- Да, похоже на правду, - согласился он. - Я уже устал стоять. Пойду
посижу немного в машине.
Я повернулся, чтобы последовать его примеру, и увидел Джеми Баклера,
который стоял за нашей машиной и смотрел на нас. Он казался безоружным,
хотя в данной ситуации оружия ему и не требовалось - он знал, что мы
выполним все его требования.
- Это вы мне звонили? - спросил, подходя к нему Хал.
- Да. Ты принес его с собой?
- С ней все в порядке?
- Да. Камень у тебя с собой?
Хал остановился и развернул камень. Положил его на свою куртку.
- Вот. Видишь?
- Угу. Ладно. Пошли.
- Куда?
- Недалеко. Повернись кругом и иди в том направлении. Там есть
незаметная тропинка.
Мы пошли по указанной им дорожке. Джеми замыкал шествие. Извиваясь
среди кустарника, тропа постепенно подводила нас к пляжу. Наконец
показалось море, сегодня оно было серым с белыми барашками. Потом тропа
повернула в другую сторону, и довольно скоро я увидел то место, куда мы
направлялись. Низкий, островерхий, устроившийся на склоне холма, с
сорванными ставнями - пляжный домик, который видывал куда более спокойное
море еще задолго до того, как я родился.
- В домик? - спросил Хал.
- В домик, - послышалось у нас из-за спины.
Мы стали подниматься по склону холма. Джеми обогнул нас по широкой
дуге, подошел к двери и постучал - похоже, условным сигналом.
- Все в порядке. Это я. Он принес камень. И заодно привел с собой
Кассиди, - сказал Джеми.
- Отлично, - донеслось изнутри, дверь открылась. Джеми повернулся к
нам, кивком головы предложил нам войти и последовал за нами.
Я был не слишком удивлен, увидев Мортона Зимейстера за поцарапанным
кухонным столом, на котором рядом с кофейной чашкой лежал пистолет. На
противоположной стороне комнаты, за пределами территории кухни, в самом
удобном кресле сидела Мэри, не очень туго к нему привязанная. Одна ее рука
была свободна, а на столе рядом с ней стояла чашка кофе. В столовой со
стороны кухни было два окна, и еще два в гостиной. На задней стене
располагались две двери: одна, наверное, вела в спальню, а другая - в
туалет или кладовку, решил я. Потолка как такового не было, так что без
труда можно было рассмотреть балки и много свободного пространства, там же
наверху я увидел рыболовные снасти, сети, весла и прочее барахло. В
комнате стоял старый диван, пара плетеных кресел, низкий столик и две
лампы. И потухший камин, перед которым лежал выцветший ковер. В маленькой
кухоньке была небольшая плита, холодильник, шкафы и черная кошка, которая
сидела на дальнем от Зимейстера конце стола и тщательно вылизывала лапы.
Увидев нас, Зимейстер улыбнулся, и только когда Хал попытался
подбежать к Мэри, поднял пистолет.
- Ну-ка вернись сюда, - сказал он. - Она в полном порядке.
- Это действительно так? - спросил у Мэри Хал.
- Да, - ответила она. - Они меня не трогали.
Мэри была миниатюрной, немного взбалмошной, со слишком заостренными,
на мой вкус, чертами лица блондинкой. Я опасался, что к моменту нашего
появления она будет в истерическом состоянии. Однако, если не считать
вполне естественных следов усталости, Мэри, как мне показалось, сохраняла
присутствие духа, чем меня изрядно удивила. Возможно, Хал сделал не такой
уж неудачный выбор. Я искренне за него порадовался.
Хал вернулся к столу, за которым сидел Зимейстер. Услышав звук
задвигаемого засова, я обернулся и увидел, что Джеми стоит, привалившись
спиной к запертой двери, и смотрит на нас.
Он расстегнул куртку; из-за пояса у него торчала рукоятка пистолета.
- Ну, давай сюда, - сказал Зимейстер.
Хал развернул куртку и протянул камень Зимейстеру. Тот отодвинул в
сторону чашку с кофе и пистолет и внимательно посмотрел на камень. Потом
несколько раз перевернул его. Кот поднялся, потянулся и соскочил со стола
на пол.
Зимейстер откинулся на спинку стула, продолжая смотреть на камень.
- Вы ребята, наверное, неплохо потрудились... - начал он.
- По правде говоря, - заявил Хал, - мы...
