Название пьесы и имя автора почти ничего ему не говорили. К
тому же это была пьеса нового, только начинающего зарождаться
жанра - реалистического, а Аззи давно взял за правило никогда
не проходить мимо чего-нибудь нового. И он стал внимательно
смотреть и слушать.
Двое актеров, изображавших супружескую пару, вели диалог.
- Ну как, Ной, что слышно новенького? - визгливым голосом
недовольной домохозяйки спрашивала актриса, игравшая жену Ноя.
- Женщина, мне только что было дано Божественное Откровение.
- Ну, это не ново, - презрительно отозвалась жена Ноева. -
Все, на что ты способен, Ной, - это с утра до ночи шататься по
пустыне в ожидании очередного Божественного Откровения. Так,
дети?
- Так, мама, - поддакнул Иафет.
- Точно! - сказал Хам.
- Абсолютно верно, - сказал Сим.
- Господь Бог говорил со мной, - продолжал Ной, не обращая
внимания на реплики домочадцев. - Он велел мне взять ковчег,
который я только что построил, и повести всех на борт этого
ковчега, ибо Он намерен ниспослать на землю ужасающий ливень,
так что будет настоящий потоп.
- Откуда ты об этом узнал? - недоверчиво спросила его жена.
- Я слышал глас Божий так же ясно, как слышу тебя сейчас.
- Опять эти таинственные голоса! Они слышатся тебе
повсюду! - раздраженно начала жена Ноева. - Уж не думаешь ли
ты, что я с детьми полезу в этот дурацкий ковчег? Сам ты
можешь делать, что тебе вздумается, но нас с детьми в эту
историю не впутывай!
- Твоя правда, там будет несколько тесновато. Особенно после
того, как мы возьмем в ковчег всяких тварей. Но не стоит
тревожиться. Господь в своей доброте позаботится о нас.
- Тварей? - госпожа Ной была несколько озадачена. - Каких
еще тварей?
- Ну, животных... Зверей там... разных. Так велит Господь.
Нужно спасти от Потопа не только людей, но и животных. Для
под-дер-жания э-ко-ло-ги-че-ско-го равновесия.
- Каких еще животных? Домашних?
- Нет, Господь велит нам взять с собой не только ручных
животных.
- А кого же?
- Ну... всех.
- Всех? И сколько же зверей ты собираешься взять?
- Каждой твари по паре. Самца и самку.
- По паре? Ты хочешь сказать, что возьмешь в ковчег по паре
всех зверей, какие только существуют на свете?
- Да. Так мне было сказано.
- И крыс?
- Да, и крыс тоже. Одну пару.
- И носорогов тоже?
- Конечно. Я понимаю, что там будет немного тесновато. Ну,
ничего... в тесноте, да не в обиде.
- А как насчет слонов?
- И слонов тоже придется взять. Слона и слониху. Как-нибудь
поместятся...
- А... моржей?
- И моржей. Я же сказал, что Бог приказал мне! Его
инструкции на сей счет были вполне ясными: возьми, говорит,
каждой твари по паре...
На этот раз жена ничего не ответила Ною. Она только смерила
его взглядом, который был красноречивее всяких слов. В нем
можно было прочитать: "Ох уж этот старый Ной! Опять где-то
напился, вот и несет Бог весть что".
Аззи перевел взгляд со сцены в зрительный зал. Похоже,
публика принимала пьесу весьма благосклонно. В
импровизированном театре собралось около сотни человек. Они
сидели на скамейках, вольно развалясь, и внимательно следили
за ходом действия. Реплики жены Ноя вызывали у них бурный
восторг. Они хохотали, стучали кулаками по скамьям, топали
ногами, выражая актрисе, игравшей роль жены Ноя, свое
одобрение. Это были в основном простые люди - провинциалы,
вчерашние крестьяне, перебравшиеся в город, - и многие из них
в первый раз попали в театр. Возможно, именно отсутствие вкуса
у зрителей помешало полному провалу этой пьесы, не вошедшей в
классический репертуар.
Аззи сидел справа от сцены, в некоем подобии ложи,
устроенном специально для благородной публики. Эти места,
конечно, располагались ниже сцены, но ряды кресел "ложи"
порядком возвышались над скамейками партера, чтобы благородная
публика не чувствовала себя поставленной на одну доску с
чернью. По правде сказать, Аззи больше занимала другая сцена:
со своего места он мог прекрасно видеть, как актрисы, игравшие
роли невесток Ноя, переодевались перед выходом на сцену.
