темноты. Выглянувшая луна осветила его подбитое лицо. Два почерневших глаза, распухшие нос и губы.
– Здравствуй, Скотти, – приветствовал его Рей. – Вид у тебя просто ужасный.
– Здравствуйте, босс. – Судя по голосу, Скотти нервничал.
– Где Бибоп? – спросил Рей.
– В пикапе. Он не слишком твердо держится на ногах. У него повреждено колено.
Стекло пикапа опустилось.
– Здравствуйте, – сказал Бибоп.
– Добрый вечер, Бибоп. Очень печально, что ты неважно себя чувствуешь.
Бибоп заворчал и поднес к губам фляжку. Тоже пьяный. Отлично.
– Босс, вы нам ничего не сказали про этого Райли, – чуть ли не ноя, запричитал Скотти. – У него такие приемы, что сам черт не разберет.
Рей поднял руки:
– Мне очень жаль, Скотти. Но Бибоп уверял, что вместе со своими парнями вы с ним управитесь. Так почему я должен был усомниться в ваших силах?
– Да, конечно, – сказал Скотти. – Это правда, что тогда, в школе мы обычно его побивали. Но он уже не тот. Теперь, похоже, он побьет нас.
– Ну ладно, – подбодрил его Рей. – Ведь вы оба остались живы, не так ли?
– Да, но Эдди сказал нам, что Райли все знает. То есть он считает, что это были мы, и собирается нас достать. Эдди сказал, что он грозился свернуть нам головы и выпустить кишки за то, что мы учинили с Эллен. А Райли не шутит.
– Вот как? В самом деле? Звучит устрашающе. – Это уже становилось интересно. Более пикантного известия Рей даже не мечтал услышать. На ловца и зверь бежит.
– Да, парень без шуток, – повторил Скотти. – Как вы думаете, босс, он придет за нами? Я вполне допускаю, что он может это сделать. Элементарно. Похоже, мы здорово влипли.
– Я непременно приму это во внимание, – сказал Рей. Скотти сделал глубокомысленное лицо человека, собирающегося сказать что-то важное.
– Гм… босс, – начал он после паузы, – когда мы с Бибопом обо всем этом подумали…
– Подумали? – самым что ни на есть игривым тоном сказал Рей. – Надо же! Я и не подозревал, что такие ребята занимаются подобной умственной деятельностью.
– Ха! – нервно фыркнул Скотти. – Да, это очень забавно. Но мы решили… гм… что те вещи с фейерверками – это для нас, а связываться с Райли мы не хотим. В будущем, если вы поручите нам что-то еще, мы можем достаточно хорошо это выполнить. Но с этим парнем мы больше не хотим иметь дело.
– Я все понял. – Голос Рея был само сочувствие. – Это решение свидетельствует о вашем очень здравом суждении. При данных обстоятельствах.
Скотти, казалось, был озадачен словами Рея.
– Гм… да. Во всяком случае… гм… мы подумали, может, наше с вами соглашение… Ну, вы понимаете… может, нам нужно его подправить.
– Правда? – сказал Рей. – И что именно мы должны подправить?
Скотти осмелел от его вопроса.
– Ну, вообще-то… мы не ожидали такого поражения. Это удар по нашему самолюбию. И теперь мы выключены из жизни, пока не оклемаемся. Кроме того, иметь у себя за спиной такого парня, как Райли, это… действительно плохая новость. Одно это уже тянет больше чем на пару тысяч. Плюс дополнительные услуги. Вы понимаете? В самом деле… гм… мы знаем некоторые вещи, о которых не следует говорить. Вы ведь этого не хотели? Но мы бы никогда не сказали. Правда, Бибоп?
– Черт! – прохрипел Бибоп. – Да нет же! Никоим образом, шеф. Мы наглухо застегнуты на все молнии.
– Эта лояльность чего-нибудь стоит, правильно, босс? – Голос Скотти перестал дрожать и обрел уверенность. – О Боже, как больно! Этот сукин сын сломал мне пару ребер.
– И что вы с Бибопом думаете, – сказал Рей, – какое вознаграждение, по-вашему, будет справедливым?
– Ну, для начала дать нам достаточно монет, – сказал Скотти. – Чтобы мы на время убрались из города, пока не придем в норму. Купите нам пару билетов в какое-нибудь милое местечко с пляжем, где можно будет потягивать пиво и расслабляться. Как насчет пятнадцати – двадцати «косых»?
– Бог мой! – прищелкнул языком Рей. – Это какой же пляж без работы, ребята?
– Но у Бибопа разбито колено, у меня – нос и ребра! И яйца в придачу. Как будто их переехал грузовик! После всего этого сумма не кажется мне чрезмерной.
– Не волнуйтесь, ребята, – сказал Рей. – Разве я когда-нибудь вас обманывал?
– Я думаю, нет, – пробормотал Скотти.
Бибоп снова пробурчал что-то и снова сделал большой глоток из своей фляжки.
Рей дружески похлопал Скотти по плечу.
– Осторожнее, босс! Я весь избит, вы забыли?
