Несмотря на огрубевший облик, в душе Рейф Джеффри был, несомненно, романтиком. То, как он описал свои родные места, внушило Бекки желание увидеть их.
– Все это прекрасно, – сказала она, – но я сама должна увидеть небо, которое вы описали, прежде чем решить, правы вы или нет.
– Может быть, однажды вы и увидите его, – промолвил Рейф спокойным голосом. – Я бы очень хотел, чтобы вы приехали в гости ко мне, посетили мой родной штат, познакомились с моей сестрой и ее семьей. Вы могли бы остановиться у нее в доме, если вы, конечно, ничего не имеете против шума и гама ее маленьких сорванцов.
– О, я очень сомневаюсь, чтобы я когда-нибудь посетила ваши края.
– Нельзя знать заранее, что нас ждет в будущем. Все возможно. Во всяком случае мое приглашение остается в силе, если вы когда-нибудь все же надумаете сравнить воочию ваше небо с небом над моим домом, – произнес он с мягкой улыбкой.
С Бекки, наконец, спало напряжение, она расслабилась. Рейф не делал попыток приблизиться к ней, он спокойно сидел на своем месте, между ними лежала Трей. Его голос звучал ровно и мягко, когда он говорил о своей сестре, ее муже, своих племянниках и племянницах. Чувствовалось, что он их всех очень любит, что он искренне привязан к сорванцам, о которых говорит с такой теплотой. Какой хороший отец получился бы из этого человека!
– Я вижу, вы любите детей, – сказала она.
– Да, люблю, – ответил Рейф, а затем усмехнулся, – кроме того, я люблю стариков и животных.
– Особенно лошадей, – добавила Бекки, улыбнувшись ему задорной улыбкой. – А кроме лошадей, кого еще вы любите в животном мире?
– Волков.
– Волков? Почему именно волков?
– Они смелые, они убивают быстро и чисто, и они выбирают себе пару на всю жизнь. И потом, за исключением лошадей, волки самые красивые животные в животном мире.
И они заговорили на общую, интересующую обоих тему – о животных. Бекки рассказала о своих планах стать ветеринаром, а Рейф сообщил о намерениях в скором времени завести коневодческую ферму. Оба были немало удивлены, когда часы в доме отбили десять раз. Они проговорили почти три часа! Рейф встал.
– Ну вот, наше время истекло, не правда ли?
Мне пора возвращаться назад на ранчо, – он помедлил немного, пристально глядя сверху вниз на Бекки. – Мне было очень приятно снова встретиться с вами, Бекки. Вы не будете возражать, если я как-нибудь вечерком опять наведаюсь к вам?
– Не буду, – улыбнулась Бекки. – Мы с Трей вечерами обычно сидим здесь на крыльце.
Вообще-то Рейф надеялся, что она пригласит его на ужин или, по крайней мере, предложит ему чашку кофе и кусок яблочного пирога. Но он был благодарен уже и за то, что она разрешила ему бывать у нее вечерами, сидеть рядом с ней на крыльце и любоваться ночным небом. Ему нелегко было добиться даже этой скромной победы, нелегко было добиться доверия с ее стороны. Он понимал, что опыт общения этой женщины с мужчинами был не из лучших.
– Тогда я откланиваюсь и желаю вам спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Рейф. Мне приятно было поговорить с вами.
Бекки смотрела ему вслед, пока он шел по дорожке к своей лошади. Затем он вскочил в седло и, махнув ей рукой, унесся прочь.
На минуту ей стало очень одиноко и совсем не хотелось возвращаться в свой маленький домик. Рейф был именно тем человеком, о котором она всю жизнь мечтала.
Он был мужчиной, о любви которого она давно уже грезила.
Но смеет ли она надеяться?..
Глава 13
Шторм стояла у раковины и мыла посуду. Она уже подала Джейку на ужин мясо с гарниром. Когда Шторм добралась сегодня до усадьбы Бекки, той не было дома. Шторм оставила на столе записку с просьбой закупить для нее мясо и другие необходимые продукты и приложила список. И вот во второй половине дня ближе к вечеру парнишка, работающий в мелочной лавке, доставил ее заказ.
Невольная улыбка тронула губы Шторм. За два дня своего пребывания в доме Мэгэлленов она выскребла и вымыла все помещение самым тщательным образом. Уэйд не узнает свое жилище, когда вернется домой. Близились вечерние сумерки, когда Шторм сполоснула последнюю кастрюлю и поставила ее на полку. Затем спустила воду из раковины, выжала тряпку, которой мыла посуду, и, наконец, вытерла руки о висящее на стене полотенце. Шторм вылила остатки кофе в чашку и вышла с нею на крыльцо. Ей нужно было немного передохнуть и расслабиться, прежде чем она сядет за покер с Джейком. Старику очень нравилось играть с ней, он говорил, что Шторм чувствует игру – то есть она наблюдает за движением карт, знает, какие уже сброшены, какие могут быть еще в колоде или на руках.