Публика, сидевшая в партере, хохотавшая над глупейшими
ужимками актеров и ковырявшая в зубах грязными пальцами,
слегка раздражала его, равно как и наивная пьеса "Ной",
которую он смотрел. Воспитанный на высокой греческой трагедии,
Аззи не любил пьес, в конце которых зрителю обязательно
преподносилась мораль.
А действие на сцене разворачивалось. Ной все-таки затащил
свою семью в ковчег. Начался ливень. Ввиду полного отсутствия
сценической техники дождь изображал мальчик-прислужник,
взобравшийся на высокую лестницу с большой лейкой и ливший из
нее воду на сцену, крича при этом: "Потоп начался! Потоп
начался!" Как и вся пьеса, этот сценический прием был жалкой
пародией на Всемирный Потоп, когда сорок дней и сорок ночей
бушевал свирепый ураган и волны носили Ковчег - маленький
островок жизни - по бескрайней водной пустыне.
Во время короткой паузы Аззи обернулся к своему соседу по
ложе - прилично одетому мужчине средних лет:
- Итак, мораль ясна: слушайся Бога, и все у тебя пойдет как
по маслу. Что за банальность! И как все это непохоже на то,
чему мы волей-неволей становимся свидетелями в обычной жизни!
Ведь согласитесь, реальная жизнь намного сложнее, и события в
ней переплетаются столь причудливо, что, казалось бы, великие
начинания в итоге кончаются ничем, а самые незначительные
происшествия приводят к драмам мирового масштаба. Короче,
бытие и его тайна не укладываются в тесные рамки причин и
следствий, как некогда сказал один мудрец.
- В том, что вы сказали, есть определенный смысл, - ответил
сосед Аззи, - и сразу ясно, что вы человек неглупый и
наблюдательный. Но заметьте, сударь, что пьесы подобного сорта
и не претендуют на адекватное изображение действительности. Их
цель - показать, как человеку следует вести себя в различных
обстоятельствах.
- Разумеется, сударь, - сказал Аззи. - Но ведь это же просто
открытая пропаганда. Согласитесь, сударь, что вам было бы куда
приятнее посмотреть пьесу, менее щедро приправленную моралью.
Ведь гораздо занятнее следить за событиями, когда не знаешь
наверняка, чем кончится дело, нежели пребывать в твердой
уверенности, что в конце Добро восторжествует и порок будет
наказан.
- Что ж, если такая пьеса когда-нибудь пойдет в театре, то,
я полагаю, это внесет свежую струю, - согласился собеседник
рыжего демона. - Но сомневаюсь, чтобы наши клерикально
настроенные писаки были способны создать такое философское
произведение. Впрочем, если вы желаете поговорить о театре
вообще и о пьесе в частности, не составите ли вы мне компанию
за кружкой эля после того, как спектакль кончится?
- С удовольствием, - улыбнулся Аззи. - Я Аззи Эльбуб,
джентльмен по роду занятий.
- А я Питер Вестфал, - представился новый знакомый Аззи. - Я
торгую зерном. Держу лавку у церкви св. Георгия, в Филде. Но
мне кажется, что актеры готовы продолжать...
Представление снова началось, и Аззи, зевая, едва досидел до
его конца. Затем, как и было условлено, Аззи пошел вместе с
Питером Вестфалом и несколькими его приятелями, тоже
смотревшими пьесу, в трактир "Пестрая корова", расположенный
на Холбек-лэйн, недалеко от центральной улицы города. Хозяин
принес кружки с пенящимся элем, и Аззи заказал на всех жареную
баранину с картофелем.
