Волнистые локоны цвета шампанского упали на плечи, он запустил в них руки и прижал ее к себе.
Она осторожно заглянула в его серые глаза, ожидая увидеть в них бурю, но не нашла ничего, кроме вселенского покоя, как будто он пришел к какому-то решению и обрел душевное равновесие.
– Так что же ты собираешься делать? Жениться?
– Это предложение? – приподнял он черную бровь.
Она рассмеялась, легко, непринужденно.
– У меня предложение иного рода. Мы можем стать партнерами по игорному бизнесу.
Его резкий, лающий смех прорезал воздух.
– Ха! Мое имя и без того уже достаточно опорочено!
Он сосредоточился на ее одежде, и она не стала противиться Хазарду Хаттону. Все равно бесполезно. Этот мужчина всегда знал, чего хочет, и ничто на свете не могло его поколебать. Чарли сомневалась, что он женится на деньгах, не даст он женщине подобной власти над собой. Лев никогда не склонит горделивой головы. Ему сам черт не брат, и, даже будучи голым, он уверен в себе на все сто. Особенно будучи голым.
– Так что же ты собираешься делать?
– Трахнуть тебя, конечно же. – Он поднял ее, усадил на свою восставшую плоть и отнес на кровать.
Намного позже Чарли вышла из гардеробной в пеньюаре. Ник лежал на спине в ее кровати, обернув вокруг талии полотенце и попыхивая сигарой. Теперь он был готов к разговорам.
– Я решил уйти в армию. – Он выпустил колечко дыма.
– Боже, только не это! – Она подошла к кровати и опустилась рядом с ним на колени. – Война с Францией в самом разгаре. Тебя отправят в Испанию!
– В этом и состоит мой план, Чарли. Ты же знаешь, что я люблю приключения, риск. Я тебе больше скажу – я сгораю от нетерпения.
– Ты хоть офицерский чин себе купишь?
– Постараюсь.
– Любовница герцога Йорка торгует лицензиями, но после скандала в парламенте Фредерику пришлось оставить пост главнокомандующего.
– Регент назначил на эту должность своего братца. Фредерик теперь служит в гвардии. Мне посоветовали переговорить с его личным секретарем, сэром Гербертом Тейлором.
– О, Ник, есть ли способ отговорить тебя?
– Попробуй, милая. – Он раскрыл ей объятия.
Как только карета притормозила у дома на Беркли-сквер, вышколенный дворецкий выскочил из дому с зонтом.
– Спасибо, Хопкинс. Ты так заботлив. – Алекс хотела было сказать, что ей нравится дождь, но это свело бы на нет его благородный порыв.
Горничная еще не ложилась, ждала хозяйку, чтобы помочь ей подготовиться ко сну.
– В этом нет никакой нужды, Сара. Я вполне способна раздеться сама. Никогда больше не дожидайся меня, обещаешь?
Сара присела в реверансе.
– Ваша бабушка просила вас заглянуть к ней и рассказать о приеме в Девоншир-Хаусе.
Алекс надела приготовленную Сарой ночную сорочку и халат и пошла к бабуле. Дотти нежилась в кровати с книжкой в руках, обложившись кружевными подушками и потягивая мадеру.
– А-а, вот и ты, милая. Говорят, там небо описалось. – Она подняла стакан. – Я поступила мудро, в Беркли-Хаусе чудесные винные погреба.
Взгляд Александры упал на картину над очагом. Она подошла поближе и присмотрелась. Так и есть! Зрение не обмануло ее. Комнату бабули украшало эротическое полотно, на котором обнаженная женщина в соблазнительной позе возлежала на леопардовой шкуре. Алекс поморгала, стараясь прогнать видение – золотисто-рыжие кудри обрамляли слишком знакомое личико и клубились внизу живота.
– Разрази меня гром, она вылитая я!
– Естественно, милая. Для картины позировала одна из твоих прародительниц.
– Кто? – Александра округлила глаза.
– Ну, вообще-то я, – призналась Дотти.
Алекс аж запинаться начала:
– Но… это так… непристойно.
– Непристойность вполне приемлема. Она еще ни одной женщине не повредила, напротив, делает ее неотразимой. Я плохо тебя воспитывала, раз ты этого не понимаешь. Художник оставил на моей ягодице татуировку «Дном вверх»!
Алекс резко повернулась к бабуле, но заметила в ее глазах озорной огонек и поняла, что та блефует.
– А я не знала, что цветом своих волос обязана вам.
– О да, когда-то я была столь же великолепна, как ты, дорогая. Я так давно ношу парики, что ты забыла, какие у меня волосы. Кстати, о великолепии… как тебе Девоншир-Хаус?