Отхлебывая кофе из чашки, Шторм снова вернулась к мыслям об Уэйде. Что он сейчас делает? Может быть, он собирается провести ночь с какой-нибудь женщиной, которую подцепит в дороге?
Не успела она обдумать эту очень неприятную для нее мысль, как на прибрежной дороге послышался топот копыт, кто-то свернул с главной дороги и направился теперь по усыпанной гравием подъездной дорожке прямиком к домику Мэгэлленов. Шторм поставила чашку с кофе рядом с собой, хорошенько вгляделась в приближающегося всадника и крепко выругалась.
– Что этой стерве здесь надо? – пробормотала она, когда Джози Сейлз неловко спешилась.
Шторм встала, видя, что Джози направляется к ней. Она была одета в бежевую юбку для верховой езды и коричневую шелковую блузку. Шторм внезапно ясно осознала, что на ней самой надето невзрачное платье, да к тому же перепачканное грязью, которую она сегодня целый день скребла и вымывала. Она взглянула на начищенные до блеска сапожки Джози, а затем на свои собственные босые ноги и постаралась их спрятать.
Презрительная складка у губ мисс Сейлз, когда она ступила на крыльцо, свидетельствовала о том, что Шторм действительно имела жалкий вид.
– Уэйда нет дома, – выпалила Шторм, не здороваясь. – Он будет в отъезде до конца недели.
Джози скривила губы в насмешливой улыбке.
– Я прекрасно это знаю, принцесса. Уэйд просил меня заехать к нему как-нибудь, чтобы проверить, действительно ли его отец получает подобающий уход, пока Уэйда нет дома.
Шторм изменилась в лице, чувствуя одновременно изумление и смертельную обиду. Краска сошла с ее лица. Недоверие было самым страшным для нее оскорблением со стороны Уэйда.
Неужели он действительно серьезно считал, что эта женщина с кошачьим выражением лица проявит об его отце больше заботы, чем она, Шторм?
Ее голова поникла, плечи безвольно опустились, когда она вспомнила, с какой неохотой Уэйд оставил Джейка на ее попечение. Он согласился все же на этот шаг только потому, что собирался попросить эту стерву приглядывать за ней. Шторм чувствовала такую сильную боль, что у нее просто не было сил сердиться и гневаться, поэтому, когда Джози по-хозяйски вошла в дом, Шторм молчаливо последовала за ней.
– О Боже, я вижу, ты постаралась на славу, маленькая принцесса! – голос Джози резал слух Шторм, и та поморщилась, как от головной боли, а Джози между тем стояла, оглядывая все вокруг хозяйским взглядом. – Мне следует поблагодарить тебя, дорогая. Я даже не предполагала, что этот дом может выглядеть так хорошо. Просто поразительно!
Она протянула левую руку, чтобы погладить Шторм по головке, и Шторм судорожно сглотнула слюну, не в силах сопротивляться этой наглой твари. На среднем пальце Джози поблескивал бриллиантовый перстень.
Ошеломленная всей этой сценой, Шторм присела на стул: у нее подкосились колени. А Джози, бросив на девушку злорадный торжествующий взгляд, прошла в спальню Джейка.
Шторм сидела оцепеневшая и молчаливая, слыша голоса в соседней комнате: пронзительно визгливый голос Джози и бормочущий что-то в ответ баритон Джейка. Она не воспринимала смысла доносившихся до нее слов. Неужели Уэйд собирался жениться на этой женщине? Как такое могло прийти в голову! Неужели он не видел, что в ней недостает душевной глубины, что она никогда не родит ему детей? А как же женщина из Шайенна? Шторм раньше считала, что если Уэйд и решится жениться на ком-нибудь, то это будет именно та женщина, его старая любовь.
Шторм была так глубоко погружена в свои горестные мысли, что даже не заметила вернувшуюся в комнату Джози, пока та не чиркнула спичкой. Шторм вздрогнула и увидела, что Джози зажигает большую керосиновую лампу, стоящую на маленьком столике у софы. Когда лампа ярко осветила помещение, Джози подошла к окну и пощупала ткани занавесок.
