Снова опустился на колени и осторожно обхватил ее ступню большой теплой ладонью. Вверх по голени Лили побежала дрожь, и она даже обрадовалась острой боли от перекиси, потому что та привела ее в чувство.
— Не шевелись. — Рик извлек осколок пинцетом, и Лили вздрогнула. Он поднял глаза. — Ты в порядке?
Она выпрямилась.
— Конечно. Ты же не думаешь, что я упаду в обморок из-за осколка, верно?
Он покачал головой, криво ухмыльнулся, глядя на нее, и провел большим пальцем по подъему ее ноги. Жар устремился вверх, как виноградная лоза тянется к солнечному свету.
— Лили, я никогда не знаю, чего от тебя ждать.
Эта ухмылка и его прикосновение привели ее чувства в смятение, на которое она попыталась не обращать внимания.
— Пришлепни на ранку пластырь, и давай поедим, пока мой бифштекс не подгорел.
У Рика вырвался смешок. Он намазал порез антибактериальной мазью, а потом забинтовал его.
— Я включил таймер.
Он провел руками по ее пяткам, лодыжкам, а потом — по икрам. Лили казалось, что его прикосновения оставляют огненный след.
— Э-э… Рик? Разве тебе не нужно разогреть пирог или что-нибудь в этом роде?
Рик отрицательно замотал головой. Он не отрываясь смотрел на ее ноги.
— У тебя потрясающие ноги.
Она попыталась что-то возразить, но он не дал:
— У тебя кожа как атлас.
Лили проглотила слюну и закрыла глаза, но снова открыла их, как только кончики его пальцев дотронулись до края ее полотенца. Он поднял глаза и встретился взглядом с Лили. Она ахнула, увидев в его глазах желание.
Он поднялся, упершись руками по обе стороны ее бедер, наклонился вперед, пока его губы не нависли над ее губами. Ей следовало остановить его. Но прежде чем она успела найти подходящие слова в своем смятенном мозгу, послышался сигнал таймера.
Она выдохнула, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.
— Бифштексы готовы, — сообщила она.
Рик колебался. Его дыхание шевелило ее челку. Лили опустила подбородок и занялась полотенцем. Наконец он встал.
— Оставайся здесь. Я сниму бифштексы с рашпера, а потом уберу стекло.
— Этот беспорядок из-за меня. Стекло уберу я.
Он остановился.
— Где твои туфли?
Внезапно Лили стало трудно вспомнить самые простые вещи, например, куда она положила туфли или как ее зовут.
— В ванной.
— Я сейчас вернусь, подожди.
Рик спустился по лестнице. Лили откинулась на его кровать и прикрыла глаза рукой. Боже мой, этот мужчина искушал ее. Подбивал потерять разум, стать чувственной женщиной, отражение которой она видела в его глазах.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кто бы мог подумать, что у Лили такие потрясающие длинные ноги? Черт, хватило одного прикосновения ее шелковистой кожи, чтобы Рик забыл о бифштексах. Хорошо, что он установил таймер, не то на обед пришлось бы подавать угли.
Его губы искривились в язвительной ухмылке, когда он направился вниз. Конечно, секунд через тридцать он уже не беспокоился бы о сгоревшем обеде. Он уложил бы Лили на свой матрац, сорвал бы с нее полотенце, чтобы увидеть, соответствует ли остальное ее тело потрясающим ногам, и стал бы наслаждаться ее кремовой кожей…
Нечего больше и говорить о сохранении деловых отношений. Впрочем, он перешел эту грань два дня назад, когда поцеловал ее.
Рик снял бифштексы с рашпера и отнес их на кухню. Прикрыл тарелку и проверил, в каком состоянии остальные блюда, после чего взял совок для мусора и метлу и снова поднялся по лестнице.
Лили стояла у окна. Она не обернулась, но он заметил, как напряглись ее плечи, и понял, что она догадалась о его присутствии.
— Теперь там одиннадцать оленей.
— Их всего девятнадцать. Все стадо живет в лесу. Это сто акров обрабатываемой земли и заливных лугов.
Он пересек комнату и остановился за спиной у Лили. Его ноздри уловили свежий запах, и ему захотелось ее коснуться, попробовать на вкус.
Почему он никогда не замечал, как сексуально может выглядеть женский затылок?
Он до боли в суставах сжал метлу и совок для мусора.
— Посмотри на дерево, крайнее слева. Видишь того оленя? У его рогов восемь отростков.
Она быстро повернулась.
— Ты не станешь в него стрелять!
Он посмотрел на ее поднятое лицо и широко раскрытые глаза, потом перевел взгляд на алые губы. У него подступил комок к горлу.