Зимейстер со всей силы ударил ладонью по столу. Фаянсовая посуда
громко задребезжала.
- Это подделка! - рявкнул Зимейстер.
- Это тот камень, который был у нас с самого, начала, - заговорил
было я, но Хал вдруг отчаянно покраснел. Он всегда был паршивым игроком в
покер.
- Я не понимаю, как вы можете говорить подобные вещи! - заорал Хал. -
Я принес эту проклятую штуку! Она настоящая! Отпустите сейчас же Мэри!
Джеми отошел от двери и двинулся к Халу. В этот момент Зимейстер
повернул голову и поднял глаза. Он слегка покачал головой, и Джеми сразу
остановился.
- Я не такой дурак, - сказал Зимейстер, - вам не удастся всучить мне
копию. Я знаю, что мне нужно, и вполне могу отличить настоящий камень от
дубликата. Это, - он сделал небрежное движение в сторону камня, - не то,
что мне нужно. И ты это знаешь не хуже меня. Хорошая попытка - вы достали
просто отличную копию. Однако больше вам не удастся водить меня за нос.
Где настоящий камень?
- Если это не он, - ответил Хал, - не знаю.
- А что скажешь ты, Фред?
- Это тот камень, который был у нас с самого начала, - заявил я. -
Если он подделка, значит, настоящий никогда не попадал нам в руки.
- Ладно. - Зимейстер, не торопясь, поднялся на ноги. - Перейдем в
гостиную, - предложил он, беря в руки пистолет.
Джеми на это вытащил свой, и нам ничего не оставалось, как
подчиниться.
- Я не знаю, сколько вы рассчитываете получить за него, - сказал
Зимейстер, - или сколько вам за него предлагали. Может, вы уже успели его
продать. В любом случае, вам придется рассказать мне, где камень находится
сейчас и кто еще в это замешан. Однако прежде всего я хочу напомнить вам,
что вряд ли вы сможете воспользоваться камнем после смерти.
- Вы делаете ошибку, - заявил Хал.
- Нет. Это вы сделали ошибку, и теперь пострадает невинный.
- То есть? - спросил Хал.
- Ну, разве не понятно, - ответил Зимейстер. - Встаньте-ха сюда, - а
потом добавил, обращаясь к Джеми: - Пристрелишь их, если они вздумают хоть
пальцем пошевелить.
Мы встали туда, куда он указал, напротив Мэри у стены. Зимейстер
подошел к Мэри и устроился справа от нее. Джеми остался стоять слева от
нее и навел на нас свой пистолет.
- Ну а ты, Фред? - спросил Зимейстер. - Не вспомнил ничего новенького
после Австралии? Может, ты не все рассказал бедняге Халу - спаси его жену
от... Ну...
Он вытащил из кармана плоскогубцы и положил их на стол рядом с
кофейной чашкой Мэри. Хал повернулся и посмотрел на меня. Они все ждали,
что я скажу что-нибудь или сделаю. Я выглянул в окно и подумал о дверях в
песке.
Видение бесшумно вошло в гостиную из комнаты, дверь в которую
находилась за спиной Зимейстера и Джеми. Должно быть, их насторожило
выражение лица Хала, потому что я себя контролировал. Впрочем, это не
имело особого значения, потому что оно заговорило еще до того, как голова
Зимейстера начала поворачиваться в его сторону.
- Нет, - сказало видение. - Замрите! Брось пистолет, Джеми! Одно
движение, Мортон, и ты превратишься в статую, вроде Генри Мура! Не
двигайтесь!
Это был Пол Байлер, на исхудавшем лице которого появились новые
морщины. Однако его рука с пистолетом сорок пятого калибра не дрожала.
Зимейстер очень выразительно застыл в неподвижности. Джеми явно
находился в сомнениях, ожидая какого-нибудь знака от босса.
Я почти облегченно вздохнул. Из честного лабиринта всегда есть выход.
Похоже, мы играли именно в такую игру, если только...
Катастрофа!
Масса лесок, удочек, поплавков и сетей заскрипела у нас над головами
и свалилась прямо на Пола. Его рука чуть дернулась вниз - именно в этот
момент Джеми решил не бросать свой пистолет. Он повернул его в сторону
Пола.
Рефлексы, о которых я обычно забываю, когда нахожусь на земле, сами
приняли решение, так что я тут оказался совершенно ни при чем. Однако,
если бы мысль о том, чтобы броситься на человека с пистолетом, успела
пройти дальше моего спинного мозга, я не думаю, что сделал бы это.