– Подобной роскоши я и представить себе не могла. Особенно поражают приемные, обставленные по-королевски. За столом уместилось более полутора сотен человек. Поистине королевский обед.
– Короли в подметки Девонширам не годятся, жалкие оборванцы! Надеюсь, ты не сидела с юным Хаттоном, приберегла свои улыбки для Харта Кавендиша?
– Я не сидела с Кристофером.
– Так и надо этому прохвосту! Соревнование с Хартингтоном заставит его попрыгать, помяни мое слово.
Алекс сменила тему:
– Что читаете?
– «Исповедь» Руссо, классика романтизма. Дам тебе, когда дочитаю, а пока возьми что-нибудь попроще.
Александра пробежала пальцем по заголовкам, оставив без внимания любовные романы, и выбрала книгу по астрологии. Она гнала от себя воспоминания о Николасе, пока не оказалась в своей спальне, Алекс вспомнила его восхитительный, властный поцелуй и снова задалась вопросом – почему он попрощался с ней, вместо того чтобы просто пожелать спокойной ночи? Ну и ладно! Она отмахнулась от навязчивой идеи, забралась в постель и открыла страничку с описанием Стрельца.
«Вы – незабываемый, очаровательный человек, веселый и дружелюбный, притягивающий к себе внимание и любовь».
– Ха! Хотелось бы мне притянуть его любовь, – пробормотала Алекс.
«Ваши глаза всегда искрятся, вы часто смеетесь, озаряя все вокруг волшебным светом. Общительность и чувство юмора – вот в чем ваша сила, с их помощью вы найдете выход из любой ситуации. Однако вы натура мятежная и живете по своим собственным законам, кои требуют личной свободы».
– Ну, этого отрицать никак нельзя, – кивнула Алекс.
«Вы более романтичны, чем кажетесь. Ваша идеальная пара – человек сильный, который сумеет держать вас в руках, но в то же время достаточно гибкий, чтобы дать вам возможность расправить крылья».
Алекс быстро пролистала страницы и нашла знак Льва.
«Это король всех знаков. Эта большая кошка горделива и игрива. Среди Львов не найти интровертов или робких. Они сильные, властные и благородно, по-королевски нежатся на солнце в ожидании своего часа. Двигаются с кошачьей грацией. Львы неизменно деспотичны и величавы. Лев всегда в центре драматических событий, его команды эффективны, поскольку он мастер говорить начистоту. Он имеет привычку указывать окружающим, как им жить».
– Кит то же самое говорит про Ника, – буркнула Александра. – Он и со мной обращается подобным образом.
«Лев никогда не учится на чужих ошибках, только на своих собственных. Он необуздан, страстен и храбр, способен с достоинством вынести любые удары судьбы. Он удачлив в игре и делает ставки куда более высокие, чем остальные. Он верный друг, но сильный и опасный враг. Львы вспыльчивы и вполне могут убить».
Александра закрыла книгу, скользнула под одеяло и задумалась о Нике. Возможно ли, что он убил своего отца? Нет, нет, убийство – поступок труса, а Николас был самым смелым мальчиком, которого она знала, и превратился в не менее отважного мужчину. Она вспомнила его сегодняшний поцелуй, нежный и в то же время властный. Прощальный поцелуй!
В эту ночь Алекс приснилось, что Николас ее любит. Целует ее всеми возможными способами, которые она только могла себе вообразить. Его губы дразнят ее, касаются ее губ, легко, нежно, игриво, чувственно. И вдруг его поцелуй становится жадным, страстным, почти грубым. Но неожиданно он отстраняется от нее, и она слышит собственный голос: «Ник, пожалуйста, не покидай меня». Но он не слушает ее и уходит прочь. Потом она видит его в красном камзоле, с ружьем в руках. Алекс в отчаянии.
За несколько часов до рассвета Николас вернулся в особняк Хаттонов на Керзон-стрит. Времени переодеться, принять ванну, побриться, позавтракать, добраться до министерства военных дел в Уайтхолле и предстать перед секретарем принца Фредерика, сэром Гербертом Тейлором, было вполне достаточно.
Представившись, Николас упомянул имя премьер-министра и сообщил Тейлору, что весь прошлый год снабжал гвардию лошадьми. Проблем не возникло. Ник Хаттон стал лейтенантом Королевской конной артиллерии с жалованьем в двести фунтов.
Служить ему предстояло под командованием генерала Роланда Хилла в Испании на границе с Францией. Подкрепление каждую неделю отплывало из Портсмута в Бильбао и Сан-Себастьян. Из министерства Николас отправился за униформой и оружием и наконец поехал домой.
