Кажется, у вас тоже есть то, что я хотел бы получить. — Сказав эту загадочную фразу, Ричардс повел ее туда, где выстраивались пары для менуэта.
Механически исполняя фигуры танца, Ровена лихорадочно обдумывала разговор. Мистер Ричардс говорил так, как будто драгоценности все еще находились у него, тогда как они были возвращены ей в ту самую ночь, когда их выкрали из дома леди Маунтхит. Может быть, она ошибается? Но ведь он только что признался, что он и есть Святой, не так ли? Бросив взгляд на танцующих, она увидела Ноуэла, который танцевал с Огастой Мелкс. Как раз в этот момент он повернул голову и их взгляды встретились, прежде чем она успела отвернуться. Ровена почувствовала нечто вроде телепатической связи между ними. Это продолжалось недолго, пока кто-то из танцующих не заслонил их друг от друга. Когда она снова взглянула на Пакстона, он уже не глядел в ее сторону.
Потрясенная, она была вынуждена сосредоточить внимание на танце. Наверное, эта связь между ними ей все-таки почудилась. Или нет? Не могла же она возникнуть всего лишь благодаря нескольким поцелуям и страстным ласкам? Или могла?
Нет, конечно, это было нечто большее. Она вспомнила их игру в шахматы, их разговоры, когда они получали удовольствие, отстаивая свое мнение. Несмотря на разные взгляды, у них было больше общего, чем ей хотелось бы признать.
Она повернулась, снова оказавшись лицом к лицу с мистером Ричардсом, и увидела в его глазах явное восхищение. Ровена понимала, что должна бы быть польщена — все-таки этот человек давно был ее кумиром, — но вместо этого почувствовала неловкость и даже какую-то неприязнь. По возрасту он годился ей в отцы, и она не могла забыть его снисходительный тон на вчерашнем пикнике. Нет, мистер Ричардс не находил такого отклика в ее душе, как Ноуэл Пакстон, несмотря на то что она одобряла его взгляды. Разумеется, кроме тех, которые относились к женщинам.
— Может быть, подойдем к столу с закусками? — предложил он, когда закончился танец. — Заодно и поговорим.
— Извините, но я, кажется, танцую следующий танец с мистером Тэтчером, — сказала Ровена с притворным сожалением. На самом деле она испытывала скорее облегчение, чем сожаление. Неужели Ноуэл был прав, когда говорил, что мистер Ричардс опасен?
Рядом с ней появился мистер Тэтчер, и Лестер Ричардс поклонился.
— Увидимся позднее, — сказал он.
— Странный тип этот Ричардс. — Мистер Тэтчер направился с Ровеной на площадку для танцев. — Радикал. Он сказал что-нибудь такое, что вас расстроило, мисс Риверстоун?
Она поняла, что позволила отразиться на лице той неприязни, которую почувствовала к своему прежнему кумиру, и заставила себя улыбнуться:
— Нет. Конечно, нет. Просто он попросил меня посидеть с ним во время следующего танца.
— Его проигрыш — мой выигрыш, — заявил ее партнер с озорной улыбкой. — Никогда не думал, что мне захочется танцевать с леди в очках. Мне как-то страшновато, однако ради танца с вами я готов рискнуть тем, что с меня собьют спесь, мисс Риверстоун.
Ровена не могла не рассмеяться, услышав эту беспардонную лесть.
— Вам страшно? Этому трудно поверить, мистер Тэтчер. — Она вспомнила, что Гарри Тэтчер — давнишний знакомый Ноуэла. Может быть, набраться храбрости и расспросить его о приятеле?
Начался контрданс, и Ровена вновь поразилась тому, с какой ловкостью мистер Тэтчер обходится одной рукой. Он, кажется, не замечал отсутствия левой руки.
— Вы хорошо знаете мистера Пакстона? — спросила она с самым безразличным видом, когда фигура танца снова свела их вместе.
— Нуоэла? — Он бросил взгляд в другой конец танцевальной площадки, где танцевал джентльмен, о котором шла речь. — После его возвращения в Лондон мы с ним видимся довольно редко, но в Вене, бывало, хорошо проводили время. Чертовски славный парень. Умеет и веселиться, и драться, а насчет выпивки даже и мне не уступит.
Портрет получился неожиданный. Ровена предполагала, что его служебные обязанности в Вене включали доставку посланий и присутствие на встречах, что само по себе было интересно, но не связано с опасностями и приключениями. Она уже хотела задать следующий вопрос, но исполнение очередной фигуры танца развело их в разные стороны.
