Я выполнил
порученное мне дело. Порученное кем? Ну, он сказал, что является записью,
однако, кроме того, он еще снабдил меня в самый нужный момент Статьей
7224, Раздел С - а всякий, кто приходит ко мне на помощь, автоматически
оказывается на стороне ангелов, до тех пор, пока ситуация не изменится.
Может, стоит напиться еще раз для получения дополнительных
инструкций? Или он собирается войти со мной в контакт каким-нибудь иным
способом? Такой способ обязательно должен существовать. Еще он сказал, что
моя помощь в этой истории обязательно приведет к тому, что все исправится.
Ладно, принимаю. Поверив ему, я согласился на зеркальное отображение. Все
остальные хотели получить от меня то, чем я не располагал, и не предлагали
ничего взамен.
Может быть, если я засну, он обратится ко мне с новым сообщением? Или
у меня в крови содержится недостаточно алкоголя? Да и какая тут вообще
связь с алкоголем? Если верить тому, что говорил Сибла, алкоголь действует
скорее как демпфер, а не усилитель телепатической связи. Почему же тогда
мой собеседник выходил на связь в те моменты, когда интоксикация моего
организма алкоголем была наиболее высокой? Тут мне пришло в голову, что,
если бы не очевидное влияние на все дальнейшие события Статьи 7224, Раздел
С, я бы никогда не узнал наверняка, что наша связь с ним не обычные пьяные
галлюцинации; возможно, я вообще посчитал бы все эти штучки изощренным
стремлением к самоубийству. Нет, тут должно крыться какое-то другое
объяснение. Даже Чарв и Рагма заподозрили, что у меня есть сообщник,
обладающий телепатическими способностями.
Меня преследовало некое нетерпение, мне казалось, что нужно
действовать как можно быстрее, пока инопланетяне не поняли, что происходит
- в чем бы это ни заключалось. Я был уверен, что они не одобрят мои
действия и, скорее всего, попытаются помешать.
Сколько же их всего - тех, кто преследует меня или просто за мной
наблюдает? Где Зимейстер и Баклер? Что собираются делать Чарв и Рагма? Кто
тот человек в темном пальто, которого заметил Мерими? Что хотел от меня
представитель госдепа?
Так как ответом на все эти вопросы у меня не было, я посвятил свое
стремя планированию дальнейших действий в расчете на то, что события будут
развиваться наихудшим для меня образом. По очевидным причинам домой
возвращаться не следует. К Халу идти тоже слишком рискованно, учитывая
все, что он мне рассказывал. А вот Ральф Уарп вполне может приютить меня
на время, сохранив это в секрете от всех. В конце концов, я владел
половиной антикварного магазина "Вуф и Уарп" и не раз ночевал там в задней
комнате. Да, именно туда я и отправлюсь.
Похожие на "Стейнвей", призрачные воспоминания рухнули с огромной
высоты и погребли меня под своими обломками. Надеясь вспомнить еще
что-нибудь, я даже не сопротивлялся. Однако когда я задремал на своем
сиденье, награды в виде нового сообщения не последовало. Более того, мне
привиделся кошмар.
Мне снилось, что я снова лежу под ослепительным солнцем, а мое
вспотевшее обожженное тело мучительно болит, постепенно превращаясь в
изюмину. Страдания достигли пика, а потом медленно отдалились и исчезли.
Теперь я сидел на айсберге, зубы выбивали дробь, конечности онемели. Потом
и это тоже прошло, и мое тело от макушки до самых пяток начало
конвульсивно дергаться. И тут я испугался. Затем разозлился. Почувствовал
восторг. Раздражение. Отчаяние. Шлепая босыми ногами, мою душу посетили
все виды ощущений, одетых в причудливые одежды, сути которых я не смог
понять. Это был не сон...
- Мистер, с вами все в порядке?
Мне на плечо легла чья-то рука - она протянулась ко мне из реальности
или из сна?
- С вами все в порядке?
Я вздрогнул. Провел рукой по лбу. Он был мокрым.
- Да, - ответил я. - Спасибо.
Посмотрел. Пожилой мужчина. Аккуратно одет. Наверное, едет навестить
внуков.
- Я сидел от вас через проход, - объяснил он. - Мне показалось, что у
вас был какой-то приступ.
Я протер глаза, пригладил волосы, дотронулся до подбородка и
обнаружил, что он мокрый от слюны.