— Я не охотник.
Но Лили явно пробудила его охотничьи инстинкты. Он бросил совок для мусора на кровать.
Борясь с желанием прикоснуться к ее коже, он потянулся за биноклем, который лежал на краю каминной полки.
— Посмотри.
Она взяла бинокль, и их пальцы задели друг друга. Это прикосновение подействовало на него, как выстрел, охватило огнем до пальцев на ногах. Она не повернулась обратно к окну.
— Ты часто за ними наблюдаешь?
— Каждый день. — У Лили был идеальный рост для того, чтобы он мог ее целовать, не сгибаясь.
Но Рик не поцеловал ее. Он окинул взглядом ее плечи, неясную ложбинку между грудей, и его пульс забился так сильно, что в ушах зашумело.
Ему показалось, или ее дыхание тоже стало неровным? Неужели Лили желала его так же сильно?
Он проглотил слюну, чтобы избавиться от сухости во рту, и поднял глаза. Ее темные зрачки окружало лишь тонкое кольцо коричневого цвета. Она облизала губы, и ему пришлось сжать зубы, чтобы удержаться от стона. Она не отрываясь смотрела на его рот.
Он поднял руку, не в силах бороться с желанием погладить шелковистую кожу ее подбородка, коснуться жилки, трепетавшего у ее горла.
Соберись с мыслями и отойди, Фолкнер, пока не начались сложности.
Ему хватило одного шага, чтобы оказаться рядом с ней.
Полотенце, прикрывавшее Лили, касалось его груди при каждом ее судорожном вздохе. Она вздрогнула, когда он дотронулся до нее, но подняла подбородок и обольстительно приоткрыла губы. Рик впился в них поцелуем, потому что уже не мог сдерживать себя. Мягкие, теплые, влажные. Она вздохнула, и он почувствовал ее дыхание.
Его пальцы обхватили ее затылок и запутались в коротких шелковистых волосах. Он обвел языком ее нижнюю губу, сначала снаружи, потом изнутри. Она ахнула и вцепилась в его рукав, но не отшатнулась. Когда она осторожно коснулась языком его языка, он застонал и поцеловал ее еще крепче. Отшвырнув метлу к стене, он обнял одной рукой Лили за талию и резко притянул к себе.
Она запрокинула голову, и Рик уткнулся носом в ее шею. Никогда еще он не встречал женщины, от которой пахло так, как от Лили, и которая оказалась бы такой же на вкус.
Его руки гладили ее тело, от талии до бедер, словно знакомясь с пленительными изгибами, которые она обычно прятала под просторной одеждой. Женственные бедра. Тонкая талия. Пытаясь ласкать ее обнаженную кожу, а не влажную махровую ткань, он сунул пальцы под кайму полотенца и обхватил ее упругие, круглые ягодицы.
Горячие. Мягкие. Гладкие.
Кровать была всего в ярде от них. Это расстояние казалось несколькими милями. Он потянул ее в этом направлении, но она застыла в его объятиях.
— Подожди. Я.., я не.., я пришла сюда не для этого. — Широко раскрыв глаза от ужаса, Лили вцепилась одной рукой в узел полотенца, а другой прижала к животу его бинокль. — Мне надо одеться.
— Разреши, я сначала уберу стекло. — Тяжело дыша, он схватил метлу и совок для мусора и пошел в ванную.
Он недооценил Лили. Может быть, она и вспыхивала, как девственница, но целовалась фантастически, — этот феномен он собирался изучить до мельчайших подробностей. Теперь он больше всего хотел, чтобы Лили Уэст оказалась у него в постели. И она там окажется!
Лили остановилась на пороге кухни. Рик бросил на нее мрачный взгляд, и у нее начали подкашиваться колени. Под джинсами ее ягодицы горели от недавнего прикосновения его длинных пальцев, а ее рот…
Возьмись за ум, девочка, пока ты не довела себя до сердечной боли.
Он поставил тарелки на стол и выдвинул для нее стул.
— Хочешь вина?
— Нет, спасибо. Мне не удалось к нему пристраститься. — Как и ко многим другим вещам, которые люди, подобные ему, принимали как нечто само собой разумеющееся.
Он вынул из холодильника салаты, кувшин чая со льдом и сел за стол напротив нее.
— Лили, наша взаимная привязанность…
— Она не роковая. Ты ее переживешь.
Его губы дрогнули, а глаза весело заблестели.
— Ты всегда такая вспыльчивая?
— Я не вспыльчивая. Я голодная. — И смущенная, и растерянная, и заметно взволнованная.
