Они с Джорджем прошли в ее каюту, и ему было очень грустно оттого, что она уезжает. Он все время повторял, что она самая красивая девушка, которую он когда-либо видел, и он будет часто писать ей, каждый день, но она слушала его невнимательно, все время пугливо озиралась, опасаясь, как бы сюда, на пароход, не заявился Тони в поисках своей жены.
Наконец раздался звон рынды, и Джордж, охваченный отчаянием, крепко поцеловав ее на прощание, сошел на берег. Она не осмеливалась выйти на палубу, пока не услыхала звонки в машинном отделении и не почувствовала, как весь пароход задрожал и медленно стал отчаливать от пристани. Выглянув в иллюминатор, она заметила какого-то смуглого, франтовато одетого молодого человека – может, это был Тони. Он, отбившись от наседавших на него копов, бежал, вопя и размахивая руками по пристани.
Может, во всем виноваты букетик цветов, ее привлекательная внешность или ее трогательный рассказ о болезни вымышленного отца, но капитан пригласил ее к своему столу за обедом, а все офицеры, сбиваясь с ног, старались ей во всем угодить. Да, такого она еще никогда в жизни не испытывала, это было ее самое запомнившееся путешествие. Беда только в том, что днем она не выходила на палубу, так как у нее было только одно платье, то, что на ней.
Она попросила Джорджа послать за нее телеграмму, и Эгнис встретила ее на пристани в Нью-Йорке. Стояла поздняя осень, а на Марго – лишь легкое летнее платьице, поэтому она решила отвезти Эгнис домой на такси. Только в машине Марго заметила, что на ней траур. Эгнис объяснила, что две недели назад в больнице «Бельвю» умер Фрэд. Его подобрали мертвецки пьяного на Двадцать третьей улице, и он скончался, не приходя в сознание.
– Ах, Эгнис, я ожидала такого конца… На пароходе у меня было какое-то тяжкое предчувствие! – рыдая, говорила Марго. Вытерев глаза, она повернулась к Эгнис, внимательно на нее посмотрела. – Послушай, Эгнис, дорогая моя, как ты потрясающе выглядишь. Какой у тебя элегантный костюм. Неужели Фрэнк нашел работу?
– Нет, что ты, – ответила Эгнис. – Просто кафе мисс Фрэнклин процветает. Дела у нее идут очень хорошо. Она расширяет свои предприятия и сделала меня менеджером своего нового отделения на Тридцать четвертой улице, и я теперь получаю семьдесят пять долларов в неделю. Ты еще не видела нашей квартиры на Драйве… Ах, Маджи, что же тебе пришлось там пережить, могу себе представить. Просто ужас.
– Да, – безучастно ответила Марго. – Там, конечно, не жизнь. Его родичи все неплохо устроились, их все там хорошо знают, но очень трудно привыкнуть к их образу жизни. Тони стал настоящим бродягой, и я его ненавижу всем сердцем, больше любого человека на свете. Но все равно – такой опыт не забывается… Но жалеть о сделанном не приходится. Я, конечно, никогда не буду скучать по Гаване.
На пороге их встретил Фрэнк. Он сильно потолстел после их последней встречи, у него поседели виски, что придавало ему какой-то почтенный вид, словно перед тобой министр или посол.
– Маленькая Марго… Добро пожаловать домой, дитя мое… Какой же красивой женщиной ты стала! – Он, крепко обняв ее, поцеловал в лобик, и она сразу почувствовала знакомый запах лавровишневой воды и джина.
– Разве тебе Эгнис не сообщила, что я уезжаю с миссис Фиске? Мы дружили с дорогой Минни Мэддерн еще в детстве.
Квартира была небольшой, темноватой, с гостиной, столовой и двумя спальнями, с большой красивой ванной комнатой и кухней.
– Прежде всего я приму горячую ванну, – сказала Марго. – Я не сидела в ванне с тех пор, как уехала из Нью-Йорка!
Эгнис предусмотрительно взяла в своем кафе выходной и теперь отправилась на рынок, чтобы купить кое-что к ужину, а Марго пошла в свою маленькую спаленку с обитыми мебельным ситцем стенами, сняла свое мятое летнее платьице, в котором так продрогла, надела стеганый халат Эгнис. Сидя в гостиной в большом кресле с откидной спинкой, она пудрила своими россказнями Фрэнку мозги, а тот все приставал к ней с расспросами о ее жизни в Гаване.
Он понемногу осмелел и даже сел рядом с нею на подлокотник кресла. Он все время твердил, какой красивой, какой привлекательной женщиной она стала. Вдруг неожиданно сгреб ее в свои объятия. Она, конечно, ожидала с его стороны такого развязного поведения и, вскочив на ноги, отвесила ему звонкую пощечину. Он отпрыгнул. Потом, тяжело дыша, подбежал к ней. Она почувствовала, что с ней вот-вот начнется истерика.
