Надо бы сказать ей о том, что пришло сейчас в голову: когда-нибудь в Интернополе будут врачевать не тело, а души. Учёные придумают фантастический рентген, по снимкам которого можно будет определять душевные изъяны и аномалии. Пока же надо самому находить в себе червинки и безжалостно удалять их. Куда благополучней сложилась бы его судьба, не потеряй он так рано родителей. Зато изучил такую подноготную жизнь, о которой Айка и не подозревает. Ей ли, выросшей в стерильных домашних условиях, понять его внезапный порыв обрести наконец свой угол, пусть даже под крылом у стервятника? Что знает она о той, подтачивающей нутро неопределённости, которая сопровождала его в период бегства из дому? А известны ли ей внезапные порывы плоти, разрушающие любой довод рассудка?
Думать об Айке было хорошо и грустно. Ни к одной девчонке не испытывал он ничего подобного. Порой Айка казалась собственным ребёнком, перед которым он нёс ответственность за свои поступки. Любовь ли это, когда хочется не сграбастать в охапку, крепко прижав к груди, а защитить от неведомой опасности, утешить и неоскорбительно пожалеть? Знала бы Айка причину его сегодняшней лихорадки…
В продмаге, где он работал, с ним давно заигрывала грудастая, крутобедрая Раиса из мясного отдела. Лет на семь старше его, разведёнка, она постоянно была отягчена неутолённой женской истомой и всякий раз, оказываясь рядом, как бы невзначай прижималась к нему то плечом, то грудью, а порой и откровенно давала понять, что не прочь стать его подругой. С неудовольствием замечал, что его бросает в жар от близости Раисы. Вчера, когда он сгрузил в отдел очередную партию кур, она выбежала за ним в коридор и пригласила в гости «на чай».
Потому-то с утра и не брит. Подманула его Раиса своей женской силой так, что на всю ночь потерял рассудок. К Айке примчался, как за спасением, с ненормальным желанием устроиться у Батиста, чтобы разом покончить со всякой двойственностью. Как ни цепки были объятия Раисы, душа его ни на минуту не расставалась с Айкой, его будто расщепили надвое, и он уже не принадлежал себе. Слишком велико было несчастье Айки, чтобы можно было и в дальнейшем позволять себе такие предательства, о которых она, будучи проницательной, догадалась бы. Но сможет ли он быть всегда верным ей? Не осквернил ли минувшей ночью их отношения? «Понимаю, отчего ты плачешь, — сказала Раиса, когда он, сгорая от стыда и муки, уткнулся губами в её мягкое плечо. — Ты думаешь о той санаторской девочке. Я давно знаю, что ты ходишь к этой несчастной». Его будто ударило током, слезы вмиг высохли, он сел и с ненавистью бросил в холёное Раисино лицо: «Это кто несчастный — Айка? А в чем твоё счастье? Уж не в том ли, что валяешься с кем попало?» — «И в этом, — усмехнулась Раиса, спуская с кровати полные коротковатые ноги. — Чего взбеленился? Жизнь возьмёт, уже берет своё. Слишком хорошо я изучила вашу мужицкую породу, чтобы думать иначе. Вряд ли ты осчастливишь эту девочку, скорее наоборот, принесёшь ей лишние страдания».
Что-то по-женски мудрое скользнуло в словах Раисы. Он проследил взглядом, как она прошлёпала нагишом в ванную, и сильным ударом зафутболил подушку в другой конец кровати.
В этот субботний вечер город, как всегда, был оживлён и праздничен. Собирались в дискотеках, клубах по интересам, в курзале, прогуливались по набережной. Бойцы МФВ, сняв медицинскую форму, ходили в национальных или общегражданских одеждах, но узнавались по военной выправке.
Знакомые, которых Гали встретил по пути к Батисту, глядя на его рюкзак за плечами, решали, что он собрался на Южный Берег или Тарханкут, куда обычно ездили на выходной.
У клуба эсперантистов его окликнули. Он обернулся и увидел Пашку с высокой девушкой в белых брючках и свободном, до бёдер, цветастом кимоно.
— Ты куда исчез? — Пашка подбежал к нему, радушно облапил. — Ночевал-то где? — подмигнув, он расхохотался.
Гали передёрнуло. Он перевёл взгляд на его спутницу и поразился, насколько та не соответствовала грубоватому Пашке. Стройная, с прямым взглядом из-под темно-русой чёлки коротких волос, девушка привлекала весёлой непосредственностью. Пропустив мимо ушей бестактный Пашкин смешок, она взяла обоих парней под руки и повела в ближайшее кафе.
— Кстати, меня зовут Светлана, — представилась она. — А вы — Гали? Паша кое-что уже рассказывал о вас.