Этот мужчина умел целоваться — еще бы! — но Лили не хотелось, чтобы ей разбили сердце.
Его глаза сузились.
— Ты хочешь сказать, что не чувствуешь ко мне привязанности? Но наверху мы чертовски страстно целовались. Ты меня чуть не проглотила.
Ее кожа запылала огнем, и ей захотелось спрятаться под стол. Вместо этого она пожала плечами.
— Ты привлекательный парень, который умеет целоваться. Что здесь может не понравиться? Но в данный момент у меня нет времени на роман. Я должна превратить «Джемини» в доходную компанию, иначе мы ее потеряем. Дело в том, что нам пришлось ее заложить, чтобы купить оборудование.
В его глазах что-то вспыхнуло, но что — она не могла понять, но потом он моргнул, и это выражение пропало.
— Тогда мы должны вдвойне постараться, чтобы ты очаровала дам из садоводческого клуба.
Заканчивай обед. Тебе еще нужно примерить платья. Чем скорее мы тебя нарядим, тем меньше у нас будет таких вечеринок.
Этому мужчине не терпится от нее избавиться? Отлично. Она так и предполагала. Тогда почему вдруг пропал аппетит?
— На участке женщина! — Крик с верхнего этажа эхом разнесся по полуразрушенному зданию.
У Рика екнуло сердце. Он попросил Лили приехать к старой фабрике и посмотреть, не сможет ли она что-нибудь придумать для улучшения окружающей ее территории? После фиаско, которое он потерпел в среду вечером, Рик решил, что она к нему уже не приедет. Платья, которые он выбрал, оказались на несколько размеров больше, чем надо. Лили оскорбилась. Но как, черт возьми, он должен был угадать ее размер, если она прячет свою фигуру под мужской одеждой брата!
Слава богу, ему хватило ума уговорить ее записать свои размеры перед уходом.
Пробираясь через развалины, он качал головой, думая о своей реакции на приезд Лили. Учащенно бьющееся сердце. Вспотевшие ладони.
Кто бы мог подумать! Он тосковал по вкусу ее губ, как страстно влюбленный подросток. Черт возьми!
Миновав парадный вход, Рик вышел на солнечный свет. Он редко проводил время на строительной площадке после того, как проект достигал определенной стадии, но эта старая фабрика занимала особенное место в его сердце, и ему хотелось, чтобы его дедушка гордился его реставрацией.
Лили шлепала по строительной площадке из красной глины, явно не обращая внимания на грязь, прилипавшую к ее рабочим ботинкам. Сегодня джинсы и хлопковая рубашка сидели на ней плотнее, чем ее предыдущие костюмы, подчеркивая формы.
Вот она обернулась и что-то сказала кому-то у себя за спиной. Только тогда Рик перестал обращать внимание на одну Лили и увидел высокого парня, который шел за ней, отставая на несколько шагов. Мужчина поворачивал голову влево и вправо, оглядывая двухсотлетнее каменное сооружение. Такие же темные глаза и волосы. Вероятно, ее брат. Он уже начал что-то чертить на дощечке, которую держал в руках.
Рик схватил еще одну каску и спустился по лестнице.
— Рад, что ты смогла приехать.
Лили одарила его прохладной улыбкой.
— Рик Фолкнер, мой брат Трент Уэст.
Брат Лили в росте не уступал Рику. Он изо всех сил сжал пальцы Рика. Рик даже не поморщился, но понял этот жест: брат пытается защитить сестру.
Лили нахлобучила на голову каску, ни словом не обмолвившись о том, что она сделает с ее прической. Черт, строительная каска только подчеркнула очарование ее профиля!
Ты начинаешь проигрывать, Фолкнер. Не успеешь оглянуться, как начнешь считать ремни с инструментами сексуальнее женских поясов с резинками.
— Что вы здесь планируете? — Вопрос Трента вернул отвлекшегося Рика к действительности.
— Пятизвездочный ресторан. Нужен дизайн для двух автомобильных стоянок.
Трент принялся быстро писать на дощечке.
— Хороший запас воды. Под защитой?
— Историческое строение.
— Волокита, — заметил Трент.
— Да, — подтвердил Рик.
Лили шагнула вперед.
— Может быть, «Джемини» и новая компания, но и Трент, и я уже имели дело с историческими памятниками. Мы знаем, что надо делать.
Рик кивнул.
— Хорошо. Лили наверняка захочет выглянуть из каждого окна и полюбоваться видом. Ты идешь?
Трент недоуменно поднял глаза, и Лили объяснила ему:
— Рик реставрирует дом 1930-х годов. Он мне его показал. Тебе надо увидеть его двор.
