Мягко, хотя и достаточно сильно, учительница развернула его и подтолкнула к столу. Понимая, что потерпел поражение, Эван решил не спорить, чтобы не терять малейшего шанса изменить будущее.
Миссис Босуэлл дала ему новую коробку карандашей, и Эван вытянул один наугад. Он оказался одного цвета с униформой заключенных — темно-синим.
— Еще раз повторяю для всех! — сказала миссис Босуэлл. — Рисуйте все, что вам приходит в голову. Все, чем вы хотели бы заниматься, когда вырастете.
Эван покрутил карандаш в руках и, подчиняясь внезапной вспышке озарения, начал рисовать. Хотите увидеть мое будущее? Я покажу вам, какое будущее мне по душе.
На бумаге начал появляться злой и бескомпромиссный образ, выражающий всю ту ненависть и злобу, которая поднялась в Эване с самого первого дня пребывания в тюрьме. Он рисовал Карла и Рика и всю остальную банду скинов окровавленными трупами со вспоротыми животами, поверженными фигурой мстителя — его, Эвана, фигурой. Закончив, он изучил рисунок с холодной довольной улыбкой. Если бы только это могло быть правдой…
Схватив рисунок, Эван тихо подошел к учительскому столу, застав миссис Босуэлл врасплох.
— О, Эван, — моргнула она. — Ты уже закончил?
Она взяла у него рисунок и, увидев его, побледнела от ужаса.
Встав на носочки, Эван вытянулся во весь свой рост семилетнего ребенка и наклонился к столу, на котором стояли металлические наколки.
Сжав зубы, он певуче позвал:
— Миссис Бооосуууэээлл?
Пораженная, она встретилась с ним глазами как раз в тот момент, когда он поднял ладони и с силой опустил их на два острых металлических шипа.
— Нет! — взвизгнула она.
На миллисекунду Эван ощутил вспышку резкой боли, а затем в его глазах все стало белым…
Эван захлебнулся, как вынырнувший на поверхность пловец, и дернулся вперед, с тупым звоном ударившись головой о верхний ярус. Детские крики улетучились, как последние остатки сна, ускользающие в трещины пробуждения. Он начал понимать, где находится. Он все еще был в камере и все еще в плену у мрачного настоящего. Карлос смотрел на него с благоговением. Заключенный перекрестился.
— Господь Всемогущий! — выдохнул он. — Это правда… Ты не лгал мне, это чудо! Истинное чудо!
Эван заморгал, когда наконец прошел шок.
— Что? Что такое?
— Твои руки! — Карлос взял его ладони . и повернул их. — У тебя стигматы!
В центре каждой ладони Эвана был круглый шрам. Он снова повернул их. На обратной стороне рук были точно такие же шрамы, где шипы пронзили руки насквозь.
— Что ты видел? — спросил Эван. — На что это было похоже?
Карлос засмеялся.
— Это было потрясающе, старик! Знаки Божии просто появились из ниоткуда! — Он покачал головой. — Я думал, ты просто loco, но это правда! Господь действительно говорит с тобой!
Эвану было немного стыдно оттого, что он обманывал глубокие религиозные чувства своего соседа по камере, но он прекрасно понимал, что без помощи Карлоса шансы на выживание в тюрьме «Мэвис» для него практически равны нулю.
— Так ты мне теперь веришь?
— Аминь, — ответил заключенный и протянул ему пачку сигарет.
Эван отказался.
— Оставь их себе. Они тебе понадобятся, если ты решил все же мне помочь.
Карл с серьезным видом кивнул.
— Все что хочешь, парень. Если Иисус действует через тебя, то я сделаю все, что ты скажешь.
Меньше всего члены Братства ожидали увидеть Эвана. Уже несколько часов они строили планы насчет него, веселились, представляя, как он будет валяться в луже крови, избитый до полусмерти, если ему, конечно, повезет. Некоторое время Карл развлекал их, зачитывая наугад пассажи из украденных дневников, но через некоторое время им это стало надоедать. Скинхедам хотелось крови, особенно Рику, который представлял, как он вырежет свое имя на мягком животе Эвана за то, что тот осмелился выступить против него.
Когда Эван хотел зайти к ним в камеру, один из скинов сплюнул ему под ноги и преградил дорогу.
— Чего хочешь, сучка?
— Хочу заключить сделку, — нервно ответил Эван.
— Неужели? — хмыкнул скинхед. Он повернул голову и посмотрел на Карлоса, моющего неподалеку пол. — Что, тебе надоел хер этого латиноса?
Команда арийцев, смеясь, окружила Эвана, с готовностью наброситься на него со всех сторон. Один из скинхедов вопросительно досмотрел на Карла, который наблюдал за происходящим из камеры. Главарь Братства усмехнулся и кивнул.