Аззи пристально разглядывал своего нового знакомого,
стараясь при этом казаться рассеянным и непринужденно болтать,
переводя разговор с предмета на предмет (что свойственно как
демонам, так и разведчикам всех времен). Кружка доброго эля
как нельзя более располагает к тому, чтобы лучше узнать
человека. Питер Вестфал был человеком средних лет,
сангвинического темперамента; он успел обзавестись лысиной и
солидным брюшком - внешними атрибутами преуспевающего
коммерсанта, - но при всем при том оставался весьма бодрым и
полным оптимизма. Манеры его были довольно приятными, а по
походке Аззи безошибочно распознал в нем подагрика. Из слов,
оброненных им в ходе беседы, выяснилось, что детские годы он
провел в одном из монастырей в Бургундии, где получил довольно
приличное образование. По тому, как Питер Вестфал отказался от
мясной пищи, Аззи угадал в нем вегетарианца, члена тайного
братства Сторонников Очищения Души посредством Очищения
Желудка. (Эта ересь только начинала распространяться в Европе
в те времена.) Аззи, конечно, менее всего заботила чистота
души Питера Вестфала и его принадлежность к какому-либо из
религиозных течений; он просто чисто автоматически отмечал про
себя такие мелочи - привычка, выработавшаяся у него уже давно.
Он собирал и хранил информацию, как скряга собирает и хранит
серебряные и золотые монеты, с той только разницей, что Аззи
надеялся пустить свои "капиталы" в оборот и ждал подходящего
момента.
Разговор тем временем сам собой перешел на сегодняшнюю
пьесу.
В ответ на реплику Аззи, нашедшего пьесу не слишком
оригинальной, Вестфал изрек: - Но она и не претендует на
оригинальность, поймите, сударь! Это просто нравоучительная
история, рассказанная нам в назидание...
- Нравоучительная история? Рассказанная в назидание? - с
иронией переспросил Аззи. - Что ж, давайте посмотрим, какого
рода назидание в ней преподнесено, так сказать. Терпи - и все
образуется само собой, так? Небеса наградят тебя за твое
терпение. Но мы же знаем, - тут Аззи усмехнулся, - что скорее
смажут то колесо, которое громче всех скрипит. Если ни на что
не жаловаться, то вряд ли дождешься перемен в своей судьбе.
Между прочим, в этой пьесе Бог, хоть он и не появляется на
сцене ни разу, изображается жутким тираном. Будь я на месте
героев пьесы, я бы боролся против такой тирании! В конце
концов, кто сказал, что Бог всегда прав? Неужели у человека не
может быть собственной воли? Ведь рассудок дан ему, чтобы он
жил своим умом! Если бы я был драматургом, я придумал бы кое-
что поинтереснее занудной морали...
Вестфал расценил эти слова Аззи как вызов и собирался было
вступить с ним в жаркий спор, но, подумав немного, решил
промолчать. От таких слов и впрямь веяло ересью, если не
попахивало серой, однако благоразумнее всего в данной ситуации
было не ввязываться в дискуссию. Приметив повелительные манеры
этого заносчивого молодого джентльмена (по крайней мере, за
джентльмена этот господин себя выдавал), Вестфал решил, что
он, должно быть, переодетый агент Церкви, которому вменено в
обязанность вызывать на откровенность доверчивых простаков.
Тайные агенты Церкви совали свой нос повсюду, и чаще всего они
выдавали себя именно за лиц дворянского происхождения - ведь
благородные господа пользовались большей свободой по сравнению
с простыми горожанами. Поэтому торговец зерном Питер Вестфал
счел за лучшее перевести разговор на другую тему, а вскоре и
откланялся, сославшись на поздний час и обилие дел, которые
предстоит сделать завтра.
Питер Вестфал и его друзья отправились по домам, но Аззи еще
долго сидел за столиком в "Пестрой корове", размышляя, что ему
делать дальше.
Можно, конечно, немного поволочиться за Илит. Аззи
показалось, что при определенном стечении обстоятельств он
может рассчитывать на успех. Однако в конечном итоге Аззи
решил осуществить свой первоначальный план - совершить
путешествие на Континент. Идея разыграть пьесу самому,
пришедшая Аззи в голову за кружкой эля, начинала ему все
больше нравиться. Его пьеса не будет идти ни в какое сравнение
с этими нравоучительными историями, навевающими смертную тоску
на людей со вкусом. Эта пьеса будет самой безнравственной из
всех когда-либо сочиненных в подлунном мире!

Глава 3
Идея постановки пьесы, в которой привычная мораль будет
перевернута с ног на голову, запала в душу Аззи. Приходится
признать: под маской нигилиста и циника, которую положено
носить всякому порядочному демону, скрывался романтик. Аззи не
отказался от честолюбивых мечтаний юности. Он жаждал подвигов.