– Убирайся от меня, ты, старый козел! – завопила она. – Убери свои грязные лапы, не то обо всем расскажу Эгнис, и мы с ней вытащим тебя отсюда за уши! – Она, как ни старалась, не могла успокоиться, прервать свои вопли. – Убирайся от меня подальше! – не унималась она. – Там, в Гаване, я заразилась опасной болезнью. Если не прекратишь приставать ко мне, то и тебя награжу ею!
Фрэнка настолько ошарашило ее признание, что он, задрожав всем телом, рухнул в большое кресло, теребя длинными пальцами свои черные волосы с сединой на висках. Она, с грохотом захлопнув дверь в свою спальню, заперла ее на ключ. Сидя на кровати, горестно думала о том, что уже никогда не увидит Фрэда и, может, у нее на самом деле на пароходе было тяжкое предчувствие, когда она заявила там всем, что у нее заболел отец. На глаза ее навернулись крупные слезы. Несомненно, тяжкое предчувствие, что же еще? Уютно гудела батарея парового отопления. Она лежала на спине на мягкой кровати, на подушке в чистой наволочке, с шелковым шарфиком на шее. Долго плакала, пока не заснула.
Новости дня LVII
психопат снял с себя всю одежду перед сеансом в Гарварде.
Карманные фонарики, колокола, большие мегафоны, корзины – все сияло фосфоресцирующей краской, все это оборудование психопата
Мой брат идет с ананасами
Чтобы посмотреть цирковое представление
ГОТОВ ПРЕДСТАТЬ ПЕРЕД ИССЛЕДОВАТЕЛЯМИ
ноги психопата находились рядом с ногами профессора, когда у него упала штанина. Электрическая лампочка на потолке то разгоралась, то меркла. Жужжали зуммеры. Телеплазматическая рука хватала различные предметы на столе и тащила доктора Б. за волосы. Доктор Б. сунул свой нос в пирожок и не препятствовал Уолтеру тянуть его изо всех сил. Его нос растянулся.
Хотя мы решили с ней расстаться
Я вынужден с печалью в сердце остаться
НЕСЧАСТНАЯ ЖЕНА ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ УМЕРЕТЬ
ДАНТИСТ ШЕЙХА УДОВЛЕТВОРЕН
ТОЛЬКО ОДНА ПРОБЛЕМА ФИНАНСИРОВАНИЯ
Думал я что обойдусь
И меня оставит грусть
Но теперь себе признался
Что я сильно ошибался
СВЕТСКИЕ ЖЕНЩИНЫ НАПРАСНО ИЩУТ РАБОТУ В КАЧЕСТВЕ ФРЕЙЛИН КОРОЛЕВЫ
МОНАХИНЯ ГОТОВА ОБРУЧИТЬСЯ С МОРЯКОМ
Сердце у меня разбито
КОРОЛЕВА ОКАЗЫВАЕТ ПОЧЕСТИ НЕИЗВЕСТНОМУ СОЛДАТУ
ПОЛИЦИЯ ОХРАНЯЕТ КОРОЛЕВУ ОТ ТОЛПЫ
Под сонной китайской луной
Как чудная мелодия любовь наша с тобой
ПРОФЕССОР ПОДВЕРГАЕТ ПЫТКЕ СОПЕРНИКА
КОРОЛЕВА ЗАСЫПАЕТ ПРИ ОТПРАВЛЕНИИ ПОЕЗДА
СОЦИАЛЬНАЯ ВРАЖДА УСИЛИВАЕТСЯ
КУЛИДЖ ПРИЗЫВАЕТ К РЕКЛАМЕ
Я нашел ее при закате солнца
Когда день погас до конца
КОП ТРАТИТ ПЯТЬСОТ ДОЛЛАРОВ НА КОРМЛЕНИЕ КАНАРЕЙКИ
ОТ БОГАТОЙ НЕВЕСТЫ УХОДИТ ЖЕНИХ
От сумерек над головой темнело небо
Когда сказал я своей любви
Решайся не тяни
в Ста-а-арой Маниле-е
БРОШЕННЫЙ АПОЛЛОН ВСЕ ЕЩЕ НАДЕЕТСЯ НА ВОЗВРАЩЕНИЕ СВОЕЙ СОСТОЯТЕЛЬНОЙ НЕВЕСТЫ
Марго Доулинг
Эгнис была такая милочка. Она сумела достать деньги через благотворительный фонд «План Морриса» на операцию для Марго. Доктор Деннингсон сказал, что такая операция абсолютно необходима сейчас же, если только она не хочет серьезно подорвать свое здоровье, а потом Эгнис ее выхаживала точно так же, как тогда, в детстве, когда она болела корью. Когда Марго сказали, что у нее никогда не будет детей, она не очень расстроилась, а Эгнис все плакала, плакала.
