– Вижу, мне придется с ним поговорить. Но что произошло между Стивеном и Фолкирком?
– Я держалась подальше от Фолкирка, и он в конце концов забыл обо мне. К тому времени Стивен перенес свою привязанность на другого человека из их же круга. Во всяком случае, Кингсли стал появляться в доме чаще, чем Фолкирк.
– Кингсли?
– Джон Кингсли. Но вам его не найти – он умер. Не знаю, как и почему, подозреваю, что его убил либо сам Фолкирк, либо нанял кого-то. В тот последний вечер именно это кричал Стивен. Он был в бешенстве, грозился погубить Фолкирка и отправить его на виселицу. Вот почему я так боюсь, Филип. Этим двоим, Фолкирку и его прихвостню Барроузу, терять нечего!
– Но это не значит, что вы должны спрятаться в норку.
– Я это понимаю, но Анна-то ни о чем не знает!
– Я не очень беспокоюсь об Анне. Если с ней Джайлс, то она в безопасности, поверьте мне. С Анной сейчас надежный человек!
– Хорошо, постараюсь не волноваться. Когда мы отправляемся в Лондон?
– Вы будете готовы завтра утром? Успеете выгладить все платья?
– Все? Если я и ссорилась с Анной, то из-за ее гардероба! Она совсем не интересуется нарядами.
– Любовь моя, вы полгода пленяли меня в платьях Анны! Не стоит столь строго судить сестру!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В течение нескольких минут в лондонском доме Уинболтов царили шум и суета, сновали кучера, лакеи и остальные слуги. У парадных дверей Филипа и Розабеллу встретил величественного вида дворецкий.
– Как дед, Мейнард? – спросил Филип, пока дворецкий снимал с него пальто.
– Очень хорошо, мистер Филип. Он в верхней гостиной.
– Анна! Вы приехали! – По ступеням сбежала Эмилия. Молодые леди засмеялись и обнялись.
– Эмилия, я хотела бы объясниться с вами…
– В этом нет нужды. Филип сказал мне достаточно, чтобы я поняла: в последнюю нашу встречу мне следовало проявить больше сочувствия. Я очень сожалею, Анна.
– Не говорите так! И давайте забудем об этом. Но… мое настоящее имя Роза.
Эмилия поцеловала ее.
– Я запомню. А теперь займитесь обустройством – вас ждет уютная комната на втором этаже. Хотите чего-нибудь перекусить или выпить после дороги?
– Спасибо, мы поели в пути.
Появилась служанка, которая отвела Розабеллу в ее комнату. Спустя некоторое время гостью пригласили в просторную комнату с эркером, выходящим в парк. Филип с Эмилией были уже там, а в большом кресле у камина сидел джентльмен и с интересом смотрел на Розу. Он был очень стар, но взгляд имел зоркий, а внешность аристократическую.
– Розабелла, познакомьтесь с моим дедом лордом Уинболтом.
– Хмм, итак, вы уже решили, кто же вы есть, юная леди? Мой внук говорил мне, что он в этом не совсем уверен.
– Сэр, то было давно! – сказал Филип. – Сейчас я абсолютно уверен и собираюсь жениться на миссис Ордуэй.
– Ну, это имя мне не очень нравится, так что я не удивлен, что вы хотите его сменить. Я буду называть вас Розой, не возражаете? – Старик пронзил ее взглядом из-под густых седых бровей.
– Буду рада этому, сэр.
– Ну-с, присядьте и расскажите мне о вашем имении в Беркшире. Как оно называется… Темперли? Вы ведь урожденная Келланд?
Розабелла вполне справилась с допросом, который учинил ей лорд Уинболт. Наконец, по-видимому сделав для себя нужные выводы, он сказал:
– Вы достаточно хороши собой… очень даже хороши. Ваша сестра точно такая же, как вы?
– Да, сэр.
– Должно быть, поразительное зрелище, когда вы вместе. Я правильно понял – наследства у вас нет?
– Нет, лорд Уинболт. – Роза закусила губу.
– Не унывайте. У Филипа хватит средств на вас двоих. А когда я умру, он получит еще больше. – Роза не нашлась, что ответить на такое откровенное заявление, а лорд Уинболт улыбнулся и сказал, обращаясь к Филипу: – Она хорошенькая, скромная – посмотри, как покраснела! – и добрая. Мне кажется, что она к тому же неглупа.
– И на удивление терпелива, дедушка! Тебе было необходимо подвергнуть мою возлюбленную такой пытке?
Дед рассмеялся.
– Это моя единственная утеха! Тридцать лет назад у тебя было бы больше поводов для недовольства – я заставил бы тебя дольше ждать наследства! Должен сказать, что связь с Ордуэями меня не радует, но тут ничего не поделаешь. Я не верю тому, что она в чем-либо виновата. Так что благословляю тебя, мой мальчик.