Трент нахмурился еще сильнее.
— Дай мне копию плана. Я сначала проверю периметр, а потом присоединюсь к вам.
Рик подозвал Сэма, мастера на строительстве, представил ему Лили и Трента, а потом велел ему предоставить Тренту все, что тому может понадобиться.
— Давай посмотрим, как дом выглядит изнутри.
Лили шла в ногу с ним. Рик прокашлялся и взял ее под локоть, чтобы помочь подняться по двойным широким доскам, выступающим в роли временного парадного входа.
Она высвободилась.
— Рик, я могу идти сама. Вряд ли ты помогаешь остальной команде передвигаться по зданию. Не надо относиться ко мне по-другому из-за того, что я женщина.
— Хорошо. — Он отодвинул пластиковый занавес, закрывавший вход из одной комнаты в другую, и жестом пригласил ее идти впереди него.
Она приподняла бровь, и он пожал плечами. Старые привычки умирали нелегко. — Твоему брату нравится тебя защищать.
Насмешливое выражение ее лица внезапно исчезло:
— Здорово! Какой вид. Могу только представить, как будет выглядеть лунный свет, отражающийся в воде.
От восторга у нее на щеках появился персиковый румянец, голос смягчился.
Сколько пройдет времени, прежде чем он увидит Лили одетой только в лунный свет? Перестань, Фолкнер, ты на работе. До сих пор мысли о женщине никогда не мешали ему работать.
И как только он удовлетворит свою страсть к Лили, они перестанут ему мешать.
— Владелец хочет, чтобы к востоку от водослива была столовая на открытом воздухе. Мы должны будем соорудить внутренний дворик из каменных плит и добавить какие-нибудь перила, которые не заслоняют вид.
— Я знаю, где мы можем достать немного сварочного железа в стиле ретро, — не колеблясь, добавила она. — Тебе понадобятся подсветка и растения в светлых тонах, но не очень душистые, чтобы не соперничали с ароматами пищи.
Она больше не разговаривала с ним. Лили о нем забыла, увлекшись работой. Ему хотелось бы сделать то же самое, но у него ничего не получалось. Он улавливал малейшие оттенки каждого ее дыхания, замечал каждый шаг ее длинных ног, когда она размашисто шагала от одного окна к другому. Он поднялся по лестнице следом за ней, а потом спустился в глубокий, темный и сырой подвал.
Лили задержалась перед единственным маленьким окном в подвале. Он остановился в нескольких дюймах от нее и сунул руки в карманы, сопротивляясь желанию погладить ее щеки, раскрасневшиеся от волнения.
— Ты любишь свою работу.
Ее улыбка подействовала на него как удар в живот. Взгляд упал на ее улыбающиеся губы.
Ему захотелось поцеловать Лили. Прямо здесь.
Прямо сейчас. Посреди рабочей площадки.
— Я должна увидеть дом снаружи.
— Я привез домой еще несколько платьев, тихо сказал он. — Когда ты сможешь заехать и примерить их?
Она переступила с ноги на ногу.
— Не знаю. Последние два дня была плохая погода, и я отстала от графика.
Лили снова взялась за свое: говорила «нет», ранила его самолюбие и усиливала его и без того твердую решимость превратить это «нет» в «да».
— У нас осталась всего неделя.
Она вздохнула.
— Может быть, в воскресенье днем?
— Ты умеешь танцевать?
Она изогнула бровь.
— В средней школе я была выше всех парней, кроме Трента. Как ты думаешь?
Его пульс заколотился еще сильнее.
— Я научу тебя основным па. Приезжай в воскресенье на обед. Я тебе обещаю соблазнительные блюда.
Он собирался соблазнить Лили не только вкусными блюдами. Если вечер пройдет хорошо, он удовлетворит свою страсть к обольстительной дизайнерше садов, и тогда мысли о ней перестанут мешать его работе и его снам.
— Лили? Это ты?
Лили вздрогнула, повернулась и просыпала из тачки половину мульчи. Она остановилась у дома Рика, чтобы поработать у него во дворе, уверенная, что его не будет дома.
Лили покосилась на женщину с детской коляской у края тротуара. Ее оцепенение спало, когда она узнала одну из своих бывших клиенток.
— Линн, как ты поживаешь? И что ты делаешь в этом районе?
Женщина улыбнулась и покатила коляску по подъездной аллее.
— Я живу по соседству.
Лили бросила взгляд на дом, на который указывала Линн. Ей всегда нравилась эта тихая блондинка, но ее муж был отъявленным подонком — подонком, который регулярно пытался за ней ухаживать.
— Как Бретт?
