А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Дана улыбнулась. А что, встреча может быть полезной.
Снова зазвонил телефон.
– Алло.
– Дана, это ты?
Вэйд Лэнгли.
– Да, сэр.
– Рад тебя слышать. Как продвигаются дела?
– Есть прогресс, – решила подстраховаться Дана.
– Звучит довольно обтекаемо.
Она засмеялась.
– Я работаю по многим направлениям, но пока не могу соединить их вместе.
– Ты все еще думаешь, что может получиться взрывной материал?
– Без сомнения.
Дана начала объяснять ему, что, похоже, кто-то еще заинтересован в покупке земли, на которую претендует больница, а если так, то это равносильно взрыву бомбы.
– Я хотела бы проверить, но у меня нет контактов…
– Не волнуйся. Я сейчас же свяжусь с Тимом Гаррисоном.
– Это было бы очень кстати, – сказала Дана. – Благодарю за звонок.
Комната гудела. Дана остановилась на пороге и огляделась. Обстановка шикарная: длинный стол красного дерева, стулья с высокими спинками, дорогие картины.
Она отыскала взглядом мать и похолодела. Вида Лу разговаривала с одним из членов комитета, Лестером Мэйфилдом, таким тоном, будто находилась в зале суда.
Дана стояла и смотрела на мать, не в силах справиться с бурей нахлынувших чувств. Вида Лу была одета в льняной костюм цвета лаванды, который явно стоил кучу денег. Но Дану удивило не это. На лице матери не было ни одной морщинки, на голове – ни единого седого волоска.
Никогда ни у кого она не видела такого лица и таких волос, словно накрахмаленных, а потом проглаженных. Дана с трудом удержала истеричный смех, и тут ее глаза встретились с глазами Виды Лу.
Через секунду мать уже стояла перед ней.
– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – прошипела она, растягивая губы в искусственной улыбке.
– Я приглашена, – спокойно ответила Дана.
– Но тебя здесь не примут.
– Не начинай то, чего не сможешь закончить, Вида Лу.
Ее лицо исказилось, как от боли.
– Не советую заводить меня, ты, сучка! Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
Вида Лу отошла, а Дане показалось, что у нее подгибаются колени.
– Рад вас видеть.
Дана чуть не подпрыгнула от неожиданности и улыбнулась, глядя в темные глаза Броди Калхауна.
– А я рада, что пришла.
– Пойдемте чего-нибудь выпьем, а потом я покажу вам выставку, – предложил он. – И отпущу – знаю, вы хотите смешаться с толпой.
– Вы не против, если я поснимаю?
– Я бы огорчился, если бы вы не стали фотографировать.
Все члены комитета столпились перед дисплеем. Доктор Калхаун представил Дану тем, кто еще не был с ней знаком. Она приветливо поздоровалась с каждым, потом сосредоточилась на макете больницы.
– Ну?
– Это… это… – Она замолчала.
Броди заколыхался от смеха.
– Вот реакция, которая мне нравится больше всего. Когда нет слов.
Дане не просто понравилась выполненная в миниатюре больница. Если бы она стала реальностью, то Шарлотсвилл и Янси Грейнджера следовало бы нанести на карту мира. Не обязательно в таком порядке.
– Вы похожи на ребенка, у которого появилась новая игрушка, – поддразнила она.
– Хуже, – признался Броди с довольным смешком.
Именно в этот момент вошел Янси. «Ах, – подумала Дана, – доктор прибыл и ждет восторгов».
Эта ехидная мысль заставила ее покраснеть. Дана поспешно отвела взгляд, чтобы руководитель администрации не заметил ее неловкости. «Не разрешай Грейнджеру смущать тебя, – приказала она себе. – Он всего-навсего человек, который носит брюки, и ты свободна от его влияния».
– Так что же, земля действительно готова к строительству? – спросила Дана с вымученной улыбкой.
Она знала ответ, но ей было любопытно, есть ли у кого-нибудь подозрения насчет двойной игры Шелби Тримейна.
– Пока нет, но это вопрос времени. Ждать осталось не долго, – ответил Броди. – Нам надо поднатужиться и собрать еще немного денег. Главное – Тримейн с нами!
«Тогда почему он не отдает вам землю?» – хотела спросить Дана.
– Чувствуйте себя как дома. – Броди сжал ее локоть. – Увидимся позже.
Оставшись одна, Дана сделала несколько снимков, затем наклонилась поближе к макету, чтобы рассмотреть детали. Даже не оборачиваясь, она поняла: он стоит у нее за спиной. Она чувствовала запах его одеколона и горячее тепло, исходившее от тела.
– Вы все еще злитесь?
Она обернулась.
– А вы как думаете?
