Горькая усмешка тронула губы Шторм при этих воспоминаниях. Каждый год повторялось одно и то же. Вечер заканчивался, и она засыпала вся в слезах. Как всегда, Уэйд не приглашал ее танцевать. Он даже не замечал ее присутствия весь вечер.
Впереди уже показались тусклые огни Шайенна. Четверка лошадей тащила покачивающийся от сильного ветра дилижанс по заснеженной дороге.
Уэйд, сидевший развалясь, выпрямился и осторожно вытянул свою ноющую ногу. Он был совершенно один в дилижансе и радовался этому обстоятельству. Он, пожалуй, не смог бы выдержать бесконечных дорожных разговоров с попутчиками. Уэйд был погружен в свои мысли, которые роились у него в голове, не давая ему покоя. У него не выходила из головы последняя встреча со Шторм, когда она бросила на него взгляд, полный нескрываемого презрения, которое он полностью заслужил.
Его обращение со Шторм было просто недопустимым, особенно последний раз, когда он опять соблазнил ее. Но он не знал, что еще можно было сказать, когда все кончилось и ему надо было идти! Ему следовало бы отрезать себе язык, а не врать ей, что его ждет Джози Сейлз! Но в тот момент он должен был во что бы то ни стало погасить любовь, сияющую в обращенных к нему глазах Шторм. Уэйд не знал, добился ли он желаемого результата, но он никогда не забудет то страдание, которое отразилось в ее взгляде.
Действительно ли ему надо жениться на Джейн, спрашивал себя Уэйд. Следует ли ему наносить Шторм этот последний сокрушительный удар? Ведь папа и без его женитьбы позаботится о своей внучке и о ее матери, после того как Уэйда уже не будет в живых.
Когда дилижанс въезжал в Шайенн, подрагивая и покачиваясь на ухабах и выбоинах, занесенных снегом, Уэйд размышлял над новой, вставшей перед ним проблемой: как сказать своей невестке, что он передумал жениться на ней?
Выйдя из дилижанса и прокладывая себе дорогу по глубокому снегу, прикрывая лицо рукой от ледяного порывистого ветра, Уэйд решил, что пока вообще не будет заводить речь с Джейн о женитьбе.
– Дядя Уэйд, ты похож на снеговика! – воскликнула Эми со смехом, когда открыла дверь на его стук.
– Я и чувствую себя, как снеговик, таким же ледяным и замерзшим, – засмеялся Уэйд, целуя гладкую розовую щечку, подставленную для поцелуя.
Пока Уэйд снимал с себя куртку, из кухни вышла Джейн, приветливо улыбаясь ему.
– Эми с таким нетерпением ждала вас. Она ужасно боялась, что вы не приедете из-за бурана.
– Ну, такая небольшая вьюга не в состоянии задержать дилижанс в пути, – усмехнулся Уэйд, глядя на свою племянницу, и взъерошил ей волосы. – Вы постепенно привыкнете к нашим зимам, я вас уверяю.
– О конечно, я привыкну, – воскликнула Эми и вцепилась в руку Уэйда, когда он заковылял, прихрамывая, к большой кухонной плите, чтобы согреть озябшие руки.
Джейн озабоченно нахмурилась.
– Вас очень беспокоит больная нога, да, Уэйд?
– Есть немного, – смутился Уэйд. – Но я думаю, она просто затекла от долгого сидения в дилижансе.
– Может быть, вам следует сходить на прием к доктору Бена. Он мог бы, по крайней мере, дать что-нибудь обезболивающее, чтобы облегчить ваши муки.
Уэйд покачал головой. – Я собираюсь сходить к доктору, когда вернусь домой. В частности, я пожалуюсь ему на страшные головные боли, которые в последнее время мучают меня, – сказал Уэйд и взглянул на бледное с темными кругами под глазами лицо Джейн. – А как обстоят ваши дела? Прибыло ли уже тело Бена в Чикаго?
– Да. Сегодня утром пришла телеграмма от дяди, – на глазах Джейн заблестели слезы, – сегодня после полудня состоится погребение тела Бена.
Уэйд обнял ее, а затем привлек к себе и Эми. Он прижимал их к своей широкой груди, пока их глухие рыдания не прекратились. В этот момент он снова подумал, что правильно сделал, оттолкнув Шторм от себя. Во всяком случае, он уберег ее от тех страданий, которые испытывали сейчас эти две женщины.
Джейн первая успокоилась и, вынув из кармана носовой платок, вытерла глаза. Слабо улыбнувшись Уэйду, она сказала:
– Если вы уже немного согрелись, прошу за стол. Ужин готов.
Обнимая племянницу за плечи, Уэйд пошел следом за невесткой на кухню.