Кристофер только что поднялся и собирался встретиться со своим другом Рупертом на Роттен-роу Гайд-парка. Очень удобно, аллея начинается прямо в конце улицы.
По утреннему костюму брата Кит понял, что тот возвращается не с ночного гулянья.
– Ты куда подевался вчера вечером?
– У друга был.
– Надо же, у тебя еще друзья остались? Просто удивительно, ты ведь теперь у нас персона non grata, – поддел его Кит. – Ничего не помню, начиная с полуночи. Должно быть, Руперт привез меня домой и уложил в постель. Кстати, почту только что доставили. Джон Итон прислал-таки обещанный отчет. Я вчера справился о нем у Харта Кавендиша. Похоже, у Итона столько богатых клиентов развелось, что он даже контору в Лондоне открывает. Его прозвали Штопором, поскольку он из чего угодно может вытянуть деньги. Так что успокойся, хватит бурчать, как сварливая старуха.
– Рад слышать, что ты способен обойтись без моих советов, – добродушно заметил Ник. – Меня все равно через день-два здесь не будет. Уезжаю.
– Куда?
– В Портсмут.
– Какого дьявола тебя несет в Портсмут?
– Оттуда корабль на Бильбао уходит. Я вступил в армию.
– Да ладно тебе! – недоверчиво хмыкнул Кит, но быстро понял, что Николас не шутит. – Эгоизм и тщеславие чистой воды. – Он ударил себя хлыстом по сапогу. – А как же Хаттон-Холл? Думаешь, я без тебя управлюсь? Быть землевладельцем слишком обременительная задача, столько обязанностей!
– Давай начистоту, Кит. От моих советов ты отказался, от моего вмешательства тебя коробит. У нас ведь соглашение – не вмешиваться в дела друг друга.
– Вообще-то ты умно поступил, ничего не скажешь. Высший свет питает слабость к военным. Форма придает мужественность. Честь, бесстрашие и грубая сила – вот черты, приписываемые офицерам. Военному бомонд готов простить любые прегрешения. – В голосе Кита звенела обида. – Какой полк?
– Я лейтенант Королевской конной артиллерии.
– Идиот! Тебя же на линию фронта пошлют, прямо под обстрел, – вздрогнул он. – Ну ладно, уж лучше ты, чем я. А форма какая? Голубая, как у Королевской гвардии?
– Синяя, бриджи, короткий мундир с золотыми пуговицами и эполеты.
– И высокие черные сапоги до середины бедра, да?
– Да, они колени защищают.
– А еще полированный нагрудный щит и шлем с черно-красным плюмажем? Боже, дамочки сами станут падать к твоим ногам и в штабеля складываться! – с завистью воскликнул Кит. – А парадная форма какова?
– Понятия не имею. Мне она не по карману. Дамочки тоже не успеют в штабеля сложиться, я уезжаю завтра или послезавтра.
Александра одолела Чарлз-стрит и перешла на Керзон-стрит. Сон не давал ей покоя, все утро она тщетно пыталась избавиться от неясного образа Ника в красном камзоле с оружием в руках. Она помнила его поцелуй. Случилось ли это во сне или наяву? Память услужливо подсказала то, что она предпочла бы забыть, – он попрощался с ней! В голове словно молния вспыхнула, и она сообразила наконец: да ведь он не в охотничьем жакете, а в военной форме! Господь милосердный, неужели он это имел в виду, когда говорил «до свидания»? Она должна остановить его! Чего бы это ей ни стоило.
Уже на подходе к высокому каменному особняку она увидела, как дверь распахнулась и на пороге, как ей показалось, появился Николас в сером костюме для верховой езды. Он заметил Александру и остановился.
– О, хвала небесам, я нашла тебя прежде, чем ты совершил опрометчивый шаг!
– Ты сегодня особенно хороша, Алекс. – Восхищенный взгляд скользнул по стройной фигурке.
– Не меняй тему! Скажи правду: ты собираешься вступить в армию? – Она посмотрела на него снизу вверх, дыхание перехватило. Какой же он все-таки красавчик!
– Слово чести, Александра, не собирался и не собираюсь. С чего ты взяла? Кто распускает такие сплетни?
– Слава Богу, Ник. Это не сплетни, мне приснился какой-то странный сон.
Белоснежные зубы Кита сверкнули в улыбке. Он понял, что Алекс приняла его за близнеца, но не собирался просвещать девушку.
– Знаешь, Алекс, ты не должна разгуливать по улицам без эскорта или хотя бы горничной.
– Прекрати обращаться со мной как с ребенком!
– Я обращаюсь с тобой как с леди, Алекс. Спасибо за заботу, но я никогда не стану военным.
