В теплой, большой и тихой комнате Пьер почувствовал себя лучше. Рене помогал ему мыться. Он неодобрительно поцокал языком при виде его отросших волос и бороды.
— У нас есть парикмахер, монсеньер Пьер.
— Сначала я поем.
Когда он сидел в кресле перед камином и пил бульон, Рене осторожно спросил его:
— Поведайте мне, монсеньер Пьер, о прелестной графине.
— Графине? — это слово звучало странно, но как-то приближало Маргерит к нему. Значит, дядя сам рассказал им о его женитьбе. — Она здорова, я надеюсь, — медленно сказал он. — Она все еще…
— Здорова!? — удивленно воскликнул Рене. — Но нам сказали, что она мертва… что вы оба умерли… от чумы.
— Кто это сказал, Рене?
— Монсеньер Роберваль, вице-король.
— Он здесь, во Франции?
— Он только что вернулся. Но перед этим он возвращался… и снова уплывал в прошлом году. Именно тогда сказал…
— А мой дядя в Фонтенбло? Что это значит, Рене?
— Это чудесно! Он снова адмирал, самый великий человек во Франции! Король вернул ему свое расположение и извинился. Ах, но как он постарел, монсеньер! Это был сильный удар для него.
Пьер не мог даже мечтать о большем. Роберваль здесь, а его дядя снова обрел власть!
— Адмирал будет ошеломлен, — сказал Рене. — И вице-король тоже, без сомнений…
— Несомненно! — подтвердил Пьер твердым голосом.
ГЛАВА 67
Мессира де Роберваля не покидало его счастье. Мэтр Альфонс, исследовавший реку с приходом весны, заверил его, что остатки колонии не могли выжить без еды, хотя лето должно было наступить через несколько недель. Он выслушал отчет вице-короля о зиме. Когда Альфонс услышал о смерти Турнона, мятежника, то презрительно повернулся спиной.
— Я благодарю Бога, что в это время был далеко, — сказал он.
Эта реакция союзника, не любившего Турнона, напугала Роберваля.
— Я не уплыву. Мы протянем до лета, а там сможем пропитать себя…
Альфонс подвел его к окну и показал на противоположный берег реки, где располагался лагерь индейцев.
— Они не любят тебя, — сказал он и показал вниз, во двор замка, где работали несколько колонистов. — Они тоже не любят тебя. Неужели ты думаешь, что можешь протянуть до лета?
Роберваль уставился на этого низкорослого человечка, и его ладони снова вспотели. Казалось, он ненавидит Альфонса так же, как когда-то Турнона. Но рулевой был ему еще нужен.
— У меня есть офицеры, — упрямо сказал Роберваль. — Сен-Терр благодарен мне за то, что я простил его.
— Во Франции он запоет по-другому. Идем, мой друг, мы не должны задерживаться. Мы должны убраться отсюда, как только сойдет лед. Ты будешь в ответе за каждую смерть.
— Ты не смеешь мне перечить! — отчаянно закричал Роберваль.
— Не смею. Я в твоем распоряжении… друг мой!
Так они оставили Новый Свет, роскошный замок, крепкий форт и могилы, включая могилу Шарля де Турнона.
Роберваль боялся, что во Франции его ждет позор, а возможно, и арест, и что ему придется считаться с каждым голосом против него, полагаясь только на Альфонса, разделявшего с ним вину.
Они оба были удивлены, застав в Ла-Рошели развевающиеся флаги, самого монсеньера де Криспена, радостно махавшего им рукой, и посланца от короля и адмирала, ехавшего им навстречу. Роберваль встретил триумф там, где ожидал потерпеть поражение. Если у Сен-Терры и есть, что рассказать, то сначала он должен рассказать это своей семье в Провансе. Пройдет немало времени, прежде чем эта история достигнет ушей короля. Ни один из колонистов не посмеет произнести ни слова: они довольно поражены и тем, что получили вознаграждение из королевской казны и были распущены по домам.
Шабо встретил Роберваля на банкете у мэра, монсеньера де Криспена, а потом они вместе отправились в имение адмирала, чтобы немного отдохнуть и развлечься.
— Колония потерпела неудачу, но это не имеет особого значения, — говорил адмирал. — Это был настоящий успех… вы пережили зиму…
— Картье… — слабо вмешался Роберваль.
— А-а-а! Он уже поведал нам свою историю. Но он не сообщил нам ничего нового. Вы вернулись раньше его, и нам ясны причины. Он зря обвинил вас в дезертирстве, король понял это.