Он верил в удачу и ждал своего звездного часа, время от
времени пускаясь в различные авантюры; примером тому могли
служить две истории - с Прекрасным Принцем и с доктором
Фаустом. Теперь он решил, что пришла пора удивить мир, и
вынашивал новый план.
Пьеса! Безнравственная пьеса! Такая пьеса, которая разрушит
все привычные представления о человеческом уделе и повернет
колесо Фортуны в сторону Темных Сил.
Уж конечно, такую задачу никак не назовешь легкой. Ему
придется крутиться как белке в колесе, чтобы осуществить свой
план. Однако он имел на примете нужного человека, который мог
бы помочь ему справиться с ролью режиссера-постановщика
Безнравственной Пьесы: Пьетро Аретино, считавшегося одним из
самых замечательных драматургов и поэтов эпохи Ренессанса.
Если удастся уговорить Аретино...
Примерно к полуночи у Аззи сложился окончательный план. Да,
он отважится сделать это! Выйдя из трактира, Аззи решительно
направился к городским воротам и вскоре оказался среди полей,
под открытым небом. Была тихая, теплая, благоуханная майская
ночь. В небе сияли звезды. Богобоязненные жители города и
ближних деревень давно спали сном праведников. Оглянувшись по
сторонам и уверившись в том, что поблизости нет ни души - как
богобоязенной, так и не очень - Аззи обнажился до пояса,
побросав дорогую одежду на землю. Рыжий демон был великолепно
сложен, как, впрочем, и все сверхъестественные существа,
пользующиеся услугами многочисленных тренажерных залов,
шейпинг-центров и салонов красоты Преисподней за весьма
умеренную (по меркам высшей касты - касты демонов, разумеется)
плату. В подобных заведениях мастера обычно хорошо знали свое
дело, девизом которого являлось "В здоровом теле Злой Дух".
Созданиям Тьмы обыкновенно не приходилось жаловаться на
несовершенство своих форм - в особенности на избыточный вес,
свойственный скорее Созданиям Света.
Итак, обнажившись до пояса, Аззи снял повязку из мягкой
ткани, которой были связаны за спиной его демонические крылья,
похожие на крылья гигантской летучей мыши. С самого начала у
демонов было заведено как можно тщательнее прятать свои
крылья, находясь в людском обществе. Нужно отдать должное
чудесам изобретательности, проявленной здесь демонами: на
какие только уловки не пускались выходцы из Преисподней, чтобы
смертные не обнаружили у них за спиной двух черных
перепончатых крыльев!
Расправив крылья, Аззи вздохнул полной грудью. Какое же это
чудесное ощущение - вновь развернуть два крыла! Связав свою
одежду мягкими полосками материи, еще недавно стягивавшими его
крылья, Аззи закрепил узелок у себя за спиной. Это, конечно,
был не самый удобный способ транспортировки багажа, и Аззи
терял на нем кучу денег - во время полетов они все время
вываливались у него из карманов. Однако за всякое удовольствие
приходится платить, в том числе и за полет. Потерянные деньги
вполне компенсировало восхитительное ощущение полета.
После короткого разбега Аззи подпрыгнул - и полетел,
постепенно набирая высоту.
Скользя над землей, он одновременно совершал путешествие во
времени, продвигаясь вперед вдоль временной оси. Терпкий запах
проносящегося времени щекотал его ноздри.
Вот его тень мелькнула над Ла-Маншем. Аззи взял курс на юго-
восток. Прохладный, пахнущий морем ветер подхватил его и
домчал до берегов Франции в рекордно короткий срок.
Утро застало его над землями Швейцарии, и он начал плавно
набирать высоту, как только на горизонте показались Альпы. Вон
и давний знакомый - перевал Большой Сен-Бернар, а вскоре Аззи
уже пересек границу Северной Италии. Воздух здесь был гораздо
более теплым; даже Аззи, летевший на большой высоте, заметил
это.
Италия! Аззи любил этот край, а Возрождение, в которое он
перенесся, было его любимой эпохой. Демоны, как и многие
другие сверхъестественные существа, обладают практически
безграничными возможностями перемещаться из столетия в
столетие; они не привязаны ко времени, как смертные,
населяющие Подлунный мир. Однако у каждого демона есть свой
"дом" во времени и пространстве, где он чувствует себя
наиболее комфортно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35