Филип улыбнулся и прижал к себе Розу.
– Спасибо, дедушка!
– Ну и когда же свадьба?
– Как я уже говорил, мы должны подождать до тех пор, пока Роза не разыщет сестру. После этого мы не станем медлить.
Розабелле Лондон показался совсем другим. Деловые улицы, новые здания, старые кварталы – все засияло, когда рядом с ней находился Филип, с которым можно было смеяться и восхищаться увиденным. Она заново открыла для себя удовольствие ходить по магазинам. Этим они занимались с Эмилией. Раньше Розабелле не с кем было посоветоваться относительно материи или фасона и цвета шляпки. Правда, Эмилия оказалась до невозможности расточительной, и Розабелле порой бывало очень трудно противостоять щедрости подруги, когда у нее самой не хватало денег на новую пару перчаток или хорошенький шарфик. Если Розабелла проявляла твердость и отказывалась от покупки, то потом именно эти перчатки или похожий шарф появлялись в виде подарка от Филипа.
– Вы прививаете мне вредные привычки, сэр, – смеялась Розабелла. – У вас будет жена-транжирка!
– Роза, любимая, твое возможное мотовство меня не волнует. У нас хватит других проблем. Кстати, я хотел бы сегодня зайти вместе с тобой к адвокатам Ордуэев.
– Да, конечно. – Улыбка исчезла с лица Розабеллы. – Я совсем об этом забыла.
– Замечательно – этого я и добивался. Ты пленила деда, дала возможность Эмилии проявить экстравагантность в покупках. Надеюсь, передышка от Фолкирка пошла тебе на пользу. Теперь же мы с новыми силами возобновим нашу «охоту». Я пока не говорил тебе, что узнал мой слуга о трактире на Редингской дороге.
По пути в «Линкольнз инн» Филип рассказал ей, что Фолкирк время от времени посещает небольшую таверну в девяти милях к западу от Рединга, около Вулхэмптона. Хозяин знал его как Селдера и, будучи сам не в ладах с законом, никогда ни о чем не спрашивал. Фолкирк встречался в таверне с одним моряком, приходившим туда с запада по Батской дороге.
– Из Бристоля?
– Похоже на то.
– А имя этого второго человека известно?
– Декостер. Или что-то в этом роде.
– Что они делали? Может, передавали друг другу что-нибудь?
– Умница! Хозяин считает, что это золото… Плату получал Селдер.
– Бристоль, моряк, золото… Селдер давал что-нибудь моряку?
– Маловероятно. Скорее сообщал какие то сведения. Но какие?
– Филип! Ведь Джон Кингсли работал у «Ллойда».
– Господи! Сведения о кораблях? А у Бристоля дурная слава города пиратов.
– Филип, за сведения о кораблях полагется смертная казнь! А что, если Стивен получил какие-то доказательства от Кингсли?
– Фолкирк, разумеется, постарается во что бы то ни стало заполучить эти документы. Куда их подевал Стивен?
– Не знаю!
– Я найму для розыска людей. Вот мы и пришли. Не забудь – ты хочешь взять свою одежду. Больше ни о чем не говори. Как зовут поверенного?
– Китем. Филип, не считай меня дурочкой!
Мистер Китем вначале изумился появлению миссис Ордуэй, но согласился помочь.
– Конечно, конечно. Я абсолютно уверен, что полковник Стантон не стал бы возражать против того, чтобы вы взяли свои вещи. Мой клерк сейчас же поищет ключи.
– Ключи, мистер Китем? Разве в доме нет сторожа?
– Ох! С этим произошло недоразумение, и в доме сейчас никого нет. Сторож на днях неожиданно заболел, и мы пока не нашли ему замену. Но завтра обязательно кого-нибудь наймем. Пока что мои служащие убедились, что дом надежно заперт, включая парадную дверь, так что вам придется войти через черный ход. Очень неприятно, но ничего не поделаешь. Уверяю вас – это временное неудобство. Я бы все приготовил, если бы знал, что вы снова в городе, миссис Ордуэй.
Он дал указания клерку, а затем пригласил мистера Уинболта и миссис Ордуэй присесть и угостил их мадерой. За сдержанностью мистера Китема проглядывало любопытство относительно взаимоотношений посетителей, но фамилии Уинболта было вполне достаточно, чтобы у поверенного возникло желание оказать помощь, и к тому же Филип, как будущий лорд Уинболт, мог стать его клиентом.
– Надеюсь, лорду Уинболту лучше, сэр? Мы все очень расстроились, узнав о его болезни. – Филип заверил его, что деду лучше, и тогда поверенный повернулся к Розабелле: – Миссис Ордуэй, с тех пор как мы виделись последний раз, произошли некоторые изменения в наследственных делах Ордуэев. Может быть… вы пожелаете сейчас с этим ознакомиться? Или… – Он бросил взгляд на Филипа.