Роберваль смотрел на адмирала — своего прежнего врага, а теперь сторонника и несомненного покровителя. Он подумал о Турноне и Альфонсе, которые оба были сильны. Но разве он не был сильнее любого из них? Разве в нем не было мощи, которая делала его почти божеством? Мысленно он ставил Альфонса на одну ступень с Турноном.
— Я благодарен за моих друзей, — сказал он.
Король бранил вице-короля?
— Вы могли погибнуть, — говорил он, — Филипп рассказал нам о смертоносной зиме, которую вы пережили. Мы найдем способ воздать вам за ваши страдания.
— Я прошу вас только о возвращении, Ваше Величество.
— Пока вы останетесь с нами. Мы обсудим следующий этап колонизации. Она, несомненно, будет продолжена.
— Именно так, государь.
Франциск дружелюбно улыбнулся.
— Тут возникли некоторые трудности с разделом между братьями Коси имения вашей племянницы. Но вы не должны беспокоиться. Это естественно, что брат ее отца унаследует поместье согласно древним законам.
— Ваше величество так великодушны, — едва вымолвил пораженный Роберваль.
Каждый день преподносил сюрпризы. Его апартаменты и свита по роскоши уступали только апартаментам и свите адмирала. Он вызвал ко двору свою жену, и она была представлена королю и герцогине д'Этамп, осыпавшей ее комплиментами. Знатные дамы смотрели на него с интересом и без всякой застенчивости. Картье, Альфонс, Сен-Терр и остальные свидетели были погребены в неизвестности, как и маркиз де Турнон, чья смерть вначале так интересовала короля и Шабо и была вскоре забыта как естественный результат суровой зимы. Роберваль был в безопасности.
Он любезничал с дамой в галерее, когда до него донесся голос — голос, который он знал и все же отказывался узнавать, мертвый, но по-прежнему юный.
— Пардон, мадам. Я должен вас покинуть.
Роберваль поспешил к входу во дворец. Впереди него по лестнице спускался рыцарь, направляясь к своей лошади. Роберваль подошел к двери и посмотрел во двор. Рыцарь вскочил в седло. Он был молод и гибок. Роберваль не узнал его, и все же… это был голос… слабое воспоминание… Не зная его, Роберваль уже ненавидел рыцаря. Он подозвал слугу.
— Кто это?
— Он не сказал, монсеньер.
— Что он хотел?
— Он спросил адмирала, монсеньера де Шабо.
Это имя прояснило все. Имя, которое он перенес из одного списка в другой. Шабо! Племянник адмирала. Невозможно!
— Где адмирал?
— Его нет. Он уехал рано и сказал, что не вернется до вечера.
— Куда он поехал? — Роберваль махнул рукой в сторону двора.
Слуга смутился.
— Он сказал, что поедет в лес, монсеньер… а потом вернется, чтобы встретиться с адмиралом.
Роберваль посмотрел на двор.
— Прикажи седлать мою лошадь, — приказал он слуге. — Я тоже поеду в лес.
ГЛАВА 68
Пьер галопом скакал через мокрый лес. Деревья были усеяны светло-зелеными почками и листьями, освещенными брызгами света, просачивающимися через дрейфующий туман. Галоп не соответствовал тому напряжению, в котором находился Пьер. Его планы разрушены отсутствием дяди. Во время путешествия из Мирамбо он настроил себя на решительные действия. Пьер собирался сначала повидать дядю и позволить адмиралу предпринять необходимые шаги. Он не должен, говорил он себе, встречаться с Робервалем наедине, потому что может не удержаться и задушить этого дьявола. Разоблачение и долгий судебный процесс доставят вице-королю более сильные мучения. Пьер был безжалостен в своей ненависти. Новость о том, что ему оказывались всяческие почести, когда трое на острове претерпевали такие муки, о которых было известно только Богу, взбесила Пьера.
Он почувствовал, что его собственное напряжение передалось лошади, которая прибавила ходу и выскочила из леса на песчаные холмы — «пустыню Фонтенбло», где в желтых оврагах дремали пруды. Дальше ехать было опасно, и Пьер подумал о возвращении.
Топот копыт по мокрому песку заставил его обернуться. И они встретились лицом к лицу, когда мессир де Роберваль натянул поводья и остановился.
Вице-король скакал по следам Пьера, едва понимая, преследовал он человека или привидение — но что бы это ни было, он должен был уничтожить его. Не страх подгонял его, но предчувствие угрозы его величию. Это чувство было так сильно, что Роберваль даже с некоторым удивлением обнаружил своим противником человека.
— Кажется, ты приехал по мою душу? — недоверчиво спросил Пьер. Он двинулся навстречу, опустив руки, он даже не потянулся к шпаге.
