– Разве я смогу превратиться в надутого индюка? Нет, никогда. Я не слепой, Дженни, и знаю, что безобразен. Не знаю, что может женщина найти во мне привлекательного. Не спорю, кое-какие таланты у меня действительно имеются, – усмехнулся он, подмигнул и взялся за весла.– Нет, ты все-таки неисправимо самонадеян! – сдерживая смех, воскликнула Дженни. – Не удивлюсь, если весь Лондон будет знать о твоих победах. Глава 16 Уильям Джексон сдержал слово – Тима накормили досыта, велев сказать, что им с Дженни пришлось долго ждать, прежде чем королева согласилась их принять. Впрочем, и дядя Уильям, и тетя Пэт были так взволнованы, что заморочить им голову не составляло труда. Они готовы были поверить чему угодно.Так что маленькое приключение Дженни осталось ее тайной. Чем дальше в прошлое отодвигалось это событие, тем туманнее становились воспоминания. Дженни порой казалось, что она придумала и солнце, пробивавшееся сквозь ивовые прутья, и крепкое вино, и жаркие поцелуи.Вся Лебяжья улица гудела как улей. Только и разговоров было, что о визите Дженни во дворец. Соседи приходили поглазеть на нее и в который раз послушать подробный рассказ о том, что видела она в Уайтхолле.Не прошло и недели с королевского приема, а чета Данн успела обзавестись и зеркалом в оливковой раме, и турецкими покрывалами, и даже гобеленом, не новым, но зато красивым, в любимых Пэт сине-зеленых тонах.Уильям Данн только за голову хватался.– Нам придется влезть в долги до Рождества! – горестно качая головой, говорил он жене. – Весь заказ королевы – воротник да пригоршня лент, И, смею тебе напомнить, нам за него еще не заплатили.– Твоя бедная женушка столько лет ждала, когда можно будет жить по-человечески, и теперь, когда мы под королевским покровительством, ты попрекаешь меня новым зеркалом и гобеленом! – возмущалась Пэт.Дженни мудро предпочитала исчезать, как только начинались подобные препирательства. Дженни знала, что тайком от мужа Пэт заказала набор резных ореховых стульев для гостиной, но ее не выдавала. «Для каждого дня достаточно своей работы», – повторяла она про себя народную мудрость и тихо делала свое дело.Дженни вытряхивала льняную скатерть, привлекая на мостовую стайки воробьев, подбиравших крошки, когда мужчина у самого ее уха произнес:– Девушка, это, случаем, не галантерейная лавка Уильяма Данна?Дженни обернулась и увидела молодого человека в королевской ливрее, с сомнением изучавшего выцветшую вывеску над входом.– Она самая.– Я принес сообщение.Дженни взяла из рук посыльного сложенный вчетверо пергамент, онемев от удивления, да так и осталась стоять, словно приросла к земле, когда посыльный, сняв шляпу и отвесив ей поклон, развернулся и пошел себе прочь. Красная шляпа уплыла за поворот, а Дженни все продолжала стоять на пороге, сжимая хрустящий пергамент в онемевших пальцах.– Кто это был? – высунула нос Долли.– Посыльный из дворца.– Из дворца, говоришь? – Дядя Уильям чуть не упал на ступеньках, так торопился. – Не иначе как заказ или оплата за предыдущий заказ! – Бог не отвернулся от него, призрак долговой ямы отступил. Вот они – спасительные денежки.Уильям, немного успокоившись, расправил бумагу на столе. Недоуменно моргая, лавочник зачитал приказ: Дженни следовало во второй раз явиться к королеве с товаром для показа.– На этот раз спроси ее величество, когда нам заплатят, – напомнил Уильям, который никогда не отрывался от земли.– Данн, что за глупости! Неужто наша Дженни заслужила такое унижение? Не пристало говорить о деньгах с членами королевской семьи. Не думала, что мой муж такой, такой….– На обещания хлеба не купишь! Придется напомнить, если наши короли такие забывчивые. – Уильям более не питал никаких иллюзий относительно высокого покровительства. Столько шума, столько энтузиазма, а дело обернулось лишь еще одним неоплаченным счетом.– Я обязательно напомню про оплату фрейлине королевы, – пообещала Дженни, желая успокоить дядю. Благодарная улыбка дяди Уильяма заставила ее опустить глаза. Она ничего не рассказала ему о потрепанной обивке дворцовой мебели и о продавленных сиденьях.