– Ну, – сказал он хриплым голосом, – я думаю, что женщина не имеет права быть такой красивой.
Казалось, тишину, которая повисла после этих слов, она ощущает физически, как будто он прикоснулся к ней. Кровь бросилась в лицо. Он стоял слишком близко, а его взгляд пронизывал ее насквозь.
– Вы наглец, – с трудом шевеля внезапно онемевшими губами, произнесла Дана.
– Я знаю. Но вы все еще хотите взять у меня интервью?
– Доктор Грейнджер!
Громкий голос прервал его. Они обернулись одновременно и увидели Альберта Рамзи, который ухмылялся во весь рот.
– Что вы можете сообщить относительно конгрессмена Кроуфорда, доктор?
Казалось, в комнате покойник и это не радостная встреча, а похороны.
– Черт побери, кто ты такой?
– Репортер, вот кто. Мне известно о вас и о конгрессмене. – Глаза Рамзи обежали комнату. Он расправил плечи, как будто ему доставляло особое удовольствие оказаться в центре внимания. – Так почему бы вам не быть хорошим парнем и не высказаться?
Янси повернулся к Дане и отчеканил:
– Вы таким способом отплатили мне? Рассказали этому сукину сыну?
– Вы сошли с ума! – закричала Дана. – Я…
Он посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза стали похожи на льдинки.
– Берегитесь!
– Послушайте, доктор, это правда, что Кроуфорд пообещал заплатить вам, если вы…
Янси молча двинул кулаком в нос Рамзи. Треск хрустнувшей кости услышали все присутствующие.
– Ты пожалеешь об этом, ублюдок! – заныл Рамзи, пытаясь удержаться на ногах.
– Ты пожалеешь еще больше, если не заберешь свою камеру и не уберешься ко всем чертям с моих глаз!
Глава 26
Ньютон Андерсон рыгнул.
Он огляделся – не слышал ли кто, потом выругался, снова рыгнул, скривился. Погрешности в диете – и вот результат.
– Проклятие! – пробормотал он, открывая ящик стола и вынимая бутылку с микстурой. Он дважды глотнул из нее и снова заткнул пробку. Ему просто необходимо немедленное облегчение. Его толстый живот от груди до паха горел огнем, и все из-за перца, которого он наелся вчера вечером.
Он не мог поверить, что позволил себе такую неосторожность, да еще с бесчисленными бутылками пива. Позже он был такой пьяный и такой слабый, что у него возник соблазн послать ее ко всем чертям и остаться в одиночестве. Но он не сделал этого. Как последний идиот, он позволил ей оседлать себя и кататься на нем, пока они оба не обессилели.
В тот момент, когда она закрыла за собой дверь, он помчался в ванную, и его вывернуло. Он удивлялся, что все еще стоит на ногах.
Теперь Ньют считал минуты, пока заработает микстура. Сегодня ему предстоят три важные встречи: две имеют отношение к его работе, а еще одна – по поводу его любимого проекта. Он взглянул на часы. Его партнеры должны появиться с минуты на минуту. Каждый внесет залог, насчет этого он не волновался. А если передумали?
Его живот снова восстал. Он ненавидел себя за мрачный взгляд на мир, когда все видится в черном свете. Так или иначе он должен быть готов к тому, что его планы неожиданно нарушатся. Излишества, которые он позволил себе вчера, не единственная причина его состояния. Главная – страх: кое-что пошло не так, как надо, – вот в чем основная причина революции в его внутренностях.
Черт возьми, он не позволит, чтобы проект потерпел неудачу!
Зазвонил телефон. Было слишком рано, его секретарши еще нет, и он сам взял трубку.
– Андерсон.
Послушав несколько секунд, Ньют улыбнулся. И внутри все отпустило.
– Ну, об этом мы и мечтать не могли, даже если бы…
Человек на другом конце провода захихикал.
– Я подумал, что последние события придадут тебе ускорение…
– Хорошо, ты только держи меня в курсе, слышишь? Пусть это не наше дело, все равно мы победили. Черт, я чувствую себя хорошо, как никогда!
– Я так и думал. – Собеседник Андерсона помолчал. – Кстати, о деньгах. Мне причитается. Ты не забыл?
Андерсон нахмурился.
– Я не бросаю слов на ветер. Ты получишь свои деньги.
Стоило ему положить трубку на рычаг, как дверь открылась и в комнату вошли посетители. Андерсон откинулся в кресле и усмехнулся.
– Садитесь, джентльмены.
Эдвин Миншу, банкир, удивленно посмотрел на Андерсона.
– А мы не в настроении. Кое-кто звонил тебе вчера вечером?
