Кто-то оставил горящими свечи на столе в брачном покое, так что они находились не в полной темноте, и глаза Джоанны привыкли к полумраку спальни. Она смогла теперь разглядеть фигуру Криспина, когда он приподнялся над ней, и увидела очертания его напрягшегося мужского естества. Она всхлипнула, но не от страха. Настойчивые и нежные его ласки достигли желаемой цели. Он положил обе ладони ей на груди и стал бережно трогать ее соски, отчего томительное, неизведанное ранее чувство, разлившееся в глубине ее тела, стало особенно острым.
Криспин медленно провел ладонями по груди, животу, соскользнул на бедра… Затем он начал разводить ей ноги. Сначала она хотела воспротивиться, но смогла лишь издать слабый беспомощный стон. Помня наставления Роэз, она сама помогла ему изменить свою позу, облегчив ему путь к самому сокровенному. Он стал на колени между ее бедрами, и спустя мгновенье она ощутила, как он проникает в ее заповедное лоно.
– Я постараюсь сделать все как можно бережнее, – обещал он.
– Понимаю. – Она глубоко вздохнула и, готовя себя к боли, положила руки ему на плечи.
Однако пугающее ее заранее ощущение было похоже скорее на растягивание, чем на настоящую боль, и лишь на миг она почувствовала неудобство. Криспин медленно проникал в нее, помедлив лишь один раз, когда она вскрикнула, а затем продолжал свое неуклонное движение. Она была уже возбуждена его длительными ласками, и теперь это ровное непрекращающееся трение стало возбуждать ее все сильнее. Как и обещал, он был с ней нежен, и тяжкая истома внизу живота стала переходить в сладостную жажду принадлежать Криспину. Она запрокинула голову в ожидании неизведанного.
– Тебе больно? – спросил он, не поняв ее смятения.
– Нет, милорд. – Голос ее звучал так, словно она испытывала боль, но это была не боль, а нечто совсем другое, чего она еще не понимала. – Это приятно, – подбадривала она его, желая, чтобы он бесконечно продолжал свое действо.
– Хорошо. – Он поцеловал ее в щеку. – Я надеялся, что так и будет. – Он сделал еще несколько энергичных движений, а затем глубоко вздохнул. После этого он вышел из нее и отодвинулся в сторону. Она все еще продолжала держаться за его плечо, будто пытаясь удержать его в сокровенной глубине своего тела.
– Пожалуйста, милорд, не останавливайся.
– Я должен прерваться на время. И зови меня Криспин. – Обняв Джоанну за плечи, он притянул ее к себе и поцеловал в лоб.
– Это было так сладко и нежно, – сказала она. – Совсем не страшно. Можем мы поскорее снова быть так же близки?
– Обязательно, – посулил он. – Будем предаваться любви каждую ночь, пока я не дам тебе дитя.
– Я надеюсь, после рождения ребенка вы не перестанете услаждать меня, – сказала Джоанна. – Мне кажется, чем чаще мы будем проводить так ночи, тем скорее я стану настоящей опытной женщиной, умеющей удовлетворять желания мужа.
Он ничего не ответил, лишь весело усмехнулся и крепче прижал к себе.
И когда позже, той же ночью, он снова встал на колени между ее ног и потрогал те сокровенные места ее тела, которых не касался, овладев Джоанной в первый раз, она разгорелась еще больше. Поэтому, когда он снова проник в нее, она со всей силой сжала его обеими руками так, что они слились воедино, и это тесное слияние их тел вызвало внезапный и краткий взрыв, сотрясший ее, заставивший сладко заплакать. Он благодарно поцеловал ее и нежно сжал в объятиях.
– Я думаю, – довольно проговорил он, – нам с тобой будет очень хорошо вместе.
– О да, милорд… я хочу сказать, Криспин, – пылко воскликнула она.
Этой ночью она забыла об Элане…
ГЛАВА 5
– Время вставать. – С этими словами Пирс вылил на Элана полное ведро холодной воды.
Элан застонал и перекатился на спину. Затем сел, протирая глаза, и снова опрокинулся на солому, как мертвый.
– Вставай, Элан, уже поздно. Наше отсутствие заметят, и тебе придется отвечать на малоприятные расспросы.
– Я хочу спать. – Элан повернулся на бок и зарылся поглубже в солому.
– Ладно, ладно. В таком случае мне придется попытаться снова привести тебя в чувство. – Пирс поднял ведро и вышел из конюшни, направляясь к каменной поилке для лошадей. Там он наполнил его холодной водой и, вернувшись к Элану, окатил его во второй раз. Но теперь юноша был уже не в таком беспамятстве, как раньше. Он подскочил и заорал во весь голос, проклиная жестокость Пирса. На крик Элана появился один из конюхов.