– Это надо будет, конечно, сразу же сменить, – сказала она как бы про себя. Они, должно быть, висят здесь столько же лет, сколько существует сам дом, – она оглядела пристальным взглядом все вокруг и недовольно передернула плечами. – Все здесь выглядит как-то по-мужски угловато и грубо. Женщина… жена никогда не сможет почувствовать себя в таком доме уютно.
Внезапно Шторм ощутила, что не в силах больше выслушивать эти спесивые речи, произнесенные высокомерным повелительным тоном. Она вскочила на ноги и, тяжело дыша, с горящими от бешенства глазами, закричала во все горло:
– Ты забыла только об одном, Джози Сейлз!
Этот дом принадлежит Джейку, и он любит его таким, каков он есть. Он никогда не согласится изменить здесь хоть что-то, даже такую мелочь, как керосиновая лампа!
Джози резко повернулась лицом к Шторм, теперь было хорошо видно, что и она охвачена злостью и досадой. Черты ее лица заострились, сделав его почти безобразным. Но губы Джози все еще улыбались искусственной улыбкой.
– Ах ты моя принцесса, ты, как видно, сильно огорчена, – произнесла она. – И вообще, почему тебя заботит, что произойдет в доме Мэгэлленов с их бытом и хозяйством?
Видя, что Шторм ничего не отвечает, а только пристально и гневно глядит на нее, Джози продолжала говорить язвительным тоном:
– Неужели ты питаешь хоть какие-то иллюзии стать здесь однажды хозяйкой дома?
Джози попала в точку, и Шторм ничего не оставалось делать, как только молча уставиться на нее.
Злобный, полный ненависти смех Джози, казалось, заполнил все пространство большой комнаты.
– Не удивляйся! Я прекрасно знаю, что ты бегаешь за Уэйдом и строишь большие планы на него. Мы с ним часто вместе смеемся до слез над твоими нелепыми выходками.
Когда Шторм хотела прервать ее, горячо возразить этой злобной женщине, та не дала ей этого сделать, повысив голос, перекрывавший ее робкие попытки.
– Поэтому, оставь все свои уловки, к примеру, притворство, что твоя лошадь понесла и ты не справляешься с ней. И все это только ради того, чтобы Уэйд бросился следом, вдогонку за тобой.
– Это неправда, – воскликнула Шторм – я никогда не притворялась, что…
Но Джози опять не стала слушать ее. Похоже, она полностью потеряла контроль над собой и не могла уже остановиться, извергая из своих уст весь накопившийся яд, как змея, на которую наступили.
– Почему ты не хочешь стать разумной взрослой женщиной, Шторм Рёмер, – сказала она презрительно, – найти себе молодого человека, ровесника, или близкого тебе по возрасту? Уэйд слишком стар для тебя. И он об этом прекрасно знает, к твоему сведению. Ты для него огромная помеха в жизни, ты не спускаешь с него своих томных коровьих глаз, не даешь ему прохода, бегаешь, как собачонка. Он не может поговорить с тобой начистоту из-за дружбы с Кейном. Так, может быть, в тебе, в конце концов, заговорит совесть и ты оставишь в покое бедного парня?
Закончив свою гневную тираду, Джози еще раз сверкнула бриллиантом на своем пальце и устремилась к выходу, через секунду входная дверь с грохотом захлопнулась за ней.
Шторм не знала, сколько времени прошло, она сидела в забытьи, невыразимая тоска сжимала ее сердце. В ее ушах звучали одни и те же слова, не давая ей покоя: «Стань, наконец, взрослой женщиной, Шторм, перестань досаждать Уэйду!» Неужели Джози права? Неужели окружающим бросаются в глаза те чувства, которые она, Шторм, испытывает к Уэйду? Неужели она действительно сильно досаждает ему? Она, должно быть, совсем ослепла от любви и не замечала этого все эти годы!
Ворчливый голос Джейка вывел ее из состояния мучительного оцепенения, отвлек ее от самокопаний.
– Так мы будем играть в покер, Шторм?
– Я сейчас приду! – громко отозвалась она, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро.
Но когда она раздала карты, улыбка исчезла с ее лица, у нее не было больше сил притворяться. Шторм взглянула на Джейка и прочитала немой вопрос в его глазах. Нет, ей не удалось обмануть его.
– Наверное, ты все слышал, слышал нашу с Джози перебранку, – улыбнулась Шторм слабой улыбкой.
– Нельзя сказать, чтобы вы обе старались хоть слегка понизить голос, – усмехнулся Джейк, беря в руки свои карты. Затем он взглянул на поникшую голову Шторм. – Послушай, дорогая моя, никогда не придавай ни малейшего значения словам людей, подобных этой женщине. Она уже давно бегает за Уэйдом, поэтому она может сказать и сделать все, что угодно, любую подлость, только чтобы заполучить его.