— Пропустите мясцо внутрь. Мы с ним подружимся.
Скинхеды расступились, и Эван шагнул в камеру, борясь с желанием развернуться и убежать прочь.
Карл делил камеру с Риком, и она была идентичной той, в которой сидел Эван; только вместо святых ликов на стенах были развешаны картинки из порнографических журналов и вырезки неонацистских публикаций. На самом видном месте висела репродукция плаката времен Второй мировой войны, призывающего пополнить ряды эсэсовцев, а рядом находилась полка, на которой Эван увидел свои Дневники. Два зэка наблюдали за каждым его Шагом с хищническими улыбками, смакуя его страх.
Эван заломил руки.
— Слушайте, я здесь новенький, но я примерно понял, как тут все устроено. Тебе надо примкнуть к какой-нибудь банде, или ты труп, верно?
Карл ничего не ответил, позволяя Эвану продолжать.
— Я тоже хочу быть в банде и уж точно не с ниггерами или латиносами.
Едва с его губ слетели эти расистские слова, как интерес скинхедов к нему возрос.
— Неужели? — холодно сказал Карл. — А как насчет твоего приятеля — религиозного придурка? — он ткнул пальцем в сторону Карлоса, который мыл пол у входа в камеру.
— Пошел он, — сплюнул Эван. — Я не хочу делить камеру с этим мусором.
Он поколебался.
— Так как все это происходит? Я знаю, что надо пробиваться наверх, а я тут новенький… — Он неуверенно кашлянул. — Так это… я, типа, должен отсосать вам всем или как?
Зэки обменялись понимающими взглядами.
— Твоя кровь чиста? — спросил Карл. — Ты ариец?
— Я не какой-то сраный жид, если ты об этом, — возмущенно ответил Эван.
Это был явно тот ответ, которого они ожидали, хотя каждое из этих расистских слов оставило горький привкус у Эвана во рту. Скинхеды встали, заполнив собой тесное пространство камеры.
— Ну, давай посмотрим, что у тебя есть, — улыбнулся Рик. — И аккуратнее с зубами, не то уйдешь без них.
Сделав несчастное лицо, Эван неохотно опустился на колени, а Карл и Рик расстегнули ширинки и спустили штаны до колен. Эван медлил. Посмотрев через плечо, он увидел взгляд Карлоса.
— Чего ты ждешь, сучка? — прикрикнул на него Карл. — Давай приступай!
Неожиданно Карлос отбросил в сторону швабру и влетел в открытую дверь камеры. Он припечатал Карла к стене, и скинхед завопил, когда испанец воткнул заточку ему в пах. Рик дернулся в сторону Карлоса, но ему помешали спущенные штаны, и он едва удержался на ногах. Эван был наготове и помог ему упасть, врезав изо всех сил Ногой в лицо.
— Карлос! — закричал Эван. Все произошло за пару секунд, но остальные члены Братства уже накинулись на них. Сосед Эвана отбросил обмякшего Карла в сторону и широкой грудью загородил проход в камеру другим скинхедам.
— Скорее, приятель! — крикнул Карлос, принимая на себя пинки и удары рычащих от злости арийцев.
Эван схватил тетради и лихорадочно начал их листать, отчаянно пытаясь найти то. что ему было нужно.
— Ты… ты, кусок говна! — прохрипел Карл. — Вы оба трупы!
Есть! Эван проигнорировал слова зэка и нашел наконец подходящую запись. Он не был уверен, что на этот раз у него получится, потому что раньше он совершал переход в тишине и покое. Если ничего не выйдет, то скинхеды порежут его и Карлоса, выбросив тела, чтобы их потом нашли охранники. У него не было выбора.
Он начал читать вслух так быстро, как мог:
— «Мы шли, прячась за кустами, чтобы случайно не наткнуться на Томми. Дыма мы еще не видели…»
Буквы на странице начали искажаться и сливаться, словно он смотрел на них сквозь мокрое стекло. Снова Эван почувствовал давление на глаза изнутри черепа. Возбужденные крики скинхедов смешивались с пронзительными животными визгами в невероятную какофонию. Эван слышал, как в его сознание врывается дрожащее эхо новых звуков, в то время как камера превращается в лихорадочно дрожащее пятно.
Все снова сместилось.
Эван запнулся о торчащий из земли корень и едва не упал, но удержался и, выпрямившись, огляделся вокруг. Яркое солнце на мгновение ослепило его.
На его лице заиграла улыбка. Он сделал это.
— Чтоб вы в аду сгнили, ебаные животные, — зло сказал он.