– Это что еще такое? – рассвирепел конюх. – Не мочите солому, она же сгниет! Вон из моей конюшни, разбойники вы этакие!
– Вашей конюшни? – надменно произнес Пирс. – Мы гости барона Рэдалфа, и мне не нравится, как ты разговариваешь с господами.
– Гости? Как же! – Конюх рассмеялся, ничуть не смущенный отпором Пирса. – Рэдалф держит свои конюшни в порядке, и когда я расскажу ему, что вы натворили, облили всю солому водой, он станет на мою сторону, не сомневайтесь. Ну а теперь… где ваши женщины? Вытаскивайте их из соломы и выметайтесь отсюда. Нечего блудить около лошадей.
– Здесь нет никаких женщин. – Элан поднялся, еле удерживаясь на ногах и беспомощно цепляясь за плечо Пирса. – Я обрек себя на одиночество, – с горечью промолвил юноша.
– В таком случае за свою короткую жизнь вы хоть какую-то мудрость приобрели, – заметил конюх и, видимо смягчившись при виде Элана, жалкого и мокрого, сказал подобревшим голосом: – Если ваши юные лордства будут так добры, что уйдут сейчас же, я с конюшатами уберу испорченную вами солому.
– Я сожалею, что испортил солому. – Пирс решил умиротворить ретивого конюха, чтобы тот не пожаловался на них Рздалфу. И молодой человек вытащил из подвешенного на поясе кошелька монету. – Мой друг вчера вечером плохо себя почувствовал, и ему нужно было тихое местечко, чтобы отдохнуть.
– Небось напился? – смекнул конюх, пряча монету в складках одежды с такой скоростью, что Пирс подумал, не сделал ли тот своим доходом внезапные нападки на людей, ночующих в конюшне. Таких, наверное, хватало, так как в замке уединиться было почти невозможно, а конюшня с ее перегородками и темными уголками служила отличным прибежищем женолюбивым солдатам для их свиданий с хорошенькими служанками или посудомойками. В свое время, будучи оруженосцем, Пирс и сам приводил женщин побаловаться на соломе.
– Мы благодарим вас, сэр, за вашу любезность. – Элан отвесил конюху низкий поклон, и Пирс едва успел подхватить его, прежде чем он упал носом в землю, и снова поставить на ноги.
– По-моему, он до сих пор не протрезвел, – покачал головой конюх. Заметив осколки разбитого Эланом кувшина, он перевел взгляд на целый, который Пирс только что подобрал, и поинтересовался: – Сколько же он выпил?
– Более, чем следовало, – ответил Пирс почти в один голос со словами Элана. – Не столько, сколько хотелось бы.
– А-а, наверное, из-за девки. Это уж точно. – И конюх проводил презрительным взглядом выходивших из конюшни Пирса и Элана.
Остановившись посреди конюшенного двора, Элан заморгал от яркого летнего солнца.
– Пошли, пошли, – подбадривал его Пирс. – Сначала сходим в баню. Уверен, там сейчас полно мужчин в точно таком же виде, как и ты. Затем мы с тобой навестим замкового цирюльника, а уж потом, переодевшись в чистое и как следует откушав, ты почувствуешь себя получше.
– Я не шутил. – Элан шел рядом с Пирсом. – Я действительно покончил с женщинами.
– Это хандра из-за головой боли. Ты не кажешься мне монахом, – пошутил Пирс. – Но, друг мой, если чувство к Джоанне столь глубоко, что ты ощущаешь себя несчастным, значит, она и есть та единственная, от которой ты не отступишься.
Горячая вода и парильня сделали чудеса с головой болью. А после того, как побрился и сменил грязную одежду, Элан почувствовал себя гораздо лучше. Он вошел в большой зал вместе с Пирсом, предвкушая вкусную еду и немного хорошего вина.
Первой, кого он увидел, была Джоанна. Одетая в зеленое платье, с волосами, забранными в золотую сетку, вроде той, которую часто носила Роэз, она улыбалась, ласково заглядывая в глаза Криспину, как влюбленная жена. И Криспин отвечал ей таким же взглядом, в котором уже светился собственнический огонек, отчего ревнивый Элан чуть не потерял самообладание.
– Проклятье! – воскликнул он. – И отчего им понадобилось вставать так рано?
– Утро уже близится к концу, – отозвался Пирс. – Нужно поздравить их. Избежать этого нельзя, так что давай отделаемся побыстрее.
– А вот и вы, – воскликнул, завидев их, Криспин. – Где вы пропадали?