– Похоже, она у цели, и Уэйд действительно скоро достанется ей, – произнесла Шторм с отчаянием в глазах. – Она носит его кольцо.
– Но, во всяком случае, до сих пор Уэйд говорил мне противоположное, и я ни на грош не верю ее словам, – Джейк протянул руку и похлопал ладонью по плечу Шторм. – Если мой сын надумает когда-нибудь жениться, он выберет себе милую и свежую девушку, а не старую шлюху.
Да, конечно, Шторм это отлично знала, он выберет женщину, похожую на даму из Шайенна.
Когда Шторм проиграла четыре партии подряд, Джейку стало жаль ее, он понимал, что мысли девушки далеко от игры.
– Давай пожелаем друг другу спокойной ночи после этой партии, дорогая, – сказал он мягко. – Меня что-то клонит в сон.
Шторм собрала карты и наклонилась, чтобы поцеловать Джейка в щеку.
– Спасибо, Джейк, за то, что ты стараешься ободрить меня. Со мной все будет в порядке.
Выслушав ласковые, успокаивающие слова Джейка, Шторм отправилась спать. Она скользнула в прохладную постель и, уютно устроившись, еще раз перебрала в памяти те слова, которые сказал ей Джейк, но они не дали ей утешения, Шторм не верила им. И уже погружаясь в беспокойный сон, она еще раз представила кольцо на пальце Джози и Уэйда, ведущего под руку незнакомую женщину.
Солнце так ярко сияло, что небо казалось выгоревшим от зноя и совсем белесым. Шторм направила Бьюти по разбитой дороге к дому Бекки. Она не обратила внимания ни на койота, замелькавшего в кустарнике, ни на луговую собачку, которая стояла на задних лапках и смотрела на всадницу некоторое время, прежде чем снова скрыться в своей норке.
Вчерашний визит Джози все никак не выходил у нее из головы. В ее ушах все еще звучали оскорбительные слова, брошенные ей в лицо, и жестокие обвинения Джози. Но самое ужасное было то, что эта женщина носила на пальце кольцо Уэйда.
Бьюти остановилась, и Шторм вернулась к действительности. Она огляделась по сторонам и спрыгнула с лошади, удивляясь, что кобыла сама свернула во двор усадьбы Бекки и остановилась прямо у коновязи.
– Ты просто умница, – сказала Шторм нежно, ослабляя седельные подпруги.
– Ты всегда разговариваешь с Бьюти? – спросила Бекки, появляясь из-за дома.
– Как будто ты сама никогда не разговариваешь вон с той собакой, которая постоянно следует за тобой по пятам, – Шторм наклонилась и потрепала по голове виляющую хвостом Трей.
– Чистосердечно признаюсь, я действительно разговариваю с ней. Временами я чувствую себя так одиноко, что мне бывает просто необходимо поговорить с кем-нибудь или даже с чем-нибудь… А сейчас я собираю яблоки, пошли, поможешь мне. Помню, как ловко ты всегда забиралась на деревья, цепляясь своими длинными ногами.
– А я помню, как мне за это доставалось на орехи от Джеба. Он всегда боялся, что я упаду и сломаю себе шею.
Бекки показала Шторм на корзину, которая была наполовину уже заполнена яблоками.
– Я срываю все, что могу достать с земли. Тимми обещал придти попозже и достать те, что находятся на верхушке, но, как истинный мужчина, этот дьяволенок не сдержал слово.
Она улыбнулась Шторм, ожидая, что и та улыбнется ей в ответ. Но задорное выражение исчезло с лица Бекки, когда она заметила покрасневшие глаза своей подруги и печально опущенные вниз уголки ее рта.
– Знаешь, – заявила вдруг Бекки, – я страшно устала собирать эти проклятые яблоки, – и она мыском ботинка слегка ударила по корзинке. – Кофейник еще горячий. Пойдем-ка выпьем по паре чашечек и поболтаем немного.
– Как дела у Джейка? – спросила Бекки, наливая кофе и ставя на стол блюдо с сахарным печеньем. – Я собиралась навестить его. Он хорошо себя ведет?
– О да, все в порядке, – Шторм взяла печенье и слегка надкусила его. – Он просто молодчина, хотя, конечно, перелом доставляет ему массу неудобств. Но думаю, что кость начинает срастаться.
– Уэйд и Кейн могут вернуться со дня на день, ведь правда?
Шторм кивнула.