— Умер.
Лили моргнула, услышав это.
— Он погиб в автокатастрофе полтора года назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
— Не шевелись. — Рик извлек осколок пинцетом, и Лили вздрогнула. Он поднял глаза. — Ты в порядке?
Она выпрямилась.
— Конечно. Ты же не думаешь, что я упаду в обморок из-за осколка, верно?
Он покачал головой, криво ухмыльнулся, глядя на нее, и провел большим пальцем по подъему ее ноги. Жар устремился вверх, как виноградная лоза тянется к солнечному свету.
— Лили, я никогда не знаю, чего от тебя ждать.
Эта ухмылка и его прикосновение привели ее чувства в смятение, на которое она попыталась не обращать внимания.
— Пришлепни на ранку пластырь, и давай поедим, пока мой бифштекс не подгорел.
У Рика вырвался смешок. Он намазал порез антибактериальной мазью, а потом забинтовал его.
— Я включил таймер.
Он провел руками по ее пяткам, лодыжкам, а потом — по икрам. Лили казалось, что его прикосновения оставляют огненный след.
— Э-э… Рик? Разве тебе не нужно разогреть пирог или что-нибудь в этом роде?
Рик отрицательно замотал головой. Он не отрываясь смотрел на ее ноги.
— У тебя потрясающие ноги.
Она попыталась что-то возразить, но он не дал:
— У тебя кожа как атлас.
Лили проглотила слюну и закрыла глаза, но снова открыла их, как только кончики его пальцев дотронулись до края ее полотенца. Он поднял глаза и встретился взглядом с Лили. Она ахнула, увидев в его глазах желание.
Он поднялся, упершись руками по обе стороны ее бедер, наклонился вперед, пока его губы не нависли над ее губами. Ей следовало остановить его. Но прежде чем она успела найти подходящие слова в своем смятенном мозгу, послышался сигнал таймера.
Она выдохнула, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.
— Бифштексы готовы, — сообщила она.
Рик колебался. Его дыхание шевелило ее челку. Лили опустила подбородок и занялась полотенцем. Наконец он встал.
— Оставайся здесь. Я сниму бифштексы с рашпера, а потом уберу стекло.
— Этот беспорядок из-за меня. Стекло уберу я.
Он остановился.
— Где твои туфли?
Внезапно Лили стало трудно вспомнить самые простые вещи, например, куда она положила туфли или как ее зовут.
— В ванной.
— Я сейчас вернусь, подожди.
Рик спустился по лестнице. Лили откинулась на его кровать и прикрыла глаза рукой. Боже мой, этот мужчина искушал ее. Подбивал потерять разум, стать чувственной женщиной, отражение которой она видела в его глазах.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кто бы мог подумать, что у Лили такие потрясающие длинные ноги? Черт, хватило одного прикосновения ее шелковистой кожи, чтобы Рик забыл о бифштексах. Хорошо, что он установил таймер, не то на обед пришлось бы подавать угли.
Его губы искривились в язвительной ухмылке, когда он направился вниз. Конечно, секунд через тридцать он уже не беспокоился бы о сгоревшем обеде. Он уложил бы Лили на свой матрац, сорвал бы с нее полотенце, чтобы увидеть, соответствует ли остальное ее тело потрясающим ногам, и стал бы наслаждаться ее кремовой кожей…
Нечего больше и говорить о сохранении деловых отношений. Впрочем, он перешел эту грань два дня назад, когда поцеловал ее.
Рик снял бифштексы с рашпера и отнес их на кухню. Прикрыл тарелку и проверил, в каком состоянии остальные блюда, после чего взял совок для мусора и метлу и снова поднялся по лестнице.
Лили стояла у окна. Она не обернулась, но он заметил, как напряглись ее плечи, и понял, что она догадалась о его присутствии.
— Теперь там одиннадцать оленей.
— Их всего девятнадцать. Все стадо живет в лесу. Это сто акров обрабатываемой земли и заливных лугов.
Он пересек комнату и остановился за спиной у Лили. Его ноздри уловили свежий запах, и ему захотелось ее коснуться, попробовать на вкус.
Почему он никогда не замечал, как сексуально может выглядеть женский затылок?
Он до боли в суставах сжал метлу и совок для мусора.
— Посмотри на дерево, крайнее слева. Видишь того оленя? У его рогов восемь отростков.
Она быстро повернулась.
— Ты не станешь в него стрелять!
Он посмотрел на ее поднятое лицо и широко раскрытые глаза, потом перевел взгляд на алые губы. У него подступил комок к горлу.
— Я не охотник.