Роберваль вытащил из седельной сумки длинноствольный пистолет и прицелился. Когда он выстрелил, Пьер пригнулся, и пуля лишь задела его левое плечо. Он выхватил шпагу и ринулся на Роберваля, который поспешно выхватил свою, готовясь защищаться. Пьер нанес удар, но лошадь Роберваля нервно попятилась, выводя мессира из-под удара. Они закружились по кругу, и снова Пьер нанес удар. Их шпаги лязгнули и скрестились у эфесов. Лица обоих были искажены ненавистью, а зубы сжаты. Пьер левой рукой выхватил из-за пояса свой кинжал, но Роберваль перехватил его запястье и оттолкнул Пьера всем своим весом так, что Пьер и его лошадь были прижаты к зарослям. В этот момент Пьер полоснул кинжалом по лошади Роберваля — та заржала, взбрыкнула и отскочила в сторону.
Пьер снова кинулся к Робервалю, который едва удержался в седле. Когда он увидел нападающего Пьера, то неожиданно пришпорил лошадь и помчался через лес. Пьер преследовал его, крича на скаку. Они поравнялись, и Пьер схватил поводья лошади Роберваля. Та встала на дыбы и сбросил а вице-короля. Пьер тут же спрыгнул на землю. Двое мужчин, вооруженные шпагами и кинжалами, с ненавистью смотрели друг на друга.
Теперь Роберваль не выглядел божественным. Он дрожал от страха. Глядя на Пьера, вице-король понял, что ему суждено умереть.
— Пощади! — крикнул он и поднял руку.
Шпага Пьера ткнулась ему в грудь прямо под сердцем.
— Я убит, — выдохнул Роберваль и опустился на песок.
Пьер согнулся над ним, встав коленом на живот Роберваля, и поднес острие своего кинжала к горлу вице-короля.
— Пощадить!… тебя, убийцу детей и женщин! Милосердие божие было бы таким же, как и мое. Вспомни свою племянницу… старую няню… на этом пустынном острове!..
Правой рукой он поднял за ворот голову Роберваля.
— Сын мой! — чья-то рука твердо сжала плечо Пьера. — Это убийство!
Пьер словно бы очнулся. Его взгляд сосредоточился, и он увидел своего дядю.
— Оставь его. Он должен ответить за многое!
Пьер с рыданиями отпустил Роберваля и кинулся в объятия Шабо.
— Мы услышали тебя в лесу, когда возвращались. Слава Богу, ты дома, Пьер! Целый и невредимый!
Пьер сдавленно молчал. Шабо приказал своим людям арестовать Роберваля.
— Пойдем, — сказал Шабо, нежно обнимая Пьера. — Давай вернемся во дворец. Я должен узнать о девушке, няне и пустынном острове…
ГЛАВА 69
Мрачные и высокие башни возвышались на фоне голубого неба. Они угнетали его, и он быстро закрыл глаза, почувствовав головокружение и тошноту. На его руках лязгнули железные кандалы. Его тело пронзила боль, но она вызвана отнюдь не раной, нанесенной Пьером.
Все было кончено — красивая жизнь, гордость своей собственной персоной, успех. В агонии безысходности он понял, что это было неминуемо. Элен говорила ему, Турнон говорил ему — и он верил им, хотя и обвинял их во лжи.
Тюремная карета привезла его на внутренний двор Бастилии. Загремели железные засовы ворот.
— Монсеньер.
Роберваль услышал голос и замер в ожидании, но вокруг не было никаких звуков, кроме топота копыт и скрипа кожи седел его охранников. Он открыл глаза и посмотрел вбок, не поворачивая головы. Комендант Бастилии терпеливо ждал. Охваченный внезапной надеждой, Роберваль понял, что этот титул относился к нему. Он все еще был «монсеньер»и мог бороться за жизнь, которая была ему так дорога.
Он застонал и схватился за бок.
— Я истекаю кровью, — пробормотал он. — Из-за этой поездки у меня открылась рана.
— Нам приказано позаботиться о вас, монсеньер.
Дверь кареты открылась, и солдаты подсунули под него одеяло.
Роберваль дотянулся до руки коменданта.
— Король… Они не дали мне возможности… Я должен поговорить с ним!
— Все будет в порядке, монсеньер! — сказал комендант и положил руку Роберваля ему на живот.