– Я ожидаю их завтра. Честно говоря, я жду-не дождусь их возвращения домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Все это прекрасно, – сказала она, – но я сама должна увидеть небо, которое вы описали, прежде чем решить, правы вы или нет.
– Может быть, однажды вы и увидите его, – промолвил Рейф спокойным голосом. – Я бы очень хотел, чтобы вы приехали в гости ко мне, посетили мой родной штат, познакомились с моей сестрой и ее семьей. Вы могли бы остановиться у нее в доме, если вы, конечно, ничего не имеете против шума и гама ее маленьких сорванцов.
– О, я очень сомневаюсь, чтобы я когда-нибудь посетила ваши края.
– Нельзя знать заранее, что нас ждет в будущем. Все возможно. Во всяком случае мое приглашение остается в силе, если вы когда-нибудь все же надумаете сравнить воочию ваше небо с небом над моим домом, – произнес он с мягкой улыбкой.
С Бекки, наконец, спало напряжение, она расслабилась. Рейф не делал попыток приблизиться к ней, он спокойно сидел на своем месте, между ними лежала Трей. Его голос звучал ровно и мягко, когда он говорил о своей сестре, ее муже, своих племянниках и племянницах. Чувствовалось, что он их всех очень любит, что он искренне привязан к сорванцам, о которых говорит с такой теплотой. Какой хороший отец получился бы из этого человека!
– Я вижу, вы любите детей, – сказала она.
– Да, люблю, – ответил Рейф, а затем усмехнулся, – кроме того, я люблю стариков и животных.
– Особенно лошадей, – добавила Бекки, улыбнувшись ему задорной улыбкой. – А кроме лошадей, кого еще вы любите в животном мире?
– Волков.
– Волков? Почему именно волков?
– Они смелые, они убивают быстро и чисто, и они выбирают себе пару на всю жизнь. И потом, за исключением лошадей, волки самые красивые животные в животном мире.
И они заговорили на общую, интересующую обоих тему – о животных. Бекки рассказала о своих планах стать ветеринаром, а Рейф сообщил о намерениях в скором времени завести коневодческую ферму. Оба были немало удивлены, когда часы в доме отбили десять раз. Они проговорили почти три часа! Рейф встал.
– Ну вот, наше время истекло, не правда ли?
Мне пора возвращаться назад на ранчо, – он помедлил немного, пристально глядя сверху вниз на Бекки. – Мне было очень приятно снова встретиться с вами, Бекки. Вы не будете возражать, если я как-нибудь вечерком опять наведаюсь к вам?
– Не буду, – улыбнулась Бекки. – Мы с Трей вечерами обычно сидим здесь на крыльце.
Вообще-то Рейф надеялся, что она пригласит его на ужин или, по крайней мере, предложит ему чашку кофе и кусок яблочного пирога. Но он был благодарен уже и за то, что она разрешила ему бывать у нее вечерами, сидеть рядом с ней на крыльце и любоваться ночным небом. Ему нелегко было добиться даже этой скромной победы, нелегко было добиться доверия с ее стороны. Он понимал, что опыт общения этой женщины с мужчинами был не из лучших.
– Тогда я откланиваюсь и желаю вам спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Рейф. Мне приятно было поговорить с вами.
Бекки смотрела ему вслед, пока он шел по дорожке к своей лошади. Затем он вскочил в седло и, махнув ей рукой, унесся прочь.
На минуту ей стало очень одиноко и совсем не хотелось возвращаться в свой маленький домик. Рейф был именно тем человеком, о котором она всю жизнь мечтала.
Он был мужчиной, о любви которого она давно уже грезила.
Но смеет ли она надеяться?..
Глава 13
Шторм стояла у раковины и мыла посуду. Она уже подала Джейку на ужин мясо с гарниром. Когда Шторм добралась сегодня до усадьбы Бекки, той не было дома. Шторм оставила на столе записку с просьбой закупить для нее мясо и другие необходимые продукты и приложила список. И вот во второй половине дня ближе к вечеру парнишка, работающий в мелочной лавке, доставил ее заказ.
Невольная улыбка тронула губы Шторм. За два дня своего пребывания в доме Мэгэлленов она выскребла и вымыла все помещение самым тщательным образом. Уэйд не узнает свое жилище, когда вернется домой. Близились вечерние сумерки, когда Шторм сполоснула последнюю кастрюлю и поставила ее на полку. Затем спустила воду из раковины, выжала тряпку, которой мыла посуду, и, наконец, вытерла руки о висящее на стене полотенце. Шторм вылила остатки кофе в чашку и вышла с нею на крыльцо. Ей нужно было немного передохнуть и расслабиться, прежде чем она сядет за покер с Джейком. Старику очень нравилось играть с ней, он говорил, что Шторм чувствует игру – то есть она наблюдает за движением карт, знает, какие уже сброшены, какие могут быть еще в колоде или на руках.