– В конюшне, – ответил Элан, глядя на Криспина, потому что не осмеливался смотреть на Джоанну.
– Нашли место, – рассмеялся Криспин. – И наверное, с девушкой?
– С кувшином, – ответил Пирс, – даже, по правде говоря, с двумя. Второй принес я.
– И как ваши головы? – продолжал посмеиваться Криспин, явно не догадываясь, что произошло с Эланом.
– Моя голова в порядке, – откликнулся Элан, добавив шепотом: – А сердце мое разбито.
Криспин не расслышал его, но Джоанна услыхала. Элан увидел страдающее выражение ее лица, увидел, как побелело оно до восковой бледности, а затем ярко вспыхнуло.
– Поедете с нами охотиться? – предложил безмятежный Криспин, все еще не замечая напряженности между Эланом и Джоанной.
– Поедем, если не проголодаемся до начала охоты, – весело согласился Пирс. Он положил руку Элану на спину и подтолкнул его в сторону от Криспина и Джоанны, туда, где находился стол на козлах, ломившийся под блюдами с сыром и холодным мясом, хлебом для тех, кто пожелал утренней трапезы. Оставив Джоанну, Криспин последовал за ними.
– Я не покинул вас, так и знайте, – проговорил Криспин. – Моя женитьба ничего не изменит в нашей дружбе.
– И не изменит того, что мы кузены, – добавил Пирс, прежде чем Элан успел открыть рот. – Но появление жены неизбежно меняет человека.
– Думаю, к лучшему, – заметил Криспин с величайшей серьезностью. – Джоанна – прелестная, милая, отзывчивая и вовсе не такая робкая, как предполагал. Я счастливый человек начиная с этого утра.
– Вот слова, которые я рад слышать. – К ним подошел Рэдалф. – Доброго вам утра, молодые люди. Криспин, если у тебя есть минута, мне хотелось бы с тобой поговорить. Мне пришло в голову, что, пока ты будешь в Нормандии, я мог бы сделать кое-что от твоего имени в Хафстоне. – Он отвел Криспина в сторону, оставив Элана и Пирса одних.
– Если и есть что-то, что может повлиять на нашу тесную дружбу с Криспином, – заметил Пирс, глядя им вслед, – так это его тесть.
– Странно, как он легко примирился с тем, что Криспин и Джоанна уедут путешествовать, – удивился Элан. – Вчера он еще гневался за эти их причуды.
Они видели, как Криспин и Рэдалф пересекали зал, а Джоанна поспешила подойти к Криспину и, взяв его за руку, подняла на него глаза.
– Я не могу оставаться в Бэннингфорде. – Элан с грохотом опустил на стол свой кубок с вином. – Это меня убивает.
– Ты не можешь уехать прямо сейчас, – возразил Пирс. – Криспин захочет узнать, почему ты переменил свои планы. Ты же обещал оставаться здесь до того, как они с Джоанной уедут.
– Что же ты посоветуешь мне, дорогой и мудрый сэр Пирс? – Привычное шутливое обращение прозвучало совсем не смешно. В голосе Элана была бесконечная усталость, и Пирс понял, что друг в отчаянии. Элан не сможет долго выносить Джоанну, держащуюся за руку Криспина и любовно заглядывающую ему в глаза. Надо было что-то предпринимать.
– Останься лишь на сегодня и завтра, – предложил Пирс. – Это удовлетворит Криспина и не оскорбит Рэдалфа, как было бы в случае нашего поспешного отъезда. Во время охоты легко уклониться от встречи с теми, кого не хочешь видеть, а охота займет большую часть каждого из праздничных дней. А потом мы придумаем что-нибудь. Завтра вечером я заявлю, что хочу сразу приступить к выполнению своих обязанностей в Хафстоне, что мне скучно пить и праздновать. Криспин достаточно хорошо меня знает, чтобы поверить этому. Ты же сошлешься на то, что не хочешь расставаться со мной и проведешь первую ночь своего путешествия домой в моем обществе в Хафстоне. Криспин такое объяснение легко примет и поймет.
– Еще два дня. – Элан покачал головой. – Я не хочу оставаться здесь так долго. Не уверен, что смогу.
– Сделай это ради дружбы, – настаивал Пирс. – Так лучше всего справиться с этой передрягой.
– Ладно, – сдался Элан. – Я снова послушаюсь твоего совета. Но у меня тревожное предчувствие. Я жду несчастья с того момента, как въехал в Бэннингфорд. Пирс, если увидишь, что я пью слишком много, останови меня. Я хочу, чтобы в эти дни у меня была ясная голова.