Но Лили явно пробудила его охотничьи инстинкты. Он бросил совок для мусора на кровать.
Борясь с желанием прикоснуться к ее коже, он потянулся за биноклем, который лежал на краю каминной полки.
— Посмотри.
Она взяла бинокль, и их пальцы задели друг друга. Это прикосновение подействовало на него, как выстрел, охватило огнем до пальцев на ногах. Она не повернулась обратно к окну.
— Ты часто за ними наблюдаешь?
— Каждый день. — У Лили был идеальный рост для того, чтобы он мог ее целовать, не сгибаясь.
Но Рик не поцеловал ее. Он окинул взглядом ее плечи, неясную ложбинку между грудей, и его пульс забился так сильно, что в ушах зашумело.
Ему показалось, или ее дыхание тоже стало неровным? Неужели Лили желала его так же сильно?
Он проглотил слюну, чтобы избавиться от сухости во рту, и поднял глаза. Ее темные зрачки окружало лишь тонкое кольцо коричневого цвета. Она облизала губы, и ему пришлось сжать зубы, чтобы удержаться от стона. Она не отрываясь смотрела на его рот.
Он поднял руку, не в силах бороться с желанием погладить шелковистую кожу ее подбородка, коснуться жилки, трепетавшего у ее горла.
Соберись с мыслями и отойди, Фолкнер, пока не начались сложности.
Ему хватило одного шага, чтобы оказаться рядом с ней.
Полотенце, прикрывавшее Лили, касалось его груди при каждом ее судорожном вздохе. Она вздрогнула, когда он дотронулся до нее, но подняла подбородок и обольстительно приоткрыла губы. Рик впился в них поцелуем, потому что уже не мог сдерживать себя. Мягкие, теплые, влажные. Она вздохнула, и он почувствовал ее дыхание.
Его пальцы обхватили ее затылок и запутались в коротких шелковистых волосах. Он обвел языком ее нижнюю губу, сначала снаружи, потом изнутри. Она ахнула и вцепилась в его рукав, но не отшатнулась. Когда она осторожно коснулась языком его языка, он застонал и поцеловал ее еще крепче. Отшвырнув метлу к стене, он обнял одной рукой Лили за талию и резко притянул к себе.
Она запрокинула голову, и Рик уткнулся носом в ее шею. Никогда еще он не встречал женщины, от которой пахло так, как от Лили, и которая оказалась бы такой же на вкус.
Его руки гладили ее тело, от талии до бедер, словно знакомясь с пленительными изгибами, которые она обычно прятала под просторной одеждой. Женственные бедра. Тонкая талия. Пытаясь ласкать ее обнаженную кожу, а не влажную махровую ткань, он сунул пальцы под кайму полотенца и обхватил ее упругие, круглые ягодицы.
Горячие. Мягкие. Гладкие.
Кровать была всего в ярде от них. Это расстояние казалось несколькими милями. Он потянул ее в этом направлении, но она застыла в его объятиях.
— Подожди. Я.., я не.., я пришла сюда не для этого. — Широко раскрыв глаза от ужаса, Лили вцепилась одной рукой в узел полотенца, а другой прижала к животу его бинокль. — Мне надо одеться.
— Разреши, я сначала уберу стекло. — Тяжело дыша, он схватил метлу и совок для мусора и пошел в ванную.
Он недооценил Лили. Может быть, она и вспыхивала, как девственница, но целовалась фантастически, — этот феномен он собирался изучить до мельчайших подробностей. Теперь он больше всего хотел, чтобы Лили Уэст оказалась у него в постели. И она там окажется!
Лили остановилась на пороге кухни. Рик бросил на нее мрачный взгляд, и у нее начали подкашиваться колени. Под джинсами ее ягодицы горели от недавнего прикосновения его длинных пальцев, а ее рот…
Возьмись за ум, девочка, пока ты не довела себя до сердечной боли.
Он поставил тарелки на стол и выдвинул для нее стул.
— Хочешь вина?
— Нет, спасибо. Мне не удалось к нему пристраститься. — Как и ко многим другим вещам, которые люди, подобные ему, принимали как нечто само собой разумеющееся.
Он вынул из холодильника салаты, кувшин чая со льдом и сел за стол напротив нее.
— Лили, наша взаимная привязанность…
— Она не роковая. Ты ее переживешь.
Его губы дрогнули, а глаза весело заблестели.
— Ты всегда такая вспыльчивая?
— Я не вспыльчивая. Я голодная. — И смущенная, и растерянная, и заметно взволнованная.
Этот мужчина умел целоваться — еще бы! — но Лили не хотелось, чтобы ей разбили сердце.
Его глаза сузились.