Подгоняемая ледяным ветром, Дженни спешила во дворец. На этот раз аудиенция была назначена на одиннадцать часов, так что вставать засветло нужды не было. Тим семенил рядом, облизываясь в предвкушении великолепного угощения – он рассчитывал, что его вновь пригласят на кухню. Дженни очень осторожно подумала о возможной встрече с Уильямом Джексоном – хотелось верить, что он организовал этот второй ее визит, чтобы они вновь могли увидеться, хотя при такой погоде пикник на свежем воздухе едва ли получился бы приятным.Дженни не раз задавалась вопросом о том, что же все-таки она чувствовала к этому умному и обходительному придворному. Что это – всего лишь всплеск жаркой страсти, готовой вспыхнуть от огня чужого желания, или ее чувство к Уильяму гораздо глубже? Дженни знала, что лишь Киту обязана тем, что он раскрыл ее страстную натуру, научил не стесняться проявлений своего темперамента и отвечать с готовностью на потребность мужчины, но Кита она любила еще и сердцем, а вот как обстоит дело с Уильямом Джексоном? Их отношения были омрачены наличием у Уилли жены и тем паче любовницы. То, что жен порой не выбирают, Дженни могла понять, но как быть с тем, что у ее любовника уже есть дама сердца? Может, он желает сменить старую на новую? Дженни не считала для себя честью называться чьей-либо любовницей, за исключением разве одного человека, ради которого она готова была поступиться гордостью.– Смотри, Тим, на этот раз не объедайся, чтобы тебя не тошнило, как в прошлый раз! – сурово напомнила Дженни, когда до дворца было уже рукой подать.– Обещаю не есть столько марципанов, – виновато сказал Тим.– Ты должен поблагодарить поваров – это они над тобой сжалились.– Мне сказали, что в следующий раз я могу взять с собой корзинку с едой, – признался Тим. – Как ты думаешь, хозяин не будет против, если я занесу гостинцы домой? Сегодня ведь не мой выходной.Сердце Дженни радостно забилось. Пока Тим пойдет навещать родню на Бараньей улице, у нее в запасе будет часок, чтобы полюбезничать с Уильямом.– Если тебе снова предложат поесть, не отказывайся. И гостинцы домой отнести успеешь – если мне опять так долго придется ждать, ты успеешь и дома побывать, и в лавку прийти до моего возвращения.– Здорово, Дженни. А как быть с хозяином?– Я что-нибудь придумаю, – сказала Дженни не без чувства вины за предстоящий обман.К тому времени как они дошли до дворца, небо прояснилось. В элегантном дворцовом саду уже появились гуляющие, хотя большинство придворных еще отдыхали.На этот раз коридоры дворца уже не казались бесконечными. Маршрут был знаком и от этого стал короче. Когда все та же фрейлина королевы появилась на пороге, охранник, провожавший их с Тимом до места, просто взял паренька за ухо и поддал пинка.На этот раз Дженни не пришлось напоминать о том, чтобы она сняла плащ, однако без подарка Уильяма на плечах она чувствовала себя весьма неуютно – во дворце было холодно и сыро.– Жди, – бросила Дженни фрейлина, когда они дошли до заветной двери, и сама осталась ждать вместе с Дженни. Деликатно постучав и подождав немного, она распахнула дверь и прошла в помещение. Дженни вошла следом, не смея поднять глаз. Приблизившись к креслу, в котором сидела королева, фрейлина сделала реверанс и отошла в сторонку. Дженни, оказавшись посреди комнаты, поспешно опустилась на колени, но на этот раз это у нее получилось поизящнее, чем в предыдущий.– Мне сказали, что тебя зовут Дженни, – благосклонно заговорила королева.– Да, ваше величество.– Ну что же, Дженни, мы остались тобой довольны.– Спасибо, ваше величество.– Ты можешь встать.Дженни встала, осторожно поднимая глаза на королеву. На этот раз на Екатерине было бледно-голубое шелковое платье с жестким белым кружевом у ворота. Этот фасон, недавно вошедший в Англии в моду, красил ее куда больше, чем чопорные платья с высоченными плоеными воротниками, делающими ее похожей на состарившегося ребенка, наряженного во взрослое платье. Сквозь витражи в окна лился солнечный свет. Луч упал на носок крохотной ноги королевы в атласной туфельке. Рядом на паркетном полу лежал спаниель бело-коричневого окраса. Круглые глаза собаки смотрели на Дженни в упор, хвост нервно ходил, из стороны в сторону.– Ты принесла шитье и ленты? Я об этом просила.– Да, ваша честь. Все самого высшего качества. Королева Екатерина махнула фрейлине, чтобы та поднесла корзину.