– Тогда почему ты вчера сказал «до свидания» вместо «спокойной ночи»?
– Правда? Сам не знаю. Я никуда не собираюсь, увидимся в пятницу в Берлингтон-Хаусе.
У Алекс камень с души свалился. Ну надо же быть такой дурочкой: примчалась на Керзон-стрит, как влюбленная идиотка!
– Ты собирался покататься верхом, не стану тебя задерживать.
– Почему бы тебе не попросить Руперта вывезти тебя на прогулку? А я присоединюсь к вам, – небрежно бросил он.
Алекс ушам своим не верила. Неужели Николас назначает ей свидание? Сердце ее пропустило удар, она еле слышно поблагодарила его и попрощалась.
Глава 11
Отчаянно нуждаясь в деньгах, Дотти решила посетить «Коуттс бэнк». В молодости Томас Коуттс был ее воздыхателем и, насколько она помнит, обещал ей карт-бланш. Поскольку «Барклиз бэнк» знал, что у нее и гроша ломаного нет, придется идти в «Коуттс». Все банки располагались на отдаленной Ломбард-стрит, она решила заглянуть в «Спинкс и K°» и проверить, не продал ли эта шельма Спинкс ее Лоуренса. Если нет, она потребует у старого негодника аванс, потом наймет экипаж до Ломбард-стрит.
– Вы уходите, Дотти? Можно, я с вами? Так хочется посмотреть Лондон!
– Нечего таскаться за старой вдовушкой, милая. Погуляй одна, только Сару с собой взять не забудь.
В душе Алекс порадовалась предложению бабушки. Служанка пойдет за хозяйкой, куда та ни пожелает. Горничная гладила на первом этаже юбки и накрахмаленные шейные платки Руперта.
– У меня есть для тебя более интересное задание, Сара. Я хочу, чтобы ты составила мне компанию.
– Идете по магазинам, госпожа? – присела в реверансе девушка.
– Нет. Просто хочу пройтись. Ты нужна мне скорее в качестве гида и подруги по тайному сговору, чем дуэньи. Не боишься?
Глаза Сары засияли.
– Я умею держать язык за зубами, если вы об этом.
– Именно об этом! Ты очень понятлива, Сара. Я только надену ботиночки поудобнее, альбом захвачу, и пойдем. Ты ведь не против пеших прогулок?
– Я служанка, госпожа, везде на своих двоих добираюсь.
– Тогда пошли. И поскольку это не последний раз, зови меня Алекс. – Она решила подготовить почву на будущее, но не стала сообщать Саре, что планирует иногда переодеваться мужчиной.
Едва оказавшись за стенами дома на Беркли-сквер, Алекс заявила:
– Прежде всего покажи мне престижные мужские клубы, где джентльмены играют, обедают и все такое.
Сара захихикала, прикрыв рот ладошкой.
– Ближайший из них – «Альфредз». – Она направилась по Беркли-стрит в сторону Албермарл и показала на дом номер 23. – Говорят, это самое тоскливое место на земле.
– Не мудрено, – сказала Алекс, провожая взглядом двух древних господ, переступивших порог клуба.
Сара засмеялась и повела хозяйку дальше, через Пиккадилли.
– Вон там, на углу Болтон-стрит, находится «Уотиерз». Его владелец когда-то служил шеф-поваром у принца Уэльского, здешняя еда славится на весь Лондон, хотя дамам она недоступна.
«Не зарекайся, Сара. Эти элитарные мужские заведения ждет небольшой сюрприз!»
Они свернули на Сент-Джеймс-стрит.
– Номер двадцать восемь – это «Будлз», а номер шестьдесят – «Брукс», оба расположены на западной стороне, прямо напротив «Уайтса», самого старого клуба Лондона.
– «Уайтс» меня особенно интересует, именно там мой брат провел вчерашнюю ночь со своими друзьями.
Полдюжины модно одетых денди окинули Алекс и Сару оценивающими взглядами, прежде чем войти внутрь, но Алекс не обратила на них внимания. Девушка вытащила альбом и стала рисовать знаменитый полукруглый эркер.
– Вам джентльмен машет, вон там, в окне.
– Боже правый, как будто меня может заинтересовать бездельник, который даже днем не в силах оторваться от карт.
– На самом деле вам не следует стоять здесь, госпожа. Респектабельные юные леди даже проезжать по Сент-Джеймс-стрит не решаются. Это исключительно мужская территория, если не считать…
– Не считать кого?
– Ну, знаете, уличных девушек.
– Уличных девушек? Тех, что торгуют на улице? – не поняла Алекс.
– По… потаскух, – прошептала Сара.