Тем не менее все должно кончиться хорошо, не так ли? В кино, во
всяком случае, именно так и бывает.
Я прыгнул на Джеми, вытянув вперед руки.
Его рука на мгновение застыла в нерешительности, а потом он повернул
пистолет в мою сторону и выстрелил практически в упор.
Моя грудь взорвалась, и мир исчез.
Вот вам и хороший конец!

9
Иногда бывает очень полезно остановиться и поразмышлять о тех
преимуществах, которые можно извлечь из современной системы высшего
образования.
Я полагаю, что их все можно сложить к ногам моего святого патрона,
президента Гарварда Элиота. Именно он, еще в 1970 году, посчитал, что
следует несколько ослабить строгость академических требований. Что и
сделал, а уходя, забыл запереть за собой дверь. Почти тринадцать лет я
каждый месяц возносил ему мою благодарность в тот наполненный приятными
эмоциями момент, когда открывал конверт, в котором лежал чек. Элиот был
тем человеком, который ввел систему свободного выбора курсов, пришедшую на
смену жесткому набору обязательных предметов. И, как это часто бывает в
таких случаях, результаты превзошли все ожидания. Нынешняя ситуация, в
частности, позволяла мне спокойно оттачивать свой интеллект, не скучать и
следовать за прихотливо мерцающими звездами ускользающего знания. Иными
словами: если бы не он, у меня, скорее всего, не было бы ни времени, ни
возможности изучить весьма любопытные и поучительные привычки Orphys
speculum и Cryptostylos leptochila, с которыми я познакомился на
ботаническом семинаре.
Давайте посмотрим правде в глаза: я был обязан этому человеку многим
- и тем, что мог вести столь замечательный образ жизни, и другими
приятными моментами. И меня никак нельзя было назвать неблагодарным. Что
же до того, что я не в силах отплатить ему добром за добро, ну что ж, тут
я не в силах ничего изменить.
Кто такой Orphys? Или это она? И почему все обожают ее? А
Cryptostylos?
Я рад, что вы спросили. В Алжире живет насекомое, похожее на осу,
известное под именем Scolia cilata. Оно спит всю зиму в своем гнезде,
устроенном в песке, а в марте пробуждается. Самка этого насекомого, что не
является таким уж редким явлением среди перепончатокрылых, продолжает
спать еще месяц. Самец, естественно, начинает испытывать беспокойство и
направляет свой близорукий взгляд в другие дали. И вдруг!.. Что расцветает
как раз в это время здесь, неподалеку? Конечно же, грациозная орхидея
Orphys speculum, чьи цветы поразительно похожи на тело самки
заинтересовавшего нас насекомого. Остальное совсем не трудно предсказать.
Именно таким образом происходит опыление орхидеи - самец осы летает от
цветка к цветку и дарит их своим вниманием. Оукс Эймс назвал этот процесс
псевдокопуляцией, симбиотической связью двух совершенно разных
репродуктивных систем. Орхидея Cryptostylos leptochila точно так же и с
той же целью соблазняет самца осы наездника, правда, она при этом
достигает невероятных высот в своей изощренности, поскольку испускает
точно такой же запах, что и самка соблазняемого ею наездника. Коварная.
Восхитительная. В строго философском смысле можно говорить о разнообразных
сторонах морали. Именно для этого и нужно образование. Если бы не мой
дорогой окаменевший дядюшка и если бы не президент Элиот, я, вполне
возможно, никогда не получил бы возможности испытать те чудесные ощущения,
что озаряют своим светом состояние моей души.
Вот например, когда я лежал там, все еще не совсем понимая, где
находится это "там", я вспомнил занятия, посвященные орхидеям, и
одновременно меня коснулись совсем непонятные и необъяснимые звуки, тени и
цвета. Я моментально пришел к следующему выводу: часто вещи не являются
тем, чем кажутся, впрочем, иногда это не имеет никакого значения;
человеческое существо можно обидеть множеством самых отвратительных
способов, которые непосредственно задевают его спинной мозг.
К этому моменту я уже начал робко изучать среду, в которой оказался.
"Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!" и снова "Ой-ой-ой!", - произносил я. Как долго
это продолжалось, не мне судить. Неожиданно среда откликнулась на мои
стенания, всунув термометр мне в рот и принявшись считать мой пульс.