Марго постепенно выздоравливала и настолько окрепла, что стала подумывать о работе. Теперь ей казалось, что они с Эгнис всегда жили только вместе и никогда не расставались. В кафе «Старая южная вафля» дела шли хорошо, и Эгнис зарабатывала семьдесят пять долларов в неделю; ей очень повезло с работой, тем более Фрэнк Мандевилл рассчитывает получить новый ангажемент, так как на его представления не было спроса со времени окончания войны – так он убеждал их всех. Теперь он все время был таким печальным и относился с подчеркнутым уважением к Эгнис, особенно после того, как они заключили брак в маленькой церквушке за углом, и теперь большую часть времени проводили за игрой в бридж в Лэмбс-клубе, и там, сидя за игральным столом, он постоянно вспоминал о минувших приятных днях, когда они гастролировали вместе с Ричардом Мэнсфилдом. После того как Марго окончательно встала на ноги, она всю безотрадную скучную зиму обивала пороги агентств и офисов по найму актеров для музыкальных шоу. Там ее как-то однажды днем и увидел Фло Зигфильд – она сидела у входа в контору на лавочке, рядом с несколькими девушками-претендентками.
По счастливой случайности он обратил на нее внимание, и она, состроив приветливую рожицу, чуть заметно ему улыбнулась. Он остановился, быстро, внимательно оглядел ее с ног до головы. На следующий день мистер Герман выбрал ее для первого состава нового шоу Начались репетиции, и они оказались для нее труднее всего на свете.
С самого начала Эгнис заявила, что никогда не позволит Марго танцевать в этом дрянном кордебалете, и хотя ей приходилось являться на работу каждое утро ровно в девять, Эгнис неизменно каждый вечер приходила в театр после поздних репетиций или вечерних спектаклей, чтобы проводить Марго домой. Только после встречи Марго с Тэдом Уиттсли, полузащитником из Йеля, который после окончания футбольного сезона регулярно приезжал на уик-энды в Нью-Йорк, Эгнис позволяла себе время от времени пропустить один-другой вечерок. Если Марго вечером встречал Тэд, она оставалась дома. Эгнис внимательно изучала Тэда, приглашала к себе на воскресные обеды и в результате знакомства с ним пришла к выводу что для сына миллионера он вполне хорош, надежен, и что ему самому нравится проявлять заботу о Марго. Ответственный парень.
Теперь по вечерам Марго всегда торопилась, на ходу поправляла свои белокурые кудри под голубой бархатной шляпкой без полей, всовывала руки в рукава шубы, которая, конечно, не из черно-бурой лисицы, но издалека сойдет, очень похожа, и выбегала из пыльной, душной комнаты для переодевания, из которой не выветривался стойкий запах щипцов для завивки, шоколадного масла, женского пота из-под мышек и декораций, минуя старого, с землистым лицом Люка, сидевшего в своей маленькой стеклянной каморке. Выходя на холодную, продуваемую ветром улицу, она делала глубокий вдох. Она никогда не разрешала Тэду встречать ее у другого служебного входа, где дежурил другой служащий, по имени Джонни. Ей всегда было приятно встречаться с ним в холле отеля «Астория», где толкалась толпа людей в вечерних туалетах, а он стоял среди них в своих надраенных коричневато-рыжеватых ботинках, широко расставив ноги, в своем широко распахнутом пальто из енота, чтобы издалека лучше были видны его галстук в полоску и теплая мятая рубашка.
Тэд – очень простой, краснолицый парень, который не любил много болтать. Обычно с первой же минуты, когда он усаживал ее в такси, чтобы везти в ночной клуб, Марго начинала болтать. Она рассказывала ему смешные истории о подругах, реквизиторах, мужчинах, танцующих в кордебалете, а он от души смеялся. Иногда просил даже повторить ту или иную историю, чтобы получше ее запомнить и потом рассказать своим приятелям в колледже. История о том, как эти мужики, которые в большинстве своем педики, довели своими подначками одного молодого парня, ухажера Мерзи де Map, до того, что он сам превратился в гомика, ужасно напугала Тэда.
– В самом деле, сколько всего происходит на свете, о чем мы толком ничего не знаем, – сказал он.
Марго сморщила носик.
– Ты и половины всего не знаешь, дорогой.
– Но, может, все это выдумки?
– Нет, что ты, это правда, Тэд, все именно так и случилось. Мы сами слышали, как они улюлюкали, вопили в своей комнате для одевания. Они все, окружив его, поносили, проклинали его. Мы все так перепугались.
В тот вечер они пошли в «Коламбус серкл чайлд», где заказали себе яичницу с ветчиной и оладьи.