– Вчера вечером и сегодня утром, мой друг. И это совершенно разные звонки.
Бартон Энглес махнул рукой.
– Отбрось свои лицемерные штучки и переходи к сути.
Ньютон подождал, пока третий посетитель, Уинстон Тейлор, сядет на место.
– Я говорю о последнем. Мне только что позвонил наш человек.
– Так не держи нас в неведении, – нетерпеливо заерзал Миншу.
– Кажется, наш дорогой доктор только что подыграл нам, – объявил Ньют. – Он двинул репортеру по физиономии в присутствии очень важных персон. Только представьте себе, как отцы города, особенно Шелби Тримейн, отнесутся к этому.
Все засмеялись.
– Фортуна на нашей стороне, – продолжал Ньют, – и я хотел бы удостовериться, что каждый из вас готов отдать деньги. Мы должны начать действовать, и очень быстро.
– Особенно теперь, когда доктор Грейнджер вляпался в очередную кучу дерьма. – Энглес выкинул вверх большой палец.
Ньют засмеялся.
– Лучше не скажешь.
Дана больше ни минуты не могла оставаться одна. Она снова и снова прокручивала в голове сцену, произошедшую в зале заседаний. В первую минуту ей хотелось наброситься на Янси за его выходку с Альбертом Рамзи, потом – пожать ему руку и поздравить с отличным ударом.
Но когда она увидела презрение на его лице и обвинение во взгляде, ей захотелось выцарапать глаза Янси Грейнджеру.
Да что он о себе воображает? Кто он такой? Она так гордилась своей работой, как и он своей. Только потому, что она упомянула о конгрессмене, он решил, что она разболтала об этом кому-то еще. Он и мысли не допустил, что она ни при чем.
Чувствуя, что больше не в силах сидеть и терзаться, Дана отправилась к Эйприл. Она застала подругу дома одну – та пекла печенье для школьного праздника.
Эйприл была искренне рада видеть ее, несмотря на кислое настроение Даны, налила ей чаю и только потом спросила:
– Ну, что он еще натворил?
– Откуда ты знаешь?
– Догадываюсь.
– Он обладает всеми чертами характера, которые я просто ненавижу в человеке. – Глаза Даны вспыхнули. – Он самоуверенный, тщеславный…
– Стоп! Что случилось, я спрашиваю?
Дана рассказала.
– Жаль, меня не было.
– Не о чем жалеть.
– А ты действительно виновата в том, в чем он тебя обвиняет?
Дана удивленно посмотрела на подругу.
– Эйприл! Как ты можешь?!
– Неужели ты разучилась понимать шутки?
Дана не ответила. Она молча потягивала прохладный чай, чувствуя, как нервы понемногу успокаиваются. Ей было крайне неприятно перекладывать на подругу свои беды, но она понятия не имела, что делать. Ей казалось, все летит кувырком и не в ее силах остановить эту лавину.
– Знаешь, что я думаю? – вдруг спросила Эйприл. – По-моему, все это не имеет никакого значения. Ты должна ему объяснить… – Эйприл сложила руки на груди. – Не перебивай. Я говорю не об извинении, а об объяснении. Это совершенно разные вещи.
Дана молчала.
– Ну подумай сама…
– Только этим я и занимаюсь со вчерашнего вечера.
– Я о другом. Попробуй встать на его место. Разве тебе не пришла бы в голову такая мысль?
– Нет.
Эйприл издала неприличный звук.
– Ну конечно. Вспомни, как было дело. Ты ведь бросила новость о конгрессмене ему в лицо. Разве нет?
– Верно, – нехотя подтвердила Дана.
– Ну а потом появляется этот тип с камерой и блокнотом и требует ответа на тот же самый вопрос, которым доставала его ты.
– И что же?
Эйприл сердито посмотрела на подругу.
– А то, что Янси Грейнджер наверняка подумал, что вы с Рамзи обсуждали это в постели.
– Я пропускаю мимо ушей «в постели», но только потому, что ты моя подруга.
Эйприл хмыкнула.
– Ты знаешь, что я имела в виду.
– Знаю, и одна мысль, что Янси именно так подумал, вгоняет меня в краску.
– Тогда объясни ему все. И выкинь из головы.
– Он не захочет меня видеть.
– Ты шутишь?
– Нисколько. Он постоянно уворачивается от интервью, с какой бы стороны я ни подходила. Может быть, тебе стоит поговорить с ним? – На губах Даны появилась улыбка.
– Разговора мне мало. – Эйприл захихикала. – А если серьезно, тебе все равно деваться некуда. И потом, я никогда не думала, что ты можешь не принять вызов. Не дай ему уклониться. Сделай все, чтобы подготовить этот материал.