— О чем же он говорил? — спросил Гали, замечая, что ему приятно и хорошо рядом с этой красивой девушкой, пахнущей свежестью тонких духов и юного тела. Что-то смахивающее на зависть кольнуло его: девушка была так непохожа на его подругу минувшей ночи, оставившую в душе горький привкус отравы. Повезло Пашке.
Он повернул голову и совсем рядом увидел глаза девушки, светившиеся весёлой синевой. Эта не назвала бы Айку несчастной. Пожалуй, она могла бы подружиться с ней. Но чем приглянулся ей Пашка? Вероятно, ещё не успела раскусить его. Такие девушки долго с пашками не ходят.
— Я сюда после медтехникума, — сказала Светлана, когда они уселись с розетками мороженого за столик. — Пашина мама передала ему кое-что из одежды, — добавила она, как бы объясняя своё знакомство с Пашкой.
Гали откровенно обрадовался: уж очень не хотелось видеть в Светлане Пашкину подругу. Девушка чутко уловила его вздох и понимающе улыбнулась.
— Батист сегодня ждёт нас. А ты куда это намылился? — Пашка кивнул па рюкзак.
Ничего не оставалось, как признаться, что им по пути. Ещё раз взглянув на рюкзак, Пашка догадался, что в нем, но промолчал, лишь свёл к переносице тяжёлые брови и шевельнул желваками. Настроение явно упало, что не укрылось от Светланы. Не догадываясь о причине столь внезапной мрачности, она попыталась развеселить ребят, стала рассказывать, как в поезде какая-то старушка приняла её за свою внучку, год назад уехавшую в Сибирь на новостройку.
— Может, и правда, у каждого есть свой двойник, а? — Глаза её смеялись такой беспечностью и задором, что Гали невольно залюбовался ею. — Вот бы посмотреть на себя со стороны! — Она налила в стакан лимонад и отхлебнула глоток. На пухлой нежной губе осталось белое пятнышко от мороженого. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Гали вдруг перегнулся через столик и слизнул это пятнышко. Светлана замерла, густо покраснела.
— Ты что! — дёрнулся Пашка, очумело уставясь на Гали.
— Извините, — пробормотал тот. — Пардон, пардоннето. — И опять померещилось, что за ним наблюдает Айка.
Светлана всплеснула руками и скрыла в ладонях смеющееся лицо. Потом лёгким движением выскользнула из-за стола и дала знак обоим следовать к выходу. До самого дома Батиста она, как ни в чем не бывало, весело рассказывала насупившимся парням забавные случаи из своей студенческой жизни.
— А вы любите Флеминга? — вдруг спросил Гали.
— Это писатель или поэт? — слегка стушевалась она и просто, без всякой неловкости сказала: — Обязательно познакомлюсь. Ой, у меня так много прорех в образовании! А вы знаете его стихи? Почитайте, пожалуйста.
Ему понравилось, как непринуждённо Светлана призналась в своём невежестве. Да и не знай она ни одного стихотворения, как Раиса, это нисколько не испортило бы её. Хорошо, что они уже были у дома Батиста, и Гали не пришлось краснеть — ведь так и не притронулся он ни к томику Флеминга, ни Ключевского. И Айке не показал.
Краб лаял на них остервенело, яростно, шерсть на его загривке вздыбилась, из-под мощных лап вырвались фонтанчики пыли.
— Тише, тише. — Светлана пошла прямо на волкодава, и тот вдруг взвизгнул, пригнул к земле голову и, виляя хвостом, пополз к ногам девушки. Присев на корточки, она отважно погладила пса.
На крыльцо вышел Леший. Увидев поверженного Краба, издал невнятный звук и вопросительно обернулся к не менее огорошенным парням.
— Здравствуйте! — Светлана легко и весело взбежала на крыльцо, протягивая Лешему руку. Леший вяло пожал её.
— Кто это? — просипел он, оборачиваясь к Пашке и Галя.
— Своя, — угрюмо сказал Пашка, предчувствуя близкий скандал с Батистом.
— Как тут у вас замечательно. — Светлана взмахнула руками, как бы обнимая сад или море. — И с собачкой мы уже подружились. Вы давно здесь живёте? Это что, весь дом ваш? — и смолкла: на крыльцо, прямо на неё, вышел Батист. Одетый в кремовый чесучовый костюм с аккуратно завязанным галстуком, он показался Светлане иностранцем.
«Вырядился, значит, ждал», — с неприязнью отметил Гали.