Они сняли с него кандалы и отнесли не в тюрьму, а в апартаменты самого коменданта. Когда они положили его на мягкую кровать, сердце Роберваля забилось надеждой. Кто, если не король?.. Он вспомнил заботливость Франциска, его сердечные объятия и добрые намерения. Король не поверил в грязную историю адмирала и его племянника. Он верил своему вице-королю, несмотря ни на что, как это было и раньше, когда Роберваль уже был уверен, что его ожидал крах. Почему бы нет? Роберваль со стоном откинулся назад, и этот стон был вызван не болью, не разочарованием, а чистым облегчением.
— Я пришлю хирурга, а после осмотра вы сможете пообедать, — сказал комендант и ушел.
Хирург был ловок и вежлив, каким он и должен быть, ухаживая за великим человеком, чью жизнь необходимо было лелеять.
Роберваль сделался уже так уверен в себе, что даже покрикивал на хирурга.
— Через десять дней… максимум через две недели… он будет готов ко всему, — сказал хирург через плечо.
Роберваль взглянул на человека, появившегося в дверях. Тот был рослый и крепкий, с такими же желтыми волосами, как у Роберваля. Он стоял расставив ноги и одобрительно ухмылялся.
— Король захочет услышать все, что он сможет рассказать, — сказал незнакомец и вышел.
Он понравился Робервалю — может статься, потому, что был так похож на него.
— Кто это? — спросил Роберваль.
Хирург, похоже, удивился.
— Никола, — ответил он и продолжил перевязывать Роберваля.
Никакой фамилии. Просто Никола.
— Никола? — переспросил Роберваль.
— Королевский палач, — вежливо пояснил хирург. Потом выругался, потому что его пациент внезапно потерял сознание.
ГЛАВА 70
Под сводчатым потолком с изогнутыми и перекрещивающимися балками — председатель суда, судьи и адвокаты, служители, свидетели, темные и безликие, как надутые тени… Картье, загорелый, с шелушащейся кожей, холодно сверкающими глазами, глядящими вдаль… Сен-Терр, нервный, беспокойный, возмущенный… Адмирал, поседевший и молчаливый — в его взгляде смешались жалость и отвращение… обвинитель, его племянник — бледный, как бы светящийся изнутри…
Ненависть и презрение!.. Они обрушились на него и давили…
Элен!.. Она больше не смотрела на него. Она сидела прямо, закрыв глаза, а ее руки сжимали спинку стула.
Королевский адвокат:
— И когда вы нашли их, вы решили?..
— Моя племянница совершила грех — против Бога, против своего обета…
— Монсеньер де Шабо говорит, что они были повенчаны… что он говорил вам об этом…
— Никто их не обручал. Она всегда находилась под моей опекой. Пусть он представит свидетелей, документ!
— Он заявляет, что документ был в его вещах.
— Там не было никакого документа. Я обыскал все.
— Что произошло после того, как вы застали свою племянницу и графа в каюте?
— Граф вытащил шпагу и напал на меня. Мы дрались на корме, а потом на палубе. Я споткнулся о снасти, и он ранил меня, но мне удалось придти в себя… — его голос дрожал. Слишком много ему приходилось напрягаться, чтобы увязать одно с другим. — Матросы пришли мне на помощь… лейтенант де Бомон… Я…
— Продолжайте.
— Я умолял свою племянницу… Она не раскаивалась. Она призналась, что давно была шлюхой, что крутила интрижки с Бомоном и другими офицерами…
— Казнить его! Убить его!
Он поднял удивленные глаза на мертвенно-бледное лицо юноши, выкрикивающего эти слова. Он слышал голос адмирала:
— Успокойтесь, сын мой, он сам подписал себе приговор!
Но его внимание тут же привлек взгляд Элен, которая смотрела на него с отвращением. Роберваль провел ладонью по губам и обнаружил, что его рука мокра от слюны. Неужели все его слова обращались против него, если даже собственная жена его ненавидела? Он не мог стоять и прислонился к стражнику, находившемуся рядом.
Королевский адвокат:
— Потом вы приказали выпороть ее.
Голова Роберваля поникла, и слова были едва слышны.
— Говорите громче!
— Он сказал «чтобы пристыдить ее», монсеньер, — объяснил стражник.
— Сам великий король не посмел бы выпороть французскую дворянку, а тем более вы…
— Это был бред… из-за моей раны. Она не была выпорота.
— Ее не выпороли, но обрекли на явную смерть на этом проклятом острове.
— Она не умерла, он говорит, что она не умерла. Так в чем же мой грех?
— Вы спрашиваете о своих грехах? Неужели я должен их перечислить, монсеньер?
Роберваль ничего не ответил — он был просто не в силах.
— Приговор монсеньера графа к смерти через повешение; ложь, сказанная адмиралу о его племяннике и вашей племяннице;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32