— Ты хочешь сказать, что не чувствуешь ко мне привязанности? Но наверху мы чертовски страстно целовались. Ты меня чуть не проглотила.
Ее кожа запылала огнем, и ей захотелось спрятаться под стол. Вместо этого она пожала плечами.
— Ты привлекательный парень, который умеет целоваться. Что здесь может не понравиться? Но в данный момент у меня нет времени на роман. Я должна превратить «Джемини» в доходную компанию, иначе мы ее потеряем. Дело в том, что нам пришлось ее заложить, чтобы купить оборудование.
В его глазах что-то вспыхнуло, но что — она не могла понять, но потом он моргнул, и это выражение пропало.
— Тогда мы должны вдвойне постараться, чтобы ты очаровала дам из садоводческого клуба.
Заканчивай обед. Тебе еще нужно примерить платья. Чем скорее мы тебя нарядим, тем меньше у нас будет таких вечеринок.
Этому мужчине не терпится от нее избавиться? Отлично. Она так и предполагала. Тогда почему вдруг пропал аппетит?
— На участке женщина! — Крик с верхнего этажа эхом разнесся по полуразрушенному зданию.
У Рика екнуло сердце. Он попросил Лили приехать к старой фабрике и посмотреть, не сможет ли она что-нибудь придумать для улучшения окружающей ее территории? После фиаско, которое он потерпел в среду вечером, Рик решил, что она к нему уже не приедет. Платья, которые он выбрал, оказались на несколько размеров больше, чем надо. Лили оскорбилась. Но как, черт возьми, он должен был угадать ее размер, если она прячет свою фигуру под мужской одеждой брата!
Слава богу, ему хватило ума уговорить ее записать свои размеры перед уходом.
Пробираясь через развалины, он качал головой, думая о своей реакции на приезд Лили. Учащенно бьющееся сердце. Вспотевшие ладони.
Кто бы мог подумать! Он тосковал по вкусу ее губ, как страстно влюбленный подросток. Черт возьми!
Миновав парадный вход, Рик вышел на солнечный свет. Он редко проводил время на строительной площадке после того, как проект достигал определенной стадии, но эта старая фабрика занимала особенное место в его сердце, и ему хотелось, чтобы его дедушка гордился его реставрацией.
Лили шлепала по строительной площадке из красной глины, явно не обращая внимания на грязь, прилипавшую к ее рабочим ботинкам. Сегодня джинсы и хлопковая рубашка сидели на ней плотнее, чем ее предыдущие костюмы, подчеркивая формы.
Вот она обернулась и что-то сказала кому-то у себя за спиной. Только тогда Рик перестал обращать внимание на одну Лили и увидел высокого парня, который шел за ней, отставая на несколько шагов. Мужчина поворачивал голову влево и вправо, оглядывая двухсотлетнее каменное сооружение. Такие же темные глаза и волосы. Вероятно, ее брат. Он уже начал что-то чертить на дощечке, которую держал в руках.
Рик схватил еще одну каску и спустился по лестнице.
— Рад, что ты смогла приехать.
Лили одарила его прохладной улыбкой.
— Рик Фолкнер, мой брат Трент Уэст.
Брат Лили в росте не уступал Рику. Он изо всех сил сжал пальцы Рика. Рик даже не поморщился, но понял этот жест: брат пытается защитить сестру.
Лили нахлобучила на голову каску, ни словом не обмолвившись о том, что она сделает с ее прической. Черт, строительная каска только подчеркнула очарование ее профиля!
Ты начинаешь проигрывать, Фолкнер. Не успеешь оглянуться, как начнешь считать ремни с инструментами сексуальнее женских поясов с резинками.
— Что вы здесь планируете? — Вопрос Трента вернул отвлекшегося Рика к действительности.
— Пятизвездочный ресторан. Нужен дизайн для двух автомобильных стоянок.
Трент принялся быстро писать на дощечке.
— Хороший запас воды. Под защитой?
— Историческое строение.
— Волокита, — заметил Трент.
— Да, — подтвердил Рик.
Лили шагнула вперед.
— Может быть, «Джемини» и новая компания, но и Трент, и я уже имели дело с историческими памятниками. Мы знаем, что надо делать.
Рик кивнул.
— Хорошо. Лили наверняка захочет выглянуть из каждого окна и полюбоваться видом. Ты идешь?
Трент недоуменно поднял глаза, и Лили объяснила ему:
— Рик реставрирует дом 1930-х годов. Он мне его показал. Тебе надо увидеть его двор.
Трент нахмурился еще сильнее.
— Дай мне копию плана. Я сначала проверю периметр, а потом присоединюсь к вам.