– Послушай, что я тебе скажу, Марго, – начал он с набитым ртом, заканчивая вторую порцию оладий. – Мне кажется, такая жизнь не для тебя… Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, и к тому же такая воспитанная…
– Не беспокойся за меня, Тэд, твоя маленькая Марго не будет танцевать всю жизнь на сцене в кордебалете.
В такси по дороге домой Тэд начал к ней приставать. Марго его поведение сильно удивило – ведь он не мальчишка со школьной скамьи. И пьян он не был, всего-то и выпил бутылку канадского эля.
– Черт возьми, какая ты чудесная девушка, Марго… Не пьешь, не кокетничаешь, ни с кем не обжимаешься.
Она клюнула его в щеку.
– Пойми меня, Тэдди, – сказала она. – Мне сейчас нельзя ни о чем думать, кроме работы.
– Ты принимаешь меня, наверное, за раскудахтавшегося петуха.
– Что ты, Тэд. Ты очень милый парень, но все же ты мне нравишься больше, когда держишь руки в карманах и не даешь им волю.
– Ах, какое ты все же чудо, – вздохнул Тэд, поглядывая на нее широко расставленными глазами из-за поднятого пушистого воротника.
– Просто я такая женщина, которую мужчины быстро забывают.
Теперь Тэд стал частым гостем у них в доме по воскресеньям. Он приходил обычно пораньше, чтобы помочь Эгнис накрыть на стол, затем после обеда снимал пиджак и, оставшись в жилетке, закатывал рукава, помогал мыть посуду, вытирать тарелки. После уборки все четверо играли в карты, а рядом с каждым, у локтя, стоял стакан легкого вина с тоником из аптеки. Марго не переваривала эти воскресные вечера, но они так нравились Фрэнку и Эгнис, а Тэд всегда торчал у них до последней минуты, когда ему нужно было лететь к отцу в Метрополитен-клаб, и он, прощаясь на ходу, заверял их всех, что никогда в жизни так мило не проводил время.
Однажды воскресным днем, когда на улице валил снег, Марго, выйдя из-за карточного стола и сославшись на сильную головную боль, ушла к себе в спальню. Она лежала там на кровати, прислушиваясь к воркованию батареи отопления, чуть не плача от смутного беспокойства и скуки. Тэд уже ушел, когда Эгнис вошла к ней в пеньюаре с сияющими от счастья глазами.
– Марго, тебе нужно выходить за него замуж. Какой он в самом деле славный парень! Он признался нам, что здесь, у нас, он впервые чувствует себя как у себя дома. Ничего подобного, говорит, прежде не испытывал. Его воспитывали слуги, учителя верховой езды и люди, подобные им… Мне никогда и в голову не приходило, что сын миллионера может быть таким душкой.
– Никакой он не миллионер, – возразила Марго, надув губки.
– У его старика персональное место на фондовой бирже! – крикнул Фрэнк из другой комнаты. – А акции нельзя купить за купоны, полученные в табачном магазине за сигары, слышишь, дорогое мое дитя?
– Ну и что? – сказала Марго, зевая и потягиваясь. – у меня наверняка муж будет заядлым скупердяем. – Сев в кровати, она погрозила пальчиком Эгнис. – Хочешь, сейчас скажу тебе, почему это ему так нравится обедать у нас по воскресеньям? Он получает здесь еду задарма и ему не нужно платить за нее ни цента…
Джерри Германа, маленького, высохшего человечка с желтоватым болезненным лицом, директора агентства по найму актеров, все девушки смертельно боялись. Когда Реджина Риггс рассказала, что видела его в ресторане Куинса, где обычно готовили только мясные блюда, в компании Марго, за одним столиком, в перерыве между двумя представлениями в субботу, они все переполошились, и разговоры об этом из ряда вон выходящем случае в их комнате для одевания не стихали. От этих пересудов Марго становилось не по себе, у нее сосало под ложечкой от их глупого хихиканья и перешептываний.
Реджина Риггс – широколицая девушка из Оклахомы, настоящее имя которой было Куини, танцевала в кордебалете Зигфильда, по-видимому, еще в те дни, когда трамваи по Бродвею таскали лошади, – однажды спускалась по лестнице вместе с Марго после утренней репетиции. Взяв ее доверительно за руку, она сказала:
– Послушай, малышка. Послушай, что я тебе скажу по поводу этого парня. Может, мой совет и пригодится. Ты же прекрасно знаешь, что я здесь прошла сквозь огонь, воду и медные трубы, всех мужиков отлично знаю и не дам ни за одного из них и понюшки табаку. Никогда еще ни одна девушка ничего не получила от этого плута, переспав с ним. Многие пытались. Может, я тоже не исключение. С этим мошенником каши не сваришь, тем более что тело белой женщины в этом городе – самая дешевая вещь на свете… У тебя такой невинный вид, что мне захотелось предостеречь тебя, так сказать, наставить на путь истинный…
У Марго от ее слов глаза полезли на лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Наконец раздался звон рынды, и Джордж, охваченный отчаянием, крепко поцеловав ее на прощание, сошел на берег. Она не осмеливалась выйти на палубу, пока не услыхала звонки в машинном отделении и не почувствовала, как весь пароход задрожал и медленно стал отчаливать от пристани. Выглянув в иллюминатор, она заметила какого-то смуглого, франтовато одетого молодого человека – может, это был Тони. Он, отбившись от наседавших на него копов, бежал, вопя и размахивая руками по пристани.