– Хочешь сказать, проституток? Забавно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Она осторожно заглянула в его серые глаза, ожидая увидеть в них бурю, но не нашла ничего, кроме вселенского покоя, как будто он пришел к какому-то решению и обрел душевное равновесие.
– Так что же ты собираешься делать? Жениться?
– Это предложение? – приподнял он черную бровь.
Она рассмеялась, легко, непринужденно.
– У меня предложение иного рода. Мы можем стать партнерами по игорному бизнесу.
Его резкий, лающий смех прорезал воздух.
– Ха! Мое имя и без того уже достаточно опорочено!
Он сосредоточился на ее одежде, и она не стала противиться Хазарду Хаттону. Все равно бесполезно. Этот мужчина всегда знал, чего хочет, и ничто на свете не могло его поколебать. Чарли сомневалась, что он женится на деньгах, не даст он женщине подобной власти над собой. Лев никогда не склонит горделивой головы. Ему сам черт не брат, и, даже будучи голым, он уверен в себе на все сто. Особенно будучи голым.
– Так что же ты собираешься делать?
– Трахнуть тебя, конечно же. – Он поднял ее, усадил на свою восставшую плоть и отнес на кровать.
Намного позже Чарли вышла из гардеробной в пеньюаре. Ник лежал на спине в ее кровати, обернув вокруг талии полотенце и попыхивая сигарой. Теперь он был готов к разговорам.
– Я решил уйти в армию. – Он выпустил колечко дыма.
– Боже, только не это! – Она подошла к кровати и опустилась рядом с ним на колени. – Война с Францией в самом разгаре. Тебя отправят в Испанию!
– В этом и состоит мой план, Чарли. Ты же знаешь, что я люблю приключения, риск. Я тебе больше скажу – я сгораю от нетерпения.
– Ты хоть офицерский чин себе купишь?
– Постараюсь.
– Любовница герцога Йорка торгует лицензиями, но после скандала в парламенте Фредерику пришлось оставить пост главнокомандующего.
– Регент назначил на эту должность своего братца. Фредерик теперь служит в гвардии. Мне посоветовали переговорить с его личным секретарем, сэром Гербертом Тейлором.
– О, Ник, есть ли способ отговорить тебя?
– Попробуй, милая. – Он раскрыл ей объятия.
Как только карета притормозила у дома на Беркли-сквер, вышколенный дворецкий выскочил из дому с зонтом.
– Спасибо, Хопкинс. Ты так заботлив. – Алекс хотела было сказать, что ей нравится дождь, но это свело бы на нет его благородный порыв.
Горничная еще не ложилась, ждала хозяйку, чтобы помочь ей подготовиться ко сну.
– В этом нет никакой нужды, Сара. Я вполне способна раздеться сама. Никогда больше не дожидайся меня, обещаешь?
Сара присела в реверансе.
– Ваша бабушка просила вас заглянуть к ней и рассказать о приеме в Девоншир-Хаусе.
Алекс надела приготовленную Сарой ночную сорочку и халат и пошла к бабуле. Дотти нежилась в кровати с книжкой в руках, обложившись кружевными подушками и потягивая мадеру.
– А-а, вот и ты, милая. Говорят, там небо описалось. – Она подняла стакан. – Я поступила мудро, в Беркли-Хаусе чудесные винные погреба.
Взгляд Александры упал на картину над очагом. Она подошла поближе и присмотрелась. Так и есть! Зрение не обмануло ее. Комнату бабули украшало эротическое полотно, на котором обнаженная женщина в соблазнительной позе возлежала на леопардовой шкуре. Алекс поморгала, стараясь прогнать видение – золотисто-рыжие кудри обрамляли слишком знакомое личико и клубились внизу живота.
– Разрази меня гром, она вылитая я!
– Естественно, милая. Для картины позировала одна из твоих прародительниц.
– Кто? – Александра округлила глаза.
– Ну, вообще-то я, – призналась Дотти.
Алекс аж запинаться начала:
– Но… это так… непристойно.
– Непристойность вполне приемлема. Она еще ни одной женщине не повредила, напротив, делает ее неотразимой. Я плохо тебя воспитывала, раз ты этого не понимаешь. Художник оставил на моей ягодице татуировку «Дном вверх»!
Алекс резко повернулась к бабуле, но заметила в ее глазах озорной огонек и поняла, что та блефует.
– А я не знала, что цветом своих волос обязана вам.
– О да, когда-то я была столь же великолепна, как ты, дорогая. Я так давно ношу парики, что ты забыла, какие у меня волосы. Кстати, о великолепии… как тебе Девоншир-Хаус?