— Я заметил, что Ноуэл наблюдает за вами, — сказал мистер Тэтчер, когда они снова сошлись вместе. — Извините, что я вмешиваюсь не в свое дело, но для вас, мисс Риверстоун, это не самый худший вариант. Хотя, конечно, вы могли бы выбрать и получше, — с намеком заявил он и подмигнул.
Несмотря на то, что его одобрительные отзывы о Ноуэле вызвали у нее массу противоречивых эмоций, Ровена рассмеялась.
— Вы не похожи на человека, который жаждет жениться, — сказала она. И подумала: «Как и Ноуэл».
— Упаси меня Господь! — в притворном ужасе воскликнул мистер Тэтчер, хотя его ужас, кажется, был притворным лишь отчасти. — Я предпочитаю невинный флирт. Не спешу надеть на себя смирительную рубашку. Мне еще рано.
Ровене казалось, что какая-нибудь хорошая женщина могла бы сотворить с мистером Тэтчером чудо, но в данный момент его судьба ее не интересовала.
— Не паникуйте, сэр. В отношении вас я не питаю надежд. Но почему вам кажется, что мистер Пакстон думает по-другому?
Ей пришлось ждать ответа, так как фигура танца снова разделила их. Получив передышку, она успела пожалеть о своем дерзком вопросе. Что, если он расскажет Ноуэлу? Она умрет от смущения.
Когда Тэтчер снова взял ее за руку, выражение его лица было более серьезным, чем обычная маска этакого бесшабашного повесы.
— Не говорите Ноуэлу, что я это сказал, но у него вид мужчины, готового остепениться. Я, конечно, могу ошибаться. Мне совсем не хотелось бы способствовать тому, чтобы на моего приятеля надели кандалы.
Ровена с облегчением поняла, что сам он едва ли будет обсуждать этот разговор с Ноуэлом.
— Думаю, что вы ошибаетесь, мистер Тэтчер. Мысли мистера Пакстона заняты исключительно преследованием Святого из Севен-Дайалса. Я уверена, что сейчас он ни о чем другом и не думает.
— Да, в последнее время Ноуэл стал тяжел на подъем. Похоже, он разучился веселиться. Придется этим заняться. Видите ли, я ему кое-чем обязан, возможно, даже собственной жизнью.
Танец закончился, партнер поклонился Ровене и отошел, а она так и не успела спросить, что означает его последнее высказывание. Девушка нахмурила лоб и повернулась, оказавшись лицом к лицу с самим Ноуэлом.
— Смею ли я надеяться, что у вас еще остался незанятым какой-нибудь вальс? — спросил он, и при звуке его голоса и вступительных аккордов мелодии именно этого танца у Ровены мурашки побежали по спине.
Она открыла было рот, чтобы ответить, но голос пропал. Откашлявшись, она попыталась снова:
— Вам повезло, вальс действительно остался.
— Вот и хорошо, — сказал он и, с улыбкой глядя ей в глаза, повел на танцплощадку.
Ровена не сразу смогла говорить, потому что была полностью поглощена ощущениями, которые вызывали его прикосновения к спине. Когда молчание затянулось, она, наконец, заставила себя сказать то, что считала необходимым.
— Я… я должна извиниться за свое вчерашнее поведение. Высказывание было слишком смелым для леди и абсолютно ненужным.
Она ожидала, что при напоминании об этом на лице Пакстона отразится отвращение, но он лишь крепче сжал ее руку. Взгляд его стал теплым. У нее участилось дыхание.
— Не стану отрицать, что ваше поведение можно было бы считать неподобающим, но лично мне оно доставило огромную радость, — тихо сказал Ноуэл, убедившись предварительно, что никто не прислушивается к их разговору. — Меня больше интересуют побудительные мотивы такого поведения, чем оно само.
Нельзя же сказать ему чистую правду, что она просто хотела его. Что она хочет его даже в данный момент. Это лишь подтвердило бы лишний раз, что она распутница. И в то же время Ровена не хотела рассердить его, как сделала это вчера.
Поэтому она попыталась найти нечто среднее между благородными соображениями, которыми якобы руководствовалась прошлой ночью, и настоящими побудительными мотивами, которые осознала лишь сегодня.
— Я, кажется, не вполне отчетливо мыслила вчера ночью. (Что, правда, то, правда!) Я думала, что смогу и следовать своим склонностям, и попытаться заставить вас отклониться от курса, противницей которого, как вам известно, являюсь.