Может, во всем виноваты букетик цветов, ее привлекательная внешность или ее трогательный рассказ о болезни вымышленного отца, но капитан пригласил ее к своему столу за обедом, а все офицеры, сбиваясь с ног, старались ей во всем угодить. Да, такого она еще никогда в жизни не испытывала, это было ее самое запомнившееся путешествие. Беда только в том, что днем она не выходила на палубу, так как у нее было только одно платье, то, что на ней.
Она попросила Джорджа послать за нее телеграмму, и Эгнис встретила ее на пристани в Нью-Йорке. Стояла поздняя осень, а на Марго – лишь легкое летнее платьице, поэтому она решила отвезти Эгнис домой на такси. Только в машине Марго заметила, что на ней траур. Эгнис объяснила, что две недели назад в больнице «Бельвю» умер Фрэд. Его подобрали мертвецки пьяного на Двадцать третьей улице, и он скончался, не приходя в сознание.
– Ах, Эгнис, я ожидала такого конца… На пароходе у меня было какое-то тяжкое предчувствие! – рыдая, говорила Марго. Вытерев глаза, она повернулась к Эгнис, внимательно на нее посмотрела. – Послушай, Эгнис, дорогая моя, как ты потрясающе выглядишь. Какой у тебя элегантный костюм. Неужели Фрэнк нашел работу?
– Нет, что ты, – ответила Эгнис. – Просто кафе мисс Фрэнклин процветает. Дела у нее идут очень хорошо. Она расширяет свои предприятия и сделала меня менеджером своего нового отделения на Тридцать четвертой улице, и я теперь получаю семьдесят пять долларов в неделю. Ты еще не видела нашей квартиры на Драйве… Ах, Маджи, что же тебе пришлось там пережить, могу себе представить. Просто ужас.
– Да, – безучастно ответила Марго. – Там, конечно, не жизнь. Его родичи все неплохо устроились, их все там хорошо знают, но очень трудно привыкнуть к их образу жизни. Тони стал настоящим бродягой, и я его ненавижу всем сердцем, больше любого человека на свете. Но все равно – такой опыт не забывается… Но жалеть о сделанном не приходится. Я, конечно, никогда не буду скучать по Гаване.
На пороге их встретил Фрэнк. Он сильно потолстел после их последней встречи, у него поседели виски, что придавало ему какой-то почтенный вид, словно перед тобой министр или посол.
– Маленькая Марго… Добро пожаловать домой, дитя мое… Какой же красивой женщиной ты стала! – Он, крепко обняв ее, поцеловал в лобик, и она сразу почувствовала знакомый запах лавровишневой воды и джина.
– Разве тебе Эгнис не сообщила, что я уезжаю с миссис Фиске? Мы дружили с дорогой Минни Мэддерн еще в детстве.
Квартира была небольшой, темноватой, с гостиной, столовой и двумя спальнями, с большой красивой ванной комнатой и кухней.
– Прежде всего я приму горячую ванну, – сказала Марго. – Я не сидела в ванне с тех пор, как уехала из Нью-Йорка!
Эгнис предусмотрительно взяла в своем кафе выходной и теперь отправилась на рынок, чтобы купить кое-что к ужину, а Марго пошла в свою маленькую спаленку с обитыми мебельным ситцем стенами, сняла свое мятое летнее платьице, в котором так продрогла, надела стеганый халат Эгнис. Сидя в гостиной в большом кресле с откидной спинкой, она пудрила своими россказнями Фрэнку мозги, а тот все приставал к ней с расспросами о ее жизни в Гаване.
Он понемногу осмелел и даже сел рядом с нею на подлокотник кресла. Он все время твердил, какой красивой, какой привлекательной женщиной она стала. Вдруг неожиданно сгреб ее в свои объятия. Она, конечно, ожидала с его стороны такого развязного поведения и, вскочив на ноги, отвесила ему звонкую пощечину. Он отпрыгнул. Потом, тяжело дыша, подбежал к ней. Она почувствовала, что с ней вот-вот начнется истерика.