– Подобной роскоши я и представить себе не могла. Особенно поражают приемные, обставленные по-королевски. За столом уместилось более полутора сотен человек. Поистине королевский обед.
– Короли в подметки Девонширам не годятся, жалкие оборванцы! Надеюсь, ты не сидела с юным Хаттоном, приберегла свои улыбки для Харта Кавендиша?
– Я не сидела с Кристофером.
– Так и надо этому прохвосту! Соревнование с Хартингтоном заставит его попрыгать, помяни мое слово.
Алекс сменила тему:
– Что читаете?
– «Исповедь» Руссо, классика романтизма. Дам тебе, когда дочитаю, а пока возьми что-нибудь попроще.
Александра пробежала пальцем по заголовкам, оставив без внимания любовные романы, и выбрала книгу по астрологии. Она гнала от себя воспоминания о Николасе, пока не оказалась в своей спальне, Алекс вспомнила его восхитительный, властный поцелуй и снова задалась вопросом – почему он попрощался с ней, вместо того чтобы просто пожелать спокойной ночи? Ну и ладно! Она отмахнулась от навязчивой идеи, забралась в постель и открыла страничку с описанием Стрельца.
«Вы – незабываемый, очаровательный человек, веселый и дружелюбный, притягивающий к себе внимание и любовь».
– Ха! Хотелось бы мне притянуть его любовь, – пробормотала Алекс.
«Ваши глаза всегда искрятся, вы часто смеетесь, озаряя все вокруг волшебным светом. Общительность и чувство юмора – вот в чем ваша сила, с их помощью вы найдете выход из любой ситуации. Однако вы натура мятежная и живете по своим собственным законам, кои требуют личной свободы».
– Ну, этого отрицать никак нельзя, – кивнула Алекс.
«Вы более романтичны, чем кажетесь. Ваша идеальная пара – человек сильный, который сумеет держать вас в руках, но в то же время достаточно гибкий, чтобы дать вам возможность расправить крылья».
Алекс быстро пролистала страницы и нашла знак Льва.
«Это король всех знаков. Эта большая кошка горделива и игрива. Среди Львов не найти интровертов или робких. Они сильные, властные и благородно, по-королевски нежатся на солнце в ожидании своего часа. Двигаются с кошачьей грацией. Львы неизменно деспотичны и величавы. Лев всегда в центре драматических событий, его команды эффективны, поскольку он мастер говорить начистоту. Он имеет привычку указывать окружающим, как им жить».
– Кит то же самое говорит про Ника, – буркнула Александра. – Он и со мной обращается подобным образом.
«Лев никогда не учится на чужих ошибках, только на своих собственных. Он необуздан, страстен и храбр, способен с достоинством вынести любые удары судьбы. Он удачлив в игре и делает ставки куда более высокие, чем остальные. Он верный друг, но сильный и опасный враг. Львы вспыльчивы и вполне могут убить».
Александра закрыла книгу, скользнула под одеяло и задумалась о Нике. Возможно ли, что он убил своего отца? Нет, нет, убийство – поступок труса, а Николас был самым смелым мальчиком, которого она знала, и превратился в не менее отважного мужчину. Она вспомнила его сегодняшний поцелуй, нежный и в то же время властный. Прощальный поцелуй!
В эту ночь Алекс приснилось, что Николас ее любит. Целует ее всеми возможными способами, которые она только могла себе вообразить. Его губы дразнят ее, касаются ее губ, легко, нежно, игриво, чувственно. И вдруг его поцелуй становится жадным, страстным, почти грубым. Но неожиданно он отстраняется от нее, и она слышит собственный голос: «Ник, пожалуйста, не покидай меня». Но он не слушает ее и уходит прочь. Потом она видит его в красном камзоле, с ружьем в руках. Алекс в отчаянии.
За несколько часов до рассвета Николас вернулся в особняк Хаттонов на Керзон-стрит. Времени переодеться, принять ванну, побриться, позавтракать, добраться до министерства военных дел в Уайтхолле и предстать перед секретарем принца Фредерика, сэром Гербертом Тейлором, было вполне достаточно.
Представившись, Николас упомянул имя премьер-министра и сообщил Тейлору, что весь прошлый год снабжал гвардию лошадьми. Проблем не возникло. Ник Хаттон стал лейтенантом Королевской конной артиллерии с жалованьем в двести фунтов.
Служить ему предстояло под командованием генерала Роланда Хилла в Испании на границе с Францией. Подкрепление каждую неделю отплывало из Портсмута в Бильбао и Сан-Себастьян. Из министерства Николас отправился за униформой и оружием и наконец поехал домой.