- Дурной сон, - сказал я. - Теперь все в порядке. Спасибо, что
разбудили.
Мужчина смущенно улыбнулся, кивнул и вернулся на свое место.
Проклятье! Похоже, это какой-то побочный эффект преобразования.
Я закурил сигарету, у которой был странный вкус, и взглянул на часы.
Посмотрев на зеркально отображенный циферблат и сообразив, какое время
показывают стрелки, я вспомнил, что мои часы редко идут правильно - так
что, по всей вероятности, я проспал примерно полчаса.
Я стал смотреть в окно, наблюдая за пролетающими мимо милями, и вдруг
понял, что мне страшно. А что, если все это чья-то отвратительная шутка,
результат ошибки? После того, что произошло в автобусе, все мое существо
наполнилось страхом из-за того, что, возможно, внутри у меня произошли
такие изменения, сути которых я не в состоянии понять. Машина Ренниуса
могла нанести мне незаметный, непоправимый вред. Впрочем, думать сейчас об
этом, пожалуй, поздновато.
Я с усилием прогнал сомнения в своем новом приятеле, который называл
себя записью. Машина Ренниуса, несомненно, сможет все исправить, если
возникнет необходимость. Нужно только найти кого-нибудь, кто знает, как
она работает.
Я сидел довольно долго, надеясь получить ответы на все мучившие меня
вопросы. Однако, так ничего и не дождавшись, задремал. На этот раз я
провалился в нечто большое, темное и мирное, как и полагается, без всяких
там глупостей и angst [волнение (нем.)]; проспал до ночи и до самой своей
остановки.
Почувствовав себя на удивление отдохнувшим, я ступил на знакомый
тротуар и, перечертив карту окружающего меня мира, прошел мимо стоянки
машин, по аллее, вдоль четырех кварталов закрытых магазинов. Убедившись в
том, что за мной не следят, я вошел в открытое кафе и съел ужин, у
которого был непривычный вкус. Это место напомнило давно не мытую, жирную
ложку, а вот еда была просто восхитительной. Я проглотил два фирменных
гамбургера и огромную порцию картошки фри - не задумываясь, сумеет ли мой
организм усвоить эти продукты. Вялый листик салата и несколько долек
перезрелого помидора завершили трапезу. Вкуснее я ничего в жизни не ел.
Если не считать молочного коктейля, который пришлось оставить - пить его
было совершенно невозможно.
Я вышел из кафе и решил прогуляться. Идти было довольно далеко, но я
не особенно спешил, успел отдохнуть, а моя задняя часть уже вполне
насладилась средствами общественного транспорта. Почти целый час я
добирался до магазина "Вуф и Уарп", слава Богу, ночь прекрасно подходила
для прогулок.
Магазин был, естественно, закрыт, однако наверху, в квартире Ральфа,
горел свет. Я обошел здание сзади, влез наверх по водосточной трубе и
заглянул в окно. Ральф сидел с книгой в руках, и до меня донеслись тихие
звуки струнного квартета. Хорошо. То, что он один, я хочу сказать. Терпеть
не могу мешать людям.
Я постучал в стекло.
Ральф поднял голову, посмотрел на меня, встал и подошел к окну.
Рама скользнула вверх.
- Привет, Фред. Заходи.
- Спасибо, Ральф. Как дела?
- Прекрасно. И в магазине все хорошо.
- Отлично.
Я забрался внутрь, закрыл окно, взял из его рук стакан с напитком,
вкус которого узнать не удалось, хотя он походил на фруктовый сок - целый
графин этого напитка стоял на столе. Мы сели и, должен признаться, здесь у
меня не возникло никаких странных ощущений. Ральф так часто делает
перестановки в своей квартире, что я никогда не могу запомнить, где у него
что стоит. Мой компаньон - высокий, сухощавый человек с массой темных
волос и плохой осанкой - прекрасно разбирается во всякого рода красивых
вещах. Он даже преподает плетение корзин в университете.
- Ну, как тебе Австралия?
- Если не считать нескольких неприятных моментов, она могла бы мне
понравиться.
- Каких неприятных моментов?
- Потом, все потом, - ответил я. - Может быть, в другой раз.
Послушай, я не доставлю тебе слишком много хлопот, если попрошу устроить
меня на ночь в задней комнате?
- Если только ты не поссорился с Вуфом.