Отхлебывая кофе из чашки, Шторм снова вернулась к мыслям об Уэйде. Что он сейчас делает? Может быть, он собирается провести ночь с какой-нибудь женщиной, которую подцепит в дороге?
Не успела она обдумать эту очень неприятную для нее мысль, как на прибрежной дороге послышался топот копыт, кто-то свернул с главной дороги и направился теперь по усыпанной гравием подъездной дорожке прямиком к домику Мэгэлленов. Шторм поставила чашку с кофе рядом с собой, хорошенько вгляделась в приближающегося всадника и крепко выругалась.
– Что этой стерве здесь надо? – пробормотала она, когда Джози Сейлз неловко спешилась.
Шторм встала, видя, что Джози направляется к ней. Она была одета в бежевую юбку для верховой езды и коричневую шелковую блузку. Шторм внезапно ясно осознала, что на ней самой надето невзрачное платье, да к тому же перепачканное грязью, которую она сегодня целый день скребла и вымывала. Она взглянула на начищенные до блеска сапожки Джози, а затем на свои собственные босые ноги и постаралась их спрятать.
Презрительная складка у губ мисс Сейлз, когда она ступила на крыльцо, свидетельствовала о том, что Шторм действительно имела жалкий вид.
– Уэйда нет дома, – выпалила Шторм, не здороваясь. – Он будет в отъезде до конца недели.
Джози скривила губы в насмешливой улыбке.
– Я прекрасно это знаю, принцесса. Уэйд просил меня заехать к нему как-нибудь, чтобы проверить, действительно ли его отец получает подобающий уход, пока Уэйда нет дома.
Шторм изменилась в лице, чувствуя одновременно изумление и смертельную обиду. Краска сошла с ее лица. Недоверие было самым страшным для нее оскорблением со стороны Уэйда.
Неужели он действительно серьезно считал, что эта женщина с кошачьим выражением лица проявит об его отце больше заботы, чем она, Шторм?
Ее голова поникла, плечи безвольно опустились, когда она вспомнила, с какой неохотой Уэйд оставил Джейка на ее попечение. Он согласился все же на этот шаг только потому, что собирался попросить эту стерву приглядывать за ней. Шторм чувствовала такую сильную боль, что у нее просто не было сил сердиться и гневаться, поэтому, когда Джози по-хозяйски вошла в дом, Шторм молчаливо последовала за ней.
– О Боже, я вижу, ты постаралась на славу, маленькая принцесса! – голос Джози резал слух Шторм, и та поморщилась, как от головной боли, а Джози между тем стояла, оглядывая все вокруг хозяйским взглядом. – Мне следует поблагодарить тебя, дорогая. Я даже не предполагала, что этот дом может выглядеть так хорошо. Просто поразительно!
Она протянула левую руку, чтобы погладить Шторм по головке, и Шторм судорожно сглотнула слюну, не в силах сопротивляться этой наглой твари. На среднем пальце Джози поблескивал бриллиантовый перстень.
Ошеломленная всей этой сценой, Шторм присела на стул: у нее подкосились колени. А Джози, бросив на девушку злорадный торжествующий взгляд, прошла в спальню Джейка.
Шторм сидела оцепеневшая и молчаливая, слыша голоса в соседней комнате: пронзительно визгливый голос Джози и бормочущий что-то в ответ баритон Джейка. Она не воспринимала смысла доносившихся до нее слов. Неужели Уэйд собирался жениться на этой женщине? Как такое могло прийти в голову! Неужели он не видел, что в ней недостает душевной глубины, что она никогда не родит ему детей? А как же женщина из Шайенна? Шторм раньше считала, что если Уэйд и решится жениться на ком-нибудь, то это будет именно та женщина, его старая любовь.
Шторм была так глубоко погружена в свои горестные мысли, что даже не заметила вернувшуюся в комнату Джози, пока та не чиркнула спичкой. Шторм вздрогнула и увидела, что Джози зажигает большую керосиновую лампу, стоящую на маленьком столике у софы. Когда лампа ярко осветила помещение, Джози подошла к окну и пощупала ткани занавесок.