— Понятно. — Хотя Ноуэл по-прежнему крепко сжимал ее руку, в его глазах появилась некая отчужденность. — Скажите мне, о чем вы некоторое время назад разговаривали с Ричардсом?
Совершенно не ожидавшая такого вопроса, Ровена сбилась с такта и больно наступила партнеру на ногу.
— Ох! Прошу прощения.
Не говоря ни слова, он помог ей снова попасть в такт музыки.
— Мое внимание не так-то просто отвлечь. Вы не ответили на вопрос.
— Я наступила вам на ногу нечаянно, — возразила она для того, чтобы выиграть время, а также потому, что это была чистая правда.
Ноуэл, несомненно, рассердится, если сказать, что она предостерегла Ричардса. Он сочтет это предательством. Она и сама признавала, что это было предательством, хотя и оправданным, учитывая все хорошее, что делал Святой для лондонских бедняков.
Он не стал оспаривать ее оправдания, а просто ждал. Ровена с усилием оторвала от него взгляд.
— Я… я пыталась проверить одно предположение относительно мистера Ричардса, — весьма уклончиво ответила она.
— Что он является Святым из Севен-Дайалса, — сказал он, причем это звучало не как вопрос, а как утверждение.
Девушка сразу же снова взглянула на Ноуэла и увидела, что он смотрит на нее изучающим взглядом.
— Я знала, что вы его подозреваете, — призналась она.
— И теперь Ричардсу это тоже известно? — в его тоне слышался упрек.
К сожалению, Ровена не могла отрицать этого, хотя ей очень хотелось бы. Она просто была не в состоянии лгать этому человеку. Видимо, все-таки не получилось бы из нее хорошего политика.
— Да, — прошептала она, избегая глядеть в глаза Пакстону.
— Видимо, вы уже решили, на чьей стороне, хотя, возможно, скоро поймете, что ошиблись. Вы вмешались в дела, в которых ничего не понимаете, Ровена.
— Откуда вам знать, в чем я разбираюсь, а в чем нет? — Его слова задели ее гордость, и она вздернула подбородок. — Я много читала, — она чуть было не добавила «и писала», но вовремя спохватилась, — в частности о Святом. Полагаю, что понимаю его так же хорошо, как вы.
— Сомневаюсь.
— Кажется, у вас столь же низкое мнение об умственных способностях женщины, как у мистера Ричардса, — разозлившись, резко заявила Ровена. — Похоже, что у меня сложилось неправильное мнение о вас.
Пакстон улыбнулся, но улыбка эта была безжалостная.
— Каждый может составить ошибочное мнение при отсутствии достаточной информации. Я, например, ошибался, и не раз.
О чем он говорит? Что в нем существуют невидимые глазу глубины? Или он имеет в виду мистера Ричардса? Или ее? Правда, это не важно.
— Приходится принимать решения на основе имеющейся информации, не так ли? — задиристо спросила Ровена.
— Но следует стараться при этом не игнорировать факты, видя только то, что желательно видеть.
Танец закончился, и Ноуэл сразу же отпустил Ровену, хотя продолжал смотреть ей в глаза. Наверняка он думал, что она приписывает Ричардсу дополнительные добродетели из-за того, что давно восхищалась этим человеком, хотя это было нелепо. Оба мужчины почти открытым текстом говорили, что Ричардс и есть Святой. Ведь она не придумала это. Это не какие-то глупые фантазии.
— Я горжусь своей объективностью, — сказала она. — Я всегда рассматривала все варианты, прежде чем сделать ход, в чем вы могли убедиться, играя со мной в шахматы.
— Всегда? — Пакстон скептически поднял бровь.
Прошлой ночью она не следовала этому принципу — по правде говоря, все было совсем наоборот. Ровена понимала, что Ноуэл напоминает ей об этом, и почувствовала, что краснеет.
— Почти всегда, — исправилась она, на сей раз не опуская взгляда.
Его лицо озарилось первой за сегодняшний день настоящей улыбкой.
— Я всегда говорил, что восхищаюсь вашей честностью. Если у вас все еще свободен следующий танец, то мы могли бы продолжить разговор за ужином.
Не успела она ответить, как кто-то тихо откашлялся рядом.
— Мисс Риверстоун? — Это пришел юный лорд Роланд, которому она обещала следующий танец.
Девушка улыбнулась юноше и снова повернулась к Ноуэлу.
— Встретимся за ужином, — сказала она, подумав, что, соглашаясь, делает, возможно, еще одну ошибку. Он поклонился, а она взяла лорда Роланда под руку.