В последующие годы Элан не раз сожалел о том, что не покинул замок Бэннингфорд на следующий день после свадьбы Криспина. Столько жизней не поломалось бы, если бы он последовал своему предчувствию. Но он остался и тем приговорил себя доигрывать длинную трагедию, которая только начинала разворачиваться.
Он намеренно старался держаться подальше от Криспина и Джоанны, когда они были вместе. С одним Криспином он общался так же легко, как всегда. Элан любил Криспина, как любил Пирса, и у всех троих были общие воспоминания, шутки и привычки еще с тех времен, когда они встретились впервые, одинокие дети-пажи, и выяснили, что связаны родством. Мягкость, вдумчивость и уравновешенность Криспина дополняли хитроумие и настойчивость Пирса, своенравную порывистость Элана… Они никогда не ссорились раньше, и Элан прилагал все силы, чтобы этого не произошло и сейчас. По этой причине он стал молчалив, пил мало и был подчеркнуто вежлив со всеми, включая Рэдалфа и его вечную тень, Бэрда, хотя они оба казались ему отталкивающе противными. Он старался не думать о Джоанне и считал часы до того момента, когда сможет покинуть Бэннингфордский замок.
В то время как Элан пил крайне умеренно, Рэдалф такой воздержанностью не отличался. Довольный тем, что брак Джоанны состоялся и надежно закреплен, он надеялся, что вскоре она произведет на свет желанного наследника. И Рэдалф на радостях пил беспробудно.
– Свадьбы празднуются телом, – заявил он Роэз, сидевшей рядом. – Я сам чувствую себя женихом. – И, словно доказывая правоту своих слов, ухватил ее ладонь и крепко прижал к своему возбужденному мужскому естеству.
– Милорд, ну пожалуйста, оставьте, – возмутилась Роэз. – Что подумают ваши гости?
– Мужчины решат, что я сделаю себе наследника до того, как сподобятся Джоанна с Криспином, – скабрезно ухмыльнулся Рэдалф. – Не будь такой ханжой, жена! Никто не может увидеть, что творится под скатертью.
Расходившийся Рэдалф отпустил руку Роэз, но тут же начал терзать ее груди. Она сидела выпрямившись, глядя прямо перед собой, страстно жалея, что у нее не хватает мужества дать ему пощечину и потребовать уважения к себе, особенно на людях.
Друг Криспина, сэр Пирс, сидел слева от нее, и она не сомневалась, что он заметил грязные выходки Рэдалфа. Мерзкое поведение пьяного барона бросалось в глаза. Только когда к столу подошел Бэрд и начал выяснять у Рэдалфа что-то о ночных дозорных, барон оставил жену в покое. Роэз чувствовала, что лицо ее пылает. Ей казалось, что она умрет от стыда, особенно после того, как заметила, что несколько дам за нижним столом бросают в ее сторону сочувственные взгляды.
– Миледи, – ласково произнес Пирс, – этот соус восхитителен. Скажите, вы сами придумали этот рецепт? – Юноше хотелось сказать расстроенной женщине хоть что-то приятное.
– Я научилась готовить соус у своей матери, – отвечала Роэз. Она оценила благородный жест Пирса. Рискнув взглянуть на него, она вместо жалости, которую боялась прочесть в его глазах, встретила дружескую улыбку.
– Тогда, леди Роэз, надо поздравить с ним вашу матушку – отменную кулинарку, а также ее способную дочь.
– Большую часть того, что подается к столу, стряпают повара, я же только присматриваю за ними, – объяснила она, с легкостью обсуждая близкие ей домашние заботы, – но этот соус я всегда готовлю сама. Когда вы женитесь, сэр Пирс, вам стоит только подать знак, и я тотчас дам вашей жене этот рецепт.
– Вы не только любезны, но и добры, – ответил он и на какое мгновенье коснулся ее локтя, но так, чтобы Рэдалф не мог этого заметить. От этой невинной ласки Роэз чуть не заплакала.
– Пирс, ты не забыл? – крикнул ему Криспин через стол и пустился рассказывать о днях их детства в пажах, а друг стал припоминать забавные подробности.
Роэз откинулась на спинку, чтобы Пирс мог, наклонившись вперед, видеть во время разговора Криспина. Джоанна, сидевшая с другой стороны от Криспина, смеялась, слушая занимательную историю, которую вспоминали друзья. Очень осторожно, чтобы не заметил Рэдалф, Роэз стала пристрастно разглядывать Пирса. Ей понравился облик юноши. У него было длинное узкое, хорошо выбритое лицо. Тем не менее, Роэз показалось, если он отпустит бороду, она будет густой и черной, как и его волнистые волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35