За столом Джейн говорила очень мало, зато Эми засыпала дядю вопросами о своем дедушке и о том месте, где им предстоит жить. Действительно ли дом стоит прямо у реки? И как считает дядя Уэйд, полюбят ли ее дети в новой школе?
Наконец Джейн сказала:
– Довольно, Эми. Ты заговоришь дядю до полусмерти. И кстати, тебе давно уже пора быть в постели. Завтра утром, чтобы успеть на дилижанс, нам надо очень рано вставать.
Когда Эми, пожелав всем спокойной ночи, отправилась в свою комнату, Уэйд взглянул на стоявшие в углу комнаты две коробки и три чемодана. Для женщины и четырнадцатилетней девочки вещей у них было очень мало, так решил Уэйд и обещал себе исправить это, обеспечив семью Бена всем необходимым.
Его вновь обретенные родственники – и особенно Эми – получат самые чудесные платья, которые только есть в Ларами.
Джейн прервала мысли Уэйда.
– Как ваш отец воспринял печальные известия о Бене и Нелле?
– Он до сих пор не оправился от этого удара, его, по-видимому, подкосила весть о смерти мамы. Думаю, что он никогда не переставал любить ее.
– Я считаю, Нелла тоже всегда любила его. Она часто говорила о нем, и у нее после вашего отца не было мужчин. Почему они расстались?
– Ей, по-видимому, было очень одиноко, она не выносила замкнутого ограниченного мира, в котором вынуждена была жить. Наверное, ваш отец постоянно отсутствовал, был в разъездах, налаживая свой бизнес.
Уэйд ничего не сказал на последнее замечание Джейн. Он все еще чувствовал себя глубоко уязвленным тем, что мать бросила его. Он встал, отставив в сторону свой стул.
– Давайте я помогу вам помыть посуду. А потом пойду в гостиницу и приму горячую ванну.
– Нет, Уэйд, я справлюсь сама, идите отдыхать, – сказала Джейн. – У вас очень утомленный вид. Постарайтесь хорошенько выспаться. До свидания!
Эми от волнения постоянно вскакивала со своего места, когда нанятая Уэйдом коляска катила меж заснеженных равнин. Девочка не умолкала ни на минуту, как только они выехали из Ларами и направились к дому Мэгэлленов.
Когда дилижанс доставил их в Ларами, Уэйд не стал заходить с гостями в салун отца: он не хотел, чтобы свидетелями первой встречи Джейка со своей невесткой и внучкой были бы десятки любопытных глаз. Первое знакомство должно произойти в интимной обстановке их маленького домика, где никто не увидит невольных слез радости и печали.
Уэйд улыбнулся своим мыслям, умело правя одетой в попону кобылой, везущей их коляску. Уэйд не удивился бы, застав сейчас, когда еще не было и трех часов дня, отца уже дома. Он наверняка побеспокоится о том, чтобы встретить маленькую Эми в натопленном, чистом доме. Возможно, даже он пригласил накануне какую-нибудь женщину, чтобы навести порядок.
Джейн очень тихо сидела рядом с ним, и он спросил ее серьезным тоном, хотя и полушутя:
– Вы, наверное, думаете, что вам будет слишком одиноко у нас, Джейн? Вы все же – такой же городской житель, какой была моя мама.
– Не думаю, чтобы мне было здесь одиноко, Уэйд. Это прекрасный край, чудесное место, где я надеюсь залечить свои раны.
Они выехали на прибрежную дорогу, и Эми увидела Платт сквозь голые кроны деревьев, растущих вдоль берега. Вскоре Уэйд повернул лошадь на узкую, усыпанную гравием, занесенную сейчас снегом, дорожку, ведущую к дому Мэгэлленов.
– Все так, как мне много раз описывал Бен! – сказала Джейн, глядя на простой сельский домик, освещенный лучами закатного зимнего солнца. – Он так любил эти места и всегда очень тосковал по ним.
Уэйда снова охватила боль понесенной утраты. Он тоже любил этот старый дом, и ему тоже было бы невыносимо жить где-нибудь в других краях, вдали от него. Уэйд направил лошадь прямо к крыльцу. И сейчас же дверь домика распахнулась, и на пороге показался Джейк.
Взгляд старика сразу же устремился на Эми, и на его морщинистом лице отразилось смешанное чувство радости и грусти. Эми встала и широко улыбнулась ему. В мгновение ока оба ощутили друг к другу искреннюю симпатию.
– Дедушка! – воскликнула девочка. – Я так долго ждала встречи с тобой!
– А я все это время даже не знал о твоем существовании.