Ноуэл видел, как Ровена заняла свое место на танцплощадке, потом отвернулся, нахмурив лоб. Он ожидал, что она при первой же возможности предупредит Ричардса, но больше всего его интересовало, что именно она сказала, и что тот ей ответил. Решит ли он, что ее предупреждение относится только к Святому, или догадается, что Ноуэл подозревает его в чем-то более серьезном?
В первом случае предположение Ровены, несомненно, сильно его позабавило. Но во втором — Ричардс может решиться на отчаянные поступки. В любом случае Ровена может оказаться в опасности. Но как Ноуэлу убедить ее быть осторожнее, если не рассказать всю правду не только о Ричардсе, но и о Святом?
Ноуэл напомнил себе, что все еще не имеет неопровержимых доказательств того, что Ричардс — тот человек, которого он ищет, хотя и надеялся получить их в самое ближайшее время. Впервые с того момента, как он заподозрил Ричардса, Ноуэл надеялся, что ошибся, хотя интуиция говорила обратное. До тех пор пока он не будет абсолютно уверен, ему придется каким-то образом защищать Ровену — либо с ее согласия, либо без оного.
Четко сформулировав цель, Пакстон в течение последних двух часов, танцуя с другими дамами, исподтишка наблюдал за ней. Ричардс дважды приближался к Ровене, но она всякий раз с улыбкой уходила танцевать с партнером, которому был обещан следующий танец. С довольно большого расстояния было трудно заметить все нюансы выражения ее лица, но Ноуэл был почти уверен, что она старалась избегать Ричардса.
Похоже, что его слова не пропали даром.
Глава 17
Ровена с нетерпением ждала, когда, наконец, завершится этот нескончаемый вечер. Она чувствовала себя как выжатый лимон и больше не знала, чему верить, потому что все, чему она верила до сих пор, было поставлено под сомнение.
— Благодарю за оказанную честь, мисс Риверстоун, — сказал мистер Оррин, когда закончился котильон.
Девушка улыбнулась, хотя нервы ее были напряжены до предела в мучительном ожидании. Следующим был вальс, а Ноуэла не было. Появится ли он, как обещал? Что можно сказать ему после их последнего разговора?
— Мисс Риверстоун? — раздался за спиной голос, который она весь вечер боялась услышать. — Вы, кажется, говорили, что не танцуете вальс? Не поговорить ли нам наконец во время этого танца?
Заставив себя снова улыбнуться, Ровена повернулась к мистеру Ричардсу, почти готовая согласиться. Может быть, это позволит ей решить хотя бы одну из мучающих ее загадок?
— Как я понимаю, вы тоже не танцуете вальс, сэр? — спросила она, чтобы затянуть время и решить, что делать.
— По-моему, танцы — глупое времяпрепровождение, рассчитанное на то, чтобы упростить ритуал поиска партнера противоположного пола для тех, кто не умеет делать это более прямым и рациональным способом.
Говоря это, Лестер сверлил девушку взглядом темных глаз, от которого у нее мороз пробегал по коже. Ощущение было, к сожалению, не из приятных.
— Вы правы, — автоматически согласилась она, вовремя спохватившись, что повторяет, как попугай, его слова, вместо того чтобы выразить свое собственное мнение. — Но я вижу в танцах больше того, о чем вы сказали это. Я нахожу в них аналогию с общественными структурами, хотя это может показаться глупым.
— Вот как? — воскликнул явно удивленный мистер Ричардс, но тут же вновь улыбнулся. — Но ведь едва ли вы верите, что это структуры…
— Прошу прощения, мисс Риверстоун, — прервал Ричардса Ноуэл, неожиданно появляясь из-за колонны. — Кажется, это наш танец?
Ровена почувствовала облегчение, которого не смогла скрыть.
— Мистер Пакстон! Я думала, что вас отвлекли какие-то другие дела.
— Никогда! — Его улыбка была такой же многозначительной, как у Ричардса, и Ровене стало от нее тепло. — Начнем?
— Леди не танцует вальс, — не слишком дружелюбно сказал Ричардс. — Она предпочла посидеть во время этого танца со мной, Пакстон.
Ноуэл повернулся к Лестеру, приподняв брови:
— Леди отлично вальсирует с подходящим партнером. Вы, кажется, все еще ее недооцениваете.
При этом намеке на вчерашнюю шахматную партию лицо Ричардса потемнело от злости.
— А вы, кажется, имеете привычку совать нос не в свои дела, — грубо сказал он. — Вы помешали нашему разговору.