– Убирайся от меня, ты, старый козел! – завопила она. – Убери свои грязные лапы, не то обо всем расскажу Эгнис, и мы с ней вытащим тебя отсюда за уши! – Она, как ни старалась, не могла успокоиться, прервать свои вопли. – Убирайся от меня подальше! – не унималась она. – Там, в Гаване, я заразилась опасной болезнью. Если не прекратишь приставать ко мне, то и тебя награжу ею!
Фрэнка настолько ошарашило ее признание, что он, задрожав всем телом, рухнул в большое кресло, теребя длинными пальцами свои черные волосы с сединой на висках. Она, с грохотом захлопнув дверь в свою спальню, заперла ее на ключ. Сидя на кровати, горестно думала о том, что уже никогда не увидит Фрэда и, может, у нее на самом деле на пароходе было тяжкое предчувствие, когда она заявила там всем, что у нее заболел отец. На глаза ее навернулись крупные слезы. Несомненно, тяжкое предчувствие, что же еще? Уютно гудела батарея парового отопления. Она лежала на спине на мягкой кровати, на подушке в чистой наволочке, с шелковым шарфиком на шее. Долго плакала, пока не заснула.
Новости дня LVII
психопат снял с себя всю одежду перед сеансом в Гарварде.
Карманные фонарики, колокола, большие мегафоны, корзины – все сияло фосфоресцирующей краской, все это оборудование психопата
Мой брат идет с ананасами
Чтобы посмотреть цирковое представление
ГОТОВ ПРЕДСТАТЬ ПЕРЕД ИССЛЕДОВАТЕЛЯМИ
ноги психопата находились рядом с ногами профессора, когда у него упала штанина. Электрическая лампочка на потолке то разгоралась, то меркла. Жужжали зуммеры. Телеплазматическая рука хватала различные предметы на столе и тащила доктора Б. за волосы. Доктор Б. сунул свой нос в пирожок и не препятствовал Уолтеру тянуть его изо всех сил. Его нос растянулся.
Хотя мы решили с ней расстаться
Я вынужден с печалью в сердце остаться
НЕСЧАСТНАЯ ЖЕНА ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ УМЕРЕТЬ
ДАНТИСТ ШЕЙХА УДОВЛЕТВОРЕН
ТОЛЬКО ОДНА ПРОБЛЕМА ФИНАНСИРОВАНИЯ
Думал я что обойдусь
И меня оставит грусть
Но теперь себе признался
Что я сильно ошибался
СВЕТСКИЕ ЖЕНЩИНЫ НАПРАСНО ИЩУТ РАБОТУ В КАЧЕСТВЕ ФРЕЙЛИН КОРОЛЕВЫ
МОНАХИНЯ ГОТОВА ОБРУЧИТЬСЯ С МОРЯКОМ
Сердце у меня разбито
КОРОЛЕВА ОКАЗЫВАЕТ ПОЧЕСТИ НЕИЗВЕСТНОМУ СОЛДАТУ
ПОЛИЦИЯ ОХРАНЯЕТ КОРОЛЕВУ ОТ ТОЛПЫ
Под сонной китайской луной
Как чудная мелодия любовь наша с тобой
ПРОФЕССОР ПОДВЕРГАЕТ ПЫТКЕ СОПЕРНИКА
КОРОЛЕВА ЗАСЫПАЕТ ПРИ ОТПРАВЛЕНИИ ПОЕЗДА
СОЦИАЛЬНАЯ ВРАЖДА УСИЛИВАЕТСЯ
КУЛИДЖ ПРИЗЫВАЕТ К РЕКЛАМЕ
Я нашел ее при закате солнца
Когда день погас до конца
КОП ТРАТИТ ПЯТЬСОТ ДОЛЛАРОВ НА КОРМЛЕНИЕ КАНАРЕЙКИ
ОТ БОГАТОЙ НЕВЕСТЫ УХОДИТ ЖЕНИХ
От сумерек над головой темнело небо
Когда сказал я своей любви
Решайся не тяни
в Ста-а-арой Маниле-е
БРОШЕННЫЙ АПОЛЛОН ВСЕ ЕЩЕ НАДЕЕТСЯ НА ВОЗВРАЩЕНИЕ СВОЕЙ СОСТОЯТЕЛЬНОЙ НЕВЕСТЫ
Марго Доулинг
Эгнис была такая милочка. Она сумела достать деньги через благотворительный фонд «План Морриса» на операцию для Марго. Доктор Деннингсон сказал, что такая операция абсолютно необходима сейчас же, если только она не хочет серьезно подорвать свое здоровье, а потом Эгнис ее выхаживала точно так же, как тогда, в детстве, когда она болела корью. Когда Марго сказали, что у нее никогда не будет детей, она не очень расстроилась, а Эгнис все плакала, плакала.