Кристофер только что поднялся и собирался встретиться со своим другом Рупертом на Роттен-роу Гайд-парка. Очень удобно, аллея начинается прямо в конце улицы.
По утреннему костюму брата Кит понял, что тот возвращается не с ночного гулянья.
– Ты куда подевался вчера вечером?
– У друга был.
– Надо же, у тебя еще друзья остались? Просто удивительно, ты ведь теперь у нас персона non grata, – поддел его Кит. – Ничего не помню, начиная с полуночи. Должно быть, Руперт привез меня домой и уложил в постель. Кстати, почту только что доставили. Джон Итон прислал-таки обещанный отчет. Я вчера справился о нем у Харта Кавендиша. Похоже, у Итона столько богатых клиентов развелось, что он даже контору в Лондоне открывает. Его прозвали Штопором, поскольку он из чего угодно может вытянуть деньги. Так что успокойся, хватит бурчать, как сварливая старуха.
– Рад слышать, что ты способен обойтись без моих советов, – добродушно заметил Ник. – Меня все равно через день-два здесь не будет. Уезжаю.
– Куда?
– В Портсмут.
– Какого дьявола тебя несет в Портсмут?
– Оттуда корабль на Бильбао уходит. Я вступил в армию.
– Да ладно тебе! – недоверчиво хмыкнул Кит, но быстро понял, что Николас не шутит. – Эгоизм и тщеславие чистой воды. – Он ударил себя хлыстом по сапогу. – А как же Хаттон-Холл? Думаешь, я без тебя управлюсь? Быть землевладельцем слишком обременительная задача, столько обязанностей!
– Давай начистоту, Кит. От моих советов ты отказался, от моего вмешательства тебя коробит. У нас ведь соглашение – не вмешиваться в дела друг друга.
– Вообще-то ты умно поступил, ничего не скажешь. Высший свет питает слабость к военным. Форма придает мужественность. Честь, бесстрашие и грубая сила – вот черты, приписываемые офицерам. Военному бомонд готов простить любые прегрешения. – В голосе Кита звенела обида. – Какой полк?
– Я лейтенант Королевской конной артиллерии.
– Идиот! Тебя же на линию фронта пошлют, прямо под обстрел, – вздрогнул он. – Ну ладно, уж лучше ты, чем я. А форма какая? Голубая, как у Королевской гвардии?
– Синяя, бриджи, короткий мундир с золотыми пуговицами и эполеты.
– И высокие черные сапоги до середины бедра, да?
– Да, они колени защищают.
– А еще полированный нагрудный щит и шлем с черно-красным плюмажем? Боже, дамочки сами станут падать к твоим ногам и в штабеля складываться! – с завистью воскликнул Кит. – А парадная форма какова?
– Понятия не имею. Мне она не по карману. Дамочки тоже не успеют в штабеля сложиться, я уезжаю завтра или послезавтра.
Александра одолела Чарлз-стрит и перешла на Керзон-стрит. Сон не давал ей покоя, все утро она тщетно пыталась избавиться от неясного образа Ника в красном камзоле с оружием в руках. Она помнила его поцелуй. Случилось ли это во сне или наяву? Память услужливо подсказала то, что она предпочла бы забыть, – он попрощался с ней! В голове словно молния вспыхнула, и она сообразила наконец: да ведь он не в охотничьем жакете, а в военной форме! Господь милосердный, неужели он это имел в виду, когда говорил «до свидания»? Она должна остановить его! Чего бы это ей ни стоило.
Уже на подходе к высокому каменному особняку она увидела, как дверь распахнулась и на пороге, как ей показалось, появился Николас в сером костюме для верховой езды. Он заметил Александру и остановился.
– О, хвала небесам, я нашла тебя прежде, чем ты совершил опрометчивый шаг!
– Ты сегодня особенно хороша, Алекс. – Восхищенный взгляд скользнул по стройной фигурке.
– Не меняй тему! Скажи правду: ты собираешься вступить в армию? – Она посмотрела на него снизу вверх, дыхание перехватило. Какой же он все-таки красавчик!
– Слово чести, Александра, не собирался и не собираюсь. С чего ты взяла? Кто распускает такие сплетни?
– Слава Богу, Ник. Это не сплетни, мне приснился какой-то странный сон.
Белоснежные зубы Кита сверкнули в улыбке. Он понял, что Алекс приняла его за близнеца, но не собирался просвещать девушку.
– Знаешь, Алекс, ты не должна разгуливать по улицам без эскорта или хотя бы горничной.
– Прекрати обращаться со мной как с ребенком!
– Я обращаюсь с тобой как с леди, Алекс. Спасибо за заботу, но я никогда не стану военным.