— Приветствую дорогих гостей, — тонко проскрипел Батист. Его близко поставленные к переносице глаза будто слегка раздвинулись в суховатой улыбке. Здороваясь с каждым за руку, он не отрывал взгляд от Светланы, и Гали это не понравилось. — А у нас тут маленькая компания. Идёмте. — Он повёл их в гостиную.
На диване сидели две похожие друг на друга девицы — обе черненькие, с недлинными, до плеч, гладкими волосами. На обеих — смело декольтированные вечерние платья тонов бордо и гнилой вишни. У окна стоял красивый молодой человек со смолянистой шевелюрой и тёмным, слегка широковатым лицом, в котором легко угадывалась Индия. В кресле, у кадушки с пальмой, расположилась дама средних лет в парике платинового цвета. Она уткнулась в фолиант внушительных размеров и выглядела отключённой от компании. Па серванте негромко мурлыкал магнитофон. Хотя было ещё светло, под потолком сияла хрустальными сосульками громадная люстра, будто притащенная сюда из танцевального зала. Вошедшие сели на диван рядом с девушками, оказавшимися итальянками.
Гали хотел ещё в коридоре швырнуть рюкзак Батисту, но что-то сдержало этот порыв, он проследовал за всеми в гостиную и, усаживаясь, сбросил свою ношу на пол у дивана. Светлана мигом включилась в беседу с девушками — оказалось, она прилично владеет итальянским, и Гали не впервые с раздражением подумал, что пора изучить хотя бы эсперанто. Батист присоединился к разговору.
— Решил отказаться? — мрачновато спросил Пашка, перекатывая во рту сигарету. — Советую не спешить — это может плохо кончиться.
— Угрожаешь?
— Предостерегаю. Хозяин не оставляет подобное безнаказанным.
— Плевать. Не хочу и не буду, никто не заставит. Тебе нравится возиться в дерьме — возись, но не тащи за собой других.
Вошёл Леший с подносом, заставленным бокалами коктейля. Сегодня он был подтянут и элегантен, как официант ресторана. Гали взял бокал, помешал соломинкой молочную жидкость и отставил на подоконник.
— Друзья, — на середину гостиной вышел Батист. — Знаете ли, по какому случаю я пригласил вас? Сегодня ровно десять лет моему дому. Поскольку у меня нет детей, я отмечаю дни рождения своего жилища. — Он повернулся на каблуках к Лешему: — Неси коньяк.
Дама в парике оторвалась от фолианта и с почтением уставилась на Батиста.
— Этот дом с библиотекой, бассейном, игровой был не построен, а сотворён мною благодаря усилиям собственного ума и вот этих рук, поэтому я так горжусь им.
Светлана с весёлым недоумением обернулась к Пашке и Гали:
— Откуда он?
— Тише. — Пашка вытянул шею к Батисту, стараясь не пропустить ни единого слова. А тот разошёлся. Его голая макушка порозовела, лоб с зализанными волосинами вспотел.
— Так вот, хочу признаться, — продолжал Батист, пританцовывая белыми лаковыми туфлями, — что строил своё благополучие сам, без протекций и советов.
— И даже без божьей помощи? — усмехнулась дама в парике.
— Без. Однако с участием верных друзей. Как говорится, не имей сто рублей… Потому и собрал вас. Мне нравится, когда в моем доме звучат молодые голоса, я всегда мечтал о том, чтобы здесь встречались юные, ласкали собою мои стареющие глаза. — Он картинно поклонился сидящей на диване молодёжи. Леший раздал присутствующим коньяк, конфеты, яблоки.
«Какой сумбурный сегодня день, — подумал Гали. — Ночная Раиса. Встреча с Айкой. Светлана. Теперь этот дом. И постоянное, странное ощущение, что Айка рядом. Голова идёт кругом».
Громче заиграл рваными синкопами магнитофон. Итальянки вскочили и стали изгибаться, роботообразно корчиться в брэйке. Пашка, закурив, вышел. К Светлане подсел индус.
— Давно знаете хозяина? — поинтересовалась она, и Гали уловил в её интонации неприязнь к Батисту.
— Нэ компренос, — ответил индус, и Светлана, к досаде Гали, перешла на эсперанто.
Вероятно, их разговор вскоре свернул на йогу, потому что индус, улыбаясь, лёг спиной на ковёр и, что-то объясняя, выгнулся в сложной позе, при которой голова оказалась почти под бёдрами. Светлана зааплодировала.
— Идёмте танцевать, — прервал Гали её восторг. Она охотно согласилась. Звучало танго, его любимый танец. Он обнял девушку и медленно повёл.
— Этот индус оказался здесь так же случайно, как и я, — сказала она. — Славный парень. Из Бенгалии. Его привели сюда итальянки. А у них, по-моему, какие-то дела с хозяином. Интересно какие?!