Джейк неловко заспешил вниз по ступеням крыльца, осторожно ступая на ногу, которая только недавно зажила после перелома. Он протянул руки к внучке и помог ей сойти с коляски. Затем он тепло обнял девочку и прижал к своей груди, а когда снова отстранил от себя, пристально вгляделся в каждую черточку сияющего лица Эми.
– Ну что за милое маленькое создание! – хрипловато сказал он. – Ты страшно похожа на мою Неллу!
– И на дядю Уэйда тоже, ведь правда, дедушка? – спросила Эми.
– Да, да, конечно, дорогая, это совершенно точно, – согласился Джейк и снова обнял внучку.
– Папа, – наконец вмешался Уэйд. – Познакомься, пожалуйста, с женой Бена, Джейн.
– Добро пожаловать к нам в дом, Джейн, – Джейк приветливо улыбнулся своей невестке и протянул руку, чтобы помочь ей выйти из коляски. – Я был ужасно огорчен известием о смерти Бена. Я понимаю, каким ударом явилась для вас его преждевременная кончина.
. – Да, это так, – сказала Джейн. Джейк взял невестку под руку и повел в дом. Эми пошла вслед за ними.
– Я сейчас приду, – крикнул Уэйд, снова садясь на козлы, – только заведу кобылу в стойло.
Распрягая лошадь и насыпая ей в мешок немного овса, Уэйд думал, что никогда не видел отца таким счастливым. Казалось, что он даже помолодел, сбросив с плеч пару десятков лет.
Глава 26
Снегопад, наконец, прекратился, и к утру ветер совершенно утих. Яркий морозный день заглядывал в окна Рёмеров, будил его обитателей солнечными лучами и искрящимся снегом.
Мария встала в это утро рано, около шести часов, и к семи из духовки печи уже распространялись по всему дому аппетитные ароматы, от которых текли слюнки.
Когда Шторм вышла из своей комнаты и спустилась вниз по лестнице, каминные часы как раз отбивали восемь ударов. Мария улыбнулась ей с отсутствующим видом, раскладывая густое тесто в две смазанные жиром формы для кексов.
– На плите в сковородке лежат еще несколько горячих блинов, – сказала она.
Шторм подцепила вилкой на тарелку три блина со сковороды и налила себе чашку кофе. Ставя на стол масло и варенье, она спросила:
– А мой ленивый братец уже встал?
– Нет, и я очень надеюсь, что он подольше задержится сегодня в своей постели. Я не желаю, чтобы он путался под ногами и учил меня, как готовить.
Шторм молча согласилась с ней. Не зная, как скоротать время, Кейн становился все более невыносимым для своих домашних, он совал нос во все дела, особенно в такие, которые его совершенно не касались. У Шторм и Марии была только одна надежда на то, что на следующей неделе ему снимут шины, и он сможет самостоятельно добираться до сарая и возиться там со своими любимыми лошадьми. Иначе или она, или Мария могут, в конце концов, озвереть до того, что покусают Кейна не хуже дикого жеребца.
Но на будущей неделе меня уже не будет здесь, вспомнила Шторм с легким вздохом. Послезавтра я еду в Шайенн.
А завтра она должна будет сказать об этом Кейну и Марии.
«О Боже, как я боюсь этого разговора, – подумала Шторм, поднимаясь с места и относя свою грязную посуду в раковину. – Мне надо будет собрать всю свою волю в кулак, чтобы не поддаться на уговоры и слезы Марии и выдержать гнев Кейна».
Но для того, чтобы уцелеть и не сойти с ума, ей необходимо выдержать все это. Решительно губы в одну твердую линию, Шторм поднялась снова наверх, чтобы застелить постели.
Когда она уже вытирала пыль с мебели в гостиной, она увидела в окно, как на их двор галопом прискакали Бекки и Рейф.
Вскоре они уже отряхали снег с сапог. А затем с раскрасневшимися лицами ввалились на кухню, впустив поток холодного воздуха.
– Ну и холод, доложу я вам, – заметил Рейф, помогая Бекки снять ее тужурку.
– Можно спокойно отморозить сами знаете что.
– Проходи сюда, Рейф, поближе к плите и грейся на здоровье, – сказала Мария, усмехнувшись, – а тебе, Бекки, я сейчас дам миску яблок, почисти их для пирогов.
Бекки с готовностью согласилась. Она была счастлива снова возобновить дружеские отношения с семьей Рёмеров. Ей было приятно работать в кухне вместе с Марией и Шторм, как это было в детстве.
– А где Кейн? – спросил Рейф, прижавшись всем телом к печи.
– Он все еще спит, слава Богу, – проворчала Мария.
– Думаю, что мне надо пойти и разбудить его, – сказал Рейф.
– Только попробуй, – воскликнула Шторм, выходя на кухню. – Оставь эту занозу торчать там, где она сейчас находится. Может быть, нам повезет, и он проспит весь день.