Шедшие за ним Кейли и Ленни остановились как вкопанные, услышав такой неожиданный комментарий.
— Что ты только что сказал? — переспросила Кейли, смущенная этой внезапной вспышкой.
Эван снова огляделся, пытаясь понять, где он и что с ним происходит.
Ему снова было тринадцать лет, и они были в лесу за домом Кэганов.
— Ничего, — ответил он ей. — Просто валяю дурака.
Несмотря на то, что ее не слишком убедил этот ответ, Кейли решила благоразумно промолчать.
— Так, э, куда мы идем-то? — спросил Ленни монотонным голосом. — Мне нельзя так далеко.
Эван задумался. Через несколько секунд он приведет друзей к тому, что еще раз изменит их будущее, и этот случай оставит в душах всех троих шрамы на всю жизнь. Имеет ли он право менять их личные судьбы вместе со своей? Одна из попыток исправить все к лучшему уже привела его к убийству и чуть было не стала причиной его смерти в тюрьме, и у него не было гарантий, что на этот раз все будет правильно. Но если он ничего не сделает, то будущее его догонит, и он уже не сможет ничего изменить.
Эван поднял руку, жестом остановив идущих за ним друзей.
— Подождите. Прежде чем мы пойдем дальше…
— В чем дело, Эван? — спросила Кейли. Принюхавшись, он уловил слабый запах гари и услышал отдаленные повизгивания испуганного животного.
Глава двадцатая
Легкий бриз донес до Кейли собачий визг, и она указала куда-то пальцем.
— Смотрите! Вы видите?
Эвану не нужно было смотреть туда, поскольку воспоминание тут же всплыло в его сознании, но он все же повернул голову в ту сторону. Ленни обернулся, непонимающе открыв рот. Конечно же, там, у железной дороги, находилась старая свалка, где Томми готовился убить беззащитное животное.
— Мы должны…
Впервые после перемещения Эван обратил внимание на Кейли. Он засомневался: она изменилась. Он помнил прежнюю Кейли как неуклюжую девчонку-сорванца в мешковатых платьях, с растрепанными волосами и потупленным взглядом. Девочка, которая стояла перед ним сейчас, была другой. Яркая и женственная, почти девушка, в красивом платье.
— Ты потрясающе выглядишь… — пробормотал он, забывшись на минуту.
До них снова донесся собачий визг, и Эван опомнился. К нему вернулось понимание того, зачем он здесь. Он посмотрел вокруг и увидел кучу мусора.
— Мне нужно кое-что сделать!
Обеспокоенная Кейли позвала его:
— Что происходит, Эван? Может, нам стоит позвонить пожарным или…
— Нет! — перебил он ее. — Мы должны сделать это сами!
Он начал рыться в куче мусора, отбрасывая в сторону доски, старые газеты и тряпки.
Озадаченные Кейли и Ленни с беспокойством наблюдали за Эваном.
— Нам понадобится что-нибудь, чтобы разрезать мешок!
— Мешок? — пробормотал Ленни. — О каком мешке он говорит?
Рука Эвана наткнулась на что-то острое, и он вытащил из кучи мусора изогнутую железку. Это был широкий плоский предмет, острый, похожий на лезвие. Эван удовлетворенно кивнул. Пойдет.
— Эван, ты пугаешь меня… — сказала Кейли, но Эван проигнорировал ее замечание и протянул железку Ленни.
— Я хочу, чтобы ты взял это, Ленни. Поверь мне.
Ленни посмотрел на железку, потемнев лицом.
— Я… мне нельзя быть здесь…
— Послушай меня, — надавил на него Эван. — Сегодня твой день искупления. Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватым за ту женщину и ее ребенка…
— Эван, остановись! — перебила его Кейли. — Не мучай его! Сейчас не время…
— Сейчас именно то самое время! — ответил он ей с напором в голосе. — Ленни, сегодня твой шанс искупить свою вину и сделать все правильно. Ты можешь начать все с чистого листа…
Лицо Ленни выражало смущение.
— Э? О чем это ты? Я не понимаю…
— Ты ведешь себя как сумасшедший! — чуть не плакала Кейли.
В голосе Эвана появились нотки отчаяния.
— Пожалуйста, Ленни. Если ты верил Мне раньше, то поверь и сейчас.
Он сунул железку в руки подростка.
— Перережь веревку.
Ленни нервно кивнул и прижал металлическую штуку к груди.
Эван виновато посмотрел на Кейли. На ее лице было написано смятение и беспокойство.
— Пошли, у нас мало времени.
Он побежал, и, поколебавшись, Кейли и Ленни последовали за ним к дыре в проволочном ограждении.