Рик подозвал Сэма, мастера на строительстве, представил ему Лили и Трента, а потом велел ему предоставить Тренту все, что тому может понадобиться.
— Давай посмотрим, как дом выглядит изнутри.
Лили шла в ногу с ним. Рик прокашлялся и взял ее под локоть, чтобы помочь подняться по двойным широким доскам, выступающим в роли временного парадного входа.
Она высвободилась.
— Рик, я могу идти сама. Вряд ли ты помогаешь остальной команде передвигаться по зданию. Не надо относиться ко мне по-другому из-за того, что я женщина.
— Хорошо. — Он отодвинул пластиковый занавес, закрывавший вход из одной комнаты в другую, и жестом пригласил ее идти впереди него.
Она приподняла бровь, и он пожал плечами. Старые привычки умирали нелегко. — Твоему брату нравится тебя защищать.
Насмешливое выражение ее лица внезапно исчезло:
— Здорово! Какой вид. Могу только представить, как будет выглядеть лунный свет, отражающийся в воде.
От восторга у нее на щеках появился персиковый румянец, голос смягчился.
Сколько пройдет времени, прежде чем он увидит Лили одетой только в лунный свет? Перестань, Фолкнер, ты на работе. До сих пор мысли о женщине никогда не мешали ему работать.
И как только он удовлетворит свою страсть к Лили, они перестанут ему мешать.
— Владелец хочет, чтобы к востоку от водослива была столовая на открытом воздухе. Мы должны будем соорудить внутренний дворик из каменных плит и добавить какие-нибудь перила, которые не заслоняют вид.
— Я знаю, где мы можем достать немного сварочного железа в стиле ретро, — не колеблясь, добавила она. — Тебе понадобятся подсветка и растения в светлых тонах, но не очень душистые, чтобы не соперничали с ароматами пищи.
Она больше не разговаривала с ним. Лили о нем забыла, увлекшись работой. Ему хотелось бы сделать то же самое, но у него ничего не получалось. Он улавливал малейшие оттенки каждого ее дыхания, замечал каждый шаг ее длинных ног, когда она размашисто шагала от одного окна к другому. Он поднялся по лестнице следом за ней, а потом спустился в глубокий, темный и сырой подвал.
Лили задержалась перед единственным маленьким окном в подвале. Он остановился в нескольких дюймах от нее и сунул руки в карманы, сопротивляясь желанию погладить ее щеки, раскрасневшиеся от волнения.
— Ты любишь свою работу.
Ее улыбка подействовала на него как удар в живот. Взгляд упал на ее улыбающиеся губы.
Ему захотелось поцеловать Лили. Прямо здесь.
Прямо сейчас. Посреди рабочей площадки.
— Я должна увидеть дом снаружи.
— Я привез домой еще несколько платьев, тихо сказал он. — Когда ты сможешь заехать и примерить их?
Она переступила с ноги на ногу.
— Не знаю. Последние два дня была плохая погода, и я отстала от графика.
Лили снова взялась за свое: говорила «нет», ранила его самолюбие и усиливала его и без того твердую решимость превратить это «нет» в «да».
— У нас осталась всего неделя.
Она вздохнула.
— Может быть, в воскресенье днем?
— Ты умеешь танцевать?
Она изогнула бровь.
— В средней школе я была выше всех парней, кроме Трента. Как ты думаешь?
Его пульс заколотился еще сильнее.
— Я научу тебя основным па. Приезжай в воскресенье на обед. Я тебе обещаю соблазнительные блюда.
Он собирался соблазнить Лили не только вкусными блюдами. Если вечер пройдет хорошо, он удовлетворит свою страсть к обольстительной дизайнерше садов, и тогда мысли о ней перестанут мешать его работе и его снам.
— Лили? Это ты?
Лили вздрогнула, повернулась и просыпала из тачки половину мульчи. Она остановилась у дома Рика, чтобы поработать у него во дворе, уверенная, что его не будет дома.
Лили покосилась на женщину с детской коляской у края тротуара. Ее оцепенение спало, когда она узнала одну из своих бывших клиенток.
— Линн, как ты поживаешь? И что ты делаешь в этом районе?
Женщина улыбнулась и покатила коляску по подъездной аллее.
— Я живу по соседству.
Лили бросила взгляд на дом, на который указывала Линн. Ей всегда нравилась эта тихая блондинка, но ее муж был отъявленным подонком — подонком, который регулярно пытался за ней ухаживать.
— Как Бретт?
— Умер.
Лили моргнула, услышав это.
— Он погиб в автокатастрофе полтора года назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13