— Многое можно узнать, если сунуть свой нос в дела, которые некоторые предпочли бы хранить в тайне, — ответил на это Ноуэл с загадочной полуулыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Механически исполняя фигуры танца, Ровена лихорадочно обдумывала разговор. Мистер Ричардс говорил так, как будто драгоценности все еще находились у него, тогда как они были возвращены ей в ту самую ночь, когда их выкрали из дома леди Маунтхит. Может быть, она ошибается? Но ведь он только что признался, что он и есть Святой, не так ли? Бросив взгляд на танцующих, она увидела Ноуэла, который танцевал с Огастой Мелкс. Как раз в этот момент он повернул голову и их взгляды встретились, прежде чем она успела отвернуться. Ровена почувствовала нечто вроде телепатической связи между ними. Это продолжалось недолго, пока кто-то из танцующих не заслонил их друг от друга. Когда она снова взглянула на Пакстона, он уже не глядел в ее сторону.
Потрясенная, она была вынуждена сосредоточить внимание на танце. Наверное, эта связь между ними ей все-таки почудилась. Или нет? Не могла же она возникнуть всего лишь благодаря нескольким поцелуям и страстным ласкам? Или могла?
Нет, конечно, это было нечто большее. Она вспомнила их игру в шахматы, их разговоры, когда они получали удовольствие, отстаивая свое мнение. Несмотря на разные взгляды, у них было больше общего, чем ей хотелось бы признать.
Она повернулась, снова оказавшись лицом к лицу с мистером Ричардсом, и увидела в его глазах явное восхищение. Ровена понимала, что должна бы быть польщена — все-таки этот человек давно был ее кумиром, — но вместо этого почувствовала неловкость и даже какую-то неприязнь. По возрасту он годился ей в отцы, и она не могла забыть его снисходительный тон на вчерашнем пикнике. Нет, мистер Ричардс не находил такого отклика в ее душе, как Ноуэл Пакстон, несмотря на то что она одобряла его взгляды. Разумеется, кроме тех, которые относились к женщинам.
— Может быть, подойдем к столу с закусками? — предложил он, когда закончился танец. — Заодно и поговорим.
— Извините, но я, кажется, танцую следующий танец с мистером Тэтчером, — сказала Ровена с притворным сожалением. На самом деле она испытывала скорее облегчение, чем сожаление. Неужели Ноуэл был прав, когда говорил, что мистер Ричардс опасен?
Рядом с ней появился мистер Тэтчер, и Лестер Ричардс поклонился.
— Увидимся позднее, — сказал он.
— Странный тип этот Ричардс. — Мистер Тэтчер направился с Ровеной на площадку для танцев. — Радикал. Он сказал что-нибудь такое, что вас расстроило, мисс Риверстоун?
Она поняла, что позволила отразиться на лице той неприязни, которую почувствовала к своему прежнему кумиру, и заставила себя улыбнуться:
— Нет. Конечно, нет. Просто он попросил меня посидеть с ним во время следующего танца.
— Его проигрыш — мой выигрыш, — заявил ее партнер с озорной улыбкой. — Никогда не думал, что мне захочется танцевать с леди в очках. Мне как-то страшновато, однако ради танца с вами я готов рискнуть тем, что с меня собьют спесь, мисс Риверстоун.
Ровена не могла не рассмеяться, услышав эту беспардонную лесть.
— Вам страшно? Этому трудно поверить, мистер Тэтчер. — Она вспомнила, что Гарри Тэтчер — давнишний знакомый Ноуэла. Может быть, набраться храбрости и расспросить его о приятеле?
Начался контрданс, и Ровена вновь поразилась тому, с какой ловкостью мистер Тэтчер обходится одной рукой. Он, кажется, не замечал отсутствия левой руки.
— Вы хорошо знаете мистера Пакстона? — спросила она с самым безразличным видом, когда фигура танца снова свела их вместе.
— Нуоэла? — Он бросил взгляд в другой конец танцевальной площадки, где танцевал джентльмен, о котором шла речь. — После его возвращения в Лондон мы с ним видимся довольно редко, но в Вене, бывало, хорошо проводили время. Чертовски славный парень. Умеет и веселиться, и драться, а насчет выпивки даже и мне не уступит.
Портрет получился неожиданный. Ровена предполагала, что его служебные обязанности в Вене включали доставку посланий и присутствие на встречах, что само по себе было интересно, но не связано с опасностями и приключениями. Она уже хотела задать следующий вопрос, но исполнение очередной фигуры танца развело их в разные стороны.