- Мы договорились, - сказал я. - Он спит, засунув нос под хвост, а я
получаю одеяло.
- Когда ты ночевал здесь в прошлый раз, все получилось как раз
наоборот.
- Именно поэтому мы и заключили договор.
- Ладно, посмотрим... Ты только что вернулся в город?
- Ну... да и нет.
Ральф обхватил руками колено и улыбнулся.
- Меня восхищает непосредственность твоего отношения к жизни. Ты
никогда не юлишь и не врешь.
- Меня часто неправильно понимают, - посетовал я. - Этот груз
приходится нести честному человеку в мире мошенников. Да, я только что
вернулся в город, но не из Австралии. Из Австралии я вернулся несколько
дней назад, потом уехал, а теперь снова оказался здесь. Нет, я не вернулся
только что из Австралии. Ты понял?
Ральф покачал головой:
- У тебя такой простой, почти классический стиль жизни... Ну, что
стряслось на сей раз? Оскорбленный муж? Безумный террорист? Кредиторы?
- Ничего подобного, - ответил я.
- Хуже? Или лучше?
- Сложнее. А что слышал ты?
- Ничего. Мне звонил твой куратор.
- Когда?
- Около недели назад. И сегодня утром.
- Чего он хотел?
- Хотел узнать, где ты находишься и нет ли у меня каких-нибудь
известий. Я дважды ответил отрицательно. Он сказал, что ко мне зайдет один
человек, чтобы задать несколько вопросов. И что администрация университета
была бы мне очень признательна за сотрудничество. С этого все началось.
Тот человек и вправду объявился некоторое время спустя, задал мне те же
вопросы и получил те же ответы.
- Его звали Надлер?
- Да. Из ФБР. Государственный департамент. По крайней мере, так было
написано в его удостоверении личности. Он оставил мне номер телефона и
велел позвонить, если ты объявишься.
- Не звони.
Ральф поморщился.
- Тебе не следовало это говорить.
- Извини.
Я немного послушал музыку.
- С тех пор он больше не появлялся, - добавил Ральф.
- А что хотел Вексрот сегодня утром?
- Его интересовали те же вопросы, а еще у него было сообщение.
- Для меня?
Он кивнул. Сделал глоток из своего бокала.
- В чем оно заключалось? - не утерпел я.
- Если ты свяжешься со мной, я должен сказать тебе, что ты закончил
университет. Диплом можешь забрать у него в кабинете.
- Что?
Я вскочил на ноги, часть жидкости из бокала выплеснулось мне на
рукав.
- Именно так он и сказал: "закончил".
- Они не вправе так со мной поступить!
Ральф приподнял плечи, а потом медленно опустил их.
- Может быть, он шутил? Он не показался тебе пьяным? Объяснил, как и
почему?
- "Нет" на все вопросы, - ответил Ральф. - Он казался трезвым и
серьезным. И даже повторил свое сообщение.
- Проклятье! - Я начал вышагивать по комнате. - Что они о себе
думают? Нельзя же вот так просто взять и навязать человеку степень!
- Некоторые люди стремятся к этим степеням.
- У них нет замороженных дядюшек. Проклятье! Что же все-таки
произошло? Не понимаю, как они умудрились это сделать. Я не дал им ни
единого шанса. Как, черт возьми, они сумели это сделать?
- Я не знаю. Тебе придется спросить у него.
- И спрошу! Можешь не сомневаться, спрошу! Утром я первым делом
навещу его и так ему врежу!
- Ты думаешь, это что-нибудь решит?
- Нет, но месть хорошо согласуется с моим классическим образом жизни.
Я уселся на стул и осушил свой бокал. А музыка все продолжалась и
продолжалась.

Позднее, напомнив ирландскому сеттеру с озорными глазами, работающему
ночным сторожем на первом этаже, о нашем договоре по поводу хвостов и
одеял, я устроился в кровати в задней комнате. Там мне приснился
удивительно сложный, полный символов сон.