События происходили так быстро, что Эван едва поспевал за ними. Они увидели Томми, стоявшего у костра, который он развел рядом с автомобильным прессом. В воздухе висел запах дыма и бензина. Увидев их, Томми сплюнул и прорычал:
— Ты! Я еще не закончил!
Пес заскулил, и взгляд Эвана уткнулся в шевелившийся рюкзак.
— Крокет! Ты, сукин сын, что ты делаешь с моей собакой?
Томми вылил бензин на рюкзак и бросился на Эвана с палкой, но на этот раз Эвану не понадобилось предупреждение Ленни, и он пригнулся, уворачиваясь.
— Кейли… — крикнул Эван, но опоздал на секунду, и Томми ударил сестру. Это привело его в ярость. — Посмотри, что я из-за тебя сделал!
Эван поднял руку, останавливая его.
— Да что с тобой?
Томми снова пошел на Эвана. сбив того с ног. От боли в глазах Эвана зарябило. Он развернулся в сторону Ленни, но того не было видно.
Эван окликнул Кейли, но она лежала в грязи, не подавая признаков жизни.
— Кейли! Очнись! Пожалуйста, очнись!
— Почему бы тебе не поцеловать ее, прекрасный принц! — крикнул Томми, подлив в костер бензина. Подросток схватил палку свободной рукой и нанес еще один удар. Голова Эвана откинулась назад, и он почувствовал, как кровь заливает ему лицо.
Не давая ему прийти в себя, Томми начал пинать его по ребрам и в живот. Эван закашлялся и сплюнул кровавый комок.
Над ним возвышался Томми.
— Слушай меня внимательно, Эван… «В этом мире миллион других сестер. Не надо было тебе связываться с моей!»
Эван услышал эти слова еще до того, как Томми их произнес. Он хрипло выдохнул:
— Подожди, Томми. Просто выслушай ~ Меня. Я сделаю все, что ты скажешь.
Перевернувшись, Эван пригвоздил противника твердым взглядом.
— Если ты хочешь, чтобы я никогда не встречался с твоей сестрой, я не буду. Просто отпусти Крокета.
Томми дрогнул: он не ожидал такого ответа, и это застало его врасплох.
— Кроме того, — продолжал Эван, — если ты убьешь Крокета, то тебя отправят в колонию для несовершеннолетних. Ты проторчишь там до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать.
Он высматривал в глазах Томми понимание и, к своему удивлению, нашел его.
— Тебе это не нужно. Я знаю, что ты не оставишь сестру со своим отцом. Ты просто хочешь ее защитить.
Слова Эвана, как ни странно, достигли цели, и лицо Томми смягчилось. Эван увидел отблески настоящей благодарности на лице своего противника.
— Я…
Томми упал на колени рядом с мешком и начал развязывать веревку, но внезапно воз дух разрезал вопль ненависти. Эван повернулся и увидел выскочившего из-за старого «Фольксвагена» Ленни, размахивающего острой железкой, как коротким мечом. Томми удивленно поднял глаза, следя за тем, как самодельное лезвие опускается на него.
— Ленни! — прокричал Эван, но, ослепленный яростью, подросток не слышал его. Со всего разбега он упал на Томми и воткнул лезвие в мягкую кожу на его шее. Томми не кричал. Из его горла вырвалась ярко-красная струя крови, и он захлебнулся. Схватившись за железку, торчавшую из шеи, он хрипел и булькал.
— Твою мать, Ленни, нет! — Эван почувствовал, что его затошнило от ужаса, когда он увидел, как Томми завалился на бок. Ленни опустился на траву, вытирая о землю окровавленные руки. Его глаза были черными и пустыми.
Эван попытался встать на ноги, но они его не слушались. Рядом с ним зашевелилась и начала подниматься Кейли.
— Томми? — в этом единственном слове смешались потрясение, ужас и паника.
Кровь выходила из раны в горле Томми медленными толчками, и при виде этого Кейли издала душераздирающий, истеричный визг. Боковым зрением Эван заметил, как из мешка вылезла собака и в страхе помчалась прочь, но он не мог оторвать взгляда от измазанного кровью Ленни, сидевшего и смотревшего на дело рук своих пустыми глазами на абсолютно лишенном каких-либо эмоций лице. Глядя на его темный подрагивающий силуэт, выделявшийся на фоне голубого неба, Эван почувствовал, что снова отключается…
Шок от пробуждения был похож на ощущение, будто через тело пропустили сильный электрический разряд. Руки и ноги Эвана дергались в судорогах, сбивая в кучу простыни на кровати, в которой он лежал. В одно мгновение он понял, что находится в комнате, которую делил с Тампером, но почему-то они поменялись кроватями, а затем его мозг пронзила смертельная боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27