— Я заметил, что Ноуэл наблюдает за вами, — сказал мистер Тэтчер, когда они снова сошлись вместе. — Извините, что я вмешиваюсь не в свое дело, но для вас, мисс Риверстоун, это не самый худший вариант. Хотя, конечно, вы могли бы выбрать и получше, — с намеком заявил он и подмигнул.
Несмотря на то, что его одобрительные отзывы о Ноуэле вызвали у нее массу противоречивых эмоций, Ровена рассмеялась.
— Вы не похожи на человека, который жаждет жениться, — сказала она. И подумала: «Как и Ноуэл».
— Упаси меня Господь! — в притворном ужасе воскликнул мистер Тэтчер, хотя его ужас, кажется, был притворным лишь отчасти. — Я предпочитаю невинный флирт. Не спешу надеть на себя смирительную рубашку. Мне еще рано.
Ровене казалось, что какая-нибудь хорошая женщина могла бы сотворить с мистером Тэтчером чудо, но в данный момент его судьба ее не интересовала.
— Не паникуйте, сэр. В отношении вас я не питаю надежд. Но почему вам кажется, что мистер Пакстон думает по-другому?
Ей пришлось ждать ответа, так как фигура танца снова разделила их. Получив передышку, она успела пожалеть о своем дерзком вопросе. Что, если он расскажет Ноуэлу? Она умрет от смущения.
Когда Тэтчер снова взял ее за руку, выражение его лица было более серьезным, чем обычная маска этакого бесшабашного повесы.
— Не говорите Ноуэлу, что я это сказал, но у него вид мужчины, готового остепениться. Я, конечно, могу ошибаться. Мне совсем не хотелось бы способствовать тому, чтобы на моего приятеля надели кандалы.
Ровена с облегчением поняла, что сам он едва ли будет обсуждать этот разговор с Ноуэлом.
— Думаю, что вы ошибаетесь, мистер Тэтчер. Мысли мистера Пакстона заняты исключительно преследованием Святого из Севен-Дайалса. Я уверена, что сейчас он ни о чем другом и не думает.
— Да, в последнее время Ноуэл стал тяжел на подъем. Похоже, он разучился веселиться. Придется этим заняться. Видите ли, я ему кое-чем обязан, возможно, даже собственной жизнью.
Танец закончился, партнер поклонился Ровене и отошел, а она так и не успела спросить, что означает его последнее высказывание. Девушка нахмурила лоб и повернулась, оказавшись лицом к лицу с самим Ноуэлом.
— Смею ли я надеяться, что у вас еще остался незанятым какой-нибудь вальс? — спросил он, и при звуке его голоса и вступительных аккордов мелодии именно этого танца у Ровены мурашки побежали по спине.
Она открыла было рот, чтобы ответить, но голос пропал. Откашлявшись, она попыталась снова:
— Вам повезло, вальс действительно остался.
— Вот и хорошо, — сказал он и, с улыбкой глядя ей в глаза, повел на танцплощадку.
Ровена не сразу смогла говорить, потому что была полностью поглощена ощущениями, которые вызывали его прикосновения к спине. Когда молчание затянулось, она, наконец, заставила себя сказать то, что считала необходимым.
— Я… я должна извиниться за свое вчерашнее поведение. Высказывание было слишком смелым для леди и абсолютно ненужным.
Она ожидала, что при напоминании об этом на лице Пакстона отразится отвращение, но он лишь крепче сжал ее руку. Взгляд его стал теплым. У нее участилось дыхание.
— Не стану отрицать, что ваше поведение можно было бы считать неподобающим, но лично мне оно доставило огромную радость, — тихо сказал Ноуэл, убедившись предварительно, что никто не прислушивается к их разговору. — Меня больше интересуют побудительные мотивы такого поведения, чем оно само.
Нельзя же сказать ему чистую правду, что она просто хотела его. Что она хочет его даже в данный момент. Это лишь подтвердило бы лишний раз, что она распутница. И в то же время Ровена не хотела рассердить его, как сделала это вчера.
Поэтому она попыталась найти нечто среднее между благородными соображениями, которыми якобы руководствовалась прошлой ночью, и настоящими побудительными мотивами, которые осознала лишь сегодня.
— Я, кажется, не вполне отчетливо мыслила вчера ночью. (Что, правда, то, правда!) Я думала, что смогу и следовать своим склонностям, и попытаться заставить вас отклониться от курса, противницей которого, как вам известно, являюсь.
— Понятно. — Хотя Ноуэл по-прежнему крепко сжимал ее руку, в его глазах появилась некая отчужденность. — Скажите мне, о чем вы некоторое время назад разговаривали с Ричардсом?