– Это надо будет, конечно, сразу же сменить, – сказала она как бы про себя. Они, должно быть, висят здесь столько же лет, сколько существует сам дом, – она оглядела пристальным взглядом все вокруг и недовольно передернула плечами. – Все здесь выглядит как-то по-мужски угловато и грубо. Женщина… жена никогда не сможет почувствовать себя в таком доме уютно.
Внезапно Шторм ощутила, что не в силах больше выслушивать эти спесивые речи, произнесенные высокомерным повелительным тоном. Она вскочила на ноги и, тяжело дыша, с горящими от бешенства глазами, закричала во все горло:
– Ты забыла только об одном, Джози Сейлз!
Этот дом принадлежит Джейку, и он любит его таким, каков он есть. Он никогда не согласится изменить здесь хоть что-то, даже такую мелочь, как керосиновая лампа!
Джози резко повернулась лицом к Шторм, теперь было хорошо видно, что и она охвачена злостью и досадой. Черты ее лица заострились, сделав его почти безобразным. Но губы Джози все еще улыбались искусственной улыбкой.
– Ах ты моя принцесса, ты, как видно, сильно огорчена, – произнесла она. – И вообще, почему тебя заботит, что произойдет в доме Мэгэлленов с их бытом и хозяйством?
Видя, что Шторм ничего не отвечает, а только пристально и гневно глядит на нее, Джози продолжала говорить язвительным тоном:
– Неужели ты питаешь хоть какие-то иллюзии стать здесь однажды хозяйкой дома?
Джози попала в точку, и Шторм ничего не оставалось делать, как только молча уставиться на нее.
Злобный, полный ненависти смех Джози, казалось, заполнил все пространство большой комнаты.
– Не удивляйся! Я прекрасно знаю, что ты бегаешь за Уэйдом и строишь большие планы на него. Мы с ним часто вместе смеемся до слез над твоими нелепыми выходками.
Когда Шторм хотела прервать ее, горячо возразить этой злобной женщине, та не дала ей этого сделать, повысив голос, перекрывавший ее робкие попытки.
– Поэтому, оставь все свои уловки, к примеру, притворство, что твоя лошадь понесла и ты не справляешься с ней. И все это только ради того, чтобы Уэйд бросился следом, вдогонку за тобой.
– Это неправда, – воскликнула Шторм – я никогда не притворялась, что…
Но Джози опять не стала слушать ее. Похоже, она полностью потеряла контроль над собой и не могла уже остановиться, извергая из своих уст весь накопившийся яд, как змея, на которую наступили.
– Почему ты не хочешь стать разумной взрослой женщиной, Шторм Рёмер, – сказала она презрительно, – найти себе молодого человека, ровесника, или близкого тебе по возрасту? Уэйд слишком стар для тебя. И он об этом прекрасно знает, к твоему сведению. Ты для него огромная помеха в жизни, ты не спускаешь с него своих томных коровьих глаз, не даешь ему прохода, бегаешь, как собачонка. Он не может поговорить с тобой начистоту из-за дружбы с Кейном. Так, может быть, в тебе, в конце концов, заговорит совесть и ты оставишь в покое бедного парня?
Закончив свою гневную тираду, Джози еще раз сверкнула бриллиантом на своем пальце и устремилась к выходу, через секунду входная дверь с грохотом захлопнулась за ней.
Шторм не знала, сколько времени прошло, она сидела в забытьи, невыразимая тоска сжимала ее сердце. В ее ушах звучали одни и те же слова, не давая ей покоя: «Стань, наконец, взрослой женщиной, Шторм, перестань досаждать Уэйду!» Неужели Джози права? Неужели окружающим бросаются в глаза те чувства, которые она, Шторм, испытывает к Уэйду? Неужели она действительно сильно досаждает ему? Она, должно быть, совсем ослепла от любви и не замечала этого все эти годы!
Ворчливый голос Джейка вывел ее из состояния мучительного оцепенения, отвлек ее от самокопаний.
– Так мы будем играть в покер, Шторм?
– Я сейчас приду! – громко отозвалась она, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро.
Но когда она раздала карты, улыбка исчезла с ее лица, у нее не было больше сил притворяться. Шторм взглянула на Джейка и прочитала немой вопрос в его глазах. Нет, ей не удалось обмануть его.
– Наверное, ты все слышал, слышал нашу с Джози перебранку, – улыбнулась Шторм слабой улыбкой.
– Нельзя сказать, чтобы вы обе старались хоть слегка понизить голос, – усмехнулся Джейк, беря в руки свои карты. Затем он взглянул на поникшую голову Шторм. – Послушай, дорогая моя, никогда не придавай ни малейшего значения словам людей, подобных этой женщине. Она уже давно бегает за Уэйдом, поэтому она может сказать и сделать все, что угодно, любую подлость, только чтобы заполучить его.