– О да! Очень красиво! – воскликнула королева, перебирая шелка и атлас. – Карл, посмотри, какие роскошные цвета!У Дженни перехватило дыхание. Она никак не ожидала, что королева будет не одна. Карл! Король! Здесь был сам король Англии Карл II. Сегодня она увидит его живьем – не куклу на ярмарке, самого короля вблизи, можно сказать, лицом к лицу. Король щелкнул замком на золотой шкатулке на каминной полке – Дженни осмелилась повернуть голову на звук и увидела мужчину в красном, стоящего к ней спиной, но тут перед глазами у нее все поплыло, она во второй раз упала на колени. Паркетный пол поскрипывал под его шагами, и скрип приближался.– Действительно красиво, дорогая.О, этот голос, чуть хрипловатый, насмешливый! Нет, этого просто не может быть! Боясь, что самое худшее подтвердится, и все же не настолько обезумев от страха, чтобы не поприветствовать короля, Дженни подняла голову.Сердце ее пронзила боль, самая настоящая, физическая боль, и оно затрепетало, словно раненая птица. Одетый в красный, расшитый золотом бархатный камзол высокий мужчина был ей знаком.– Добро пожаловать в Уайтхолл, Дженни, – сказал Уильям Джексон.Бледная как привидение Дженни прошептала что-то приличествующее случаю онемевшими губами. Она была близка к обмороку. Темные глаза Карла смеялись.– О, бедная девочка, посмотри, как ты ее напугал! – воскликнула, восторженно захлопав в ладоши, маленькая королева.– Испугал? Быть того не может! Я самый добрый и любящий из монархов.Добрый, любящий – да, именно таким он был с ней. Дженни хотела было что-то сказать, но язык показался слишком большим, он с трудом помещался во рту.– Поднимайся, церемонии ни к чему, – ласково и чуть-чуть насмешливо сказал король, окидывая ее коленопреклоненную фигуру одобрительным взглядом из-под тяжеловатых полуопущенных век.Дженни стояла подле королевской четы, ничего не слыша, ничего не воспринимая. До ее сознания долетали лишь отдельные слова. Наверное, Карл – Уилли Джексон – что-то советовал супруге, королеве Англии. Нет, еще страшнее, тот самый Уилли, с которым она провела такой безыскусный и славный день, был правителем Англии! А она дразнила его, ласкала, делила с ним самое интимное, что может быть между людьми.– Я сделала выбор.Подслеповато моргая – изжелта-бледное лицо королевы плыло перед глазами, – Дженни неловко попятилась к двери, едва вспомнив про реверанс. Карл не сводил с нее жаркого взгляда, и в последний миг она все же взглянула ему в глаза, и столько горького упрека было в ее взгляде, что Карл устыдился того, что приготовил Дженни такой сюрприз.– Жди здесь, – приказала фрейлина, оставив Дженни в пустой холодной галерее. Фрейлина была в явной растерянности – охранника, которому ей следовало перепоручить Дженни, нигде не было видно. Неодобрительно щелкая языком и нервно постукивая носком туфли о каменный пол, фрейлина простояла на пороге галереи еще десять минут.– Жди здесь, – повторила она, указав на середину зала, и, повернувшись, ушла туда, откуда пришла.Кровь стучала у Дженни в висках, боль сжимала горло, слезы, гневные, злые, застили глаза. Как мог он ее обмануть?! А она, не зная, что он король, смеялась с ним и любила его так искренне, так честно…– Дженни!Голос его изменился, это был голос повелителя, и Дженни поняла – король требует повиновения. Она, словно заводная кукла, повернулась и подошла к нему, глядя на него и сквозь него. Она думала только об одном – этот человек ее предал.– Не смотри ты на меня так, – раздраженно бросил он и, схватив за рукав, привлек к себе.– Вы лгали мне!– Нет, мои клятвы не были лживыми.– Вы мне солгали!Он обнял ее, и она с содроганием подумала, что ее обнимает король Англии.– Дженни, перестань валять дурака! – зашипел он. – Ты только подумай, могло у нас получиться хоть что-то похожее, скажи я тебе сразу, кто я такой? Неужели ты не понимаешь?!– Я хочу домой.– Прекрати! Взгляни на меня!Сквозь пелену слез Дженни взглянула на своего Уилли и не узнала его. Перед ней был властный, привыкший повелевать монарх.Он схватил ее за плечи и сердито тряхнул. В конце коридора послышались голоса, где-то неподалеку хлопнула дверь.