Совершенно не ожидавшая такого вопроса, Ровена сбилась с такта и больно наступила партнеру на ногу.
— Ох! Прошу прощения.
Не говоря ни слова, он помог ей снова попасть в такт музыки.
— Мое внимание не так-то просто отвлечь. Вы не ответили на вопрос.
— Я наступила вам на ногу нечаянно, — возразила она для того, чтобы выиграть время, а также потому, что это была чистая правда.
Ноуэл, несомненно, рассердится, если сказать, что она предостерегла Ричардса. Он сочтет это предательством. Она и сама признавала, что это было предательством, хотя и оправданным, учитывая все хорошее, что делал Святой для лондонских бедняков.
Он не стал оспаривать ее оправдания, а просто ждал. Ровена с усилием оторвала от него взгляд.
— Я… я пыталась проверить одно предположение относительно мистера Ричардса, — весьма уклончиво ответила она.
— Что он является Святым из Севен-Дайалса, — сказал он, причем это звучало не как вопрос, а как утверждение.
Девушка сразу же снова взглянула на Ноуэла и увидела, что он смотрит на нее изучающим взглядом.
— Я знала, что вы его подозреваете, — призналась она.
— И теперь Ричардсу это тоже известно? — в его тоне слышался упрек.
К сожалению, Ровена не могла отрицать этого, хотя ей очень хотелось бы. Она просто была не в состоянии лгать этому человеку. Видимо, все-таки не получилось бы из нее хорошего политика.
— Да, — прошептала она, избегая глядеть в глаза Пакстону.
— Видимо, вы уже решили, на чьей стороне, хотя, возможно, скоро поймете, что ошиблись. Вы вмешались в дела, в которых ничего не понимаете, Ровена.
— Откуда вам знать, в чем я разбираюсь, а в чем нет? — Его слова задели ее гордость, и она вздернула подбородок. — Я много читала, — она чуть было не добавила «и писала», но вовремя спохватилась, — в частности о Святом. Полагаю, что понимаю его так же хорошо, как вы.
— Сомневаюсь.
— Кажется, у вас столь же низкое мнение об умственных способностях женщины, как у мистера Ричардса, — разозлившись, резко заявила Ровена. — Похоже, что у меня сложилось неправильное мнение о вас.
Пакстон улыбнулся, но улыбка эта была безжалостная.
— Каждый может составить ошибочное мнение при отсутствии достаточной информации. Я, например, ошибался, и не раз.
О чем он говорит? Что в нем существуют невидимые глазу глубины? Или он имеет в виду мистера Ричардса? Или ее? Правда, это не важно.
— Приходится принимать решения на основе имеющейся информации, не так ли? — задиристо спросила Ровена.
— Но следует стараться при этом не игнорировать факты, видя только то, что желательно видеть.
Танец закончился, и Ноуэл сразу же отпустил Ровену, хотя продолжал смотреть ей в глаза. Наверняка он думал, что она приписывает Ричардсу дополнительные добродетели из-за того, что давно восхищалась этим человеком, хотя это было нелепо. Оба мужчины почти открытым текстом говорили, что Ричардс и есть Святой. Ведь она не придумала это. Это не какие-то глупые фантазии.
— Я горжусь своей объективностью, — сказала она. — Я всегда рассматривала все варианты, прежде чем сделать ход, в чем вы могли убедиться, играя со мной в шахматы.
— Всегда? — Пакстон скептически поднял бровь.
Прошлой ночью она не следовала этому принципу — по правде говоря, все было совсем наоборот. Ровена понимала, что Ноуэл напоминает ей об этом, и почувствовала, что краснеет.
— Почти всегда, — исправилась она, на сей раз не опуская взгляда.
Его лицо озарилось первой за сегодняшний день настоящей улыбкой.
— Я всегда говорил, что восхищаюсь вашей честностью. Если у вас все еще свободен следующий танец, то мы могли бы продолжить разговор за ужином.
Не успела она ответить, как кто-то тихо откашлялся рядом.
— Мисс Риверстоун? — Это пришел юный лорд Роланд, которому она обещала следующий танец.
Девушка улыбнулась юноше и снова повернулась к Ноуэлу.
— Встретимся за ужином, — сказала она, подумав, что, соглашаясь, делает, возможно, еще одну ошибку. Он поклонился, а она взяла лорда Роланда под руку.