– Похоже, она у цели, и Уэйд действительно скоро достанется ей, – произнесла Шторм с отчаянием в глазах. – Она носит его кольцо.
– Но, во всяком случае, до сих пор Уэйд говорил мне противоположное, и я ни на грош не верю ее словам, – Джейк протянул руку и похлопал ладонью по плечу Шторм. – Если мой сын надумает когда-нибудь жениться, он выберет себе милую и свежую девушку, а не старую шлюху.
Да, конечно, Шторм это отлично знала, он выберет женщину, похожую на даму из Шайенна.
Когда Шторм проиграла четыре партии подряд, Джейку стало жаль ее, он понимал, что мысли девушки далеко от игры.
– Давай пожелаем друг другу спокойной ночи после этой партии, дорогая, – сказал он мягко. – Меня что-то клонит в сон.
Шторм собрала карты и наклонилась, чтобы поцеловать Джейка в щеку.
– Спасибо, Джейк, за то, что ты стараешься ободрить меня. Со мной все будет в порядке.
Выслушав ласковые, успокаивающие слова Джейка, Шторм отправилась спать. Она скользнула в прохладную постель и, уютно устроившись, еще раз перебрала в памяти те слова, которые сказал ей Джейк, но они не дали ей утешения, Шторм не верила им. И уже погружаясь в беспокойный сон, она еще раз представила кольцо на пальце Джози и Уэйда, ведущего под руку незнакомую женщину.
Солнце так ярко сияло, что небо казалось выгоревшим от зноя и совсем белесым. Шторм направила Бьюти по разбитой дороге к дому Бекки. Она не обратила внимания ни на койота, замелькавшего в кустарнике, ни на луговую собачку, которая стояла на задних лапках и смотрела на всадницу некоторое время, прежде чем снова скрыться в своей норке.
Вчерашний визит Джози все никак не выходил у нее из головы. В ее ушах все еще звучали оскорбительные слова, брошенные ей в лицо, и жестокие обвинения Джози. Но самое ужасное было то, что эта женщина носила на пальце кольцо Уэйда.
Бьюти остановилась, и Шторм вернулась к действительности. Она огляделась по сторонам и спрыгнула с лошади, удивляясь, что кобыла сама свернула во двор усадьбы Бекки и остановилась прямо у коновязи.
– Ты просто умница, – сказала Шторм нежно, ослабляя седельные подпруги.
– Ты всегда разговариваешь с Бьюти? – спросила Бекки, появляясь из-за дома.
– Как будто ты сама никогда не разговариваешь вон с той собакой, которая постоянно следует за тобой по пятам, – Шторм наклонилась и потрепала по голове виляющую хвостом Трей.
– Чистосердечно признаюсь, я действительно разговариваю с ней. Временами я чувствую себя так одиноко, что мне бывает просто необходимо поговорить с кем-нибудь или даже с чем-нибудь… А сейчас я собираю яблоки, пошли, поможешь мне. Помню, как ловко ты всегда забиралась на деревья, цепляясь своими длинными ногами.
– А я помню, как мне за это доставалось на орехи от Джеба. Он всегда боялся, что я упаду и сломаю себе шею.
Бекки показала Шторм на корзину, которая была наполовину уже заполнена яблоками.
– Я срываю все, что могу достать с земли. Тимми обещал придти попозже и достать те, что находятся на верхушке, но, как истинный мужчина, этот дьяволенок не сдержал слово.
Она улыбнулась Шторм, ожидая, что и та улыбнется ей в ответ. Но задорное выражение исчезло с лица Бекки, когда она заметила покрасневшие глаза своей подруги и печально опущенные вниз уголки ее рта.
– Знаешь, – заявила вдруг Бекки, – я страшно устала собирать эти проклятые яблоки, – и она мыском ботинка слегка ударила по корзинке. – Кофейник еще горячий. Пойдем-ка выпьем по паре чашечек и поболтаем немного.
– Как дела у Джейка? – спросила Бекки, наливая кофе и ставя на стол блюдо с сахарным печеньем. – Я собиралась навестить его. Он хорошо себя ведет?
– О да, все в порядке, – Шторм взяла печенье и слегка надкусила его. – Он просто молодчина, хотя, конечно, перелом доставляет ему массу неудобств. Но думаю, что кость начинает срастаться.
– Уэйд и Кейн могут вернуться со дня на день, ведь правда?
Шторм кивнула.
– Я ожидаю их завтра. Честно говоря, я жду-не дождусь их возвращения домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39