– Я не насильник и, да поможет мне Бог, никогда не ударю женщину. Но сейчас я готов дать тебе почувствовать вкус моих кулаков. Что сталось с любовью, что ты питала ко мне?– Она принадлежала Уильяму Джексону! – бросила Дженни ему в лицо, делая попытку вырваться.Оба были вне себя от ярости, но у обоих хватало рассудка не повышать голос. Они шипели друг на друга как змеи.– Много раз я назывался этим именем, странствуя и скитаясь. Какая разница, как зовут человека, Карл Стюарт или Уильям Джексон, – суть от этого не меняется. Ты любила не короля Англии, ты любила мужчину…– Вы правы. Короля я никогда не любила, – мрачно согласилась Дженни.– И я должен тебя потерять, потому что я – не он?– Вы меня предали!– Не тогда, когда я говорил, что люблю тебя!– А ваша жена, как с ней быть?Карл усмехнулся.– Уилли был женат и имел любовницу, но тебе это нисколько не помешало.Дженни виновато опустила глаза.– Уилли Джексон любил…– Прекрати! Его не существует. Это Карл Стюарт заставлял тебя стонать и…– Не надо! – воскликнула Дженни. – Мне и так чертовски стыдно, что, не зная, что вы… что я… даже не подозревая…Дженни мешали говорить слезы.– Потому-то я и наслаждался каждым твоим прикосновением – оттого что ты не знала. Ты любила меня, не помышляя о бриллиантах и особняках. Ты любила мужчину.– Но вы – король!Карл прижал ее к себе так, что она едва не задохнулась.– А разве король не мужчина?– Когда я… Без всякого уважения… Без почтения к вашей… Какой стыд…– Уважение! Пусть послы и советники оказывают мне почтение. От тебя мне нужно другое.– Чего же вы хотите от меня?– Ты глупее, чем я думал.Дженни чуть было не дала ему пощечину, потом сообразила, что ей грозило за покушение на самого короля, и кровь отхлынула от ее лица.– Ваше величество, распоряжайтесь мной. Я ваша подданная. – Она и сама не знала, чего в ее словах больше: насмешки или страха.– Именно так. Я здесь распоряжаюсь.– Каковы желания моего короля?Глаза Карла горели как угли.– Вы немедленно отправитесь в особняк сэра Майлза и будете ждать меня там.– Нет! Только не это!– Я не собираюсь делить тебя ни с кем, глупая гусыня! Но его имя и его дом сослужат мне службу. К тому же это будет бальзамом для души твоей предприимчивой тетушки.– О нет, умоляю… – Все ее мечты рушились на глазах.– Вы сделаете так, как вам велят.– И когда я должна быть там?– Я должен вдаваться в детали? – зло прищурившись, спросил король. – Идите же.Карл оттолкнул ее от себя, а сам, не оглядываясь, пошел в противоположную сторону. Дженни, дрожа, вся в слезах, прислонилась к стене раскаленной щекой. Она вспоминала их прошлую встречу. Он почти раскрыл свое инкогнито – он дал ей столько намеков, а она не потрудилась вдуматься! Герб на салфетках, случайные обмолвки, взрыв хохота по поводу рекламы любовных похождений – о неукротимости Карла и его фантастической мужской силе ходили легенды.– Сюда, пожалуйста. Нам надо торопиться.Дженни вздрогнула – перед ней стоял маленького роста человечек в черном.– Но я не пойму почему…– Нас ждет экипаж.– А если я откажусь?– Вы слишком мудры, мадам, чтобы отказываться выполнять королевские приказы, – с тонкой улыбкой ответствовал человечек.Дженни послушно пошла за ним, но за те несколько минут, что они петляли по коридорам, столько разных идей пришло ей в голову. Наверное, она могла отказать королю. В вопросах сердечных у него на нее было не больше прав, чем у любого другого мужчины, но… Уильям Джексон продолжал жить в ее сердце, и она по-прежнему любила его, любила, несмотря на то что он оказался не тем, за кого себя выдавал.С реки дул ледяной ветер. Небо вновь затянули тучи. Зима наступала. В тот день на реке осеннее солнце подарило им последнее свое тепло.– Сюда, пожалуйста. – Маленький человечек открыл перед ней дверцу кареты, и Дженни вошла в темный салон. Из окна она смотрела на королевский парк, на пятнистых оленей, мирно пасущихся среди королевских коров. Что ждало ее за очередным поворотом? Какие новые сюрпризы преподнесет ей судьба? Да, Карл мог быть и добрым, и всепрощающим, и нежным, но того, другого человека – мрачного и изверившегося, что мельком увидела она в тот ласковый день на реке, – тоже звали Карл Стюарт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39