Ноуэл видел, как Ровена заняла свое место на танцплощадке, потом отвернулся, нахмурив лоб. Он ожидал, что она при первой же возможности предупредит Ричардса, но больше всего его интересовало, что именно она сказала, и что тот ей ответил. Решит ли он, что ее предупреждение относится только к Святому, или догадается, что Ноуэл подозревает его в чем-то более серьезном?
В первом случае предположение Ровены, несомненно, сильно его позабавило. Но во втором — Ричардс может решиться на отчаянные поступки. В любом случае Ровена может оказаться в опасности. Но как Ноуэлу убедить ее быть осторожнее, если не рассказать всю правду не только о Ричардсе, но и о Святом?
Ноуэл напомнил себе, что все еще не имеет неопровержимых доказательств того, что Ричардс — тот человек, которого он ищет, хотя и надеялся получить их в самое ближайшее время. Впервые с того момента, как он заподозрил Ричардса, Ноуэл надеялся, что ошибся, хотя интуиция говорила обратное. До тех пор пока он не будет абсолютно уверен, ему придется каким-то образом защищать Ровену — либо с ее согласия, либо без оного.
Четко сформулировав цель, Пакстон в течение последних двух часов, танцуя с другими дамами, исподтишка наблюдал за ней. Ричардс дважды приближался к Ровене, но она всякий раз с улыбкой уходила танцевать с партнером, которому был обещан следующий танец. С довольно большого расстояния было трудно заметить все нюансы выражения ее лица, но Ноуэл был почти уверен, что она старалась избегать Ричардса.
Похоже, что его слова не пропали даром.
Глава 17
Ровена с нетерпением ждала, когда, наконец, завершится этот нескончаемый вечер. Она чувствовала себя как выжатый лимон и больше не знала, чему верить, потому что все, чему она верила до сих пор, было поставлено под сомнение.
— Благодарю за оказанную честь, мисс Риверстоун, — сказал мистер Оррин, когда закончился котильон.
Девушка улыбнулась, хотя нервы ее были напряжены до предела в мучительном ожидании. Следующим был вальс, а Ноуэла не было. Появится ли он, как обещал? Что можно сказать ему после их последнего разговора?
— Мисс Риверстоун? — раздался за спиной голос, который она весь вечер боялась услышать. — Вы, кажется, говорили, что не танцуете вальс? Не поговорить ли нам наконец во время этого танца?
Заставив себя снова улыбнуться, Ровена повернулась к мистеру Ричардсу, почти готовая согласиться. Может быть, это позволит ей решить хотя бы одну из мучающих ее загадок?
— Как я понимаю, вы тоже не танцуете вальс, сэр? — спросила она, чтобы затянуть время и решить, что делать.
— По-моему, танцы — глупое времяпрепровождение, рассчитанное на то, чтобы упростить ритуал поиска партнера противоположного пола для тех, кто не умеет делать это более прямым и рациональным способом.
Говоря это, Лестер сверлил девушку взглядом темных глаз, от которого у нее мороз пробегал по коже. Ощущение было, к сожалению, не из приятных.
— Вы правы, — автоматически согласилась она, вовремя спохватившись, что повторяет, как попугай, его слова, вместо того чтобы выразить свое собственное мнение. — Но я вижу в танцах больше того, о чем вы сказали это. Я нахожу в них аналогию с общественными структурами, хотя это может показаться глупым.
— Вот как? — воскликнул явно удивленный мистер Ричардс, но тут же вновь улыбнулся. — Но ведь едва ли вы верите, что это структуры…
— Прошу прощения, мисс Риверстоун, — прервал Ричардса Ноуэл, неожиданно появляясь из-за колонны. — Кажется, это наш танец?
Ровена почувствовала облегчение, которого не смогла скрыть.
— Мистер Пакстон! Я думала, что вас отвлекли какие-то другие дела.
— Никогда! — Его улыбка была такой же многозначительной, как у Ричардса, и Ровене стало от нее тепло. — Начнем?
— Леди не танцует вальс, — не слишком дружелюбно сказал Ричардс. — Она предпочла посидеть во время этого танца со мной, Пакстон.
Ноуэл повернулся к Лестеру, приподняв брови:
— Леди отлично вальсирует с подходящим партнером. Вы, кажется, все еще ее недооцениваете.
При этом намеке на вчерашнюю шахматную партию лицо Ричардса потемнело от злости.
— А вы, кажется, имеете привычку совать нос не в свои дела, — грубо сказал он. — Вы помешали нашему разговору.
— Многое можно узнать, если сунуть свой нос в дела, которые некоторые предпочли бы хранить в тайне, — ответил на это Ноуэл с загадочной полуулыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32