Марго постепенно выздоравливала и настолько окрепла, что стала подумывать о работе. Теперь ей казалось, что они с Эгнис всегда жили только вместе и никогда не расставались. В кафе «Старая южная вафля» дела шли хорошо, и Эгнис зарабатывала семьдесят пять долларов в неделю; ей очень повезло с работой, тем более Фрэнк Мандевилл рассчитывает получить новый ангажемент, так как на его представления не было спроса со времени окончания войны – так он убеждал их всех. Теперь он все время был таким печальным и относился с подчеркнутым уважением к Эгнис, особенно после того, как они заключили брак в маленькой церквушке за углом, и теперь большую часть времени проводили за игрой в бридж в Лэмбс-клубе, и там, сидя за игральным столом, он постоянно вспоминал о минувших приятных днях, когда они гастролировали вместе с Ричардом Мэнсфилдом. После того как Марго окончательно встала на ноги, она всю безотрадную скучную зиму обивала пороги агентств и офисов по найму актеров для музыкальных шоу. Там ее как-то однажды днем и увидел Фло Зигфильд – она сидела у входа в контору на лавочке, рядом с несколькими девушками-претендентками.
По счастливой случайности он обратил на нее внимание, и она, состроив приветливую рожицу, чуть заметно ему улыбнулась. Он остановился, быстро, внимательно оглядел ее с ног до головы. На следующий день мистер Герман выбрал ее для первого состава нового шоу Начались репетиции, и они оказались для нее труднее всего на свете.
С самого начала Эгнис заявила, что никогда не позволит Марго танцевать в этом дрянном кордебалете, и хотя ей приходилось являться на работу каждое утро ровно в девять, Эгнис неизменно каждый вечер приходила в театр после поздних репетиций или вечерних спектаклей, чтобы проводить Марго домой. Только после встречи Марго с Тэдом Уиттсли, полузащитником из Йеля, который после окончания футбольного сезона регулярно приезжал на уик-энды в Нью-Йорк, Эгнис позволяла себе время от времени пропустить один-другой вечерок. Если Марго вечером встречал Тэд, она оставалась дома. Эгнис внимательно изучала Тэда, приглашала к себе на воскресные обеды и в результате знакомства с ним пришла к выводу что для сына миллионера он вполне хорош, надежен, и что ему самому нравится проявлять заботу о Марго. Ответственный парень.
Теперь по вечерам Марго всегда торопилась, на ходу поправляла свои белокурые кудри под голубой бархатной шляпкой без полей, всовывала руки в рукава шубы, которая, конечно, не из черно-бурой лисицы, но издалека сойдет, очень похожа, и выбегала из пыльной, душной комнаты для переодевания, из которой не выветривался стойкий запах щипцов для завивки, шоколадного масла, женского пота из-под мышек и декораций, минуя старого, с землистым лицом Люка, сидевшего в своей маленькой стеклянной каморке. Выходя на холодную, продуваемую ветром улицу, она делала глубокий вдох. Она никогда не разрешала Тэду встречать ее у другого служебного входа, где дежурил другой служащий, по имени Джонни. Ей всегда было приятно встречаться с ним в холле отеля «Астория», где толкалась толпа людей в вечерних туалетах, а он стоял среди них в своих надраенных коричневато-рыжеватых ботинках, широко расставив ноги, в своем широко распахнутом пальто из енота, чтобы издалека лучше были видны его галстук в полоску и теплая мятая рубашка.
Тэд – очень простой, краснолицый парень, который не любил много болтать. Обычно с первой же минуты, когда он усаживал ее в такси, чтобы везти в ночной клуб, Марго начинала болтать. Она рассказывала ему смешные истории о подругах, реквизиторах, мужчинах, танцующих в кордебалете, а он от души смеялся. Иногда просил даже повторить ту или иную историю, чтобы получше ее запомнить и потом рассказать своим приятелям в колледже. История о том, как эти мужики, которые в большинстве своем педики, довели своими подначками одного молодого парня, ухажера Мерзи де Map, до того, что он сам превратился в гомика, ужасно напугала Тэда.
– В самом деле, сколько всего происходит на свете, о чем мы толком ничего не знаем, – сказал он.
Марго сморщила носик.
– Ты и половины всего не знаешь, дорогой.
– Но, может, все это выдумки?
– Нет, что ты, это правда, Тэд, все именно так и случилось. Мы сами слышали, как они улюлюкали, вопили в своей комнате для одевания. Они все, окружив его, поносили, проклинали его. Мы все так перепугались.
В тот вечер они пошли в «Коламбус серкл чайлд», где заказали себе яичницу с ветчиной и оладьи.
– Послушай, что я тебе скажу, Марго, – начал он с набитым ртом, заканчивая вторую порцию оладий. – Мне кажется, такая жизнь не для тебя… Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, и к тому же такая воспитанная…
– Не беспокойся за меня, Тэд, твоя маленькая Марго не будет танцевать всю жизнь на сцене в кордебалете.