— Фирма веники не вяжет.
— Вы в курсе? — насторожилась она. — Что-то не нравится мне этот дом.
— Давайте сбежим.
— А Паша?
— Не уйдёт он сейчас. Да вы не беспокойтесь за него.
— Эта мадам, похоже, главная покровительница хозяина. Я слыхала, как они обсуждали па английском сбыт какой-то форты.
— Вы и английский знаете?
— Немного. А эта форта — что? Наркотик?
— От неё не только балдеешь, но и становишься агрессивным.
— Не совсем понятно.
— На какое-то время наступает необычный прилив сил, человек не знает, куда их девать, и творит зло.
— Что за глупости? — Светлана даже остановилась. — Как это не знает? Гали, милый, вот бы попробовать, а? — В глазах её запрыгали бесики. — Я очень любопытная. Мне ужасно хочется ощутить себя силачкой!
— Хотите стать фортиусом? — усмехнулся он.
— А кто это? Гали, пожалуйста… Впрочем, могу и сама попросить у хозяина.
— Нет, лучше я дам, — испугался Гали.
Он поднял с полу рюкзак, отвернулся к окну, стараясь не привлекать к себе внимание, незаметно достал тюбик форты. Пусть убедится эта наивнячка в его правоте. Взял с подоконника бокал коктейля и, кивнув Светлане, вышел. Девушка выскользнула за ним. Проходя мимо библиотеки, они услышали истеричный возглас Пашки: «Сами разговаривайте с этим чучмеком!» Гали схватил Светлану за руку и быстро вывел на крыльцо. Из конуры вылез Краб, зарычал, но, узнав девушку, смирно лёг и забил хвостом.
Уже стемнело. Они вышли за калитку. Остановившись у фонаря, Гали выдавил полтюбика в бокал.
— Только потом на себя пеняйте, — глухо сказал он. — А чтобы вы ненароком не укокошили меня, я тоже выпью эту гадость.
— До завтра пройдёт?
— К счастью, да.
— Вот и хорошо, а то мне надо встретиться с одним товарищем. В десять тридцать утра. Мы с ним три года переписывались и ни разу не виделись. Нет, правда, к утру пройдёт?
— Боитесь — не пейте.
— Выпью. Уж очень любопытно. — Она опустошила половину бокала. Гали выпил остаток и выбросил бокал в кусты.
Доза была небольшой, где-то на час действия, и он не волновался, надеясь, что сможет этот час проконтролировать и себя, и Светлану.
— Как скоро начнётся?
— Минут через пять. А пока идёмте, тут неподалёку живёт старик, мне надо забрать у него коня.
— До чего интересно! — воскликнула Светлана, зачем-то снимая босоножки. — И мы поскачем на коне?
— Собирался завтра покатать одну девушку.
— Айку? Паша рассказывал о ней. И знаете, я вас за это уважаю. Но я тоже хочу на коне! — капризно сказала она. — Надеюсь, вы не бросите меня в этой темноте? Учтите, в квартире, где я остановилась, меня ждут, и если не приду ночевать, там будет переполох.
— Кто вас ждёт? — Гали еле сдерживал нарастающее против попутчицы раздражение.
— Луиза. Она приехала из Дрездена. Будет работать со мной в «Амикецо». Ваша Айка случайно не там?
— Случайно там.
— Да что вы!
— И все-то у вас на восклицательных знаках, — прорвало его. — Сплошной восторг. А восторгаться нечем.
— Ой, кажется, началось, — пискнула она. — Мне ужасно хочется схватить вас в охапку и куда-нибудь зашвырнуть. Что это за цветы так душно пахнут?
— Лаванда. С Южного Берега кто-то пересадил.
— Гали, мне и в самом деле хочется похулиганить. Вы правы, форта накачивает мышцы не хуже, чем тренировки культуристов. Потрогайте — как железо. Меня просто раздирает желание дать им работу, иначе умру, — уже с отчаянием сказала она, и не успел Гали отскочить, как девушка схватила его за талию и чуть было не повалила на землю.
— Спокойней. — Он крепко сжал её пальцы. — Пошли, — сказал строго, как непослушной девчонке, чувствуя, что форта, слегка затуманив голову, приводит и его мышцы в боевую готовность.
Они шли мимо каких-то хозяйственных строений и дачных домиков. Справа плескалось тёмное море, над головой низко висели крупные, похожие на кристаллы звезды.
— Надо как-то разрядиться. — В голосе Светланы прозвучала растерянность.
— А вы не верили. Хорошо что приняли всего четверть дозы и не попадаются прохожие. Уверяю, вам захотелось бы на каждом испробовать свою силушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29