- Пришли в себя, мистер Кассиди? - спросил голос, только вот я не
понял, кому он принадлежал - женщине или какому-то бесполому существу.
- Блюм, - ответил я, силясь рассмотреть лицо медсестры, и поспешно
прикрыв глаза, как только мне это удалось сделать.
- Вам очень повезло, мистер Кассиди, - сказала она, вынимая
термометр. - Я пойду позову доктора. Он с нетерпением ждет возможности
поговорить с вами. А вы полежите спокойно. Не напрягайтесь.
Поскольку я не испытывал особого желания соскочить с кровати и
заняться отжиманиями, мне было совсем не трудно выполнить ее распоряжение.
Я еще раз попробовал оглядеться по сторонам. На этот раз все
выглядело совершенно нормально. Понятие "все" включало в себя больничную
палату на одного человека и меня на кровати, которая стояла у стены возле
окна. Я лежал на спине и довольно быстро сумел обнаружить, до какой
степени моя грудь замотана в бинты и пластырь. Представив себе, что
повязку когда-нибудь будут снимать, я невольно поморщился. Тем, кто не
искалечен, не принадлежит монопольное право на предчувствия.
Несколько минут спустя мне показалось, что здоровенный молодой парень
в белом халате, из кармана которого свисал стетоскоп, внес в палату улыбку
и доставил ее прямо к моей постели. Переложив мою карточку из одной руки в
другую, он потянулся ко мне. Я решил, что его заинтересовал мой пульс, но
доктор схватил мою руку и начал ее изо всех сил трясти.
- Мистер Кассиди, я доктор Дрейд! Мы встречались с вами раньше, но вы
этого не помните. Я вас оперировал. Рад, что вы можете пожать мне руку. Вы
очень везучий человек.
Я откашлялся, и мне стало больно.
- Приятная новость, - сказал я.
Доктор взял мою карточку.
- Поскольку ваша рука находится в такой прекрасной форме, не могли бы
вы поставить подпись вот на этих бумагах?
- Минутку, - заметил я. - Мне ведь даже неизвестно, что вы со мной
делали. Так что я не собираюсь ничего подписывать.
- О, это вовсе не то, о чем вы подумали, - пояснил доктор. - Те
бумаги вас попросят подписать, когда вы будете нас покидать. Я просто
хотел получить разрешение воспользоваться своими заметками и фотографиями,
которые мне посчастливилось сделать во время операции, для статьи, которую
я хочу написать.
- Для какой такой статьи? - спросил я.
- Статьи, посвященной причине, которая позволила мне назвать вас
очень везучим человеком. Вам ведь выстрелили в грудь, знаете ли.
- Ну, это я и сам понял.
- Любой другой человек на вашем месте был бы уже покойником. Только
не старина Фред Кассиди. А знаете почему?
- Скажите мне.
- Сердце у вас не в том месте.
- Да?
- Вы что, до сих пор не знали об особенностях своей системы
кровообращения?
- Не совсем, - сказал я. - Правда, до сих пор мне еще никто не
стрелял в грудь.
- Так вот, ваше сердце является зеркальным отображением обычного
сердца. Vena cavae [полые вены (лат.)] выполняет функцию аорты, а легочная
артерия получает кровь из левого желудочка. Ваши легочные вены несут
свежую кровь в ушко правого предсердия, а правое предсердие качает ее
через дугу аорты, которая сдвинута вправо. Правые камеры вашего сердца,
следовательно, имеют более плотные стенки, которые у обычных людей
расположены слева. Если бы кому-нибудь выстрелили туда же, куда попали
вам, было бы поражено левое предсердие или, возможно, аорта. В вашем же
случае пуля прошла на безопасном расстоянии от inferior vena cava [нижняя
полая вена (лат.)].
Я снова закашлялся.
- Ну, пуля, конечно, причинила вам вред, - продолжал доктор. - Дырка
в груди у вас все-таки есть. Я ее довольно аккуратно заштопал. Скоро вы
встанете на ноги.
- Отлично.
- Так вот, как насчет вашей подписи...
- А? Ладно. Все для науки и прогресса.
Подписывая бумаги и раздумывая о том, под каким углом летела пуля, я
спросил доктора:
- А как я сюда попал?
- Вас привезла в приемный покой полиция, - ответил доктор Дрейд. -
Они не проинформировали нас о причинах возникновения ситуации, которая
привела к перестрелке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24