Много лет назад я читал забавную маленькую книжечку "Сферляндия",
написанную математиком по фамилии Бургер. Книжка была продолжением старого
классического романа Эббота, который назывался "Флатляндия". В
произведении Бургера рассказывалось о том, как в двумерный мир обитателей
Флатляндии явились существа из космического пространства и начали
производить с местными жителями отображения. Породистые собаки и дворняжки
оказались зеркальными отображениями друг друга, они были симметричными, но
не конгруэнтными. Породистые собачки были куда более редкими, и маленькой
девочке ужасно хотелось иметь такую. Ее отец договорился, что она получит
щенка от дворняжки и породистой собаки, он надеялся, что щенок понравится
девочке. Однако, хотя щенков родилось много, все они оказались
натуральными дворняжками. Позднее к ним на помощь поспешил пришелец из
космоса и превратил всех дворняжек в породистых собак, перевернув их в
третьем измерении.
На меня, однако, не произвела особого впечатления геометрическая
мораль этой истории, хотя она и была придумана довольно мастерски. Я все
время пытался понять, как могли вступить в совокупление две симметричные,
но не конгруэнтные собаки в двумерной плоскости. Единственная процедура,
которую я сумел придумать, представляла из себя нечто вроде canis observa
[собачья позиция (лат.)] - и вся эта картинка вращалась в моем двумерном
воображении. Позднее я использовал этот образ в качестве мандалы [мандала
- символ единения в философии Юнга] во время медитации, когда начал
заниматься йогой. Теперь он вернулся ко мне в залах сна, и я был окружен
со всех сторон парами ужасно серьезных собак, возбужденно свивающихся друг
с другом. Они вращались совершенно бесшумно, покусывая время от времени
шею партнера. Потом подул ледяной ветер и собаки исчезли, а я остался
один, замерзший и испуганный.
Проснувшись, я обнаружил, что Вуф спер одеяла и спит на них в углу
возле печи для обжига глиняной посуды. Оскалившись, я направился к нему и
отнял одеяла. Этот сукин попытался сделать вид, что произошло
недоразумение, но я знал, что он просто прикидывается. Когда я посмотрел
на Вуфа через несколько минут, то увидел лишь его грустный хвост среди
пыльных глиняных горшков.

8
Они поджидали меня, чтобы что-то сказать или что-то сделать. Но ни
сказать, ни сделать ничего не могли. Мы умрем и все тут.
Я выглянул в окно на пляж туда, где море выбрасывало на берег груды
мусора, а потом затаскивало его обратно. Мне это напомнило о последних
сутках, проведенных в Австралии. Только тогда появился Рагма и указал мне
путь к спасению. В честных лабиринтах всегда есть выход. Но я не видел
дверей в песке и, сколько ни старался, никак не мог убедить себя в том,
что нахожусь в честном лабиринте.
- Ну, Фред? У тебя есть что-нибудь для нас? Или нам продолжать?
Теперь все зависит от тебя.
Я бросил взгляд на Мэри, привязанную к стулу. Я старался не смотреть
на ее испуганное лицо и глаза, но у меня ничего не вышло. Я вдруг понял,
что больше не слышу тяжелого дыхания Хала, словно он приготовился к
прыжку. Однако Джеми Баклер тоже это заметил и слегка повел дулом
пистолета. Хал не стал прыгать.
- Мистер Зимейстер, - сказал я, - если бы у меня был камень, я бы
повязал его красивой ленточкой с бантиком и вручил вам. Если бы я знал,
где он находится, я бы нашел его для вас или рассказал, как его найти. Я
не хочу смотреть, как будут умирать Мэри и Хал. И не хочу умирать сам.
Попросите меня о чем-нибудь другом, и вы это получите.
- А мне не надо ничего другого, - сказал Зимейстер и взялся за
плоскогубцы.
Если мы будем смиренно дожидаться своей очереди, то умрем - после
пыток. Даже если бы нам был известен ответ на вопрос, который их так
интересует, нас бы все равно убили. В любом случае...
Значит, мы не будем просто стоять и смотреть, а попытаемся напасть на
этих подонков - и тогда Мэри, Хал и я окажемся среди проигравших.
"Где бы вы ни были, кем бы вы ни были, - с отчаянием подумал я, -
если вы можете сделать что-нибудь, сделайте это сейчас!"
Зимейстер взял Мэри за запястье и с силой приподнял ее руку. Когда он
потянулся к ее пальцу плоскогубцами, Рождественский Призрак или кто-то из
его приятелей появился в комнате у него за спиной.

Выскочив из Джефферсон-холла и бормоча проклятья сквозь сжатые зубы,
я решил, что следующим типом, которому я врежу в глаз, будет Теодор Надлер
из государственного департамента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24