– Тогда почему ты вчера сказал «до свидания» вместо «спокойной ночи»?
– Правда? Сам не знаю. Я никуда не собираюсь, увидимся в пятницу в Берлингтон-Хаусе.
У Алекс камень с души свалился. Ну надо же быть такой дурочкой: примчалась на Керзон-стрит, как влюбленная идиотка!
– Ты собирался покататься верхом, не стану тебя задерживать.
– Почему бы тебе не попросить Руперта вывезти тебя на прогулку? А я присоединюсь к вам, – небрежно бросил он.
Алекс ушам своим не верила. Неужели Николас назначает ей свидание? Сердце ее пропустило удар, она еле слышно поблагодарила его и попрощалась.
Глава 11
Отчаянно нуждаясь в деньгах, Дотти решила посетить «Коуттс бэнк». В молодости Томас Коуттс был ее воздыхателем и, насколько она помнит, обещал ей карт-бланш. Поскольку «Барклиз бэнк» знал, что у нее и гроша ломаного нет, придется идти в «Коуттс». Все банки располагались на отдаленной Ломбард-стрит, она решила заглянуть в «Спинкс и K°» и проверить, не продал ли эта шельма Спинкс ее Лоуренса. Если нет, она потребует у старого негодника аванс, потом наймет экипаж до Ломбард-стрит.
– Вы уходите, Дотти? Можно, я с вами? Так хочется посмотреть Лондон!
– Нечего таскаться за старой вдовушкой, милая. Погуляй одна, только Сару с собой взять не забудь.
В душе Алекс порадовалась предложению бабушки. Служанка пойдет за хозяйкой, куда та ни пожелает. Горничная гладила на первом этаже юбки и накрахмаленные шейные платки Руперта.
– У меня есть для тебя более интересное задание, Сара. Я хочу, чтобы ты составила мне компанию.
– Идете по магазинам, госпожа? – присела в реверансе девушка.
– Нет. Просто хочу пройтись. Ты нужна мне скорее в качестве гида и подруги по тайному сговору, чем дуэньи. Не боишься?
Глаза Сары засияли.
– Я умею держать язык за зубами, если вы об этом.
– Именно об этом! Ты очень понятлива, Сара. Я только надену ботиночки поудобнее, альбом захвачу, и пойдем. Ты ведь не против пеших прогулок?
– Я служанка, госпожа, везде на своих двоих добираюсь.
– Тогда пошли. И поскольку это не последний раз, зови меня Алекс. – Она решила подготовить почву на будущее, но не стала сообщать Саре, что планирует иногда переодеваться мужчиной.
Едва оказавшись за стенами дома на Беркли-сквер, Алекс заявила:
– Прежде всего покажи мне престижные мужские клубы, где джентльмены играют, обедают и все такое.
Сара захихикала, прикрыв рот ладошкой.
– Ближайший из них – «Альфредз». – Она направилась по Беркли-стрит в сторону Албермарл и показала на дом номер 23. – Говорят, это самое тоскливое место на земле.
– Не мудрено, – сказала Алекс, провожая взглядом двух древних господ, переступивших порог клуба.
Сара засмеялась и повела хозяйку дальше, через Пиккадилли.
– Вон там, на углу Болтон-стрит, находится «Уотиерз». Его владелец когда-то служил шеф-поваром у принца Уэльского, здешняя еда славится на весь Лондон, хотя дамам она недоступна.
«Не зарекайся, Сара. Эти элитарные мужские заведения ждет небольшой сюрприз!»
Они свернули на Сент-Джеймс-стрит.
– Номер двадцать восемь – это «Будлз», а номер шестьдесят – «Брукс», оба расположены на западной стороне, прямо напротив «Уайтса», самого старого клуба Лондона.
– «Уайтс» меня особенно интересует, именно там мой брат провел вчерашнюю ночь со своими друзьями.
Полдюжины модно одетых денди окинули Алекс и Сару оценивающими взглядами, прежде чем войти внутрь, но Алекс не обратила на них внимания. Девушка вытащила альбом и стала рисовать знаменитый полукруглый эркер.
– Вам джентльмен машет, вон там, в окне.
– Боже правый, как будто меня может заинтересовать бездельник, который даже днем не в силах оторваться от карт.
– На самом деле вам не следует стоять здесь, госпожа. Респектабельные юные леди даже проезжать по Сент-Джеймс-стрит не решаются. Это исключительно мужская территория, если не считать…
– Не считать кого?
– Ну, знаете, уличных девушек.
– Уличных девушек? Тех, что торгуют на улице? – не поняла Алекс.
– По… потаскух, – прошептала Сара.
– Хочешь сказать, проституток? Забавно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35