– Но я хочу сказать ему, что мы совсем близко от конюшни видели дикого жеребца.
– Близко?! – в один голос переспросили Мария и Шторм.
– Совсем близко, всего в нескольких ярдах. Этот надменный дьявол не спешил убегать, заметив, как мы с Бекки подъезжаем к конюшне. Создается такое впечатление, как будто он знает, что Кейн не разрешает стрелять в него.
– Возможно, он чувствует себя одиноко и оттого стремится к общению с человеком, – предположила Шторм.
– Подобный дьявол скучает по человеку? – насмешливо хмыкнул Рейф. – Да он моментально убьет любого, кто будет настолько глуп, чтобы приблизиться к нему. Он просто голоден. Последние дни бушевали вьюги, и снег теперь настолько глубок, что ему трудно вырывать из-под него траву, чтобы прокормиться.
– Что бы вы там ни говорили, а я не могу не чувствовать жалость к нему и его кобылам. Может быть, нам следует завезти немного сена на его территорию? – сказала Бекки, выказывая, как обычно, свою любовь к животным.
– Я уверена, что Кейн согласится сделать это, – кивнула Шторм. – Думаю, что он готов сделать что угодно, лишь бы не убивать этого дьявола.
– С чем это я должен согласиться? – спросил Кейн, переступая порог кухни. У него были всклокоченные волосы и большие светлые отросшие за это время бакенбарды.
– Мы с Бекки видели белого жеребца рядом с твоим ранчо, – объяснил Рейф. И пока Кейн умывался над раковиной, не слушая жалобных причитаний Марии о том, что он брызгает воду на пол, Рейф рассказал ему о предложении Бекки.
Кейн согласился, что это неплохая идея – подтащить стог сена поближе к местам обитания жеребца. Затем, усевшись за стол, он приказал Шторм подать ему завтрак. Она поставила перед ним тарелку с блинами, налила чашку кофе и отошла, скрестив руки на груди и наблюдая, как он ест. Когда Кейн увидел, что Мария бросает на него такие же недовольные взгляды, как и сестра, он в рекордный срок закончил свой завтрак.
Обе женщины вздохнули с облегчением, когда Кейн и Рейф покинули кухню. Мария дала девушкам работу: Бекки чистила яблоки, а Шторм месила тесто для пирогов в большой миске. Сама же Мария, взяв тряпку, занялась полом, вытирая воду, разбрызганную Кейном по всей кухне.
Через некоторое время в кухню вошел Джеб с охапкой дров в руках. Он положил дрова в большую коробку рядом с печью. Но когда, казалось, он захотел сказать женщинам пару слов, Мария замахала на него руками и предостерегающе воскликнула:
– Уходи, Джеб, не путайся под ногами, займись делом.
Джеб неохотно двинулся к двери, не спуская глаз с противня, на котором лежало румяное сахарное печенье, только что вынутое Шторм из духовки. Она быстро взяла целую пригоршню и сунула ее Джебу, хитро подмигнув старику.
Подмигнув ей в ответ, он уже не с такой неохотой направился к выходу.
В полдень Мария заметила, что они могут наскоро перекусить, съев по бутерброду.
– Кто из вас, девушки, мог бы снести ланч Рейфу и Кейну? – спросила Мария и ухмыльнулась с довольным видом Шторм, когда Бекки охотно взялась сделать это.
Вручая Бекки поднос с сэндвичами из холодной говядины, Мария сказала строгим голосом, хотя глаза ее при этом искрились смехом:
– Не очень-то любезничай там с Рейфом. У нас еще дел по горло.
– О, Мария, – воскликнула Бекки, заливаясь краской.
Около четырех часов Бекки опустила руки и взмолилась:
– Мне кажется, я больше не в состоянии чистить эти проклятые фрукты! Неужели вы думаете, что десяти яблочных пирогов недостаточно?
– А мне недоело бесконечно замешивать тесто, – присоединила свой голос Шторм к жалобам Бекки. – Мне кажется, мы испекли уже больше тысячи штук сахарного печенья! Оно мне будет сниться сегодня всю ночь в кошмарном сне!
Экономка оторвалась на минуту от скалки, которой она раскатывала большой кусок теста, и оценивающе взглянула на миску с начищенными и нарезанными яблоками, их количество было вполне достаточно для начинки очередного пирога. Наконец она удовлетворенно кивнула.
– Думаю, что этого хватит.
– Слава тебе, Господи! – вздохнула Бекки. – Я не смогу теперь глядеть на яблоки по крайней мере год.
– Ты, наверное, уже все упаковала и полностью подготовилась к отъезду в Орегону, – сказала Мария грустным голосом и ее лицо заметно омрачилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39