– Мистер Уинболт пользуется моим полным доверием, сэр, и вы можете свободно говорить в его присутствии.
– Миссис Ордуэй согласилась выйти за меня замуж, мистер Китем, – сказал Филип, но, когда поверенный начал его поздравлять, прервал его: – Благодарю вас, сэр, но надеюсь, что вы пока сохраните эту новость в секрете. А сейчас нам пора.
– Конечно, конечно! – Мистер Китем проводил их до двери кабинета. – Беннет! Вы нашли, наконец, ключи?
– Иду, мистер Китем! – раздалось откуда-то из глубин конторы.
– Надеюсь вскоре снова встретиться с вами, миссис Ордуэй. Полагаю, что теперь, когда делами занялся полковник Стантон, они в лучшем порядке. Конечно, поскольку вы намереваетесь снова выйти замуж, будут оговорены новые условия. – Он улыбнулся им обоим и повернулся к вошедшему клерку. – А, вот и ключи! Вы пожелаете, чтобы с вами пошел мой служащий?
Они отказались и, пообещав вернуть ключи как можно скорее, удалились. По Пиккадилли проехали до Верхней Брукской улицы. Был пятый час, и начало смеркаться.
– Вот чертов адвокат! Столько времени у него потеряли! Сегодня уже поздно, Роза. Нам придется вернуться завтра. Если дом пустой, то я должен принять кое-какие меры предосторожности. Мне не нравится внезапная болезнь сторожа.
– Филип, можно мне забрать хотя бы одно платье? Я бы хотела надеть его завтра на бал. У меня с собой нет ничего подходящего.
– Хорошо. В конце концов, мы ведь сказали поверенному, что именно этим и займемся.
Поскольку парадные двери были крепко закрыты на засов, они отправились на задний двор и, велев кучеру Филипа ждать их на Гросвенор-сквер в течение четверти часа, вошли в дом. Поднявшись по задней лестнице и пройдя через дверь для прислуги на верхнюю площадку главной лестницы, они свернули к спальням. Вдруг Филип остановился, схватил Розабеллу за руку и указал ей вниз. Все окна в комнатах нижнего этажа были закрыты ставнями, но на лестничной площадке виднелись полоски света. Из темноты послышался голос:
– Здесь никого нет.
Филип прижал Розабеллу к стене.
– Говорю тебе, Барроуз, я что-то слышал. У тебя есть пистолет?
Голос был знакомый – гадкий, ужасный. Розабелла вся сжалась, но, видя предостерегающий взгляд Филипа, лишь молча кивнула.
– Посмотри в столовой, – приказал тот же голос.
– Может, это крыса?
– Здесь? – презрительно произнес голос.
– Крысы есть повсюду – даже в богатых домах, – если их не ловить!
– Иди и посмотри в столовой, Барроуз. Крысу не трогай. Нечего из-за нее поднимать шум, понял? Но если это кто-то другой, то займись им. А я посторожу здесь.
Послышались шаги – кто-то спускался по лестнице в прихожую. Наступила тишина. Вдруг раздался грохот опрокинутого кресла и топот бегущих ног.
– Я же говорил – это крыса! Она удрала. Семейство Ордуэев пока не вернулось – мы ведь следим за домом. Кто еще осмелится сюда войти? Кому нужны старые бумаги?
– Будут нужны, если станет известно, что в них. Никому нс хочется, чтоб его сослали на каторгу.
– На каторгу!
– Или повесили. Лучше бы я убил Стивена Ордуэя.
– Вы его и убили.
– Но до этого он успел заполучить признание Кингсли и мое письмо. Эта шлюха должна знать, где они лежат! Я был мягок с ее сестрой, но, клянусь Богом, с миссис Ордуэй церемониться не стану. Она все мне расскажет.
– Сначала ее надо найти.
– Найду. – Басистый, хриплый голос звучал угрожающе.
– Нам лучше уйти, – боязливо заметил Барроуз. – Темнеет, и свет могут заметить через ставни. С меня хватит. Не подкупать же нам еще одного сторожа, чтобы он сказался больным. Мы уже битую неделю ищем, а бумаг нигде нет.
– Стивен Ордуэй их спрятал, а Розабелла Ордуэй должна знать, где они.
– Тогда подождем, пока она не найдется, а теперь пошли!
Послышались шаги спускающихся по лестнице. Шаги удалились по направлению к черному ходу. Свет погас.
– Дверь! – в страхе прошептала Розабелла.
– Я запер ее, когда мы вошли. Они ничего не заметят. А на карете нет никаких знаков. Даже если они ее увидят, то подумают, что она только что подъехала.