– Извини. Я ценю твою прямоту, Скотти. – Рей полез в карман. – Вы оба получите ровно то, что вам причитается.
– Гм… босс? – с удивлением в голосе сказал Скотти, совершенно сбитый с толку. – Вы хотите сказать, что у вас при себе такая сумма? Вы дадите нам прямо сейчас все… – Он не договорил и резко всхлипнул: – У-уф!
Рей всадил ему нож глубоко под грудину и провернул рукоятку под углом вверх, чтобы лезвие захватило как можно больше жизненно важных органов.
– Господи, босс… что вы делаете? – заверещал Бибоп. – Черт возьми, что вы… О Боже! Эй, остановитесь!
Скотти судорожно схватил ртом воздух и повис на руке Рея, широко раскрыв глаза. Рей позволил ему упасть на землю и вывернул ручку пикапа, чтобы Бибоп не успел выскочить с другой стороны. Он схватил старшего Уэббера за рубашку и, парируя его безумный удар, всадил ему пропитанный кровью нож в самое уязвимое место – в живот.
Вверх. Вниз. Поворот.
Рей взял Бибопа за шиворот и оттащил к ручью, шмякнув лицом о мокрые камни. Держа в одной руке нож, он достал другой, не испачканный в крови рукой полиэтиленовый мешок. Обернул его вокруг ручки открытой дверцы, чтобы содрать пластиковый чехол со следами крови. На муниципальной свалке под это дело уже была приготовлена глубокая яма. Рей приказал Бибопу и Скотти ее выкопать, вскоре после того как он услышал о возвращении Райли. Всегда полезно думать наперед.
Скотти еще дышал, но жизнь в нем едва теплилась. Рей, присев на корточки, рванул его вверх за длинные сальные волосы.
– Значит, Райли сказал, что оторвет вам головы и выпустит кишки? Боже, как натужно! Ты помнишь, как я баллотировался в мэры, Скотти? Помнишь мой лозунг во время предвыборной кампании? Ты должен помнить. Большинство плакатов расклеивали вы с Бибопом.
Скотти закатил глаза. Рей похлопал его по щеке своей окровавленной рукой и, приблизив рот к его уху, вдохнул в него свой девиз.
– Рей Митчелл никогда не отступает перед вызовом.
Сказано – сделано. Теперь дом Гаса был пуст, не считая штабеля коробок и свисающей со стропил паутины. Саймон подмел пол, заглядывая в каждый закуток. Проверил каждый шкаф, каждый ящик. Просмотрел все фотографии.
Ничего. Никаких других писем или посланий из загробного царства. Никаких намеков и откровений, объясняющих тайну. Никаких доказательств.
Ни одна из вещей ничего не говорила о Вьетнаме.
Ничто не помогало решить загадку.
Дом Гаса так же упрямо молчал, как и скульптуры его матери прошлой ночью. Нисхождения божественного прозрения не произошло. Чуда не случилось. Была только бесполезная каторжная работа. Без крошки во рту еще со вчерашнего дня.
Но Саймон был слишком занят и вздрючен, чтобы думать о еде. Весь день он мотался на свалку, туда и обратно. Ворота были заперты, но для парня с неправедной юностью открыть висячий замок было плевым делом. Саймон вложил в клок бумаги чаевые и заткнул под дверь будки. Ящики с книгами он оставил в крытом переходе около библиотеки, мебель, посуду и столовое серебро – под тентом Армии Спасения.
Выбросить фотографии, камеры, увеличитель, красный фонарь и прочие принадлежности для фотопечати у него рука не поднялась. Он оставил также ноутбук и детские альбомы, собранные Гасом. Его переписку с сыскным агентством Саймон решил сохранить как свидетельство заботы Гаса о своем племяннике. Мелочь, конечно, но если это все, что ты имеешь, то ты держишься и за это.
Вот любовь Эл не была мелочью. Любовь ее была огромна. Она открыла перед ним звезды и заставила его глаза наполняться слезами. Она повергла его в сердечный недуг и вызывала биение плоти.
Но эти мысли никак не влияли на странное ощущение под ложечкой, которое появилось еще до того, как он покинул Ларю семнадцать лет назад. С тех пор это ощущение так и сидело внутри, безошибочно предсказывая трагедию. Так было в тот день, когда умерла его мать. Это произошло в школе, во время перемены, на детской площадке. Он почувствовал тогда внезапный толчок, словно его подстегнула какая-то сила.
То же леденящее чувство он испытал в день пожара в конюшнях и в той или иной степени – позже, в зонах боевых действий, когда смерть подходила достаточно близко, чтобы ощущать ее удушливое дыхание. Это чувство не покидало его никогда, помогая ему прятаться от бомб и пуль, будучи своего рода предупреждением. Если он прислушивался к нему, ему всегда удавалось избежать катастрофы.
Но сейчас избежать катастрофы означало бы уйти от Эл. Он этого не хотел, что бы там ни было. Он хотел броситься к ее ногам и так лежать.
Саймон вышел на крыльцо и, опустившись на прогнутые доски, зарылся лицом в свои грязные руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41