В такси по дороге домой Тэд начал к ней приставать. Марго его поведение сильно удивило – ведь он не мальчишка со школьной скамьи. И пьян он не был, всего-то и выпил бутылку канадского эля.
– Черт возьми, какая ты чудесная девушка, Марго… Не пьешь, не кокетничаешь, ни с кем не обжимаешься.
Она клюнула его в щеку.
– Пойми меня, Тэдди, – сказала она. – Мне сейчас нельзя ни о чем думать, кроме работы.
– Ты принимаешь меня, наверное, за раскудахтавшегося петуха.
– Что ты, Тэд. Ты очень милый парень, но все же ты мне нравишься больше, когда держишь руки в карманах и не даешь им волю.
– Ах, какое ты все же чудо, – вздохнул Тэд, поглядывая на нее широко расставленными глазами из-за поднятого пушистого воротника.
– Просто я такая женщина, которую мужчины быстро забывают.
Теперь Тэд стал частым гостем у них в доме по воскресеньям. Он приходил обычно пораньше, чтобы помочь Эгнис накрыть на стол, затем после обеда снимал пиджак и, оставшись в жилетке, закатывал рукава, помогал мыть посуду, вытирать тарелки. После уборки все четверо играли в карты, а рядом с каждым, у локтя, стоял стакан легкого вина с тоником из аптеки. Марго не переваривала эти воскресные вечера, но они так нравились Фрэнку и Эгнис, а Тэд всегда торчал у них до последней минуты, когда ему нужно было лететь к отцу в Метрополитен-клаб, и он, прощаясь на ходу, заверял их всех, что никогда в жизни так мило не проводил время.
Однажды воскресным днем, когда на улице валил снег, Марго, выйдя из-за карточного стола и сославшись на сильную головную боль, ушла к себе в спальню. Она лежала там на кровати, прислушиваясь к воркованию батареи отопления, чуть не плача от смутного беспокойства и скуки. Тэд уже ушел, когда Эгнис вошла к ней в пеньюаре с сияющими от счастья глазами.
– Марго, тебе нужно выходить за него замуж. Какой он в самом деле славный парень! Он признался нам, что здесь, у нас, он впервые чувствует себя как у себя дома. Ничего подобного, говорит, прежде не испытывал. Его воспитывали слуги, учителя верховой езды и люди, подобные им… Мне никогда и в голову не приходило, что сын миллионера может быть таким душкой.
– Никакой он не миллионер, – возразила Марго, надув губки.
– У его старика персональное место на фондовой бирже! – крикнул Фрэнк из другой комнаты. – А акции нельзя купить за купоны, полученные в табачном магазине за сигары, слышишь, дорогое мое дитя?
– Ну и что? – сказала Марго, зевая и потягиваясь. – у меня наверняка муж будет заядлым скупердяем. – Сев в кровати, она погрозила пальчиком Эгнис. – Хочешь, сейчас скажу тебе, почему это ему так нравится обедать у нас по воскресеньям? Он получает здесь еду задарма и ему не нужно платить за нее ни цента…
Джерри Германа, маленького, высохшего человечка с желтоватым болезненным лицом, директора агентства по найму актеров, все девушки смертельно боялись. Когда Реджина Риггс рассказала, что видела его в ресторане Куинса, где обычно готовили только мясные блюда, в компании Марго, за одним столиком, в перерыве между двумя представлениями в субботу, они все переполошились, и разговоры об этом из ряда вон выходящем случае в их комнате для одевания не стихали. От этих пересудов Марго становилось не по себе, у нее сосало под ложечкой от их глупого хихиканья и перешептываний.
Реджина Риггс – широколицая девушка из Оклахомы, настоящее имя которой было Куини, танцевала в кордебалете Зигфильда, по-видимому, еще в те дни, когда трамваи по Бродвею таскали лошади, – однажды спускалась по лестнице вместе с Марго после утренней репетиции. Взяв ее доверительно за руку, она сказала:
– Послушай, малышка. Послушай, что я тебе скажу по поводу этого парня. Может, мой совет и пригодится. Ты же прекрасно знаешь, что я здесь прошла сквозь огонь, воду и медные трубы, всех мужиков отлично знаю и не дам ни за одного из них и понюшки табаку. Никогда еще ни одна девушка ничего не получила от этого плута, переспав с ним. Многие пытались. Может, я тоже не исключение. С этим мошенником каши не сваришь, тем более что тело белой женщины в этом городе – самая дешевая вещь на свете… У тебя такой невинный вид, что мне захотелось предостеречь тебя, так сказать, наставить на путь истинный…
У Марго от ее слов глаза полезли на лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71