– Филип! Я боюсь.
– Не бойся. Удача, кажется, на нашей стороне. С крысой-то как повезло!.. Ну все, они ушли. Возьми платье, и мы тоже уйдем.
Розабелла отыскала в потемках свое платье, и они снова осторожно спустились по задней лестнице. Когда они вышли из дома, то увидели поджидавшую их карету. Кругом никого не было.
На Арлингтон-стрит их встретила взволнованная Эмилия.
– Роза! Где же вы оба были? Мы опаздываем. Это и есть то самое платье? Отдайте его погладить горничной.
– Эмилия, дорогая, даже для самых тщательных приготовлений четырех часов более чем достаточно! – сказал Филип. – Я же намерен удостовериться в том, что Роза как следует поест перед подобным испытанием. – Он говорил вполне беспечным тоном, но при этом выразительно посмотрел на сестру и незаметно кивнул в сторону Розабеллы.
Заметив, как та бледна, Эмилия сказала:
– Я сама собиралась что-нибудь перекусить, Филип. Но если мы опоздаем, виноват будешь ты. Я не могу торопиться с приготовлениями. В Честерфилд-Хаусе меня должны увидеть в полном блеске. Пойдемте, Роза, ко мне и устроим легкий ужин, пока горничная приводит в порядок ваше платье. Филип, ТЫ можешь прислать нам шампанское.
Филип улыбкой одобрил сообразительность сестры.
Розабелле неудобно было появляться в свете под собственным именем, и до сих пор она избегала визитов. Но на бал в Честерфилд-Хаус Эмилия и Филип убедили ее пойти.
– Вы пойдете как моя подруга Аннабелла Келланд, а Филипу придется вести себя сдержаннее! – весело заявила Эмилия. – Роза, пожалуйста, соглашайтесь!
И она, одновременно страшась и желая провести вечер в высшем свете, приняла приглашение.
Когда они вошли в вестибюль Честерфилд-Хауса и медленно поднялись по величественной лестнице, Розабелла выглядела невозмутимой и очаровательной. Мадам Фаншон сама как-то призналась, что ей никогда еще не удавалось сшить такой красивый наряд, как тот, что в этот вечер был на Розабелле, – нежно – голубое шелковое платье на белом чехле с вышивкой из бисера и горного хрусталя по лифу.
Они танцевали, беседовали, и Розабелла получала огромное удовольствие. Филип старался проявлять осмотрительность и танцевал с ней не более, чем было положено по этикету танцевать с подругой сестры, но украдкой не спускал с нее глаз, опасаясь появления Джулиана Фолкирка, которого принимали везде, даже на таких светских раутах, как этот.
В середине вечера Розабелла и Эмилия удалились в женский будуар, чтобы поправить наряды перед ужином, а Филип остался ждать их у дверей столовой. Эмилию задержала с расспросами о лорде Уинболте пожилая дама, и она сделала знак Розабелле идти на ужин без нее. Не успела та сделать и двадцати шагов, как ее кто-то грубо схватил, зажал рот и потащил в узкий боковой коридор.
– Не вздумайте кричать, – услыхала она голос Фолкирка, – или я сверну вам шею.
Когда Эмилия подошла к Филипу, он с трудом сдерживал нетерпение.
– Где… Анна? – спросил он.
– Она должна быть здесь, – ответила Эмилия. – Меня заговорила леди Грант, и я сказала Анне, чтобы она меня не ждала.
– О, Господи! Где вы расстались?
– Около коридора, который ведет в библиотеку. Но…
– Эмилия, постой здесь минутку, – прервал сестру Филип. – Я должен ее отыскать.
– Но почему…
– Стой здесь, говорю тебе! – Он скрылся в толпе гостей и, увидев узкий коридор, торопливо пошел вдоль него.
Розабелла поняла, что попала в ловушку. Но она твердо верила, что Филип ее найдет, и не падала духом. Когда Фолкирк тащил ее по коридору, она колотила его ногами и сопротивлялась изо всех сил. Они очутились в дальнем конце коридора у двери, что вела в сад. Там уж Фолкирк сможет сделать с ней все что захочет! Одной рукой он зажал ей рот, поранив губы, а другой обхватил с такой силой, что она едва не задохнулась.
– Прекрати сопротивляться! – грубо приказал он. – Я не убью тебя, если ты меня к тому не вынудишь. Ты мне нужна!
Силы почти оставили Розабеллу, когда Фолкирк прижал ее к стене, чтобы открыть дверь. Она смогла лишь хрипло выдавить из себя:
– Я… я…
– Мне наплевать, кто ты, дикая кошка! Ордуэй или Келланд – мне безразлично. Я тебя не отпущу до тех пор, пока не заполучу другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17