Дана на минуту задумалась, потом вскочила и обняла подругу.
– Огромное спасибо!
– Куда ты собралась? – опешила Эйприл.
* * *
Янси смотрел на свои руки и знал, что ему следует испытывать раскаяние. Но он ничего похожего не чувствовал. Если бы ему пришлось выбирать, он бы снова отдубасил этого ублюдка.
После того как репортер вылетел за дверь, выкрикивая угрозы, никто не проронил ни слова, даже Броди. Но Янси и не оставил им этого шанса. Он ушел к себе в кабинет и позвонил конгрессмену Кроуфорду, надеясь, что еще не все потеряно. Он объяснил, что произошло, потом конгрессмен сообщил ему о звонке Даны Бивенс.
– Понятия не имею, как она узнала, – сказал Янси, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног, – и как узнал этот идиот Рамзи.
– Я не обвиняю вас. В моем бизнесе такое дерьмо случается частенько. Но я намерен предпринять все, что в моей власти, и защитить собственную тайну.
– Я тоже, конгрессмен.
Он только что отошел от телефона, когда Броди Калхаун пулей влетел в кабинет. Он был мрачнее тучи.
– В том, что ты сделал, нет никакой доблести.
– Не начинай волынку, – попросил Янси утомленным голосом. – Я не в настроении.
– «Не в настроении»! – передразнил Броди. – Зато тебе хватило настроения испортить дело. Весь наш проект.
– Что, черт возьми, я должен был делать?
– Хотя бы не распускать руки! – прорычал Броди, который сейчас с трудом дышал, а лицо его покраснело.
– Ты бы лучше успокоился, а то схлопочешь сердечный приступ.
Броди ударил кулаком по столу.
– Ты должен извиниться перед каждым членом комитета, и тебе лучше не тянуть с этим.
Янси вздрогнул.
– Этого не будет.
– На твоем месте я не был бы так уверен. Твое отношение к людям и твое поведение всегда были с душком, но в последнее время вонь стала уж слишком сильной, даже для меня. Грейнджер, я тебя предупреждаю.
Этот разговор произошел вчера. Сегодня настроение Янси не улучшилось. Он закрыл глаза, но все равно видел лицо Даны.
Она сводила его с ума. Он чувствовал, что теряет голову от страсти. Надо держаться от нее подальше, но он не мог с собой совладать. Находиться рядом с ней – самоубийство.
Янси не мог отделаться от видения – ее лицо после того, как он ударил Рамзи и бросил обвинение ей в лицо. Виновата она или нет? Это не имеет значения. Ему придется иметь с ней дело.
Растревоженный собственными мыслями, Янси открыл глаза и почувствовал, как его стиснули чьи-то руки.
– Я подумала, тебе нужно утешение, – проворковала Вида Лу, прикасаясь губами к его шее.
Едва сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть ее, он выпрямился. Любой ценой он должен сохранить спокойствие.
– Это были длинные два дня. – Голос ее стал мягче, глаза потеплели. – Я пришла, чтобы повысить тебе настроение.
– Вряд ли это возможно. Я не знал, что вам с Броди так важен этот проект.
– Ты прав. Но вчера ты был довольно непослушным.
– Я не ребенок, Вида Лу.
– Тогда не веди себя как ребенок. Я пытаюсь обращаться с тобой как с мужиком, который трахается лучше всех на свете.
Янси внутренне содрогнулся.
– Сейчас не самое удачное время, – возразил он. – Меня действительно пытаются бить со всех сторон.
– Ты долго собираешься играть в эту дурацкую игру?
Ядовитые нотки послышались в ее голосе, но он притворился, что ничего не заметил. Он должен подыгрывать Броди.
– Я сказал тебе: сейчас не время.
– А мне хочется. – Она приподнялась и провела пальцем по его щеке.
Янси с трудом удалось удержаться и не отбросить ее руку в сторону. Прежде чем он понял ее намерения, она притянула его голову к себе, крепко поцеловала в губы и, отступая с улыбкой Чеширского кота, пообещала:
– Я свяжусь с тобой.
Не успела за ней закрыться дверь, как Янси вытер губы ладонью. Иисусе! Ему просто невыносима мысль о том, что Вида Лу поцеловала его, особенно после того, как он вкусил сладость губ Даны.
Он застонал, чувствуя нечеловеческое напряжение. Дана перевернула его целиком. Он стал слабее эмоционально, физически и сексуально.
Броди прав: он должен взяться за ум, пока не поздно. Он хочет ее, но она для него – запретный плод. Вот и все.
Только когда она уедет из города, он снова обретет покой. Он ненавидел себя за то, что собирался сделать, но у него не было выбора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32